Текст книги "Млечный путь Зайнаб. Зарра. Том 1"

Родные мальчика его исчезновение со стойбища заметили не скоро. Дети гуннов, начиная с весны до конца осени, группами уходят в леса, питаются дарами природы и засыпают там, где их застает ночь. О ребятишках из старших никто особо не тревожится. Но когда и на третий, четвертый день мальчик не вернулся в саклю, встревоженная мать обратилась к главной ясновидице. Старуха принялась гадать, но так и не выяснила, что стало с мальчиком. А через день главная ясновидица Пери похитителем ребенка объявила Мирзу.

С этой неприятной вестью за Мирзой по следам, оставленным его конем, гонялся друг Эсед. Он догнал друга, сообщил, какие еще сюрпризы собирается преподнести ему главная ясновидица.

«Так, вот где собака зарыта! – догадался Мирза, – злая старуха, чтобы окончательно навредить мне, не пожалела и сына Старшины!» Мирза за информацию поблагодарил друга, угостил его тем, что есть в хурджинах, перед уходом попросил, чтобы он от него дожидался новых вестей.

Теперь Мирзе надо было срочно направляться на стойбище. Он по звериным тропам долго добирался до стойбища. Недалеко от него, в лесу, нашел укромное место, спрятал коня. Вдруг ему показалось, что в стойбище кого-то оплакивают. Он приставил ладонь к уху, прислушался. Нет, он не ошибся, ветер со стойбища доносил неистовые крики и плачи женщин. «Если не ошибаюсь, оплакивают мальчика», – догадался он. Теперь ему надо было подумать, как изобличить главную ясновидицу, отомстить ей за себя, покойного отца и мать. В голове кружились сотни мыслей. У него быстро созрел план. Мирза навестил друга Эседа, ввел его в курс своего плана. Если Эсед в самое тяжелое время спас его с братом и сестрой от козней главной ясновидицы, то спасет и сейчас. Эсед и на этот раз выручил Мирзу.

Молодой охотник без лишних расспросов отправился на стойбище к гуннам. Он за околицей стойбища оставил коня, стараясь никому из его членов не попасть на глаза, прокрался к Старшине во двор, встретился с ним, объяснил, с каким поручением пришел от Мирзы. Когда до Старшины дошла суть страшной вести о пропавшем сыне, он побледнел, весь покрылся испариной, уголки глаз предательски увлажнились. Но он взял себя в руки, не мешкая, с посланником Мирзы направился на годекан. Приказал на общее собрание собрать всех членов стойбища. Эсед убедился, что на собрание явилась и главная ясновидица, а среди женщин, стоящих в стороне, находилась и убитая горем мать.

Парламентер Мирзы вышел в круг и заговорил:

– Члены дружественного мне племени, вы слышали, что главная ясновидица Пери сына Старшины объявляет умершим?

– Да! – захрипела главная ясновидица. – Всевышний шепнул мне на ухо, что мальчик умер!

– И тебе Всевышний объявил, что мальчика похитил Мирза и он его лишил жизни?

– Да, Всевышний объявил, что мальчика похитил Мирза! – злобно засверкала она зелеными глазами. – И он его лишил жизни!

– Тогда не кажется ли вам, члены родственного мне племени, поведение главного ясновидца странным? Мирза без всякой причины убивает любимого племянника! Да, мы знаем, Мирза в обиде на родного дядю. Дядя не отреагировал на убийство его матери, он пошел на поводу у главной ясновидицы, без причины выгнал его с семьей из племени. Но это не повод для Мирзы, чтобы просто так выкрасть и убить своего племянника! Вас это не настораживает? – обратился он к аксакалам.

Аксакалы хором:

– Да, это выглядит весьма странно…

– Я тоже так думаю, – заметил Эсед.

– Мать! – повернулся молодой охотник к скорбящей женщине. – Главная ясновидица говорит, – лукаво глядя той в глаза, многозначительно улыбнулся, – что твой сын похищен и убит Мирзой. А духи Мирзы говорят, что он жив, и его похитил другой человек! Кому же из них верить? Этой старой ведьме, которая отправила на тот свет ясновидца Исина, его жену, ясновидицу Зайдат, сделала изгоями ясновидца Мирзу и остальных членов их семьи? Кому верить: вашему кровному врагу или племяннику?!

Мать заколебалась.

– Родичи! – с жаром в голосе продолжал молодой охотник, – Мирза через меня передал, если он сегодня же не найдет ребенка и не вручит его скорбящей матери, пусть Азраиль забирает его жизнь! Но если мальчик жив, то пусть погибнет обманувшая вас ясновидица Пери! С этим условием Мирзы вы согласны, мои родичи? Если хотите, чтобы у вас на стойбище раз и навсегда прекратились внутриплеменные распри, восторжествовала правда, задумайтесь над моим предложением. Я прошу вас, будьте благоразумны, сделайте выбор между колдуньей Пери и ясновидцем Мирзой! Аксакалы, правду я говорю?

– Видим, что не лукавишь, – за всех ответил один из аксакалов.

– Пусть будет по-твоему! Веди нас к малышу! – хором заговорили члены стойбища.

– Тогда последуйте за мной!

И сейчас же почти все жители стойбища верхом, на арбах, запряженных лошадьми, двинулись за молодым охотником. Главная ясновидица, сгорбившись, охватив голову тощими руками, тряслась на арбе. Мысли ее путались, в сердце занозой поселился страх. Ее тревожили убежденные речи молодого охотника из соседнего племени, то, как на сходе он смело защищал ее врага! «А если проклятый мальчишка из враждебного рода перехитрил меня, мудрую Хозяйку стойбища?..»

Пока старая ведьма мучилась и путалась в своей головоломке, поисковая группа, следуемая за молодым охотником, добралась до условленного места. К соплеменникам из чащи леса вышел Мирза. Увидев его, все ахнули. Староста побледнел. Мирза со всеми поздоровался, подошел к тете, обнял ее, развернулся и уверенной походкой направился в сторону хижины.

Мирза приоткрыл дверь хижины и позвал мальчика. Из хижины никто не отозвался. Мирза еще раз по имени позвал мальчика. Опять молчание.

Мать мальчика не выдержала нервного напряжения и навзрыд заплакала. Она стала звать своего сына. Ее крики, молящие и жалобные, тяжело зависли на ветках могучих буков.

Мирза побледнел: «Неужели мальчика опять выкрали?!»

– Слышишь, отшельник? – торжествующе осмелела вдруг главная ясновидица. – Духи леса глухи к зову матери! Они смеются над твоими духами! Ты обманул несчастную мать, ты обречен, твои предки в своих подземных дворцах ждут не дождутся тебя!

Мирза, не обращая внимания на торжествующее поведение старухи, забежал в хижину. За дверьми хижины мгновения ожидания продолжились целую вечность. Приоткрылась дверь, в створках дверей хижины появился Мирза, а за ним мальчик. Мальчик неуверенно стал в приоткрытом проеме дверей. Он боялся отца, что он отшлепает. В толпе людей он глазами смущенно поискал маму. Там он нашел свою маму, отца, всех братьев, сестер…

– Мама! Мамочка! – побежал к плачущей от счастья матери.

– Сын мой! – запричитала страждущая мама, побежала навстречу сыну, обняла и крепко прижала его к груди.

Старуха Пери пошатнулась. Она поняла, ей пришел конец.

«Обманщица! – обернувшись к старухе, бросила ей в лицо счастливая мама. – Не ты ли говорила, что мой сын погиб! Не ты ли говорила, что его умертвил Мирза! Это ты, проклятая, выкрала моего сына, чтобы убить и обвинить в его смерти нашего племянника! Только он один, наш главный ясновидец, знал, насколько ты коварна, кровожадна! Ты подлая обманщица, интриганка! Пусть твоя сила покидает тебя. Уходи от нас! Ты нам больше не нужна! Думала, раз убийство главного ясновидца Исина, святой Зайдат тебе сошло с рук, так же легко справишься и с их сыном? Не выйдет! Убийца, убийца, убийца! Убирайся вон! Будь ты проклята!»

От старухи, как от прокаженной, испуганно отшатнулись ее помощницы, соплеменники, соплеменницы. Мужчины, посадив всех женщин и ребенка на арбы, тронулись в обратный путь, на стойбище. Старуха осталась у одинокой хижины – растерянная, дрожащая, униженная и всеми покинутая.

«Смотри на заброшенную охотничью хижину, старая ведьма, – пальцем указал Мирза. – Здесь будешь жить… Я не хочу лишить тебя жизни, хотя следовало сбросить с горы, с которой ты столкнула мою мать! Живи, ведьма, сколько сможешь. В хижине хватит еды до последних твоих дней. На стойбище, предупреждаю, не смей появляться!» Затем, обращаясь к соплеменникам, добавил: «Мои духи мне сказали, эта ведьма проклята духами Священного дуба. Если она оставит хижину и придет на стойбище – пропадет все наше племя!» Этим проклятием Мирза обрек старуху на вечные скитания. Теперь никто из жителей стойбища не придет ей на помощь, никто не станет перечить Старшине, у которого подлая старуха выкрала сына. Они не станут перечить главному ясновидцу, который нашел выкраденного мальчика и вернул его матери.

Мирза в тот же день привел брата и сестру на родное стойбище. Вернулся в обиталище главного ясновидца. Тот же день он все припасы, которые были в сакле главного ясновидца, раздал наиболее нуждающимся членам стойбища.

Удивлению людей не было предела, когда на следующий день утром Небесный камень вернулся на свое место, в дупло Священного дуба.

С этого дня соплеменники Мирзу причислили к лику святых, авторитет его в родном племени, как духовного лидера, удвоился. И с этих пор члены стойбища стали называть его Мирзой Калукским.

2001 г.

Дух Кара-Сырта

Мужеством, умом, смекалкой молодого ясновидца Мирзы Калукского восхищались все члены стойбища, особенно его брат, сестра. Младший брат Раджаб старался быть похожим на старшего брата. А сестра Сейранат являлась душой, хранительницей семейного очага. Вся семья была очень дружна, а братья в сестре души не чаяли. Сейранат выросла красивой, умной, чуткой, бережливой хозяйкой. Она была девушкой на выданье.

Ясновидец, прорицатель, военный стратег, ашуг, прекрасный оратор, ловкий и сильный охотник, превосходно сложенный атлет – Мирза не находил себе равных в силе и ловкости среди гуннов, калукцев, нитрикцев, этегов, хамандаров, кухуриков, чуркулов и других табасаранских племен. Во время набегов на прикаспийские враждебные племена он в бой всегда вступал первым. Непревзойденный сказитель старинных сказок, былин, он был и тончайшим ценителем музыки, знатоком народного фольклора, сочинял музыку, стихи. Он превосходно пел, виртуозно играл на всех национальных инструментах, вызывая зависть у сверстников, сладкую дрожь в девичьих сердцах.

Мирза был отменным путешественником, охотником, пешком, на коне верхом пересек вдоль и поперек весь Табасаран, соседние районы, прикаспийскую степь. Любил бродить по холмам, речным долинам, путешествовать в лесную глухомань, наслаждаться прелестями живой природы. Он был искусным кузнецом-оружейником, художником, каменотесом, занимался архитектурой, строил дома, мосты, дороги. Влюбленный в свое искусство, Мирза считался лучшим художником резьбы по дереву и камню. В этом искусстве равных ему не было мастеров среди всех племен, живущих в этом округе.

После ссоры со Старшиной, унижений и оскорблений, которые он перенес от него и главной ясновидицы, Мирза замкнулся, ушел в себя. Все, кто его знал, были поражены изменениями, которые произошли в нем. Он избегал людей, везде искал уединение. В сердце Мирзы затаились обида на племя, охотников, которые струсили перед главной ясновидицей, не защитили его печаль, которые подтачивали его, разрывали на части. Ему надо было побыть одному, разобраться в себе, успокоиться, прийти в себя, развеять сердечную боль, тоску, главное, избавиться от чувства неотомщенной обиды. И однажды на рассвете Мирза пришел к окончательному решению: он отправится на путешествие в прикаспийские степи. Может, у берегов Седого Каспия он найдет успокоение, душевное равновесие. Он оседлал коня, перекинул через луку седла полные хурджины съедобных припасов на неделю, взял чунгур, оружие, попрощался с братом и сестрой и пустился в дальний путь.

К тому времени, когда солнце поднялось высоко и стало припекать, Мирза находился далеко от родного стойбища. Он скакал по узкому ущелью Майданы Ругужа, где два рукава реки Караг-чай и Кайтаг-чай сливаются в одну полноводную реку Рубас. Здесь, над стремниной реки, певуче гулял ветер, в его порывах слышались призывные завывания, дремучие заклинания его предков. На девственных берегах реки красовались буки, грабы вперемешку с орешником, кизилом, боярышником, липой, ясенем, а в долине реки густо росли шишки, облепиха, барбарис. А за долиной реки открывался огромный зеленый мир, великолепный, неизведанный, приходящий к нему во снах. Мирза был поражен обилием красок, диких цветов, растительности в долине реки. Он любовался отражениями деревьев, кустарников в реке, бликами солнечного света, играющими на ее подводных камнях, восторгался распространяющимся в воздух душистым ароматом цветов и трав.

На левом берегу реки, в двух верстах от селения Хучни, на крутом клиновидном хребте горы Кара-сырт высились величественные строения древней крепости Семи братьев и одной сестры. Крепость являлась главным бастионом, опорным пунктом борьбы табасаран против войск Хромого Тимура, турецких мамлюков, янычаров, стервятникам Надыр-шаха. Ни скифы, ни сарматы, ни монголы и татары, ни турки, ни арабы, ни кизилбаши не смогли поработить, сломать дух защитников крепости. Иноземные войска с огнем и мечом, как на лакомый кусок пирога, шли на Табасаран, осаждали крепость, поливали его тучами стрел, свинцом и огнем, его защитники никому не покорялись. Одни иноземцы, потеряв терпение, сняв осаду, с огромными потерями уходили обратно ни с чем, другие с переломленным хребтом под крепостными стенами захлебывались в собственной крови.

На Табасаран войной пришел и самый кровавый из персидских шахов Надыр-шах. Крепость духа табасаран, непоколебимость их воли сильно разозлили Надыр-шаха. В порыве гнева он поклялся Табасаран поставить на колени, юношей и девушек взять в плен, угнать в Персию на рабство. Но, проявив огромное мужество, ценой множества жертв, защитники крепости остановили врага у стены Дагбары, растягивающейся от крепости Нарын-кала до Хучнинской крепости. Осада крепости шаху не дала никаких результатов. В крепость к врагу с каждым днем поступали все новые свежие силы, провиант, противник не чувствовал нехватки ни в военном снабжении, ни в обеспечении водой. После безуспешной затяжной осады крепости шах решил пойти на военную хитрость. Ему нужен был проводник, знающий все подземные ходы и выходы в крепость.

Если он защитников крепости не сумел подавить измором, теперь подавит голодом. И в табасаранские села отправил десятки свих переодетых лазутчиков с тайным поручением. Он приказал в поисках проводника, знающего секретные подземные ходы в крепость, не поскупиться золотом. Лазутчики шаха через лояльных им людей в Табасаране пустили слух: «Кто Надыр-шаху откроет секрет подземных ходов в крепость, того шах одарит целым чувалом золота». Среди табасаранских воинов, простых людей не нашелся предатель, который польстился на шахское золото.

Зато нашлась старая колдунья Пери, которая была зла на все свое племя, которая не отказалась бы от целого чувала золота. Она, как ясновидица, гадалка, часто посещала покои младшей сестры защитников крепости Рейханат. О красоте Рейханат, ее любви, преданности братьям в Табасаране, среди племен, живущих в прикаспийских степях, давно ходили легенды. Колдунья Пери, как наставляли ее лазутчики шаха, под разными предлогами зачастила в крепость. Она хитростью и коварством покорила сердце Рейханат, разными подарками, золотыми украшениями заворожила служанок, обслуживающий персонал крепости.

Колдунья один раз уличила момент и рассказала Рейханат о красоте и доблести старшего сына шаха Надыра-кули, о несметных богатствах шаха, благородстве, душевной красоте принца. Ей показалось, она заинтересовала Рейханат. С тех пор рассказы колдуньи о Надыр-кули стали частыми, увлекательными. Колдунья по секрету передала Рейханат, что принц еще в Персии был наслышан о красоте табасаранской пери, заточенной семью братьями в крепости, расположенной недалеко от селения Хучни, и думает взять ее в жены. Она нашептывала Рейханат, что сын Надыр-шаха в подзорную трубу не раз видел ее на крепостных стенах с кувшинами, привязанными к ее длинным косам, и набирающую воду из реки. С тех пор принц от любви к девушке потерял покой, всегда думает о ней, часто видит ее во сне. Он жаждет Рейханат, как молодое дерево, тянущееся к Солнцу. Надыр-шах хочет засватать табасаранскую принцессу за своего старшего сына, навеки породниться с ее племенем. Через свою любовь к Рейханат принц клянется навсегда предотвратить кровавые распри между персами с табасаранами.

Рейханат было приятно слышать рассказы старой колдуньи о любви персидского принца к табасаранской красавице. Первое время она рассказы колдуньи принимала в шутку. А со временем, когда она заговорила о вечной дружбе между персами и табасаранами, которую может принести эта любовь, она стала задумываться. Хитроумная старуха сумела убедить девушку, посеять в ее сердце семена надежды на мирный исход войны.

Последний раз колдунья ушла, предупредив девушку: «В ближайшее время жди добрых вестей от принца».

В тот день, когда Рейханат со служанками сидела в одном из бастионов крепостных стен, смотрела на вечерний закат, мечтая о персидском принце, к ней кошкой подобралась колдунья и нашептала на ухо:

«Завтра я в вечерних сумерках принца в сопровождении небольшой охраны приведу под этот бастион. Ты, моя красавица, жди одна в бастионе. А это тебе небольшой подарок от принца», – и она сунула ей в руки миниатюрный ларец с драгоценностями.

От слов колдуньи у Рейханат закружилась голова, она вся зардела, машинально принимая ларец из ее рук. Все для Рейханат было неожиданно: любовь персидского принца к ней, его неожиданное предложение, предстоящее свидание с ним, сватовство… Рейханат потеряла голову, покой. Пока она обдумывала свой ответ, старуха исчезла в подземных лабиринтах крепости.

«Что же делать: принять предложение принца, отказать, пойти на свидание с ним или нет? – девушка в душевных муках металась по своей комнате. – Если соглашусь, что скажут мои братья? Если откажу, что завтра будет с ними, моим племенем? А если я ошибаюсь? Если измена?! За предательство мои братья меня сбросят с крепостных стен в реку. Они никогда не отдадут замуж за персидского принца!»

К концу дня она так расстроилась, что не выдержали нервы, и заплакала. Тем временем она незаметно от служанок с дрожью в сердце стала поглядывать на солнце, когда же оно скроется за Малым Кавказским хребтом.

Наконец солнце скрылось за холмами. Колдунья в сумерках принца с охраной лесными тропами привела к намеченной цели. Рейханат в подзорную трубу издалека разглядывала принца в золотых доспехах, восседающего на белом коне. Он был очень сильным, красивым как ангел, и она зажглась к нему страстной любовью. Принц помахал ей рукой, она зардела и стыдливо отвернулась…

Рейханат после свидания с принцем потеряла покой, ждёт не дождётся колдунью. Когда колдунья переступила порог ее комнаты, она чуть ли не бросилась ей на шею. По словам колдуньи, шах завтра хочет заключить перемирие с ее братьями и засватать Рейханат за своего сына. Рейханат верила, влюбленный в нее принц отвратит от ее народа беду. Завтра, по словам старухи, к братьям Рейханат направляется делегация от персидского шаха в сопровождении его визиря. Но, чтобы защитники крепости делегацию шаха не приняли за врага и по ней напрасно не открыли огонь, Рейханат с колдуньей должны обезвредить братьев. Когда в крепости все легли спать, по наставлению принца, Рейханат с колдуньей в жерла пушек, дула ружей, ножны кинжал залили подсоленную воду.

На рассвете по сигналу колдуньи, поданному с крепостных стен, персы пошли в наступление на крепость. Когда защитники крепости, поднятые по тревоге, взялись за оружие, из ружей не могли стрелять, из пушек палить, заржавевшие кинжалы не вынимались из ножен. Шахские воины воспользовались переполохом в крепости и по тайному подземному входу ворвались в нее. Началась страшная сеча. Защитники крепости дрались как барсы. Но силы были неравные, за короткое время все защитники крепости были перебиты. А братья в последний момент, спасаясь от позора, сбросились со стен крепости в кипучие воды Рубас-чая. Когда Рейханат увидела, как коварный шах с колдуньей Пери жестоко обманули ее, она тоже вслед за братьями со стены крепости сбросилась в реку…

Каждый раз при встрече с этой величественной крепостью у Мирзы трепетно начиналось колотить сердце. Он суровел, перед его глазами проносились мужественные лики ее защитников, великих мастеров, построивших это величественное сооружение. Геройство, подвиги своего народа он воспевал в своих песнях. Он мечтал сочинить такую музыку и слова о защитниках крепости, которые до сих пор никому из мастеров музыки и слова не удавались, спеть такую песню, которую еще никто не спел.

Время словно сжалилось над крепостью: оно особо не коснулось ее стен и бастионов, которые стояли как верные часовые. Сквозь густой туман, стелющийся над Рубас-чаем, Мирза по узкой извилистой тропинке понукал коня к крепости. Отвесная скала, поросшая кустарником и кизилом, словно вырастала из серебристых вод Рубас-чая. Это грандиозное сооружение с крепостными стенами, бастионами, тянущимися в сторону крепости Нарын-кала, захватывало его дух, вселяло в него громадные силы.

Луна кровавым пламенем вылупилась на макушке горного хребта, поднялась, перекрашиваясь в розовый, золотистый цвета, и зависла над крепостью недремлющим часовым. От ее света все кругом засеребрилось, замерцало: узкая, зигзагообразная лента реки внизу, мгла, окутанная белым гребнистым туманом, стелющимся у подножия крепости, речная долина, глубокие ущелья, высокие пики скал. А продолговатая роща из дикого ореха и кизила на дальних подступах крепости, окутанная легким дымком тумана, казалась островом в молочном море. А сама крепость, облитая светом луны, возвышающаяся над прозрачными клубами тумана, казалась огромным воздушным замком, плывущим над могучими волнами моря.

Мирза переступил границы стен крепости. Вблизи крепость открывалась совершенно в другом ракурсе. Ее широкие стены, покрытые серо-зелеными лишайниками, местами почернели от дыхания времени; плющ заплел сеткой проемы амбразур, а в трещинах стен росли кустарники. В зной влажной свежестью веяло во внутренних покоях крепости.

Мирза высвободил коня от седла и хурджинов, пустил его пастись на лужайку вблизи крепости. Он расстелил бурку на гладком мощеном полу крепости и растянулся на ней. За стенами крепости было тихо и спокойно. Казалось, сама крепость была в легком оцепенении; она была во власти темной ночи, наслаждающейся на перине тумана, прикрытая сверху небосклоном с множеством звезд, разбросанных по его синему куполу, и луной, охраняющей их покой.

Мирза не успел прилечь на бурку, как сразу же его сморил глубокий сон. Едва забрезжил рассвет, Мирза был на ногах. Он кликнул коня, оседлал его, отправился в путь, навстречу заре и неизвестности…

* * *

Мирза в долине Рубас-чая долго петлял по звериным тропам. Когда вечерний сумрак окутал долину реки, он сбился с пути, понял, что забрался в самую глухомань леса с лианами, лозами дикого винограда, хмеля, где может затеряться. Уставший с дальней дороги, он решил остановиться на ночлег недалеко от реки, на небольшой лужайке. Коня привычными движениями рук расседлал, снял хурджины, пучком сухой травы досуха вычистил пот на его спине, выгулял, напоил у речки, стреножил и пустил пастись. Затем с овечьим бурдюком спустился к речке, набрал воды, разделся, искупался. После купания вся его дневная усталость как рукой снялась. На берегу реки набрал сухого хвороста, вернулся на поляну, разжег костер. Когда выгорела хворостина, образовались угли, на плоском камне испек форель, пойманную в реке рогатиной. С аппетитом поел, попил холодной родниковой воды, разлегся на бурке, но спать не стал. Его сердце болело, оно было в смятении, в нем пчелиным роем проносились воспоминания из детства, отрочества, из жизни последних дней. Перед глазами проносилось все, что было связано с ним в его нелегкой жизни: полуголодное детство, гибель отца, матери, борьба его племени за выживание, сцены охоты на дикого зверя, преследования его семьи главной ясновидицей Пери. Он долго лежал под деревом без сна. Воспоминания теснили грудь, горячили кровь. Ему одновременно было и грустно, и тревожно. Грустно потому, что его народ близорук, многое не понимает, не умеет отличить плевел от зерен. Староста с племенем, вместо того чтобы наказать убийцу ее матери, тогда со стойбища выгнали его. Его израненное сердце с тех пор никак не заживает. Он не может собраться с мыслями, за что не возьмется, все валится из рук, ему с тех пор нигде не сидится. Обиду, нанесенную ему, никому не может простить. Но со временем его одолела усталость – глаза сами собой стали закрываться. Зажав кинжал в одной руке, копье в другой – крепко заснул. Проснулся с зарей, умылся, перекусил на скорую руку тем, что с вечера осталось, сел на коня и отправился дальше. Он направлялся на Восток, туда, где вдалеке синели буйные воды седого Каспия.

Мирза по чужбине путешествовал вторые сутки, за это время ни с кем из людей не сталкивался, даже хищные звери куда-то затерялись. Время шло, а он, погоняемый думами, все рыскал по лесам и долам. Только на четвертый день пути растительность заметно поубавилась: в лесу стали показываться просветы, на пути все чаще попадались поляны с высокой травой, кустарники, деревьев становилось все реже и меньше. Неожиданно перед ним открылась бескрайняя степь, которая с одной стороны упиралась в длинные серые холмистые цепи, растянутые неровными рядами, а с другой – в безбрежные воды Каспийского моря.

Тяжелые тучи, оставляя за собой на земле громадные тени, поднимались ему навстречу из глубин Каспия и мягко проносились по степи. В степи ветер заметно прибавился. Тучи, гоняемые ветром, над холмами резко поднимались ввысь, превращаясь в грозовые облака. Они сверху вниз тяжело нависали над степью. Вдруг со стороны моря прогремел отдаленный гром; ветер, усиливаясь, в сторону холмов погнал вереницу туч. За считанные минуты полнеба затянуло свинцовыми тучами. Неожиданно потемнело. Издалека раздался еще один гром. Огромная черная туча, несясь по чешуеобразным волнам моря, остановилась на границе моря и степи. Она там грозно сошлась с другой тучей, громоздившейся над степью. Вспыхнула молния, раздался оглушительный гром. По степи промчался вихрь, пригибая полынь, метелки мелких верблюжьих кустарников к земле. Над морем раздались раскаты оглушительного грохота, сопровождаемые разрядами молний, зигзагами, мечущимися на гряду холмов…

Мирза отвел испуганного коня под огромное тутовое дерево, с корней до макушек густо обвитое лианами. Он привязал коня к сухой ветке, торчащей на стволе тутовника. Конь при каждом сотрясении неба уши испуганно прижимал к голове, вздрагивал, с ржанием становился на дыбы, пытаясь высвободиться от удил. Мирза обнял коня за шею, щекой прижался к его голове, обнял, погладил, успокоил, сам вышел в открытую степь.

Он увидел, как внезапно со стороны запада, где находится его стойбище и Урочище оборотня, образовались странные свечения и сполохи, похожие на разряды молний, но в сотни раз мощнее и ярче. «Это с одной стороны мне наши предки подают знаки, – решил Мирза, – а с другой стороны Урочище оборотня вступило в переговоры с небесами». В это время над головой Мирзы зигзагообразная молния прорезала тучу, громовые раскаты пронеслись над степью. С неба полилось: вся степь, море были охвачены сплошной стеной ливня, грома и молний. У Мирзы природная стихия всегда вызывала повышенный прилив душевной энергии и телесных сил. Она бурлила его кровь, мыслям давала порывы и высочайший полет. Мирза обнажил голову, подставляя ее под тугие струи дождя. Он испытывал безграничную радость от низвергающихся на его голову лавин небесных сил. Гроза внезапно стихла, как началась. Тучи, гонимые небесными вихрями, разрываемые ударами молний, стали рассеиваться; вдруг на небосклоне за кучевыми облаками показалось солнце; на стебельках, листьях трав засверкали мириады разноцветных бусинок.

После дождя Мирза продолжил свой путь, бодрый, обновленный, заряженный мощной энергией небес. К полудню он был далеко в степи. После дождя солнце жгло беспощадно, он в степи нашел одиноко растущую акацию. Остановил коня, уздечку накинул на луку седла и отпустил его. В тени акации, уютно расположившись, он быстро разжег костер из сучьев, которых сухими держал в хурджинах, испек подстреленного на границе леса и степи зайчонка, с аппетитом управился с ним. Поел, попил, под себя подстелил бурку, разлегся, устало прикрыл глаза.

Вдруг его чуткое ухо уловило чьи-то мягкие шаги, скользящие по влажной полыни. В дымке пара, поднимающегося от влажных стеблей степных трав, Мирза увидел красивую девушку, беззаботно направляющуюся в его сторону. Она с макушек высоких трав, горящих в ореоле многочисленных разноцветных красок, шлепками ладоней сбивала дождинки и радовалась своей затее.

В ореоле, образовавшейся над ней радуги, она смотрелась дочерью, воспроизведенной из семи разноцветных струй неба, капель дождя и лучей солнца. Она была так прекрасна, что он засомневался, не миражи ли пустыни заворожили его, только что сотканные в степи ливнем, громом и молниями.

Но это было не наваждение, а юная смуглая девушка во плоти, среднего роста, в одежде из тонкой шерстяной ткани небесного цвета, живая, рожденная от человеческой плоти, шла ему в руки. В нем сразу разыгрался азарт охотника. Мирза, по мере приближения девушки, втискивался в землю, чтобы она загодя не обнаружила его. Внешне она не была похожа на женщин его племени: у нее была небольшая красивой формы голова; темные длинные вьющиеся кудри, обрамляя смуглое лицо, волнистыми копнами свисали на спину, плечи. Большие живые карие глаза с длинными черными ресницами, небольшой прямой узкий, чуть вздернутый носик с тонко и искусно вырезанными трепетными ноздрями ошеломили молодого человека. Мирза был беспредельно впечатлен дикой красотой незнакомки.

Разглядывая девушку изумленными глазами, он никак не мог сообразить: «Что она здесь делает, откуда она взялась? Как она восхитительна. Вместе с тем насколько она не защищена!» С одной стороны ему никак не хотел нарушать покой этого неземного создания, с другой стороны ему не терпелось наброситься на нее, подмять, скрутить и набросить на седло своего коня. Младший брат с сестрой давно просили его жениться. Их смущало, что все ровесники старшего брата давно женаты, а некоторые обзавелись детьми, а их брат даже невесту не выбрал. Мирза решил: «Да, он вернется домой с этой очаровательной чужестранкой, и она станет его женой!» Он присел, готовясь к прыжку.