Текст книги "Тайна монаха Алдо. Роман с элементами истории"

Глава 19 Поиски

ФЛОРЕНЦИЯ. ПАЛЕРМО, ИТАЛИЯ

В конце января Глебов прилетел во Флоренцию. И хотя они с Джулианой обговорили практически все детали предстоящих поисков, оставались нерешенными многие вопросы личного характера. Ни одна из сторон не хотела вспоминать проведенное время на Шри Ланке, но каждый по своей причине. Сейчас их объединяла одна цель – разыскать пропавшего монаха. То, что несколько лет назад его начали разыскивать представители Ватикана, только разжигало интерес и добавляло предвкушение отчаянного экстрима в совместный проект. Впрочем, молодые люди понимали, что речь идет не столько о конкретном человеке, сколько об огромной тайне, близкое знакомство с которой может быть чрезвычайно и даже смертельно опасно. Эта опасность призывала с одной стороны к осторожности, с другой – толкала в спину будоражащей кровь загадкой.

Саша Глебов и Джулиана Масси понимали, что их объединяет в первую очередь любовь к приключениям. Оба не могли забыть несколько дней на острове, когда их на короткое время соединила тайна Микеланджело. Их личный интерес друг к другу оборвался тогда, год назад, не успев развиться, на печальной ноте.

Они расстались.

Каждый унес с собой только свои, где-то нежные, где-то противоречивые, но однозначно незаконченные и не оформившиеся чувства друг к другу. И теперь, когда судьба преподнесла им подарок в виде полного эмоциями и азарта проекта, каждый из них в глубине души надеялся при встрече в Италии найти ответ на вопрос: что же случилось тогда, год назад? Случилось ли там, на далеком острове, зарождение большой любви? А может быть, было просто желание испробовать близость экзотического жителя незнакомой страны? Возможно, им захотелось добавить к куражу приключения еще и стимулятор секса? Тогда никто из них не задумался над этим, оба не дошли до черты, за которой думают над такими вопросами. Но сейчас глубоко внутри оба хотели знать, пролетела ли между ними тогда искра настоящего чувства, или случился просто обоюдный интерес к незнакомому менталитету. Но главное, несмотря ни на что, оба в глубине души хотели точно знать – может ли та далекая искра разгореться или погасла навсегда, не оставила после себя следа? То, что Джулиана обручена, не мешало ей думать об этом – ей, как и Саше, хотелось ясности.

Оба хотели, но не сказали ни слова.

Оба затаились, внимательно наблюдали друг за другом и ждали, кто первый сделает решающий шаг, чтобы в их отношениях все встало на свои места.

– Рассуждаем следующим образом: Алдо – бенедиктинец, а в его дневнике упоминается Аббатство Пресвятой Троицы Кава де» Тиррени. Я успела просмотреть кое-какие материалы и выяснила, что Кава де» Тиррени – самая древняя из постоянно действующих бенедиктинских обителей. Не стоит поэтому удивляться, что наш монах выбрал это место для дальнейшего проживания и работы. Во-первых, у него под рукой оказалась известная богословам монастырская библиотека с инкунабулами и документами. Некоторые из книжных древностей датированы восьмым веком, а это замечательное подспорье для его лекций. Во-вторых, аббатство включает в себя несколько приходов, то есть если есть желание, там можно вполне на какое-то время затеряться от внешней суеты и даже от опасности, если таковая подступит близко. В-третьих, монастырь и интернат, где Алдо читал лекции по богословию, находятся в провинции Салерно, а это где-то в двухстах пятидесяти километрах от Рима. Конечно, далековато, чтобы быстро добраться до столицы, но зато новости из Ватикана туда доходят быстро, и это дает возможность в случае опасности быстро сориентироваться и исчезнуть. Кстати, если действительно ему нужно было исчезнуть, из Рима можно без проволочек улететь в любую страну.

– Да, Джулиана, улететь в принципе можно, но учти, что для билета на самолет нужен паспорт, а по нему можно за пять минут вычислить, где приземлится его хозяин. На мой взгляд, близость к Риму – не гарантия безопасности, наоборот, опасность. То, что Алдо какое-то время мог действительно скрываться в одном из приходов этого монастыря и имел возможность оттуда незаметно исчезнуть – несомненно, но не думаю, что он там задержался надолго. Наверняка у него были причины выбрать именно этот монастырь. О нем в дневниках сказано немного, а о настоящих причинах нам остается только догадываться. Хотя… Возможно, он писал подробнее на латыни, которую мы не расшифровали. Нет, текст не играет решающую роль в поисках, информации на итальянском и немецком вполне достаточно. Сейчас нужно в обязательном порядке узнать, куда он двинулся дальше, хотя бы примерно, в каком направлении. Шансов немного, но они есть… Может быть, нам составить карту всех католических монастырей Италии?

Саша и Джулиана сидели на террасе уютного кафе, расположенного у входа в большую парковую зону на окраине Флоренции. Глебов заранее зарезервировал для себя место проживания, но когда Джулиана узнала, где остановился ее гость, очень удивилась. Ей казалось, что все русские достаточно богаты, чтобы жить хотя бы в четырехзвездочном отеле со всеми удобствами. То, что она увидела на вилле Камерата, адрес которой Глебов сообщил ей по скайпу, повергло ее в оторопь. Хотя здание виллы относилось к типичным строениям XVlll века с мраморными колоннами в холле, красивыми картушами,⁶⁷⁾ консолями, декоративными окнами и фресками на потолке, внутреннее убранство являло собой перестроенную из дворянского поместья дешевый пансион. Вилла была предназначена для молодежи, приезжающей в Италию со всего мира. Молодежь не очень обращала внимание на несоответствие старинной отделки и современного убранства. Цены здесь, по сравнению с городом, были намного ниже, а остатки старинной итальянской архитектуры заставляли гордиться выбранным жильем.

Для Джулианы, выросшей в богатом доме, вилла всегда ассоциировалась с изобилием и элегантностью, поэтому место, где поселился Саша, вызвало неприятную брезгливость. После первого взгляда на непрезентабельное жилье, молодая женщина, с детства отличающаяся здравым умом, тут же подумала о мудрых наставлениях отца. Данте Алессандро с самого детства ненавязчиво прививал дочери собственный опыт и порой повторял:

– Дорогая, ты должна уметь видеть в любой сложной и неприятной ситуации что-то хорошее. Это хорошее есть даже в самом печальном событии жизни – в смерти. Но если ты разглядишь хотя бы один положительный для себя момент, то неприятность повернется к тебе улыбкой – помни об этом!

Джулиана помнила.

Она задумчиво постояла в просторном холле виллы, но проходить дальше не стала, а развернулась, дошла до места, где внешне красивое здание скрылось за деревьями и позвонила Саше. Она коротко сообщила, что приехала и ждет его недалеко от парковки. В данной малоприятной ей ситуации позитивное для себя она увидела в красивом парке, окружающем виллу.

Огромный парк своими размерами и неухоженностью был скорее похож на лес, и в это время года гуляющие попадались там крайне редко. Еще из Петербурга Глебов предупредил, чтобы Джулиана приехала на встречу в спортивном костюме. Теперь она была даже рада, что сможет немного заняться спортом на свежем воздухе. Настроение ее улучшилось и она забыла о том, что, оказывается, на виллах могут селиться люди, у которых нет возможности платить за четырехзвездочные отели.

Гармония в ее душе была восстановлена.

Джулиана ждала недолго. Буквально через несколько минут на неширокой дорожке показался Глебов, также одетый в спортивный костюм, как будто ждал ее звонка за ближайшим деревом. Улыбнувшись, она сделала шаг навстречу, развернулась в его сторону и присоединилась к ритму размеренного бега. Ей не хотелось ни приветственных объятий, ни восклицаний по поводу встречи, ни вопросов типа Как дела? Все это можно наверстать позднее. Сейчас она хотела наслаждаться природой и движением на свежем воздухе, которые во Флоренции позволяла себе не так часто. Дело было даже не в отсутствии свободного времени, а в том, что спорт в городской черте ее категорически не устраивал. Зеленые массивы лежали за его пределами, ее рабочий ритм редко совпадал с рабочим ритмом Чезаре. Одной бегать не доставляло ей большого удовольствия.

Впрочем, все это не больше, чем отговорки.

При желании можно найти и время, и возможность, но именно оно, большое желание, возникало крайне редко. Встреча с Глебовым на лесной дорожке для пробежки оказалась для Джулианы не только своевременной, но и радостной. В голове промелькнула мысль о втором положительном моменте виллы Камерата. Настроение вернулось в обычное состояние удовлетворенности.

Джулиана и Саша медленно бежали, иногда переходили на быстрый шаг, чтобы немного поговорить, затем опять бежали, но уже молча, сохраняя ритм дыхания. Для обоих пробежка оказалась не столько спортивной разминкой, сколько удовольствием. Зимнее яркое солнце щедро бросало вниз неяркие, но теплые лучи. Они терялись в длинных иглах пиний, светились в редких паутинах, свисающих в деревьев, падали на пожухлую траву, высохшую не от холода, а от недостатка влаги. Воздух был наполнен еле слышным дыханием леса и теплой негой отдыхающей от летней жары природы.

Джулиана явно чувствовала, что спутник хочет с ней объясниться относительно выбора жилья, но первой разговор не начинала. Ее не интересовали мотивы поступков других людей, если это не касалось лично ее или ее благополучия. В данном случае это действительно была не ее проблема. Глебов начал разговор первым и его аргументы относительно решения поселиться в дешевом месте, показались ей убедительными.

– Только не думай, что я оправдываюсь. Просто выслушай, что меня заставило выбрать эту виллу.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Это твой выбор и я его уважаю.

Джулиана шла быстрым шагом рядом со спутником и с удовольствием вдыхала лесной воздух. С одной стороны, она говорила правду, но с другой стороны ей все же хотелось узнать мотивы, хотя она могла спокойно прожить без них. Ее партнер, однако, не отступил. На это у него были глубоко скрытые причины.

– Мы с самого начала договорились действовать осторожно. Выбор виллы Камерата входит в этот пакет. Во-первых среди молодежи наши встречи и передвижения будут не так заметны. В январе отели Флоренции наверняка не заполнены, туристов мало, и такую пару, как мы с тобой, не заметить трудно. Ты же понимаешь, лишние свидетели нам не нужны. Во-вторых, жить здесь я собираюсь только пару дней. В-третьих, мы будем с тобой встречаться в разных местах, чтобы не примелькаться.

Аргументы русского гостя звучали до сих пор убедительно. Но в конце, после небольшого колебания, он признался, что расходы по организации поисков лежат на нем. Деньги, завещанные Андреа на поиски монаха, получить он пока не может по каким-то юридическим причинам и вынужден тратить свои, отсюда и разумная экономия.

– Понимаешь, разумная экономия. Я не крохобор, просто умею считать деньги и не собираюсь разбрасываться ими во все стороны. Так я воспитан. Конечно, к выбору жилья это тоже имеет отношение, но самое последнее, поверь.

Вопреки логике, последний аргумент произвел на Джулиану самое хорошее впечатление. Она понимала, что любому мужчине тяжело признаться даже в кратковременном недостатке финансов, оценила честный ответ, но предлагать помощь Глебову не стала. Она хорошо помнила его слова, что за помощь он денег от женщин не берет, поэтому на его откровение молча пожала плечами. Ей не хотелось ни иронизировать, ни жалеть, ни сочувствовать мужчине, который ей до сих пор нравился и в которого она чуть не влюбилась. Она принимала его таким, каков он есть, ни больше, ни меньше. Деньги никогда не являлись самоцелью для Джулианы просто потому, что они всегда у нее были в достаточном количестве. Как другие обходились со своими финансами, волновало ее меньше всего. Так она воспитана. В любом случае, после короткого объяснения настроение у обоих заметно улучшилось.

После пробежки Глебов и Масси зашли в кафе, чтобы отдохнуть и уже на спокойном дыхании обсудить дальнейшие планы. Было понятно – на долгое время оставаться во Флоренции смысла не было. Разговор зашел о посещении следующего монастыря.

Но какого?

– Составить карту монастырей Италии, как ты предлагал пару недель назад? Да ты что, Алессандро, это же работа минимум на месяц! Для начала нужно будет найти все монастыри, отсеять из них только действующие, из них найти те, где количество монахов превышает хотя бы десяток, затем составить дорожную карту, организовать нужные встречи. О, бог! На это уйдет масса драгоценного времени, не говоря уже о материальных затратах. И потом, если мы этим действительно займемся, даже теоретически, о наших передвижениях будет известно заинтересованным людям уже в первую неделю вояжа. Думаю, связь монастырей с Ватиканом осуществляется регулярно. Скрыть что-нибудь действительно важное от католической власти если и возможно, то только на самое короткое время. Учти, мы – не братья во Христе и это отличает нас от них. Монахов различных Орденов наверняка связывают не просто какие-то братские тайны, но и личные симпатии или антипатии. Никто из них точно не будет нас покрывать, а об интересе итальянки из Флоренции и сопровождающего ее иностранца будет сразу доложено, куда следует. Нельзя недооценивать роль специальных людей, которые не по долгу службы, а ради внутренних убеждений наушничают. В любой организации таких людей достаточно, а уж среди монахов – наверняка. И потом, не факт, что наш Алдо скрывался только в Италии. С его знаниями иностранных языков он мог укрыться в любом бенедиктинском монастыре Европы. – Джулиана приложила указательный палец к родинке над верхней губой, через секунду отняла его и задумчиво продолжила: – А почему, собственно, в бенедиктинском? Алдо, как католик, мог получить приют в любом католическом монастыре – в доминиканском, францисканском, у капуцин, да в любом другом…

А теперь важный вопрос, Алессандро: почему ты концентрируешь наш интерес на Италии? Монах ведь три года жил в Германии, в доме твоей знакомой. Возможно, именно там нам следует искать его следы. И почему эта идея не пришла в голову к кому-нибудь из нас раньше? В Мюнхене работал его партнер по проекту – Мартин Фриш. Возможно, наш Алдо использовал его связи в Баварии? Нам же ничего об этом неизвестно. Кстати, при обнаружении слежки из Италии Алдо мог сразу направиться в Германию, прожить там в безопасности все это время, а потом… – Джулиана подняла руки, затянула потуже волосы, стянутые на затылке резинкой, и продолжила, как бы размышляя сама с собой: —

Если ему и в Мюнхене стало тесно, вот тогда он мог перебраться во Франкфурт на следующие три года. Кстати, я не уверена, что после того, как он покинул твою соседку, то резко прыгнул из Франкфурта обратно в Италию или вообще куда-нибудь за границу. Насчет самолета соглашусь – монах наверняка отказался от этого вида транспорта. Во-первых, чтобы не выдать имя. Во-вторых, самолет – транспорт не для священников, они предпочитают другие виды передвижения. Думаю, напрокат брать машину Алдо не стал бы. Не уверена, что у него есть права на машину. Такси для него дорого, да и таксисты – народ более, чем внимательный. Так что ему остается три пути – передвигаться пешком, поездом или автобусом. Пешком он вряд ли будет пересекать всю страну, слишком долго, да и фигура заметная. Монах в хабите с котомкой на плече наверняка вызовет кривотолки и не нужное ему повышенное внимание. Не стоит упускать из вида случайности. Например, местный журналист от скудности информации может какую-нибудь историю про странствующего монаха придумать, а это станет для него большой опасностью.

Остается только наземный транспорт.

Если монах в своем экзотическом виде поедет в часы пик в переполненном поезде, вряд ли кто-то обратит на него внимание. В автобусе же людей намного меньше и его точно заметят и запомнят. Мое мнение – из Франкфурта он мог уехать только поездом. Только вот куда?

Джулиана смотрела на огромные пинии, примыкающие к кафе и уходящие вдаль ровной аллеей парка, вдыхала приятный хвойный запах и отдыхала душой, глядя на огромный зеленый массив, закрывающий горизонт. Мысленно она еще раз поблагодарила спутника за выбранную для жилья непрезентабельную виллу, окруженную необыкновенно красивым зеленым парком, в котором она до сих пор ни разу не была.

– Не уверен, что Алдо будет скрываться от преследователей по всей Европе. Во-первых, не везде у него есть знакомые, которые смогут приютить его без того, чтобы рано или поздно об этом кто-то не узнал. То, что он остался у Андреа Кантор аж на три года – счастливая случайность, и она вряд ли повторится. Во-вторых, не забывай его финансовую ситуацию. Деньги, если у него и были, то в очень ограниченном количестве. Насколько я знаю, монахам деньги не полагаются. Если Ватикан и снабжал его средствами для путешествий, встреч с коллегами или для закупки оборудования, то наверняка требовал скрупулезного отчета. Алдо – человек не только творческий, но интеллигентный и не станет присваивать деньги для личных нужд. В этом я абсолютно уверен.

Теоретически он мог еще раз попробовать с кем-нибудь познакомиться и попросить приюта, но мне сложно в это поверить. Та же ситуация, при которой молния не ударяет дважды в одно и то же место. В общем, с Германией я попробую разобраться отдельно. У меня есть кое-какие мысли на этот счет.

Кстати, ты обратила внимание, где-то в одном из дневников Алдо признался, что специально пропускает даты записей, а иногда при описании путает события? Возможно, из Франкфурта он отправился в Италию, а потом вернулся назад? Поездом такое путешествие он смог бы совершить всего за несколько часов и этот путь тоже нельзя исключать. В данном случае его могла профинансировать Андреа за работу по дому… – Глебов споткнулся на полуслове, замолчал, внимательно посмотрел на девушку и задал неожиданный вопрос: – Ты когда-нибудь оказывалась в положении загнанного зверя?

– Нет, а почему ты спрашиваешь? – Джулиана заинтересованно уставилась на спутника.

– Потому что я был в таком положении и могу точно описать, что чувствует человек в этой ситуации. Это случилось в Дамбулле, когда я помогал красивой девушке разгадать тайну Микеланджело. Чуть ли не на моих глазах она оказалась убитой, а странным образом найденная скульптура лежала в ее рюкзаке. Тысячи мыслей пронеслись тогда в моей голове за доли секунды. Но до сих пор только одну я вспоминаю с дрожью, самую сильную: страх. Страх, что меня обвинят в твоем убийстве, Джулиана. Страх быть обвиненным в том, чего я не совершал. Это была не просто мысль, а эмоция, пронзившая все тело, чудовищная паника.

Огромный, всепоглощающий ужас.

За год нашей разлуки я не смог рассказать, почему мне пришлось так быстро исчезнуть, но теперь готов сделать это. Тебе интересно? – Он увидел широко открытые глаза Джулианы. Она молчала и внимательно смотрела на него. – Увидев тебя, лежащую без движения, без дыхания, с окровавленной головой, в незнакомом городе и чужой стране, я ничего не чувствовал, кроме огромного страха. В те минуты у меня не было ни тела, ни чувств, ни мыслей. Я превратился в оболочку, в пустой звук, в огромный сгусток страха. Голова звенела от пустоты, колени подгибались, а перед глазами стояли толстые решетки тюрьмы, из которой мне никогда не выбраться. Твое неподвижное тело стучало в моих висках видением смерти, ужас закутал в плотный кокон, скрутил по рукам и ногам, и только внутренний голос самосохранения настырно лез в уши: скорей убирайся из страны, исчезни, растворись! Инстинкт самосохранения – самый сильный инстинкт для любого животного. Он сильнее инстинкта голода или продолжения рода…

Глебов говорил, но смотрел не на сидящую рядом Джулиану, не в ее внимательные и сопереживающие глаза, а куда-то вдаль, как-будто хотел отогнать вновь вернувшиеся видения. Лицо его выглядело серьезным и напряженным.

– Не знаю, было это везение, или Высшие Силы помогли мне выбраться из панического страха, но из Коломбо я смог улететь спустя всего несколько часов после бегства из пещер Дамбуллы. До сих пор не понимаю, как это случилось. Каким образом я смог добраться до Канди, забрать вещи с паспортом и очутиться в аэропорту Коломбо. Покажется смешным, но только много дней спустя я приравнял тот скачок к мировому рекорду по спринту. Много раз я пытался вспомнить тогдашние ощущения, но вернуть их не смог. Похоже, мною двигали какие-то мощные силы, о которых я не знаю… Скорее всего, это был огромный страх. Он отнял на время разум, заставил двигаться вперед, чтобы только спастись.

Другого объяснения нет.

Судьба усадила меня на самолет в Германию, оттуда я полетел в Россию. Полетел домой, где спокойно, тихо и главное – безопасно. И хотя я точно знал, что не совершил ничего незаконного, вид твоего неподвижного тела постоянно отбирал эту уверенность. Только дома, в Петербурге, я внутренне ощутил, что теперь меня никто не достанет. Стены дома меня защитят…

Глебов запнулся и замолчал. Он на некоторое время вернулся в прошлое и отчетливо вспомнил тогдашнее состояние. На сегодня от того приключения осталось только неприятное воспоминание, которое он хотел скорее забыть. Джулиана смотрела на собеседника широко открытыми глазами и тоже молчала. Она впервые слышала откровения свидетеля ее мнимой смерти. Только сейчас ей стало понятно его тогдашнее реальное состояние и, как следствие, его нежелание отвечать на ее письмо. У нее не было чувства вины за случившееся. Случилось то, что должно было случиться. Ее окружило легкое облако сочувствия, которое тут же растворилось прагматичной мыслью: каждый в жизни получает свою порцию страданий. Неожиданно для себя она положила руку на тыльную сторону ладони Глебова, ободряюще улыбнулась и кивнула головой. Он принял это за положительный знак, взбодрился и сменил тему.

– Эту часть моих переживаний я открыл не для того, чтобы вызвать жалость или сочувствие. Попробуй сейчас сравнить мои тогдашние чувства с чувствами Алдо. Он тоже почувствовал дыхание погони за спиной. Не стоит удивляться, если он решил спрятаться там, где более безопасно. Для него безопасной могла оказаться не родина, а чужая страна. Возможно, в Италии он больше не мог чувствовать себя защищенным, так же, как и в Германии. И если уж его смогли выследить во Франкфурте, значит, ситуация сложилась намного хуже, чем он предполагал.

Думаю, в первую очередь нам нужно проверить даты, когда он находился в аббатстве Пресвятой Троицы. Судя по дневникам, он уехал туда, даже не предупредив своего друга Викензо. Возможно, Алдо беспокоился о пропаже Мартина, или почувствовал слежку за собой, оставил Викензо работать в монастыре Святого Ансана, а сам уехал в монастырь Пресвятой Троицы… Не могу точно понять… У нас так мало точных данных. Есть копия газеты с датой смерти Мартина Фриша в Мюнхене. Есть подтверждение фра Бартоломео, когда точно Алдо покинул монастырь Святого Ансана, где постоянно работал. Из письма Андреа мы также точно знаем, когда Алдо работал и жил у нее. Это все! Нужно обязательно сложить вместе минимальные даты, других-то пока нет. Тогда мы сможем хотя бы примерно установить, где искать его следы дальше – в Италии или Германии, – Глебов неожиданно замолчал и наморщил лоб. Он поднял руку, призывая собеседницу к молчанию и быстро заговорил вновь. —Джулиана, кажется, мне пришла в голову правильная идея! Послушай, придется согласиться с доводами относительно друзей Алдо в Европе. Ты абсолютно права! Чувствовать себя спокойно человек может только там, где ему все знакомо и он сможет хорошо спрятаться от опасности. Для нашего монаха таким местом была и останется Италия. Он не просто там родился и жил. Он любит эту страну, прекрасно знает ее поэтому думаю, нам все же нужно сосредоточиться на его поисках здесь.

Италия в первую очередь!

Возможно, какой-то след отыщется в Германии. Придется и эту версию в обязательном порядке проверить. Сложность заключается в том, что в дневниках Алдо специально перепутал даты, он даже сообщил об этом. Конечно, несложно поменять страницы рукописной книги, если они крепятся на металлических кольцах… Да-а, непростую задачку задала Андреа – найти иголку в стоге сена…

Глебов нервно отодвинул пустую чашку и уставился на верхушки деревьев. Приятное чувство от прикосновения руки Джулианы прошло. Взгляд его медленно поднимался вверх, и чем дольше он смотрел на ясное синее небо, тем лучше себя чувствовал. Теплое январское солнце Тосканы приятно грело лицо, легкий ветерок шевелил волосы. Тяжелые воспоминания давно уступили радостному чувству от пришедшей в голову идеи. Он повернулся всем телом к молчащей Джулиане.

– Ну что, поедем в направлении Пресвятой Троицы, раз уж мы здесь? Другого пути я пока не вижу. В Германию не приглашаю – там сейчас холодно, да и Чезаре не будет в восторге от твоего путешествия. Там я как-нибудь сам разберусь, но план поисков мы можем составить уже здесь, чтобы не терять время. Вчера я взял машину напрокат, можем на ней и ехать. Отсюда до монастыря в Салерно где-то пятьсот километров, а Рим как раз стоит на середине. Мне он в декабре очень понравился и если хочешь…

– Нет, Алессандро, не хочу. Рим я знаю достаточно хорошо, да и настроение у меня не романтичное. Знаешь, я вот о чем подумала. У моего отца очень много друзей и он мог бы помочь в поисках.

Вдвоем так или иначе не справиться.

Повторю в который раз, это дело не только трудоемкое, но и опасное. Ты просто не знаешь, что означает слово Ватикан. Не представляешь его силу и власть. Не забывай, я не смогу все время быть с тобой, а одному тебе поиски точно не осилить. Будет лучше попросить о помощи. Отец знает, что недельный отпуск я пробуду с тобой, поэтому у меня встречное предложение… – Джулиана допила остатки свежевыжатого апельсинового сока, поставила стакан на место и опять положила ладонь на руку спутника. – Мы слетаем на Сицилию и поговорим с отцом. Он согласится что-то сделать для тебя, если я его попрошу об этом. Вы, кстати, отклонили с Антоном его приглашение посетить Палермо, поэтому он будет рад познакомиться хотя бы с тобой. Не беспокойся, все расходы берет на себя приглашающая сторона.

Глебов недовольно поджал губы, но на последние слова не ответил. Немного подумав, он согласился. Аргумент Джулианы о помощи он принял с благодарностью, потому что чувствовал, что даже с ней поиск монаха затягивается и все время упирается в тупик. Он понимал, что след Алдо Дженарро нужно найти как можно быстрее, пока им никто не помешал. То, что их поиски могут прерваться по независящим от них причинам, Саша Глебов понимал хорошо. Но отступить и не выполнить просьбу Андреа Кантор он не мог.

– Хорошо, мы слетаем на Сицилию, но максимально на полтора-два дня. Мне хочется за неделю, что ты взяла на работе, успеть сделать как можно больше. Ты абсолютно права – без тебя в Италии сложно вообще кого-то разыскать. Принимаю твое предложение охотно. Но из Палермо мы сразу отправляемся в монастырь. Нам необходимо проверить даже самую неправдоподобную или шатающуюся версию. К сожалению, это пока все, что у нас есть.

– Не совсем согласна с тобой. Нам нужно вначале рассмотреть все версии, а уж потом выбирать из них наиболее оптимальные, которые могут привести хоть в небольшому, но шагу вперед, а, значит, ближе к успеху. То, что мы с тобой планировали по скайпу, сейчас видится совсем по-другому. Думаю, тебе это тоже понятно. Ну, хорошо… – Джулиана достала из бокового кармана ручку, с которой нигде не расставалась, молча что-то написала на сервировочной салфетке и протянула Глебову. – Здесь адрес пиццерии Фиренце. Ты ее легко найдешь – виа Ламбертеска расположена недалеко от площади Микеланджело и Палаццо Питти, где-то посередине. Мы там пообедаем, обсудим планы на день, а потом пройдемся по центру города. Не удивляйся, я могу бродить там часами, заодно покажу тебе кое-что интересное. Хотя я за годы учебы и работы изучила чуть ли не каждый камень этого чудесного города, он мне никогда не надоест. Иногда мне кажется, это не я иду по улицам Флоренции, а сама история Возрождения шагает со мной в ногу. Необычайно-захватывающее чувство, описать его невозможно, только почувствовать…

Прогулка необходима, чтобы немного проветрить наши головы. Возможно, после этого нас посетит необычная сверх-идея и пригодится в поисках. Ну все, встретимся в четырнадцать часов. За это время я успею заказать два билета на Палермо. Не провожай – моя машина стоит недалеко.

Джулиана легко поднялась и пошла, не оглядываясь, вверх по мощеной улочке. Спортивный костюм плотно обтягивал ее невысокую стройную фигуру. За спиной подрагивали от ходьбы собранные в хвост красивые черные волосы.