Текст книги "Тайна монаха Алдо. Роман с элементами истории"

Кухня размещалась далеко от рабочих помещений и келий. В нее можно было попасть, пройдя длинные каменные коридоры монастыря, затем спуститься в полуподвальный этаж. Окна здесь небольшие, находятся высоко и забраны решетками. Монастырь выстроен сотни лет назад, в последние годы здесь изменилось немного – вставлены стекла, заменена посуда и кухонная утварь. Остальные традиции остались прежними. Сейчас мы спустились в большое помещение кухни и Мартин с любопытством оглядывался вокруг, смотрел на непонятные приспособления. Пока он занимался осмотром, я доставал из шкафов хлеб, сыр, яблоки, а также успел за это время заварить чай. Плита была еще теплой, но не горячей. К счастью, электрический чайник работал безотказно. За работой я напрочь забыл о еде, а сейчас тоже почувствовал голод.

Чтобы не терять драгоценное время, мы продолжили дискуссию в трапезной, куда перешли из рядом расположенной кухни. Усевшись с краю длинного стола, за которым насыщались монахи, мы брали с большого блюда кусочки сыра и яблок, не забывали отламывать черный хлеб, испеченный монахами прошлой ночью. Еда была хотя скудная, но свежая, вкусная и в достатке.

– Так вот Мартин, что я хотел сказать… Попробуй сложить два и два. Первое. Пифагор первым из известных философов громко озвучил теорию о перевоплощении душ. Сделал он это задолго до зарождения христианской религии. Второе. Он сумел проследить за передвижениями своей души и определил ей срок в двести с лишним лет. Путешествовал он наверняка не в только в своих фантазиях. Даже такой великий человек, как Пифагор, не волшебник из сказки. Думаю, он пытался или даже смог изготовить какой-то хитрый механизм. До наших дней дошли отдельные свитки пифагорейцев, которые по счастливой случайности не были уничтожены. Предполагаю, там могли быть чертежи с расчетами древней машины времени…

– Нет, Алдо, не может быть! Этот математик жил пятьсот лет до рождения Христа. Подумай, откуда тогда могли быть точные расчеты машины? Две с половиной тысячи лет назад – это же только начало цивилизации!

От необычной гипотезы Мартин даже перестал жевать и уставился на меня.

Domine Deus, da mihi vires!⁶⁴⁾

– Прощаю твое невежество, друг мой, но разве ты забыл, что три тысячи лет до Христа был создан и разрушен Вавилон – огромное процветающее Царство шумеров? Не забывай, у них уже тогда существовала письменность и совершенная сеть канализации, какая даже сегодня есть не во всех странах. А такие чудеса света, как висящие сады Семирамиды или Вавилонская башня тебе ни о чем не говорят? Услышь меня, Мартин! Вавилон существовал задолго до Пифагора, а ты знаешь, что наша земля окутана информационным полем. Так почему бы людям, жившим до христианской эры, не обладать зачатками тех знаний, которые мы имеем сегодня? Пифагор уже тогда математически доказал связь между звуками музыки и материальным миром. Не забывай, он обладал не только математическими, но медицинскими и техническими знаниями. А теперь вспомни, что мы взяли за основу нашей машины, не то ли самое?

Если допустить, что он смог собрать машину времени, то вполне возможно допустить и то, что часть чертежей каким-то таинственным образом попала в библиотеку Джордано Бруно и тот хотел сделать на этом сенсацию. К сожалению, ему это не удалось. Сам он сгорел на костре инквизиции, его книги попали под запрет, а загадочная библиотека пропала. Возможно, он намекнул в книгах, что может отправиться в библейские времена и ответить на все вопросы, из-за которых сотни лет спорят в Риме?

И это может быть.

Мы не знаем, оригинальные ли тексты Бруно дошли до нас. Не знаем, что именно находилось в его библиотеке, какой глубины были его истинные знания. Даже сегодня, сотни лет спустя, все окутано непроходимой тайной, хотя отгадка на нее наверняка пылится на полках закрытых архивов Ватикана. Вспомни приговор трибунала инквизиции: они пытались не просто сжечь Бруно, но и вычеркнуть его имя из истории философии, уничтожить не просто труды, но само упоминание о них.

Все это было затеяно неспроста.

Инквизиция объявляет Бруно упорным еретиком, отлучает от церкви, запрещает его книги и статьи, как еретические и ошибочные, но ни слова не говорит, какую именно ересь ему инкриминирует. Ни слова, ни намека. Их аргументы не стоят выеденного яйца и точно не тянут на смертный приговор. У меня есть большое подозрение, что Джордано Бруно на основании знаний и чертежей пифагорейцев, которые он непонятно каким путем раздобыл, пытался построить машину времени.

Только представь, какую нужно иметь смелость, чтобы просто заикнуться об этом! В то время сама мысль о непонятном механизме, способном переносить человека в прошлое, была еретической… Ах, как я понимаю этого умного монаха. Как много у нас с ним общего…

Мартин пропустил мимо ушей замечание о своем невежестве, отправил последний кусочек сыра в рот, отряхнул ладони от налипших крошек, допил ароматный чай и сказал с довольной улыбкой:

– Спасибо за вкусную еду, Алдо, я уже думал, что умру с голода… Кстати, в наше время умных монахов не сжигают на кострах, так что тебе не нужно бояться огня, да и инквизицию давно отменили. Машина времени работает, мы живы и будем жить еще долго!

– Не знаю, Мартин, я в этом не так уверен, как ты. Кстати, инквизиция организовывалась, как Святой отдел расследований еретической греховности. Никто этот отдел церкви отменять не собирался, просто в наше время дали другое название. Теперь современная инквизиция называется Священной конгрегацией доктрины веры. Это нормальный процесс, ведь Ватикан, как любое государство, должен иметь тайные силы, наблюдающие за внутренней политикой. Помнишь, я говорил о защите мировоззрения? Вот этим и занимается конгрегация – не допускать ересь в мировоззрение католиков.

Уже поздно… Хочу поблагодарить тебя за плодотворную дискуссию. Я выслушал тебя, выговорился сам и понял теперь многое, что еще недавно было непонятно. Время движется ко всенощной. Отправляйся спать, а я еще посижу, поразмышляю. Спокойной ночи!

До утрени есть немного времени…

Работы так много, что приходится экономить на сне. Считаю очень важным не только разговор с Мартином, но и дискуссию с Викензо о возможностях переселения души в человеческом понимании времени, которую обещал записать. Мой рассказ ниже:

Sto scrivendo in Italiano…

Глава 15 Джулиана

ФЛОРЕНЦИЯ, ИТАЛИЯ

В аэропорту Флоренции Перетола царило необычное оживление. Назавтра католики отмечали День святого Николая, покровителя путешественников и детей, с которого официально начинались рождественские праздники. Но уже сегодня даже здесь, в аэропорту, чувствовалась предпраздничная суматоха и слышались радостные голоса детей, ожидающие за хорошее поведение небольшие подарки.

Джулиану Масси первым увидел Антон Глебов, хотя до этого никогда с ней не встречался. Он обратил внимание на стройную молодую женщину, одетую в светлый костюм, с собранными сзади в толстый пучок чуть волнистыми темными волосами. Она стояла в стороне от встречающих, писала или искала что-то в смартфоне и изредка бросала внимательный взгляд на прибывающих пассажиров. Антон легонько толкнул Сашу вбок и показал глазами на заинтересовавшую его молодую женщину. Радостно-широкие глаза Саши подтвердили его догадку – там действительно стояла Джулиана.

Следующие минуты оказались для Глебова-старшего не такими радостными, как он ожидал. После короткого знакомства Джулиана с Сашей быстро перешли на непонятный ему чужой язык. И хотя сын пытался что-то быстро переводить, впечатление от языковой немоты неприятно давило на психику. Впрочем, неприятный осадок ушел, когда Антон с улыбкой вспомнил, как Джулиана поприветствовала гостей единственным выученным ею словом привет. Она сказала его со смехом и такой наивной непосредственностью, что заранее сгладила негативное чувство на незнание чужого языка. Антон улыбался и время от времени мысленно повторял сказанное со смешным акцентом слово.

Глебов-старший оказался впервые за границей и все происходящее вокруг казалось ему мучительно несовместимым с привычной реальностью. Те пятнадцать минут, что они ехали в поезде-экспрессе из аэропорта до главного железнодорожного вокзала, где Джулиана оставила машину, он неотрывно смотрел в окно и не переставал поражаться увиденному. По сравнению с Санкт-Петербургом в Италии все было другое: незнакомая приятная для слуха речь, высокие зеленые кипарисы за окном, легко одетые для русского декабря люди, улыбчивые приветливые лица. Но самое большое удивление оказалось от яркого солнца, щедро кидающего вниз теплые лучи. Казалось, что солнце не уставало искать и находить озабоченное или печальное лицо и каждому из них тут же дарило теплый луч с тем, чтобы он вызвал улыбку. Улыбки были везде, где бы ни остановился взгляд.

От ярких впечатлений солнечной Италии Глебов-старший пришел в себя, оказавшись в заказанном отеле, куда их привезла Джулиана. Чтобы немного приспособиться к другому климату, языку и стране, а заодно дать сыну поговорить с итальянской знакомой, он решил прогуляться по городу. Их разговор он так или иначе не понимал, но догадывался, что речь вскоре наверняка пойдет о пропавшем монахе. Чтобы не обременять ни себя, ни сына ненужным переводом разговора, Антон переоделся в более легкую одежду и вышел из отеля с планом города в руке. Уже с порога он сообщил сыну, что без опозданий вернется к ужину.

Оставшись одни, Джулиана с Сашей спустились в кафе, но выбрали столик в зале, а не на улице.

– Что ты, при четырнадцати градусах я не могу пить кофе на улице – холодно и неуютно!

Джулиана пожала плечами, удивляясь непонятливости спутника. Ей и в голову не пришло, что гость еще утром шел по Санкт-Петербургу через налипающий на ботинки мокрый снег и солнце Флоренции казалось в сравнении с наступающей русской зимой практически летним.

Они молча подождали, пока официантка поставит перед ними две чашки кофе, стакан апельсинового сока и порцию тирамису. Оба знали, что откровенного разговора не избежать. Оба хотели как можно быстрее прояснить недопонимания между ними и найти устраивающий обоих уровень отношений. Джулиана начала первой.

– Прости, Алессандро, что не стала подробно отвечать на твое сообщение. При встрече объясняться проще. Кстати, я действительно рада встретиться с тобой… – Она немного поколебалась, но тут же продолжила: – Хочу сразу предупредить недоразумения, поэтому сообщаю, что у меня есть жених. На мое письмо ты тогда не ответил. Я подумала, что между нами все закончилось, так и не начавшись. Между нами действительно ничего не произошло и я посчитала себя свободной от любых отношений с тобой…

Джулиана задумчиво крутила в руке чайную ложку, смотрела в окно на мелькающих за стеклом людей и думала о чем-то своем. На улице по-прежнему светило солнце и щедро дарило легкое радостное настроение. Всем, кроме сидящих за столиком в кафе. Их лица были серьезны и сосредоточены. Джулиана молча тронула рукой туго собранные сзади волосы, как будто хотела убедиться, что все в порядке, и посмотрела на собеседника.

– Моего жениха зовут Чезаре Комедо. Буквально на днях он получил место профессора физики в здешнем университете. К искусству, он, правда, не имеет никакого отношения, а его родители… Похоже, тебе не интересно, что я рассказываю?

Неожиданная новость о женихе застала Глебова врасплох. От волнения он положил в рот большой кусок тирамису и теперь нервно пережевывал его, стараясь не подавиться. От этой встречи он ожидал многого, но абсолютно не был готов к тому, что новость о помолвке Джулианы так неприятно и глубоко его заденет. Он нарочито медленно проглотил сладкий десерт, запил его большим глотком кофе, также не спеша промокнул губы салфеткой и ответил с хорошо скрытым волнением в голосе:

– Джулиана, спасибо еще раз за то, что согласилась встретиться и помочь. Прости за невежливость – информация о твоем женихе действительно интересует меня в последнюю очередь. Я надеялся… Впрочем, это совсем не относится к делу! Давай лучше поговорим о том, зачем я приехал в Италию. Ты смогла найти хоть какую-то информацию, о которой я просил?

Джулиана внимательно посмотрела на слегка покрасневшее лицо спутника. Она не знала его настоящих чувств к ней, но отчетливо увидела, что сообщение о Чезаре его заметно огорчило. Джулиана решила отложить на потом разговор о личном, а сейчас сосредоточиться на просьбе Саши. Она незаметно пожала плечами и достала из сумки блокнот. Пролистав несколько страниц, нашла нужную запись и подняла голову.

– Алдо Дженарро Россо действительно обучался в Папском университете Святого Креста, получил сан священника, около тех лет учился в аспирантуре, защитился, получил направление в Тоскану, в Аббатство Христа Спасителя и Святого Ансана, где преподавал теологию. Это, кстати, недалеко отсюда – на границе Флоренции с Сиеной. Прости, Алессандро, но за несколько дней, что у меня были до твоего приезда, невозможно найти большего. Все же я работаю на итальянское отделение ЮНЕСКО, а не на Интерпол или на криминальное подразделение полиции, так что… Но если ты мне предоставишь более конкретную информацию о твоих поисках, я наверняка смогу тебе помочь чем-то еще, – некоторые связи у меня есть. С другой стороны, помогать я могу только при одном условии – если ты мне полностью доверяешь и сообщишь в деталях все, о чем знаешь сам. Я не из тех людей, что охотно ищут черного кота в темной комнате…

Джулиана улыбнулась и поднесла к губам стакан с апельсиновым соком. Ей показалось, что собеседнику необходимо время на раздумья, но тот ответил сразу же.

– Да, конечно, насчет доверия ты абсолютно права. Я знаю тебя не так долго, но достаточно хорошо, чтобы попросить о конфиденциальной помощи. Ты же доверила мне на острове тайну скульптуры Микеланджело. Как видишь, твое доверие возвращается обратно еще большим доверием… Я обязательно расскажу тебе все, что знаю сам. Обещаю. Так ты сможешь быстрее решить, захочешь ли помогать мне в том объеме, в котором я буду нуждаться. Или отказаться от совместной работы. Не уверен, что смогу объяснить тебе все сегодня. Для меня самого в этой истории много неясного… А теперь более конкретно, но коротко. Записывай вопросы по ходу рассказа – я отвечу на них потом, чтобы не сбиться.

Человек, о котором ты по моей просьбе собрала сведения, пропал и мне нужно его обязательно найти. Это не моя прихоть, а последняя воля Андреа Кантор. Эта женщина привезла меня из Германии на остров, где мы с тобой познакомились, помогла встать на ноги. Без нее я до сих пор сидел бы в инвалидной коляскe и вряд ли встал с нее до конца жизни. За это я ей буду вечно благодарен. Понимаешь теперь, что я должен во что бы то ни стало исполнить ее последнюю волю?

Более подробную информацию о монахе ты узнаешь чуть позднее. Я познакомлю тебя с письмом Андреа и дневниками, которые странным образом попали мне в руки. Дневники написаны на трех языках. Немецкую часть я успел прочесть, но итальянский текст для меня, как китайский – ни слова не понимаю, впрочем также, как и латинский. И здесь мне будет тоже нужна твоя помощь. В дневниках описана не столько жизнь монаха, сколько его работа над машиной времени и то, что он смог увидеть в прошлом…

Глебов говорил долго и много, почти не обращая внимания на реакцию собеседницы. Ему казалось, это вполне нормально – после недолго проведенного вместе времени спокойно говорить о монахе, который изобрел машину времени, как будто это была не сенсация, а просто покупка смартфона последней модели. Он был настолько глубоко погружен в стоящую перед ним проблему, что казалось, весь мир знает о ней и только немногие, к кому он обратился, смогут как можно быстрей помочь в поисках. Долгое молчание Джулианы насторожило его и заставило сменить тему.

– Кстати, что насчет твоей дальнейшей помощи скажет жених? Он, случайно, не ревнивый?

Молодой мужчина хотел вызвать вопросом улыбку, но собеседница о чем-то раздумывала.

– Десять минут назад мой жених был тебе, насколько я поняла, совершенно безразличен… Извини, хотела сказать другое. Я не собираюсь изменять ему с тобой, а просто хочу помочь в поисках, так что… – Фразу она произнесла без эмоций и опять замолчала.

Джулиана вполне отчетливо расслышала слова о монахе, который вначале изобрел машину времени, а затем пропал. Насколько она могла судить, Глебов не стал бы сочинять такую неправдоподобную историю, и тем более прилетать в Италию, чтобы организовывать поиски выдуманного фантома. Еще в Шри Ланке она оценила его, как серьезного мужчину, который умеет держать слово. За это качество он ей нравился больше всего – девушка не любила болтливых, хвастливых и ненадежных мужчин. Словам собеседника она сразу же поверила. Конечно, ей хотелось самой убедиться в конкретных фактах услышанной и, на ее взгляд, почти фантастической истории. Она знала, что такие доказательства Алессандро ей представит – он упомянул о дневниках, написанных в том числе на итальянском. Такую историю, да еще с письменным подтверждением, выдумать невозможно, ведь ее спутник – художник, а не писатель и тем более, не мошенник. Да, собственно, с какой целью выдумывать? Частные мотивы Глебова она сразу же отбросила, как несерьезные. Прежде чем что-либо ответить, она размышляла, не отразится ли ее согласие на спокойном ритме последних месяцев жизни. Машина времени – не детская игрушка. К пропаже монаха наверняка притянуты могущественные силы, о которых ни ее собеседник, ни тем более она не знают. Да узнают ли когда-нибудь?

Несколько месяцев назад Джулиану Масси утвердили в должности постоянного представителя итальянского отделения ЮНЕСКО. Она курировала и собирала актуальную информацию о культурных объектах исторического центра Флоренции, и время от времени отправляла в штаб-квартиру в Венецию отчеты о каждом из них. Работа была не обременительная и оплачивалась одним из благотворительных фондов. После получения диплома искусствоведа Джулиана категорически захотела остаться работать в Тоскане, а не возвращаться на Сицилию. Ее отец, Данте Алессандро, не был особо доволен решением единственной дочери жить вдали от дома, но переубедить упрямицу не мог. Благодаря многочисленным связям, он организовал для дочери через культурный фонд, куда входил главным попечителем, достойное место работы с условием, чтобы она как минимум неделю в месяц проводила время в Палермо с родственниками. Джулиана не стала противиться необременительному пожеланию отца, потому что взамен получала сказочные возможности.

Время от времени она принимала участие в организации вечеров для благотворительного фонда, каждые три месяца писала добровольный отчет о состоянии выбранного ею объекта культурного наследия Флоренции, остальное время встречалась с коллегами. Не забывала она и про исследовательскую работу – с идеей фантомного грызуна Микеланджело, оригинал которого он изготовил для капеллы Медичи, расстаться она так и не смогла. В проекте Микеланджело молодая женщина мечтала получить докторскую степень, но для этого нужны были актуальные исследования, и она всерьез подумывала углубить тему творчества итальянского скульптора, чтобы получить вожделенную ученую степень.

К мыслям о проблемах, которые могут отразиться на ее работе, если она все же решится на помощь иностранцу, примешивались мысли о Чезаре. Помолвка с самым молодым профессором университета была объявлена месяц назад, а свадьбу предполагалось назначить ближе к следующему рождеству. Чезаре Комедо не был ревнивцем, но объяснить ему добровольную помощь молодому мужчине, с которым ее связывало путешествие на Шри Ланку, все же придется. Как Чезаре отнесется к идее помочь в розысках пропавшего изобретателя машины времени, она не знала. Но самое главное – при принятии окончательного решения нельзя забывать про мнение отца. Данте Алессандро Масси знал о прилете Глебовых во Флоренцию и даже попросил Джулиану пригласить обоих в Палермо на пару дней с дружеским визитом. Но что будет, если он узнает о действительной причине приезда русских в Италию? Одно дело – поддержать поиски дочери мраморной скульптуры Микеланджело на далеком острове, нужные для университетских исследований. Совсем другое дело – согласиться на поиски пропавшего монаха, наверняка связанного загадочным проектом с Ватиканом. Скрывать от отца она ничего не собиралась, но его реакцию просчитать также не могла.

Джулиана раздумывала и молчала.

Саша с ответом не торопил. Он понимал, что не просто свалился почти незнакомой девушке со своей проблемой, как снег на голову, но просит ее активного участия в опасной авантюре. То, что поиски монаха – не только чистой воды авантюра, похлеще поиска фантомной скульптуры Микеланджело, но во много раз опаснее, он понял со всей очевидностью только здесь, во Флоренции.

Чашки давно опустели, уставшее солнце упало за горизонт, на улицы медленно опускались сумерки. Джулиана подняла глаза на Сашу, потрогала, как делала при волнении, небольшую родинку над верхней губой и сказала:

– Честно говоря, Алессандро, не ожидала, что все так серьезно. Твой рассказ несколько выбил меня из колеи… Давай сделаем так. Следующие три дня мы встретиться не сможем. Они у меня давно распланированы, а менять расписание и отменять назначенные встречи так быстро я не могу. Ты дашь мне с собой дневники, я их прочту, еще раз подумаю, а через три дня позвоню. Мы встретимся, все подробно обсудим и примем вместе какое-то решение. Ты же понимаешь, я не могу вот так взять и сказать что-то определенное. Мне необходимо подумать… – Она увидела желание собеседника что-то сказать, но подняла руку, призывая слушать дальше. – Завтра шестое декабря, католический праздник Святого Николая, но во Флоренции скучать вам не придется. Я нашла для вас русского гида, Елену Валуцци. Она с удовольствием проведет вас по нашему чудесному музею под открытым небом. Муж Елены, Луиджи, – мой коллега, работает в галерее Уффици, поэтому мы с ней хорошо знакомы. В общем, это время вы сможете с Антоном вдвоем насладиться культурой Флоренции, поближе узнать творчество Микеланджело. Кстати, в капелле посмотри на грызуна, которого мы с тобой разыскивали.

Об одном прошу. Если у тебя вдруг возникнет идея посетить монастырь Христа Спасителя, о котором я упоминала, не делай этого. Хотя он недалеко отсюда, но у тебя совсем нет опыта общения с монахами, поэтому не советую рисковать. Конкретный разговор состоится через три дня, а пока отдыхайте. Мне пора идти. Сегодня вечером у меня запланирована еще одна встреча. Да, вот телефон гида, ты можешь ей позвонить прямо сейчас, она завтра свободна и уже дала согласие завтрашний день посвятить вам. Я подожду тебя здесь. Неси свои дневники!

Джулиана протянула Саше вырванную из блокнота страницу с именем и телефоном и улыбнулась. Через несколько минут она взяла из его рук плотно завернутый пакет, поцеловала в щеку, подхватила с соседнего сиденья красивую черно-красную сумку и ушла, не оборачиваясь.

Спустя три дня, как обещала, Джулиана сидела с Сашей в том же кафе. На свободном стуле между ними стояла небольшая холщовая сумка с плотно запакованными дневниками. Джулиана пришла на встречу с необычным чувством. Оно появилось после прочтения уже первой тетради. Ей показалось, что огромная неразгаданная тайна стоит перед ней, закутанная в темный плащ, манит рукой за собой, а другой рукой одновременно разбрасывает невидимую, но явно ощущаемую сеть азарта и призывает как можно скорее двигаться вперед.

Разгадать тайну монаха – адреналин в чистом виде!

Такое же чувство приходило к ней не раз в то время, когда она пыталась разгадать тайну Микеланджело, спрятанную им в капеллу Медичи пятьсот лет назад.

– Сожалею, Алессандро, у меня есть только час, поэтому выслушай вначале меня, а просто поговорить мы сможем позднее. Кстати, я разговаривала с Луиджи по телефону. Его жена Елена передала, что вы отлично провели время во Флоренции – рада за вас! А теперь по делу. Мы с Чезаре летали на два дня в Палермо на праздник. Там я описала отцу в общих чертах наш с тобой предполагаемый проект… – Джулиана увидела, как удивленно при этих словах взлетели вверх брови собеседника. Вопроса он не задал, поэтому углублять тему она не стала. – Отец знает мой характер, поэтому отговаривать не стал, просто попросил быть очень осторожной. Так вот, из-за нехватки времени я успела прочесть только первую тетрадь, но и ее мне хватило, чтобы принять положительное решение. Прежде чем что-либо начинать делать, нам с тобой нужно знать более или менее полное содержание дневников. Я успела отсканировать на флэшку их итальянскую часть. По мере того, как я буду прочитывать текст, буду отсылать тебе перевод на английском. Также мне бы хотелось узнать подробней немецкую часть дневников, но это мы сможем организовать позднее. Латинский язык неплохо знает Чезаре, но его мне вмешивать не хочется по личным причинам. Он, кстати, пока ни о чем не знает. Это твоей проект и если ты согласен моего жениха тоже привлечь к работе… Подумай над этим вариантом, мы его тоже обсудим позднее.

А теперь немного о рационализации наших усилий. До рождества мы все равно не успеем полностью и серьезно начать работать с проектом. Пока полный текст дневника не известен, смысла идти дальше не вижу. В любом другом случае мы будем с тобой похожи на слепцов, пытающихся написать портрет в цвете. Как художник, ты понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Так вот, предлагаю подождать до конца года, когда большая часть информации о монахе будет известна. В конце концов, несколько недель не будут играть решающую роль, раз монах пропал пару лет назад. Только не говори, что каждый день считается – нельзя безрассудно бросаться вперед, не изучив хотя бы ближайший участок дороги. Впрочем, ты понимаешь это и без меня.

В середине или в конце января я возьму несколько дней отпуска и мы сможем заняться поисками здесь, в Италии. Мы точно не знаем, куда Алдо отправился, когда оставил Франкфурт. Вполне допускаю, что он мог вернуться в один из монастырей Италии, где получил убежище. Этот и многие другие моменты нам еще предстоит выяснить. До нашей следующей встречи мы составим конкретный план, какие монастыри посетить, с кем обязательно встретиться, о чем спросить. Я попробуют также поподробней все разузнать здесь, а если у тебя появится какая-то информация из Германии… Да, кстати, ты собираешься туда, или полетишь сразу к себе на родину?

Пока девушка говорила, Саша, не отрываясь, смотрел на нее. Ему вспоминались огромные фигуры каменных Будд и хрупкая Джулиана, пытающаяся разыскать между ними тайную дверцу, за которой могла прятаться тайна итальянского скульптора. Ему опять захотелось почувствовать ее горячее гибкое тело, когда она единственный раз прижалась к нему со всей страстью, но перед глазами тут же вставал образ неизвестного мужчины с красивым именем Чезаре… и приятные видения растворялись в тумане грез. При слове Германия Саша очнулся, сосредоточился и опять включился в разговор.

– Согласен по всем пунктам, Джулиана! Если у меня появятся новые идеи, мы всегда сможем изменить планы. Все продумано правильно, особенно насчет флэшки. Кстати, я отсканирую текст на немецком, чтобы всегда иметь при себе, а оригиналы положу в сейф. На рабочий стол компьютера информацию копировать не стоит ни тебе, ни мне, чтобы лишний раз не подвергать себя риску – хвалю за идею.

Насчет вопроса, куда лететь из Италии… Новый год и рождество я буду в России. Отсюда, скорее всего, полечу в Германию, у меня там кое-какие дела. Ты, конечно, права – пока дневники не изучены и нет точного плана, оставаться здесь нет смысла. Согласен вернуться в Италию в январе, но точная дата зависит от тебя – с каким результатом закончатся твои поиски. Конечно, если я найду что-то важное в Германии, все же монах жил там несколько лет, ты об этом узнаешь первая. Тогда мы сможем уже конкретно координировать наши дальнейшие планы.

Хочу, кстати, сказать спасибо, что нашла такого прекрасного гида, как Елена. Она действительно показала нам с отцом такую Флоренцию, которой не найдешь в книгах. В этот приезд Антон хотел побывать в Риме, и, раз я свободен, мы завтра отправимся туда на несколько дней. Было бы здорово, если бы у тебя и там нашелся русскоговорящий гид…

Джулиана, как и Саша, все время при разговоре вспоминала их короткое приключение в Шри Ланке и не могла отделаться от ощущения, что между ними так и не произошло объяснение, которое ждали оба. Теплые чувства, притягивающие их друг к другу, оборвались так резко, и теперь не давали покоя обоим. Неприятное событие, происшедшее в пещере Дамбуллы, успело уйти из памяти, оставив место совместным романтическим часам и единственной ночи под общей крышей в пансионе Саши, когда ни один из них не решился сделать первый шаг навстречу чувствам.

Теперь, обговаривая совместное приключение, каждый из них упорно отгонял от себя мысль о том, что несколько дней у них будет достаточно времени остаться наедине и проверить зародившееся на острове чувство. У обоих эти мысли обрывались вместе с именем Чезаре.

– Жаль расставаться, но мне пора. Я свяжусь с Римом и, если смогу найти свободного русскоговорящего гида, позвоню или скину на телефон данные. Заранее желаю вам обоим счастливого рождества и передавай привет Антону – он милый человек!

Джулиана с неохотой встала со стула, прижалась щекой к щеке Саши и быстро пошла к выходу. Никто из них не заметил, что из глубины кафе за ними внимательно наблюдает Антон Глебов. Он не понял ни слова из разговора, зато ясно увидел, что сын не смог забыть красивую стройную итальянку. Был ли Саша для нее просто эпизодом насыщенной приключениями и событиями жизни? На этот вопрос ответа у него не было.