Текст книги "Тайна монаха Алдо. Роман с элементами истории"

Глава 22 Далеко…

ИТАЛИЯ. РОССИЯ

«Дорогой Алессандро!

Несмотря ни на что, поверь в мою искренность – мне было жаль с тобой расставаться. Как ни печально звучит, но наша встреча и расставание были предопределены. Мы с тобой не созданы для совместного будущего. В самом начале, еще год назад, мы были похожи на мотыльков, которые летят друг к другу для короткого мгновения любви и умирают, насытившись ею. Тогда, на острове, нас обоих тянуло друг к другу. Не знаю правда, была ли это тяга любви, экзотика, адреналин совместного приключения или просто сексуальный голод. Мы не успели распробовать суть взаимного притяжения. Природа мудра. Она дала нам еще один шанс. То, что мы не смогли завершить тогда, год назад, завершили в Италии.

К обоюдному удовольствию.

К счастью, мы не умрем с тобой как насладившиеся любовью мотыльки, которая притянула их друг к другу, как огонь, а проживем долгие жизни. Но я очень рада, что мы прожили с тобой фантастическую ночь, правильно поняли наши тела, темперамент и потребность в любви. Воспоминания об этой чудесной ночи останутся со мной на долгие годы – я знаю точно. Но я знаю также, что общего будущего у нас с тобой не было и быть не может. Знаешь об этом и ты. Мы такие одинаковые в наших потребностях, но живем в разных концах галактики под названием реальность, поэтому никогда не сможем соединиться.

Мы честны друг с другом.

Мы не можем жить без наших близких.

Мы не можем жить без нашей работы.

Ты никогда не оставишь свой восхитительный Санкт-Петербург.

Я никогда не покину Италию, без которой точно не смогу прожить.

Ты не можешь обойтись без снега, я не могу жить без жаркого солнца.

Мы с тобой похожи. Каждый из нас не сможет предать ни свою жизнь, ни любовь. Эта любовь сложилась для нас не из любви к конкретному человеку. Ее основа – маленькие частички любви, каждая из которых – важная и главная. Эти частички, как мозаика, окружают нас, и мы кружимся в ней, не в состоянии выйти из круга. Потому что за кругом обыденной и привычной жизни нас ждет печаль, неудовлетворенность и разлука.

Мы, скорее всего, больше не увидимся, хотя я планирую с Чезаре и отцом когда-нибудь посетить твой прекрасный город, который многие называют второй Венецией. Уверена, он также прекрасен, как и Флоренция. Мне очень хочется пройтись по улицам, по которым ходишь ты, посетить Эрмитаж, где ты часто бывал, а также взглянуть на творение твоего отца – Музей Совести. Когда-нибудь я приеду туда, но встреч с тобой искать не буду. Нам незачем ворошить прошлое и будить то, что уютно лежит в наших воспоминаниях, портить его неосторожным словом или жестом. Писем писать я тебе тоже больше не буду, потому что знаю – будущего у нас с тобой нет, а друзьями мы остаться уже не сможем. Единственное, что может опять нас соединить – какой-то совместный проект, но, уверена, такого не повторится. Судьба соединила нас на короткое время, дала возможность узнать друг друга и развела в разные стороны. Ты поддержал меня в трудное время, также, как я пыталась помочь тебе в поисках. Мы оба сделали все, что могли. Пусть так и останется…

От лирики перехожу к деловой части письма.

Уверена, она заинтересует тебя не меньше. Мой отец выполнил обещание и задействовал связи, как мы его просили, чтобы выяснить судьбы Паоло и Викензо Джентиле – друзей и помощников Алдо Дженарро. О жизни Паоло известно немного. После его отъезда в один из католических монастырей Испании, следы его там затерялись. Отец Лацаро подтвердил мои подозрения: если о монахе ничего не известно, он, скорее всего, мертв. Живые люди всегда оставляют следы. Когда он умер, погиб от несчастного случая или болезни – неизвестно. Нужно примириться с тем, что этого человека больше нет.

Что касается университетского друга Алдо и его верного помощника, Викензо Джентиле, тут печальная, зато полная ясность: он умер. Отец Лацаро не стал называть монастырь, где это случилось, да это не так уж важно. Важнее то, что умер он от несвежей пищи. Прекрасно зная давешние повадки отдельных представителей Ватикана и их любовь к различным ядам, могу с уверенностью сказать, что Викензо отравили специально. Хочешь узнать мое мнение? Он слишком много знал, поэтому умер. Случилось это вскоре после несчастного случая в Германии, когда под колесами машины погиб Мартин Фриш.

Странные совпадения?

Не думаю. В данном случае даже ребенку понятно, что таких гладких совпадений просто не бывает. Что интересно, все люди, которых мы разыскиваем и которые причастны к работе над машиной времени, умерли не от старости, или просто пропали. Здесь лежит еще одно доказательство того, почему Алдо много лет успешно скрывается от погони. Он меняет не только монастыри, города, но и страны. Он наверняка чувствует, что любая долгая остановка для него равносильна гибели. Печально, когда жизнью руководит не здравый смысл, не радость за новые открытия, а ложь, тщеславие и предательство, подпитываемые деньгами. Весь этот человеческий негатив стоит на фундаменте зависти и губит таких честных людей, как наш монах.

Конечно, я была бы рада услышать от тебя хорошую новость, что Алдо Дженарро жив и смог найти с твоей помощью надежный приют. К сожалению, моя интуиция и здравый смысл говорят обратное. Нельзя иметь такого могущественного врага, как Ватикан. Выиграть у него схватку невозможно, как невозможно босиком покорить Эверест. Еще недавно, изучая материалы биографии Микеланджело, я каждый раз удивлялась, как ловко он ускользал из рук недругов и откровенных врагов, желавших его смерти, скрывался за стенами Ватикана.

Смерти великого Микеланджело⁷⁵⁾ желали многие.

Тогда стены колыбели католической церкви служили ему мощным прикрытием, но кто знает, что было бы, если бы… Впрочем, история не имеет сослагательного наклонения. Я очень рада, что наш величайший художник, скульптор и архитектор смог через века донести до нас свои талантливые, бессмертные творения.

Вот, кажется и все. Мне жаль расставаться с тобой, но судьба развела нас в разные стороны уже в первую встречу. На Земле нет сил, которые смогут соединить нас навсегда. Печальный, неоспоримый факт.

Прощай, Алессандро. Желаю тебе радости и счастья в жизни.

Остаюсь помнящей тебя Джулианой».

Саша Глебов крепко держал в руке два листочка бумаги и рассеянно смотрел на кисти, торчащие из большой красивой кружки. Он работал в мастерской над очередным портретом, когда отец принес письмо. Это было почти три часа назад.

«И даже здесь мы оказались с тобой одинаковы, Джулиана», – печально думал Саша. – «Я отправил тебе письмо почтой на прошлой неделе, ты должна будешь его получить на днях, если уже не получила. Мы с тобой оба оказались правы – прощальные письма не отправляют через компьютер. Этому мы, скорее всего, научились у родителей. Сегодня письма от руки писать не модно, но именно они оказываются самыми искренними и честными. Мне тоже тебя будет не хватать, но я справлюсь. У меня есть работа, семья и – твой портрет. О наших отношениях знает только мой отец, но он никому не откроет нашу тайну.

Ко мне в мастерскую заходят иногда родственники и хорошие знакомые. Они всегда спрашивают, указывая на твой портрет – кто это? И получают ответ: это прекрасная девушка-мечта из одной итальянской сказки.

Это правда.

Ты оказалась волшебницей, ворвавшейся в мою жизнь. Ты и сейчас смотришь на меня полными магического отсвета глазами, добавляешь творческого огня в каждую картину, наполняешь меня счастьем. Вспоминая путешествия нашего Алдо Дженарро во времени, я сравниваю тебя с теми женщинами, что он встретил в прошлом. Ты оказалась для меня так же важна и любима, как Беатриче для Данте Алигьери, или как Мартa Бернейс для Сигизмунда Фрейда. И пусть один из них носил образ любимой в душе, а женился на другой, а второй прожил долгую жизнь с любимой женой, имя этим женщинам – трудная любовь.

Ты для меня такая же трудная любовь.

Не так важно, где живет любовь, главное, что она есть и всегда остается в сердце. Помогает жить.

Как хорошо, Джулиана, что все это я не стал тебе писать. Живи спокойно. Выходи замуж. Расти детей. Ты знаешь, мне кажется, что сыну ты все же дашь имя Алессандро. Всем ты скажешь, что в честь отца, но я-то буду точно знать, что это имя ты посвятишь мне…

Глебов встал со стула, положил письмо из Италии на стол и шагнул к мольберту. На нем стояла одна из незаконченных картин.

В это время Джулиана с волнением разворачивала письмо из Санкт-Петербурга, пришедшее на ее рабочий адрес во Флоренции.

«Дорогая Джулиана!

Как обещал, сообщаю о результатах поисков. След нашего монаха оборвался в маленьком немецком городке Бад Дрибург, лежащем на границе Земли Гессен и Северной Рейн-Вестфалии. Сюда привели следы, разысканные частным детективом, которого я нанял еще во Франкфурте. Без него мне было бы вообще не справиться. Он, конечно же, не знает об истинных причинах поисков, только имя монаха, которого следует найти, не крича об этом на каждом углу.

Профессия обязывает быть молчаливым.

По звонку детектива я решил сам приехать в маленький уютный Бад Дрибург. Меня очень удивил странный след, так как в городе находится только женский действующий монастырь. Пришлось преодолеть сомнение, попросить о встрече с настоятельницей монастыря по телефону и, после ее согласия, приехать на встречу. Для нее я приготовил ту же легенду, что мы сочинили с тобой для одного из посещений монастыря в Италии: я – иностранный журналист, разыскивающий монаха по публикации в газете многолетней давности. Легенда хоть и оказалась не совсем свежей, зато подействовала безотказно.

Городок тот небольшой и монастырь найти оказалось легко. Сестра-настоятельница оказалась очень приятной женщиной. Ей показалось странным не то, что я интересуюсь историей итальянского монаха, а то, что ищу его след в женском монастыре Германии. Она лукавила с самого начала, но я не стал ее разубеждать, что знаю намного больше, чем говорю. Пришлось скучно и нудно объяснять, что у журналистов есть свои небольшие секреты и я прошу просто подтвердить или опровергнуть предположение о нахождении Алдо Дженарро в этих стенах. Большего мне и не надо. После размышлений и колебаний она подтвердила, что бенедиктинский монах был здесь, но оставался совсем недолго, всего несколько дней. Однажды вечером он подошел к ней в часовне и сказал:

– Сестра, сегодня я отчетливо видел глаза Зла, преследующего меня. Они глубоко проникли мне в душу и разбередили старые раны. Господь не простит, если я разрешу Злу совершить насилие здесь, в гостеприимных и святых стенах. Ночью я с благодарностью покину приют. Молитесь за меня.

Ночью он также неожиданно исчез, как и появился. С тех пор она ничего не слышала о нем.

Детектив тоже ничего больше не смог найти – следы Алдо здесь оборвались. Даже я, не искушенный в криминальных историях, понял, что монаха в живых, скорее всего, нет. Мою догадку со всей очевидностью подтвердил детектив, а уж он-то разбирается в этом намного лучше меня. Прежде чем расстаться, он сказал:

– Знаете, господин Глебов, я мог бы и дальше морочить вам голову и рассказывать о найденных и потерянных следах монаха. Но, по-первых, я честный человек и не собираюсь лгать, чтобы получить гонорар за лишние дни. Во-вторых я работаю на этой ниве свыше двадцати лет и у меня хорошее чутье. Оно говорит, что монаха искать дальше бесполезно. Если уж я смог отыскать его след в таком небольшом городке, то наверняка нашлись более опытные люди, которые, скорее всего, тоже вышли на его след. Не знаю, для каких нужд разыскивается монах, но искать дальше бесполезно. Если бы он был жив, я бы смог отыскать самую маленькую зацепку, а так… Не хочу тратить зря ни ваши деньги, ни свое время.

После этого мне пришлось вернуться во Франкфурт и прекратить поиски. Андреа доверяла мне и, если бы была жива, приняла бы точно такое решение. С тобой, Джулиана, мы были партнерами, поэтому я сообщаю о моих дальнейших шагах. Не уверен, что те, кто уничтожил Алдо Дженарро, похоронили его по-христиански. Я решил исправить это и оставить хоть какую-то память о человеке, которого не знал и не смог разыскать. После некоторых колебаний я решился и купил место на кладбище. Мне повезло. Рядом с семейной могилой Кантор, где покоятся Андреа, ее муж Карл и сын Матео, оказалось свободное место. Там я похоронил урну с прахом дневников Алдо. Туда же я положил наши с тобой флэшки, где хранятся данные копий дневников. Теперь его тайна навсегда останется с ним. Надгробный крест, заказанный мной, сделают и установят позднее. Я также подписал договор по уходу за обеими могилами на тридцать лет и оплатил всю сумму из денег, что оставила Андреа на поиски монаха. Зная, что немцы всегда следуют букве договора, я спокоен – следующие три десятка лет могилы будут ухоженными и прибранными.

В Германии жить я с самого начала не собирался, Алдо туда тоже не вернется, поэтому решение относительно завещанного дома пришло само. Квартира выставлена на продажу и когда сделка состоится, деньги за нее я переведу детскому дому в Канди. Андреа много лет и охотно помогала тамошним детям. Уверен, она одобрила бы мое решение.

Не хочу тебя тревожить без надобности, но вынужден описать случай, случившийся в квартире Андреа. О нем я узнал в последнее посещение Германии при встрече с маклером. Внешне я не увидел никаких следов пребывания чужаков, но могу с уверенностью сказать, что там кто-то точно был. Искали не деньги или ценные вещи. Все, что обыкновенные воры захотели бы превратить в деньги, они унесли бы с собой, но не сделали этого. Напрашивается вывод – квартиру посетили преследователи Алдо в то время, что я был в России или Италии. Они наверняка искали любые следы его пребывания и документы о машине времени. Как хорошо, что я заранее позаботился спрятать все, что было в доме связано с трехлетним пребыванием Алдо! Там не найти даже напоминания о нем. Кто знает, возможно, преследователи также проникли бы и в наши с тобой жилища, если бы нашли хоть клочок бумаги, связанный с монахом. Об этом даже страшно подумать…

К счастью, предосторожность была не лишней!

И последнее, связанное с этим неприятным эпизодом. После случая проникновения чужаков в квартиру, новая идея пришла в голову быстро. Я вновь посетил кладбище и попросил убрать имя Алдо Дженарро Россо с креста. Теперь на его могиле останутся только слова Покойся с миром. Так будет лучше для нас, живых.

Знаешь, Джулиана, никогда в жизни не писал таких длинных писем. Странно, я написал практически все, что должен был и хотел, но не написал самого главного. Мне сложно было сказать тебе это в Италии. Оказывается, непросто изложить сердечные терзания и на бумаге так, чтобы они были правильно поняты.

Попробую.

Иногда я представлю тебя в образе красивой экзотической бабочки, которая случайно села на мое плечо, чтобы дать полюбоваться собой. Мне хотелось бы взять эту красоту и закрыть у себя в доме, чтобы любоваться ею с утра до вечера, но я точно знаю, что в неволе она умрет. Воспоминания о нескольких днях, что мы были вместе в Италии, останутся со мной надолго.

Возможно, на всю жизнь.

Женщины, подобные тебе, встречаются только раз в жизни. В тебе есть все, чтобы твой образ остался в сердце навсегда: яркая красота, искренность, открытая натура, страсть к путешествиям, разумный риск, завидное свободолюбие и – преданность семье. Это последнее качество, скорее всего, закрыло наше будущее. Мы с тобой очень похожи. Я также, как и ты, не смогу оставить ни родину, ни отца. Даже ради любви. К сожалению, нас объединила и одновременно разъединила эта положительная черта характера. Ты останешься верна любимой жаркой Сицилии и Флоренции, я не смогу расстаться с прохладным прекрасным Петербургом.

Прежде чем встретиться с тобой в Италии, меня закружили воспоминания о нашей случайной встрече на острове. Не могу описать, что тогда со мной случилось. Итогом ярких воспоминаний стал твой портрет, который я написал по памяти. Не обижайся, но для себя я снял копию, а оригинал выслал твоему отцу в Палермо, как благодарность за его помощь в поисках друзей Алдо. Теперь меня с твоей семьей связывает портрет. Думаю, он займет почетное место в коллекции дона Масси. Еще тогда, при посещении Палермо, он с большой гордостью показывал мне собрание картин, коллекцию фарфора и скульптур. У твоего отца замечательный вкус. Я был действительно очарован собранными экспонатами. В письме, отправленном с картиной, я написал ему об этом на родном языке, а на итальянский язык письмо перевела петербургская переводчица. Мне этими строками захотелось доставить дону Масси несколько приятных минут.

Мы с тобой совершенно разные по темпераменту и воспитанию люди, но у нас, на удивление, есть также много общего: любовь к приключениям, честность и верность семье. Я очень рад, что встретил тебя и смог пережить с тобой два таких разных, но увлекательных путешествия-приключения, которые точно навсегда останутся со мной.

Также, как и твой портрет.

Он висит у меня в мастерской на видном месте и вдохновляет на новые работы. После твоего замужества мы вряд ли увидимся или сможем переписываться, да это, видимо, не нужно ни тебе, ни мне.

Спасибо тебе, Джулиана, за короткое время, что была со мной. Спасибо за твое откровение, на которое я сам никогда бы не решился. Спасибо за то, что впорхнула редкой красивой бабочкой в мою жизнь. За то, что приоткрыла загадку красоты жизни.

Grazie amore per tutto…⁷⁶⁾

 
06.03.17—01.02.18
 
 
Примечания:
 

Глава 1

1) Галина Хэндус. Микеле. Роман

2) Сангха – буддийская община, состоящая из монахов, монахинь, мирян и мирянок

Глава 2

3) Новиций – послушник католического ордена, вступающий в монашество

4) Целибат – обязательный обет безбрачия католических священнослужителей

5) Евангелие от Матфея, гл. 13, ст. 24—30

6) Я пишу на итальянском

7) Я пишу по-немецки

8) Речь идет о российском академике В. И. Вернадском (1863—1945)

9) Господь, ты – моя сила! (лат.)

10) Пифагор Самосский (570—490 гг. до н. э.) – древнегреческий философ, математик и мистик.

11) Эзотерическая, Книга жизни», где хранится информация о всех людях прошлого и будущего

12) Новый Завет. Евангелие от Луки гл. 7 ст. 21

13) Я пишу на латыни (лат.)

Глава 4

14) Данте. Божественная комедия. Ад, Песнь 2, 103—106. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

15) Данте. Божественная комедия. Ад, Песнь 2, 76—84. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

16) Данте. Божественная комедия. Ад, Песнь 1, 22—27. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

17) Данте. Божественная комедия. Ад, Песнь 1, 1—19. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

18) Данте. Божественная комедия. Ад, Песнь 34, 22—27. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

Глава 6

19) Данте. Божественная комедия. Чистилище. Песнь 4, 1—6. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

20) Белые гвельфы – политическое течение в Италии Xll-XVl веков

21) Интердикт – (кат.) временное запрещение всех церковных действий и треб

22) Миля – мера измерения расстояния. Введена в Древнем Риме = 1.000 двойных шагов римских солдат на марше.

23) Данте. Божественная комедия. Ад. Песнь 4. 121—147. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

24) Подеста (podestà) – глава администрации (подестата) в итальянских городах-государствах XII – XVI веков.

25) Марсупьё – сумки из ткани в Средневековой Италии, которые прикреплялись на ремень на поясе

26) Данте. Божественная комедия. Чистилище. Песнь 10. 121—129. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

27) Данте. Божественная комедия. Рай. Песнь 13. 52—60. Перевод (1939—1945) М. Лозинского

Глава 8

28) Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Aминь (лат.)

29) Лента Мёбиуса

30) Пу́блий Ови́дий Назо́н (43 г. до н. э. – 18 г. н. э.) – древнеримский поэт.

31) Фило́н Иуде́йский (Александри́йский), ок. 25 г. до н. э. – ок. 50 г. н. э., – богослов и религиозный мыслитель

32) «Нитка, втрое скрученная, не скоро порвется» (лат.) Экклезиаст 4:12

33) «Не предавайся греху и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время» Экклезиаст 7:17

34) «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (лат.) Евангелие от Марка 4:22.

35) Евангелие от Матфея 5:13—16

36) Экзегетика – раздел богословия, где истолковываются древние библейские тексты, первоначальный смысл которых неясен вследствие давности или недостаточной сохранности источников.

37) Здесь: Учение российского академика В. И. Вернадского (1863—1945) о нематериальных мыслях человека, материально преобразующих планету.

38) «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (лат.), Экклезиаст 12:7.