Текст книги "История мировой литературы. Древний Ближний Восток"

Ханаанейско-финикийская литература

Ханаан и Финикия на перекрестке культур

Еще одним важным центром развития культуры и художественной словесности Древнего Ближнего Востока была Палестина – северная часть восточного (Левантийского) побережья Средиземного моря (современный Ливан и часть Сирии). Эту территорию с 4-го тыс. до н. э. населяли западносемитские племена кенаанеев (ханаанеев; в Библии – кенааним, или кнааним). Самоназвание ханаанеян происходит от древнего названия этих земель, зафиксированного библейскими текстами, – Кенаан (Ханаан); в европейской же традиции закрепилось греческое название Финикия (от греч. Foinike – «страна пурпура»). Вероятно, подобное греческое название возникло потому, что финикийцы первыми научились добывать пурпурную краску органического происхождения из особого вида моллюска, в изобилии водившегося у побережья Ханаана (добыча пурпура была важным местным промыслом, а сам пурпур – предметом экспорта). Предположительно название «Финикия» (отсюда – финикийцы; отсюда же и лат. «пунийцы») было греческим эквивалентом названия «Ханаан», однокоренного со словом «хна» (в переводе с хурритского – «пурпурный цвет»). При этом греки были знакомы в первую очередь с теми ханаанеянами, которые жили в крупных городах-государствах на Левантийском побережье (Гебал, или Библ, Угарит, Сидон, Тир). Они-то и получили первыми название «Финикия». Показательно, что в Библии (Танахе, или Ветхом Завете) употребляется только слово «ханаанеяне», а в Септуагинте (переводе Танаха на греческий язык) и Новом Завете – только «финикийцы». Однако есть смысл в том, что европейцы вслед за греками называют финикийцами именно жителей крупных городов-государств на побережье Ханаана, ибо после прихода на территорию Ханаана арамеян (нач. 2-го тыс до н. э.), израильтян (XIII в. до н. э.) и филистимлян (XII в. до н. э.) именно финикийцы превратились в единый анклав древнего населения этого региона, сохранявшего свой специфический облик вплоть до эпохи эллинизма. Таким образом, о собственно финикийцах можно говорить лишь начиная с конца 2-го тыс. до н. э. При этом сами финикийцы (в узком смысле слова) все равно именовали себя ханаанеянами.

Ханаан не представлял собой этнического и государственного целого: это была совокупность племен ханаанейско-аморейской (угаритяне, амореи, финикийцы, моавитяне, аммонитяне, эдомитяне и др.) и арамейской (арамеи) групп, и отдельные племена образовывали небольшие царства, города-государства или кочевали по стране (как предки израильтян). Исследователь финикийской мифологии и культуры Ю. Б. Циркин пишет: «Финикия никогда не была единым государством, она состояла из нескольких городов-государств, каждое из которых представляло собой более или менее крупный город (конечно, по масштабам того времени и той страны) с округой, в которой располагались поселения помельче. Такие города-государства были в тех условиях неспособны к обширной военной экспансии. Поэтому необходимые им продукты финикийцы получали преимущественно путем обмена и торговли. Торговали они продуктами своего ремесла (а Финикия славилась стеклом, пурпурными тканями, ювелирными изделиями), великолепным лесом, росшим на склонах Ливанских гор, особенно кедром и кипарисом, а также продуктами других стран, которые они перепродавали, в том числе металлами и очень ценимым восточными владыками лазуритом. Издавна важным торговым центром Финикии был город Библ, главным партнером которого являлся Египет. Уже в III тысячелетии до н. э. из Библа шли в Египет дерево, смола, металлы, лазурит, а из Египта в Библ – папирус, каменные и керамические сосуды, благовония, ювелирные изделия. Для Египта значение торговли с Библом было столь велико, что там очень рано появился особый вид кораблей, называемых “библскими”, предназначенных для плавания по морю и могущих перевозить такие тяжелые грузы, как строительный лес; позже египтяне называли “библскими” любые подобные корабли, независимо от цели их плавания»[569]569
  Циркин, Ю.Б. Мифы Финикии и Угарита / Ю. Б. Циркин. М., 2000. С. 6.


[Закрыть]. Именно на таком «библском» корабле египтянин Унуамон вез кедровый лес из Библа в Египет для строительства священной барки Амона в знаменитом «Путешествии Унуамона в Библ»[570]570
  См. раздел «Египетская литература».


[Закрыть].

Ханаанеяне-финикийцы были самыми искусными судостроителями и мореходами Средиземноморья (именно у них будут учиться искусству мореплавания греки). Кроме «библских», у финикийцев были и другие типы кораблей. Так, корабли для дальнего плавания назывались «таршишскими» (от названия Таршиш – так именовали ханаанеяне Южную Испанию, где были их поселения). В трюмах этих кораблей, довольно больших, были помещения для отдыха пассажиров (прежде всего купцов). Именно на «таршишском» корабле и именно в Таршиш (Фарсис) плывет пророк Йона (Иона) в библейской Книге Ионы. Небольшие рыбацкие корабли именовались «конями» (их нос, а часто также и корму украшала голова коня). Несмотря на хрупкость таких суденышек, их хозяева выходили на них в открытый океан и плавали вдоль берегов Африки. Были также особые военные корабли, именовавшиеся «длинными». Они действительно были длинными, с острым носом, служившим тараном, с легкой палубой и бортами, на которых были укреплены щиты, защищавшие экипаж. В отличие от предыдущих типов кораблей, приводившихся в движение парусами и рулевыми веслами, военные корабли двигались с помощью двух рядов весел, число которых доходило до шестидесяти. Сенсацией стало обнаружение в 1971 г. на морском дне возле берегов Сицилии остатков финикийского (карфагенского) корабля, длина которого составляла около 25 метров, ширина – около 3,5 метров. Корабли были деревянными и во избежание их порчи в гавани вытаскивались на берег. Для этого сооружались порты, в том числе и искусственные (котоны) – бассейны, каналом соединявшиеся с морем.

Ю. Б. Циркин пишет: «Финикия была открыта морю, в ней было много прекрасных гаваней, причем каждый значительный город обладал двумя гаванями, позволявшими пользоваться ими в любое время года. Города Тир и Арвад вообще находились на островах вблизи побережья. Финикийцы издавна славились как великолепные мореходы. Они посещали самые разные страны Средиземноморья и выходили в открытые просторы океана, добираясь до Азорских, а может быть, и до Канарских островов. Слава финикийских моряков была столь велика, что именно им в VI в. до н. э. египетский фараон Нехо II поручил совершить плавание вокруг Африки. Финикийцы вышли из Египта в Красное море и двигались вдоль берега, постоянно держа его справа. Осенью они приставали к берегу, высевали семена и, собрав урожай, двигались дальше. Так через три года они вернулись в Египет уже из Средиземного моря. А еще почти за тысячу лет до этого, когда египетскому фараону Тутмосу III потребовались корабли для экспедиции по реке Евфрат, он поручил построить их финикийцам; а затем построенные были на колесницах доставлены к Евфрату и там спущены на воду»[571]571
  Циркин, Ю.Б. Мифы Финикии и Угарита. С. 8–9.


[Закрыть]. Исследователь отмечает также, что специфической отраслью финикийской торговли была работорговля, причем торговали как купленными, так и похищенными людьми. Финикийцы были известны также как пираты. «Плавания по опасным и часто неизвестным морям, пиратство, торговля воспитали в финикийцах такие качества, как отвага, смелость, доходящая до дерзости, коварство, расчетливость, практичность, умение приспосабливаться к новым обстоятельствам, быть безукоризненно честными, когда это выгодно, и наглыми обманщиками, если это идет им на пользу. Во всяком случае, именно такими их представляли греки и римляне»[572]572
  Циркин, Ю.Б. Мифы Финикии и Угарита. С. 10.


[Закрыть].

С развитием мореплавания и морской торговли было прямо связано возникновение финикийских городов-колоний за пределами Ханаана. При этом главной метрополией, из которой происходили финикийские колонисты, был город Тир, точнее – Цор (именно так он именуется и в Библии). Финикийские колонии возникли на побережье Южной Испании, Сицилии, Сардинии, на других островах Средиземного моря, на берегах Северной Африки. Самым знаменитым из этих городов стал Карфаген (Картаген – «Новый город»), основанный в конце IX в. до н. э., а в начале VI в. до н. э. ставший самой сильной державой в Центральном и Западном Средиземноморье. Во II в. до н. э. серьезным соперником Карфагена стал Рим, боровшийся за гегемонию на Средиземном море. В результате нескольких Пунических войн (войн с Карфагеном, в одной из которых прославился как выдающийся полководец карфагенянин Ганнибал, сын карфагенского царя Гамилькара) Рим все-таки одержал победу: в 146 г. до н. э. Карфаген был разрушен, а его земля засеяна солью.

Финикийская колонизация и морская торговля имели огромное значение для развития культурных контактов между разными народами, для развития мировой цивилизации в целом. Огромным вкладом финикийцев в развитие мировой культуры стало изобретение более простого и экономного способа письма по сравнению с иероглифическим и клинописным. Ими также пользовались ханаанеяне-финикийцы (особенно клинописью), но необходимость для торговли простого и доступного письма привела к рождению (около XV–XIV вв. до н. э.) ханаанейского консонантного алфавита, когда на письме записывались только согласные. Именно таким, состоящим из 22 согласных букв, является до сих пор ивритское письмо (хотя для текстов Священного Писания введены специальные огласовки – подстрочные знаки для обозначения гласных). Финикийское консонантное письмо предположительно в IX в. до н. э. заимствовали греки, которые добавили несколько знаков (в греческом алфавите их 24) и впервые стали обозначать буквами также и гласные. Собственно, именно от ханаанейского письма (финикийского и еврейского) происходят все современные виды письма – кроме тех, которые произошли от китайского иероглифического.

Очень важными были контакты ханаанеян-финикийцев с древними евреями, их южными соседями. В Библии сообщается о тесных дипломатических и торговых связях между Израильским царством периода правления Давида и его сына Соломона (Х в. до н. э.) и ханаанейским Цором (Тиром), из которого тирский царь Хирам сплавлял ценный кедровый лес для строительства Иерусалимского Храма в обмен на плоды земледелия Земли Обетованной. Известно также, что корабль, снаряженный Соломоном, принимал участие в плаваниях тирских кораблей на далекий Запад, а тирские цари в свою очередь использовали израильский порт Эцион-Гебер на Красном море, чтобы оттуда вести морскую торговлю с Южной Аравией. Ю. Б. Циркин отмечает: «По сути дела евреи принадлежали к тому же культурному кругу, что и финикийцы. Это существенно облегчало контакты и обоюдное влияние. Еврейская религия и мифология до утверждения у евреев единобожия была очень схожа с финикийской. И хотя в период, когда возникло и укрепилось единобожие, поклонение старым богам вызывало резкое неприятие и осуждение как “языческая мерзость”, все же различные религиозно-мифологические образы и сказания ханаанейской древности оставили заметные следы в священных книгах новой еврейской религии…»[573]573
  Циркин, Ю.Б. Мифы Финикии и Угарита. С. 18.


[Закрыть]

Однако в основном контакты израильтян с ханаанеянами, как свидетельствует Библия, были не очень дружественными – именно в силу принципиального противостояния религиозных воззрений, неприятия духовными учителями Израиля (прежде всего пророками) ханаанейских культов и обычая человеческих жертвоприношений.

В религозном плане гораздо сильнее было влияние финикийских мифологических представлений и культов на греков. Именно у финикийцев греки заимствовали и трансформировали культ умирающего и воскресающего бога Адониса (от западносемит. Адон – «господин»). Неслучайно один из древнейших греческих мифологических героев – Кадм, легендарный основатель семивратных Фив, считался финикийцем по происхождению, пришедшим в Грецию из Тира в поисках своей сестры Европы, похищенной Зевсом, превратившимся в быка. Дочь Кадма, Семела, согласно греческому мифу, была матерью бога Диониса. Многие сюжеты греческой мифологии заимствованы из финикийской. Контакты греков с финикийцами были особенно сильны на Кипре, где существовали финикийские города, а в некоторых городах жили и греки, и финикийцы. Эти контакты еще более усилились после завоеваний Александа Македонского. Известно, что выходцем с Кипра (из города Китий) и финикийцем по происхождению был философ Зенон, основоположник стоицизма. К финикийской религии обращались в своих сочинениях Плутарх и Лукиан.

У финикийцев греки заимствовали не только алфавит, но и египетский писчий материал – папирус. Первоначально он поступал к грекам из ханаанейского Библа, отчего само название этого города в его эллинизированной форме – библос – стало обозначением папирусного (а позже и пергаментного) свитка, книги (древний мир знал книги именно в форме свитка). Как уже отмечалось в предыдущих разделах, именно отсюда происходит и знаменитое название «Библия» (от греч. библион – производного от библос и означающего «свиточек», «книжечка»); применили это слово к Священному Писанию александрийские евреи, переведшие Тору (Пятикнижие Моисеево), а затем и весь Танах (Ветхий Завет) на греческий язык (III–II вв. до н. э.).

В I или II в. н. э. некий Филон из Библа (Филон Библский) опубликовал на греческом языке сочинение под названием «Финикийская история», в котором пересказал многие финикийские мифы, утверждая, что он лишь перевел на греческий сочинение древнего финикийского мудреца Санхунйатона из города Берита (современный Бейрут). Сам же Санхунйатон, согласно Филону Библскому, почерпнул эти сведения у беритского жреца бога Йево – Иеромбаала. Однако ни оригинальный текст Филона, ни тем более сочинение Санхунйатона не сохранились Текст Филона известен в отрывках, приведенных христианским писателем и богословом Евсевием (IV в. н. э.) в целях полемики с язычеством. Долгое время эти фрагменты, а также отрывки из других античных авторов были единственными источниками, кроме Библии, сведений о ханаанейско-финикийской культуре.

Финикийская культура начала серьезно изучаться только в XIX в. В 1841 г. немецкий ученый Фридрих Карл Моверс, профессор теологии в университете Бреслау (ныне Вроцлав в Польше), опубликовал первый том своего многотомного труда «Финикийцы», посвятив его религии и мифологии. Для изучения Финикии многое сделал знаменитый французский исследователь и писатель Эрнест Ренан, возглавлявший кафедру библеистики и востоковедения в Сорбонне. Именно Ренан впервые предпринял раскопки на территории Ханаана и начал выпускать «Корпус семитских надписей», в одном из томов которого были опубликованы финикийские надписи, сделанные на камне и бронзе. Еще раньше начались раскопки в Карфагене. В Европе, особенно во Франции, нарастал интерес к истории и культуре Финикии и Карфагена, что отразилось в знаменитом романе Г. Флобера «Саламбо» (1862) о Карфагене. Огромный вклад в изучение финикийской культуры и литературы внес русский востоковед Б. А. Тураев (1868–1920), написавший книгу «Остатки финикийской литературы» (1903). В ней он собрал и прокомментировал все фрагменты из грекоязычных авторов, содержащие пересказы финикийских мифов, в том числе и «Финикийскую историю» Филона Библского. При этом, сомневаясь в историчности Санхунйатона, Тураев считал, что сочинение Филона восходит к действительно существовавшему финикийскому оригиналу. В то же время другие востоковеды, в том числе и известный немецкий библеист Г. Эвальд, полагали, что Санхунйатон действительно существовал, и относили время его жизни к эпохе Троянской войны, т. е. к концу 2-го тыс. до н. э.

Совершенно новый этап исследования ханаанейско-финикийской культуры и литературы начался во второй трети ХХ в., после обнаружения древнего Угарита (Северная Финикия). Все началось с того, что в марте 1928 г. сирийский крестьянин, пахавший свое поле, наткнулся плугом на каменную плиту, оказавшуюся сводом древней гробницы. В этом месте сразу же начала раскопки французская археологическая экспедиция под руководством Клода Шеффера (Сирия и Ливан находились тогда под властью Франции). Археологи обнаружили некрополь («город мертвых»). Некрополи располагались за пределами городов, поэтому ученые обратили внимание на холм высотою в 20 метров недалеко от места находки. Местные жители называли его Рас эш-Шарма («Укропный мыс»). В 1929 г. Шеффер и его команда начали раскопки на этом холме, под которым и обнаружили Угарит, до того известный по упоминаниям в разных источниках и впервые – в египетских документах 2-го тыс. до н. э. Раскопки велись вплоть до начала Второй мировой войны в 1939 г., а затем возобновились в 1948 г. и продолжаются до сих пор.

В результате были обнаружены остатки одной из самых великолепных цивилизаций Древности, расцвет которой пришелся на вторую половину 2-го тыс. до н. э. Угарит был крупнейшим городом-государством Ханаана и одним из самых важных культурных центров всего Ближнего Востока. В нем пересекались и контактировали различные культуры. Среди его кварталов был и микенский (ахейский); в порт Угарита прибывали корабли с Крита и из Микен. В Угарите были раскопаны два царских дворца, в древности поражавшие воображение современников (один из них был самым большим на Ближнем Востоке). Однако в самом конце 2-го тыс. до н. э. Угарит был разрушен (вероятно, в результате землетрясения) и больше не восстанавливался.

Самой ценной находкой археологов стало большое количество глиняных табличек, испещренных клинописными письменами, но, к сожалению, сильно поврежденных. Их изучение продолжается и сегодня. Однако уже сразу после их обнаружения в 1929 г. французский филолог Шарль Виролло обратил внимание на то, что в угаритской клинописи гораздо меньше знаков, чем в аккадской, – меньше трех десятков. Ученый высказал мнение о том, что угаритские таблички написаны алфавитным письмом, а сходство с клинописью объясняется сходством писчего материала. Вслед за этим немецкий исследователь Ханс Бауэр, предположив, что перед ним один из семитских языков с консонантным способом записи слов (это подтверждала краткость слов, разделенных вертикальными клинописными знаками), расшифровал в 1930 г. смысл многих знаков. Параллельно с ним к тем же результатам пришел французский исследователь Эдуард Дорм. Завершил дешифровку угаритской письменности Виролло. Он же опубликовал тексты больших мифологических поэм, трудной работой по расшировке и переводу которых занялись ученые разных стран.

Большую роль в переводе и толковании угаритских поэм сыграл выдающийся российский (ленинградский) востоковед Илья Шолеймович Шифман (1930–1990), после смерти которого вышли книги «Угаритский эпос» (1993) и «О Балу. Угаритское поэтическое повествование» (1999). Универсальность знаний И. Ш. Шифмана, изучение не только угаритских, но и ханаанейских, ивритских (ветхозаветных), арамейских памятников позволили ему прийти к важным обобщениям по поводу закономерностей развития как угаритских религиозно-мифологических представлений и угаритской литературы, так и мифологии и литературы всех народов, говоривших на западносемитских (точнее, северозападносемитских) языках. Именно Шифман высказал гипотезу о том, что, подобно тому, как в угаритских храмах записывались и хранились сакральные тексты, так это происходило и в других городах Ханаана (в частности, в Берите) и что «в этом же ряду – мифологическая и историческая традиция Иерусалимского Храма Йахве, нашедшая отражение в Библии»[574]574
  Шифман, И.Ш. О Карату: Введение / И. Ш. Шифман // Угаритский эпос / сост., пер. с угарит. и коммент. И. Ш. Шифмана. М., 1993. С. 11.


[Закрыть].

Исследования угаритских текстов подтвердили, что угаритский язык близок аморрейскому, т. е. является родственным собственно финикийскому, но в то же время отличается от него. К тому же (как уже отмечалось) о финикийцах как таковых (в греческом смысле слова) можно говорить только с конца 2-го тыс. до н. э., когда Угарита уже не было. Ученые убеждены, что именно угаритские тексты позволяют составить наиболее адекватное представление о ханаанейской мифологии и литературе, послужившей общим источником для различных племенных групп Ханаана. Угаритские тексты сохранились в силу того, что угаритяне писали на глине, а папирусы, на которых писали финикийцы, не сохранялись в климате финикийских городов. Однако именно сопоставление угаритских сказаний с финикийскими надписями, с уцелевшими греческими переводами и пересказами финикийских сюжетов, а также привлечение данных Библии позволяют более точно реконструировать и более поздние, чем культура и словесность Угарита, ханаанейские религиозно-мифологические представления и сюжеты.