Текст книги "Львы в наследство"

В первые три недели поисков Люцифера я часто пользовался маятником Теренса. Иногда это давало весьма неплохие результаты: добравшись до указанного маятником места, я находил там следы Люцифера. К сожалению, это случалось нечасто. Я не обладал даром Теренса, но чувствовал, что способности такого рода можно развивать; когда я еще работал на северо-востоке Тули, я очень хотел обладать подобным даром, чтобы отыскивать львов, которых долго не видел.

Глава пятая. КАК МЫ СНИМАЛИ ФИЛЬМ

После месяца поисков Люцифера Джордж, его работники, гости и ваш покорный слуга взялись за подготовку лагеря к приезду телегруппы из Великобритании, которая вот-вот должна была нагрянуть в Кору для съемок документального фильма о долгой, полной событий жизни Джорджа. С ними возвращалась после длительного отсутствия секретарь и помощник Джорджа Додди Эдмондс – очаровательная англичанка, которая проработала с ним семь лет, проводя в лагере каждый раз по несколько месяцев, а то и по году.

В это время, помимо Сью, в «Кампи-иа-Симба» жили также юная американка Карла, которая приехала к Джорджу на каникулы, и Дэвид, в прошлом заведующий зоопарком в Англии, – его рекомендовал Джорджу Билл Трэверс после того, как в результате проделанной Дэвидом работы были преданы гласности жестокие условия, в которых содержались животные в одном из британских зоопарков. Благодаря ему же шестерых тигров из цирка удалось переправить в Индию – теперь они живут на большой огражденной территории, в привычной для них среде, тогда как прежде их обиталищем служил тесный фургон для скота. Преданность Дэвида животным была неподдельной и безграничной.

Наконец, в нашем лагере была еще девятнадцатилетняя англичанка Джулия, которая, прочитав великолепную автобиографическую книгу Джорджа «Мой прайд и моя Джой», испытала такое вдохновение, что несколько месяцев копила деньги на авиабилет до Кении, чтобы встретиться с автором. Когда же она наконец прилетела и мы встретились, мне бросилось в глаза ее хрупкое сложение – ни дать ни взять Белоснежка, а уж о какой бы то ни было подготовленности к жизни в условиях дикой природы не было и речи. И такая-то, удивился я, хочет жить с нами?! Да она и недели не протянет! Но прошли месяцы, и наша гостья доказала мне, как я был не прав. В ней пробудился типичный английский дух первооткрывателя, и она блестяще переносила все тяготы, с охотой помогала мне в самых трудных условиях.

В течение нескольких последующих дней я продолжал поиски Люцифера. И снова нам казалось, что мы близки к цели, – но нет, он не показался ни на миг!

Как-то вечером, вернувшись в лагерь, я обнаружил, что часть телегруппы уже прибыла. Я вошел в хижину-столовую представиться. Продюсером был Ник – любезный парень, с некоторым налетом скептицизма и, как я позднее открыл, с милым, но суховатым юмором. Читал от автора и брал интервью Сэнди Голл – известный тележурналист и диктор программы новостей британской компании Ай-ти-эн. Наконец, среди прибывших был Эдриан Хаус, бывший директор издательства «Коллинз», долгое время сотрудничавший с четой Адамсон. Эдриан вложил много труда в книги Джой и внес огромный вклад в работу над автобиографией Джорджа «Мой прайд и моя Джой». Его блестящее знание жизни Джорджа необычайно помогло в создании телефильма.

Меня очень обрадовала встреча с этими людьми, так отличавшимися от обычных посетителей лагеря глубоким пониманием дела, которым мы занимались, и высоко ценившими наши усилия.

Весь первый вечер мы горячо обсуждали планы на ближайшие дни. Дискуссия показалась мне плодотворной, так как вновь прибывшие, по-моему, разделяли мои идеи относительно фильма. Я понимал так, что эта лента станет воздаянием Джорджу за его жизнь и труды и вместе с тем – как ни больно было это сознавать – своего рода некрологом. Можно только догадываться, что он сам чувствовал при мысли об этом – ведь он понимал, при каких обстоятельствах фильм вызовет самый горячий отклик в людских сердцах; в подобной ситуации кто угодно задумается о том, что он не бессмертен.

На следующий день из Найроби на взятом напрокат лендровере прибыли еще трое. Команда включала Майка Шимптона – рослого, сильного парня, кинооператора, от мастерства которого в конечном счете зависело, удастся ли фильм. В помощниках у него был парень по имени Джон; едва ступив на нашу землю, он испытал чуть ли не потрясение от необычности увиденного. И наконец, прибыл звукооператор Род Лоухаус, который одинаково неутомимо работал как с художественными, так и с документальными фильмами.

…За несколько дней до приезда Ника, Сэнди и Эдриана исчезла Гроу со своим прайдом. Джордж бросился на поиски, но все было напрасно. Это вносило существенные коррективы в планы киногруппы. После обеда в день ее прибытия мне стало ясно, как важно, чтобы львы объявились. Я предложил приостановить поиски Люцифера и попытаться отыскать прайд. Мы тут же разложили на столе карту Коры и стали строить догадки, куда могли запропаститься львы. После долгих споров я еще явственнее понял, сколь важным для успеха фильма было бы разыскать прайд – ведь самыми ценными в картине были бы кадры, где Джордж запечатлен среди своих питомцев и их потомков. Подобные сцены как нельзя лучше символизировали бы сущность этого человека, показывали его уникальное положение в окружающей природе.

В последующие дни Джордж трудился неустанно и с таким усердием, что забывал о повседневных проблемах заповедника. Фильм пробуждал в нем новые силы, поднимал дух и выявлял скрытые резервы энергии, которые трудно было в нем заподозрить.

Вечером того же дня, что прибыла киногруппа, мы со Сью решили провести ночь за пределами лагеря в поисках Гроу и ее прайда. В качестве приманки я избрал не первой свежести тушу верблюда, погрузил ее на прицеп и сел за руль видавшего виды «Соловья». Мы двинулись в направлении мрачной реки Тана, а затем вверх по течению – туда, где Джордж видел накануне львиные следы. Примерно за час до захода солнца я обнаружил, что следы ведут в глубокий овраг. Я выгрузил тушу, несколько раз прошелся ножом по гниющему мясу, продел один конец цепи через тазовую лоханку, а другой привязал к «Соловью». Этот прием мне случалось использовать еще в Ботсване – тяну приманку на буксире с расчетом, что львы выйдут на ее запах, а далее последуют за ней прямехонько туда, куда мне нужно.

Я вынул подаренный мне Мохаммедом сомалийский нож на длинной ручке и проткнул тушу, чтобы содержимое брюха вытекало на дорогу, – это весьма соблазнительная приманка для львов! Машина тронулась, волоча за собой подпрыгивавшую на камнях тушу; проехав несколько километров, мы остановились на открытом пространстве на берегу Таны, у притока под названием Мунуни. Быстро спустилась тьма. Мы со Сью выгрузили оборудование и приготовились нести вахту в течение всей ночи. Небесный свод проткнул блестящий серебряный серп молодого месяца, и, к несчастью, подул ветер; я периодически звал львов через громкоговоритель в надежде, что они где-нибудь рядом, но печенкой чувствовал, что в эту ночь они не придут. Когда долго живешь среди дикой природы, развивается такое странное чувство – необъяснимое, но часто оказывающееся ближе всего к истине.

Ночь тянулась медленно, без приключений. Когда на востоке забрезжил рассвет, я стряхнул с себя неотвязную докучливую дрему, которая всегда одолевает после томительных ночей в ожидании львов. Это подобие сна не оставляет никакого ощущения отдыха – чтобы восстановить бодрость духа и тела, нужно или выспаться по-настоящему, или увидеть долгожданных львов. Я сгорал от нетерпения, но в ночь на приманку польстились лишь несколько хитрых шакалов да пара пятнистых гиен.

Мы сложили оборудование в машину, но Сью чувствовала мою решимость все-таки найти прайд. Мы долго ехали по дороге, тянущейся вдоль реки, и наконец я наткнулся на след – он уходил в юго-восточном направлении, по каменистой, заросшей колючим кустарником почве, а затем поворачивал на север к реке – видимо, львы торопились утолить жажду.

Следы были свежими, недавно оставленными на мягкой пыли. Я обрадовался. Вот крохотные следы детенышей, а вот большие отпечатки лап молодого самца – не иначе как Дэнис! Я мигом оценил ситуацию: примерно за час до нашего приезда львы приходили сюда на водопой, а затем снова ушли в глубь территории – туда, где расположены каменистые холмы Кауме.

Накануне я сказал Джорджу, что мы вернемся в лагерь поутру и доложим о результатах поисков, но свежий след притягивал меня. Я решил, что пойду пешком, а Сью на машине вернется в лагерь и сообщит об увиденном. С водой, горючим и мясом для львов она вернется сюда вместе .с Мохаммедом, и в зависимости от результатов моих поисков мы сообразим, что делать вечером.

Сью укатила, и я остался один с ружьем и канистрой воды, но не чувствовал себя беззащитным, как обычно бывает в подобной ситуации. Я был рад, что нашел львиные следы, и отправился на поиски прайда.

Почва была каменистой, что затрудняло движение по следу, но я увидел, что львы перешли овраг; теряясь в догадках, где бы они могли быть, я продолжал идти вперед. Между тем солнце палило все нещаднее, и вскоре я взмок от пота. Я шел еще с час и наконец повернул назад, к тому месту, где назначил встречу Сью. Теперь я знал – у меня превосходный шанс найти прайд в этот вечер. Коль скоро мне известно направление их движения, можно рассчитать, где примерно они залягут отдыхать от дневного жара.

К тому времени, когда я доплелся до Таны, африканское солнце довело меня до такого состояния, что я готов был погрузиться в летаргический сон. От этого меня удерживало лишь сознание того, что львов мы наконец-то найдем. Я уселся в рощице под сенью раскидистых пальм и залюбовался было рекой, но глаза мои начали слипаться, и я заснул как убитый.

Немного спустя меня разбудил шум приближающейся машины. Я встал, отряхнулся и направился в сторону от Таны навстречу Сью и Мохаммеду. Я решил, что по следу нужно все-таки ехать на машине, и через час, с трудом миновав огромные камни и продравшись сквозь колючие заросли, мы оказались у холмов. Я знал, что львы рядом; почти магнетическое ощущение, что в этот вечер они таки составят нам компанию, придавало мне сил. Теперь же, поскольку солнце пылало, как жаровня, трудно было поверить, чтобы они еще продолжали странствовать. А раз так, то мы со спокойной душой повернули назад в лагерь, где собирались обсудить наши находки с Джорджем и киногруппой.

После славного обеда и не менее славной беседы было решено, что если в этот вечер я найду львов, то останусь с ними. Средством связи с киногруппой послужат портативные рации, настройкой которых как раз занимался Род.

Позже мы со Сью вновь отправились в путь – на этот раз в сопровождении Мохаммеда. Мы двинулись к холмам Кауме, где планировали провести ночь и где – я был уверен – находились львы. Когда мы выходили за ворота лагеря, Джордж, как обычно, явился нас проводить и заботливо осведомился, не забыл ли я ружье и провиант и захватил ли хоть пару банок пива или немного виски, чтобы промочить запыленные глотки да немного взбодриться перед заходом солнца.

Часа за полтора до заката мы прибыли к холмам Кауме – и залюбовались восхитительным видом. Местность, прилегающая к Кауме, спускалась естественным амфитеатром, и мы припарковали машину у выступа возле подножия холма. В двух километрах к северу блестела, словно серебряная змея, река Тана, извиваясь по залитой мягким солнечным светом и заросшей кустарником земле. Мы решили подняться на одну из вершин и позвать львов через громкоговоритель. Когда мы достигли последнего перед вершиной уступа, я почуял, что львы где-то близко, и взглянул на соседний холм, который отделялся от нас расщелиной шириной метров в сто.

Вот она, награда за перенесенные страдания! Все восемь львов стояли у меня перед глазами, эффектно вызолоченные лучами клонившегося к закату солнца. Я подал знак Мохаммеду и Сью, и, обратив свой взгляд туда, куда я показывал рукой, они тоже стали свидетелями дивного зрелища. Впрочем, малыши, испугавшись, быстро скрылись в низкорослом кустарнике, покрывавшем холм. Вскоре за ними последовали и взрослые львы, и только Гроу еще несколько секунд смотрела на нас, прежде чем уйти.

Что ж! Эти львы родились на воле и вели естественный образ жизни, но их существование непостижимым образом было проникнуто духом Джорджа. Они порой могли исчезать на недели, но затем – сытыми! – приходить к ограде лагеря: не за гостинцем, а потому, что нуждались в присутствии Джорджа, и он, в свою очередь, нуждался в них.

Я стал подзывать их, но, как и всякие дикие львы в светлое время суток, они предпочли спрятаться в густом кустарнике. Я знал, что они станут смелее только ночью.

***

Мы спустились и направились к тому холму, где видели львов, заходя с дальней стороны, чтобы не побеспокоить их, и в то же время надеясь, что в урочный час они приблизятся к нам. Мохаммед нес ящик с мясом в надежде, что такая встреча произойдет. Поднявшись на вершину «львиного» холма, я, когда пришло время сеанса связи, включил рацию. В отдалении, километрах в двадцати, нам были ясно видны скалы Коры, а вокруг во все стороны разбегались холмы. Тут рация затрещала и раздался ответный сигнал:

– Это ты, Гарет? Ну, докладывай, что нового. Прием! Я сообщил, что львы были с нами рядом и что я надеюсь на их появление этой ночью. Род ответил, что переговорит с командой, готовы ли они в темноте снимать Джорджа в окружении львов.

Через несколько минут он дал ответ, что группа уже настроилась на дневные съемки, и мы решили, что попробуем подозвать их при первых лучах солнца. Я был несколько разочарован таким ответом и в то же время в какой-то мере обрадовался – если бы киногруппа приехала уже с вечера, она, конечно, засняла бы кое-что существенное, но кадры, снятые в утреннем свете, произведут куда большее впечатление.

В тот день это был наш единственный радиоконтакт с лагерем, кроме которого на сотни километров вокруг не было никакого жилья. Но когда мы вернулись к машине, мы нисколько не почувствовали оторванности, ибо ощущали себя одним целым с природой.

Ночью мы развели костер подле машины и насладились напитками, а тут и горячая еда подоспела. Лучшего напарника, чем Мохаммед, трудно найти – уютно рассевшись у огня под светящими с небосклона звездами, мы заслушивались его историями. Так мы просидели около двух часов, время от времени подзывая львов, которые находились где-то над нами на холмах.

Я встал, чтобы с помощью фонаря осмотреть окрестности. Сью находилась возле машины, пряча опустевшие банки, когда неожиданно из кустарника раздалось предупреждающее рычание. Вот они, львы, всего в нескольких футах отсюда! Мохаммед взял у меня фонарь, а я схватил куски мяса, зашагал к открытому пространству между холмами и стал разбрасывать гостинцы, выкликая львов по именам. Те выходили и хватали мясо – сперва нетерпеливо накидывались на него, но по мере насыщения относились к лакомству спокойнее. Через час от угощения не осталось ни кусочка, и львы отступили, скрывшись за холмами и кустами; лишь изредка из темноты доносился их негромкий зов.

Под эти звуки мы вернулись в машину и завалились спать. Мне было ничуть не страшно – напротив, я был даже доволен тем, что львы отдыхают вокруг меня. Внезапно проснувшись ночью, я увидел вокруг их силуэты – иные бродили, иные просто лежали, глядя на машину.

За час до рассвета мы все трое проснулись; львы ушли, унеся с собой только им присущий дух, и с их уходом на душе стало пусто. Я думал: если выяснится, что киногруппа готова к съемкам, нам нужно как можно скорее сниматься с места и снова разыскивать львов.

Я связался с лагерем по радио и передал Роду, чтобы они ехали к холмам Кауме, а я буду искать, куда ушли львы. При встрече обговорим, как снимать Джорджа и прайд. Утро началось блестяще – не прошло и часу, как мы с Мохаммедом успешно взяли свежий след. Львы пошли тем же путем, что и накануне, – сначала сходили на водопой к Тане, а затем вернулись назад. Их след замыкался позади Кауме и вел к другой группе холмов. Мы были уверены, что они отдыхают где-то за камнями, но для полной уверенности решили сначала посмотреть.

Я шел впереди Сью и Мохаммеда и снова чувствовал, что львы поблизости. Подойдя к огромному камню, я уже готов был влезть на него и даже перебраться через узкую щель, но интуиция подсказала мне, что нужно обойти вокруг. Я обошел – и тут же позади меня, всего в нескольких футах, выпрыгнул Дэнис. За ним появилась его сестрица, и вскоре вся округа заполнилась желтовато-коричневыми фигурами. Они реагировали на наше присутствие, как и положено диким львам, а Одноглазая, так та вообще бросилась вперед, словно протестуя против нашего вторжения. Я прикрикнул на нее, и мы медленно отошли за камни и вернулись к машине. Если бы я тогда перешагнул узкую расщелину, то уж точно наступил бы на кого-нибудь из отдыхающего прайда.

К несчастью, когда киногруппа наконец соизволила явиться, уже было нестерпимо жарко и мы решили перенести съемки на следующий день. Я заметил, что Джордж ходит на поводу у создателей фильма, и очень огорчился, когда ему пришлось оставить своих львов, так и не пообщавшись с ними, и возвратиться в лагерь на интервью.

В эту ночь львы снова вернулись к нам в холмы Кауме. Я чувствовал, что между мной и ними существует какое-то непонятное притяжение и они являются не ради мяса, а просто потому, что понемногу стали признавать нас. Они не приближались в молчании, но предупреждали о своем появлении негромкими призывными рыками, спускаясь в лунном свете со скалистых холмов. Когда львы приходили к уступу, где я стоял, меня охватывали покой и умиротворение.

Я бросал им куски мяса, но в ответ не слышал ни звука – как бы с опаской, каждый лев по очереди подходил и брал гостинец. В одну из таких минут, находясь наедине со львами, я вспомнил, что года четыре назад почти на этом же самом месте такая же встреча состоялась у Джорджа и Додди – чем не доказательство, сколь близкими могут быть Лев и Человек и как духовно выигрывают от этой близости и тот и другой!

Однажды Джордж рассказал Теренсу, что, несмотря на долгие поиски, ему не удается найти Гроу и ее сестру Глоу. Теренс достал свой маятник и вскоре объявил, что Глоу нет в живых, а Гроу бродит одна в холмах Кауме. Ближе к заходу солнца Джордж в сопровождении Додди выехал из лагеря, чтобы провести ночь в холмах. Приехав в Кауме и уже расстилая свернутые матрацы на крыше лендровера, Джордж вдруг услышал, как Додди зачем-то срочно зовет его. Он повернулся – и видит: в каких-нибудь четырех шагах от Додди в кустах притаилась большая львица. Это и была Гроу: незаметно подкравшись, она тихо наблюдала за людьми. Джордж позвал ее и кинул мясо, которое она тут же схватила и слопала. Львица всю ночь пролежала возле машины, на крыше которой спали Джордж и Додди.

На заре все трое наблюдали проходившее мимо них стадо слонов, а затем, как бы возвещая о конце чудесной встречи, Гроу внезапно вскочила, потянулась и скользнула в кусты, исчезнув из виду.

В этот вечер мы тоже насладились общением со львами с глазу на глаз. Но, как бы это ни было приятно для нас, никаких результатов, например в виде отснятой пленки, наша встреча не дала.

Рано поутру прибыл Джордж с киногруппой, и хотя я показал, где примерно могут находиться львы, мы их там не увидели. Было решено, что Джордж с группой выедут на открытое пространство к подножию холмов и будут подзывать львов там, а мы с Мохаммедом в это время осмотрим окружающую местность сверху.

Жара уже стояла страшная, и вряд ли что-то могло заставить львов покинуть прохладное убежище. Грустно, но сколько ни звал Джордж, ни один из них не появился.

Тогда мы с Мохаммедом, продираясь сквозь кусты, отправились назад к машине, стоявшей километрах в трех, и неожиданно наткнулись на свежие следы. Осторожно перебравшись через расщелину в скале, мы двинулись по следу, и вдруг Мохаммед свистнул. Я оказался лицом к лицу с двумя детенышами, спокойно наблюдавшими за нами. За кустами и камнями виднелись головы других львов. Они вели себя спокойно – может быть, их убаюкивало солнце, а может быть, между нами действительно возникло чувство приязни, о котором я давно догадывался. Коль скоро они выглядели необычно смирными, мы выползли из кустов и вернулись к машине, чтобы вызвать киногруппу по рации. Я поехал к Джорджу и сопроводил всех туда, где были найдены львы.

Запутавшись в проводе микрофона, Джордж принялся звать животных, а мы пошли в густой кустарник искать их. К несчастью, львов опять не удалось выманить – так из-за жары сорвалась съемка ценных кадров! Когда Майк с уже включенной камерой увидел нас, выходящих из зарослей, по нашим разочарованным лицам он сразу понял, что лучше ни о чем не расспрашивать.

Неудача подрезала нам крылья. Зато Джордж держался блестяще. Бедняга сбился с ног, гоняясь по страшной жаре за вечно ускользающими львами, чтобы не оставить киногруппу без вожделенного результата, – все-таки для своего почтенного возраста он был поразительно неутомим. Я снова убедился, сколько сил отдает он ради успеха своего дела.

Мы всем табором вернулись в лагерь на отдых. Решили, что я снова вернусь ко львам, на этот раз с целой верблюжьей тушей – может быть, благодаря ей львы задержатся на месте на день или два. Но гости по-прежнему тревожились, что план расстроится, – ведь никто, кроме меня, Сью и Мохаммеда, не видел и даже не слышал львов.

Таким образом, у киногруппы не было такого боевого настроя, как у нас. Поскольку им не довелось побывать в обществе львов и они не представляли, какая это красота, у них не было потребности увидеть это собственными глазами. Я чувствовал, что львы непременно появятся на закате – снимай не хочу! – и считал, что Джордж с киногруппой непременно должны последовать за мной, но по каким-то странным соображениям было решено снова попытать счастья днем.

Когда мы со Сью уже собирались в путь, Майк в очередной раз спросил, каковы, с моей точки зрения, шансы на появление львов и нельзя ли ему составить нам компанию. Я сказал, что всем нутром чую – свидание состоится, а потому его желание можно только приветствовать. Вдруг выдастся такой шанс для съемки, что о лучшем не надо и мечтать!

В тот вечер Сью, Майк и я вернулись туда, где я утром встретил львов. Когда мы стаскивали с прицепа тяжеленную верблюжью тушу, Майк помогал нам с удвоенным усердием. Пока он и Сью готовили оборудование на случай, если оно пригодится ночью, я ушел в кустарник разведать, нет ли каких-либо признаков львов. И что же?! Не более чем в километре я увидел на высоком холме целый лес голов!

Я тут же вернулся к машине за биноклем, чтобы удостовериться, не обмануло ли меня зрение. Нет, это в самом деле были львы, и именно из прайда почтенной Гроу! Сложив руки рупором, я позвал, подражая голосу и тону Джорджа:

– Гро-у, ко-о мне! Гро-у-у, сю-ю-да!

К моему изумлению, все восемь львов встали – сначала они уставились на меня, а потом начали потихоньку спускаться с холма. Понимая, что столь странное послушание может оказаться обманчивым, я мигом бросился к машине и велел Сью и Майку быть в полной готовности – через каких-нибудь двадцать минут львы будут здесь.

Майк кинулся к камере и звукозаписывающему оборудованию.

Как раз в тот момент, когда мы все трое устроились на крыше нашего верного лендровера, я увидел, что Гроу, скрытая завесой сумерек, выглядывает из кустов всего метрах в четырех от нас. Майк глянул на часы и застыл от изумления – львы появились как раз тогда, когда я и предсказывал, с точностью до минуты.

Вскоре все восемь львов двойным кольцом окружили машину, но ни один не заметил ожидавшую их верблюжью тушу. Желая ускорить начало кормления, да и просто оттого, что люблю находиться среди львов, я соскочил с машины, направился к туше и позвенел привязанной к ней цепью. Все восемь хищников повернули ко мне морды, а когда я зашагал назад к машине, они, в свою очередь, устремились к туше. Вот когда настал звездный час для нас с Майком! Только снимай, как львы жадно накидываются на пищу, отнимая друг у друга лакомые куски. Несколько позже, когда угощение почти закончилось, львы принялись ворчать и драться друг с другом – так всегда бывает, когда от добычи остаются рожки да ножки.

Майк получил блестящую возможность заснять кормящихся львов. Он уселся на капот, и мы подъехали к хищникам на каких-нибудь пять метров. Завершали съемку уже в полной темноте при свете фар.

Трапеза длилась несколько часов, после чего львы скрылись в кустах; только один из малышей наведался вновь – посмотреть, не осталось ли еще чего-нибудь. Этот вечер запомнится нам на всю жизнь – мы ощутили свое единение со всем, что нас окружает. Майк погрузил оборудование в кабину и устроился там, а мы со Сью, валясь от усталости, снова полезли спать на крышу.

Ночью – это я понял уже утром, когда увидел огромные круглые следы на песке, – между нами и спящими львами тихо прошел старый слон-самец и исчез так же незаметно, как и появился.

Перед зарей львы, верные своей привычке, ушли. Оставив Сью и Майка, который загорелся желанием снять солнечный восход, я пешком отправился за ними, наказав Майку догнать меня по дороге к Тане. Я шагал, наслаждаясь свободой, – ничто не дает такого ощущения свободы, как странствия по диким просторам в поисках львов.

Примерно через час я услышал звук мотора – это был «Соловей». Свернув с львиного следа, я вышел через кусты на дорогу, сел в машину, и мы поехали назад в лагерь – нам не терпелось поведать о ночных приключениях.

В этот вечер мы решили предпринять еще одну попытку снять Джорджа со львами в холмах Кауме, после чего он с киногруппой должен был лететь на озеро Туркана и в национальный парк Меру, где предполагалось снять сюжет, основанный на его воспоминаниях об этих местах.

Часа за два до заката киногруппа собралась возле уступа, на котором я провел предыдущие ночи среди львов. Я не мог показать точно, где видел их в последний раз, но меня не покидало чувство, что вечером они все равно явятся. Команда, как и вчера, надеялась на дневные съемки, но что не сбылось, то не сбылось.

Джордж сел с краю на заднее сиденье своего лендровера, я устроился рядом с мясом наготове. Ассистент оператора Джон взобрался на крышу, чтобы работать с подсветкой, если львы явятся только ночью. Вскоре камера, звукозаписывающее оборудование и прочие причиндалы были в полной боевой готовности, и Джордж, подняв громкоговоритель, начал выкликать львов по именам. Его голос отзывался эхом в холмах, и взоры всех были устремлены на скалы – не мелькнет ли желто-коричневое пятно! – но животные не появлялись.

Солнце стало угасать, а с ним угасали и надежды. Джордж продолжал звать хищников, но в ответ раздавались только голоса присутствовавших; время шло, голоса становились все громче, и в них все явственнее звучали пораженческие настроения. Все были убеждены, что львы отказываются от сотрудничества. Уже были распакованы напитки, и вскоре большинство из компании, уютно устроившись на камнях, мирно болтали кто о чем. Пошли разговоры, что пора уезжать, но я оставался начеку, ибо знал: львы неподалеку.

Около восьми часов вечера члены киногруппы, Сэнди и Джордж заспорили, ехать или оставаться. Меня огорчало нежелание большинства ждать, но их можно было понять. Им не приходилось проводить ночи в бесплодных поисках львов, как мне, когда я искал Люцифера; и, главное, им, в отличие от меня, не довелось увидеть прайд. Тем не менее Майк готов был остаться со своей камерой, видимо памятуя о прошлой волнительной ночи.

Вдруг, повинуясь некоему порыву, я вскочил с места и направился туда, где во тьме громоздились камни. Я зажег фонарь, и пучок света упал прямо на морду Гроу. Как объяснить это сверхъестественное чувство притяжения? Конечно же, подсознание заставило меня подняться и пройти несколько метров навстречу незримой львице. Я ласково позвал ее, а затем обратился к своим спутникам:

– Они тут! Только что пришли.

Тому, что львы с такой неохотой шли нам навстречу, нетрудно найти объяснение. Они чувствовали, что здесь чужаки, и притом в возбужденном состоянии. Я-то понимал, что состояние гостей вызвано необычностью ситуации и долгим ожиданием, но львы этого не знали и побаивались. Вот оно, чутье неизвестного!

По-моему, львы очень тонко ощущают чужой страх, хотя он часто воспринимается ими как признак агрессивности. Потому-то они и отсиживались в кустах, не подавая голоса, предпочитая наблюдать за нами из-под таинственного покрова темноты.

Услышав, что львы близко, Джордж встал, киногруппа бросилась на подготовленные позиции, а Сью и Додди сели в машины. Включили подсветку, Майк приготовился снимать, а Джордж принялся подзывать львов. Но они по-прежнему не сделали ни шагу нам навстречу.

Наконец сострадание Джорджа и его любовь ко львам взяли верх. Пренебрегая сюжетом, он шагнул мимо Майка во тьму; я – за ним. Джордж швырнул на землю тяжелую верблюжью голову, но львы все равно не желали выходить. Мы сделали еще несколько шагов вперед и стали почти невидимыми для тех, кто остался у машин. Не страшась доносившихся из темноты ворчания и фырканья, Джордж наклонился, подобрал верблюжью голову и подбросил ее в воздух.

Вдруг в кустах серебристой молнией мелькнула львица. Бросившись к нам, она схватила добычу и, хрипло ворча, скрылась за холмами.

Мы с Джорджем вернулись к остальным членам нашей компании, по-прежнему стоявшим вокруг слабо мерцавшего костерка. Мы знали, что львы не выйдут к нам, когда тут столько людей, у которых непонятно что на уме. Киногруппа была слегка ошеломлена тем, что только что увидела и услышала, и не на шутку встревожилась, когда мы с Джорджем снова скрылись во тьме.

Эта минута была для нас с Джорджем вершиной вечера, но остальные, похоже, рассуждали иначе. Нам опять не удалось отснять самого главного. На следующий день Джордж улетал вместе с киногруппой к своим прежним излюбленным местам на озере Рудольфа, ныне переименованном в озеро Туркана, а затем в Меру. Я же за время его отсутствия попытаюсь подманить львов к лагерю, где будет легче осуществить нужные съемки.

Кроме Джорджа и киногруппы, летели Сэнди и Додди; ночевать они должны были в охотничьем домике на берегу озера. Джордж добросовестно готовился к отлету, и в первый раз за все время, проведенное мной в Коре, я увидел на нем шикарный френч и новую кожаную фуражку. Я не смог скрыть чувства нежности и восхищения, когда он доверчиво сел в самолет, чтобы через несколько часов оказаться у берегов озера, с которым у него связано столько добрых воспоминаний, накопившихся за сорок четыре года, прожитых в этой суровой стране.