Текст книги "Байки PRo выборы"

Брянские волки

В орле – орлом!

Без газеты выборы – не выборы. На дворе был 2000 год. Наиболее экзальтированные личности готовились встретить конец света. Мы – поменять главу Брянщины. Наш протеже вернулся туда из Москвы недавно. Известность у него в родных местах, что волос на голове у черта лысого. «Красный пояс». Основной конкурент – действующий губернатор Лодкин, один из лидеров КПРФ. В регионе – царь и бог.

Местная пресса для оппозиции – за семью замками. Поэтому своя газета нужна позарез. Без лицензии на СМИ типографии с нами даже разговаривать не будут. Управление Минпечати, выдающее нужное разрешение, – в Орле. Там областью рулит тоже «красный» начальник Строев. Если администрация Лодкина узнает о наших планах, не видать нам печатной трибуны, как своих ушей. Регистрацию отложат на месяц. Потом ещё и ещё. Судитесь сколько хотите. После выборов кулаками не машут…

Иду ва-банк. Соколом лечу в Орел. Бесцеремонно врываюсь к начальнику управления. «Удивляюсь», что ему ещё по моему делу не звонили «сверху». Как бы невзначай раскладываю на столе папку и блокнот с символикой «Медведя» (трофеи со съезда движения «Единство», выдвинувшего Путина в президенты). Интересуюсь, как собеседник относится к новому руководителю страны и другим вождям партии власти.

Что чиновник средней руки может сказать про начальство? Подобострастно трясет головой, показно кланяется портрету нового премьера. Владимир Владимирович уже предусмотрительно размещен над креслом местного укротителя периодической печати. Намекаю, что прибыл по заданию этого самого «руководства». Поднимать рейтинг будущего президента в неблагополучном «красном поясе». Принято решение зарегистрировать еженедельники: «За Путина!» и «Социальная помощь Брянской области». Времени в обрез. К вечеру должен вернуться из командировки и доложить «кому следует» о выполнении задания.

Надо так надо. Приказы «сверху» не обсуждаются. Собеседник просит час на оформление документов. Гораздо быстрее отведенного времени уже держу в руках нужные «разрешительные» бумажки с печатями. Чиновник хлопочет за подчиненных: «Сотрудницы работали без обеда, чтобы поскорее всё сделать. Можно ли их как-то поощрить?»

«Людей обижать нельзя, – соглашаюсь. – Сейчас сообразим чего-нибудь».

Орловские барышни из Минпечати остаются дегустировать мои презенты: кофе с конфетами. Свежеиспеченные свидетельства на СМИ, благоухающие свежей краской, в моем портфеле едут в Брянск.

С высоты

Штаб разместили в отеле «Брянск». Главный проспект города заканчивается этой высоткой. Областной центр как на ладони, но не в кулаке у нас.

Подшефному кандидату «заказана» не только местная пресса. Даже офис не можем арендовать! Владельцы помещений шарахаются от гостей как от чумных – боятся губернаторского гнева. Квартирмейстер забронировал, и то со скрипом, с десяток номеров в этой по-советски неуютной гостинице. Где спим, там и работаем. Собираем информацию, разрабатываем стратегию кампании, подбираем кадры. Тут же столуемся и проводим досуг.

На ночь глядя коллеги затянули меня в казино, расположившееся на последнем этаже этого брянского родственника «Бурдж-Халифа». Мол, надо же как-то снимать стресс.

– В местном тотализаторе входной билет в разы дешевле, чем в Москве или Екатеринбурге. Фишка – всего 50 рублей! – уговаривают товарищи.

– Правил не знаю! И вообще, не люблю лохотроны! – устало сопротивляюсь.

– За компанию разок сходишь, посмотришь! Поболеешь за товарищей!

– Если только за компанию…

Взираю с высоты индустрии развлечений гостиницы «Брянск» на одноименный город.

Там внизу: облупившаяся краска на потертых временем фасадах домов, разваливающиеся заводы, сумрачные лица рабочих, уставших от задержек и без того мизерных зарплат. Самый высокий конкурс в местном вузе – по специальности «Дорожное строительство». Молодежь отлично понимает – лучшая карьера там, где «распиливается» бюджет. Тутошний губернатор Лодкин в прямом эфире местной радиостанции так и сказал: мол, голосуйте за мою команду, проверенную в доле (оговорился по Фрейду), то есть в деле…

Штаб разместили в отеле «Брянск»

На самом верхнем этаже местного варианта отеля «Emirates Palace» гуляет «лакшери» Брянска. Серость и безысходность, царящие внизу, наверху спрятаны за тяжёлыми бархатными, богато украшенными вышивками занавесами. В тусклом свете залов ждут кутил игровые столы. В центре дворца грехопадения – золотым цветом маняще блестит рулетка. Приятели сгрудились у волчка. Красное и чёрное. Зеро. Круговорот денег и фишек. Пытаюсь оттащить товарищей от этого «чёртова колеса» – куда там!..

Откуда столько наглости взялось у недавних выпускников университета?.. Совсем недавно большинство из них охрана казино дальше порога не пустила бы. Но за низложение губернатора платят не меньше, чем в дорожном фонде!

Вчерашний студент – «ботаник» с достоинством столичного денди потягивает «long drink[50]50
  Длинный напиток (англ.)


[Закрыть]». Алкоголь дурманит ему голову и требует бахвальства. Нарочито громко свежеиспеченный «новый русский» заявляет: «Не прикупить ли это казино?»

Официант в ужасе торопливо скрывается.

Местный завсегдатай с почтением поддерживает разговор: «Купить можно. Лицензию на игорный бизнес не просто оформить!»

После третьего стакана «Маргариты», залакированного крепким шотом, экс-«студень» решительно бьет кулаком по ломберному столу: «Если надо – и лицензию получим!..»

Крупье вытирает пот со лба и дрожащей рукой снова запускает шарик.

За полночь. Кто-то хватает меня за плечо. Поворачиваюсь. Социолог Александр. Запотевшие, съехавшие набекрень очки на его переносице не могут скрыть азартного огня в глазах молодого ученого. Его вечная застенчивость растоплена несколькими стаканами горячительного:

– Новичкам везёт. Чувствую выигрыш! По звуку определяю, в какой сектор закатится шарик. По неопытности сначала проигрался. Займи, завтра отдам!

Тяну его за рукав к выходу – не идёт, сопротивляется. Ни в какую не хочет вниз, к обветшалым пятиэтажкам и усталым прохожим. Может, и надо ему отдохнуть – забыться в шуме подскакивающего шарика мимолетного счастья?..

Назавтра только к обеду опять вижу помятую фигуру продолжателя дела французского философа Огюста Конта.

– Ну что, разорил казино?

– В этот раз не получилось… Но в следующий – точно сорву куш!

Соблазнение попадьи

Тула, Калуга, Курск, Орел, Смоленск – типографии в этих городах отказались от нашего достаточно «жирного» заказа. Боятся гнева начальства. Не печатать же наши агитки в Софии, как первому в Московии книгопечатнику Ивану Федорову! Пророков, как и свободы печати, нет в отечестве своём, и спустя 400 лет после жития святого книжника! Последняя надежда – частный принт в Орле. Не хочу «подставлять» издательство. Честно признаюсь: наш еженедельник – «агитка». Замдиректора и завпроизводством в одном лице испуганно заслоняется от посетителя обеими ладонями.

Иду в наступление:

– Прошелся по вашим цехам. Оборудование – классное. Одна рулонная офсетная машина «Roland» чего стоит! Но слабо загружена. Так инвестиции до конца света не окупите! Предлагаю полумиллионные тиражи!

Чувствую, засомневалась «миссис Типография». Делаю контрольный выстрел:

– Половину оплатим наличкой.

Пишу на калькуляторе приличную сумму и показываю собеседнице.

– Это еженедельно. За три месяца выйдет…

Число едва помещается на экране калькулятора.

Поповская дочка из провинциального городка. Воспитана на молитвах и постах под строгим приглядом икон. По божьей воле занесла её нелегкая в епархию благого Ивана Федорова. Две трети жизни у этой повелительницы офсета позади. Ангелы не смогли сохранить ей фигуру. Не сберегли её чело от морщин. Богатств у неё на чёрный день, что у церковной крысы. Экономика типографии не блестящая. Кто ещё придет и наберет на этом калькуляторе такие дьявольские для здешних мест цифры? Il denaro è una chiave che apre tuttie le porte[51]51
  Деньги – ключи от всех дверей (итал.).


[Закрыть]. В силах ли она отказаться от такого искушения?..

Через несколько дней со двора этого орловского издательства выпорхнула первая пташка – бортовой КамАЗ, кузов которого доверху набит пачками нашей макулатуры.

Как художник художнику

Бог наградил многими талантами. Но не мог же он отдать всё одному. Когда Всевышний раздавал способности в изобразительном искусстве, я где-то затерялся. До поры до времени состязаться в живописи с Валентином Серовым или Ильей Репиным даже в голову не приходило.

Но выборы заставят.

Печатное слово многократно усиливает иллюстрация. Возникла идея «чёрного» таблоида. Вся «правда» про кандидатов. И даже больше…

Где взять художника-оформителя? Обратиться к местным Кандинским и Малевичам запрещал уголовный кодекс. Эти «сдадут» заказчика на первом же допросе.

Пришлось взял кисть в руки в прямом и переносном смыслах!

Кубофутуризм, супрематизм, экспрессионизм давали и мне шанс на успех в современном политическом искусстве!

Перефразирую афоризм Кузьмы Пруткова:

Посмотрел картины современных мастеров.

Если они – художники, то и я – художник!

Причем художник даровитый! В конце концов, la calidad de un pintor depende de la cantidad de pasado que lleve consigo![52]52
  Класс художника зависит от величины прошлого, что он носит с собой (исп.).


[Закрыть]

Идея спецвыпуска проста: якобы «независимое» издание «перемывает косточки» основным кандидатам. «Горькая» и нелицеприятная «правда» об этой «святой» троице. Чтобы наш штаб не заподозрили в авторстве, в грязь окунем всех претендентов. Но про «нашего» – помягче. Мол, конечно, негодяй. Но на фоне остальных – очень даже ничего.

На первой полосе мне виделся портрет сказочного персонажа – трехголового Змея Горыныча. Яркого и образного символа всей избирательной кампании. Каждая башка чудища знаменовала конкретного претендента на губернаторство.

Морды, олицетворяющие кандидатов-противников, должны были вызвать у читателя большее отвращение, чем лик нашего «святого».

Склонился над куском ватмана. Взял наизготовку оружие иллюстратора – маркер. Чёрный. Никаких полутонов! Как катаной полоснул – разрезал белый мир змееголовым.

Дублировать и исправлять ничего не стал. Настоящий мастер, как и кинорежиссер Эд Вуд, снимает сцену с первого дубля!

Кандидат был очень удивлен «своей» агитке

Пару дней спустя прогуливался по вечернему городу. Порывом ветра к ногам принесло комок газетной бумаги. Пригляделся: помятый и слегка грязный, но вполне узнаваемый, на меня уставился знакомый Горыныч. Вот она – слава у ног творца!

Когда и какому художнику-графику удавался дебют тиражом в 200 тысяч экземпляров?.. Пусть даже на газетной бумаге.

Много на тех выборах избиратель увидел подметных агиток про основных лидеров гонки…

Волки и овцы

Кто оценит победу боксера-тяжа над легковесом? Где интрига, зрелищность процесса? Выборы становится настоящими, когда есть реальная борьба. Соперничество лидеров, команд, идей, технологий, бюджетов наконец.

Язык агитации и пропаганды – грозное оружие. Порой более острое, чем казацкая шашка. Les mots ce sont les épées[53]53
  Слова – это шпаги (фр.).


[Закрыть]. Недаром в годы Второй мировой войны Адольф Гитлер записал советского диктора Левитана в личные враги. Объявил награду за этот «голос надежды советского народа» в неслыханную сумму – 100 000 марок.

На выборах тоже есть профессионалы слова и графоманы, мастера от бога и бездари-лапотники.

Агитационное искусство живет по особым законам.

В качестве ответчика по делу об оскорблении чести и достоинства в судебном процессе выступает политтехнолог Дубичев. Истца до глубины души возмутил и обидел памфлет про него в газете конкурента. Редактором агитки как раз значился наш коллега по ремеслу.

Политконсультант парировал обвинения. Мол, я – всего лишь писатель. Книжки пишу. Для детишек. Обидные прозвища истца в нашей стенгазете «а-ля „Пионерская правда“» – это не оскорбления. А особый способ разговора с юным читателем. Использую уменьшительно-ласкательные суффиксы, утрированные выражения и т. п. не для унижения уважаемого оппонента, а с целью донести до малышей в доступной форме информацию о выборах…

Согласен с ответчиком. Избиратель обладает «детским» сознанием и «девичьей» памятью. Еще Иван Крылов писал: «Уж сколько раз твердили миру…» И правда, россиян последние двадцать лет с завидным постоянством приглашают на выборы. Сулят лучшую жизнь. Дают неисполнимые обещания. В подавляющем большинстве случаев победитель сразу после дня голосования вместе со своими сказочками улетучивается, как утренний туман. Чтобы через четыре-шесть лет снова материализоваться перед уже всё позабывшим избирателем. Mundus vult decipi, ergo decipiatur![54]54
  Мир желает быть обманутым, пусть же он будет обманут (лат.).


[Закрыть]

Чтобы достучаться до сознания обывателя, не нужно сложных силлогизмов и глубоких аналитических выводов. Послания к нему упрощаем до невозможности. Монохромные цвета. Дуализм. Теза – антитеза. Мы – они. Друг – враг. Черное – белое. Еще Спаситель говорил про это: «Кто не со мною, тот против меня»[55]55
  Евангелие от Луки, гл. 11, ст. 23.


[Закрыть]! Больше эмоционально окрашенных образов и сюжетов. Не забываем – перед нами неразумные дети, которым по недоразумению или с целью лучшей управляемости доверили примитивную механическую операцию – опустить бумажку в ящик с прорезью.

Еще Марк Твен смеялся над легитимностью этого процесса: «If something depended on the elections, we would not be allowed to participate in them!»[56]56
  Если бы от выборов что-то зависело, то нам бы не позволили в них участвовать (англ.)


[Закрыть].

Искусство агитационного слова – дар. С ним не рождаются. Ему не учат в университетах. Это талант, добытый blut und eisen[57]57
  Кровью и железом (нем.)


[Закрыть]. Он, как меч, годами куется выборным молотом!

Была история. Оппонент – железнодорожник. Нанял целый поезд для выборного турне. Пассажиры: агитаторы, народный хор, танцоры, охранники. Состав приезжает на вокзал небольшого городка. Вокзальные громкоговорители под музыку зазывают зрителей на шоу. Хор. Танцоры. Зевакам бесплатно раздают мешки с продуктовыми наборами. На каждом пакете красуется фамилия благодетеля.

От станции к станции по пути следования кандидат-железнодорожник набирал голоса. Поезд уверенно вез оппонента к победе. Да что там говорить, наши агитаторы сами выстраивались в очередь у вагонов за этими подачками. Халява! Надо было загнать этот товарняк в тупик.

Подложил под колеса железному коню печатное слово. На первой странице нашего бюллетеня появился предупреждающий материал: «Осторожно, поезд-хулиган!»

С таким текстом:

«Ранним утром жители города N проснулись от резких, пронзительных завываний, раздававшихся со стороны железнодорожной станции. Придя на перрон, N-цы увидели необычную картину. На первом пути, перекрывая проход к другим поездам и в соседний район, пуская в небо клубы едкого черного дыма, возвышался зловещий силуэт необычного поезда. Его вагоны обклеены дорогостоящими агитационными плакатами кандидата в депутаты С-ка. Из зарешеченных окон черного эшелона несет алкогольным перегаром. На платформе, распугивая пассажиров, нетрезвыми голосами не в лад и невпопад завывают великовозрастные девицы с размалеванными физиономиями. Фальшивит гармонь. По периметру вокзальной площади выстроились молодчики. У проходящих они требуют паспорта. Куда-то переписывают личные данные. Заставляют голосовать за С-ка. В обмен испуганным прохожим всучивают пакеты с просрочкой.

Пенсионер Сергей Сидоров возмутился, что у него забрали паспорт и подсунули вздутые консервы. Тогда охранники накинулись на пожилого человека. Сбили с ног. Долго пинали. На прощание крикнули: „За С-ка мы всех замочим!“ Работники станции и дежурный милиционер попрятались в своих кабинетах…»

Тираж этого издания заблаговременно распространили по пути следования агитсостава. На очередной станции поезд с подарками встречали лишь трое: начальник станции и пара его подчинённых.

В агитационных материалах кандидаты не хуже Добрыни Никитича сражаются с Горынычами. Подобно Бэтмену прыгают с заоблачных высот с парашютом и без. Спасают. Ловят преступников. Как примерные пионеры, поголовно переводят слепых старушек через дорогу. Выполняли поручения президента России.

Слово жгло и прожигало… В одном из номеров нашего аналога ленинской «Искры» появился фельетон «Как выковывались народные вожди». Региональные власти нашими руками решили не пустить в Заксобрание оппозиционное движение «Май». Заодно помешать его лидерам, создать по соседству сильного конкурента – новый субъект федерации – «Мансийскую республику».

Новоявленный Салтыков-Щедрин под одноименным псевдонимом жег напалмом: «Жили в местах таёжных малочисленные народы. Кругом леса, горы. Богатств природных – не счесть! И нефть, и газ, и прочий ресурс. И порешил Бяков это беспризорное добро к рукам прибрать и среди народов малых типа царем стать или хотя бы воеводой. Однако вышла небольшая загвоздка – есть уже там воевода. Но Бяков – голова светлая. Быстро разобрался, что к чему. Народов-то малочисленных два. Ханты и манси. А воевода – один. Обидно и национальному сознанию тесно…

– Чем я не мансь? Самый что ни на есть мансь! – решил про себя Бяков».

В главных героях юморески читатель мог без труда угадать лидеров популярного движения «Май» Антона Бакова и Александра Буркова.

«Майцы» в Думу того созыва благодаря нашим стараниям не попали. С самостийной республикой тоже не вышло.

Прошло несколько лет. Память той избирательной баталии затмили новые кампании. И вдруг на деловой встрече один из видных «майцев» Андрей Борисов интересуется: «Слушай! Дело былое! Всё уже в прошлом! Помнишь, вы материал публиковали про „Про народных вождей“? Кто написал? Мстить не будем! Скажи настоящую фамилию автора!»

Отнекался, что давно забыл и имя, и название. Про себя подумал: фельетон попал в цель! Etiám sanáto vúlnĕre, cícatríx manét[58]58
  И даже когда рана зажила, шрам остается (лат.).


[Закрыть].

В выборных сражениях приятно видеть в окопе напротив достойного противника.

Прогубернаторски настроенная редакция «Брянского рабочего» – заслужила как минимум профессиональное уважение. Ежедневно этот рупор главного областного начальника рассказывал, что враг у ворот. На родную землю высадились недруги. Десант с Урала. Рейдеры и бандиты. Нас величали: «уральская мафия», «уралмашевская братва», «оккупанты», «захватчики», «убийцы» и т. п.

Передовица «Рабочего» начиналась джебом не в бровь, а в глаз, примерно так:

«Под покровом темноты.

Как волки к овчарне, ненасытные рейдеры пробрались в нашу область. На их совести незаконным путем захваченные и обанкроченные заводы, тысячи безработных, разоренные города! Их руки по локоть в крови от заказных убийств. Эти отморозки сначала стреляют, потом разговаривают. Они уже превратили весь Урал в Чикаго 30-х годов ХХ века! Для жителей Екатеринбурга кровавые разборки с перестрелками стали будничной повседневностью. Милиция там уже расписалась в своём бессилии! Что будет с нашими детьми и женами, когда по здешним улицам в затонированных джипах с автоматами наперевес будет разъезжать уралмашевская братва?»

Какая патетика! Какой слог! Старая журналистская гвардия, прошедшая закалку еще советского агитпропа, сгодилась и в новом тысячелетии!

Разведка донесла: в прошлом офицер спецслужбы, ныне охранник главного областного чинуши и по совместительству его начштаба беседует с местным криминальным авторитетом. Просит за вознаграждение оказать властям услугу – «наехать» на приезжих технологов. Побить, попугать. Колеса гостям на машинах проколоть.

– Не-е-е, с уральской братвой рамсить[59]59
  Ругаться, ссориться (угол. жаргон).


[Закрыть] не будем! Они сначала валят[60]60
  Убивают (угол. жаргон).


[Закрыть], потом базарят. Это каждый баклан[61]61
  Неопытный вор (угол. жаргон).


[Закрыть] знает!

– Газеткам поверил? Это мы двинули от фонаря[62]62
  Обманули (угол. жаргон).


[Закрыть]! Сами эту туфту[63]63
  Недостоверная информация (угол. жаргон).


[Закрыть] придумали. На народ жути нагоняем! Какая это мафия? Фраера[64]64
  Обычные люди (угол. жаргон).


[Закрыть]! Понаехали политологи-очкарики, ботаники несчастные. Парочку поймать да дать по рогам!

– Извини, тут не поможем! У них маза[65]65
  Заступничество в криминальном мире (угол. жаргон).


[Закрыть]. С уралмашевской мафией из-за лаве[66]66
  Деньги (угол. жаргон).


[Закрыть] воевать не станем!

И правда, шины на штабных автомобилях никто не резал.

В Новозыбкове еще закрученней сюжет получился. По указке местного вали хулиганы разгромили наше представительство. Забрали и увезли в неизвестном направлении всю литературу. Не по-детски запугали девушку-координатора. Исполосовали ножом ей кожаный плащ. Пострадавшая в ужасе бежала из города.

Чтобы окончательно закрепить успех, губеровская команда распространила в районе дополнительный тираж «Рабочего» со страшилками про «уральскую мафию».

Война с местной триадой в наши текущие планы не входила. Но и смотреть на то, как женщин обижают, тоже не пристало. Потерпевшей выдали компенсацию за испорченный макинтош. С новозыбковским «преступным сообществом» решили договориться о нейтралитете. Делегировали туда парламентеров: экс-судью Владимира, в свое время осужденного и умеющего разговаривать на языке закона и «по понятиям». И ветерана спецназа Серегу по кличке «Звероподобный». Последний действительно мог бы играть отрицательных персонажей в боевиках. Фигура – скала. Физиономия Франкенштейна. Всё в шрамах. Досталось парню в армии. Местная журналистка, случайно увидев вблизи это лицо войны, упала без чувств. На самом деле Звероподобный был мягкий, даже в чем-то застенчивый человек.

Видел Серегу в деле. В одном из райцентров координатор с агитаторами повздорил. Пролетарии политического труда взяли бедолагу в заложники, заперли в какой-то кладовке. Узник этого «замка Иф» сумел-таки сбежать из заточения через вентиляционную форточку. За ним устроили погоню. Жертве удалось добраться до нашей главной ставки и спрятаться в туалете. По пятам за ним в офис ворвалась ватага «махновцев». Честно говоря, на агитаторов мало похожих. Из их криков стало понятно – теперь в заложники они собираются взять всех присутствующих.

Этот лихой эскадрон, как о шлагбаум, осаживается о Серегину ладошку (размером со сковородку).

Богатырь легким толчком запустил вниз по лестнице авангард атакующих. Стремительно кувыркаясь вниз, первые увлекли за собой последующих.

«Старший, ко мне. Говорить будем. Остальным внизу ждать!» – рявкнул человек-гора. Возражений не было…

В деле спасения дамы, агитлитературы и лица нашей дружины, на серьезный успех от десанта из двух человек не очень рассчитывали. Но помощь пришла откуда не ждали. Пропаганда врага сыграла нам на руку. Новозыбковская братва из официального издания узнала, что «наехали» они не абы на кого, а на «уральскую мафию». Потом на «стрелку» с местными гангстерами пожаловали и наши послы. Под описания в газетах они вполне подходили… К войне с «Уралмашем» местные Аль Капоне были явно не готовы.

В качестве «отступного» хулиганы выплатили денежную компенсацию за испорченный плащ и похищенное имущество. Бонусом за моральный ущерб спешащие на помощь Чип и Дейл (одна из главных уралмашевских фирм имела одноименное название) «отжали» себе у дебоширов красную «Ладу». Возвращались домой парламентеры уже на своих колесах.

Так криминальный бренд «Уралмаш» и печатное слово восстановили справедливость в отдельно взятом городе.