Текст книги "S-T-I-K-S. Ганслер"

Осторожно спускались в подвал, держа оружие наготове, но никого не встретили. На пыльных ступенях были отпечатки моей обуви и следы волочения тела, но других не имелось. Я припоминал, что кот к медлаборатории добирался как-то иначе и не пошёл за мной по узкой лестнице, но готов поклясться, что Самуэль и Гринпис были рядом со мной. Но тогда почему нет их следов?

Вешалка продолжала исполнять роль детектива, исследуя пыль на полу. Тут имелись не только мои следы. Это место регулярно посещали, но все посетители были здесь сильно раньше меня. Моей подруге нигде не удалось найти следов Самуэля и Гринписа, зато отыскали медицинскую капсулу, куда я засунул Никитоса. Рядом, в специальной нише, лежал его рюкзак с остатками вещей, оружие и одежда. Вешалка попыталась поработать с медицинской капсулой. Аппарат охотно высвечивал голографическую клавиатуру и экран, вот только всё это было на незнакомом странном языке.

После того как подруга облазила всё помещение, высматривая каждую пылинку, она соизволила дать объяснения:

– Ты пипец какой Ганслер. Судя по следам, ты действительно бросил Никитоса в светляке, потом припёрся в дом и бесцельно бегал несколько часов по комнатам, опрокидывая стулья, швыряя мебель и мечась от одного серванта к другому. Затем попёрся в большой зал, пожрал, набрав еды из той кучи, и побежал обратно возвращать Никиту. Ты тащил его в одиночку, потому что больше никаких следов нет. Единственное, что я нашла и не могу понять, это множество следов, будто стадо акробатов на ноги и руки плоскогубцы надело и по потолку со стенами ходило.

– Так это кот Василий. Он бронированный паук. Здоровенный такой. Он при мне и по стенам ходил.

Суженая заговорила не сразу. Было видно, как она вела мозговой штурм.

– Хорошо. Тебе причудился мушкетёр с четырьмя шпагами, кваз, который кидается вилками, и по дому ты бегал просто так, потому что померещилось, но следы этого паука тут повсюду, и есть следы пауков поменьше. Допустим, этот твой кот жратвы и всего остального притащил и шёл рядом, убивая заражённых. Трупы заражённых есть, и всяких полезных вещей полно. Наверное, он их сюда и приволок. Ганслер, получается, у тебя совсем больная фантазия. Если паук настоящий, то остальные – воображаемые друзья? Как ты думаешь, бывают частичные галюны? Когда одни воображаемые друзья воображаемые, а другие нет?

– Да не знаю я. Мне Самуэль помогал медицинскую капсулу открывать и лечение запускать. Я тут ни одного слова прочитать не могу.

– Ну да, и я не могу. Совсем ни на что не похоже. А ты в курсе, что воображаемые друзья обычно знают ровно столько, сколько знает их хозяин? Если ты не знаешь суахили или корейского, то и твой Самуэль на нём балакать не сможет. Обычно это так работает.

– Да, блин, – согласился я, разглядывая надписи на незнакомом языке.

Мы с Вешалкой сидели на пыльном полу около закрытой капсулы с Никитосом. Вытащить его без знания языка древней цивилизации было невозможно. Я уже попробовал в нескольких местах проверить прочность материала и убедился, что нож об него отлично тупится, не оставляя на пластике и сером металле никаких следов. Подруга подносила руку к светящемуся пятачку, который открывал прямо в воздухе голографическую панель с небольшим экраном и клавиатурой на всё том же языке.

Мы ещё немного посидели, а потом Вешалка резко встала, задрав подбородок, расправила плечи и, сделав самое серьёзное лицо, заорала командным голосом:

– Требую предоставить капитанский доступ для спасения раненого члена экипажа, передать управление огнём и связь со штабом!

С потолка ответил синтетический голос:

– В капитанском доступе отказано. Предоставлен доступ старшего офицера медицинской службы, согласно пункту четыре внутреннего распорядка и действий союзного флота.

– Ой! Пипец, – пожала плечами Вешалка и немного сгорбилась.

– Команда не опознана, – сообщили с потолка.

Я тоже охренел, не зная, ржать или хвататься за автомат. Слегка подёргал за штанину подругу и зашептал:

– Бронепоезд загадывала?

– Пипец, – повторила Вешалка.

– Команда не опознана, – опять сообщили с потолка.

Глава 13
Огневая мощь самоката

Охренеть! Это действительно был древний космический корабль. Я много слышал про нолдов. Наша цивилизация не была здесь самой развитой, а, скорее всего, лишь очередной по счёту. Когда-то давно, несколько тысяч лет назад, сюда попал целый флот для борьбы с космическими тараканами. Люди их успешно победили, но корабль получил серьёзные повреждения в генеральном сражении и был вынужден встать на вечную стоянку в этом месте. Ремонт повреждённой машины был нецелесообразен. Его погрузили в дрёму, выведя реакторы на минимальный режим. Без полётов и применения бортового оружия реактор мог работать практически вечность. Машине дали команду помогать людям, и древний корабль превратился во временную базу.

Вначале кораблём часто пользовались, но люди возвращались сюда всё реже и реже, иногда заходя для защиты от проходящих орд заражённых, а потом хозяева корабля и вовсе перестали забредать. Очевидно, интересы тех, кто оставил его здесь, сместились куда-то в сторону или что-то произошло, а тысячу лет назад случилось странное событие. Корабль по-прежнему был на своём родном стабе, только стаб ушёл под землю, сверху образовался кластер с большой крепостью, башнями и метательными машинами, а потом, три сотни лет назад, вместо могучего замка стал появляться заброшенный, богато обставленный дом.

Искин корабля продолжал выполнять приказ о помощи людям. После каждой перезагрузки прорывал тоннель вверх и наполнял дом припасами, притаскивая их с помощью бортовых боевых роботов вроде кота Василия, затем ставил ретрансляторы, которые передавали нужную информацию прямо в мозг посетителям, и ждал тех, кому нужна помощь. Корабль лечил раненых и уничтожал заражённых, создавая безопасную зону. Потом появилась аномалия, куда доставляли людей, раненных умениями Стикса, вроде моего Никитоса. Им требовалась серьёзная медицинская помощь, и клиентов прибавилось.

Корабль занимался изучением мира, совершенствовал технологии и развивал систему образов, чтобы гостям было удобно общаться, и они видели то, что им подходит. На этом моменте Вешалка сильно ржала, ссылаясь на мою фантазию про Самуэля с четырьмя шпагами и Гринписа, который кидался ножами для рыбы.

Кстати, биореактор для мышей у Василия всё-таки был. Искин корабля установил оборудование для экспериментов. Это дало мне повод в отместку показать подруге язык.

Про дом наверху или, как его называли, «Дом с привидениями», было много легенд. Теперь им нашлось логичное объяснение. Сюда часто приходили говорить с умершими родственниками и друзьями, порой узнавая от них что-то новое, что исключало разговор с воображаемым другом. Собственно, это моя ситуация с Самуэлем и медблоком. Искин через мой мозг давал команды, и я сам управлял капсулой на незнакомом языке, представления не имея, что значат все эти слова.

Древний космический корабль был полностью за людей, и смысл своего существования видел в помощи человечеству против всего остального мира. Машина боевая, со всеми вытекающими из этого заскоками. Нам была доступна вся информация, ресурсы и оборудование согласно званию. Я автоматом получил звание помощника старшего медицинского офицера, как любящий муж своей офицерской супруги и, соответственно, имел чуть меньше прав. В чём мои права были меньше, я не знаю, но об этом искин тоже мне сообщил.

Общение с верной, исполнительной, но замороченной на доступах и секретах машиной – то ещё искусство. Подруга организовала целое детективное расследование, выясняя, откуда взялся корабль, кто, когда и в каких капсулах был здесь заморожен и сколько ещё будет лежать на лечении. Как оказалось, народу здесь довольно много. Нашёлся даже рейдер, который прятал белую жемчужину.

С этим парнем всё было плохо. Некие злыдни долбанули его сильным умением Стикса и решили не добивать, бросив подыхать. Механический кот Василий дважды относил его тело на аномалию очистки, пока медблок не согласился принять его на лечение.

Но тайны этого парня мы узнаем очень не скоро. Его окончательная регенерация должна была завершиться через пять лет. Были люди, которые лежали тут в замороженном состоянии многие десятилетия. За ними никто не приходил, и искин считал, что просто так размораживать и выпускать их не стоит. Если тело никому не нужно, то пусть лежит.

Конкретно по Никитосу случай был нехороший, но не уникальный. Никаких проблем в его полном выздоровлении искин не видел, гарантировал, что его обязательно вылечат, но для этого нужен регенеративный курс, который закончится не раньше, чем через полтора года.

Нам выделили треугольную каюту с просторной кроватью, крошечным столиком и прахом какого-то растения в углу. Расположенный в самом конце комнаты пластиковый цветочный горшок отлично сохранился, а всё остальное давно превратилось в пыль и пришло в состояние полного тлена.

Я сидел рядом с Вешалкой на кровати и бурчал:

– Думал, что спасал племянника от божественного проклятия, привёл великим сущностям этого мира на излечение, а оказалось, это были всего лишь галюны, наведённые электронным мозгом древнего космического корабля. Никакой романтики. Вот так, работаешь с начальницей десяток лет, и не знаешь, что под деловым костюмом она абсолютно голая. Тут всё понятно, рядом с кораблём воображаемыми друзьями управлял электронный мозг. Ну ладно, допустим, с этой штукой мы разобрались, а остальные?

– Дорогой, они могут быть обычными девиациями Стикса. Тут постоянно такие вещи встречаются. Чёрные рейдеры, проводники, хранители и прочая всякая фигня, которая вообще не пойми откуда взялась и для чего предназначена. У нас собраны тысячи примеров, которые вообще в разумном мире быть не могут, словно у нас тут игрушка меча и магии. Я нимфа, и по старым временам тяну не меньше чем на костёр. Тут почти у всех есть умения, а то и по целой их куче, которые можно объяснить только магией мира. Для корабля древних нашлось вполне логичное объяснение, а вот с остальными штуками может быть действительно всё что угодно. Кстати, о бомжах и суицидных девках тоже слышала. Это историки. Они должны историю рассказать и следы обрубить. Тебе очень везёт. Бывает, люди долгую жизнь проживают и ни разу никого, кроме заражённых, не встретят.

– Думаешь, везёт?

– Точно. Ты тут ещё вылупиться не успел, как на тебя полилось всякое и потекло загадочное. Только не могу понять для чего. Зачем ты такой миру нужен? Одни разговорчивые аяши чего стоят.

– Может, случайно? Иногда такое бывает.

– Ага. Иногда, не очень часто, любопытным и ушастым, сующим нос дальше положенного, раз в год, но всем сразу, жопы рвали. Вот что бывает, – пробурчала Вешалка.

Я даже подпрыгнул:

– Что?!

– Что «что»? – как-то неуверенно уточнила подруга.

– Что ты сейчас сказала? Откуда ты это знаешь? Мне это девка, которая застрелилась в кабаке, говорила.

– Да я это только придумала. Белиберда какая-то, – ещё более неуверенно и опасливо сообщила подруга.

Я заржал, а потом положил руки на плечи подруги и посмотрел в глаза:

– Я чуть от страха не обосрался, когда ты про «иногда, не очень часто» говорить стала. Думал, как у тебя ствол забрать, чтобы не застрелилась, а когда сказала, что придумала, то всё понял. Это нам, супруга моя, намекают, чтобы мы не выпендривались, а спокойно занимались мистикой и больше не лезли со своими научными объяснениями.

– Совсем без научного? Куда не лезли? – ещё не до конца осознав ситуацию, спросила подруга.

Я просто сгрёб её в охапку. Вот сейчас я действительно понял, как она мне дорога и как за неё испугался, подумав, что она тоже из этих мистических закладок и сейчас будет убиваться. Все объяснения я проводил биологическим методом, минимально задействуя мозговую деятельность и совершенно не смущаясь визоров камер, расставленных по всей каюте, слоя пыли повсюду и бродящего в соседнем коридоре боевого механического кота Василия. Более подробные объяснения сделаю уже после, когда будем отдыхать.

Вешалка сидела на кровати и выглядела как сильно измятая, но довольная курица. Мне ещё раз пришлось рассказать всё в подробностях, от огненной девки до Самуэля с четырьмя шпагами, а особенно подробно про моё нахождение в салоне «Картография и релаксация», дословно пересказывая весь разговор, все происходившие действия и про солнечный луч в этом месте на карте с медальона застрелившейся девицы. Где как раз и оказался светляк очищения около дома с привидениями. Всё просто, короче.

Уже несколько дней подруга беззастенчиво пользовалась правами старшего офицера медицинской службы и совала любопытный нос в каждую дырку, а я ходил хвостиком, с не меньшим интересом разглядывая чудеса древней цивилизации. Мы, словно очумелые белки, носились между верхним домом и подвалом, где нас встречал звёздный корабль. Пускали нас не везде, но мест для посещения нашлось много. Уцелевший в бою кусок корабля был здоровенный, работоспособный, но имел множество следов ремонта и времени, которое не могло не сказаться на состоянии.

– Слушай, жена любимая, сюда ведь приходят. Агафья об этом месте знает, и ты слышала, а народа тут совсем мало. Искин ведь никому в помощи не откажет, тут такую базу можно сделать! Неужели никто так и не знает о том, что можно просто попросить сделать тебя главным по медицине?

– Думаю, знают, но все стараются помалкивать. За такую информацию убьют не раздумывая. Корабль не даст себя подчинить и сделать постоянную базу для одних, так что придётся делиться. Это идеальное место для дальних рейдов в Пекло и отличная возможность лечения. Тут можно одну голову под спеком притащить, и тебе через год человека вернут. Главное, чтобы живой был. Ты, наверное, единственный, кто сюда без бригады дошёл.

– А тот рейдер, что жемчужины в тумбочке оставил?

– Он писал, что их зажали, то есть не его одного. И ты правда думаешь, что он из этих, простых деревенских, раз на кармане такое количество белого жемчуга носит? Надо ещё выяснить, кто он такой. Если его на слуху нет, то это не значит, что он обычный чел.

Мы действительно нашли жемчужины в тумбочке, завёрнутые в фольгу, как и говорилось в тетради, но узнать какие-то подробности о самом рейдере не смогли. В распоряжении искина была только одежда, разряженный ствол и разгрузка с бронежилетом. Наверное, рюкзак он скинул где-то в другом месте. В вещах не нашлось ничего, что давало бы хоть какую-то информацию о нём самом. В доме рюкзака тоже не было. Тут всё контролировал хозяйственный Василий и подобных вещей его визоры бы не пропустили. Кстати, он и о жемчужинах в тумбочке знал, но не стал брать, потому что их туда намеренно положили, а не потеряли.

Вешалка уверенно вела меня по пыльному коридору. Зашли в просторную комнату.

– Смотри, что я нашла.

– Ух, блин.

– Ага, ещё и попользоваться предложили. Сказали посмотреть, если подойдёт, тогда будут большой проход копать, чтобы наверх вытащить.

В просторной комнате стояло несколько массивных кресел и гироскутер, только огромный, в полтора человеческих роста. Между двух колёс была кабина без окон, и всё. Зализанные обводы и рельефные колёса.

– Это разведывательный модуль. Предлагают довезти, куда захотим. Я слышала о таких машинах. Берутся из ниоткуда и исчезают в никуда. Хотя наверное не такая и редкость. Мне один друг из нашего братства говорил, что у него есть корешок, у которого есть товарищ, у которого есть подруга, у которой есть такая машина. Она хотела своему другу подарить, но машина заупрямилась и дариться не стала. Приходится им теперь вместе по Стиксу ездить.

– Что-то очень замудрено получилось.

– Не-а, это и есть самое простое объяснение. Там такая банда замороченная, что для них это минималочки.

– А я фотку такой машины видел.

– Где?! – удивилась подруга.

– У меня на базе, в ноутбуке Вомбата, моего начальника и, кстати, начальника Камишки, той девчонки, что нас около пруда с утопленником нарисовала.

Похоже, сошлись все звёзды, прямые и косые приметы, и нас просто откровенно тыкали носом в следующий пункт назначения. Повлиять на скорость нашего отправления Вешалка не могла, ведь всем процессом руководил электронный мозг, но своим поведением она напоминала рвущегося вскачь коня, нетерпеливо бьющего копытом.

Разведывательный модуль древней цивилизации, выданный добрым искином корабля, нёс нас сквозь Пекло и обитаемые кластеры. Понятия не имею, каким образом из моей головы выковыряли координаты базы Вомбата, но машина шла уверенно, преодолевая водные преграды, пересечённую местность, снося на ходу заросли кустарников и молодых деревьев. В городской застройке наш гироскутер корректировал свой маршрут, запуская в небо крохотных дронов размером с ноготь большого пальца. Они подолгу висели над нами, находя лучший проезд. Я бы этих штук вообще не разглядел, если б не экраны, которые по движению взгляда увеличивали масштаб, позволяя заметить такую крохотную цель, а тактический целеуказатель подсвечивал её белым прямоугольником. Подруге даже удалось на несколько минут переключить нижний экран в полу на камеру дрона, и мы словно парили над городком, где наш аппарат пробирался через сплетение улиц.

Почти весь маршрут был выбран подальше от стабов, по самым глухим местам. Как говорила Вешалка: «Пипец какие кушири». Один раз попали в недоразумение. Ехали, никого не трогали, разминулись с двумя бронетранспортёрами, пикапом, несколькими обваренными металлом грузовиками и ещё чем-то, я разглядеть не успел. И тут по нашему гироскутеру бахнули из скорострельной пушки. Несколько снарядов стукнуло по корпусу, похоже, совсем не причинив вреда нашему транспортному средству, а только разлетевшись красивыми искрящими рикошетами. В ответ мозг нашего дырчика долбанул тремя яркими росчерками, точно уложив их в стрелявший по нам бронетранспортёр.

Внутри брони вспух огонь, башня подлетела метров на десять и слегка в сторону, а плотное пламя яркого огня взметнулось в два раза выше полёта башни. Ещё секунд пятнадцать из корпуса вырывалась струя пламени, толщиной с дырку, где была башня. Досмотреть не удалось, мы проехали дальше. Дым был виден ещё долго, и за нами никто не погнался. А вот нечего сразу стрелять по всему, что движется. На немотивированную агрессию наш самокат ответил мгновенно.

До этого мы несколько раз встречали колонны рейдеров, которые махали нам руками и даже делали предупредительные выстрелы, пытаясь остановить, и даже попадали, стреляя вслед, но никогда сразу на поражение. Видимо поэтому наш самокат никогда раньше не отвечал. Попавших под раздачу мне было совсем не жалко. Сами нарвались. Это была явно не та ситуация, где надо стрелять раньше, чем думаешь.

Разведмодуль древней цивилизации нёсся вперёд, а нам оставалось только сидеть в глухой замурованной кабине под свежим ветерком из кондиционера и любоваться видами на больших экранах. Аппарат внимательно следил за нашими глазами, и стоило присмотреться к какой-нибудь фигне, которая находится хрен знает где, как экран увеличивал изображение и можно было рассмотреть скромного зайчика, прячущегося в норку на расстоянии нескольких десятков километров. Цифровая оптика прекрасно увеличивала изображение, а дальность обзора ограничивалась только горизонтом и плотностью атмосферы.

Сидящая рядом Вешалка слегка выползла из удобного глубокого кресла и, придвинувшись ко мне, загадочно зашептала:

– Дорогой, а на чём мы поедем в отпуск после того, как все дела сделаем?

Я приобнял её и гладил по волосам, задумчиво глядя в экраны. Она притихла, словно ласковая кошка, и только сопела, пока я ласкал её волосы:

– Знаешь, после всего, на чём мы тут ездили, кроме самолёта, ничего в голову не приходит.

– Жаль, в Стиксе это невозможно. Но если будет такая возможность, возьми, пожалуйста, билеты первого класса. Всегда хотела, чтобы мне меню приносили, и салон для курящих, – тихо прошептала Вешалка и, прикрыв глаза, задремала у меня на плече.

Я сидел, слушая её дыхание, и сам не заметил, как заснул. Наш самокат имел удивительно плавный ход, даже когда ему приходилось перебираться по буеракам и бездорожью.

Обратная дорога по времени оказалась совсем смешной. Мы и не заметили, как оказались в окрестностях базы Вомбата.

Скромный бортовой компьютер нашего чудо-самоката настолько превосходил своей вычислительной мощью суперкомпьютеры и сверхэкранированные зашифрованные мегасистемы охранного периметра, что для взлома и прохождения сквозь автономный периметр нам даже останавливаться не потребовалось. Минные поля с радостью отдавали все коды доступа, отключали взрыватели, давая нам проехать, роботизированные турели отворачивали стволы, сопровождая нас восхищёнными взглядами камер, а ворота самопроизвольно открывались, впуская нас в первый, а затем и во второй периметр базы.

Огонь по нам не открывали, но для нашей встречи выгнали из капонира два танка. Броня стояла, недоверчиво рыча моторами и направив на нас пушки. Вокруг была нереальная суета. Наш гироскутер, очевидно решив сохранить инкогнито, заехал со стороны болота и леса. Эти ворота использовали крайне редко, и через полкилометра от базы с этой стороны начинался бурелом, стоящий в болоте. Места даже для танков совсем непроходимые.

Всюду бегали техники с удивлёнными рожами, которые было видно сквозь обзорные противогазы. Они пытались понять причины бешенства электроники и хоть как-то закрыть ворота. Получился настоящий триумф с фанфарами и радостными воплями.

Посреди беготни и суеты монументальной скульптурой стоял Вомбат, сложив руки на груди. Он спокойно смотрел на замедляющийся и подъезжающий к нему наш разведывательный модуль. Рядом стояла Камишка и что-то рисовала в блокноте. Из-под козырька, накрывающего вход в бытовой корпус, смотрел парень, которого обычно держали на карауле около входа в служебное помещение и использовали в качестве главного шеф-повара в столовой. Наш чудесный двухколёсный транспорт остановился напротив моего командира, и я открыл бронированный люк. Мы с Вешалкой залыбились во всю рожу и, не сговариваясь, синхронно сказали:

– Здрасьте!

– Едрить-колотить! Вернулся! – поприветствовал нас начальник, а как только я оказался на земле, сгрёб в охапку и за малым не придушил, словно котёнка. – Мы тут все извелись! А я знал! – Затем сгрёб в охапку Вешалку, которая только пискнула.

К нам со всей базы бежал народ, стараясь сказать что-то хорошее, сообщить, что за меня переживали и потискать посильнее. Обнимашек я получил с запасом, заодно и подруге перепало, раз она всё равно со мной. Причём участие в пламенной встрече принимали не только все сбежавшиеся иммунные базы, но и парни из штурмовой группы, носившие химзащиту. Немного постучали по голове и радостные техники, которые много со мной общались, но обычно я их видел только на экране монитора, а теперь он оказались снаружи, выбежав чинить сбои электроники.

Пока меня все обступили, требуя длинных и подробных рассказов, Вешалка сломя голову носилась по территории, пытаясь высмотреть как можно больше интересного и организуя себе экскурсию по базе внешников.

Умный мозг повреждённого и зарытого под землю древнего корабля обязался только довести нас до места и вовсе не собирался оставлять нам транспортное средство, на котором можно двигаться по Стиксу, как у себя в палисаднике. Высадив нас, вездеходный самокат вновь направился к воротам, которые в очередной раз раскрылись. Всё это происходило под удивлённые рожи выбежавших во двор техников, не поленившихся одеть химзащиту, чтобы разобраться с глюками ворот на месте. Створки распахнулись, наплевав на все команды обслуживающего персонала, разведмодуль космической цивилизации выкатился, проехал по минному полю без единого подрыва и исчез вдали, возвращаясь в исходное место, где будет ждать очередных придурочных, которым потребуется помощь и доставка. Умные мины его опять пропустили.

Проводив взглядом нахально уехавший аппарат, Вомбат поволок меня и подругу к себе в каптёрку, разгоняя по служебным местам желающих погреть уши. Исключение было сделано только Камишке, как главной по паранормальному на базе. Узнав, кто она, Вешалка, словно бультерьер, попыталась вцепиться в неё с вопросами, а мне пришлось оттаскивать супругу, объясняя, что Камишка тут живёт, раньше никуда не уходила и теперь не собирается.

Два дня ушло на вначале беглый, а потом подробный пересказ всех событий. Вомбат очень много разговаривал с подругой, которая была настоящим кладезем знаний о Стиксе. Даже не думал, что она столько знает. Её братья-сектанты жили под самым Пеклом, и основой их выживания и могущества были именно знания об окружающем мире, а не калибр стволов орудий.

Я раньше рассказывал Вешалке про частично расшифрованную флешку, а начальник сам предложил взглянуть ей на эти данные. Увидев первые кадры, Вешалка развернула ноутбук, рассматривая небольшого вязаного мишку, висевшего на флешке как фенечка. Затем срезала его ножом и, разглядывая вязаную фигурку, уверенно вдолбила коды, после которых всё остальное содержимое расшифровалось.

Только сейчас я обратил внимание, что узлы, из коих был собран корявый медвежонок, и узелки ленточек в косичках моей подруги, которые она с большой аккуратностью вплетала в волосы, а также оплетённые нож и ремень автомата были очень похожи.

– Мёртвые копатели – это наша группа. Лучшие охотники за легендами, – подтвердив мои догадки, сообщила Вешалка.

Следующие часы прошли в позе «все смотрят в монитор». Когда снаружи совсем стемнело, дверь в каптёрку распахнулась. На пороге была взмыленная Камишка, взъерошенная, словно её десяток женихов по сеновалу неделю валяли. Она с обезумевшими глазами протянула листок с рисунком:

– Вот! Нарисовалось.

На рисунке был изображён большой куб, который висел в воздухе. Он был метра полтора в ребре и разрисован хитрыми узорами. Вокруг куба стояли я, Камишка, Вешалка, девчонка-аяши, которая улыбалась и, судя по выражению лица, задавала кучу вопросов. За её спиной стояли двое крупных мужчин в противогазе без фильтра. Сзади была стена с огромной дырой, через которую открывался просторный вид на площадь с фонтаном, а за ней находился разрушенный город с малоэтажными домами довольно старой постройки.

Фонтанчик выглядел неказистым, изображал танцующих детишек, и создавалось такое ощущение, что по нему перед этим били ковшом экскаватора, а потом долго кидали кирпичами. В городе и фонтанчике тоже чудилось что-то знакомое, но вспомнить я не мог. Всё было нарисовано скупыми штрихами, с традиционной величайшей точностью. Однако на рисунке находилось ещё несколько человек, изображённых просто размытыми контурами, что крайне несвойственно манере нашей художнице. Непонятно даже, мужчины это или женщины.

Я был нарисован со своей обычной радостной рожей, что-то говорящий Вешалке и нагло её обнимающий. На моей руке были электронные часы. Мне даже прищуриться пришлось, чтобы попытаться разглядеть мелкие детали, настолько точными их изобразила Камишка. Это те самые часы, которые мне дарила предыдущая жена в том мире. Они неплохо показывали время, не ломались, требовали зарядки раз в несколько месяцев, а самое главное, показывали уровень стресса. Кстати, до сих пор он обнаружен не был, несмотря на все мои приключения.

Мне удалось полюбоваться рисунком всего несколько секунд, а Камишка даже рта не успела открыть, когда художество оказалось в руках Вешалки, которая начала бешено рыться на столе Вомбата. Командир только сдвинулся чуть в сторону, не желая попасть под бурную деятельность моей супруги. Подруга нашла небольшую десятикратную лупу, которую Вомбат использовал для изучения всяких мелких предметов, и замерла, рассматривая рисунок, а затем кинулась к ноутбуку.

На базе было что-то вроде сети, где складывались все нужные и ненужные, возможные и невозможные знания. Мир такой, что никогда не знаешь, с чем столкнёшься. Может понадобиться всё, от сопромата и баллистических таблиц для наведения гаубицы восемнадцатого века до особенностей трансплантации органов с помощью неинвазивной медицины. Все замерли, пока моя супруга свирепо рыла данные и бешено сверяла свои поиски с рисунком, подолгу замирая с лупой над мелкими деталями.

– Вот! – продемонстрировала Вешалка итоги поисков.

На экране были кадры военной хроники. Немного полистали чёрно-белые снимки, снятые в разное время разными людьми – как военными корреспондентами СССР, так и немцами, которые вначале радостно фотографировались на броне танков, а потом снимали замороженные трупы своих солдат, которые валились от холода и засыпали прямо на заснеженной площади. Это был фонтан посреди Сталинграда, и стало понятно, что за панорама открывалась через пролом в стене.

Оставалось только поражаться фотографической памяти и огромной эрудиции подруги. Когда я увидел рисунок, мне сразу показалось что-то знакомое, но чтобы вспомнить и так быстро найти?

Вешалка сунула мне лупу и, можно сказать, ткнула мордой в рисунок. В этот раз Камишка просто превзошла себя. На часах на моей руке можно было разглядеть время и дату. Когда я сюда попал, разумеется, слегка подкорректировал время, ориентируясь на полдень. Тут многие так делали, но дату не трогал. Какая на фиг дата в Стиксе? Я нажал на кнопку и продемонстрировал цифры.

Похоже, мы знали день, время и место, где всего на несколько часов появится легендарный артефакт, у которого можно попросить найти потерянных или даже вернуть умерших людей. Теперь всё было просто. Человек может произнести некое имя, и где-то там, если Стикс этого пожелает, перезагрузится кластер, на котором будет новичок, лишённый всех прежних умений, но вспомнивший, что жил в этом мире раньше. А дальше как решит судьба. По крайней мере, легенда именно так и звучала, но удалось ли кому поймать неуловимый артефакт раньше, было неизвестно. Всё осложнялось тем, что в этот раз кубик появится в странном кластере Сталинград, хрен знает где в Пекле, но зато у нас был целый год на то, чтобы туда добраться.

– И чего тут такого? – поинтересовался не знавший всей предыстории Вомбат, а Камишка тихо промолчала, не желая попадать под активную деятельность Вешалки.