Текст книги "S-T-I-K-S. Ганслер"

Соломон на правах хозяина питейного заведения и ВРИО мэра разливал по стаканам виски из литровой бутылки какой-то невероятный выдержки в киношном стиле, когда бокалы уже полны, а немного напитка в бутылке ещё осталось. На столе уже была лужа, потому что бутылка разливалась не первая, но всем было плевать.

Соломон и вся бригада Бороды внимательно слушали о моих похождениях с Никитосом. Я, разумеется, умолчал о том, что конечным пунктом нашей высадки из разведмодуля была база Вомбата, но кроме этого практически всё изложил без утайки и во всех подробностях. Парни были несказанно рады спасению Братишки. Они давно записали Никиту в ближайшие родственники и переживали за него.

Дальше рассказывала Вешалка. Она объясняла, как добраться до загадочного кластера, как командовать древним космическим кораблём, чтобы он минимально выкидывал кони и занудствовал военными тайнами, и как достать Никитоса из капсулы лечения. Неизвестно, где мы будем через полтора года, но кто-то обязательно должен забрать Никиту из лап доброго механического кота Василия.

Несмотря на то что отряд Бороды и Соломон были серьёзными рейдерами, за плечами которых много приключений, но они даже не думали, что Стикс настолько разный и загадочный. Воистину чудное и блаженное место. Я, гонимый нуждой, запёрся так далеко, что на внешке об этих местах даже и не думают, а знания моей подруги об этом мире превосходили знания местных матёрых рейдеров на порядки.

Следующую неделю можно обозначить как суета. Обычные хозяйственные дела, зализывание ран, подсчёт и передел честно добытых трофеев, которых было немало. Затем мы по-тихому слиняли обратно на базу Вомбата, сообщив Соломону, что отправляемся по делам Вешалки, далеко и надолго. Соломон пообещал, что всё будет хорошо, чтобы я не беспокоился, и мы с супругой смылись.

Первое, что мы сделали, когда вернулись на базу Вомбата, – проведали Камишку и застали нашу художницу в реальном трансе. Она нарисовала больше десятка картинок, которые были разложены в творческом беспорядке на столе. Тут был и нос самолёта, рассекающий облака, весь разрисованный китайскими иероглифами. Была и сама Камишка в неглиже, восседающая на огромном сиденье поверх невысокого крепкого парня азиатской наружности, в позе, исключающей иные трактования. Всё это происходило в салоне первого класса, а вокруг – разбросанное нижнее бельё. Были и мы с Вешалкой, сидящие в обнимку в точно таких же огромных креслах, а за столиком находилась целая груда спиртного, и мы с супругой держали в зубах по огромной сигаре. Затем имелся отсек с ящиками, перетянутыми тросами, и мы, бегающие между грузами с автоматами. Всё нарисовано с наклоном, а не ровно, как обычно у художницы. У самой Камишки объяснений не имелось.

Была ещё одна стопка рисунков, где Вешалка принимала участие в боевых действиях, руководя отрядом, который перебил неизвестный злодей. Всё это был один бой, просто нарисован в разные моменты от лица бойцов, которыми управляла подруга. Сама Вешалка на рисунках изображена в виде тощей обнажённой ведьмы с вздыбленными волосами и висящей в воздухе без всякой опоры. С её рук и тела стекали языки огня, а изо рта вырывалось что-то вроде пламени. Супостат по-прежнему был в виде размытого пятна, имея только частичную чёткость, на каждом рисунке по-разному.

Вешалка опять сопела и рыла, пытаясь найти в рисунках хоть какую-то закономерность. Судя по всему, такого творческого порыва она давно не испытывала. Супруга складывала и перекладывала рисунки, а затем унеслась из комнаты и вернулась со своим рюкзаком. Она достала мою аппликацию из вагона Агафьи и развернула. Я художник так себе, поэтому моя голая Вешалка сильно отличалась по проработанности деталей от Камишкиной, зато поза, в которой она висела без опоры, язычки пламени, стекающие с рук, и огонь изо рта совпали идеально. Подруга сунула мне мои склеенные листы и рисунки художницы:

– Суженый, две бутылки коньяка в зубы – и фас!

– Мяу, – ответил я и пошёл искать бухло и канцелярию для создания оригами.

На аппликацию у меня ушли почти сутки и гораздо больше двух бутылок коньяка. Как бы я ни переделывал и ни прикладывал рисунок с носом самолёта, он шёл первым, а дальше получалось кривая сосиска, складывающаяся в гармошку с выпирающими по бокам ещё несколькими рисунками. Получалось в принципе неплохо, очень напоминая комикс в стиле книжки-раскладушки. Вот это нос авиалайнера, здесь пассажиры первого класса в виде Камишки и неизвестного мне парня, разместившиеся на широченном сиденье. Они почему-то одни в салоне. В соседнем, тоже первого класса, мы с Вешалкой бухаем, держа в зубах сигары, а потом с какого-то перепугу бегаем между ящиками, спустившись в багажный отсек. Всё это было прилеплено к тем самым первым листам и соединялось с местом, где находились жители поездов.

Рисунки с боем сложились у меня в отдельную аппликацию. Получилось что-то вроде комикса, который если быстро листать, то можно понять картину боя, но чётких элементов убийцы было очень мало, и даже если сложить все рисунки, то этого явно недостаточно для опознания. Женщины трепали книжку с убийцей, рассматривая её со всех сторон, на просвет, по одному и несколько листов сразу, переворачивали и даже отсканировали.

Камишка несколько часов возилась с рисунками на компьютере, продемонстрировав чудеса владения графическим редактором. Она совмещала, накладывала и пристыковывала рисунки, меняла контрастность и фон, совершала заливки и масштабировала зоны, а я потихоньку пил. Ноги держали всё хуже, зрение расплывалось, правильная и грамотная речь отсутствовала как класс. Попытался потыкать в дурацкое пятно на рисунках около злодея и поинтересовался, может, это почистить и как-то прорисовать?

В глазах от выпитого уже четверилось, и я не был уверен, есть ли пятно на самом деле. Камишка что-то сделала, и оглушительный визг двух женских глоток должен был просто порвать барабанные перепонки, но это не помешало мне сесть на кровать и тут же заснуть. Бывают такие моменты, когда усталость перевешивает любопытство, особенно когда не спал почти двое суток и много пил.

Глава 15
Узкие штаны Вомбата

Пока я спал, Камишка развила сверхактивную бурную деятельность, да настолько, что даже обычно гиперактивная в делах Вешалка предпочла посторониться, чтобы не попасть под мечущуюся художницу. За это время из бункера притащили два громадных монитора с нереальным разрешением, подключили к её ноутбуку толстый кабель и выделили специальный канал связи с вычислительным центром базы. Программеры организовали виртуальную машину, передав часть серверной мощности, и собрали целую башню из видеокарт, переделав ноутбук Камишки в графическую станцию невероятной мощности. Она просканировала все рисунки с максимально возможным разрешением, делила на пиксели, меняла фон и пересчитала все рисунки тысячей алгоритмов фильтрации изображения. Наша художница буквально разобрала получившиеся сканы побитно и вывернула наизнанку. Камишка настоящий гений. В нашем мире её картины стоили бы миллионы.

Подошла Вешалка и ткнула в меня пачкой распечаток:

– Дорогой, твоя скво готова на всё, главное, не умирай после вчерашнего выпитого! Ты меня только палочками с обозначением минус третьего размера сисек рисовал, а девчонка просто красотка!

И действительно. То, что мне казалось вполне себе ничего рисунком, в изображении Камишки было просто верхом эротики и эстетики. Как и на моей карте, Вешалка на всех рисунках была изображена в углу, абсолютно голой и просто висящей в пустоте, но самое интересное, что в той же позе, как я это нарисовал в вагоне Лотоса у Агафьи. Разница только в том, что я рисовал в стиле пещерных художников, палочками и вогнутыми кружочками, а Камишка во всех мельчайших подробностях. Дальше на рисунке было действие. Светотени сменяли друг друга, тени отражались в разбитом стекле, проходили в кривых по полу, забросанному битым кирпичом, и искривлялись грудами мусора. Это ведь не фотография. Наша художница проделала поистине эпическую работу, достойную самых свирепых криминалистов, выделяя тень неведомого злодея. Мы получили что хотели. Портрет находился перед нами. Камишка смогла собрать по теням портрет злыдня. Сам убийца не рисовался, зато его искривлённая тень была прорисована со всех ракурсов. По нему художница и создала полное изображение.

Вешалка показывала мне распечатки:

– Представляешь, что надо сделать, если тень через груду мусора проходит вот так, так и так. – И Вешалка картинно изгибала руку, показывая, что поверхность камня и разваленных стен была ни фига не ровная, а вообще кривая.

Я внимательно рассматривал рисунок на бумаге и его варианты на огромном мониторе, которые художница делала в разных цветах и проекциях:

– Да я её знаю! И не надо меня за грудки трясти… – Дальше пришлось практически отпихиваться ногами от наседавших девушек, увеличивая личную дистанцию и обещая всё рассказать и так.

Мне было давно известно, а теперь знаю точно, что Стикс – это, прежде всего, большая деревня. Я, конечно, рассказывал Вешалке о страшных тварях, которые хотели выбить мне мозги, а ударили Никитоса, но рассказывал как обычно. Теперь от меня потребовали подробнейший рассказ с выражением и в лицах.

Как оказалось, страшная тётка, которая сожгла мозги Никитосу, выпарила глаза Маляю и чуть было не лишила меня разума, и была тем самым загадочным убийцей. Именно она уничтожала родственников Вешалки. Что делать с этим знанием, не знал никто, и самым лучшим было максимально быстро отправиться на стаб супруги, где обитали её родственники, говорящие с оружием, и сдать все пароли, явки, личные вещи и интимные принадлежности. Возможно, кто-то что-то знает о подобных случаях или подскажет, как решить эту проблему.

Вопрос со скорейшим отправлением в глубь Стикса был решён. Вешалка готовила Камишку, обучая её жить в новом мире, среди местных обитателей и природы. Художница никогда не покидала пределов базы Вомбата без сопровождения бронетехники и суровых парней в обзорных противогазах, поэтому представления не имела, как выживать на вольном выпасе.

Камишка категорически отказалась отпускать нас без себя. Мотивация была благородная, что кроме неё никто ничего не нарисует, не сможет понять рисунки и прочее важное, но на самом деле девчонке хотелось выбраться куда-нибудь во внешний мир. После моих приключений с кучей мистического и загадочного художница ни при каких обстоятельствах не желала пропустить поход. В силу появления нового члена банды решили на несколько дней отложить выход и за это время научить художницу жизни.

Основной легендой взяли версия, что Камишка новичок, что почти было правдой. С её опытом жизни в Стиксе это вполне сочеталось. За эти дни нужно было немного натаскать её по минимуму. Она должна была увидеть заражённых в естественных условиях, уметь не нарываться на тварей, стрелять в направлении цели из оружия, перезарядить обойму и понимать, что лучше ходить в туалет рядом с колёсами броневика у всех на виду, чем быть съеденной за ближайшими кустами, но остаться культурной посмертно. Без этих навыков Вешалка категорически отказывалась брать художницу с собой, а Камишка из кожи вон лезла, чтобы как можно быстрее отправиться по мифическим дорогам Стикса. Но из процесса обучения супруга была почти сразу исключена, и по моей просьбе за дело обучения художницы взялся Вомбат со своими парнями.

– Пошла! Куда башку выставила? – Суровый парень придавил голову художницы в грязь, использовав для этого специально принесённый черенок от лопаты.

Это был один из иммунных бойцов. Перед тренировкой он лично пролил полосу препятствий водой и проверил каждый угол, чтобы не осталось ни одного кусочка площадки, где можно просто запылиться, а не изваздаться по самые уши. Камишка ползла под колючей проволокой, обдирая спину и вжимаясь в раскисшую глину, а как только вылезла из-под проволоки, инструктор выстрелил из автомата в землю, почти у головы. Девушка откатились вбок и начала отползать, но получила точный пинок в бедро берцем, а боец заорал:

– В ногу прилетело!

Было видно, что художнице и больно, и обидно, но она, закусив губу, вывернулась на бок, сорвала с груди аптечку, вынула жгут и перетянула ногу. Всё это время парень молча наблюдал, бесстрастно ожидая, пока у художницы получится оказать себе помощь. Когда жгут был затянут, она бессильно перевернулась на спину и, лёжа в грязи, спросила:

– Ну как?

– Нормально, – улыбнулся учитель. – Если не перебьют артерию, времени хватит, жить будешь. Через час приходи на стенд.

– Спасибо дорогой, – томным голосом произнесла в ответ художница и, кряхтя словно старуха, встала.

Она пошла к водонапорной колонне, где предварительно обмывали химзащиту парней из неиммунных, прежде чем загнать под землю на дезактивацию. Камишка сдёрнула перетягивавший ногу жгут, не стесняясь наготы скинула пропитанный липкой глиной камуфляж и, открыв кран, немного обмылась, пытаясь смыть хотя бы крупные куски. После такого забега художнице было плевать на ледяную воду и размывающиеся в волосах комья глины.

Когда всё начиналось и возник вопрос о подготовке художницы к жизни на вольном выпасе, я думал, что ей расскажут, чем автомат отличается от пистолета, и дадут отстрелять несколько магазинов. Немного поводят девушку по ближайшим окрестностями, показывая заражённых, и, возможно, заставят делать утреннюю зарядку. Когда я попросил Вомбата подучить Камишку, он сразу сказал: «Неделя, иначе никуда не отпущу». Как я понял позднее, волхвы объявили неделю истязаний и научного подхода.

В те далёкие первые дни моего пребывания на базе я на полном серьёзе думал, что проходил курс молодого десантника. Бегал по полосе препятствий и импровизированному полигону на перезагружаемом кластере в виде частных домов. Даже научился заводить и стронуть с места броневик, проехав десяток метров. Несколько раз сам зарядил и пальнул из пушки, отстрелял цинк патронов, попытался немного потыкать резиновым ножом парня, иммунного бойца из десантников Вомбата. Он отлично отбивал все мои хитрые выпады, успевая дать щелбана в ответ, и объяснял, почему я такой тупой. Разумеется, показали, как снимать и надевать бронежилет, стрелять через оптику, выискивая хитрых злодеев и снайперов. Злодеями были неприметные цели в виде набитого мусором пакета с надетыми солнцезащитными очками в окне одного из домиков, спрятанная под кустом каска и круглое зеркальце из косметического набора, которое парни засунули в глаз трупа на манер пенсне, всунув ему в руку кусок ржавой трубы. Эта мишень должна была изображать вражеского одноглазого. К своей гордости признаюсь, что я смог найти и попасть во всех негодяев, на чём мне и сообщили, что лучше у меня уже не получится, если я не решусь заняться этим действительно серьёзно.

Я оцениваю своё обучение не на какой-то детский сад, а на уверенный пятый класс школы. Камишку же хотели подготовить минимум для поступления в университет. На базе художницу искренне любили. Почти для всех иммунных парней в своё время она была любовницей, а для многих так и оставалось озорной временной женой. Всё зависело от настроения и сопутствующих условий. Кроме неё на базе жили всего две иммунные особы женского пола, но обе из научного состава и крайне занудны, вели асоциальный образ жизни, почти всё время торчали в лаборатории и рассчитывать на них никто не хотел. Вероятность, что тебе от них что-то перепадёт, была ничтожно малой.

Все бойцы базы готовы были учить художницу всему, что умели и знали. Никто не хотел её потерять из-за случайно выскочившей твари, из-за того, что она не сможет вовремя перезарядить оружие или не заметит спрятавшегося в кустах имбецила, решившего переквалифицироваться из трейсера в обычного придорожного бандита. Времени и сил на натаскивание своей обожаемой Камишки парни не жалели и только переживали, что очень ограничены по дням. Все прекрасно понимали, что мне с Вешалкой нужно выдвигаться как можно скорее.

Я с удовольствием наблюдал за всеми тренировками, и по возможности даже мы с супругой старались к ним присоединиться, хотя считали себя уже достаточно матёрыми стиксянами. То, что парни выделывали с художницей, превосходило все мои ожидания. Я думал, меня гоняли. Ха! Помимо обычной пробежки по грязи, преодоления завалов мусора и стрельбы из всех возможных видов оружия, которое может уволочить человек, её учили выглядывать из-за угла, уходить перекатом и швырять гранаты с задержкой. Не знаю, сколько из изученного действительно прилипнет в виде навыков, но натаскивали её, как бойцового бультерьера. Даже Вешалке, прожившей в Стиксе хрен знает сколько времени, были безумно интересны некоторые тонкости, преподаваемые настоящими мастерами этого искусства.

Отдельно стоит упомянуть наш стрелковый полигон, который парни оборудовали за базой, подальше от посторонних глаз, с обратной стороны от внешки. Если я мог похвастать, что сжёг цинк патронов, то гильзы от обучения Камишки лежали тут слоями. А ещё она гранаты кидала и, говорят, даже из гранатомёта стрельнула.

Мы подъехали на полигон на бронированном внедорожнике Вомбата. Художница перебегала от одного угла дома к другому, ведя шквальный огонь по целям, скидывая обоймы и меняя автомат на пистолет, выглядывая на мгновение в окна и перескакивая двери. За эти дни бойцы её реально натаскали. Дело уже шло к вечеру и мы, выйдя из машины, с удовольствием понаблюдали за тренировкой.

Камишка доложилась:

– Конец упражнения, – и поставила оружие на предохранитель, проверив патрон в стволе.

Вомбат подошёл к художнице и по-отечески обнял:

– Совсем тебя загоняли эти мужики. У нас для тебя сюрприз. Переодевайся, и поехали.

Стоявшая рядом Вешалка подала Камишке пакет с платьем и кофтой. Обычное трикотажное, облегающее, весёленькой расцветочки, удобное и незатейливое. Все улыбались. По традиции, ничуть не стесняясь, девчонка скинула разгрузку, мокрый камуфляж, умылась, обтёрлась мокрым полотенцем, используя воду из канистры, которая стояла рядом с оружейным столом, и через пять минут мы уже сидели в машине.

Переехали, можно сказать, на соседний кластер. Это было совсем рядом. Но вначале сделали небольшой крюк. Наш броневик остановился на пригорке, с которого был отлично виден весь пейзаж. Небольшой кусочек земли с несколькими трёхэтажными домами и участок частной одноэтажной застройки строений в пятьдесят. На переходе между одноэтажными домами и трёхэтажками была довольно большая площадь с комплексом в три этажа, состоящего из деревенской администрации, продуктового и хозяйственного магазинов, и здания клуба. Полюбовавшись опускающимся к закату солнцем, туда мы и поехали.

Посреди площади стоял памятник Ленину, где был размещён накрытый белоснежный скатертью стол. Все иммунные, кто не задействован на вахтах базы, были тут. Пришли и занудные тётки, которые по этому случаю нанесли макияж и призывно стреляли глазами. Даже парень, который только что давал урок стрельбы, метнулся кабанчиком и прибыл раньше нас.

– Ты звезда. Прошу во главу стола, – направил девчонку Вомбат, показывая самое почётное место.

Стол был завален деликатесной едой, и даже про розочку в резной хрустальной вазочке не забыли. Мы ели, пили, пересказывали самые зажигательные моменты обучения. Камишка разомлела и постоянно улыбалась.

Вокруг стола, где мы восседали, низко рыча моторами, стояли броневики с включёнными подфарниками, дававшими приятный приглушённый свет. После очередного тоста в честь отличницы, физкультурницы и красавицы Вомбат сходил к броневику и вернулся с довольно большой резной деревянной коробкой из ценных пород дерева.

– Девочка, это не подарок, а только сюрприз, который мы обещали. Подарок ждёт тебя на базе. Тебе будет чем заняться этой ночью.

– Это что? – подозрительно спросила Камишка, принимая коробку под радостные улыбки окружающих.

Тут был именно тот случай, когда подозрения себя оправдывают в полной мере. В пафосной резной коробке из дорогого дерева на бархатной обивке лежал лёгкий молоток с длинной ручкой, незатейливый армейский нож, радиостанция, две осветительные ракеты, пистолет с глушителем в кобуре и один заряженный магазин. Универсальная кобура и ножны позволяли цеплять оружие на бедро, под мышку и на любые места конечностей.

– Какая прелесть. Никогда не догадаешься, – со странно-спокойной интонацией произнесла художница, разглядывая содержимое коробки.

Вомбат расплылся в широкой улыбке:

– Ну, девочка, оставляем тебя здесь. Приедем утром. Если что, зажигай ракету или говори в рацию. Со всех сторон броневики поставили. Прибежим и обязательно спасём, просто продержись несколько минут. – А затем обнял и по-отечески поцеловал в лоб.

Все сели в машины и уехали. Камишка сидела за столом, смотрела нам вслед и задумчиво водила вилкой по тарелке. Разумеется, никто не сказал, что специально для своей обожаемой художницы парни привезли свежаков и бегунов, которых наловили по всей окрестности, перебили забредших крупных тварей, расставили повсюду видеокамеры, а из окон подвалов, крыш и чердаков смотрели внимательные глаза ночных прицелов, готовых в любую секунду подстраховать девчонку.

Когда заехали на базу, первое, что сделали, это бросились к экранам видеонаблюдения для просмотра шоу в стиле хентай. Всем была охота глянуть на приключения девушки в городе мертвецов, одетой в облегающее платье и берцы. Сюрприз удался, и все мы заслуживали целого списка матюгов, но, пожалуй, это был лучший способ реально узнать, на что способна Камишка. Одно дело преодолевать себя, пролезая в грязи под колючей проволокой у себя на базе, а другое – столкнуться с десятками заражённых посреди ночного посёлка. Здесь обычный бегун и даже свежак могут представлять смертельную опасность.

– Да не влезу я в такие штаны, у меня яйца через гланды выдавит, – сообщил Вомбат, расширяя зум объектива камеры видеонаблюдения и рассматривая граффити.

– Пипец, – согласилась Вешалка, переводя камеру на себя, вернее на то, как художница нарисовала мою подругу и меня, раз уж мы вместе.

Всю ночь Камишка бегала по посёлку, резала ножом и била молотком по головам свежаков, пряталась и убегала. Вместо того чтобы просто отсидеться в любом из домов до утра, художница полночи лазила по хаткам и сараям, несколько раз посетила хозяйственный магазин. К двум часам ночи залезла на здание администрации и, соорудив качели из досок и верёвок, подсвечивая себе парой фонарей, нарисовала прекрасное граффити на половину стены. На нём был изображён благородный Вомбат, одетый в плащ и камуфляжное облегающее трико супергероя. Именно эти штаны с выпирающим, как у танцора, достоинством, прорисованные в гротескном стиле, его больше всего и возмутили, а не само действие.

На рисунке он пинком отправлял в полёт прекрасную девушку, разумеется, Камишку, которая падала в толпу заражённых с перепуганным лицом, держа в одной руке молоток, а в другой огромный револьвер, нарисованный в мультяшном стиле. Не забыла художница и про меня с подругой. Она нарисовала Вешалку в виде интеллигентный селёдки в офисных очках, а меня в татарском халате, но почему-то с еврейскими пейсами и несвойственным мне горбатым большим носом. Оба рисунка идеально идентифицировали личности и иного толкования не предусматривали. Между прочим, не зря. Именно мы предложили такой тест-сюрприз. Вомбат сам бы до этого не додумался.

Когда граффити было завершено, Камишка отложила бутылку, к которой регулярно прикладывалась, и сбегала поджечь два соседних здания, получив отличное освещение своей картины. Судя по тому, как лихо загорелись строения, всё было подготовлено заранее. Потом девчонка до восхода солнца изящно танцевала на крыше администрации под смартфон, размахивая подаренным молотком и какой-то корявой тяжёлый штуковиной, которую где-то подобрала и использовала для пробивания черепов и ломания конечностей наглым заражённым, встречавшимся по пути.

Светало. Броневик подъехал, раздавив по пути нескольких особо любопытных свежаков, прибежавших на шум мотора. Утром мы нашли девушку сидящей около памятника Ленину. Она уютно разместилась на трупе с пробитой головой, который положила на мраморные плиты, чтобы не сидеть на холодном. Камишка достала пистолет и вытащила магазин, показав, что он полон. Она не потратила ни одного патрона за ночь, отбиваясь от заражённых только с помощью ножа, молотка и той самой тяжёлой фигни, с которой танцевала в свете пожара.

Вомбат подошёл к девушке и расставил руки:

– Девочка! Я так переживал за тебя! И это, я такие штаны даже себе на нос натянуть не смогу, – а затем, не слушая возмущений, крепко обнял.

Народ вылезал из бронемашины и ждал своей очереди излить чувства. Камишке оставалось только попискивать, когда очередной обнимальщик говорил слова радости и тискал в объятиях перемазанную кровью тварей художницу.

После этого мы без приключений вернулись на базу, а вечером выспавшаяся и отмытая от крови Камишка вновь была усажена за праздничный стол. Командир ушёл к себе в каптёрку и вернулся с большой картонной коробкой.

– Ещё один подарок? – подозрительно поинтересовалась наша художница, сидящая во главе стола.

Вомбат достал бронежилет, потёртый, неброский, с армейской маркировкой, обычный, второго или максимум третьего класса. Немного нестандартный, с небольшим запуском на пах и зад, с полным охватом боков и защитой предплечья. Кроме спинной и грудной пластины он был довольно тонкий, и его вполне можно было надеть под куртку.

– То был сюрприз, а это тебе подарок. Костюмчик чёрной вдовы. Вещь пороть не буду, но из чего сделан, покажу. – И продемонстрировал погрызенный по краям кусок шкуры, переходящей в панцирь, вроде черепашьего.

На панцире блямбами были пришлёпаны сердечники могучего калибра. Наверное. 12,7 или 14,5, а по краям множество мелких замылин, когда сам материал повреждения не получает, а остаётся медная или стальная шляпка от более мелких калибров. Ни одно из попаданий чешую не пробило.

– Это что? – сделала любопытную мордочку моя супруга.

– Скреббер. Говорят, отродясь у нас таких тварей не водилось, но вот попалась. Чешуя КПВТ держит. Мы из неё грудную и спинную пластины сделали, бока и руки из шкуры помягче, тут только ПКМ в упор. Жуткая тварь была. Случайно нарвались. Мы колонной шли, тем и живы остались. Головной БМПТ траки оторвало и башню. Только в бронекапсуле парни уцелели. Два танка и три коробочки в чудовище почти полный БК разрядили, пока она головную машину драть пыталась. Среди бела дня напала, а вытащить парней из брони смогли только вечером, всё не дохла, в агонии билась. Вот такая скотина живучая.

– Обалдеть, – восторгалась Вешалка, помогая Камишке примерить обновку. – Он и двух килограмм не весит. А знаете, что от запаха шкуры скреббера крупные твари убегают?

Вомбат кивнул:

– Потом узнали. Вначале, когда парням защиту нареза́ли, кучу алмазных фрез сточили, а после заметили, что если на тебе такая шкура, то самые крупные заражённые уходят. Только от неразвитых это не помогает, они очень тупые.

Пришла очередь Вомбата получать обнимашки от растроганной Камишки. Такие вещи действительно отрывают от сердца. Это для иммунных дырка в ноге всего лишь неудобство, а для парней в противогазах почти наверняка смерть, и невесомая тряпка, держащая выстрел из СВД, имела действительно жизненную ценность. Я, кстати, видел эти бронежилеты на штурмовиках в противогазах и удивлялся, что парни, всегда строгие и военные, таскали поверх штатных бронежилетов и химзащиты что-то вроде пончо, сделанного из неопрятных кусков каких-то шкур и тряпок. Наивно полагал, что это типа маскировки.

Потом пили всю ночь, поспали и выдвинулись.

Вомбат снарядил нас по высшему классу. У нас было самое лучшее оружие, по традиции потёртое и неброское, а на кармане неприлично большая сумма из собранных споровых мешков заражённых, которые погибали на внешнем периметре автоматических турелей. Тут у бойцов базы был эксклюзив, и если жители Стаба Чудес пытались собирать здесь спораны, то внимательные автоматические турели мило простреливали им ноги или руки, иногда печень, напрочь отбивая желание воровать чужие деньги.

Мы пришли на остановку караванщиков около Стаба Чудес и отправились в путь. Было пять пересадок. Дорого, но с максимальным комфортом и со всей возможной безопасностью в Стиксе. Заражённые? Не, не слышали. Это были проблемы шофёра, взявшегося довезти из точки А в точку Б, вернее секты шофёров, занимающихся частным извозом.

Уровень сервиса поражал и стоил своих денег. Если у вас недержание на красную икру или сыпет прыщами от осетрины, то караванщики готовы были обеспечить вам личного повара, который будет готовить перловку и молочный кисель.

Правда были и правила, нарушать которые возбранялось. Это касалось пересадок и свободного времени. Когда нас выпускали из транспорта, то нельзя было выходить из подготовленных укрытий или с территории лагеря. Правила звукомаскировки и пользования туалетом не обсуждались, а о том, чтобы напиться и подраться речи даже не шло.

Путешествие прошло в стиле зимующих хорьков, которые почти всё время спали, ели, а потом опять спали под мерный гул моторов бронированных грузовиков, переделанных под перевозку пассажиров первого класса.

Нас выгрузили в месте, где, по мнению караванщиков, должна быть остановка. Это было совсем недалеко от нашего пункта назначения и, несмотря на то что мы были единственными пассажирами броневика, водитель остановил транспорт там, где положено, и ни на метр в сторону, хотя за дополнительные несколько километров пути он мог заработать столько, что хватило бы и ему и внукам. Но нет. Вот такие они упёртые, и нам пришлось идти пешком, благо места здесь не опасные, а рядом стаб.

Это была точка прибытия другой транспортной компании. Та самая остановка, с которой я отправился по карте бомжа на весёлом микроавтобусе. Подруга была уверена, что если мне доверили секрет проводников, то он будет действовать постоянно, а если нет, тогда и будем думать.

Я стоял и ориентировал карту, нарисованную чумаходом, в нужном нам направлении. Камишка и Вешалка доблестно терпели и не смотрели в сторону, откуда должен был приехать развесёлый микроавтобус.

Приехал. Из двери вышла миловидная девушка в строгой юбке, чуть ниже колен, аккуратной блузке с бейджиком и строгом каре, волосок к волоску.

– Почесухи, потирухи! Три биксы на одного джуба-джуба не многовато будет? – раздалось сбоку.

Вот же блин! Совсем неудачная остановка. Слишком близко к стабу, много народа тут бродит. Я протянул руку и прикрыл рот Камишке ладонью, чтобы она не начала говорить, что думает о подошедших искателях приключений.