Текст книги "S-T-I-K-S. Ганслер"

Не представляю, как всё это можно увидеть по следам от шин на асфальте и разбросанным гильзам, но, судя по уверенности, с которой они всё это говорили, было понятно, что в ходе событий никто из них не сомневался. В любом случае у нас всё удалось, причём намного лучше, чем мы рассчитывали. Я думал, что в первую перезагрузку может пойти только слух о ментовке с гранатомётами, и урожай мы будем собирать только на третью-четвёртую смену территории. Одна-две перезагрузки, скорее всего, пройдут вхолостую, и только после того, как кто-то случайно обнаружит имущество и начнёт болтать, пойдут слухи о том, что появился счастливчик, готовый продать ящик-другой патронов и автоматов с глушителями.

Всё получилось лучше лучшего, особенно склоки и то, что части воришек удалось сбежать. Чем менее секретным местом будет наш склад приятных вещей, тем больше народа будет туда шастать.

А у меня начал созревать ещё более наглый план.

Вомбат ходил, сияя как начищенный самовар. Убитые рейдеры были матёрые, и лекарства из них наковыряли на полгода. Следующий месяц я провёл за ноутбуком, изучая карты прилегающих территорий и мучая всех расспросами об особенностях местного колорита, привычках и устройстве быта. Камишка, немного поостыв, стала давать мне некоторые вечера, когда мне удавалось засидеться за работой ума, а не тренировкой тела.

Всё шло своим ходом. Мой бизнес-план был готов. Чтобы не вводить Вомбата в раздумья и душевные терзания, я сразу отправил документ самому главному на большую землю. Ответ от генерала Вяземского пришёл почти сразу, и по традиции краткий: «Делай».

Глава 3
Стаб Чудес

На тихое вливание в ряды местных у меня просто не было времени. Выход в свет я решил сделать громко, нагло и так, чтобы никто не усомнился. Я отлично знал, где расположены стабы, к одному из которых и направил свои стопы.

Пить и слегка сорить деньгами, читай споранами, начал с ходу. Затем подгрёб несколько девок. Выбор девиц, по мнению местных посетителей, был довольно странным. Вместо самых сисястых и агрессивно вешающихся на руки, одетых почти в ничто, с самой яркой боевой раскраской, я выбрал других. Они тоже были хороши. Фигурой Стикс женскую половину не обижал, и если не запускать себя с помощью безмерного количества спиртного и спека, то даже самые древние старушки становились тут молодыми женщинами. В принципе, мне было без разницы.

Одеты, а вернее раздеты, тут были почти все одинаково. Когда комплект одежды должен состоять из двух, максимум трёх вещей, то выбор предметов туалета у дам не столь велик. Мой подбор для некультурного отдыха был основан по принципу хитрых глазок, и чем хитрее, тем лучше. Я добросовестно отработал начало ночи, а потом завалился спать. Со своим выбором я не ошибся. Проснулся в пустой комнате, без снаряги, запаса горошин и споранов. Кое-как натянув штаны, любезно и аккуратно повешенные на спинку стула, спустился в бар.

– Проснулся? Голова как? – поинтересовался моим здоровьем некрупный мужчина, который был хозяином этого заведения.

За стойкой меня встречал сам Соломон. Именно так тут его погоняли. Он самолично налил мне в стакан пива и пододвинул целебный сосуд. Я отведал спасительного напитка и сообщил:

– Голова, говорят, в Стиксе раз в пять быстрее проходит, чем в старом мире. Пока не прошла. Вытащили тварюки всё подчистую.

Судя по тому, что меня встречал сам хозяин немаленького кабака, о грабеже уже было известно. То, что моё беспамятное тело не будут убивать, я знал почти наверняка. Одно дело спереть и сбежать, а другое дело – убить на территории благополучного питейного заведения. Такое просто так не забудут и станут охотиться, невзирая на силы и ресурсы.

– Они тут давно работают. Место хлебное. Сразу не сообразил, чего шалавы так сквозанули. Тебя будить не стали, всё равно никакого толка. Только они со своими дружками уже далеко, потом отловим. Я распорядился. Снарягу тебе дадим вместо украденной. Денег-то сколько спёрли?

К компенсации оружия и экипировки за счёт заведения я отнёсся с искренней благодарностью, но когда озвучил сумму украденного, мужичок тихо переспросил:

– Сколько?

Я стонущим от похмелья голосом повторил, а хозяин завис на полминуты. Затем я выпросил кухонный нож и, спустив штаны, выковырял и продемонстрировал зашитую внутрь трусов чёрную жемчужину, которую мои грабители не нашли. Для этого мне пришлось показать изощрённое полуголое селфи и поработать над резкой ткани, стараясь не повредить себе органы.

– Мне ещё много чего купить надо. Здоровый такой заражённый попался. В нём споранов практически не было, одни горошины. Можно хорошо продать? Всё, что осталось, – сообщил я.

Соломон внешне остался спокоен, покатал в руках шарик, вернул мне сокровище и жестом показал, чтобы я лишний раз не светил.

– Организую. Всё сделаем, – кивнул мне хозяин заведения.

Впечатление мне произвести удалось. Вот такие деревенские парни выходят из тайги, вываливают на стол сибирской обрыгаловки самородок размером с кулак и говорят: «Мне чего-нибудь выпить».

Снаряга, которую мне хотели отдать прямо сейчас, вдруг оказалось не моего размера, и мне прямо необходимо было задержаться на несколько дней, пока искали что-нибудь подходящее по размерам моего, на мой взгляд, достаточно стандартного тела. Следующие три ночи я жил в кабаке, принимал заказанное мною оборудование, пил и имел девок, которых подбирал сам хозяин заведения, утверждая, что это его проверенные работницы и ни при каких обстоятельствах ничего не возьмут. Ко мне в компанию влилась четвёрка крепких парней под командованием рейдера по имени Борода. Их тоже снарядили девицами и безлимитным пропуском к бару со спиртным.

Всем было интересно послушать, кто я, откуда, где живу, что делаю. Под щедро наливаемую в стаканы смесь газировки и спиртного, я вскользь рассказал, что когда-то несколько месяцев назад появился вот в том городе, меня подобрал рейдер Вомбат… Рассказал историю, как бегал с «Томпсоном» по грязи. В общем, всё как было, только заменял внешников рейдерами, а базу – стабом. Без подробностей. Даже если поблизости сидит ментат и пытается проверить мои слова, не думаю, что в этом захолустье есть опытные мозголомы, способные работать с такими тонкостями. Столько лет работы продажником уже давно научили меня говорить всё, что мне нужно, в виде абсолютной правды. Больше всего я рассказывал о способах обогащения и географии моего нового дома. Почти все разговоры были именно про это. Парней не сильно интересовала моя прошлая жизнь, им хотелось услышать, где я наковырял столько споранов.

На четвёртый день мы выдвинулись. Почему мы? Парни совсем не хотели отпускать меня одного. Их об этом лично хозяин заведения попросил. Они тут случайно оказались, и им как раз в мою сторону. Простое совпадение. С моим случаем, позора не оберёшься. Где это видано, чтобы посреди борделя посетителей грабили? А если по дороге неприятность случится, то Соломону останется только вешаться от потери самооценки и разрушенного чувства справедливости. И транспорт у них есть. Подготовленный.

Я радостно согласился, совершенно не заметив подвоха.

Мы успешно прибыли к местам моего обитания. Затерянный среди высоких деревьев стаб прихватил когда-то небольшую древнюю деревеньку. Мой дом был сложен из массивных брёвен и имел просторный и глубокий подвал. В нескольких километрах перезагружался супермаркет, в котором продают только деликатесы, пятьсот видов колбасы и около тысячи видов спиртного. Недалеко протекала глубокая и широкая река, на которую обычно натыкались заражённые и, ища обходные пути, шли в сторону базы внешников, которые были под боком. О том, что твари раньше туда не ходили, а перебирались вброд, через крошечный стаб с песчаным дном, моим попутчикам знать не обязательно. А о том, что дно углубляли направленными взрывами, сделав на месте брода настоящие омуты, тоже не обязательно сообщать.

Не жалея переводить ресурс своих автоматических пулемётов, внешники держали там несколько беспилотников и при приближении орды накрывали толпу огнём орудий, изрядно сокращая поголовье. Защитному периметру оставалось только прибить некоторых шустриков, уцелевших под огнём пушек. Вот там я и собирал свои богатства.

Парни сразу рванули проверить клондайк, но я их удержал. Сколько там сейчас заражённых, было непонятно, а артиллерия с базы внешников стреляла всегда по узкому переходу между холмом и изгибом реки. Сейчас там мог быть кто угодно и в любых количествах. Внешники убивали только тех, кто направлялся к ним, и плевали на всех остальных. Парни стали терпеливо ждать, решив послушать моего совета.

Мой скромный дом, обложенный снарягой и оружием, бойцы встретили с присвистом. В подвале сруба я поставил всё необходимое и организовал склад жратвы и арсенал. Верхняя часть дома сделана из толстого дерева, а самое главное, что крыша сооружалась из таких же брёвен. Для чего нужна именно такая крыша, представления не имею, но от случайных заражённых вполне себе ничего. Два крошечных окошка, закрытых слюдой, я выбил и заменил на стёкла. Просверлил ещё несколько отверстий, обеспечив дополнительную вентиляцию и круговой обстрел территории. В подвал поставил генератор, выведя выхлоп по гофрированной трубе в сарай. Над домом постоянно крутились беспилотники, и идея рассеивать тепло в просторном сарае гостям очень понравилась.

Товарищи оценили жратву и спиртное, которые я натаскал с продовольственной базы. Получилось немного странно. Жил я в подвале, а вещи хранил наверху. Я предположил, что именно так будет правильно. Если сюда решат пострелять из орудий внешники или заявится орда, то в подвале вполне можно отсидеться, и смысла набивать жилое помещение излишними припасами не было. Внизу находился только небольшой запас на несколько дней и самое ценное из снаряжения.

Коллекция оружия произвела впечатление. Специализированное малошумное на внешке было большой редкостью. В основном использовали самопальные модификации и даже делали арбалеты из рессор и палок. Парни с удовольствием облапали «Валы», зыркнули на несколько цинков патронов и удивились четырём трубам гранатомётов.

– Откуда гостинцы? – спросил Борода.

– Это я в полицайке стырил. Когда в городе появился, а потом от заражённых бегал, крёстный предложил мне проверить райотдел. Из моего «Томпсона» много не настреляешь. Заглянули. Там все служители порядка уже переродились, можно было локтями распихивать. Я тогда ещё тупой был. Он насильно на меня два ствола навесил и трубу на плечо. А потом я после перезагрузки ещё несколько раз туда наведался, жаль, много не унести. Там ещё и крупнокалиберный пулемёт есть, только я его не подниму.

Думаю, что парни и до этого слышали про чудо-отдел полиции, в котором можно найти крупнокалиберный пулемёт и гранатомёт. На меня косо глянули, а я, соответственно, не обратил вообще никакого внимания.

На третий день раздался гул канонады. Мои товарищи сразу стали мылить лыжи пособирать богатства, а мне опять пришлось буквально за шкирку их останавливать. Следующие два дня бухали и ждали. За это время обычно новая орда не приходит, а оставшиеся заражённые подъедают трупы и, потеряв интерес к месту, уходят. Совета опытного проводника послушались.

Утром второго дня меня попихали в бок, пытаясь разбудить после вчерашнего:

– Эу, вставай! Станция назначения! Поезд прибыл! Скоро будут бельё забирать.

– Пусть приходят и забирают, если смогут, – пробурчал я, с трудом разлепляя глаза.

Товарищи были уже в сборе. Им очень хотелось своими глазами увидеть источник богатства местного отшельника.

Дорога была мною промерена и проверена. Тут можно было ставить табличку: «Для лохов». Заражённых на моём пути либо не должно было встречаться вовсе, либо они будут замечены гораздо раньше, чем заметят нас. Сам маршрут представлял извилистую и безнадёжно долгую тропинку, но бойцы Бороды покорно шли за мной, и только по взглядам читалось, что они видели на порядок больше быстрых проходов, и добрались бы до искомого места раз в двадцать скорее.

Мы прибыли. Артудар наколотил груды тварей. Заражённые лежали погрызенными слоями. Подъедать своих менее удачливых товарищей тут никто не стеснялся, но есть странная особенность – твари никогда не едят споровые мешки. Даже если труп обглодан полностью, то нарост на голове целёхонек. Затем наступил процесс ковыряния и тихого визга. Внешники накрыли довольно большую орду, и нам реально пришлось попотеть, таская и переворачивая начавшие разлагаться трупы, но никто не кривил мордочки, а честно обогащался. Я специально не обсуждал со своими компаньонами процесс делёжки, решив посмотреть, как это будет на практике.

Вернулись в мою избу голыми. Мы так изгваздались в крови, что выкинули одежду. Затем обмылись в реке с вонючим кислым шампунем и топали к моему жилищу одетые в одни автоматы с разгрузками, но с полными руками полиэтиленовых пакетов, наполненных отрезанными споровыми мешками. Придя домой, дёрнули для согрева и приступили к разделке. Помимо мелких тварей были и довольно крупные. Через три часа мне на стол выгрузили целый котелок споранов и немного горошин. С отдельным пафосом положили две чёрные жемчужины.

– Выбирай. Твоя половина, как хозяина стаба, – сказал Борода.

Я рассчитывал, что добытое будет разделено либо поровну между всеми, либо по принципу – кто наковырял, тот и берёт. Я поставил себе мысленную зарубку в правильности моих новых товарищей и хозяина кабака, приставившего ко мне именно эту команду.

– А что самое ценное? Мне, кроме споранов, ничего не надо. Я бы себе, может, какого оборудования заказал, или транспорт вроде вашего. Но это как-то нечестно. Вы же собирали.

– Всё честно. Ты хозяин и основатель стаба. Ты место нашёл, приютил и поделился.

Я глубокомысленно задумался.

– Тогда вы возьмите, что вам надо, а на остальное я куплю чего-нибудь. Может, оружия какого? Хотя места здесь глухие.

– Хорошо, – согласился Брода и добавил: – Это пока глухие. Скоро тут не протолкнуться будет.

Не дожидаясь вечера, один из группы Бороды, сославшись на нереально неотложные дела, забрал транспорт и укатил, а дня через два боец вернулся с целым багажником снаряги, оружия, колючей проволоки, строительных материалов и инструментов. А ещё через два дня, совершенно случайно, заехал обшитый сталью «Урал», откуда вылезла группа из трёх милых, слегка потрёпанных девушек, от которых несло перегаром за километр, и пятерых шустрых работящих парней, которые предложили сообразить навесик. Вдруг кто из рейдеров или трейсеров зайдёт? Вроде бара будет. Они рукастые, всё необходимое в кузове возят, и с забором вокруг стаба тоже подсобить могут…

Ещё через три недели вокруг моей избы кипела жизнь. Появились деревенские сортиры, рукомойник, бар, а соседние пустующие хаты получили новых хозяев. Наш жилой комплекс обзавёлся закрытой территорией. Я совсем не шучу. От серьёзных тварей можно было укрыться в подвалах, мелочёвка натыкалась на новенький забор или щедро натянутую колючую проволоку, а дальше по обстоятельствам, в зависимости от размера нелегалов, рвущихся к нам во двор.

За это время было два удара по орде заражённых, после которых стиксяне визжали от восторга, наковыряв целое состояние. Жизнь налаживалась. Посреди стаба постоянно достраивался и рос навес, превратившийся в солидный бар пляжного типа. Народ натаскал барных стульев и соорудил вполне себе ресторан под открытым небом, натянув маскировочную сеть, защищавшую от солнца, а под ней разместив столы. К первым трём девицам добавилось ещё несколько дам, которые жили под этим самым навесом, а ночевали по месту работы. Одна из изб была отдана под лавку торговцу, за которого лично попросил хозяин кабака, где меня ограбили в первый день. Для приходящих рейдеров, кто жил здесь временно, как тут говорили: «Припёрся на пару залпов», ставили палатки. Мы превращались в настоящий цивилизованный город.

Как обычно, я носился по территории и раздавал поручения. Раз они прибыли ко мне на стаб, то пусть живут по правилам. Список моих законодательных инициатив был небольшим и не выходил за рамки разумного. Никого не убивать, даже если подрались, ничего не портить из общественного имущества, убирать за собой мусор. Специального пункта про мою долю в добыче я не вводил, но Борода настоял и на этом. Теперь мне совсем не надо было ничего делать, а просто получать свой гешефт за открытие клондайка. Все полученные суммы я отправлял в казну города, как называл коробку из-под обуви, куда ссыпал спораны и горошины, полученные в виде налога. Если что-то надо было заказать для общественных нужд или купить кому-то снаряжение в долг, то любой постоянный житель мог прийти ко мне и получить необходимую сумму из этой самой коробки.

Ко мне бежала растрёпанная девчонка-подросток – дочка одного из трейсеров – и орала во всю глотку:

– Господин мэр! Господин мэр!

Я сначала даже не понял, что обращаются ко мне. Вот, оказывается, я до мэра дослужился. Наверное, меня тут давно за глаза так погоняют, а у малой что на уме, то и на языке.

Девчонка продолжала орать:

– Они самолёт сбили! Ведьмак и Калебас самолёт сбили!

Маринку здесь называли «сыниха полка». Звать её в женском роде ни у кого язык не поворачивался. Она была отъявленная пацанка. Пришла с одним из мужиков-трейсеров. Девчонка родилась в Стиксе и оказалась иммунной, что было невероятной редкостью. Она могла броситься с кулаками за малейший косой взгляд, таскала оружие, ходила с отцом за добычей на весьма крупных тварей, была шустрой и любопытной особой.

Разумеется, я предполагал, что рано или поздно какой-нибудь имбецил начнёт охотиться на беспилотники, но мы тут и месяца не живём. Местные долго дружить с головой не будут, на это и был расчёт, а тут совсем быстро управились. Артудар за сбитый летательный аппарат был у меня номером два. Номером один я предполагал нападение пьяных стронгов, решивших пострелять по базе внешников, раз она совсем близко.

Второй вариант предполагал ответный артобстрел стаба с возможными трупами и последующим захоронением, где подальше. Мне наши яйцеголовые рассказывали, что типов лекарства добывается много, и даже если труп полгода гнил, то всё равно есть что добыть. Главное условие, чтобы человек как можно дольше прожил в Стиксе.

С основания поселения прошёл всего месяц. Долго же они держались, чтобы не напиться и не пойти пострелять по самолётикам. Я подавил рвущуюся улыбку и сделал невероятно озабоченное и серьёзное лицо:

– Давно?

– Минут десять назад, – ответила мне запыхавшаяся особа. Бежала она отчаянно, судя по сбитому дыханию.

Я поискал глазами кого-то из своих парней. За стойкой, под навесом, выполнявшим роль бара, столовой и места совещаний, сидел Борода. Я заорал:

– Борода! Всех в подвалы! Срочно! Всех в подвалы!

– Есть, шеф! – проорал он и начал бодрить тех, кто оказался поблизости, помогая пинками и не заботясь о способах выражения своих мыслей.

Рядом со мной материализовался один из его парней:

– Шеф, вам тоже надо. – Боец показал направление к моему дому, вежливо, но настойчиво пресекая мою попытку начать геройствовать.

– Сами справитесь? – задал я риторический вопрос, на который получил риторический кивок.

Пока моё тело бежало к укрытию, я видел, как сообразительные окружающие, помогая друг другу, спешили к избам, а непонятливых тащили или гнали пинками. Запрыгнул в подвал первым, затем заскочила Маринка, а дальше, через дырку в полу, посыпался народ. Последними, утрамбовав набившуюся публику, на тела расползающихся жителей плюхнулись двое парней из моей группы поддержки.

– Борода в соседнем доме, – отчитались мне.

– Хорошо. Всех собрали?

– Так точно!

В каждом доме имелся внушительный подвал. Деревенька была древняя, а сельчане невероятно хозяйственные и запасливые. Если выкинуть превратившиеся в прах запасы продуктов и всякий хлам, то подземное помещение было весьма просторным, по меркам того времени, разумеется.

Всё погрузилось в тишину. Мы сидели, слушая ветер, гуляющий по опустевшему стабу. Напряжённое ожидание переполняло пространство. Вовремя. Даже раньше управились. Когда обсуждали с Вомбатом, сколько надо дать времени с момента обстрела беспилотника до артудара, мой начальник сказал, что ему надо три минуты, чтобы прозвучал первый выстрел. Каким способом погиб беспилотник, на базе внешников тоже знали с почти стопроцентной точностью.

В обычных дронах такая технология не использовалась, ведь и так понятно, что противник сбил, а в Стиксе надо было знать, как именно он потерян. Все летательные аппараты Вомбата оснащались крохотным электронным модулем с кучей экранирования в титановом корпусе, который с трудом можно повредить из снайперской винтовки в упор. Когда терялся аппарат, то электронный малютка орал на всю вселенную, что его обидели хулиганы. Уничтожить мгновенно такое устройство практически невозможно.

Причины потери дрона в этом мире чрезвычайно важны. Возможно, появилась новая аномалия, или сигнал потерялся, или завелись партизаны. Я прекрасно помнил, как по мне стрелял вражеский беспилотник, потерявший связь с оператором и летавший на автопилоте.

Трёх минут до ответного удара было маловато. Мы с Вомбатом искали компромисс между подозрительно долгим ответом на наглость и тем, сколько реально надо времени, чтобы о сбитом беспилотнике стало известно в стабе и народ успел хоть как-то попрятаться. Решили, что восемнадцать минут.

Почти угадал. Через две минуты засвистели снаряды, и землю тряхнуло. Первые три легли с недолётом и правее стаба, глубоко войдя в землю и швырнув в воздух тонны грунта. Казалось, что комья земли падают на крышу из космоса. Как объясняли на базе, фугасы летят со свистом, предупреждая о приближении, и должны упасть чуть в стороне. Выглядит страшно, но установленные на подрыв с задержкой, настроенные для уничтожения бетонных бункеров, при небольшом удалении почти безопасны.

Первый залп – это наша подстраховка. Вдруг не будет быстроногой Маринки, и на моём стабе узнают о сбитом дроне по факту первых разрывов? Потом встал вопрос, как воткнуть паузу хотя бы минут на пять перед основным ударом и не вызвать подозрение? Это нужно, чтобы как можно больше народа сбежало в укрытия перед настоящим обстрелом. На базе мы провели целый мозговой штурм, привлекая к решению вопроса всех наших пушкарей и десантников, а решение нашла Камишка, походя брякнув: «А как вы узнаете, что попали, они ведь первый самолётик сбили?»

С неба перестали падать комья земли, а затем над нашими домами минуты три летал дрон. Это и есть те самые беспалевные пять минут между первыми прилётами и основным ударом. Обычное дело. Корректировка. Как только глазастый разведчик покинул нашу территорию, снова послышался свист. На территорию стаба ещё минут двадцать падали небольшие снаряды. Это были уже не бетонобойные фугасы, но зато много. После небольшой паузы в полминуты послышался резкий, невероятно громкий и неприятный визг. Смотря кино про войну, я много раз слышал свист снарядов, но чтобы так? Звук приблизился, и над нашими головами вначале слегка бумкнуло, через долю секунды бахнуло сотней небольших хлопков, а затем послышался звук, как будто на пол с силой швырнули горсть крупы.

Минуту, набившись в подвал словно селёдки, мы тихо сидели, слушая наступившую тишину. На правах новоиспечённого мэра, расталкивая всех локтями, я высунулся из подполья первым. Наверху пахло шпротами, спиртным, газировкой и дымом разрывов. Многочисленные ручейки из виски, растительного масла и маринадов заполняли лужицы на полу. Радостно брызгала газировка, пытающаяся сбежать из дырявой тары. Я стоял и смотрел на потолок, сделанный из массивных досок. Вылезший вторым и вставший рядом со мной боец Бороды искренне и удивлённо прошептал:

– У ё-ё-ё…

– Прямо как звёздочки! – восторженно вскликнула Маринка, тоже поспешившая вылезти из подвала.

Все поднимались снизу и смотрели на потолок дома. Комната наполнилась дополнительным освещением. Я бы тоже назвал это звёздным небом. Вся крыша была истыкана маленькими, в несколько миллиметров, дырочками, через которые проходили лучики света. Их было отлично видно в пыльной обстановке моего жилища. Тысячи крошечных дырочек от прилетевших шариков боевых элементов. Все бутылки, консервы, одежда и мебель испещрены дырками.

Я пошёл к столу и взял коробку со столовыми приборами. Это был алюминиевый туристический набор на восемь персон, с тарелками, кружками, ложками и вилками. Он отлично сделан и служил ничуть не хуже той посуды, которую мы обычно используем в хозяйстве. Я его давно притащил и полюбил за лёгкость и практичность. Вышел на улицу и пошёл к нашему навесу.

Из соседних домов выползал народ. Земля стаба была в крапинку, крыша навеса тоже представляла собой сплошное сито. Поставил коробку с посудой на стойку и начал не спеша раскладывать столовые приборы. Все выходили из укрытий и, молча столпившись за моей спиной, через плечо наблюдали за моим занятием. Я аккуратно сервировал для восьми человек на одном конце барной стойки, и только у одного сета не хватало ложки. Придирчиво изучив эту самую ложку, я перетащил столовый прибор на другой край стойки и оставил в гордом одиночестве.

Всё было разложено по принципу наличия дырок. Все кружки, тарелки, вилки, ложки и даже ножи имели крошечные отверстия от боевых элементов, и только одна гордая и чудом уцелевшая ложка каким-то невероятным образом оказалась невредимой. Она и разместилась на другом конце стойки, с презрением поглядывая на дырявых товарок.

Завершив с посудой и не сказав ни слова, я направился к себе в дом убирать протекающие консервы и вытирать разбрызганную газировку. Народ, столпившийся за моей спиной, расступался в полном молчании.