Текст книги "S-T-I-K-S. Ганслер"

Глава 6
Добрая тётя-экскурсовод, ну очень добрая

После удара твари мы с Бородой утащили Никиту в стаб, где меня первый раз ограбили. Хозяин кабака был известным в прошлом рейдером и знаменитым человеком. Он имел огромные связи и обладал массой полезной информации. Как выяснилось, в Стиксе встречи с подобными созданиями не были редкостью, но реальных данных невероятно мало. Все истории рассказывались от третьего лица, находившегося на значительном отдалении. Обычно после встречи с подобными созданиями основные участники или становились трупами или вовсе исчезали. Как помочь Братишке, разумеется, никто не знал.

Ради Никитоса я поднял всех на уши. Вомбат, не задумываясь, готов был отдать все запасы споранов и гороха, а ещё выделил целый грузовик самой лучшей снаряги и оборудования, которое просто бесценно в Стиксе. Командир брался под заказ доставить любую доступную технику и оборудование, которое производили на большой земле. Сам генерал Вяземский мне написал, по традиции кратко: «Дам всё, что есть». Вопрос был в том, что я не знал, как исправить ситуацию и что мне для этого надо делать.

Соломон тоже поднял всех на уши. Команда Бороды договорилась о встрече со странными парнями в чёрных костюмах, катавшимися на бронированном катафалке. Полностью отмороженный народ, имевший на удивление много архивов и знаний, но и у них было крайне мало данных по моему случаю. Я посетил кучу всяких знахарей, провидцев и прочих неадекватных. Толку от предсказателей было столько же, сколько и в нашем мире, а точнее нисколько.

Дальнейшие события сложились так, что мне пришлось везти Никитоса на экскурсию. Угадал я со знаками, о которых говорила огненная девка на поводке или нет, можно только проверить. Сейчас и проверим. Это хрен знает где. В таких местах я был впервые. Суеверия и местная мистика вывели меня к краю обитаемых земель, почти к Пеклу. Теперь ничего не оставалось, как скрестить пальцы и проверить этот мир на очередное сумасшествие.

– Братишка, мы стоим и ждём автобуса. У нас экскурсия, – обратился я к нему, а он преданно посмотрел в глаза.

Сейчас Никитосу было лет десять. После мозгового удара твари с головой у него совсем плохо, и становилось всё хуже. После использования чудесной монеты он на несколько недель снова становился тем взрослым Никитой, которого я знал раньше, а потом начинал впадать в детство, постепенно деградируя в малыша. Как же ты подставился, спасая меня! Теперь я просто обязан сделать всё, что могу. Боюсь обещать, что вылечу, слишком странный и страшный этот мир, но сделаю всё возможное и невозможное.

Я приложил нарисованную на бумажке карту к экрану планшета. Отмасштабировал схему этой части Стикса на экране, совместив оба изображения. И то и то было самопальным. Если в масштабе и точности карты, нарисованной пьяным бомжом на салфетке, в которую он колбасу заворачивал, я не сомневался, то к точности электронной версии карты этой части Стикса были большие вопросы.

Про карту от бомжа – всё так и было. Несколько дней я бродил около кабака, где мы держали Никиту, не зная, что делать. Набрёл на драку. Около входа местные гопники били бродягу. Я пожалел бедолагу и заступился за него, шугнув шпану. Как-то с первого взгляда легло на сердце это немытое и пьяное существо. Затем помог подняться из грязи, дотащил до обрыгаловки и купил еды. Спиртного покупать не стал принципиально. Улыбающийся во весь рот гнилых зубов, сытый и обрадованный моими добрым поступками, чумаход достал из кармана заветренный кусок колбасы, завёрнутый в салфетку, и, вывалив оный на стол, аккуратно развернул пропитанную жиром бумагу, расправил края и нарисовал карту. При этом использовал химический карандаш. Это такой, который, когда слюнявишь, то он синим пишет вместо чёрного. Так он и делал. Половина карты на салфетке была синяя и слюнявая, а половина чёрная.

Затем начался долгий процесс бормотания. Бомжара благодарно бубнил, тыкая в нарисованный лист, а смысл сказанного в начале разговора начинал проясняться только через полчаса. Общая картина забавной и сбивчивой истории потихоньку начала собираться, но вопросов становилось всё больше. А вопросы были, и какие! Увидев мой интерес, чумаход улыбнулся, обнажив все свои гнилые зубы.

– За твои добрые дела отблагодарил. Это тебе подарок, а всё объяснять и рассказывать каждому встречному я не нанимался. – Пододвинул мне салфетку, подождал, пока я уберу её в карман, и умер, упав счастливым лицом в тарелку.

На его смерть народ никак не отреагировал. Его тут все знали как пропитого бомжа и кончелыгу, который тут давно жил, бухал, выпрашивал живчик и спораны у добросердечных рейдеров. Обычная история для тех, кто не умеет смотреть.

Тупых вояк с квадратными лицами не смущает, что они могут давать на глаз кратность от четырёх до двенадцати, как в оптических прицелах, и при этом ещё и дальномер работает, высвечивая на краю зрения расстояние до цели, а иногда и прицельная сетка появляется. Это когда с открытого прицела на километр стреляешь. Редкое, но не единичное умение, и вроде как ничего. Нормально, это же Стикс. А принять, что в этом мире могут быть русалки, домовые и лешие, ну хорошо, пусть не лешие и домовые, а какие-нибудь сущности, которые являются чем-то большим, чем обычное человеческое существо, – это, видите ли, сказочки тупые. Поджигать сигарету от пальца нормально, а просто смотреть на мир открытыми глазами, как я, когда увидел бомжа с гнилыми зубами – тут никак.

Внимание, в этом мире и с гнилыми зубами? Подобное не всем дано разглядеть, и зависит от уровня развития мозга, а не от размера квадратного спецназовского подбородка.

Рассказом и картой бомжа я и воспользовался. Сейчас я с Никитой стоял и ждал. Ни в коем случае нельзя поворачиваться в сторону, с которой должен прийти транспорт. Ещё раз проверил, правильно ли мы стоим, чтобы задать направление движения.

Сегодня была экскурсия по Калининградской области из Балтийска на Куршскую косу. Сто тринадцать километров и три остановки. Главное стоять таким образом, чтобы эти сто тринадцать километров вымышленной экскурсии были повёрнуты в нужном тебе направлении.

Ждать пришлось недолго. Ровно в 14:05 подъехал небольшой экскурсионный микроавтобус. За рулём был аккуратно одетый мужчина, а с переднего сиденья выпрыгнула улыбчивая девушка с бейджиком, в аккуратной блузке, туфлях на невысоком каблуке и строгой юбке, слегка прикрывавшей колени.

За экскурсию полагалось заплатить немецкими рейсхмарками и отдать водителю шестьдесят два грецких ореха в качестве сувенира. Экскурсионные автобусы всегда приезжают не туда, где ты хочешь, а к положенному месту. Как по мне, слишком близко к стабу. Если бы здесь стоял шестиосный мастодонт, обваренный арматурными решётками и стальными листами, то на него бы не обратили внимания, а вот небольшой, ярко раскрашенный микроавтобус привлёк нездоровый интерес группы случайно проходивших рейдеров.

Пятеро парней направились к нам. Их было больше, поэтому моё присутствие они проигнорировали. Издали сообщали даме, какие позы им нравятся и что они в полном понятии, при споранах, и за каждую вдувку готовы платить, а если она придумает весёлые затеи, то будут и щедрые чаевые. Трое отстали на несколько шагов, контролируя меня с помощью автоматов, а двое направились к нашей экскурсоводше.

Очевидно, в их понимании это выглядело как ролевая игра зажравшегося извращенца, который устал от обычных посиделок и возжелал верблюжью лапку в специально подготовленном развесёлом микроавтобусе.

Умение думать, а особенно не делать ненужного – главное умение этого мира.

Почувствовав, что сейчас произойдёт, я прикрыл рукой глаза Братишке. Он как ребёнок, наверняка дёрнется, а этого делать точно не стоит.

Девушка полностью игнорировала пришедшую компанию и продолжала весело щебетать. Один из рейдеров, видя, что на него не обращают внимания, выдал длинную фразу о пользе сисек и от души глубоко сунул руку под юбку девушке.

Реакция была мгновенной. Водитель остался безучастным, микроавтобус по-прежнему урчал моторчиком, а клыки и когти у экскурсоводши выросли в мгновение ока. Острые белые зубы, расположенные в два ряда, откусили часть черепа совальщику, а второму она провела когтями вдоль спины, вырвав кусок позвоночного столба с большей частью бедренной кости. Неуловимым глазу прыжком существо оказалось около автоматчиков и разодрало тела в клочья, засыпав поляну лоскутками плоти. Никто из мужиков не успел среагировать, не прозвучало ни единого выстрела. Переродившаяся экскурсоводша вскочила на крышу микроавтобуса, а затем спрыгнула на прежнее место. Под её ногами крыша прогнулась, и лопнуло одно из забрызганных кровью стёкол.

М-да, подвела мужиков интуиция. Если честно, я и сам, если б не знал, подумал бы, что девица в аккуратной блузочке, разъезжающая в двух десятках километров от Пекла на ярком микроавтобусе – не что иное, как мудрёная ролевая игра. Какой-нибудь извращенец девками в гражданском транспорте промышляет. Раз играют эти, то и тем можно присоединиться, по крайней мере, стоит попробовать. Парни говорили, что при споранах, а вот под юбку зря полезли.

Последовала небольшая уборка территории. Зацепив когтями, она отшвырнула трупы лапальщиков к тем трём. Одна тушка успешно достигла цели, а другая стукнула о корпус машины и перелетела на ту сторону машины через крышу. Удар был такой силы, что автобус пошатнулся, разлетелись по сторонам ещё два стекла, а через несколько секунд деформированный металл стал выравниваться, пятна крови исчезали с поверхности весело окрашенного транспортного средства, стёкла затянулись, вернув прежнюю чистоту и прозрачность. Словно не замечая своего перерождения, ещё через несколько секунд девушка вернула свой прежний образ, улыбнулась и приглашающе показала на открытую дверь, не забыв проверить ваучеры.

Бумажки могут быть любые. Можно было показать удостоверение сотрудника правоохранительных органов, обрывок газеты или кусок использованной туалетной бумаги – разницы не было. Главное, чтобы у человека был входной билетик.

Я убрал руку от глаз Братишки, который послушно держал их закрытыми, улыбнулся девушке в ответ, отдал пачку рейхсмарок, кулёк с орехами для водителя и протянул билеты. Полагаться на случайности не стал и распечатал на принтере стандартную форму экскурсионной квитанции, которая имела хождение во многих мирах, куда и вписал наши имена.

Самым сложным было найти рейхсмарки. После войны их сжигали, бросали в сортиры, даже коллекционеры их не брали, плюя на фашистские свастики. Расспрашивать и даже заикнуться о том, что мне нужны подобные денежные знаки я не посмел, и обходил стороной антикварные магазины, где могли появиться фашистские деньги. Наверняка в подобных местах были целые коллекции, но я предпочёл искать их сам. Эти тайны неизвестны широкой публике, но очень серьёзные люди знают об этих вещах и наверняка ставят на заметку тех, кто неожиданно заинтересуется подобными купюрами.

Думаю, эти товарищи настолько продвинутые, что стоит только пикнуть, будто мне нужна рейхсмарка, и мой труп, скорее всего, через несколько дней найдут с перерезанным горлом или неожиданно на меня выскочит какой-нибудь огромный заражённый, не давая шансов выжить. Существует миллион способов быстро покончить с носителем тайны, а такие секреты знали очень-очень-очень серьёзные люди, которые ревниво их охраняли.

Я искал эти бумажки почти два месяца. Свой интерес нельзя было показывать открыто, поэтому в антикварные магазины и прочие места я даже не заглядывал, а рыл по квартирам стариков, рынкам, где скупали всякую ерунду, притаскивал оттуда груды потёртого, плохо пахнущего антиквариата, а затем прилюдно восхищался найденным.

Месяца через два таких поисков я наткнулся на солидную пачку купюр, перетянутую резинкой. Там были царские рубли, что-то старое арабское и рейхсмарки. Если бы я искал китайские золотые монеты, оригинальный лифчик Памелы Андерсон или редкий корм для черепашек, то на меня никто бы внимания не обратил, а тут одно слово равнялась смерти, но в своей прошлой жизни мне часто приходилось хранить секреты уровня корпорации и делать дела так, чтобы никто из окружающих даже не догадался о моём интересе.

Братишка покосился на валяющиеся растерзанные тела и крепче сжал мне руку, а я потрепал его по волосам и слегка подтолкнул, чтобы заходил в машину. Мы уселись внутри транспортного средства. Микроавтобус как микроавтобус. Транспорт был с удобными креслами, кондиционером и системой динамиков, чтобы всем было слышно, что рассказывают на экскурсии.

За спиной на стабе завыли сирены тревоги. Значит, кто-то наблюдал за происходящим и сообщил о происшествии.

Наша поездка была индивидуальная, и мы, больше никого не ожидая, тронулись в путь. Девушка задорно рассказывала о Балтийске, прусской архитектуре, восторгалась порядком на улицах, аккуратными стрижеными газонами с побелёнными бордюрами. Братишка вертел головой с открытым от удивления ртом.

Дорога делала небольшой изгиб, и полминуты мы ехали вдоль стены стаба, на расстоянии полукилометра, прежде чем поехать в сторону Пекла. Со сторожевых башен по нашему микроавтобусу открыли шквальный огонь из всех стволов. Пули цокали по корпусу и отскакивали, а некоторые пролетали рядом, будто автобуса и вовсе не было.

Я смотрел в сторону стаба. Перед моим носом в стекло ляпнула клякса пули. Мягкая свинцовая блямба расплющилась прямо перед переносицей, заставив собраться глаза в кучу. Очевидно, стреляли из слонобоя через оптику. Если б не стекло, на котором не осталось и царапины от попадания, то гостинец влетел бы мне прямо между глаз. Словно не заметив преграды, пролетела ещё одна, настолько близко от моей головы, что взъерошила волосы. Во как! Те, которые должны были в нас попасть или причинить какой-то вред, задерживались, а остальные кусочки смерти игнорировались.

Наш транспорт повернул в сторону Пекла и вышел из-под обстрела. Я откинулся на спинку удобного кресла и прикрыл глаза. Два десятка километров по самому фронтиру, затем через полоску черноты, а дальше по самому Пеклу. Туда, где ездят на серьёзной броне в составе рейдовых караванов, пробивая бреши в заражённых или проползая на брюхе, прислушиваясь к каждому шороху, или как мы – на развесёленьких микроавтобусах. При выборе других способов перемещения туристов очень быстро подъедают.

Девушка весело щебетала, а Братишка смотрел по сторонам, и я готов поклясться, что он видел то, о чём рассказывала нам экскурсовод. Никитос родился в Стиксе, и ничего, кроме этого мира, не знал. Его родителями были оголтелые, повёрнутые на всю голову сектанты, и он ничего, кроме убийств и местных реалий, не видел.

Сейчас он прильнул к стеклу микроавтобуса и, раскрыв рот, смотрел на воображаемое море, восхищённо глядел на лес, который должен быть с правой стороны, и дёргал меня за руку, показывая на крышу воображаемого дома, на которой стоял аист. Экскурсовод рассказывала о достопримечательностях, янтаре, спокойной природе северных курортов, а я задремал под монотонное покачивание нашего транспорта.

Следующая остановка была в Янтарном, где мы должны были выйти минут на сорок и вернуться обратно, вроде как купить несколько украшений местных резчиков по янтарю, кусок рыбы и перекусить в местной кафешке.

– Санитарно-экскурсионная остановка! – вывел меня из дрёмы голос водителя.

– Спасибо. Чё-то меня совсем разморило, – вполголоса пробурчал я, отрывая заспанную рожу от подголовника.

– Бывает, обычно у нас прохладнее. Сосновый воздух и курортное настроение, – легко согласился со мной водила, выбираясь из машины.

Наш автобус стоял около небольшого супермаркета, к которому пристроились несколько ларьков, образуя небольшой рыночек с ширпотребом. Никитос и экскурсоводша ходили вдоль торгового ряда, что-то обсуждая и беря с прилавков то один, то другой экземпляр китайского хлама. Судя по разговорам, они рассматривали россыпи янтаря и поделки калининградских мастеров. Немного поковырялись в выкопанных кладах посуды, которых тут немало напрятали немцы, покидая эти места, а местные жители их успешно откапывали.

Я, разумеется, видел только груды китайского хлама, обшарпанные прилавки деревенского рынка и неизвестный супермаркет, где всего понемногу, а они – туристический рыночек, да ещё и ухитрялись разговаривать с воображаемыми продавцами. Хотя, возможно, именно я был неправ и был единственным, кто не видел реально происходящего, а продолжал оставаться в виртуальном мире Стикса, где за нашей экскурсией наблюдали несколько огромных заражённых, но боялись приближаться. Или место такое, или экскурсоводы их пугали, или у меня с головой уже совсем того. Что из этого верно, можно только догадываться.

Магазин перезагружался совсем недавно, поэтому продукты по большей части были вполне свежими. Даже зелень и чёрный хлеб выглядели вполне достойно. Я соорудил на скорую руку несколько бутербродов про запас и поесть на сейчас, прихватил себе пиво, а остальным сладкой газировки, и вернулся к автобусу. Водила с удовольствием принял участие в трапезе, а девушка и Никита, взяв свою долю сухпаем, отправились осматривать ещё несколько достопримечательностей.

Пока они увлечённо ходили вокруг строения, я мило беседовал с шофёром. В обмен на бутерброды он угостил меня сигаретой. Разговор был посвящён экскурсии. Мне с удовольствием рассказывали о местных привычках, быте и лучших сезонах для отдыха. Все вопросы, не относящиеся к особенностям калининградских дорог, полностью игнорировались. За время разговора мимо нас, на расстоянии метров пятидесяти, пробегали здоровенные заражённые. Они косились в нашу сторону, но не приближались. Мне только оставалось салютовать пробегавшим тварям бутылкой пива и смачно выдыхать клубы сигаретного дыма. Обычно я не курю, но для подобного случая с удовольствием сделал исключение.

Как я понял из разъяснений помершего бомжа, не всем надо удаляться столь далеко, уезжая до конечной точки экскурсии. Можно сойти на любой из остановок, но обязательно надо было сказать, что ты остаёшься после экскурсии здесь и отгулять тридцать семь минут, которые стоял автобус. Я бы лучше использовал это время, чтобы бежать, пока находишься под прикрытием высших сущностей. Возможно, это только опасения и можно было что-то аккуратно нарушить, но об экскурсоводах никто кроме бомжа не рассказывал, и я решил строго соблюдать все правила, раз уж влез в контакт с необъяснимыми существами по самые помидоры.

Вдоволь напитавшись местным колоритом, все вернулись в автобус и транспорт тронулся. Ещё две остановки, и мы должны были прибыть на место, координаты которого сообщил бомж, перед тем как подохнуть с весёлой улыбкой на устах. Никитос и экскурсовод рассматривали достопримечательности Калининградской области, а я глядел на огромные толпы заражённых, которые разбегались в стороны, пропуская наш автобус. За всё время, которое я находился у себя на внешке, ни разу не видел таких огромных тварей и даже не представляю, сколько надо потратить патронов, чтобы подобные создания сдохли.

Глава 7
Картография и глубокая релаксация

Пекло тянулось-тянулось и закончилось. Нас вежливо высадили, а мы корректно отвернулись, чтобы не видеть, как уезжает наш развесёлый микроавтобус. Экскурсия завершилась у добротного блокпоста, на котором висело красное знамя, а само укрепление принадлежало Армии животных. Что это за группировка, которая обзывает себя столь странным образом, выяснять мне было некогда. Как оказалась, следующая точка нашего маршрута, где я должен был добыть очередную путеводную нить для лечения Никитоса, располагалась совсем недалеко.

С огромным удивлением я обнаружил, что здесь тоже подходящая для жизни территория, огороженная сетью непроходимой черноты. Пекло, по которому мы ехали с экскурсией, было внушительным выступом, за которым располагались обширные и пригодные для обитания людей зоны. Мы просто пересекли выдающийся участок и вновь попали в цивилизацию, порой значительно превосходящую ту, к которой я привык.

С чего я так решил? Потому что парни с блокпоста вели себя крайне приветливо, немедля посадив нас на маршрутный караван, который должен был вот-вот отойти. Здесь было регулярное сообщение, местами имелась мобильная связь, а обычным снаряжением обитателей этих мест было бесшумное оружие, лёгкие бронежилеты и прочая амуниция, за которую в ментовке моего города рейдеры резали своих товарищей не раздумывая.

Пока ехали, расспросил об этих местах. Народ отвечал охотно, ничего не скрывая и по-дружески выбалтывая все секреты, что на моей стороне внешки было крайне несвойственно и даже считалось дурным тоном. Через заражённых и местные причуды тоже проходили уверенно, дороги здесь централизованно патрулировались хозяевами территории, во владении которых оказались эти участки пути. После хитрого выживания у себя на стабе, выработавшейся привычки держаться своей банды и всё время поглядывать по сторонам, возвращение в правовое общество вызывало когнитивный диссонанс.

Мы прибыли. Ворота Свободного города, как его тут все называли, были огромадными, раскрытыми настежь, а вокруг суетилась целая толпа народа, целью которой было взаимодействие с теми, кто входил в город и покидал стены этого населённого пункта. За крепостной стеной высотой с трёхэтажный дом был настоящий город, даже по меркам моего мира. Никогда не думал увидеть в Стиксе поселение такого масштаба.

Приложил ко лбу Никитоса монету, возвращая ему взрослое сознание. Неизвестно, как тут всё повернётся. Можно было ещё немного поэкономить чудесные серебряники, но ситуации могут быть разные, и пусть лучше Братишка будет взрослым парнем, привыкшим держать оружие, чем десятилетним ребёнком. Мы пошли от терминала, где разгружали караваны к воротам.

– Специальные условия для слаженных боевых групп! Возможны как совместные приключения, так и одиночные вылазки и влазки. Количество противниц и варианты победы зависят только от вашей фантазии, предоставляются оптовые скидки и ознакомительные схватки, – сообщила нам симпатичная девушка в пышном головном уборе из перьев, протягивая нам книжицу с правилами поведения в городе и красивый журнал, где она и ещё несколько дам без одежды позировали с обложки.

Сейчас на ней было надето едва больше, чем изображалось на рекламном буклете, а нечто из ярких перьев на голове, по задумке дизайнера наверное должно было компенсировать отсутствие одежды на верхней половине тела и минимальное наличие на нижней.

– И тебе здравствуй, – сообщил я, приняв из рук девицы оба экземпляра местной полиграфии и немного полистав.

– У нас есть специальная зона для тех, кто хочет немного отдохнуть под кайфом. Мы у хозяйки специальное разрешение получили. В других местах вся ширка обычная, а у нас целая коллекция таких препаратов, о которых вы даже не догадываетесь, – зашептала мне в ухо девица, довольно плотно прижавшись сбоку и поглядывая мне через плечо на открытую страницу книжицы.

Я действительно задержался на одном из разворотов рекламного буклета, где была подробная таблица с названиями препаратов, которыми я торговал в своей прошлой жизни, и какие ласки интимного характера наиболее подходят для этих видов химии. Уж чего не ожидал, так не ожидал.

– Я могу взять буклет? – уточнил я у дамы.

– Да, конечно. И меня можно взять, даже вдвоём. Моя смена на воротах почти закончилась, можно прямо сейчас, – радостно и томно сообщила она.

– Вообще-то нам прямо сейчас надо вот сюда. – Я немного поколдовал с планшетом, стараясь совместить карту на салфетке, изображение нашего пути на планшете и схему Свободного города, которая была на одном из разворотов правил поведения в этом гостеприимном месте.

Вначале девица совсем расстроилась и скривила личико, увидев в нас потерянный заработок, а потом оживилась, взявшись довести до пункта назначения, а по пути стать нашим гидом по городским улицам. Место, которое мы искали, чудесным образом совпало с одним очень известным заведением, которое входило в «группу компаний», к которой принадлежал салон глубокой релаксации, где работала наша подруга. По тому, как дама встрепенулась, и её желанию сдать нас с рук на руки – она наверняка рассчитывала что-то получить за привод клиентов.

Наша путеводная карта привела меня к эпичному строению. Огромная неоновая вывеска гласила: «Релаксация и картография». Зашли в громадный зал, скорее похожий на стадион, сели за аккуратный стол, и я заказал еды. Братишка хотел есть и, как ребёнок, вертел головой выискивая источники аппетитных запахов. Нас сразу приметили насколько дам, но не стали обрывать рукава с самого входа и тащить в постель, а дали пожевать, наблюдая и ожидая подходящего момента.

Как только с трапезой было покончено и на скатерть водрузили десерты, одна из девчонок, совсем нетрезвая, направилась к нашему столу, на ходу ловко смахнув с плеча одну бретельку атласной майки, показывая, чем богата. Всё было на месте. Подошла и, облокотившись на мои плечи, уселась на подлокотник пафосного стула:

– Пойдём? – прошептала, произведя внушительный выстрел глазами.

Она была симпатичная, и если не впадать в ханжество или не иметь своих затаённых заморочек, то размеры прелестей, рост или цвет волос значения не имеют и могут быть легко компенсированы умением и весёлыми затеями. Я тут первый день, и мне по большому счёту плевать, тем более что девчонка была хороша, улыбчива и с совсем нетрезвыми взглядом, да ещё и подошла сама.

Она взяла меня за руку и потащила на третий этаж в VIP-комнату, не спросив, нужно ли мне тратить дополнительные спораны за восемнадцатиместную кровать в форме тупого розового сердечка, размером с полстадиона. Братишку подхватила другая верблюжья лапка. Тоже хорошенькая, немного полноватая, но ему сейчас плевать. Мозги у него работают с перебоями, а гормоны требовали выхода. Пусть отдыхает, меньше будет нервничать.

В Стиксе с девчонками напряг. Такие вот выверты сознания и мира. Если кто из мужчин дамам не нравится, то это компенсируется только очень большими деньгами. Поэтому с обеих сторон приспосабливаются. Ухажёры попроще ищут менее замороченных, а те, кто привередлив, ждут отличных парней, которых в Стиксе большинство, кстати. Мир такой. Жри сколько желаешь – и не толстеешь, подвижный образ жизни вынужденный, если не хочешь, чтобы тебя в первом же рейде съели, и как следствие – атлетическая фигура или около того. Там, где можно разжиться дамами, скорее они тебя выбирают, а ты только слегка корректируешь цвет волос и предпочитаемые размеры прелестей. Стабы, где можно культурно отдохнуть и есть много женщин, обычно на этом деле неплохо зарабатывают и строго соблюдают порядок, не давая трудолюбивых сотрудниц в обиду.

Девчонка оказалась затейницей и умелицей, несмотря на расфокусированные от спека и спиртного глаза. Сразу видно, что человек этим долго и профессионально занимался.

После отлично выполненной работы она решила пошалить. Именно в смысле пошалить, а не первое, что приходит на ум, когда говорят о дамах её абсолютно безответственного социального поведения. Она скакала по кровати, имитировала нападение озабоченного заражённого и даже несколько раз ловко прикусила мне мочку уха, а затем резко села на край кровати, запрокинув голову. У неё из носа потекла кровь. Немного остановив кровотечение, шмыгая носом и выдёргивая салфетки из пачки, успокаивающе заговорила:

– Сейчас всё пройдёт, только надо немного посидеть.

– Точно всё в порядке? У тебя это часто бывает? – поинтересовался я.

– Ага, иногда, не очень часто, раз в год и всем сразу.

– Не понял? Что раз в год? – переспросил я у голой красотки, вытирающей идущую носом кровь.

– Да это присказка такая: «Иногда, не очень часто, любопытным и ушастым, сующим нос дальше положенного, раз в год, но всем сразу, жопы рвали», – захихикала красотка. – Сама не знаю, откуда прилипло, может, кто-то приговаривал, пока работала, но запомнилось.

Я лежал и внимательно наблюдал за девушкой. Моя внутренняя собака топ-менеджера, которая не раз выручала меня в разных ситуациях, учуяв запах крови, встала в сторожевую стойку. Остановив поток красной биологической жидкости, девушка плюхнулась на кровать рядом со мной и, посмотрев мне в лицо, сообщила:

– У меня память отличная. Я ещё и стихи пишу. – И, не дожидаясь моего согласия, продекларировала мини-поэму куплетов на сорок.

Ага, точно куплеты. Произносилось как частушки, только без балалайки, слова и рифмы были под стать. Смысл этого эпичного произведения сводился к тому, что яблоко с яблоньки упало, закатилось, но недалеко, и выросла яблонька, такая же, как и предыдущая, но совсем близко по расстоянию и в точности, как и все остальные. Глубокомысленную мораль размером в шесть финальных куплетов я не разобрал. Слова были слишком мудрёно перемешаны. По отдельности русские, но вместе не складываются. Сказать, что стихи женские, для женщин – точно нельзя. Думаю, что восприятие зависит от размера выкуренного. Увидев, что поэма заставила меня погрузиться в раздумья, девчонка решила вышибать клин клином и весело сказала:

– Давай я тебе один стишок расскажу. Он крошечный, запоминается сразу.

– Точно крошечный? – осторожно поинтересовался я, памятуя о размере предыдущего.

Меня одарили улыбкой, и мы выучили стих. Небольшой. Странный. Я его точно не забуду, и записывать такое нигде не стоит.

– Где бы его рассказать? – мечтательно произнёс я, наблюдая за голой поэтессой.

– В каком-нибудь доме расскажешь.

– В каком?

– В большом! В большом, блин, доме! Жаркой тётке расскажи! С чего это вдруг я тебе всё докладывать стану? – И, весело захихикав, выскользнула из комнаты в чём была, то есть совершенно ни в чём.

– Да стой ты! – произнёс я и со вздохом расплылся в улыбке.

Странно это всё. То бомж с гнилыми зубами, то девка, у которой просто так кровь носом идёт. Карта бездомного привела меня именно в это заведение, но неужели это ещё не весь путь? Она что, тоже закладка, которая должна мне нарисовать карту? Вот только интересно, что дальше будет?

Внутренняя часть «Релаксации и картографии» была выполнена в виде огромного полукруглого зала с картой высотой метров в пять и длиной во всю стену основного зала. Выше шли два яруса открытых балконов с резными перилами, массивными лестницами и дверями в комнаты. Посреди зала, больше похожего на стадион, был зимний сад, граничащий с необъятным по выбору спиртного баром, и изогнутая сцена с танцующими коллегами моей красавицы. Всё это обставлено музейной дорого-богатой мебелью, пафосными скульптурами и поливинилхлоридной невянущей зеленью.