Текст книги "Бладшот"

Глава тридцать вторая

Вырвавшись из темноты, «порше» помчался по прекрасно освещенной дороге. Бладшот гнал машину к Кейптауну, к плоской вершине Столовой горы, возвышавшейся над городом вдалеке.

При виде работающих фонарей он рассудил, что сюда электромагнитный импульс не достал, и решил опробовать подаренный Уигансом телефон. Экран моргнул, пробуждаясь к жизни. Правя одной рукой, Бладшот вызвал меню, добрался до экрана поиска и вбил в строку ввода: «Джина Гаррисон». Система немедля предложила ряд вариантов, среди которых оказался и нужный. Дрожащий палец коснулся ярлычка, и портрет Джины развернулся на весь экран.

Жива! Охваченному первобытной радостью, Бладшоту хотелось завопить во весь голос. Джина жива!!!

Теперь у Бладшота был план. Теперь, гоня «порше» по тесным, мокрым от проливного дождя улочкам одного из восточных пригородов Кейптауна, он точно знал, куда отправится и что будет делать. Частный аэродром он уже отыскал. Скормить системе управления воздушным движением липовый план полета – дело несложное.

«Скоро я встречусь с Джиной!» – думал он, с улыбкой на губах горбясь над рулевым колесом крохотного спортивного автомобиля.

Подняв в воздух тучу брызг, «порше» миновал огромную лужу и затормозил у светофора. Прямо перед машиной, по мокрой мостовой, прошла через улицу женщина. На миг Бладшоту почудилось, будто это Джина, но женщина тут же скрылась из виду.

Красный на светофоре сменился зеленым. Бладшот нажал педаль газа и выехал на перекресток. Вдруг сбоку надвинулось нечто большое, белое, бронированное – и врезалось в борт. Удар был так силен, что человеку обычному, без аугментаций, непременно сломал бы хребет. Пронзительный визг сминаемого металла – и автомобильчик взмыл вверх, кувыркаясь в воздухе.

Сидя за рулем бронированного грузовика, Дальтон окинул пристальным взглядом изувеченный остов древнего «порше», покосился на Тиббса, выбрался из кабины и зашагал через лужи к разбитой машине. Смятый «поршик» лежал колесами вверх. Дальтон присел на корточки и заглянул внутрь. Бладшота в кабине не оказалось.

– Его там нет? – спросил по рации Тиббс.

Дальтон выпрямился, огляделся вокруг и лишь после этого повернулся к Тиббсу, оставшемуся в кабине грузовика.

– Будь оно все проклято! Быстро же эти клопики его чинят, – сказал он.

– Да, с каждым разом лучше и лучше, – прозвучал в наушниках голос снайпера.

Дальтон снял с плеча массивный, грозного вида электронный дробовик, выглядевший, будто огромная футуристическая штурмовая винтовка. Негромкое жужжание, щелчок – и антинанитный заряд отправился в ствол. Дальтон приготовился выйти на охоту.

– А вот и посмотрим, – ответил он Тиббсу. – Подымай «глаза» в небо.

Пригнувшись, Тиббс шагнул из кабины в грузовой отсек, снял с полки угловатый, черный «умный шлем», надел его и затянул ремешок под подбородком. Затем он сдернул со стойки похожее на пушку оружие с длинным, толстым стволом, и сорвал брезент с «Призрака». Мотоцикл выглядел так, точно кто-то переделал истребитель-невидимку F-117 «Найт Хок» так, чтобы тот ездил на двух колесах. Всадника защищали угловатые поликарбонатные панели, усеянные объективами крохотных камер. Камеры транслировали изображение на сложную оптику умного шлема, а шлем, в свою очередь, был соединен каналом беспроводной связи с оптическими имплантатами Тиббса.

Тиббс оседлал мотоцикл, как только задняя дверца грузовика отворилась, завел мотор, дал газу, и «Призрак» рванулся наружу, словно необъезженный конь. Тиббс жестко ударил по тормозам, пустил байк в занос и, развернувшись на сто восемьдесят, остановился. Вот в этом – в скорости, в азарте погони – и состоял смысл его жизни. Плавным движением сняв с плеча «пушку», Тиббс вскинул оружие к плечу. Дисковый магазин придавал ему немалое сходство со здорово увеличенным в размерах томми-ганом, любимым оружием чикагских гангстеров времен Аль Капоне. Быстрая серия из шести одиночных выстрелов – и в небо, будто гранаты из подствольника, взвились шесть цилиндрической формы снарядов. На миг могло показаться, будто они взорвутся, но нет: освобожденные от цилиндрических оболочек, в воздухе зажужжали винты «ловцов душ», беспилотных наблюдательных аппаратов. Если все это – охота, дроны в ней были гончими.

– Тиббс, где там мой кролик, черт тебя раздери? – с нетерпением спросил по рации Дальтон.

Шлем передал имплантатам Тиббса головокружительную чехарду кадров с шести разных углов наблюдения, затем кадры слились в единую сферическую карту окружающей местности с обзором на все триста шестьдесят. Бладшота Тиббс отыскал тут же. Тот был единственным человеком поблизости, бегущим со скоростью около тридцати миль в час – точнее, оставался таковым, пока с места не стартовал Дальтон.

– Бежит. Десять кварталов к западу, – ответил Тиббс бывшему «котику».

Там, за разбитым «порше», Дальтон рванулся вперед, на запад, и, углубившись в город, вскоре скрылся из виду. Именно для этого он и был создан (или, скорее, воссоздан).

Глава тридцать третья

Превозмогая жжение в легких, Бладшот мчался по улице. Дома, машины – все так и мелькало в глазах, оставаясь позади. Мысли неслись вперед так же быстро, как ноги. Он видел бронированный грузовик, оборудованный по последнему слову техники. Машина наверняка принадлежит «RST». Значит, Дальтон с Тиббсом у него на хвосте. «Интересно, Кей Ти тоже с ними?» – подумал Бладшот, прыжком пересекая боковую улицу и пролетев над капотом с визгом затормозившего автомобиля. Сзади раздался выстрел – внушительный, словно из дробовика, и что-то ударило в кирпичную стену совсем рядом с ним. Перед глазами мелькнул ЖК-дисплей вдоль тела снаряда, моргнувший красными литерами: «ERROR»[16]16
  Ошибка (англ.).


[Закрыть].

Бладшот ринулся в сторону, через улицу, прямо в гущу машин. Стараясь не сбить его, водители ударили по тормозам. За визгом покрышек последовал глухой скрежет и лязг столкнувшихся автомобилей. Бладшот перепрыгнул еще машину, и тут что-то с силой ударило его в плечо, закручивая тело волчком.

Споткнувшийся на скорости более тридцати миль в час, Бладшот с разгона врезался в парадную дверь придорожного дома, пробив и филенки, и внутреннюю стену. В стороны градом брызнули куски штукатурки. Подброшенный к потолку, Бладшот рухнул вниз, прокатился вперед и, наконец, остановился.

Казалось, все тело взвыло от боли. Наниты ринулись починять ушибы и переломы. Окутанный облаком пыли, Бладшот оттолкнулся от пола и поднялся на колени. В ноющих мышцах плеча засело нечто твердое, неярко мерцающее красным. Потянувшись назад, Бладшот ощупал плечо. Пальцы сомкнулись на чем-то вроде пули – довольно длинной пули двенадцатого калибра. Внезапно рука начала бледнеть, вены под кожей сделались черными, кожа и мускулы съежились… Рука иссыхала, чахла на глазах! Охваченный ужасом, Бладшот вскрикнул от боли и поспешил выдернуть пулю из плеча. На ЖК-экранчике сбоку мелькали цифры обратного отсчета. Три… Два…

Не дожидаясь, пока на дисплее возникнет цифра «один», Бладшот раздавил пулю и скрипнул зубами. Руку пронзила боль: наниты спешили восстановить пострадавшую конечность.

Ревя мотором, «Призрак» нес Тиббса по улицам города. Круговой обзор на все триста шестьдесят порождал ощущение всеведения. Ничто не могло укрыться от его глаз. Будто от ока Господня.

– Ну, скажи же, что ты его все еще видишь, – раздался в наушниках голос Дальтона.

Тиббс проверил картинку с ближайшего к цели «ловца душ», окинул взглядом разрушения, учиненные беглецом на лету…

– В том здании, собирается выходить слева, – сообщил он бывшему «котику».

Вот только того, что Бладшот выйдет из здания прямо сквозь оштукатуренную стену, Тиббс вовсе не ожидал. Расчет киборга-убийцы оказался точен, и Тиббс со всех точек зрения сумел полюбоваться Бладшотом, мчащимся на него, словно товарняк. Удар плечом вышиб из снайпера дух, мотоцикл, отклонившись от курса, на всем ходу врезался в фасад ближайшего дома, и больше Тиббс не смог увидеть ничего.

Бладшот бежал. Теперь на хвосте повис Дальтон. Бесчувственного напарника под смятым мотоциклом он попросту перепрыгнул, и, как бы быстро Бладшот ни бегал, благодаря электронным протезам ног бывший «котик» с каждой секундой сокращал разрыв. Не обращая внимания на тихие предостережения, тревожные сигналы, подаваемые перегруженными нанитами, Бладшот прибавил прыти, заработал руками и ногами так быстро, как только мог. Работал он на пределе: большего человеческое тело, несмотря на все чудеса техники, выдержать не могло. А вот Дальтону это ничуть не мешало. Его ноги были сделаны из стали и пластика.

Впереди показался перекресток. За углом у обочины стоял полицейский патрульный пикап. Бладшот попытался его обогнуть, но человеческое тело для резких поворотов на такой скорости просто не предназначено. Забыв об этом, Бладшот налетел на полицейский автомобиль так, что смял дверцу и выбил боковые окна. Тяжелая машина подпрыгнула, закачалась на амортизаторах подвески. Наниты отреагировали со всей возможной быстротой, упрочив тело в местах столкновения, уберегая кости от переломов.

Потрясение на лицах двух полицейских в кабине, с ног до головы залитых собственным кофе, быстро сменилось злостью.

– Какого дьявола? Ты соображаешь, что делаешь?! – рявкнул один из них, а наниты тут же перевели его окрик с африкаанс на английский.

Бладшот сунул руку в разбитое окно и нажал на макушку ближайшего полисмена ладонью, пригибая его книзу. Тот попытался воспротивиться, но силы Бладшоту хватало даже в бытность Гаррисоном, еще до того, как его нашпиговали всей этой электроникой. Дотянувшись до ружейной стойки между передних сидений, он сорвал с нее один из карабинов R5.

– Одолжу на время, – сказал он полицейским на африкаанс.

Ближайший патрульный потянулся к нему, другой – к кобуре пистолета. Бладшот пнул пикап башмаком с такой силой, что автомобиль перевернулся, перегораживая улицу, по которой он прибежал, потом бросился следом и, укрывшись за корпусом пикапа, быстро выпустил в набегавшего Дальтона несколько коротких очередей. Услышав треск выстрелов, прохожие бросились врассыпную в поисках укрытия, а бывший «котик» рыбкой нырнул за припаркованную у тротуара машину. Пули прошили борт, разнесли вдребезги окна, пробитые покрышки зашипели, выпуская воздух. Но вот об асфальт зазвенела последняя гильза из тридцатизарядного магазина, и боек негромко лязгнул об опустевший патронник. Полицейские замерли, глядя на Бладшота во все глаза. Кивнув в знак благодарности, он отдал им карабин и, здорово разочарованный, снова пустился бежать. Да, Дальтона он наверняка зацепил, но подозревал, что «RST» не забыли снабдить преследователей какими-нибудь бронежилетами нового поколения. Вдобавок, Дальтон бегал так же быстро, как сам Бладшот, а то и быстрее.

Дальтон поднялся из-за изрешеченного пулями автомобиля.

– Он в том отеле, на лестнице.

После столкновения со стеной язык Тиббса все еще слегка заплетался, но, по крайней мере, снайпер пришел в себя и снова взялся за дело.

Дальтон повесил электронный дробовик на плечо и ринулся к полицейскому пикапу, перегородившему середину улицы. Мельком заметив пару застывших от страха и изумления копов в кабине, он взвился в воздух. Одна из стальных ног коснулась крыши машины, смяв корпус и разбив лобовое стекло.

«Да, пожалуй, их изумление понять можно», – решил Дальтон, достигнув проулка, отделявшего отель от большого административного здания по соседству. Должно быть, в глазах патрульных все они выглядели, точно боги войны.

Мощные сервоприводы искусственных ног вознесли Дальтона ввысь. Искусственные ступни изогнулись под невозможным, немыслимым в природе углом, выпустили хищные, острые когти, обеспечивавшие добавочную опору, и Дальтон, пустив в ход приемы паркура, запрыгал от стены к стене, от здания к зданию, кверху.

Бладшот выбежал на крышу отеля. Не лучшее решение с тактической точки зрения, но, если ему удастся немного передохнуть, оценить положение сверху, разобраться, каким образом за ним следят, возможно, он сумеет оторваться от «Бензопилы». А при возможности и Дальтона убьет, не задумываясь.

Город, раскинувшийся внизу, тянулся к востоку, к ярко-голубым водам океана. Бладшот обернулся, оглядывая крышу… и обнаружил, что он здесь не один, но слишком, слишком поздно.

– Сюрприз! – торжествующе заорал Дальтон, выпалив по нему из дробовика практически в упор.

Из дула вырвался язычок пламени. Грохот выстрела эхом разнесся над городом.

Казалось, грудь Бладшота взорвалась – в буквальном смысле этого слова, будто бы все потроха брызнули изнутри сквозь кожу. На самом же деле из кожных пор наружу вырвался рой нанитов, миллионы микроскопических насекомоподобных роботов. Образованные нанитами геометрические построения потянулись навстречу языку дульного пламени. Войдя в соприкосновение с пулей, гонимой вперед электромагнитным ускорением, они разобрали снаряд на лету. Отскочив от укрепленной нанитами кожи груди Бладшота, составные части пули запрыгали, раскатились по бетонной крыше отеля.

Всего на миг Дальтон замер, меряя изумленным взглядом свое оружие.

И этого мига Бладшоту хватило с лихвой. Глаза его вспыхнули алым огнем. Бросившись к бывшему «котику», Бладшот ухватил его поперек туловища, с нечеловеческой силой поднял в воздух, подволок к краю крыши, и оба полетели вниз, к раскаленной солнцем бетонной мостовой, с высоты восьми этажей.

Казалось, падению не будет конца. Обостренные чувства Бладшота подсказывали, что Дальтон коснется мостовой на долю секунды раньше. И в самом деле: столкнувшись с бетоном, искусственные ноги бывшего «котика» разлетелись в куски. Дальтон отчаянно завизжал, брызжа изо рта кровью, а в следующий миг мостовая, мчащаяся навстречу, встретилась и с Бладшотом.

Сознания он каким-то образом не потерял. Почувствовал мерзкий до тошноты удар. Почувствовал, как деформируется тело, как осколки костей пронзают мышцы, кишки, сердце, легкие, как он превращается в бесформенное месиво, в груду мяса, истерзанного так, что даже крика издать не может. Наниты под кожей и в мышцах вспыхнули, замерцали алым огнем, спеша залатать повреждения, вновь придавая телу человеческий облик, втягивая кровь обратно в сосуды. Процесс оказался почти таким же болезненным, как и удар, а времени занял больше.

Но вот боль унялась. Считаные секунды после попытки превратиться в огромную пиццу посреди улицы – и Бладшот снова сделался невредим. Поднявшись, он бросил взгляд на Дальтона, корчащегося в муках на мостовой… и едва не проникся жалостью к этому хрупкому, жалкому человечишке.

– Да, неважный вид.

Дальтон поднял взгляд на стоящего над ним врага.

– Ур-род, – прошипел он.

«Да он словно себя в этом старается убедить», – невольно подумал Бладшот.

Издали донесся приближающийся вой сирен, в конце улицы замигали отсветы проблесковых маячков. Не удостоив Дальтона более ни взгляда, Бладшот сорвался с места и снова – в который уж раз – пустился бежать.

Глава тридцать четвертая

Сжатый кулак электронной руки насквозь пробил экран одного из мониторов оперативного центра. Лицо Хартинга исказилось от ярости, и тут Кей Ти решила, что с нее всего этого хватит. Развернувшись, она твердым шагом двинулась к выходу. Что делать дальше, она не знала. Знала одно: ей нужно найти Бладшота.

– Куда это вы? – гневно окликнул ее Хартинг.

Кей Ти понимала: этот тон готовности к осмысленному разговору не подразумевает. Остановившись, она повернулась к доктору. Известное дело, все остальные техники оперативного центра навострили уши, только внимания к себе старались не привлекать.

– Куда он направляется, всем нам известно, – начала Кей Ти, изо всех сил стараясь сохранять нейтральный, ничуть не вызывающий тон.

– Исключено, – оборвал ее Хартинг. – Вас я хочу отправить за Уигансом.

– За Уигансом?!

Кей Ти разом забыла все заботы о тоне. Вздор ведь, вздор! Хартинг просто демонстрирует власть и сам прекрасно это понимает. Ее всего-навсего ставят на место.

– Мне нужно убрать его из игры, – сказал Хартинг. – Он явно знает немало лишнего.

– Так пошлите одного из ребят. А я собираюсь за Гаррисоном.

В конце концов, на подобное она не подписывалась. Она – пловчиха-спасательница, а не убийца.

Кей Ти снова двинулась к двери. И только секунду спустя осознала, что быстрый стук за спиной – это стук пальцев Хартинга по сенсорной панели управления, вмонтированной в его электронную руку. Стоило доктору завершить команду – и клапана имплантированного в ее горло дыхательного аппарата вмиг затворились, намертво, наглухо перекрывая ей воздух. Внезапный приступ паники едва не сбил с ног, точно ведро ледяной воды, с маху выплеснутое в лицо. Кей Ти развернулась, вновь устремила взгляд на Хартинга.

– Вам следовало бы помнить: мне нет надобности просить, – сказал он.

Голос Хартинга звучал спокойно, обыденно, однако Кей Ти, даже задыхаясь, даже чувствуя, как неумолимая программа имплантата очищает организм от остатков кислорода, слышала в нем затаенную ярость. Неповиновения доктор не терпел, а в последнее время перечили ему немало.

– Прошу я только из обоюдного уважения, – продолжал он. – Но если вы уважением пренебрегаете, отвечу тем же.

Кей Ти посинела, вцепилась в один из ближайших столов, чтоб устоять на ногах, но избежать падения не смогла. Подошедший Хартинг остановился над ней. Быть может, нехватка кислорода сыграла с восприятием злую шутку, а может, и нет, но в эту минуту доктор казался сущим маньяком – злобным, коварным безумцем. Пальцы Кей Ти вцепились в клапана имплантата. Хартинг вновь отстучал на сенсорном экране команду, и в легкие снова хлынул живительный воздух. Глядя, как жадно она разевает рот, лежа у его ног, Хартинг заулыбался. Теперь он просто лучился благожелательностью.

– Хорошая девочка, – сказал он, переступая через ее распростертое тело и направляясь назад, к своему терминалу.

Кей Ти села и проводила доктора взглядом. «Хорошей девочкой» она себя вовсе не чувствовала. Прежде она полагала Хартинга неизбежным, вынужденным злом. Его добрые стремления, его достижения, неисчислимые блага, которые его работа сулила всему человечеству, на ее взгляд, однозначно перевешивали любое дерьмо, с которым всем здесь приходилось мириться – даже «мокрухи». Вот только после массового дезертирства, после той чистки, кровь лилась слишком уж часто, а Кей Ти начала сознавать, как ненавидит этого урода. Диктатора, одержимого комплексом бога.

Кей Ти сидела на койке, в монашеской келье своего кубрика, с планшетом в руках. От планшета к входному порту дыхательного аппарата тянулся кабель. Сара из команды техников, работавших в оперативном центре, подкинула ей кое-какую программку, найденную ею в глубокой паутине. Сама Кей Ти в подобных вещах настолько хорошо не разбиралась, однако Сара назвала ее «универсальной крякалкой». Теоретически Кей Ти следовало просто запустить программу, а уж та, если сможет, взломает защиту командных протоколов дыхательного аппарата – тех самых, которые и позволяли Хартингу карать ее неповиновение удушьем. Ткнув пальцем в ярлычок, девушка запустила программу. Пусть поработает. Вдруг да поможет освободиться, избавиться от диктаторской тирании Хартинга, усиливающейся день ото дня?

«В доступе отказано».

Что ж, неудивительно. Протоколы безопасности «RST» были получены с самого верха, от их царей и богов – неведомой вышестоящей организации, отдававшей распоряжения Хартингу, и, надо полагать, ничем не уступали последнему поколению криптоалгоритмов Агентства Национальной Безопасности. Возможно, кто-нибудь наподобие Эрика, посвятив задаче все время без остатка, смог бы взломать защиту командных протоколов, но общедоступной хакерской «отмычке» из глубокой паутины она оказалась не по зубам. Да, удивляться тут было нечему, но это отнюдь не помешало яростному крику вырваться из горла, а руке – разбить планшет вдребезги о край прикроватного столика.

А хуже всего было то, что о попытке взлома, вполне возможно, сразу же узнал Хартинг. Стоило только представить, как доктор наблюдает за ней при помощи каких-нибудь вуайеристских скрытых камер и самодовольно посмеивается, зная, что сокрушил еще часть ее воли, по спине побежали мурашки.

Велев себе успокоиться, Кей Ти принялась за дыхательные упражнения, рекомендованные многие годы назад интернатским врачом. Полностью совладав с чувствами, она взялась за секретное (по прочтении уничтожить) досье на Уиганса. Напрасная затея – все равно, что ветра в поле искать, и Хартинг прекрасно это понимал. Мутный тип, ввязавшийся в мутные делишки, Уиганс наверняка быстро заляжет на дно, причем в его распоряжении – целый мир. Если голова у него варит, уходя за порог, он непременно должен был прихватить с собой полный трюм Барисовых денег. Во время атаки Бладшота Кей Ти разглядела на экране и штабели купюр, и прочие ходовые товары немалой цены…

Взяв в руки досье, она для начала пролистала страницы и взглянула на фото Уиганса. В голове начинала зреть мысль…

Встав на углу, Кей Ти прислонилась плечом к стене коридора, ведущего к комнатам техников. Ожидание затягивалось. После той кутерьмы, которой закончилось нападение на особняк Бариса, Хартинг заставил технарей потрудиться, а затем, очевидно, засадил их за обеспечение технической поддержки «Бензопилы», отправившейся за Бладшотом. Все это означало, что даже Хартинг рано или поздно вынужден будет смиловаться и дать им немного отдыха.

Гипотеза Кей Ти полностью подтвердилась: из-за угла, еле волоча ноги, вывернул усталый, измученный Эрик. Вывернул и чудом не наткнулся на девушку, но вовремя остановился.

– Привет, Эрик, – сказала она.

– Чего тебе? – зарычал он в ответ.

В общении с ней Эрик признавал только два подхода: или дурацкую, оскорбительную компенсацию качеств, недостающих самому (особенно, так сказать, на публике), или робость – да такую, что даже в глаза ей смотреть не мог. Ни то ни другое восторга Кей Ти не внушало, а середины для Эрика, по-видимому, не существовало. Похоже, в данный момент его заклинило на втором варианте. Хотя – да, он же здорово вымотан…

– Я хотела спросить, отчего ты так восхищаешься Уигансом. Прямо-таки фанатеешь с него.

Эрик молча покачал головой и попытался пройти мимо, но Кей Ти, подняв руку, перегородила коридор. Остановившись, Эрик смерил ее раздраженным взглядом.

– Эх… какие ж вы все одинаковые, а?

Этого Кей Ти от него не ждала.

– Кто «мы»? – уточнила она.

Действительно, кто? Латинас? Отставные военнослужащие? Женщины вообще?

– Расхаживаете тут павлинами, стращаете людей, чуть что не по-вашему, – продолжал Эрик, кивая на руку, загородившую ему путь, – шпыняете всех, чтобы самим за чужой счет возвыситься.

Кей Ти скрестила руки на груди.

– Вот, значит, как ты считаешь…

Эрик кивнул.

– Но я же не Дальтон, так?

– А есть ли разница? – хмыкнул он.

«Вот так-так», – подумала Кей Ти. Все это явно пришло Эрику в голову не сию минуту.

– Все вы себя считаете самыми распрекрасными, а нас за шестерок на побегушках держите, – пояснил он.

– В старших классах трудно пришлось? – спросила Кей Ти.

Самой ей школьные годы послужили неплохой боевой подготовкой. Пожалуй, с тем же успехом она могла бы ходить в школу где-нибудь в зоне военных действий.

Эрик молча обжег ее взглядом.

– Я техников за шестерок не считаю, – возразила Кей Ти.

– Зато ведешь себя именно так.

– Ребят из оперативного отдела я уважаю. И вообще любого специалиста в своем деле, – заверила его девушка.

– Вранье, – отрезал Эрик, в свою очередь скрестив руки на груди.

Вот тут Кей Ти тоже начала обижаться. Голова Эрика оказалась набита таким множеством предрассудков – неизвестно, с которого и начинать…

– Я на техников свысока не смотрю. Разве что на скучных нердов, судя по вкладу в сценарий мести для Гаррисона, жутко зацикленных на собственном микрочлене.

Секунду-другую Эрик молча взирал на нее, затем, опустив голову, обогнул ее и двинулся к своей комнате.

Едва выговорив эту фразу, Кей Ти почувствовала себя полным дерьмом. Правда оно или нет, а – будто бы пнула щенка ни за что ни про что. Да, вот такие слова – вполне в духе Дальтона, грозы школьного двора, а ведь ее роль в старших классах была совсем не такой. Вздохнув, она устремила взгляд ему вслед.

– Эрик, постой. Не то я ляпнула.

Эрик остановился, однако не обернулся.

– Ты это говоришь только потому, что чего-то от меня хочешь, – сказал он.

– Нет, я говорю это потому, что неправа, но ведь ты тоже был ко мне не слишком-то справедлив, верно?

Это заставило Эрика повернуться к ней.

– Да. Потому, что ты такая… такая, – начал он, но тут же запнулся.

Хороший знак. По крайней мере, настолько он в себе разбирается.

– Мы ведь друг друга совсем не знаем, – напомнила ему Кей Ти.

– Девчонки… симпатичные девчонки… – снова начал он.

– …нердов вовсе не сторонятся, особенно в наши-то дни, – заверила его Кей Ти. – Сторонятся они только козлов. Как думаешь, отчего Дальтон все время в носок дрочит?

На это Эрик откликнулся легкой усмешкой.

– Ты сам видел, что сделал сегодня Хартинг, – продолжала Кей Ти, стараясь не проявлять возмущения, рвущегося на волю: в конце концов, Хартинг перекрыл клапана дыхательного аппарата, чтобы продемонстрировать власть над ней, а теперь ей же приходится утешать уязвленного Эрика. – И ты был этому рад? Радовался тому, что меня поставили на место?

Эрик вновь опустил голову. Теперь на его лице отразился стыд, и Кей Ти еще раз с облегчением отметила, что на собственный счет Эрик вовсе не обольщается.

– Нет. Пакостное было зрелище, – замявшись на пару секунд, пробормотал он. – Ладно. Что тебе нужно?

– Хартинг отправил меня за Уигансом. И ждет, что я оплошаю, так как ничего не знаю ни о нем, ни о его мире. И понятия не имею, куда он мог скрыться. А вот ты, – она указала на Эрика, – ты это наверняка знаешь. Ты понимаешь ход его мыслей. Куда бы на его месте бежал ты сам?

Эрик помрачнел. Явственно видя на лице техника множество самых противоречивых чувств, Кей Ти подумала, что покером ему увлекаться не стоит. Причину его колебаний она, пожалуй, тоже вполне понимала. У всех вокруг имелись свои задумки, свои планы спасения на случай развала «RST», на случай непредвиденных обстоятельств. По-видимому, ответ Эрика проливал слишком уж много света на его собственные.

– Кончай, Эрик. У каждого из нас есть свои «крысиные тропы». Куда бежать в случае чего, думают все до единого. Сейчас между нами – просто разговор двух коллег. Товарищей по работе.

Эрик прислонился к стене, слегка пристукнул затылком о твердый армированный бетон.

– Лишившись богатого папика в лице Бариса, я бы на его месте – то есть, в положении крайне отчаянном – отправился к Двойняшкам.

– Куда? – переспросила Кей Ти.

– В Сьюдад-дель-Эсте.

– А-а, в Парагвай?

– В район трех границ, – кивнув, уточнил Эрик.

Разумный ход. «Ла Трипле Фронтера», район трех границ, где примыкают друг к другу территории Парагвая, Бразилии и Аргентины, славился сложностями работы для полицейских, а для технологической преступности давно превратился в нечто вроде Дикого Запада. Не в последнюю очередь – из-за весьма условной природы всех трех границ.

– Спасибо, – сказала Кей Ти. – Разумеется, все это – только между нами.

Эрик поджал губы, но в глаза ей так и не взглянул. Кей Ти, развернувшись, отправилась восвояси.

– Удачи, – пожелал Эрик ей вслед.