Текст книги "Будь осторожен, незнакомец!"

Глава 3. ПРОБУДИ СПЯЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Прежде чем кто-либо из представителей закона смог открыть рот, парикмахер заговорил первым:

– Самооборона, – громогласно заявил он. – Убитый вынудил моего клиента – поднял на него револьвер.

Ошеломленный Эмерик воспринял сказанное молча, все еще не отрывая глаз от лица Барта. Потом медленно повернулся и уставился на висящий на стене револьвер незнакомца.

– Но как же?.. – начал он.

– Потайной пистолет, – проворчал Барт, кивнув на столик Каттла. – Макнилл думал, что нападает на безоружного человека – только он малость ошибся на этот счет.

– Потайной пистолет, а? – ехидно произнес Симс.

Барт отвел глаза от шерифа и неторопливо смерил взглядом его бравого помощника. Симс слегка покраснел. Каттл нервно кашлянул и снова защелкал ножницами над головой Барта. Эмерик спокойно сказал:

– Он охотился на вас, это точно. Приехал в город и начал вопросы задавать…

– Я это предполагал, – пожал плечами Барт. – Что ж, вот он и перестал задавать вопросы… – И добавил с мрачной многозначительностью: – А я – не перестал.

– И что это, черт тебя побери, должно означать? – вспыхнул Симс и сжал кулаки.

Эмерик твердо взглянул на помощника. Барт зевнул, снова оглядел Симса с головы до пят и спросил:

– Что это за дружок у тебя такой въедливый?

– Мой помощник, – нахмурился Эмерик. – Помощник шерифа Симс. А я – шериф Эмерик.

– Барт Конниган, – сказал Барт, сухо улыбнувшись. – Если вы еще не догадались.

– Какого черта тебе надо в Каррсберге? – резко спросил Симс.

– Полегче, Хэл, – негромко сказал Эмерик.

– Вот именно, Хэл, – кивнул Барт. – Полегче, и здорово полегче. Эта жестяная звезда не дает тебе права орать на меня. Я свободный человек, у меня есть деньги в кармане. Я не объявлен в розыск, и ты не можешь запереть меня как бродягу. Так что набрось узду на свои нервы!

– Ты что это… – начал Симс, шагнув вперед.

– Хэл! – рявкнул Эмерик. – Прекрати!

Каттл щелкнул ножницами мимо волос, упрямо пытаясь сосредоточить внимание на работе. Барт сидел свободно, не обращая внимания на взгляды людей, столпившихся в открытых дверях. Но в глубине души он испытывал жестокое удовольствие, рассматривая лица слуг закона: выражение вины – у Эмерика, явно загнанного человека, и выражение ненависти – у Симса. С чего вдруг? Он удивился. Где ж тут собака зарыта, а, Симс? Или Пит где-то перебежал тебе дорогу? Стоит разобраться, это может оказаться весьма интересным…

– Конниган, – сказал хмуро Эмерик, – ваш брат постоянно вызывал неприятности…

– Я бы сказал больше, – спокойно согласился Барт. – Пит был самый резвый баламут, какого я в жизни видел.

– В таком случае, это для вас не должно было явиться неожиданностью, – пробормотал Эмерик и облизнул губы. – Я думаю, такой парень, как он, был обречен на подобный конец.

– Вы подразумеваете убийство отрядом представителей закона? – с холодным вызовом спросил Барт.

– Мы держали его под арестом в ожидании суда! – раздраженно закричал Симс. – Мы с ним обращались по справедливости, хотя и знали, что он виновен. Конечно, мы его застрелили. Но он был сбежавший заключенный. Он получил по заслугам.

– Может и так, – задумчиво сказал Барт. – Может и так…

– Ну, тогда вы удовлетворены? – предположил Эмерик.

Барт сделал длинную паузу, чтобы дать им помучиться в ожидании ответа, а потом медленно покачал головой и сказал:

– Нет.

– Этот тоже затевает неприятности! – вскипел Симс. – В точности как его негодный братец!

– Эмерик, – мягко сказал Барт, – если вы уже закончили расспросы насчет того, как был убит Макнилл, так почему бы вам не убраться отсюда и не забрать с собой этого вашего горячего помощника? Если он и дальше будет тут ошиваться и плескать своим дурацким языком насчет моего покойного брата…

– Конечно, конечно… – понимающе закивал Эмерик. – Тут вы правы, Конниган. – Он повернулся и похлопал Симса по плечу. – Не следует говорить плохо о покойном, Хэл. Это нехорошо. Что случилось, то случилось.

Он взял помощника за руку и увел. Барт и Каттл видели, как люди подняли тело Макнилла и унесли прочь. Зеваки разбрелись по одному. Каттл кончил приводить в порядок густую копну черных волос клиента и принялся намыливать ему лицо. Когда он начал править бритву, Барт задумчиво оглядел его и сказал:

– Может, мне самому побриться, амиго? Как руки – дрожат малость?

– Сейчас мне уже лучше, мистер Конниган. – Каттл нашел в себе силы слегка улыбнуться. – Не каждый день человек нарывается на пулю прямо в моей парикмахерской. Кажется, я был немного ошарашен.

Он начал сбривать щетину со щек Барта.

– Я ведь знал Пита, – поведал он.

– Вот как?

– Стриг его несколько раз – это случалось, когда он выигрывал… вы ведь понимаете, о чем я говорю?

– Ага-а… Уж он любил играть…

– Я был вроде как обязан ему. Он как-то спас мне жизнь.

Каттл пустился описывать отважные действия Пита в тот раз, когда некто напился и размахивал револьвером.

– Никогда я не верил всем этим гадостям, что люди про него рассказывали, – приговаривал он. – Я считаю, в нем можно было найти уйму хорошего.

– Можно было, – сказал Барт сдержанно.

– Конечно, похороны были малолюдные, – продолжал Каттл. – Самое одинокое погребение, какое я в жизни видел. Там были только Орин – он гробовщик, священник Кетч и старина Алби…

– Да-да. Я уже познакомился с Алби.

– Еще вдова Кит и я. А больше никого. Да, мистер Конниган…

– Зовите меня Барт.

– Хорошо, Барт. Как я уже сказал, это было поистине самое одинокое погребение.

Барт хранил молчание пока Каттл не закончил бритье и сделал горячий компресс. А потом, выбираясь из кресла, он спросил о вдове Кит.

– О… она? – Каттл нахмурился. – Ну… я не думаю, что она знала Пита, если вы меня понимаете…

– Нет. Я не понимаю вас, амиго. Можете выразиться яснее, а?

– Я вот что имею в виду: я никогда не видел их вместе. Алби говорит, Пит заходил к ней в лавку пару раз, покупал у нее что-то – ну, может, рубашку или там табак, такой вот товар. Мы с Алби так считаем, что она вроде как жалела его.

– Вот как? – Барт рассеянно опустил пальцы в баночку с тальком и начал растирать тонкий порошок по ладони. – Выходит, некоторые люди относились к Питу хорошо.

– Да-а, Барт. Миссис Кит – это леди с очень добрым сердцем. Позже слышал я разговоры, что это она заплатила Орину за погребение Пита – вместо полагающейся ему оплаты от округа.

– Она заплатила за похороны Пита? – Барт повернулся и, сведя брови, пристально посмотрел на парикмахера.

Каттл кивнул.

– Ну вот… – он продолжал вспоминать, – если 6 это была вон та рыжая девчонка, что у Халлидея в баре работает, ну, это было бы понятно. Мисс Санни, она была, вроде как куча других баб в Каррсберге, малость влюблена в Пита, я так думаю. Но эта мисс Кит – да она вряд ли была с ним знакома.

– Когда тебе надо что-нибудь узнать, – заметил Барт, – иди к своему парикмахеру и послушай, что он говорит. Все тайное станет явным.

Он умышленно задержался в парикмахерской еще минут на пять, вызывая Каттла на разговор. К тому времени, когда он отправился в баньку, приютившуюся за парикмахерской, он уже знал довольно много о событиях, предшествующих смерти брата.

Барт попросил парикмахера сходить купить ему чистую рубашку и штаны, пока он будет отмокать в лохани. Каттл с удовольствием согласился. Он повесил на дверь табличку «Скоро буду», рысцой побежал в лавку Лорэйн Кит и тут же сообщил ей новость о появлении Барта. Лорэйн сделала вид, что эта новость вызвала у нее лишь мимолетное любопытство, но сердце ее забилось учащенно. Кто-то из покупателей уже доложил ей о смерти ганфайтера. в парикмахерской и не преминул добавить, что вновь прибывший – «вылитая копия этого парня Коннигана, – небось, брат-близнец!»

– Ему нужна рубашка – и новая пара брюк, – сказал Каттл, выкладывая на прилавок деньги Барта. – Обыкновенные, я думаю, он, по-моему, парень не из прихотливых.

– Какой размер? – поинтересовалась Лорэйн.

– Ну… – Каттл задумчиво улыбнулся, – он немного выше, чем Пит, и малость покрупнее вот тут, – он похлопал себя по груди и плечам. – Прикиньте…

Лорэйн выбрала нужные вещи, завернула их и отсчитала сдачу. Парикмахер помедлил, выжидательно глядя на нее.

– А что… э-э… а что, мистер Конниган похож на своего брата? – спросила она, стараясь, чтобы голос прозвучал небрежно.

– Мэм… – Каттл покачал головой, пытаясь выразить изумление. – Так сказать – значит, ничего не сказать! Когда он зашел ко мне в заведение – святая Анна! – я чуть замертво не свалился с перепугу… – Он взял сверток и двинулся к двери. – Вы лучше соберитесь с духом, он к вам заглянет познакомиться. Попомните мои слова, мэм, вы точно будете потрясены!

И ушел, прежде чем Лорэйн успела продолжить расспросы, – а вопросы вертелись у нее на языке и теснились в голове.

Барт, вдоволь понежившись в бане, переоделся в новую одежду, свернул грязные вещи в узелок и возвратился в парикмахерскую.

– Еще увидимся, – сказал он Каттлу, кладя деньги на стол. – Сдачи не надо.

– Премного благодарен! – просиял Каттл. – Заходите в любое время!

– Есть в этом городке хорошая кормушка? – спросил Барт, задержавшись в дверях.

– Загляните к «Большой Анне», – посоветовал парикмахер. – Один квартал отсюда к центру. Она, небось, заговорит вас до посинения, но кормежка у нее хорошая.

Барт поблагодарил его кивком, вышел на тротуар и остановился завязать сыромятные ремешки кобуры. Проходящий мимо человек заглянул ему в лицо и пробормотал:

– Правду люди говорят! Вылитая копия! Ну, парень, ты меня напугал!

– Что же вас обеспокоило? – спросил Барт спокойно.

– Я – Каудри, гробовщик. Я зарыл вашего брата, мистер, и, позвольте сказать, нехорошо мне стало, когда я вас увидел, как вы тут вот идете, живехонький!

– Да. Я на него похож, – кивнул Барт.

– Это противоестественно, – бубнил Каудри, – это просто противоестественно! – Он вытер лоб носовым платком, потом нахмурился с опаской и спросил: – А что вам надо в Каррсберге? Хотите добраться до всех тех, кто участвовал в погоне?

– Ну, это будет нелегкое дело, не так ли? – медленно улыбнулся Барт. – До меня дошли слухи, что за Питом из Каррсберга гналась добрая дюжина омбре…

– Десятеро – я всех сосчитал, – заявил гробовщик. – Послушайте, мистер Конниган. Не надо только мстить им всем.

– Я и не собирался, – заверил его Барт.

– В этой погоне участвовало много хороших людей, – заявил Каудри. – Честные граждане, мои старые друзья. Не забывайте – они ведь считали, что ваш брат – опасный убийца.

– Конечно, – кивнул Барт. – Это то, что я должен помнить. В любом случае, кто там был?

– Я, гм-м, не уверен, что должен говорить это вам, – сказал Каудри, запинаясь.

– А какая разница? – пожал плечами Барт. – Я ведь это могу выяснить разными путями. Могу спросить у Эмерика или повидаться с человеком, который выпускает вашу газету.

– Да… – обеспокоенно протянул Каудри. – Вы, конечно, узнаете это так или иначе. Ну… смотрите, не обидьте Люка Браннока, слышите? Он мой зять и, к тому же, человек честный и прямой. Я бы не хотел, чтобы с ним что плохое приключилось.

– Этот Браннок, – нахмурился Барт, – он участвовал в погоне?

– Ну да… да… но не держите на него за это зла, мистер Конниган. Я ведь уже сказал, Люк – хороший человек. Он бы не стал…

– Ладно, не тревожься за Люка, – успокоил его Барт. – Я вовсе не горю желанием причинить ему неприятности, но я бы хотел повидаться с ним и задать пару вопросов. Где его можно найти?

Каудри какое-то время колебался, раздумывая, не слишком ли много он наболтал, но потом, ободренный спокойными манерами приезжего, рассказал, как пройти к конюшням зятя. Барт поблагодарил его и двинулся дальше. Люк Браннок. Это имя надо запомнить. Браннок принимал участие в погоне.

В заведении «Кистри» он ухитрился уклониться от расспросов дородной хозяйки. «Большая Анна», особа, широко известная в Каррсберге и умеющая кому угодно влезть в душу своим любопытством, обнаружила в молчаливом незнакомце равного противника и, не впадая в уныние, признала свое поражение.

– Надо отдать тебе должное, сынок, – хихикнула она. – Уж если ты решил держать рот на запоре, так заперт он у тебя крепко.

– Я его еще открою, – пообещал Барт, – когда вы мне принесете чего-нибудь поесть.

– Тушеная говядина подойдет?

– Подойдет.

– Хорошо. Присаживайтесь.

Барт занял столик у переднего окна и положил шляпу под стул. Он отдыхал, лениво разглядывая залитую солнцем улицу, но чувствовал, что с него не сводит глаз невысокий толстячок, сидящий по соседству. Толстячок разглядывал его с беззастенчивым любопытством довольно долго, а потом, забрав свой прибор, перенес его на столик Барта.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию? – широко улыбнулся он, раскладывая на столе свои столовые принадлежности и умащивая грузные телеса на стуле напротив Барта. – Я вас сразу узнал, мистер Конниган. Вы, конечно, близнец Пита Коннигана?

– Нет, старший брат, – уточнил Барт, разглядывая его.

– Я – Нат Ролинз, издатель «Каррсбергского обозревателя». – Газетчик протянул пухлую руку, Барт пожал ее. – Естественно, меня интересует причина вашего приезда в наш маленький город.

– Естественно, – кивнул Барт.

Ролинз вытащил из внутреннего кармана блокнот. Потом, покопавшись в жилетном кармане, нашел карандаш и уставился на Барта в нетерпеливом ожидании. Барт невозмутимо протянул руку, мягко вытащил карандаш из правой руки Ролинза, блокнот – из левой и вернул то и другое на место. Ролинз печально поморгал и сказал:

– Вот так, да?

– Вот так, – буркнул Барт.

– Ну, ладно, – Ролинз пожал плечами, сдаваясь – Кто не рискует, тот не выигрывает.

Барт наблюдал за ним с возрастающим интересом. Редактор «Обозревателя» был коротенький лысеющий человечек, щедро облаченный избыточными слоями жира. Глаза карие, как у самого Барта, и насмешливые. Он носил целлулоидный воротничок, на который свисали два гладко выбритых подбородка. Он как будто философски воспринял отказ Барта, и Барт в глубине души воздал ему должное. Толстяк какое-то время сидел, изучая его, потом улыбнулся и сказал:

– Сходство действительно сильное – поразительное! Вы и в остальном на него похожи? Я имею в виду, в других отношениях…

– Н-ну… – Барт раздумывал какое-то время, потом дал лаконичный ответ: – Я не припомню, чтобы за мной когда-нибудь гнался отряд во главе с шерифом и чтоб меня при этом убили.

Ролинз воспринял это с добродушным смешком. Из кухни неспешно выплыла «Большая Анна» и поставила перед Бартом обед. Барт поблагодарил ее и потянулся за вилкой. Она сочувственно посмотрела на него и пробормотала:

– Очень жаль твоего брата, сынок… И, клянусь всем святым, ты и в самом деле похож на него.

Она вернулась к себе за стойку. Газетчик, нахмурясь, наблюдал, как Барт утоляет аппетит.

– Вам это еще здорово надоест, – предсказал он. – Куда бы вы ни пришли в этом городе, везде люди будут вам говорить, что вы похожи на своего брата.

– Мы с Питером к этому привыкли, – заверил его Барт.

– Да… Думаю, вам пришлось привыкнуть, – кивнул Ролинз.

– Вы… э-э… написали целую историю, – задумчиво сказал Барт.

– О, вы читали мою статью о смерти вашего брата?

– Ага-а… Здорово закручено, – многозначительно прибавил Барт. – А как оно было на самом деле?

Ролинз мягко рассмеялся и сказал:

– Не надо осуждать газетчика за преувеличения, мистер Конниган.

– Да, конечно, – согласился Барт. – Но это был мой брат. И я, безусловно, хотел бы знать, что в действительности произошло.

– Забавно, как все может обернуться, – подумал вслух Ролинз. – Я-то думал, что все будет наоборот. Это я собирался задавать вопросы. Ну ладно, мистер Конниган. Что вы хотели бы узнать?

– Все, что вы сами знаете, – ответил Барт.

– Простыми словами?

– Самыми простыми и откровенными, если угодно.

– Что ж, это будет справедливо. – Ролинз отодвинул тарелку, сложил руки на столе и заговорил,

– Ваш брат был буян и баламут. Вам про это не надо рассказывать. К несчастью, он был безрассудный баламут – знаете, из тех, которые умеют наживать врагов среди опасных людей. К примеру, он настроил против себя Стива Уотлинга. Может быть, неумышленно, но…

– Но как? – потребовал разъяснений Барт. – На чем он схлестнулся с этим Уотлингом?

– Какое-то время он работал у Уотлинга на ранчо «Дубльве в рамке». Есть у Уотлинга жена… ей уже к сорока, но она все еще красотка. – Ролинз наклонился к нему поближе и понизил голос. – То, что я вам сейчас рассказываю… ну, оно никогда не попадало в мою газету – и никогда не попадет. Это было бы просто неразумно. Уотлинг в здешних краях – человек влиятельный. Как говорится, он отбрасывает большую тень.

– Но Пит ведь на него работал, – сказал Барт.

– Ну да. Только совсем недолго. Я слышал кое-какие слухи. Я слышал, как один из ковбоев с этого ранчо говорил, что Уотлинг с ума сходит от ревности, потому что Алисия Уотлинг вроде как голову потеряла из-за молодого Пита. Обратите внимание, тот же ковбой утверждал, что Пит не сделал ни одного неверного шага.

– Это-то понятно, – нахмурился Барт. – Пит, конечно, был парень беспутный, но знал и получше занятия, чем гоняться за замужней женщиной.

– Ну, я вам рассказываю все, что заслуживает внимания, – пожал плечами Ролинз. – Можно сказать, что Уотлинг был человеком, люто ненавидевшим вашего брата.

– Ладно. А кто еще?

– Халлидей – тип, который владеет самым большим салуном в городе.

– Он тоже имел на Пита зуб?

– Полную челюсть. Каждый раз, когда Пит бросал кости в игорном зале у Халлидея, играл в фараон или ставил в рулетку, ему неизменно везло. Халлидей постоянно на нем терял деньги – а Мэйс Халлидей, не забывайте этого, мистер Конниган, нелегко переносит проигрыш.

– Продолжайте, – сказал Барт.

– Ну, конечно, – улыбнулся Ролинз, – я и не думал, что вам надоест.

– Теперь о погоне.

– Погоня? Ну, погоня как погоня…

– Уотлинг в ней участвовал? И Халлидей?

– Да-а. Оба. Хэл Симс тоже.

– А почему вы упомянули Симса? – насторожился Барт. – Как он мог не быть в этой группе? Он же помощник шерифа.

– Симс… – Ролинз усмехнулся. – У меня есть все основания считать, что он ненавидел вашего брата так же сильно, как Уотлинг – или как Халлидей.

– Но почему? – настаивал Барт.

– Из-за Лорэйн Кит, – многозначительно сказал Ролинз.

Барт воспринял это в каменном молчании, угрюмо доел жаркое и отодвинул пустую тарелку в сторону. Взял чашку, отпил кофе и вновь поднял взгляд на толстяка.

– Я все время слышу об этой женщине, о миссис Кит, – задумчиво проговорил он. – Кто она такая? Парикмахер утверждает, что она была едва знакома с Питом.

– Возможно, Джефф и прав, – спокойно кивнул Ролинз. – В этом округе мимо меня мало что может пройти, мистер Конниган…

– Готов побиться об заклад, что очень мало.

– Так что, если б миссис Кит воспылала страстью к вашему брату, уж я бы об этом узнал. Нет… Ничего такого не было. Насколько я знаю, они никогда не разговаривали друг с другом, разве что в тех редких случаях, когда Пит забредал к ней в лавку купить табаку.

– Ладно – но, в таком случае, как она связана с этим делом?

– Симс хочет на ней жениться, – объяснил ему Ролинз. – Всегда хотел, со дня смерти ее мужа. А у него общая слабость со Стивом Уотлингом – ревность. Этот тип как-то крепко полаялся с вашим братом у Халлидея. Я слышал, что Симс обвинял Пита, будто тот старается проводить время с миссис Кит. Пит рассмеялся ему в лицо и сказал, что он рехнулся.

Барт угрюмо выплеснул остатки кофе, бросил на стол несколько монет и наклонился за шляпой.

– Что-нибудь еще вам приходит в голову? – спросил он, поднимаясь.

– Сейчас – нет, – сказал Ролинз. – Думаю, я уже вам дал достаточно пищи для размышлений. Вам пока это все переварить надо…

Барт надел свой «стетсон», но. еще какое-то время стоял, хмуро глядя на толстяка сверху вниз.

– Зачем вы мне все это рассказали, Ролинз?

– Потому что вы спрашивали! – Ролинз поднял глаза и встретил подозрительный взгляд собеседника с видом оскорбленной невинности.

– Не пытайтесь меня одурачить, – сухо улыбнулся Барт. – Вы что, надеялись, что меня устроит половина правды, а, Ролинз?

– Честно говоря, да, – засмеялся Ролинз. – У вас, омбре, конечно, рот на замке, но, думаю, я понимаю, что у вас на уме. Вряд ли вы сюда приехали лишь затем, чтобы взглянуть на могилу брата. – Он поднял пухлый палец и ткнул им Барта в пряжку пояса. – Тут заварилась целая история, и вы, мой мальчик, собираетесь влезть в эту историю по самые уши!

– А вы, – понимающе кивнул Барт, – собираетесь эту историю описать

– А как же, черт возьми! Но тем временем, я полагаю, вы имеете право получить кое какие сведения, несколько фактов, чтобы понять, как карты легли.

– Весьма обязан, – сказал Барт. – Искренне надеюсь, что не разочарую вас, приятель.

– Интуиция подсказывает мне, что такого не случится, – заявил Ролинз.

Барт вышел, Ролинз проводил его взглядом. Когда он достиг улицы, Ролинз пересел на другое место, и следил через окно за этим высоким парнем, идущим вдоль Мэйн-стрит, пока тот не скрылся из виду. А потом, удовлетворенно переведя дух, газетчик сложил руки на столе и кивнул «Большой Анне», чтобы принесла еще чашку кофе.

– Это был страшно сонный и скучный городишко, Анна, – задумчиво сказал он, когда она принесла заказ. – Но он пробудился, когда сюда приехал Пит Конниган.

– Это уж точно, – согласилась хозяйка.

– Но, – продолжал Ролинз, – с тех пор, как Пита убили в этой погоне…

– Дела снова пошли скучно, – усмехнулась «Большая Анна».

– Ага-а… Скучно, Анна… – Ролинз подмигнул и улыбнулся мудрой улыбкой. – Но когда под поверхностью все еще булькает глубинное течение зла и насилия, так и жди, что закипит!

– Опять ты со своими книжными словечками, – пожала плечами Анна. – Что бы тебе не говорить по-простому, Нат, чтоб человек мог сообразить, про что ты там болтаешь?

– Попомни мои слова, – горячо зашептал Ролинз. – Мы еще увидим финал дела Коннигана. Ты хорошо разглядела брата?

– Этот длинный омбре – Барт? Будь уверен, я его разглядела! Красавчик-парень! В точности как его малыш братец, я бы сказала.

– В чем-то – может быть, – нахмурился Ролинз. – В другом – нет. Как ты думаешь, Анна, Пит был крутой парень?

– Ого! Здорово крутой.

– Так вот, бьюсь об заклад, что этот приятель – еще круче. И у него есть мозги, Анна!

– А разве не у каждого есть мозги?

– Не такие, как у Барта Коннигана. Барт уже думает – вертит в мыслях всю эту грязную историю то туда, то сюда. Я это вижу. И знаешь что, Анна? Он вовсе не удовлетворен. Он подозревает, что тут не обошлось без какого-то жульнического крючкотворства.

– Крю – чего? – захлопала глазами Анна.

– Ладно, всё, – вздохнул Ролинз. – Все.

«Универсальный магазин» вдовы Кит, на взгляд Барта, выглядел довольно убого по сравнению с более крупными торговыми заведениями города. Но все же выходящие на улицу витрины были со вкусом оформлены имеющимися в продаже товарами, внутри магазинчик был чистенький, прибранный, полы аккуратно подметены. Он зашел внутрь, оперся локтем о прилавок и принялся сворачивать послеобеденную сигарету. У дальнего конца прилавка красивая темноволосая женщина, лет на пять моложе него, разгоряченно спорила о чем-то с маленькой девочкой. Барту потребовалось заметное усилие, чтобы оторвать глаза от лица женщины и посмотреть на ребенка.

Для своих лет дочь Лорэйн Кит была довольно маленькой, но то, чего она недобрала в дюймах, с лихвой возмещалось темпераментом. Начиная с макушки, поросшей похожими на паклю лохмами, и кончая каблуками махоньких башмачков Дженни-Мей. Кит была исступленной бунтовщицей. Она бунтовала, как отметил Барт, и в данный момент. Мать напоминала ей, что она только что съела отличный обед и что на ужин ее ожидает Двойная порция яблочного пирога, а вот между обедом и ужином все порядочные и послушные дети должны быть в школе. Если Дженни-Мей опоздает на дневные уроки, то Дженни-Мей попадет в немилость к учительнице, – а от этого у мамы просто сердце разорвется…

Барт признал убедительность последнего довода и отметил про себя, что будь у него такая красивая мать, ей бы никогда не пришлось вымаливать у него послушания.

«Счастливая малышка», – подумал он, все еще глядя на ребенка. – «Но слишком уж упрямая, чтобы это понимать».

Интересно, какова будет реакция Дженни-Мей…

Реакция была та еще. Дженни-Мей абсолютно не взволновали доводы в пользу образования. Дженни-Мей была твердо настроена поступить по-своему и полна непреклонной решимости уклониться от школы в сторону речки, ибо «Элмо Каттл говорит, треска так клюет, чуть не лопается от жадности».

– Дженни-Мей! – пришла в ужас Лорэйн. – Элмо не может повести тебя на рыбалку в такой день, когда в школе уроки! Я позволю тебе пойти с ним в субботу – если ты будешь хорошей девочкой. А теперь – больше никаких пререканий! Отправляйся!

Дитя сложило руки за спиной, выпятило нижнюю губу, сощурилось и произнесло два слова. В словах этих прозвучали решительные нотки, которые давали понять, что даже все шерифы Небраски вместе взятые не отвратят ее от принятого решения. Слова эти были: «Не пойду!»

Лорэйн задохнулась от негодования и прижала ладони ко лбу. И тут от другого конца прилавка донесся мягкий голос человека, которого она до сих пор не заметила.

– Дженни-Мей!

Дженни-Мей резко повернулась к незнакомцу, который поднял руку и поманил ее согнутым пальцем. Она подозрительно оглядела его, потом подошла поближе – а ее мать стояла безмолвная, чуть бледнее обычного, глядя на незнакомца так изумленно, как будто увидела явление мессии.

Но пока что Барт намеренно не замечал женщину, а все свое внимание обратил на маленькую мятежницу.

– Дженни-Мей, – сказал он с печальным упреком в голосе, – ты меня страшно расстроила.

– Почему? – спросила Дженни-Мей.

– Потому что только девочки локо прогуливают уроки.

– А что это – «локо»?

– Мексиканское слово, детка. Означает – дурачок, помешанный.

– Ни черта я не дурочка помешанная! – ощетинилась девчонка.

– Я этого не утверждал, – заметил Барт.

– Ещё бы! – хмыкнула кроха.

– Ну-ну, – Барт скорбно покачал головой, – ты обязательно станешь такой, если будешь и дальше прогуливать уроки. Ты когда-нибудь обращала внимание на свою маму – какая она красивая, культурная, как разговаривает грамотно? Ты думаешь, она такой стала, прогуливая уроки? Черта с два! Могу спорить, она ни одного дня не пропустила! Ну, а ты? Хочешь стать такой как мама – или ты хочешь быть просто дурочкой?

Мятежница какое-то время разглядывала этого высокого дядю, потом повернула лохматую голову, чтобы взглянуть на молчащую мать, потом снова подвергла Барта взыскательному изучению.

– Ну, – настаивал он. – Так как оно будет?

– Ладно, – нехотя решилась она. – Я пойду обратно в школу. – Она попятилась к дверям, все еще наблюдая за ним. – Только лучше бы я пошла на рыбалку с Элмо Каттлом. – Уже в дверях она остановилась и сообщила: – А у нас на ужин яблочный пирог!

– Счастливая ты, – сказал Барт. – А вот некоторые люди давным-давно не ели яблочного пирога.

– А ты любишь яблочный пирог?

– Еще как, Дженни-Мей!

– Ну тогда… э-э… почему бы тебе не прийти на ужин к нам с мамой?

– Дженни-Мей! – наконец-то обрела голос Лорэйн.

Девочка оглянулась на нее, удивленно подняв брови, и спросила:

– А что? Ему что, нельзя?

– Мы с твоей мамой это обсудим, – улыбнулся Барт. – А пока – марш в школу!

Мятежница состроила гримасу, услышав это отвратительное слово, презрительно фыркнула и удрала. Барт повернулся, приподнял шляпу перед дамой и сказал:

– Добрый день, мэм. Я слышал, вы заплатили за похороны моего брата – и мне интересно узнать, почему вы это сделали.