Текст книги "Будь осторожен, незнакомец!"

Глава 5. ПОДОЗРЕНИЕ

– Какого черта вам надо?

Хозяин «Дубльве» процедил это сквозь зубы, вызывающим тоном Барт продолжал задумчиво разглядывать его, и Уотлинг вполголоса выругался. А потом заорал

– Я вам задал вопрос!

– Уотлинг! – Барт воинственно выпятил челюсть – Не ори на меня! Я на тебя не работаю!

– Никто вас сюда не приглашал! Вы нарушили границы частного владения!

Невеселая улыбка исказила загорелое лицо Барта. Он сунул большие пальцы в ячейки пояса-патронташа и протянул:

– Знаешь что, Уотлинг? Могу поклясться, ты меня боишься. Так орут только с перепугу.

– Пошел ты к черту! – зло огрызнулся Уотлинг. – Меня не так легко напугать. Всякая задница бродячая…

– Спускайся вниз, – резко прервал его Барт. – Или я к тебе поднимусь. Как тебе удобнее.

Голова Уотлинга исчезла. Барт спокойно влез на верхнюю жердь кораля и свернул себе сигарету. Поднес к ней спичку – и тут из дому вылетел Уотлинг, остановился у ограды кораля и злобно уставился на него.

– Ладно! – выпалил он. – Я видел, как ты приехал, и понял, кто ты такой. Твой поганец-брат умел хранить секреты, Конниган. Он никогда и не обмолвился, что у него есть родня.

– У него есть родня, – проговорил Барт, лениво выпуская дым через ноздри. – Его отец – и я. И не советую тебе еще раз назвать его поганцем, Уотлинг. Ты меня понял? Я это так легко не проглочу – особенно как вспомню, что ты помогал убить Пита.

– Твой брат бежал из тюрьмы, – сказал Уотлинг. – Мы его поймали, была перестрелка. А какого дьявола ты еще ожидал? Беглый убийца должен считаться с риском.

– Есть еще и другое дело, – нахмурился Барт. – Ты был одним из свидетелей против него.

– Был, черт побери!

– А давай-ка вернемся чуток назад, – резко сказал Барт. – Мне малость любопытно, за что ты тайно ненавидел Пита.

– Ненавидел? Ну, уж нет, – презрительно нахмурился скотовод. – Слишком мелкая сошка, чтоб мне его ненавидеть!

– Вот как? А с чего ж ты вдруг его уволил, Уотлинг?

– Хозяин ранчо вправе нанимать и увольнять людей, как ему заблагорассудится.

– Это не ответ, Уотлинг.

– Ладно! Будь по-твоему. Тогда я тебе скажу прямо.

– Вот этого я и хочу – прямоты!

– Он был самый худший ковбой из всех, кого мне приходилось когда-либо брать на работу – такой ленивый, что не оправдывал свою зарплату. Он не работал – пил все время…

Голос Уотлинга звучал все тише. Неторопливо, но с мрачной решимостью в движениях Барт спустился с ограды кораля, остановился на расстоянии вытянутой руки от нахмурившегося ранчера, отбросил щелчком сигарету и мягко сказал:

– Тут ты сделал очень серьезную ошибку, Уотлинг. Уж очень глупо ты соврал. Я ведь его брат. Я знал его лучше, чем кто другой, – а тебе хватает дурости рассказывать мне такое. Пит был классный работяга, Уотлинг, с того самого времени, как вырос настолько, чтобы сесть на коня верхом. Он, небось, был самый толковый ковбой, какого тебе довелось нанимать.

– Слушай, Конниган, – прошипел Уотлинг, – ты думаешь, что можешь вот так запросто ездить по моей земле и называть меня лжецом?..

– Пит никогда не был лодырем, – рявкнул Барт. – Не был он и пьяницей! – Он ткнул большим пальцем себе за спину – А не могло это случиться из-за твоей жены, а?

Уотлинг побледнел и сделал непроизвольное движением правой рукой. Барт и не шелохнулся. Его рука была в нескольких дюймах от кобуры, в глазах вспыхнуло предостережение, и Уотлинг его не пропустил.

– Я не буду стрелять, – сдержанно сказал Барт. – Может, мне когда и придется убить тебя, Уотлинг, но этого не произойдет, пока ты не ответишь на мно-ого вопросов…

– Ты наслушался пустобрехов! – Уотлинг задыхался – Эти трепачи и шваль салунная в городе, они тебе наплели всякой грязной брехни про Алисию!! Она… да она знать не знала твоего братца, пока он жив был! Ты что думаешь, такая женщина, как она, взглянула бы дважды на грошового пастуха?

– Я думаю, она взглянула трижды, – протянул Барт – А может, и чуток больше… – У хозяина ранчо лицо посерело Барт небрежно оперся о столб ограды и оглядел Уотлинга с головы до пят. – Его убили трое – ты, Халлидей и Симс. Мне не нравится, как это пахнет, Уотлинг. Вы с Халлидеем были свидетелями. Вы показали, что он убил безоружного игрока

– У Таннера не было оружия! – раздраженно ответил Уотлинг. – Но это не помешало твоему наглому братцу уложить его! А человек, который так поступает, заслуживает…

– А ну, расскажи все по порядку, – потребовал Барт. – Это именно то, что мне хотелось услышать. Ролинз все это красиво расписал, но Ролинза там не было. Я хочу услышать все от тебя, Уотлинг.

Лицо ранчера начало обретать естественный цвет. Он сложил руки и постарался изобразить невозмутимость и спокойствие. Это ему не удалось, но все же голос звучал достаточно ровно, когда в очередной раз повторил свои показания о смерти игрока.

– Нас в комнате было пятеро. Я, Таннер, Халлидей и твой брат играли в покер, а Санни Барстоу – эта рыжая девчонка, крупье у Халлидея – стояла за спиной у твоего брата, наблюдала. Пришла очередь Таннеру сдавать, и тут твой брат вскакивает и кричит, что Таннер сдал себе карту снизу колоды. А потом он выхватил пушку – и уложил его на месте. У Таннера не было даже шанса защититься – а твой брат знал, что он безоружен!

– Продолжай! – проворчал Барт.

– Когда это случилось, Халлидей просто сбесился, ударил твоего брата так, что он потерял сознание. Явились Эмерик и Симс, сразу после этого, и забрали твоего брата в тюрьму. Просто, Конниган, а? И что ты собираешься сделать по этому поводу? Думаешь, сможешь запугать Халлидея, меня или эту девчонку, чтобы мы изменили показания? Ну, так забудь! Ничего не выйдет!

– Не вздумай биться об заклад, – сказал Барт спокойно. – Не ставь на кон свою жизнь, Уотлинг.

Не спуская глаз с напряженного лица ранчера, он отвязал пегаша и поднялся в седло. Держа поводья в левой руке, правой он сделал легкое движение. Уотлинг только заморгал, увидев, с какой скоростью тяжелый «Кольт» будто сам прыгнул в руку чужака.

– Отстегни свою пушку, Уотлинг, – приказал Барт. – Я в жизни не повернусь спиной к сбесившемуся от ревности мужу, пока он вооружен.

– Как ты меня назвал?! – у Уотлинга перехватило дыхание.

– Как слышал, – усмехнулся Барт.

Бормоча под нос грязные ругательства, Уотлинг сделал то, что ему было приказано. Когда пояс с кобурой повис у него в левой руке, Барт сказал:

– А теперь давай сюда. Я не намерен оставлять тебе шансы, приятель.

Уотлинг подошел к коню и протянул пояс. Барт схватил его, повернул пегаша и поехал прочь. Уотлинг видел, как он, удалившись от строений ранчо, бросил пояс с револьвером на землю и ускакал. Дрожа от злости, он заорал, чтоб ему оседлали коня.

Еще не добравшись до Голубой Речки, Барт знал, что женщина будет ждать его там. Красивая вороная бродила, стреноженная, возле скалы овальной формы, в нескольких ярдах от берега ручья, с удовольствием пощипывая травку. Алисия Уотлинг, без шляпы, с блестящими на солнце белокурыми волосами, сидела на скале, глядя на журчащий поток. Услышав топот копыт пегого, она повернулась и помахала рукой Барт помахал в ответ и остановил коня, позволив ему опустить голову к прохладной воде, а сам принялся сворачивать сигарету.

– Вы уже закончили, Барт? – спросила она. – Поговорили со Стивом?

– Ага-а… – С невозмутимым лицом Барт поднес спичку к сигарете и искоса глянул на Алисию. – Поговорили малость.

– Вы не просто поговорили, – предположила она. – Вы, вероятно, поссорились, я знаю Стива. Он болезненно ревнив. Он не может видеть, как я разговариваю с другими мужчинами

– Может, у него были на то причины, – пожал плечами Барт

Она предпочла не услышать этого. Наступило молчание. Она беззастенчиво оглядела каждый дюйм его крепкого мускулистого тела.

– Вы так похожи на своею брата, – сказала она внезапно осипшим голосом

– Да. Мы, конечно, были похожи друг на друга, – согласился он.

– Я полагаю, до вас дошли всякие слухи. – На ее лицо набежало темное облачко – Говорят, будто я была влюблена в Пита Хуже всего, что Стив так думает. Вы с ним говорили, Барт, так что, думаю, поняли, что это за человек – властный и жестокий Вы знаете, как он меня назвал, когда я попросила его сделать Пита управляющим? Он сказал, что я – сбрендившая от любви дура! Он потащил меня к зеркалу и заставил взглянуть на себя, твердил, что я пытаюсь повернуть время вспять. – Она подняла глаза к нему. – Разве я… разве я похожа на женщину, которая… которая боится постареть?

Ему не хватило духу сказать правду.

– Нет. Черт! Вы проживете еще много лет, прежде чем постареете.

– Может, вы и в самом деле так думаете, – вздохнула она. – А, может, вы просто добрый человек

От необходимости и дальше вести этот дурацкий разговор его спасло внезапное появление мужа Алисии. Уотлинг примчался галопом и едва остановил гнедого в нескольких шагах от скалы. Барт бросил быстрый взгляд на лицо ранчера – и поспешил соскочить на землю. Глаза Уотлинга были налиты кровью от ярости, зубы оскалены.

– Так я и думал! – он едва дышал. – Я знал, что ты будешь искать ее!

– Ох, Стив. – женщина зевнула, изображая скуку. – Ты смешон. Я остановилась тут передохнуть, а Барт чисто случайно проезжал мимо.

– «Барт» – вот как! – взъярился Уотлинг – Так ты уже зовешь его по имени! Немного времени понадобилось, а?..

– Леди просто приветлива, Уотлинг, – спокойно сказал Барт – Не стоит кипятиться, не разобравшись

– Это моя жена! – процедил Уотлинг, медленно слезая с коня – Она думает, что все еще такая красавица, как когда я на ней женился. Она выискивает других мужчин – все время! Ты что думаешь, Конниган, ты – первый?

– Успокойся, – нахмурился Барт. – Не годится мужчине так говорить о своей жене чужому человеку.

Уотлинг сжал кулаки и двинулся на него Барт сохранял невозмутимый вид, но глаза его внимательно следили за высоким ранчером, ожидая первого враждебного движения. Тот остановился в нескольких футах от него и сказал:

– Похоже, придется обойтись с тобой, как со всеми остальными, Конниган! Нет, револьвер я на тебя не подниму. Это будет слишком быстро! Тебе нужен урок – такой, чтоб ты надолго запомнил!

– Стив, прекрати! – Женщина вскочила, она стояла на верхушке скалы, широко расставив ноги, размахивая плетью. Глаза ее пылали от гнева. – Ты не можешь драться с каждым мужчиной, который мне встретится!

– Испугалась за него, да? – презрительно усмехнулся Уотлинг. – Испугалась, что я малость подпорчу смазливую физиономию этого омбре? Ну что ж, смотри внимательно, Алисия! Я хочу, чтоб ты ничего не пропустила!

– Не советую, Уотлинг, – угрожающе проговорил Барт. – Ты думаешь, что ты крупнее меня, – но ты ошалел от бешенства, а я – нет.

– Думаешь, это тебе поможет, ты – огрызнулся Уотлинг. – Ладно! Посмотрим!

Он рванулся вперед, и злобно ударил справа. Достигни этот удар цели, драка на том бы и кончилась. Но Барт нырнул ему под руку, и Уотлинг, увлекаемый инерцией, наткнулся на него и упал на его согнутую спину. Барт выпрямился – и Уотлинг отлетел, грохнувшись лицом в прибрежный песок. Барт резко повернулся и слегка присел в ожидании.

Уотлинг с трудом поднялся на ноги, выплевывая песок и бормоча проклятия. Его второй бросок был столь же безуспешен, как и первый. На этот раз он ринулся вперед, опустив голову, целясь Барту в корпус. Барт отступил в сторону и, когда Уотлинг пролетал мимо него, ударил его в голову. Кулак угодил в ухо, ранчер повалился набок и покатился по траве.

– Не вставай, – резко посоветовал Барт.

– Пошел к черту! – ответил, задыхаясь, Уотлинг и поднялся на колени. – Ты 6 хотел, чтоб я от тебя отстал? Ты хочешь сделать из меня дурака – когда моя жена тобой любуется?!

Он выпрямился, рванулся вперед и резко ударил сапогом. Багровая пелена боли заволокла глаза Барта. Удар ранчера пришелся прямо по голени, от боли у него перехватило дыхание. Уотлинг ударил справа, потом слева. Барт уклонился от первого удара, но был недостаточно быстр, чтобы избежать второго. Кулак скользнул по челюсти, так что у Уотлинга содралась кожа на костяшках, а Барт повернулся и зашатался. Ранчер бросился на него, спеша использовать преимущество.

Выпрямившись, Барт подпустил противника поближе, а потом нанес жестокий удар слева в незащищенный живот, так что Уотлинг сложился вдвое и застонал. Женщина на скале схватилась за горло и отвернулась. Барт отступил на шаг, опустил правый кулак до колена, а потом нанес снизу вверх жестокий апперкот. Боль от удара сотрясла его руку до самого плеча. Голова Уотлинга отдернулась назад. Он отлетел на два ярда и упал, скорчившись. Барт схватил его за шейный платок и рванул кверху.

– Можете отвезти его обратно на ранчо, – сказал он женщине. – Мне он больше не нужен.

Он пнул ранчера ногой в зад, тот свалился в воду. Барт постоял, восстанавливая дыхание и наблюдая, как его грузный противник барахтается на мелководье. А потом, и не взглянув на женщину, он вскочил на коня и направил его через ручей. Алисия Уотлинг спустилась со скалы и остановилась возле своей вороной, держась за луку седла и провожая взглядом широкоплечего всадника, пересекавшего ручей. Изрыгая в бессильной злобе ругательства, Уотлинг выбрался из воды и растянулся на земле, испепеляя глазами жену.

– Ну, ладно, ну, ладно! – задыхался он. – Что, глаз от него не можешь оторвать, не можешь, да? Но клянусь всеми святыми он не смоется, я…

– Он не смоется, – вздохнула Алисия – Люди этой породы никогда не отступают. Хватит вопить, Стив. Это звучит так… так глупо. Он тебя побил. Оставь все как есть.

– Побил меня – он? – Уотлинг, выплевывая песок, медленно поднялся на ноги и схватил ее за руку. – Ты думаешь, я позволю, чтобы брат Пита Коннигана побил меня? Подожди, Алисия, еще придет день!..

– Отпусти! – резко бросила она. – Ты делаешь мне больно!

Он держал ее за левую руку. А в правой руке у нее все еще была плеть. Она дважды взлетела и опустилась. Жалящая боль в запястье заставила его отпустить жену. Он прорычал ругательство – а она прошла мимо, вставила сапог в стремя и вскочила на вороную. Та понесла ее к ранчо, а он так и остался на месте, изрыгая поток богохульств.

Ровно в шесть часов Барт остановил коня в проезде у лавки. Спрыгнув на землю, он заметил детское личико, выглянувшее из кухонного окна. Он привязал коня, прошел к задней двери и поднял руку, чтобы постучать. Дверь быстро раскрылась, прежде чем он успел это сделать. Там стояла Дженни-Мей, наряженная в свое лучшее воскресное платье – как он понял. Лорэйн вплела в ее космы синюю ленточку – это была тщетная попытка придать хоть немного женственности веснушчатому некрасивому чаду.

– Заходи, – живо пригласила девочка. – Мы уже собирались начать кушать.

Барт снял «стетсон», присел на корточки и позволил ребенку взобраться себе на спину. Вот так он и доставил ее на кухню. Лорэйн, заметил он сразу, позаботилась и о собственной внешности. На ней было длинное белое платье из какой-то мягкой ткани, собранное на талии, чтобы подчеркнуть красивую фигуру. Она как раз раскладывала пищу по деревянным тарелкам. Приостановившись на минуту, она неуверенно улыбнулась ему и пробормотала:

– О… вы в самом деле пришли…

– Я такого случая не мог пропустить, – заверил он ее с полной серьезностью.

– Я не знала…

– Вы думали, я могу не прийти?

– У меня были некоторые сомнения, – призналась она. – Но Дженни-Мей была абсолютно уверена, все время, – она протянула руку к девочке. – Слезай, Дженни-Мей. Ты же не можешь ездить верхом на нашем госте весь вечер.

Барт опустил ребенка на пол, одобрительно глянул на стол и отметил:

– Выглядит здорово. И пахнет тоже здорово.

– Вы голодны? – спросила она с улыбкой.

– Всегда, – сказал он.

Он придвинул ей стул, когда она усаживалась к столу, а потом, к великому удовольствию Дженни-Мей, оказал и ей такую же любезность.

– Видела, ма? Ты видела? – дитя было в восторге. – Он и мне стул придвинул тоже!

– Я уверена, мистер Конниган вовсе не хотел, чтобы ты так бушевала, – пожурила ее мать. – Прочти молитву, Дженни-Мей.

– Мистер Симс только тебе придвигает стул, – напомнила Дженни-Мей. – За мной он никогда не ухаживает.

Она проказливо улыбнулась Барту и доверительно сообщила:

– Мистер Симс меня не любит.

– Дженни-Мей! – в голосе Лорэйн прозвучало предостережение.

– Ой, ну ладно, ладно. Только он все равно меня не любит.

– Прочти молитву, – приказала Лорэйн.

Дженни-Мей прочла молитву с таким смирением, какого обычно не проявляла. За первым блюдом они разговаривали мало. Барт ощущал, что женщина чувствует себя неловко, но не пытался разговорить ее – это было бы ошибкой. Вместо этого он вовсю обменивался любезностями с ребенком. Польщенная его вниманием, девочка разболталась и, несмотря на попытки матери сдержать ее, пустилась в бесконечные рассказы о своих делах. Тут фигурировали мальчишка по фамилии Макдональд, который в классе сидел сзади и швырял камешки ей за шиворот, планы полностью взять на себя торговлю в лавке, бессчетные количества трески, которую можно поймать в Бэтл-ривер, и тщетные попытки овладеть чтением, письмом и арифметикой. Наконец, сделав паузу, чтобы перевести дух, она улыбнулась матери и заметила:

– А так ни черта не хуже, чем когда мистер Симс приходит на ужин, лучше даже!

– Не говори «ни черта», – сказала Лорэйн и слегка покраснела.

– Мистер Симс ни черта не такой симпатичный, как дядя Барт!

– Дженни-Мей, мистер Конниган не давал тебе разрешения называть его «дядя Барт».

– Не беспокойтесь об этом, Лорэйн, – улыбнулся Барт.

– Вы… не возражаете?

– Возражаю? Да я вроде даже как польщен. Никогда меня не называла дядей такая привлекательная леди, как Дженни-Мей.

– Я ни черта… – начала девочка.

– Не говори «ни черта», – попросила Лорэйн.

– Я не привлекательная вовсе, – сообщила Барту Дженни-Мей. – Я некрасивая, потому что я не в маму пошла. Я в папу пошла. Так миссис Гатри говорит.

– Девочки должны немного вырасти, – объяснил Барт, – прежде чем они становятся по-настоящему красивыми. Ты подожди еще пару лет, Дженни-Мей. Тогда увидишь.

– А ты останешься в Каррсберге так долго? – потребовала ответа девочка. – Еще пару лет, а?

– Не думаю, – нахмурился Барт.

Девочка разочарованно пожала худенькими плечами.

– Очень жаль, – вздохнула она. – Я думала, может, мы с Тобой поженимся, когда я подрасту.

Барт мягко рассмеялся и покосился на Лорэйн. Лорэйн поспешно поднялась и направилась к плите. Он смотрел, как она раскладывает по тарелкам яблочный пирог, и видел, что у нее вздрагивают плечи.

– Вот что я тебе скажу, Дженни-Мей, – решительно сказал он. – Я это твое предложение серьезно обдумаю…

Лорэйн разделила пирог, потом снова села за стол. На мгновение их глаза встретились. Неловкость, понял он, ее уже покинула. Теперь она полностью успокоилась, и улыбка ее стала теплой и приветливой. Было такое ощущение, будто это для всех троих – многолетняя привычка: сидеть вместе на кухне, с ее запахами пищи, атмосферой мира и безопасности. Внешне он сам казался спокойным с самого своего прихода. Но теперь ушло и внутреннее напряжение. Все воспоминания о стычке с ослепленным ревностью Уотлингом были стерты из памяти одной-единственной мягкой улыбкой этой доброй женщины.

После того, как на стол был подан десерт, хозяйка налила Барту кофе, а девочке – большой стакан молока. Когда молоко было выпито, Лорэйн мягко напомнила Дочери, что пора отправляться на покой.

– Все хорошие дети рано ложатся спать, – сказала она.

– Ага-а… ты всегда так говоришь, – закапризничала Дженни-Мей, – а я просто хотела побыть здесь еще и послушать, что дядя Барт рассказывает.

– Мы еще увидимся, Дженни-Мей, – пообещал Барт. – А пока что тебе пора уже смотреть волшебные сны.

– Н-ну… ну, ладно, – согласилась девочка.

– Позови меня, когда ляжешь, – улыбнулась Лорэйн. – Я тебя закутаю в одеяло.

Девочка побежала вверх по лестнице. Лорэйн провела Барта в маленькую гостиную, усадила в обтянутое кожей кресло и придвинула к нему поближе пепельницу.

– Вам хочется покурить после ужина, – сказала она.

Он благодарно улыбнулся, вытянул длинные ноги и принялся сворачивать сигарету.

– Милая малышка, – проговорил он задумчиво.

– Она совсем отбилась от рук, – вздохнула Лорэйн, присев на софу и потирая виски. – Но природное чутье у нее хорошее, Барт. Временами она просто поражает меня умением все понять. – Она сплела пальцы, опустив руки на колени, скрестила ноги и, сведя брови, взглянула на него. – Я слышала разное. Это ведь не очень большой город, знаете. Когда люди заходят ко мне в лавку, они разговаривают. У вас были неприятности, да? – Он медленно кивнул, она прикусила губу и отвела глаза. – Когда вы заходили в конюшни Браннока, на другой стороне улицы оказался Хоумер Шнейдер. Он говорит, что Люк Браннок целился в вас из винтовки.

– А-а… Было такое, – признал Барт. – Но мы с ним не ссорились. Мы всего-навсего поговорили. – Он прикурил, бросил спичку в пепельницу и выпустил колечко дыма. – Неприятности, – сказал он мягко, – это то, Лорэйн, во что я вынужден ввязываться с тех пор, как появился здесь.

– Это связано с вашим братом, да? – тихо спросила она.

– А-га-а… Этот убитый игрок – с него все началось. И потом, когда Пита застрелили во время погони… что ж, в этом городке многие считают, что на том все и кончилось.

– Но это еще не конец?

– Только не для меня, – твердо сказал Барт. – И не для моего отца.

– Для вашего отца? О-о… я не поняла…

– Да… Я думаю, Пит никогда не говорил о нас. – Барт задумчиво устремил взгляд на кончик сигареты.

– Это, конечно, не мое дело, – мягко сказала Лорэйн, – если вы не хотите говорить об этом…

– Я могу говорить об этом, – нахмурился Барт. – Вам я могу рассказать об этом, Лорэйн. Я думаю, вы поймете. Пит был дикий и буйный – такой дикий, что отец совсем сбесился и вынужден был прогнать его из наших мест. Пит поклялся, что никогда не вернется, а папа сказал, что его это вполне устраивает – только он никогда не думал так по-настоящему, Лорэйн, Пит для него был… как зеница ока. Последние три года, когда только мы с папой работали на нашей земле, он тревожился о Пите…

– И он вам ничего не сообщал? И вы о нем ничего не слышали?

– Ни разу – пока не прочитали эту газету и не узнали, что Пит умер. – Лицо Барта окаменело. – Это было страшное потрясение для отца, Лорэйн. Даже просто узнать, что Пит умер, – это само по себе ужасно. Но остальное – что Пита убили во время погони, что Пит – убийца, сбежавший из тюрьмы, – это было еще страшнее.

– И вы в это не поверили, да? – прошептала она. – Вы хотите доказать, что Пит был невиновен?

– Я костьми лягу, чтоб это доказать, – тихо сказал Барт. – Я этого дела так не брошу.

– Я желаю вам удачи, – так же тихо сказала она. – Ради вас – и ради вашего отца. Барт… если есть что-то, что я могу сделать…

– Спасибо, – ответил он серьезно. – Я вам искренне признателен за такие добрые чувства… – Он улыбнулся и добавил: – Люди говорили мне, что у вас доброе сердце… Алби Финн, Джефф Каттл…

Тут их прервал тонкий голосок, донесшийся сверху.

– Я в постели! – прокричала Дженни-Мей.

Лорэйн улыбнулась и направилась к лестнице. Барт тоже встал.

– Вы не будете возражать, если и я пожелаю ей спокойной ночи? – спросил он.

– Я думаю, вы должны это сделать, – усмехнулась Лорэйн. – Вы завоевали ее сердце. Она, скорее всего, сама бы этого потребовала.

Он последовал за ней по узкой деревянной лестнице в детскую, поддерживая ее под локоть. Дженни-Мей сидела в постели, облаченная в просторную ночную рубашку, и с нетерпением ждала, чтобы ее уложили спать.

– Ты не забыла помолиться? – спросила Лорэйн, укрыв ее и подоткнув одеяло.

– А-га… Я и за дядю Барта помолилась тоже.

– Дженни-Мей, – ласково сказал Барт, – я очень благодарен.

Он смотрел, как женщина, наклонившись, поцеловала ребенка в лоб, а потом улыбнулся про себя, когда девочка сказала:

– И ты тоже, дядя Барт.

Он наклонился к ней, взял за тонкую ручонку, потом сказал:

– Сладко спи, дружок, – и поцеловал в щечку.

Но, когда он выпрямился и повернулся, Дженни-Мей подняла брови и провозгласила очередное требование:

– Ты маму тоже должен поцеловать!

– Дженни-Мей – успокойся! – вскричала Лорэйн. – Ты еще слишком мала, чтобы…

– А чего такого? – удивилась девочка. – Он что, тебя не любит?

Пока смущенная Лорэйн мучительно искала отговорку, Барт подмигнул девочке и сказал:

– Ну что ты, конечно, я ее люблю.

– Так что, может, она тебя не любит? – не отставала Дженни-Мей.

– Что скажете? – спросил Барт у женщины.

– Это переходит все границы! – возмутилась Лорэйн. – Дженни-Мей, больше ни слова! Немедленно ложись спать!

– А я хочу, чтобы дядя Барт поцеловал тебя на ночь! Если он тебя любит, а ты любишь его…

– Эта торговля, – нахмурился Барт, – грозит затянуться на всю ночь, а я не могу оставаться здесь так долго. Сдается мне, у нас с вами только один способ успокоить ее, Лорэйн.

Женщина стояла, как громом пораженная, наблюдая пристальный взгляд ребенка и добродушную усмешку в глазах высокого мужчины. Он подошел к ней, наклонился и поцеловал в губы с нежностью, которая только усугубила ее смятение.

– Ну, довольна? – поинтересовался он, улыбаясь девочке.

Дженни-Мей энергично закивала.

– Вот так-то лучше, – одобрила она.

– А теперь – не будете ли вы, сударыня, столь любезны успокоиться и заснуть? – строго сказала Лорэйн.

Девочка послушно уложила свои лохмы на подушку. Лорэйн, не поворачиваясь лицом к Барту, прикрутила лампу и двинулась к двери. Барт опередил ее, подал руку и помог спуститься по лестнице. В гостиной она снова заняла свое место на софе и приложила все усилия, чтобы восстановить самообладание. Когда, наконец, она подняла глаза на Барта, он опять сидел в старом кожаном кресле, задумчиво потирая подбородок и разглядывая ее.

– Я много рассказывал про нас, Конниганов, – сказал он задумчиво. – А что вы о себе расскажете?

– Здесь почти не о чем говорить, – пожала она плечами. – Я родилась и выросла в Вест-Веллингтон-фолз. Это маленький городок милях в пятистах к востоку отсюда. В Каррсберг я переехала, когда вышла замуж за Майлза. Майлз открыл этот магазинчик… а потом… после того, как Дженни-Мей родилась… Майлза убили.

– Случайность?

– Так это называли. – Она печально покачала головой. – В те дни Каррсберг был совсем неспокойным местом. Бандиты ограбили банк мистера Джадда. Когда они отходили, люди в них стреляли. Пули сыпались градом – думаю, вы знаете, как это бывает…

– Конечно.

– В моего мужа попала пуля. Он умер сразу.

– Это было… э… большое горе для вас.

– Что поделаешь – я это пережила. Пришлось. Надо было думать о Дженни-Мей.

– И тут все местные парни начали за вами ухаживать? Как насчет этого? Вы думали тогда о новом замужестве?

Прямота вопроса снова заставила ее покраснеть. Она недовольно взглянула на него, но в его проницательных глазах не было иронии. Барт Конниган был серьезен.

– Я…. думала об этом, – пробормотала она. – Впрочем, дальше этого дело не пошло.

– Хотите совет? – Он не стал дожидаться ответа, а сразу продолжил: – Подумайте об этом еще раз.

Она все еще переваривала его слова, когда он спросил, между прочим:

– Знаете вы такое место на реке, пару миль к северу от города? Излучину…

– Да. Я знаю место, которое вы имеете в виду, – Лорэйн слегка улыбнулась и опустила глаза. – Местные жители называют это место «Свадебная Излучина». Молодые люди приводят туда своих возлюбленных лунными ночами. Традиционное место влюбленных парочек. А почему вы спрашиваете?

– Я туда собираюсь, – ответил он коротко. – Сегодня попозже, после полуночи.

– В самом деле?

Ему показалось, что в ее поведении появилась какая-то натянутость. Она сидела спокойно, глядя на него своими лучистыми глазами, вежливо – но с холодком.

– Вы знаете эту рыжую девушку, что у Халлидея работает? – продолжал он. – Санни ее зовут.

– Мисс Барстоу? Я слышала о ней, конечно – Теперь Лорэйн отдалилась от него на несколько тысяч миль. – Лично я с ней не знакома.

– Я ее туда пригласил, – объяснил он. – Мы поедем к этой излучине – поговорить.

– Желаю вам… э-э… приятной поездки к излучине, – холодно сказала Лорэйн.

Он рассмеялся. От этого смеха в ее глазах вспыхнул огонь, и стало видно, что она – женщина до мозга костей, со всей силой и всеми слабостями своего пола. Он поднялся на ноги, подошел к софе, нагнулся и взял ее за руки. Она попыталась высвободиться, но он сжал пальцы сильнее и поднял ее, так что они оказались почти вплотную друг к другу.

– Спасибо вам, – тихо сказал он.

– Могу я спросить – за что? – Она все еще была преисполнена чопорного осуждения.

– Вы знаете, за что, – так же тихо сказал он. – Вас задело то, что я вам только что сказал, – и я рад, что вы так это восприняли, Лорэйн.

– Я уверяю вас…

– Она знала Пита, Лорэйн. Не скажу, насколько близко она его знала, но могу поспорить, что известно ей куда больше, чем она уже сообщила мне. Я попробую заставить ее разговориться. Есть вещи, которые я должен знать, Лорэйн, и чует мое сердце, что она – как раз тот человек, который может рассказать кое-что… Улавливаете?

Она долго всматривалась ему в глаза, потом улыбнулась и кивнула.

– Улавливаю, – тихо сказала она.

Он отпустил ее и направился в кухню – забрать шляпу.

– Пора бежать, – сказал он. – Добропорядочная леди, вдова, не должна давать повода для сплетен, что, дескать, ее дружки околачиваются у нее до полуночи.

– Вот именно, Барт, – пробормотала она.

На этот раз она уже не была удивлена, когда он обнял ее.

– Но сейчас Дженни-Мей не смотрит на нас, – заметила она, – и вам не обязательно целовать меня на ночь.

Тем не менее, Барт сделал это.