Текст книги "Будь осторожен, незнакомец!"

Глава 8. КАРТЫ НА СТОЛ

Эмерик, – шериф, показавшийся сейчас незнакомцем тем, кто думал, что знает его, – стоял на своем месте, и его дымящийся револьвер медленно двигался по дуге, охватывая первые ряды толпы. Управляющий «Дубльве» в изумлении пробормотал проклятие и повернулся к человеку, который поднял оружие на Эмерика. Ковбой лежал, раскинувшись в пыли, и стонал от боли – из правого плеча текла кровь. Он больше не пытался воспользоваться оружием. Револьвер зацепился за его указательный палец спусковой скобой, но курок так и остался не взведенным. Эмерик оказался намного быстрее.

– Мне было крайне неприятно делать это, – вздохнул Эмерик. – Но вы, парни, должны понять, что я не стану…

Он прервал фразу на полуслове, быстро шагнул в сторону и снова выстрелил. Еще один ковбой Уотлинга испустил крик боли и покатился по земле, не выпуская из руки револьвера.

– Двое! – прорычал Эмерик. – Два поганых бездельника без капли мозгов в голове! Так и дальше пойдет? Ну, кто следующий? Я знаю, ребята, что против всех не устою – но знаю и то, что нескольким из вас доведется глотнуть от меня свинца, прежде чем я тут лягу!

Он снова взвел курок «Кольта» и навел ствол на грудь управляющего. Тот облизнул губы и покосился по сторонам. Снова послышался гул – но теперь не от ковбоев. Задние ряды толпы – приказчики, бармены, банковские клерки, конюхи – трудовой люд Каррсберга – напирали вперед решительным валом. Эмерик собрался с духом в ожидании следующего выстрела.

Но больше не было ни стрельбы, ни попыток опрокинуть его.

– Хватит с меня, я уже на это нагляделся! – донесся решительный выкрик Люка Браннока.

– Я тоже! – отозвался Джефф Каттл.

– И я! – подхватил Алби Финн.

Нашлись и другие – и вот группа человек в двадцать с лишним пробилась к крыльцу участка и выстроилась в цепь перед людьми с «Дубльве», направив на них разномастные дробовики и винтовки. Ошеломленный Эмерик заметил троих людей, которых он никак не ожидал увидеть здесь в подобных обстоятельствах – доктора Бойда, Орина Каудри и священника Дэна Кетча – и все они сжимали в руках оружие. Бойд, один из самых почитаемых людей в городе, провозгласил краткий ультиматум:

– Довольно! – сказал он ковбоям. – Мы не можем спокойно стоять и смотреть, как вы, люди с ранчо «Дубльве», бросаете вызов нашему закону. Если Дик погибнет, защищая арестованного, Каррсберг этого никогда не простит. Этот город больше уже не будет таким, как раньше. Знайте, парни, мы этого не допустим. Назад!

Поодиночке и группами горожане проходили вперед и присоединялись к добровольным помощникам Эмерика. В течение напряженных тридцати секунд местные жители и ковбои обменивались хмурыми взглядами. А потом, выругавшись в бессильной злобе, управляющий «Дубльве» повернулся и скомандовал своим людям. Двоих раненых подняли и понесли к конюшням Браннока, где были оставлены лошади. Но Бойд крикнул им вслед:

– Отнесите их ко мне в больницу. Я иду следом. – Он повернул голову и улыбнулся Эмерику. – Думаю, это уже все, Дик.

– Думаю, так и есть, док, – пробормотал Эмерик, пряча «Кольт» в кобуру. – Я… ух… здорово обязан вам, ребята.

– Это мы обязаны вам, Дик, – нахмурился священник Кетч. – Ни один уважающий себя город не станет терпеть запуганного шерифа – и сегодня, клянусь небом, вы показали, что вы – лучший из всех, кто когда-либо носил звезду в Каррсберге!

– И на том – аминь, – склонил голову Орин Каудри.

– Ну, ты им и показал! – выразил свое восхищение Алби Финн.

Эмерик пожимал плечами, отводил глаза, а потом повернулся и постучал в дверь. Собравшиеся разошлись. Люди отправились обратно в салуны, чтобы всласть потолковать о чуть не случившейся трагедии. На другой стороне улицы, на веранде своего салу на Мэйс Халлидей обменивался поклонами с горожанами, проходящими в бар, и пытался скрыть ярость и разочарование. А он-то был уверен, радовался заранее, что низменные эмоции обрушатся на Эмерика и сметут его, что запуганному Эмерику будет не до сопротивления, что он отступит перед кровожадной толпой. Но все обернулось иначе…

Лорэйн, стоящая перед своим магазином, облегченно вздохнула, не обращая внимания на вызванное этим любопытство прочих женщин. Когда начались беспорядки, каррсбергские леди на всякий случай спрятались по домам. Те же, что остались вблизи Мэйн-стрит, укрылись внутри магазинов, банков и прочих контор. Группа из семерых дам собралась возле Лорэйн на тротуаре перед ее лавкой, в безопасной отдаленности от возможной перестрелки. Леди были слишком любопытны, что бы пропустить такое событие.

Престарелая миссис Таскер, одна из самых любопытных матрон Каррсберга, подтолкнула красивую вдову острым локтем.

– Я вам заявляю, Лорэйн, я просто никогда не видела вас в таком беспокойстве – с тех самых пор, как был застрелен ваш бедный муж. – Ничуть не обескураженная молчанием Лорэйн, она пристально уставилась на нее и прибавила: – Полагаю, вы так разволновались из-за этого молодчика Коннигана, а-а? Я слышала, вы угощали его ужином вчера вечером. Это что, действительно так было?

Сознавая, что все взоры обращены к ней, Лорэйн гордо подняла голову и проговорила:

– Да! Мистер Конниган действительно приходил ко мне на ужин. И я этого не стыжусь – я не верю, что он убил эту несчастную девушку!

С этими словами она повернулась и ушла в лавку. Женщины какое-то время оставались на месте, сбившись в кучку и перешептываясь. Лорэйн металась у себя за прилавком, мучительно пытаясь сохранить спокойствие. Внутрь ни одна из женщин не вошла. Она подождала минут пять, потом, внезапно почувствовав себя опустошенной, нашла табличку «ОБЕДЕННЫЙ ПЕРЕРЫВ» и вывесила на двери снаружи. Она уже собиралась закрыть и запереть дверь, когда увидела Джеффа Каттла. Парикмахер направлялся к лавке, подавая ей знаки. Она впустила его, потом заперла дверь на замок.

– Вот черт, уже почти час дня, – проворчал он вместо приветствия. – Эта заваруха перед конторой Дика заняла чуть не весь мой перерыв.

– Мой тоже, – вздохнула Лорэйн, направляясь в жилую часть дома. – Я страшно голодна… Пожалуй, приготовлю что-нибудь… что-то и Дженни-Мей опаздывает…

Она прошла на кухню, а Каттл, со шляпой в руках, просеменил следом.

Я так полагаю, школьная мадам не отпустит их на обед, – решил он. – Нет, не отпустит, когда услышит об этих… беспорядках. Эта школьная мадам, эта Абби Кратчет… у нее, конечно, лошадиная физиономия, но мозги в голове у нее есть.

– Ох, Джефф, -Лорэйн усмехнулась, разожгла плиту и поставила на огонь кофейник. – Как вы можете так нехорошо отзываться о мисс Кратчет!

Каттл придвинул себе стул, уселся, скрестив вытянутые ноги, и, печально нахмурившись, уставился ей в спину.

– Скверное это было дело, – высказал он свое мнение. – Заваруха эта. Пару раз я уж думал, что вот-вот стрельба начнется – и куча хорошего народу пострадает… – Он покачал головой в изумлении. – Надо признать, никак не ожидал, что у Дика Эмерика столько отваги, я-то думал, у него кишка тонка. Он меня просто поразил.

– Я думаю, он много кого поразил, – кивнула Лорэйн.

Она открыла дверцу духовки и, досадливо фыркнув, вытащила форму с пирогом. Каттл одобрительно потянул носом и спросил:

– Для Барта?

– Да. – Лорэйн тяжело вздохнула. -Боюсь, немного пригорел.

Взяв горячую форму через тряпку, она перенесла ее на стол. Каттл, нахмурившись, в задумчивости уставился на пирог. Лорэйн вернулась к печи и принялась перемешивать жаркое в горшке.

– Съедите что-нибудь? – предложила она, глянув через плечо.

– Немного кофе, больше ничего не хочется, – пробормотал Каттл, все еще сосредоточенно разглядывая пирог. – Миссис Кит…

– Да, Джефф?

– Вы ведь не верите, что он виновен, правда?

– Конечно, нет! Тут, должно быть, что-то… подстроено!

– Вот и я так думаю, – кивнул Каттл.

Лорэйн налила две чашки кофе, поставила на стол и села напротив гостя. Каттл пробурчал что-то в знак благодарности, отпил немного, потом сказал:

– Его брат спас мне жизнь. Вы, я думаю, это помните?

– Да. Я помню.

– Мне бы хотелось сделать что-нибудь для Барта.

– Да, и мне тоже, – заверила его Лорэйн. – Но что мы можем сделать? Барт в тюрьме сидит…

Каттл провел кончиком языка по губам, вытер пот со лба рукавом сюртука, а потом протянул руку к пирогу.

– Есть… ох-хо… способ вытащить его оттуда, – пробормотал он.

Лорэйн наблюдала, пораженная его неожиданными действиями. Он взял нож, воткнул его в пирог сбоку и провел вдоль края формы.

– Найдется у вас пара тарелок? – спросил он.

Слишком заинтригованная происходящим, чтобы возражать, она сняла с полки две большие тарелки и поставила перед ним. Он поддел корочку пирога. Она снялась целиком, не треснув. Он осторожно отложил ее в сторону, наклонил форму и выгреб из нее мясную начинку на две тарелки.

– Обед для вас и для Дженни-Мей, – объяснил он, улыбаясь.

– Джефф, я все еще не понимаю, что вы…

– Сейчас поймете, – пообещал он и взял кухонное полотенце. Осторожно, стараясь не задеть прилипшие к форме части пирога, он протер ее изнутри.

– Я высчитал, – сказал он, сведя брови, – что места хватит.

– Для чего? – спросила она. – Вы что, задумали, чтоб я отнесла Барту револьвер, спрятанный в пироге?

Она спросила это в шутку, чтобы хоть немного рассеять подавленное состояние, владевшее ими обоими, – но Каттл в ответ решительно кивнул.

– А-га… Это довольно старомодная хитрость, но, думаю, она пройдет.

– Н-но… Джефф, это невозможно сделать! Как мы засунем в эту форму шестизарядный револьвер?

– Шестизарядный? – улыбнулся Каттл. – А кто тут хоть слово сказал о шестизарядном?

Он полез в карман сюртука и вытащил маленький пистолет – «Дерринджер», который отдал ему Барт Конниган, убив Джонни Макнилла.

– Если шериф обнаружит его, – предупредил он хладнокровно, – у нас с вами будут большие неприятности, миссис Кит. Что скажете? Рискнем? Я считаю Барта невиновным. Вы тоже. Но он не сможет это доказать, пока сидит у Дика в камере…

Лорэйн, как загипнотизированная, смотрела на маленький пистолет. Каттл какое-то время следил за ее лицом, а потом положил пистолет в форму и вернул на место корочку. Она была густо посыпана мукой, так что надрез заметить было трудно.

В проходе с тыльной стороны дома послышались легкие шаги.

– Дженни-Мей! – прошептала Лорэйн и схватила форму.

–. Мне все равно пора уже бежать, – пожал плечами парикмахер, поднимаясь на ноги. – Ну, ладно… я думаю, вы с девчушкой получите удовольствие от своего обеда… и, надеюсь, Барт – от своего.

Через некоторое время Лорэйн Кит надела шляпку и, выйдя из магазина, боковыми улицами отправилась к участку. Свернув в переулок, она вышла к крыльцу в тот момент, когда Хэл Симс покинул участок и зашагал к заведению «Большой Анны Кистри». Не желая, чтобы помощник шерифа заметил ее, она оставалась в переулке до тех пор, пока он не скрылся из виду. Потом, с колотящимся сердцем, поднялась по ступенькам и вошла в открытую дверь. Дик Эмерик, который сидел за столом, сгорбившись и попыхивая сигареткой, приветливо кивнул ей.

– Здравствуйте, миссис Кит. – Он потянул носом, грустно улыбнулся и встал. – Здорово пахнет. Хотел бы я, чтоб это для меня готовилось…

– Мне тоже этого хотелось бы, шериф Эмерик, – искренне сказала Лорэйн. – Вид у вас такой усталый… и голодный… и озабоченный…

– Усталый, голодный и озабоченный, – Эмерик покивал головой. – Очень точно вы это все назвали… Это для арестованного?

Лорэйн кивнула.

– Можно будет мне с ним повидаться?..

Шериф задумчиво оглядел ее, потом пожал плечами и направился к двери.

– Чего я понять не могу, – рассуждал он, отпирая дверь в тюремное отделение, – как эти убийцы ухитряются вызывать жалость у женщин. Такая очаровательная леди как вы – и стряпаете еду негоднику вроде Коннигана…

– Шериф Эмерик, – горячо перебила его Лорэйн, -далеко не все считают, что Барт – убийца. – И добавила с негодованием: – И, думаю, блюститель закона не должен именовать арестованного убийцей – задолго до решения суда.

Шериф потухшими глазами скользнул по ее лицу, потом по затянутой тканью корзинке у нее в руках.

– Может, стоило бы проверить, что там у вас, – пробормотал он.

– Может и стоило бы, – резко отозвалась Лорэйн.

Она поставила корзинку на стол. Эмерик приподнял ткань и заглянул внутрь.

– Да, хорошо пахнет, – еще раз сказал он. – Ну ладно, – я не вижу, чтоб вы тут спрятали шестизарядный револьвер.

– А как насчет ножа? – ехидно спросила Лорэйн.

Эмерик уложил ткань на место, и его морщинистое лицо стало грустным и немного обиженным.

– Миссис Кит, – проворчал он. – Мне приходится выполнять мои обязанности – даже когда это не доставляет мне удовольствия. Не надо, мне ведь и так нелегко…

– Да, конечно, – она виновато отвела глаза. – Простите, если я говорила слишком резко.

– Забудем об этом, – проворчал он и вернул ей корзинку.

Она прошла следом за ним в тюремное отделение. У двери камеры Барта он остановился и строго глянул на арестанта.

– Конниган, – буркнул Эмерик, – к вам пришли.

Барт повернул голову, увидел Лорэйн, озабоченно нахмурился и встал с койки.

– Не надо было вам сюда приходить, – сказал он, подходя к решетке.

– Я ненадолго… просто хотела повидать вас, – сказала с запинкой женщина.

– У вас ровно пять минут, мэм, – проворчал Эмерик. Он взял у нее корзинку и начал передавать то, что в ней было, через решетку. Барт принял все по очереди и сложил стопкой на маленькой табуретке.

– Варенье… ветчина… пирог – шериф нахмурился. – Бог ты мой, Конниган, надеюсь, вы должным образом оцените, что для вас делает миссис Кит.

– Конечно, конечно, – кивнул Барт. – Я очень ценю это.

Эмерик снова повторил, что Лорэйн может быть здесь только пять минут, и ушел в кабинет. Барт прижался к прутьям и, просунув руку, коснулся локтя Лорэйн.

– Я так боялась, – сказала она.

– Я не хотел, чтобы вы это делали, – он нахмурился.

– О чем вы?! Я боялась, что вы подумаете, будто я… будто я не захочу прийти. Барт… я не верю ни единому слову! Все эти мерзости, которые о вас говорят…

– Ну… спасибо за это, – пробормотал он. – И за еду.

– Пирог! – она перешла на шепот. – Ко мне только что заходил Джефф Каттл. Он… он спрятал пистолет в пирог!

– Джефф Каттл? – У Барта сильнее забилось сердце. – Парикмахер?

– Да. Он, правда, маленький, но…

– Я знаю… я знаю, откуда он его взял. – Он посмотрел на нее с внезапным восхищением. На лбу у него проступил пот, бинты стали влажными. – Вы страшно рисковали, Лорэйн.

– Джефф считал, что мы обязаны что-то сделать. Он думает… и старый мистер Финн тоже… что вас подставили.

– Они правы, как никогда, – хрипло сказал Барт. -Но глядите, вам лучше сматываться отсюда… И, когда будете проходить мимо Эмерика, держитесь спокойно. Не дайте ему что-нибудь заподозрить…

Он говорил и дальше, повторяя слова горячей благодарности за все, что она сделала. Но тут с другого конца коридора донесся голос шерифа:

– Простите, миссис Кит. Время вышло.

Лорэйн бодро улыбнулась Барту, забрала пустую корзинку и направилась вдоль коридора к Эмерику. Шериф проводил ее до выхода на улицу, вежливо справился о малышке Дженни-Мей и на прощание пожелал всего хорошего.

До конца дня Мэйса Халлидея терзало бешеное разочарование и беспокойство, – беспокойство, вызванное внезапно изменившимся поведением шерифа. Халлидей, громогласно провозгласив свою версию гибели Санни Барстоу, рассчитывал, что вспыхнут беспорядки, произойдет налет на тюрьму, стареющий шериф быстренько сдастся, и арестанта тут же линчуют. Но отважные действия Эмерика потрясли его, и теперь он припоминал слова доктора Бойда о вероятности того, что процесс над Бартом Конниганом может поставить в неловкое положение кое-кого из свидетелей. К заходу солнца он уже принял решение. Стив Уотлинг – всемогущий и не знающий мук совести Стив Уотлинг – завязан в этом деле почти так же крепко, как Халлидей, и ему придется сыграть свою роль в последнем акте. Как и его брат, Барт Конниган должен исчезнуть до суда.

На ранчо «Дубльве в рамке» с тайным посланием был отправлен бармен. Конверт, который вручил ему Халлидей, был адресован хозяину ранчо и тщательно запечатан. Уотлинг прочел его содержимое, уединившись у себя в кабинете, вернулся в патио и сказал бармену, ожидавшему не слезая с коня, что согласен. Посмотрев, как посланец Уотлинга ускакал в темноту, он сел и свернул сигарету.

Итак, Халлидей желает поговорить! Да. Этого нужно было ожидать. Конниган все еще жив и все еще опасен для тех, кто возвел на его брата ложное обвинение и убил его. Управляющий Уотлинга описал ему все подробности, когда команда вернулась на ранчо. Линчевателей усмирили – и сделал это не один Дик Эмерик. Жители Каррсберга неожиданно стали на сторону шерифа, и сейчас два наездника из «Дубльве» валяются в больнице у дока Бойда. Уотлинг выругался вслух. Даже сидя за решеткой, Конниган взял над ними верх – опять взял над ним верх! Ну что ж, есть еще помощник шерифа Симс. Он уже один раз неплохо отработал. Симса можно использовать снова…

А Симс тем временем сам стал жертвой невыносимого разочарования. Эмерик между прочим рассказал ему о визите молодой вдовы в тюрьму. Это известие вызвало у помощника яростные проклятия.

– Ну, как тебе это нравится! – бушевал он. – Ну, что ты сделаешь с такой бабой – втрескалась в убийцу!

– Хэл, – сведя брови, отвечал ему шериф, – давным-давно я бросил попытки понять женщин. Вот почему я так никогда и не женился,

К полуночи у Эмерика начали слипаться глаза, он все чаще зевал.

– Я устал как собака, – сказал он Симсу. – Как ты насчет того, чтобы подежурить до восхода солнца? Хоть умри, мне надо поспать.

– Вперед, – сказал Симс, откидываясь на диван. – И насчет Коннигана не беспокойся. Братца его я упустил – но уж с этим ошибку не повторю!

Эмерик вышел, неспешно побрел по тихой, погруженной в ночную тьму главной улице к дому, где снимал меблированную комнату, – но сон так и не овладел им. Он сидел на краю кровати, стаскивая сапоги, а перед глазами все стояло лицо Барта Коннигана, наполняя душу дурными предчувствиями. За время службы Эмерик арестовал столько людей, что со счету сбился. С годами он развил в себе острое чутье, умение проникнуть в психологию преступника и гордился, что разбирается в этом племени. Но Конниган… никогда он не сталкивался с человеком такого калибра. Насколько он опасен, насколько изобретателен, этот молчаливый парень в последней камере? Может, это было ошибкой – оставить Хэла Симса на страже? Несколько минут вертел он этот вопрос в голове так и этак, потом начал снова натягивать сапоги. Устал, не устал – все равно не будет ему сна этой ночью…

Напряженно вслушиваясь, Барт дождался, пока Эмерик ушел. Невеселая улыбка исказила его лицо, когда он нащупал под рубашкой внушающий уверенность гладкий металл «Дерринджера». Он поднялся с койки, подошел к решетке и позвал Симса. Наконец тот появился. Излучая ненависть, помощник подошел к последней камере, предусмотрительно держась подальше от решетки.

– Вода у тебя есть, курево тоже, – зло проворчал он, – так какого же черта тебе еще надо? Пожрал ты со смаком, а, Конниган? Я слышал о том – как Лорэйн приходила сюда и…

– Лорэйн отлично готовит, – спокойно сказал Барт. – Но я тебя позвал не для того, чтобы беседовать об этом.

– Да ладно, ладно. Так чего тебе надо?

– Я хочу выйти, – мирно сказал Барт.

Симс уставился на него, застигнутый врасплох этой простодушной просьбой. Но тут его взгляд уперся в блестящую мушку крохотного пистолета, и у него вырвалось изумленное проклятие.

– Не орать, – предупредил Барт. – И никаких резких движений… и не пытайся выхватить револьвер… вообще ничего. Открывай, Симс!

– Пошел ты к… – начал Симс.

– Ты помнишь Джонни Макнилла? – резко бросил Барт. – Я уложил его из этой самой махонькой штуковины, Симс. Может, она не такая грозная на вид, но дело свое делает отлично. Ну, давай, шевелись!

Симс потянулся к кольцу с ключами, ругательства так и сыпались из него, но губы дрожали. Барт стоял спокойно, не отрывая глаз от рук помощника. Когда дверь распахнулась, он сделал шаг в сторону и жестом велел Симсу войти. Симс шагнул – и, не обращая внимания на наведенный «Дерринджер», в слепой ярости бросился на Барта, пытаясь вцепиться пальцами ему в горло. Барт отклонился и нанес ему короткий удар левой прямо под ложечку. Симс задохнулся, уронил Руки и начал сгибаться, схватившись за живот. Барт быстро перехватил «Дерринджер» в левую руку, а правой широко замахнулся. Свирепый апперкот попал Симсу прямо в подбородок. Он опрокинулся назад и рухнул на койку.

Барт быстро скрутил помощнику шерифа руки за спиной, связал их его собственным шейным платком и, сняв с Симса пояс с револьвером, застегнул его на себе. А потом вышел из камеры, запер дверь и двинулся по коридору.

Когда он, с револьвером в руке, шагнул в кабинет шерифа, его подстерегала неожиданность. На пороге входной двери стоял Эмерик – тоже с револьвером в руке. Ствол его «Кольта» был направлен точно в грудь Барта. На усталом лице читалось напряжение – но не страх.

– Вот этого, – вздохнул он, – я и опасался!

– Мы с вами держим друг друга на мушке, шериф, – мягко сказал Барт. – Знаете, что я думаю? Я думаю, будет страшной нелепостью, если один из нас начнет стрелять.

– Тебе меня не запугать! – процедил Эмерик. – Я уже стоял против десятка револьверов, чтобы сохранить тебя до суда. Брось эту штуку!

– Не так сразу, – огрызнулся Барт. – Пока я в вас целюсь, вам придется меня слушать.

И он заставил Эмерика слушать себя в течение полной напряжения минуты. Столько времени потребовалось ему, чтобы высказать свои мрачные выводы.

– Иначе оно и быть не могло, Эмерик, – закончил он. – Тут и слепому видно. За каким дьяволом мне было ее убивать? Она вот-вот должна была рассказать то, что мне было необходимо – правду о том, как умер Таннер. Я утверждаю, что Халлидей убил ее, после того как свалил меня, – и мне нужен шанс заставить его сказать правду.

Эмерик слушал его с тяжелым сердцем. Упоминание о смерти Таннера вновь раздуло огонь его собственных сомнений. Барт поспешил закрепить успех.

– Халлидей был свидетелем против моего брата, – напомнил он шерифу. – Более того, он один из тех, кто застрелил Пита, когда вы гнались за ним тогда… А теперь – он единственный свидетель против меня!

Он заметил сомнение, отразившееся в глазах Эмерика, заметил, как дрогнул его взгляд. Когда он прыгнул вперед, шериф напрягся – но не выстрелил. Барт схватил его за запястье и с усилием повернул руку с. револьвером так, что ствол поднялся в потолок.

– Ну, смелее, Эмерик! – прошептал он, почти прижавшись к шерифу лицом. – Просто нажмите указательным пальцем на спусковой крючок – и со мной будет покончено! Вы ведь отлично знаете, что я не стану в вас стрелять. Я не убийца, но, черт вас побери, вам придется помочь мне доказать это!

Они в упор смотрели друг на друга – пять секунд напряженного ожидания. Наконец Эмерик проворчал:

– Ладно… Не отрывайте мне руку. Она мне еще пригодится.

Барт ослабил хватку. Оба медленно убрали револьверы в кобуры. Барт открыл было рот, чтобы заговорить, но вдруг предупреждающим жестом поднес указательный палец к губам и напряженно уставился в окно за спиной шерифа.

– Что?.. – начал Эмерик.

– Тихо! – прошептал Барт. – Один всадник – прямо возле салуна Халлидея.

Эмерик повернулся и посмотрел в ту же сторону. Хотя на улице было темно, он легко узнал грузную фигуру человека, который спустился с седла у коновязи, взошел по ступенькам крыльца и легонько постучал в дверь главного входа.

– Уотлинг! – прошептал он.

– А-га-а… – Губы Барта сжались. – Второй свидетель против Пита.

Они услышали брякающий звук – это Халлидей отпер дверь и впустил посетителя. Когда Уотлинг исчез из виду, Барт подхватил шерифа под руку и потащил наружу.

– Если там какое-нибудь окно не заперто, мы сможем попасть внутрь. А иначе – придется выломать двери! Я хочу слышать, о чем совещаются эти два негодяя.

– Время позднее… очень позднее, – нахмурившись, сказал шериф, когда они перебежали через улицу. – Когда такой человек, как Стив Уотлинг, прокрадывается вот так в город после полуночи…

Он не договорил фразу и не протестовал против дальнейших действий своего спутника. Барт нашел незапертое окно, выходящее в боковой проезд. Когда он бесшумно поднял раму, на втором этаже прямо над ним открылось окно, и сноп света от лампы упал на стену соседнего дома. Эмерик и Барт на мгновение прижались к стене салуна, а затем по очереди влезли на подоконник, а оттуда – в темный зал салуна.

– Вы знаете этот кабак лучше, чем я, Эмерик, – прошептал Барт. – Ведите.

Барт вслед за Эмериком прокрался мимо игорных столов. Потом они нашли лестницу и тихо поднялись на второй этаж. Узкая полоска света пробивалась из-под двери кабинета Халлидея. Барт замер на месте и, прижавшись губами к уху шерифа, чуть слышно прошептал:

– Вы тут бывали?

Эмерик кивнул.

– Из соседних комнат есть двери в кабинет Халлидея?

– Из комнаты мисс Барстоу, – прошептал в ответ Эмерик.

Он прокрался на цыпочках к двери соседней комнаты и попробовал ручку. Она повернулась. Пока Эмерик медленно открывал дверь, Барт молил Бога, чтобы петли не скрипнули. Шериф проскользнул внутрь, Барт – следом за ним. Тусклая полоска света привела их к двери, соединяющей комнаты между собой Из-за нее доносились два знакомых голоса.

– … не надо паниковать, – настаивал Уотлинг. – Когда ты расскажешь присяжным, что там произошло, у Коннигана никаких шансов не останется. Его наверняка признают виновным.

– Но он еще жив! – донесся обеспокоенный голос Халлидея – А пока он жив, он опасен для нас обоих. Говорю тебе, Стив, он начинает догадываться. Он куда сообразительнее, чем его братец. Ч-черт! Почему ты думаешь, я пристрелил эту рыжую дуру? Конниган уже почти расколол ее? Она была готова выложить ему всю эту проклятую историю! Вот он узнал бы, что мы подставили Пита – и что тогда? Да нам обоим была крышка!

Барт, наклонившись к двери рядом с Эмериком, вдруг ощутил, как у того напряглось тело. Нащупав руку шерифа, он крепко сжал ее. Эмерик кивнул, давая понять, что не выдаст их присутствия.

– Но то, что ты предложил, не пойдет, – продолжал возражать Уотлинг. – Вряд ли можно рассчитывать, что Симс согласится во второй раз свою шею подставить. Если он подстроит липовый побег и этому братцу, вот так же, как с первым было, Эмерик на это уже не купится – да и весь этот поганый городишко…

– Ты так думаешь? – в голосе Халлидея звучала насмешка – Ну, так слушай Симс всеми печенками ненавидит Коннигана, куда сильнее, чем Пита ненавидел. Этот омбре действительно близко подобрался к миссис Кит. Она даже ему жратву притащила тюрьму…

Беседе не суждено было завершиться – Эмерик и Конниган услышали уже все, что хотели. Барт сильным ударом сапога вышиб дверь. Суровая команда Эмерика заставила ошеломленных заговорщиков застыть на месте. Они замерли – но лишь на мгновение. Уотлинг вскочил со стула, а тем временем доведенный до отчаяния. Халлидей смахнул керосиновую лампу с подставки на пол – она разбилась, комната погрузилась во мрак. Что-то ударило Барта в грудь – это был стул, на котором перед тем сидел Уотлинг. Удар был такой силы, что Барт отлетел назад и уперся в дверной косяк. Из угла полыхнул сноп огня – это выстрелил револьвер Халлидея. Эмерик выплюнул проклятие. Его грузное тело обрушилось на Барта, который пытался подняться. Уотлинг рванулся к двери в коридор, распахнул ее, а потом бросился на пол и послал пулю в сторону другой двери. Она пролетела в нескольких дюймах от головы Барта. Тот столкнул с себя тело шерифа, скользнул вперед и выстрелил в угол Халлидей вскрикнул от боли и выстрелил снова Барт два раза быстро спустил курок, сознавая, что выдает свою позицию, что вспышки выстрелов послужат хорошей мишенью для Уотлинга. Но из открытой двери выстрелов не последовало. Уотлинг уже оставил поле битвы и, гремя сапогами, бежал к лестнице.

Барт с трудом поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, двинулся к двери. Позади себя он услышал мучительное дыхание Халлидея и грохот упавшего на пол револьвера. Халлидей вышел из игры. Барт нырнул в дверь, оказался в коридоре и рванулся вперед на четвереньках. Уотлинг, задержавшись на верхних ступеньках, начал часто стрелять. Его зубы оскалились в злобном рычании. Одна из пуль ударила в левую руку Барта, он ощутил резкую боль. Выругался, прильнул к ковровой дорожке и, вытянув вперед правую руку, дважды выстрелил. Уотлинг выронил револьвер, вцепился пальцами в грудь, а потом запрокинулся назад, потерял равновесие и исчез из виду.

Морщась от боли в раненной руке, Барт поднялся на ноги и побрел вдоль коридора. Остановившись наверху лестницы, он увидел внизу тело хозяина ранчо, распростершееся на нижней площадке. Обе пули Барта попали ему в грудь. Он умер, пока Барт спускался по лестнице, чтобы осмотреть его

Приглушенные крики привели доктора Джадсона Бойда в участок. Он проходил мимо, возвращаясь домой после ночного вызова, когда голос запертого помощника шерифа достиг его ушей. Бросившись в тюремное отделение, он добрался до последней камеры – и остановился, в недоумении уставясь на Симса. Помощник сумел освободиться от кляпа и теперь извергал поток богохульств.

– Идите, найдите ключи! – заорал он. – Выпустите меня отсюда!

– Конечно, Хэл, конечно, – кивнул Бойд – Но я не понимаю, как вы. – Он обернулся, услышав шаги.

– Док, вы все поймете, но позже, – растягивая слова, произнес усталым голосом Барт.

Бойд резко повернулся и воззрился на бывшего заключенного. Барт стоял в конце коридора. По левому рукаву его рубашки стекала кровь, загорелое лицо скривилось в болезненной улыбке.

– Ничего такого, о чем стоит беспокоиться, док, – примирительно сказал он, пряча в кобуру револьвер. – Просто оставьте Симса на месте. Он как раз там, где и должен быть.

Бойд, моргая, смотрел на него, потом подошел ближе

– Как ваше ранение? – спросил он – Серьезное?

– Пуля меня только задела, – пробормотал Барт. – Для вас есть пара других пациентов, это куда важнее. Идемте.

– Куда?

– К Халлидею. Я думаю, Халлидей вот-вот заплатит по последнему счету, но Эмерик, похоже, выкарабкается.

Когда они добрались до салуна Халлидея, несколько горожан уже были там и пытались помочь шерифу. Кто то нашел подушку и подмостил ее Эмерику под голову. Барт пропустил Бойда вперед, а сам прислонился к дверному косяку. В дальнем углу Люк Браннок поднялся над скорченным на полу телом Мэйса Халлидея и объявил:

– Халлидей готов. Вам остался только один пациент, док.

Бойд опустился на колени рядом с шерифом, открыл свой саквояж и знаком велел помогавшим ему людям расстегнуть раненому рубашку.