Текст книги "Бесоборец"

Глава 15
Занятия в поле

– Самое скучное мероприятие из тех, где мне приходилось присутствовать, – поделился Микулин, как только мы вышли из аудитории.

Я промолчал. Лекция и правда была скучной. Я едва не заснул, пока слушал монотонный голос преподавателя. Осталось две пары. Обе практические, что радовало.

Первым было боевое мастерство, которое проводилось на свежем воздухе. На той самой тренировочной площадке, откуда вчера мы отправились в погоню за «призраком». Именно так я прозвал вчерашнего гуляющего по лесу человека.

На площадке уже, переговариваясь, столпился народ. Но замолкли, едва прозвенел звонок. И к нам вышел тот самый мужчина, который должен был проводить введение в предмет. Только в этот раз из-за правого плеча парня торчал угрожающих размеров меч. Подобные я видел на картинках книг сказок.

– Добрый день, господа и дамы, – нараспев начал он. – Построиться!

Наученные общением с Марьей, все быстро выстроились в линию. Причем в этот раз у нас получилось почти правильно. По росту. Но преподаватель, видимо, остался доволен.

– Хорошо. Итак, добро пожаловать на первое практическое задание по бесоборничеству.

– А теоретических не будет? – послышалось из строя.

Преподаватель осмотрел шеренгу в поисках весельчака и протянул:

– Мой дед был знаком с одним человеком, который работал вместе с парнем, что жил в другом городе. Так вот его племянник говорил: «Толку от теоретических занятий в боевых дисциплинах мало. Ты можешь много читать про то, как правильно делать Плетения, но в первом практическом бою тебя обязательно изобьют».

Мы только кивнули.

– Ясно?

– Понятно, – послышался нестройный хор голосов.

Преподаватель же достал из кармана яблоко, протер его о рукав рубахи и откусил большой кусок.

– Экая у него витиеватая манера общения, – тихо сказал я стоявшему рядом Микулину.

Парень едва заметно кивнул:

– Это Иванушка. Легенда. У Калинова моста он убил двенадцатиглавого змея.

Я хотел было уточнить, один ли Иванушка участвовал в бою, но преподаватель зыркнул на меня таким злым взглядом, что я решил отложить расспросы до лучших времен.

– Итак, как некоторые из вас догадались, меня зовут Иван, – продолжил он. – И – да. Я действительно убил двенадцатиглавого змея на Калиновом мосту. Но бились мы вместе с названым братом Иваном. На этом приветственная часть окончена. Переходим к практике. Кто из вас обучен Плетению вызова клинка?

Несколько человек, среди которых были Микулин и Иванова, подняли руки. Остальные недоуменно переглядывались.

– Остальные – запоминаем Плетение, – продолжил преподаватель.

Он прочертил в воздухе несколько сложных узоров, которые ярко вспыхнули и тут же растворились.

– А теперь – записываем его.

Мы послушно прошли в зону медитации. Коврики были удобными. Мягкими. Я сложил руки в молитвенном жесте и погрузился в комнату. Прошел к столу и вписал нужное Слово в книгу. Плетение вспыхнуло и растворилось. Значит, ничего в закорючках не перепутал.

Способность оказалась бесцветной. Универсальной для всех Сил. Ну, посмотрим.

Я закрыл глаза и медленно опустился на коврик. Вскочил на ноги, ожидая, пока из транса выйдут остальные.

– А теперь – попробуем призвать оружие, – терпеливо продолжил преподаватель, когда последний ученик открыл глаза.

– Но зачем нам оружие? – непонимающе спросил кто-то из студентов. – От клинков отказались тысячу лет назад. Когда аристократы получили Силу. Драться на ножах – удел плебеев.

Иванушка хитро прищурился.

– Потому что железо – единственное, чего боится нечисть, – ответил он. – И одержимые. Которые по окончании курса станут вашими основными целями. Поэтому вам придется обучаться «плебейскому» стилю боя. Тем из вас, кто хочет остаться в живых. Остальные могут прямо сейчас уйти прочь. Пусть земля вам будет перьями.

Больше вопросов не было.

– Итак, господа, – начал Иванушка. – Начинаем.

И воздух загудел от выброшенной Силы.

Я сосредоточился и коснулся Плетения. Но оно не отозвалось. Я попробовал еще раз. Безрезультатно.

В широкую ладонь Микулина легла рукоять огромной дубины, шипы которой блестели. Мой товарищ оказался первым, у кого вышло.

– Быстро ты, – поразился я.

Но тот лишь отмахнулся:

– Все дело в практике.

– И долго ты практиковался? – полюбопытствовал я.

– Каждый день с тех самых пор, как открылась Сила, – довольно ответил напарник и ударил дубиной по земле. В воздух взлетели комья земли и трава.

Я еще раз коснулся Плетения. Но результат был нулевым.

– И-и-и-и, – послышался радостный визг Ивановой.

Я обернулся. Признаться честно, я хотел посмотреть, как хрупкая девушка будет управляться с дубиной. Но в ладошке Лады был топорик с загнутым вниз лезвием. Удобный как для метания, так и для ручного боя. Выходит, для каждого класса оружие разное.

– Первый раз получилось, – восхищенно поделилась радостью Лада, рассматривая топорик.

– Плетение весьма… хитрое, – кивнул Иванушка. – Не у всех получается с первого раза. Вся сложность в том, что вам придется довести активацию до автоматизма. Нечисть не будет стоять и ждать, пока вы вооружитесь.

– А почему у меня не выходит? – удивленно спросила Королева.

Девушка стояла с пустыми руками и растерянно смотрела на более удачливых бойцов.

– Плетение может долго привыкать к твоему цвету Силы, – пояснил Микулин. – Это одно из самых сложных Плетений уровня мастера. Тренировки по отработке могут занять несколько дней. Или месяцев.

– Ваш друг прав, – подтвердил Иванушка. – Терпение и вера в то, что все получится.

Следующим, кто освоил Плетение, была Алешина. В руке девушки словно по волшебству появилось длинное копье. На обитом железом древке даже развевалось небольшое полотнище с гербом семьи.

И мы продолжили тренироваться. К концу практического занятия моя спина взмокла, а на лбу выступили крупные капли пота. Воздух в груди сипел и клокотал. Но… оружие так и не откликнулось.

Хотя отказывало Плетение не мне одному. Волков тоже не смог похвастаться оружием в конце занятия. Но, по-видимому, его это не особо волновало. Он просто стоял, прислонившись к столбу-манекену, и лениво жевал травинку.

Когда прозвенел звонок, я выдохнул с облегчением. Перед глазами уже плясали разноцветные круги.

На плечо легла широкая ладонь Микулина.

– Хватит. А то не ровен час уйдешь на другую сторону. А я лишусь друга. Их у меня и так немного.

Тяжело дыша, я остановился и утер пот со лба. Парень прав. Пора прекращать это занятие.

Иванушка, который наблюдал за тренировками, довольно подытожил:

– Молодцы. Не думал, что у некоторых получится так быстро.

Последняя фраза была адресована Черновой, которая стояла, сжимая в руке короткий меч. И от похвалы учителя щеки девушки зардели.

Я же, тяжело дыша, сел на траву и вытащил из кармана расписание. Отмучаюсь последнее занятие. А потом душ и спать. А уж вечером что-нибудь придумаем. Покосился на список. Последним было таинственное занятие в поле.

Иванушка посмотрел на наручные часы:

– У вас есть десять минут на то, чтобы переодеться в полевку. Потом мы идем в Лихолесье. Последняя пара будет там.

– Но… – растерянно начала было Королева.

– Все согласовано с преподавательским составом, – успокоил ее Иванушка. – Время пошло.

И все торопливо бросились к общежитию.

* * *

Я влетел в комнату, прикрыл дверь и торопливо снял с себя форму. Закинул ее в бак для грязных вещей. После практических занятий на полигоне она только что колом не стояла. Подошел к шкафу и принялся торопливо перебирать вешалки в поисках формы. Увлеченный этим занятием, я не заметил, как приоткрылась дверь:

– Ты бы хоть запирался, пока переодеваешься, – послышался с порога спокойный голос Лады.

– А стучаться тебя не учили? – не оборачиваясь, ответил я.

– Хм. Тоже верно.

По полу затопали тяжелые ботинки. Скрипнула кровать. Видимо, Иванова не собиралась выходить. И мой вид в одних трусах ее абсолютно не смущал.

– Быстро ты переоделась, – оценил я скорость девушки.

– Просто я с утра прочитала расписание. И оставила форму на кровати. Кстати, погода сегодня теплая. Так что советую выбрать легкую куртку.

– О как.

Меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать погоду. Я наконец нашел форму и принялся торопливо одеваться. Натянул штаны, надел футболку. Достал с нижней полки армейские ботинки. Обулся и присел, быстро зашнуровывая их.

– Ты зачем пожаловала? – спросил я, заправляя шнурки в высокое голенище. Обернулся.

Девушка лежала поперек моей кровати, раскинув руки и равнодушно глядя в потолок. Стоило отметить, что полевая форма ей шла. А еще она осталась без куртки. И я на секунду задержал взгляд на серой ткани футболки, которая соблазнительно обтягивала высокую грудь.

Лада лениво повернула голову:

– О, ты уже? – она подняла руку и посмотрела на застегнутые на запястье часы. – До сбора три минуты. На твоем месте я бы оставляла форму на видном месте с утра. Если в расписании указано занятие в поле.

– Спасибо за подсказку.

– Должен будешь, – беспечно отозвалась девушка и коснулась кончиком языка верхней губы.

– Ты за этим пришла? – хмыкнул я.

– За «тем».

Дверь скрипнула, и мы оба повернулись.

– Ой, простите, что помешал, – опустив глаза, буркнул Микулин.

– Тебя стучаться не учили? – грозно сведя брови у переносицы, повторила мой вопрос Лада. Только в этот раз он был адресован Василию.

– Да я думал, Святогоров один, – парень кивнул в мою сторону. – А вы тут…

– Успокойся. – ответил я, скатывая куртку. Убрал скатку в капюшон и затянул тесемки, превратив ее в небольшой рюкзак.

– Успеваем?

– Ну, если только бегом, – лениво протянула Иванова и грациозно перевернулась набок.

– Так тогда что ты лежишь? Бежим.

На площадке мы оказались последними. Но прибыли за несколько секунд до того, как Иванушка покосился на часы.

– Время вышло, – объявил он. – Идем.

Ворота открылись, и группа вышла с территории вслед за преподавателем.

– Лихолесье сейчас спит, – начал инструктировать нас Иванушка. – И почти не представляет опасности. Но на вашем месте я бы не отставал от меня. Здесь очень много разных троп и дорожек, которые способны завести вас в глушь. А поисковый отряд может искать вас очень долго.

Я только кивнул, памятуя о том, как Леший водил нас по лесу в пяти минутах ходьбы от опушки.

Преподаватель тем временем вступил за деревья, и мы последовали за ним, оказавшись в лесу.

– Ты это… – послышался за спиной виноватый голос Микулина. – Прости, если помешал.

– Да не помешал ты, – шикнул я, покосившись на идущую в нескольких шагах от меня Иванову. – Девушка просто хотела подружиться. Видимо, ей здесь скучно.

– Понимаю, – хмыкнул Василий, и в его голосе прозвучал смешок.

– О ком говорим? – послышалось сбоку.

Я обернулся. Рядом с нами, словно из ниоткуда, возникли Виктория и Ксения.

– Да так, – отмахнулся я. – Не бери в голову.

Мы шли по широкой тропе, которая то и дело терялась в высокой траве.

– Неуютно здесь как-то, – протянула Ксения, глядя по сторонам. – И тихо.

– В Лихолесье почти нет зверей и птиц, – ответил Василий. – А то, что водится… не советовал бы я сталкиваться с ними.

Алешина поежилась и обхватила себя руками:

– Неудивительно, что вы не поймали беглеца, – сменила тему разговора Муромцева. – Здесь днем-то ничего не разглядишь. А уж ночью и подавно.

– Зато здесь растут очень полезные травы. – добавила Иванова, которая замедлила шаг, словно бы дожидаясь, пока мы ее нагоним. – Наверное, за этим мы и пошли.

Иванушка тем временем свернул на едва заметную тропинку и повел нас за собой.

– Не отстаем, – не оборачиваясь, протянул он. – Скоро будет первая достопримечательность.

Тропка вывела нас на небольшую поляну, в центре которой стояла серая бревенчатая избушка. Над трубой вился едва заметный дымок, а в грязном, затянутом паутиной окне плясали отблески свечи.

– В Лихолесье иногда формируются определенные… объекты, – протянул Иванушка. – Такие, как, например, эта хижина. Она может пропадать отсюда и появляться в какой-нибудь глуши. И тогда для вас появится работа.

– Это еще почему? – не понял Вольгин, который с интересом рассматривал заросшую мхом покатую крышу лачуги.

– Потому что обычно в таких аномальных объектах вызревают самые страшные твари, – пояснил Иванушка. – В этой, например, живет старуха. Она заманивает заблудившихся путников и скармливает их дому.

– Тогда почему ее до сих пор не убили? – удивилась Муромцева.

– Убивали, – кивнул преподаватель. – Но каждый раз она появляется снова. На этом самом месте. Ладно, идем дальше.

Преподаватель обогнул строение, и мы торопливо последовали за ним. Никому не хотелось задерживаться на поляне наедине с домом, который любит есть людей.

Тропинка снова вывела нас на дорогу, и экскурсия затопала дальше.

– Ну ничего себе объекты, – фыркнула Алешина. И я заметил, как вздрогнула Виктория, заслышав это слово.

Василий истолковал слова девушки превратно:

– Ага, интересные штуки порой попадаются в нашем мире. Жаль, их все меньше. Вся работа будет заключаться в том, чтобы ловить одержимых.

Ксения только фыркнула:

– Из-за одного из таких одержимых погиб мой отец. Так что это тоже не самая простая работа.

– Ну, не скажи, – не согласился Василий.

Я же чуть отстал от спорщиков. Остановился, прищурился. И мне показалось, что неподалеку от дороги я заметил кусочек ткани полевой формы, который висел на острой веточке куста. Покосился на дорогу. И шагнул к обочине. Осторожно снял обрывок, рассматривая его. Довольно усмехнулся и убрал его в карман. Теперь у меня есть доказательство для Марьи, что мы были правы.

Взгляд упал на покрытую мхом землю, и я заметил отпечаток подошвы ботинка. Покосился в спину уходящей группе. В кустах раздался едва слышный шепот.

– Идем, – прошипел мне в самое ухо голос Лады. – Здесь недалеко. Я кое-что тебе покажу.

Голос зачаровывал. Словно манил. Девушка взяла меня за руку и лукаво улыбнулась. Коснулась кончиком языка верхней губы. А затем повела за собой. И я шагнул в заросли.

Словно сомнамбула я топал на зов. Под подошвами чавкал мокрый мох, но я не обращал внимания.

Взору открылось покрывало зеленого мха, в разрывах которого темнели лужи стоячей воды. Иногда со дна всплывали и лопались на поверхности большие пузыри. В воздухе пахло тиной и рыбой. Крупная ворона сидела на корявом сухом дереве у дороги и, склонив голову, смотрела на меня блестящим глазом.

Лада каким-то невообразимым образом оказалась сидящей в кресле, которое расположилось посередине ковра.

– Иди ко мне, – поманила меня она. – И ты увидишь что-то важное.

Я шагнул было на ковер, но подошва ботинка так и зависла над трясиной. А чья-то рука ухватила меня за плечо и крепко сжала, заставляя остановиться.

– Далеко собрался, князь Святогоров? – послышался насмешливый голос.

Я обернулся. За спиной стоял Волков. Только нижнюю часть его лица скрывал шейный платок, натянутый до самого носа.

При виде гостя Лада улыбнулась:

– О, вас даже двое. Ну, тем лучше.

– Только вот на меня не действует твоя волшба, тварь, – процедил Волков, почему-то зло сузив глаза. – А коли так хочешь – выберись на берег.

– Ты чего? – непонимающе спросил я. – Это же наша Иванова.

Волков несколько секунд удивленно смотрел на меня, а затем усмехнулся:

– А. Так вот что. А я и думаю: что-то лицо больно знакомое. Простите, княжна, не признал. – Парень склонился в шутливом поклоне. А затем отвесил мне звонкую оплеуху: – Да приходи ты в себя, дурень!

Удар ожег щеку. И лицо Лады перекосилось от гнева. А затем она широким прыжком перемахнула через ковер и приземлилась рядом с нами.

Волков отпустил меня и резко отпрыгнул. Сделал он это на удивление быстро и ловко. Но Силы я не почувствовал. А затем Иванова подернулась, и мне показалось, что вместо нее у края ковра стоит неповоротливое безглазое толстое существо, покрытое грязью, водорослями, улитками, насекомыми и рыбьей чешуей.

– Ты серьезно решил со мной драться? – послышался голос Волкова.

Я обернулся. И замер с открытым ртом. Ногти парня удлинились и поблескивали.

– А я и думаю, что псиной так пахнет? – проревело чудище. И бросилось на нас.

Плетение очистительного огня словно само легло в ладонь, и я ударил молотом. Но мощное заклинание под Усилением даже не остановило тварь. Оно взмахнуло лапой, и мне показалось, что ребра хрустнули. Я едва успел кинуть на себя Щит, в ушах засвистел воздух, и через секунду в спину что-то больно ударило, выбивая дух. Щит слетел, будто и не было его. Сознание помутилось. И я затряс головой, пытаясь прийти в себя.

Волков тем временем ловко отпрыгнул от атаки чудища, увернулся от лапы, поднырнул под нее и полоснул по открывшемуся боку когтями. Тварь взревела. И мне показалось, что затряслись толстые стволы деревьев. Брызнула зеленая кровь. А парень уже стоял за спиной болотного существа и вонзил когти в сутулую спину, вспарывая противника сверху вниз. Чудище взвыло, закрутилось на месте, пытаясь сбросить бойца. Взмахнуло рукой, сбивая его на мох. И припадая на правую ногу, быстро заковыляло к болоту.

– Эй, ты куда? – весело крикнул ей в спину встающий на ноги Волков. – Мы еще не закончили.

Но ответом ему были лишь пузыри, поднимающиеся над темной водой.

– Вот и поговорили, – просипел Волков. Развернулся и, пошатываясь, направился ко мне.

– Ты чем слушал? – спросил он, протягивая мне руку и помогая встать. – Плетения на них почти не действуют. Вернее, не на всех. И только ослабляют, но не убивают.

Я ухватился за ладонь. С трудом поднялся на ноги. Коснулся ладонью затылка, испачкав пальцы в чем-то липком. Поднес руку к глазам, растирая красное. В глазах двоилось, сознание мутилось, и я торопливо коснулся Плетения восстановления. Но Волков только хмыкнул:

– Тебя сильно притравило. Магия не поможет. Идем. У нас мало времени. Иначе яд свалит тебя с копыт.

Он потянул меня в сторону, и я, пошатываясь, последовал за однокурсником.

– Кто это был?

– Милая дева, – усмехнулся парень. – Да болотник это. Умеет, тварь, наводить морок и заманивать в трясину. И ядом травит, чтобы жертву подчинить. А потом топит и съедает. Ты зачем с тропы-то сошел?

Я только промычал что-то невразумительное. Покосился на бок парня. И обмер: из зеленой ткани торчал покрытый красным толстый сук. Который пробил тело насквозь. А вокруг быстро расплывалось темное пятно.

– Ну, ты чего? – переспросил парень и только сейчас заметил сук. – А, это.

Говорил он буднично. А затем схватился за палку, охнув, потянул на себя. Выдернул и отбросил в сторону:

– Зацепило, наверное, когда болотник меня с ног сбил. Не заметил, пока тварь не скрылась.

Я только кивнул и покачнулся, готовый вот-вот упасть в мох. И Волков поморщился:

– Так не дойдем. Эх, не люблю это дело. Но…

Он задрал голову к небу, забормотал что-то на непонятном языке. А затем, мне показалось, что парень меняется. Лицо вытянулось, покрылось серой шерстью. Плечи стали шире. А руки выгнулись. Миг, и передо мной стоял огромный, мне по грудь, серый волк.

– Ну, идем, Никита Святогоров, – пролаял он.

Пасть, полная длинных, как кинжалы, острых зубов, щелкнула, ухватив меня за ворот футболки. Я очутился на спине, вцепился в серую шерсть. А волк кинулся в чащу.

– Только не свались, Святогоров, – донеслось до меня. – И главное – сознание не теряй. А то унесут тебя гуси-лебеди на ту сторону. А оттуда дороги назад уже нет. Только в виде одержимого.

Где-то впереди послышался лай собак. А вскоре волк вынес меня к хижине. Той самой, которую еще недавно показывал нам Иванушка.

– Решил скормить меня дому? – усмехнулся я.

– Открой, хозяин. Мы заблудились и нам нужна помощь, – вместо ответа провыл волк.

Некоторое время царило молчание. А затем грубо сколоченная деревянная дверь со скрипом открылась. На пороге появился человек в длинном черном плаще и широкополой шляпе, поля которой скрывали лицо. На поясе висела смотанная ржавая цепь, к концу которой был приделан крюк. И на остро заточенном лезвии я увидел бурые пятна, будто от спекшейся крови. Он шагнул к нам. Раздался мелодичный звон колокольчиков. Или шпор. В правой руке он сжимал пять цепей. С которых к нам рвались, роняя из пастей пену, большие черные собаки.

Незнакомец взглянул на незваных гостей из-под полей шляпы и довольно усмехнулся. Коснулся ладонью висевшего на поясе крюка.

– Корм пожаловал. Я как раз собирался кормить своих псов.

Глава 16
Лихо

Пробуждение было резким. Будто бы кто-то наотмашь ударил меня по лицу.

Холод. Первое, что я ощутил, был холод. А еще свет. Настолько яркий, что пробивался даже сквозь плотно сжатые веки. Ну, и веселые голоса. Я лежал на чем-то теплом и мягком. Ноздри щекотал аромат свежезаваренного отвара. Я открыл глаза и, тяжело дыша, уставился в потолок, рассматривая серые от времени стропила. На одном из бревен, на тонкой нити-паутинке болтался мертвый паук. Потолок зиял дырами, в которых копошились летучие мыши. А еще здесь было очень холодно. Казалось, что выдыхаемый воздух поднимался паром. Нужно встать. А то так и почки застудить недолго. Я резко сел. Осмотрелся.

Прямо над моим топчаном свисала масляная лампа, которая на удивление ярко освещала единственную комнату лачуги.

Внутри изба была грязной. Словно здесь что-то горело, и стены с потолком закоптились до черноты. Пол оказался завален мусором, будто кто-то нарочно намел сюда всякого с улицы. Серые доски рассохлись, то тут, то там виднелись большие щели.

В углу потрескивала печь. Огонь облизывал крупно колотые поленья. А рядом с источником огня за столом сидели двое. Одним из них был Волков, мой однокурсник. Куртка полевой формы висела на спинке колченогого стула. А второй был широкоплечим бородатым мужчиной, которого я видел впервые. Они пили отвар и играли в карты. На грубо сколоченной столешнице стоял закопченый чайник.

Из угла послышалось ворчание и лай. А следом из темноты вышел огромный пес. Он подошел к лежанке и сел на пол, глядя на меня. Но не зло, а скорее, с интересом. Словно лаем он давал понять, что я очнулся. И заслышав знак, сидевшие за столом оторвались от игры и обернулись ко мне.

– О, пришел в себя, – добродушно пробасил мужик. – Быстро. Вот что значит белая Сила. Перемолола яд.

Волков только кивнул и сделал глоток исходящего паром чая из алюминиевой мятой кружки.

Лицо парня было чуточку бледным. Но он совсем не был похож на того, кому недавно распороло бок. Неужели мне все это привиделось?

Я замотал головой, пытаясь прогнать морок. Заметив мою реакцию, Волков усмехнулся. И мне показалось, будто клыки у него чуточку больше обычного.

– Эк сильно же тебя болотник притравил, князь. Едва откачали.

– Благодарю.

– Не меня. А вон его, – парень кивнул в сторону бородача. – Если бы не его отвары… Хорошие, кстати. Вкусные.

Однокурсник сделал еще один большой глоток.

– Да, травы в этих местах особенно полезные, – расплылся в улыбке бородач.

– И про то, что тебя в бок ранили, померещилось? – уточнил я.

Вместо ответа однокурсник задрал футболку. На коже не было даже шрамов.

Привидится же такое. Я поскреб затылок. Нащупал наложенную повязку. Память о встрече с деревом.

– А мужик в шляпе и с собаками, который нам дверь открыл?

Бородач расхохотался:

– А, ты про это. Я просто пошутил. Один почитай здесь живу. Вот и отваживаю так любопытных.

– Хороши шутки, – буркнул я.

Лесник только развел руками:

– Ты уж прости. Если бы я не отваживал гостей – в лесу было бы не протолкнуться от любопытных туристов. Аристократы старых семей весьма самоуверенны.

Я зашевелился и слез с топчана. Голова закружилась, и я покачнулся, пытаясь удержать равновесие. Но в целом чувствовал себя нормально.

– Не пора ли нам…

– Как проводник решит, – Волков кивнул в сторону бородача. – Сами мы отсюда вряд ли сможем выбраться. Дороги и тропы перепутаны.

– Как это? – не понял я.

– Это, малец, значит, что ты по дороге можешь идти – а кругами блуждать, – терпеливо ответил Лесник.

– Леший будет путать? – со знанием дела уточнил я.

Лицо бородача нахмурилось.

– Убили вчера Лешего, – с неохотой ответил он.

У меня от такого заявления аж челюсть отвисла:

– Убили? – глупо переспросил я. – Как?

– Ага, – просто ответил здоровяк. – И прибили гвоздями к дубу. Так что прошел уже Лесовик через Калинов мост.

Я молчал. Интересно, кто смог расправиться с хозяином леса?

– А группа? Они как выберутся?

– Ну, если студентики с Иванушкой, то Ягиня укажет им путь, – ответил мужик. – Ладно, идем. Выведу я вас. Заодно лес обойду.

Крепко сколоченный стул скрипнул, когда бородач встал из-за стола. Я же быстро обулся, подхватил куртку. Сунул руку в карман штанов. Обрывок формы был на месте.

* * *

Всю обратную дорогу мы шли молча. Лесник бодро топал по тропе, освещая путь старым масляным фонарем. Одна из собак бежала впереди хозяина. Остальные тут же свернули с дороги и скрылись за кустами, едва только бородач выпустил их из сторожки.

Иногда Лесник сходил с дороги на едва заметную тропу, которая приводила нас к полянам. На одной из таких полян я и заметил ту самую избу-людоеда.

– Как ты узнал, что болотник увел меня? – поинтересовался я у идущего рядом Волкова.

– Ну, у меня есть чутье, – хитро ответил однокурсник. – Оно и привело к болоту. Хорошо, что успел. Пока ты не шагнул в топь к Ладе.

Я ненадолго замолчал, и парень воспринял это по-своему:

– Да не волнуйся. Не расскажу я про твои галлюцинации. Вернее, про того, кто в них присутствовал.

Внезапно Лесник остановился. И я едва успел сбавить шаг, чтобы не врезаться в широкую спину.

Мужчина, водя по сторонам фонарем, стоял на краю поляны, в центре которой красовалась прогалина. Нахмурил брови. Взгляд Лесника вдруг стал цепким и колючим. А на лице проступила тревога. Вид нашего проводника без слов говорил: произошло что-то очень нехорошее.

– Здесь тоже должен быть дом? – с недобрым предчувствием уточнил я.

– Угу, – пробасил Лесник в ответ. – Должен быть.

Я вспомнил, что некоторые объекты могут перемещаться из Лихолесья, и по спине пробежал холодок. Неужели один из таких вот ушел погулять?

– Идем, – произнес Лесник. – Нам нужно как можно быстрее добраться до вашего корпуса.

* * *

Машину трясло, подбрасывая на кочках. Но сидевший за рулем парень привык к таким поездкам. Дороги здесь не было никогда. Иначе он, Василий Старцев, лишился бы работы.

Он был контрабандистом. Как и его отец. И зарабатывали они на перевозке не совсем легальных грузов.

Каналы поставки за годы были отработаны до мелочей. В области, неподалеку от границы, было организовано два десятка схронов, в которых оставляли груз. Задачей Старцева же было забрать его и доставить заказчику.

Навигатор засбоил, и Василий с удивлением посмотрел на приборную панель. Такого здесь не случалось. Да, здесь, конечно, глушь. Но сигнал со спутника доставал даже до таких мест. Неужели техника, долгие годы служившая верой и правдой, все же приказала долго жить?

Словно в подтверждение этих мыслей навигатор пискнул и отключился. А через секунду машина заглохла.

– Давай же… – прошипел Василий, раз за разом поворачивая ключ в замке зажигания. Но все было безрезультатно. Стартер не реагировал на манипуляции.

Старцев зло ударил ладонью по рулю. Вышел из машины, захлопнул за собой дверь. Достал из кармана пачку сигарет и золотистую зажигалку. Металл корпуса был вытерт и исцарапан, да и работала она через раз. Но Василий был суеверен и продолжал таскать ее, считая счастливой. Когда она лежала в кармане, он чувствовал себя в безопасности и был четко уверен, что с ним ничего не случится. С ней Старцев понимал, где фарт, а где беспонт, где поджидает засада пограничной службы, и стоит ли соваться в схрон.

Василий несколько раз чиркнул колесиком, высекая искру, закурил и присел на капот, обдумывая дальнейшие действия.

Обратная дорога займет часа три. Потом еще нужно будет договориться с Василичем, единственным на всю деревню владельцем тягача. Перегнать машину в сервис, чтобы посмотрели, что с ней случилось.

Василий задумчиво взглянул в сторону схрона. Полчаса пешей ходьбы. Да и груз там не тяжелый.

Старцев открыл заднее сиденье автомобиля и вытащил семидясетилитровый туристический рюкзак. Забросил его за спину и затопал в сторону схрона. Дорогу он знал наизусть.

Но что-то пошло не так. Мелькали заметки на деревьях, но схрона не было. И спустя пару часов ходьбы Василий понял, что бродит кругами. В лесу, где контрабандист с детства знал каждый куст.

«Чертовщина какая-то».

Над лесом быстро сгущались ранние осенние сумерки. Небо затянуло низкими тучами, начал накрапывать дождь. И порядком измотанный контрабандист, который уже совсем отчаялся выбраться, вышел к охотничьей сторожке. Строение было старым, скособоченным, вросшим в землю, с заваленной замшелыми ветками и палой листвой крышей. Окна дома были забраны потемневшими от времени досками. Сквозь щели виднелись мутные стекла. Василий с опаской покосился на крыльцо, которое вело к покосившейся, грубо сколоченной двери. Продавленные ступени зияли проломами. Дверь с протяжным скрипом распахнулась, приглашая контрабандиста внутрь.

Пахнуло мхом, стоячей водой и гниющей ветошью. Под потолком забилась летучая мышь, которая не решилась выпорхнуть и застыла на месте, пуча глаза-бусинки и открывая зубатый рот.

«Заночую здесь. А завтра пойду в деревню».

В единственной комнате царил мрак. Темнота скрадывала предметы, оставив только силуэты.

Он устало сел на стоявшую у стены лавку. Ноги гудели от ходьбы. Каждая мышца отдавалась болью. Желудок сводило от голода, но припасов не было. В планы контрабандиста не входила многочасовая прогулка по лесу. Он прислонился к бревенчатой стене и посмотрел в потолок. Пошарил по карманам. Вытащил фонарик, включил его и поставил на стол. Осмотрелся.

Убранство сторожки было скудным. Потрескавшаяся печь в углу, несколько пустых полок вдоль стен. Под потолком висели пучки пыльных рассохшихся трав. Широкая лавка растянулась у занавешенной грязной тряпкой окна. Большой стол когда-то был добротным, но кто-то однажды сломал его и наскоро скрепил ножки со столешницей длинными темными гвоздями.

Но это контрабандист заметил мельком. Все внимание привлекло то, что он поначалу принял за мешок. Но на полу сидела девушка. Руки ее были заведены за спину, а ноги туго связаны на лодыжках толстой веревкой. Она подняла голову, сжавшись и со страхом глядя на ночного гостя. Красивая, тонкокостная, с аккуратным носиком, пухлыми губами и длинными ресницами, отбрасывающими кружевные тени на бледные щеки. Правда, красивое лицо портили кровоподтеки и ссадины. Сарафан был изорван и болтался лохмотьями.

– Сжалься, незнакомец, – попросила она тонким голосом. – Развяжи меня.

– Ты как здесь очутилась? – только и смог выдавить из себя потрясенный контрабандист.