Текст книги "Бесоборец"

– Мой батюшка был весьма добр ко всем, – перебил его Василий. – В первую очередь к черни и проходимцам. И поэтому он тихо умер в своей постели, не дожив до преклонных лет. Его щедрое сердце не вынесло всей несправедливости этого мира.

Император замолчал, сунул было руку в карман, но потом словно передумал и лишь погладил ткань стеганного домашнего пиджака, расшитого золотом по вороту.

Калинин промолчал. И относительно того, что Василию не стоило употреблять таблетки из синей коробочки с трилистником на крышке, которые он прятал в своем кармане. И о том, что он прекрасно знал, от чего умер Александр Иванович, и дело было вовсе не в его слабом здоровье. Мягкая подушка, прижатая к лицу, оказалась непреодолимым препятствием для воздуха и продолжения царствования Александра «Кровавого». Вслух такое он озвучивать, конечно же, не стал.

Василий откинулся на спинку кресла и поморщился от боли. Помассировал виски.

– Алексей Карамазов явно не справляется со своей работой, – произнес он с нетерпением. – Только исчезнет один душегуб – уже второй тут как тут. Это укрепляет… ненужные настроения среди черни. Вы же знаете, что простолюдины считают того, в маске, за народного Спасителя? Иконы на стенах в его честь рисуют? Ведомство должно быть реорганизовано. Я подобрал достойную замену.

– Но… – начал было Калинин, но Василий его перебил несколько истеричным голосом:

– Я сказал, в течение недели! – и он хлопнул ладонью по столу.

– Слушаюсь, ваше величество, – склонив голову, ответил начальник охранки.

Василий довольно улыбнулся:

– А по поводу расследования убийства моего двоюродного племянника… Душегуб должен быть найден в течение двух суток. И выдан на расправу семье Милорадовичей. Хотя…

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу:

– Отец княжны Юсуповой же заточен в крепость как изменник государству? Может быть, его дочь решила отомстить государю через родственника? – вкрадчиво спросил он.

– Свидетели…

– Ничего не видели, – раздраженно прервал император. – Надо подать виновного люду. Нам не нужен очередной повод для народного недовольства. Чернь станет бояться, если мы не укажем им на убийцу.

Калинин сдержался, чтобы не сказать, что простолюдины вовсе не переживают за аристократов.

– Нам нужно показать, что мы контролируем ситуацию, – продолжил император, беспокойно облизнув пересохшие губы.

Отчего-то именно в этот момент он показался куда старше своих лет. И еще император выглядел хворым.

– Как нужно поступить? – уточнил старик, уже понимая, чего хочет Василий.

– Выстави ту девку виновной. А настоящего убийцу надобно найти и по-тихому удавить. Мне тебя учить?

Давить по-тихому император умел сам. Об этом начальник охранки тоже мудро не обронил ни слова. Лишь сдержанно кивнул.

– Свободен, – хозяин кабинета нетерпеливо отослал от себя посетителя взмахом руки.

Уже на пороге Калинин обернулся, заметив, как молодой еще мужчина, хранитель всей Империи закидывает в рот голубую таблетку и запрокидывает голову с потерянной улыбкой.

Старик молча прошел по коридору, спустился по широкой лестнице, отмечая в нишах дворца неясные тени молчаливых охранников, сбежал по ступеням, и только оказавшись на стылом ветру, тянущем с реки, выругался.

– Как бы ты не закончил, как твой папенька, – прошептал он, не размыкая губ. Калинин даже в ярости всегда помнил, что и у стен есть уши.

* * *

Цареубийца ввалился в квартиру, негромко притворив за собой дверь. Поставил в угол сверток из мешковины. Стянул с головы маску-балаклаву и, не разуваясь, прошел на кухню. Налил воду в чайник, нажал кнопку включения. А потом довольно улыбнулся: способности, или, как их называли здесь, Сила, не оставили его. Только он называл свои способности Волей. И сегодня Воля сработала как надо. И все вышло на редкость легко. Жандармы даже ничего не поняли. Не стали обыскивать дом, не устроили погоню. В мире, где он родился, все прошло бы куда сложнее.

Чайник щелкнул, и мужчина достал из шкафчика кружку. Щедро насыпал туда заварки и залил кипятком. Вернулся в комнату и устало опустился в кресло. Сделал глоток обжигающей жидкости и довольно цокнул языком: напиток был восхитителен. Единственное, по чему он будет скучать, когда покинет эти земли, будет местный чай.

Он здесь уже неделю. И этот мир ему основательно не нравился. Все было каким-то… неправильным, по сравнению с Гигаполисом. Миром, который здесь называли «Преисподняя». Чудные они…

В Гигаполисе не было никаких аристократов и князей. А ресурсы там делились в зависимости от вклада человека в развитие района. По-честному. И Сила там была у всех. И если бы не Самосбор – в районах царила бы идеальная жизнь. Соблюдай правила, не влезай куда не надо – и будет тебе счастье.

Цареубийца сделал еще глоток и блаженно прикрыл глаза: минус один. Кто там следующий в списке?

Глава 8
Наследство

Матвей уже встречал нас у ворот. И вид старого дворецкого был очень уж обеспокоенным.

– Князь, с вами все в порядке? – спросил Матвей, открывая дверь авто.

– Со мной да. А вот Анастасия…

Девушка неподвижно сидела на заднем сиденье машины, глядя куда-то вперед, в только ей видимую точку.

– Княгиня, – позвал я сестру.

Девушка обернулась в мою сторону, и я подал руку. Сестра безропотно приняла помощь и вышла из машины.

– Усмирение? – тут же спросил дворецкий, и я кивнул:

– Я провожу ее и уложу спать.

Взяв стоявшую как статуя Анастасию под локоть, я повел ее по тропинке к дому. Чувствуя спиной пронзительный взгляд дворецкого.

* * *

Я открыл дверь и завел девушку в комнату.

– Осторожнее, – пробормотал, усаживая Анастасию на кровать. – Вот так.

– Подожди.

Она вдруг порывисто поднялась и начала снимать платье. Я ненавидел себя в этот момент, но с интересом посмотрел на стройную фигуру сводной сестры.

– Хватит пялиться, – беззлобно произнесла девушка и села на матрас.

– Начала разговаривать? – устало улыбнулся я. – Это хорошо.

Она немного помолчала. А затем произнесла:

– От тебя веет смертью, Святогоров.

– Вот как? – я удивленно поднял бровь. – С чего это?

Девушка вздохнула и монотонно продолжила:

– Разве Алешина тебе не рассказала? Наш отец был охотником на чудищ. Таким, как тот, что убил сегодня Милорадовича. Искал их по всей Империи по приказу Синода. И сгинул. Ты следующий. Потому что они вернулись.

Она обернулась ко мне, и на секунду показалось, что голос девушки расслаивался. А в глазах ее блеснул какой-то нехороший огонек.

Я подошел к ней и сел рядом.

– Кто «они»?

– У отца была книга. Найди ее. Это важно.

– Но…

– Это очень важно. Она где-то в кабинете. Голограмма подскажет, где искать, – оборвала меня она. И легла на кровать. А через секунду засопела.

Я только пожал плечами. Взглянул на нее. Сейчас, под успокоительным заклинанием, она казалась такой беззащитной.

– Когда-нибудь моя доброта выйдет мне боком, – пробормотал я и накрыл девушку покрывалом. Погасил свет и вышел прочь из комнаты.

* * *

Сон не шел. И я просто ворочался в кровати, пока не сдался. Открыл глаза и уставился в потолок. Что за книга и где ее искать?

Я сел на кровати. Босые ноги опустились на ковер. Странно было ощущать под стопами мягкий ворс. В моем прежнем жилище пол был стылым и скрипучим.

Встал, на ходу снял с подлокотника кресла тренировочный костюм. Оделся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

На пороге виднелись два силуэта. Дружинники устроили ночной обход. Меня скрывал полумрак, и я прокрался в правое крыло.

За все время, пока жил в особняке, я был здесь только единожды. В тот день, когда Синод признал меня наследником. Как-то раз хотел было попасть сюда, но дворецкий сказал, что еще не время. Он сослался на занятость. Теперь время пришло. Наверное.

Я приложил ладонь к панели, и замок пискнул. Ведущая в правое крыло дверь без скрипа открылась. И я вошел в коридор. Затопал к кабинету, в котором проходило мое вступление в права наследования. И едва я вошел, как в помещении тут же вспыхнул свет.

– Интересно, где может лежать ключ? – пробормотал я, осматриваясь по сторонам.

– Зачем он тебе?

Прозвучавший в тишине комнаты голос заставил меня вздрогнуть. На ладони тут же вспыхнуло Плетение очистительного пламени. Я резко вскинул голову, пытаясь определить, где говоривший. И облегченно вздохнул.

В углу светилась голограмма мужчины. Он стоял, скрестив руки на груди, и с интересом наблюдал за мной.

– Зачем тебе ключ? – повторила голограмма тем же тоном.

– Чтобы найти книгу, – произнес я.

Мужчина кивнул, словно бы мой ответ его устроил:

– Услышано. Иди за мной.

Он подошел к шкафу и указал на одну из книг. И я послушно потянул ее на себя.

Загудел электропривод, и тяжелая мебель медленно сдвинулась в сторону. На стене темнела пластина сканера.

– Открывай, если готов, – предупредил меня фантом со странной ухмылкой. И я приложил ладонь к поверхности.

Стена медленно разъехалась в стороны. Потянуло сквозняком, и я поежился от холода. А в черном провале загорелись лампы, освещая ведущую вниз лестницу. Мелькнула мысль, не зря ли я задумал это расследование. Но все же шагнул в проем.

Узкий коридор вывел меня к двери. И я с сомнением покосился на красную лампочку сканера. Выдохнул, собираясь с силами, и вновь приложил ладонь, чтобы войти.

Комната была небольшой. Стол, кресло и несколько облаченных в броню манекенов вдоль стены. Напротив них висела доска, какие обычно используют в классных комнатах.

Я прошел к креслу, сел в него, взял ключ, который лежал посреди пустой столешницы, и повертел находку в руке.

– Верхний ящик, – с готовностью подсказала голограмма.

Я отпер замочек и вынул пару перетянутых лентами блокнотов в кожаных переплетах. Открыл верхний на случайной странице. Да так и застыл с открытым ртом.

Здесь были собраны способности бойца Света. Слова, которые создавали Плетение, ранги… Я увидел то, о чем любой воин мог только мечтать – готовые алгоритмы, прописанные по шагам.

– Это… – пробормотал я, листая страницы.

– Все, что удалось собрать нашей семье, – ответила голограмма. – Часть твоего наследства… сын.

На последнем слове голос дрогнул. Впрочем, может быть, мне это только показалось.

* * *

На утреннюю тренировку я вышел с трудом. Веки никак не хотели открываться, а недовольный голос внутри советовал «поспать еще часик». Лишь с трудом мне удалось встать и отправиться во двор. И дело было не только в пробежке. А в книге способностей. Вернее, в Плетениях, которые были там собраны.

В голове даже появилась крамольная мысль пропустить пробежку. И только большим усилием я смог подавить эту идею.

Пробежка прошла в штатном режиме. Я уселся на коврик для медитации. Торопливо забормотал слова, погружаясь в глубокий транс.

И оказался в привычной монашеской келье. А передо мной появились узоры, сотканные из нитей Света.

В приюте, где я рос, не было тренера белого цвета. И все, что я получил, являлось базовым набором. А теперь передо мной открывался новый мир.

У меня были Слова Плетений, которые собирались поколениями. И я подошел к столу, на котором оказалась раскрытая книга моих умений. Взял гусиное перо и обмакнул его в чернильницу.

С каждым вписанным в книгу Словом на стене появлялся новый узор. Стойкость, Отчаяние, Усмирение, Внутреннее пламя…

Здесь были и усиления, и способности для атаки, связки, которые выводили на серию, и каждое Плетение я тут же активировал, наполняя Силой. И остановился я только тогда, когда понял, что исчерпал почти весь ресурс. Чернильница была пуста, а перо надломилось. Я посмотрел на стену. Вместо десятка узоров на сером шероховатом камне теперь светились добрые полсотни. А ведь еще оставалось много того, что я не дописал. Ладно, сделаю это позже.

Я расслабленно закрыл глаза, выходя из транса.

Первое, что я ощутил, была боль от жесткого приземления на коврик. Во время медитации боец парит над землей, теперь же Силы на плавный выход не осталось. А через долю секунды мир отозвался звуками, запахами и болью в копчике.

– Осторожнее нужно быть, братец, – послышался за спиной ехидный голос. Я обернулся. Анастасия, которая только что отработала серию, стояла возле тренировочных манекенов и лениво за мной наблюдала.

Я только кивнул. Трясущейся рукой достал из кармана фляжку с артишоковым чаем и сделал несколько жадных глотков, чувствуя, как зубы лязгают о металлическое горлышко.

– Совсем плохо? – поинтересовалась девушка.

– Да.

Слова давались с трудом. Меня бил сильный озноб. Все тело ломило, будто меня сбил КамАЗ. И еще несколько километров волок по дороге. Слишком много я потратил Силы, оставив только минимум. Теперь на пару дней о тренировках можно забыть.

– Откройся, – послышался за спиной едва различимый шепот. – Да давай уже! Не стану я пакостить.

Я нехотя распахнулся, и ладони сестры коснулись моей спины, обнимая и прижимая к себе. По телу прокатился приятный ветерок. Голова закружилась, а десны заледенели. Кожу начало покалывать, и я закрыл глаза. А ветер словно подхватил меня, отрывая от земли. Я раскинул руки и покорно отдался стихии, взмывая в воздух, растворяясь в стихии и впитывая Силу. По телу, от кончиков пальцев до затылка, прокатилась волна эйфории.

Впрочем, кончилось все это достаточно быстро.

– Хватит.

Сестра отпустила меня, села рядом, тяжело дыша:

– Сколько… Силы ты потратил?

– Много, – не вдаваясь в подробности, проворчал я и взглянул на нее. Хотел продолжить, но девушка меня опередила:

– Потому что не хочу, чтобы ты умер, – с усмешкой ответила она и добавила: – Пока не хочу.

– Спасибо, – тихо произнес я.

– И тебе. За то, что довез вчера меня домой. И уложил спать. Даже не воспользовавшись ситуацией.

– Секс без Вихря – заведомо бесполезное времяпрепровождение. Иначе… – ответил я и тут же поправился: – То есть: «Как я мог? Я же Светлый».

Девушка неожиданно сухо рассмеялась и встала с коврика:

– А все-таки ты забавный, Святогоров. Однажды я сломаю тебе нос. Ладно, идем. Пора обедать.

– Уже? – переспросил я. – Сколько времени?

– Без четверти двенадцать.

Я удивленно присвистнул. В медитативном трансе время течет по-другому. Но так потерять счет и просидеть почти пять часов?

Встал и пошел следом за девушкой.

* * *

– Обед был восхитительным, – произнес я, отодвигая тарелку. Откинулся на спинку стула и сделал глоток чая.

– Благодарю, князь, – склонил голову дворецкий.

– Вполне посредственно приготовлено, – фыркнула сестра. – Просто ты привык питаться в общественных столовых, видимо.

В гостиной работал телевизор. Ведущий какого-то телеканала рассказывал о похоронах Александра Милорадовича. Я задумчиво смотрел в стену, размышляя о своем.

За сегодняшний день я собрал целый арсенал способностей. Теперь нужно сделать из них комбинации. А потом и опробовать их в тренировке. Но сначала нужно заучить остальное. То, что смогу.

Удивленный вскрик Анастасии вырвал меня из обдумывания планов. Я с неодобрением покосился на сестру:

– Так явно выражать за столом эмоции – признак дурного тона, – начал было я. И осекся.

Лицо девушки было белее снега. Она застыла, глядя на экран. И я обернулся, чтобы увидеть репортаж. Там виднелась машина, задняя дверь которой была открыта. А рядом, на дорожке кладбища, лежал, раскинув руки, человек в белом парадном мундире. Оператор показал крупный план лужи крови, растекающейся по дорожке. На заднем плане слышались крики ужаса. А затем трансляция прервалась.

– Ч-что это значит? – нарушила молчание Анастасия. – Это ведь не может быть он? Не может ведь? – в ее голосе прорезались истеричные нотки.

– Это значит, что многое изменится, – угрюмо ответил дворецкий.

И где-то в глубине души я почувствовал, что Матвей прав. Изменится не только среди дворян, но и в мире.

* * *

Приемный зал старого Рейнеровского дворца освещался только светом факелов. И в полутьме за столом уже сидела дюжина человек в траурных белых мантиях.

– Убийство императора показало, что на проекты охранки было выделено недостаточное финансирование, – начал тот, что сидел во главе стола. – В ближайшем будущем охранная служба хочет восстановить отдел бесоборцев. Приказ уже подписан Беломорцевым, а первая группа набрана и через неделю приступит к обучению.

– Но семья Карамазовых… – начал было один из присутствующих.

– Получала мало помощи, – оборвал его мужчина. – Сам император был с этим согласен. И думаю, представители старых семей не будут возражать. Случаи проникновения из Преисподней участились. И семья Карамазовых не справится со всем этим в одиночку.

Несколько человек из сидящих за столом согласно кивнули.

– Ведомство всегда было подконтрольно Синоду. Пусть он и финансирует.

– У Синода не хватит средств, чтобы обучить даже первую партию бойцов, – парировал сидевший во главе старик. – А бойцы пригодятся в очень скором времени. Последние события наглядно это продемонстрировали. Также стоит понимать, что духовным лицам никто не угрожает. Нападения идут в сторону аристократии.

Люди за столом переглянулись. И вновь кивнули, соглашаясь с говорившим.

– Пусть будет по-вашему, князь, – высказался за всех один из них.

И в этот момент где-то там, за толстыми каменными стенами, послышался гулкий траурный выстрел «Авроры».

Глава 9
Первый день

– Готовы, мастер?

Начальник дружины вопросительно посмотрел на меня, и я встал в боевую стойку. Кивнул:

– Начнем.

Искры ударили в Броню, которую я накинул на себя почти на автомате. Коснулся Плетения усиления и внутреннего огня. Под ногами захрустела ледяная ловушка. Поздно. Если бы искры дезориентировали – может быть, план бы и сработал. Но…

Я сделал шаг в сторону, коснулся Плетения. И противника охватило белое пламя. Начальник дружины успел уйти в защиту, хотя и ненадолго. Усиления ложились одно на другое, вскрывая Броню. По земле прошла волна Света, подбросив противника и выводя его на серию. И тут же ударил Молот.

– Партия, князь, – поспешно крикнул тот.

Я остановился, и дружинник приземлился на тренировочный коврик. Я же подошел к парню и протянул ему руку. Участливо поинтересовался:

– Как вы?

– В порядке, – ответил тот и потер грудную клетку, морщась от боли.

Я щелкнул пальцами, поджигая огонек Целительной искры, и бросил его в дружинника. Затем активировал Стоицизм, чувствуя, как Сила мгновенно восстанавливается, наполняя Плетения.

Шесть дней траура прошли в тренировках. За это время я успел перетащить все Плетения из книги Святогоровых. Мне даже удалось освоить почти все новинки, которые я мог использовать на мастере. Приятным дополнением было несколько способностей, связанных с мистицизмом. И хотя мне удалось правильно их воспроизвести, мистик из меня был никакой. Я не понимал, как их использовать, и слушались меня Плетения плохо. Ладно, с ними разберемся позже. Может быть, мистик найдется на факультете храмовников. Кстати, сегодня первый учебный день. Несмотря на траур, начало учебного года было решено не переносить. Сам князь Калинин, начальник охранки, который стал секретарем императорской семьи, сообщил об этом. Он обратился к населению в трансляции на всех телеканалах и видеохостингах.

До поездки в Академию оставалось еще несколько часов. Самое время для того, чтобы успеть принять душ и позавтракать.

* * *

Стол в гостиной был уже накрыт. Сестры еще не было. В последнюю неделю Анастасия была какой-то подавленной и редко выходила из своей комнаты. Пару раз в гости заглядывала Алешина. Но даже ей не удалось вытащить Анастасию из дома.

Я прошел через комнату и сел за стол.

– Как настроение, князь? – участливо поинтересовался Матвей, наливая мне чай. – Готовы к первому учебному дню?

Я кивнул и сделал глоток. Хотя легкое волнение все ж таки было. Не очень люблю незнакомых людей. Особенно с моей родословной. Конфликтов будет не избежать, но начинать первый день ссорой или дуэлью не хотелось. А вот второй…

Мои размышления прервала Анастасия, которая спускалась по лестнице. Девушка что-то читала на экране планшета. И была настолько увлечена процессом, что абсолютно не реагировала на происходящее вокруг.

– Смотри не споткнись, – пожелал я, но девушка только отмахнулась. Прошла через гостиную и села за стол.

– Что пишут?

– Речь для выступления перед первокурсниками, – не отрывая взгляда от экрана, рассеянно пояснила девушка. – Всю ночь переписывала. А еще я теперь не знаю, кто будет представлять императорскую семью. После убийства Василия Алексеевича появилось некое междуцарствие. Нет, у императора остались двое наследников. Но ни Павел, ни Константин еще не вступили в права престолонаследия. Всеми делами заведовал пресс-секретарь семьи – старый князь Калинин. И я была уверена, что сейчас за кулисами развернулась борьба за то, кто же сядет на трон.

– Понял, – ответил я и сделал глоток.

Сестра оторвалась от чтения и зло посмотрела на меня. И я удивленно присвистнул:

– Выглядишь ты не очень. Похожа на панду. Или енота.

Смотрелась Анастасия и правда неважно. Под глазами залегли черные круги, а глаза были красными.

– Давай помогу.

Я щелкнул пальцами, и на ладони засветилось Плетение восстановления. Миг – и способность перелетела через стол и коснулась ее лица. И девушку охватило белое свечение, которое запульсировало. А через долю секунды я почувствовал, как сестра открылась, жадно впитывая способность. Зрачки Анастасии расширились, а на щеках выступил румянец. Черные круги начали медленно рассасываться, а белки глаз принимали естественный цвет.

– Ну вот, теперь получше, – произнес я, когда пульсирование исчезло.

Девушка только кивнула, растекшись на стуле и уставившись в одну точку бессмысленным взглядом.

– Эй, что с тобой? – обеспокоился я.

– Слишком… много… Силы, – с трудом произнесла она в ответ и потерла лоб.

– Плохо?

Губы девушки тронула потерянная улыбка:

– Наоборот. Очень… хорошо.

Я допил чай и отставил кружку. Встал:

– Ладно, приходи в себя. Скоро нужно будет ехать на занятия. И тебе стоит…

– Я знаю, что мне нужно и можно, – нашлась Анастасия, и стало ясно: она быстро вернула себе самообладание.

* * *

Здание Имперской академии было основано еще четыре столетия назад. И являлось одним из первых высших учебных заведений Союза. Главный корпус Академии располагался в центре города, рядом с площадью Восстания. По соседству с ним расположились Павловский замок и здание Синода. А за синей лентой Невы возвышался шпиль Военно-морской школы.

До начала учебы оставалось еще полчаса, но парковка у главного корпуса была забита. У дверей же уже собрались группы учеников.

– Попытайся не опозорить меня хотя бы в первый день, – склонившись, зло прошептала на ухо сестра.

Водитель уже припарковал машину и открыл дверь. Анастасия выпорхнула из авто и направилась к дверям корпуса. Уже у крыльца она остановилась рядом с группой студентов и завела разговор.

Я выждал пару минут и вышел из машины. Осмотрелся. Впрочем, знакомых у меня здесь было почти никого. Если только Алешина. Хотя она вряд ли станет общаться со мной в присутствии друзей. Все уже наверняка знают, что я бастард. С этими невеселыми мыслями я зашагал к дверям.

Окружающие старались меня не замечать. Хотя на спине я почувствовал пару презрительных взглядов. Но переходить к прямому конфликту путем оскорблений или провокаций детишки аристократов не спешили. Ну а ловить спиной злобные взгляды мне было не впервой.

В просторном холле было много народу. У стенда с расписанием образовалась внушительная очередь. Я вздохнул и достал телефон. Зашел в приложение Академии.

Первой парой была история. Рядом был номер кабинета. Двести сорок два. Я протиснулся сквозь толпу и пошел искать нужную аудиторию.

У кабинета я оказался вторым. На лавке рядом с дверью уже сидела девушка. Она увлеченно грызла колпачок карандаша и изучала толстую книгу, страницы которой пестрели от разноцветных закладок. А рядом с девушкой высилась стопка полиграфии.

– Привет, – я решил проявить тактичность.

Девушка оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня. Мельком взглянула на герб семьи, красующийся на лацкане пиджака.

– Привет, – коротко ответила она и вернулась к строкам.

Презрения в голосе я не заметил. И решил продолжить разговор:

– Что читаешь?

Девушка снова взглянула на меня. И в этот раз во взгляде сквозило явное неодобрение. Но тем не менее она повернула книжку обложкой ко мне. И я различил вытисненные золотом буквы: «История Российского союза».

И опять вернулась к чтению. Я лишь пожал плечами и сел рядом. Достал наушники и включил аудиокнигу. Откинулся на спинку лавки и уставился в потолок. Время от времени я замечал на себе косые взгляды моей однокурсницы. Но делал вид, что не обращаю на это никакого внимания. Да и книга была интересной, чтобы отвлекаться.

– Что слушаешь?

Я обернулся. Девушка прервала свое занятие и с интересом смотрела на меня, ожидая ответа. Молча достал из кармана телефон и разблокировал экран. Показал светившееся на дисплее название.

– Историю?

Девушка подняла брови. А большие глаза стали от удивления совсем уж огромными. Я вдруг отметил, что она была хорошенькой, если не замечать небрежно собранных на затылке волос и пятна чернил на подбородке. Девочки-заучки всегда казались мне тихим омутом, в котором водится нечто весьма интригующее.

Я кивнул:

– Не люблю читать. Быстро теряю интерес к книге. А вот аудио…

– И какой период? – живо поинтересовалась она.

– Смуту.

Она открыла было рот, чтобы спросить еще что-то, но в конце коридора послышались голоса. Собеседница смутилась и поджала пухлые губы. А через секунду я увидел нескольких парней и девушек, которые шли в нашу сторону. Из знакомых я с удивлением заметил не только Алешину, но и Муромцеву. Вот уж не думал, что княгиня стала поступать на учебу. Хотя…

Отпрыски семей шли в Академию вовсе не за знаниями. Точнее, чтобы завести новые знакомства и укрепить социальные связи. Скорее всего, Виктория решила идти по этому пути.

Когда компания подошла чуть ближе, я узнал еще одного «знакомого». Добрынина. Того самого, которого мы с Анастасией встретили в магазине. Правда, он и остальные сделали вид, что меня не заметили. Ровно так же, как и сидевшую рядом со мной девушку.

Завидев группу, моя собеседница поднялась с лавки и открыла двери аудитории.

– Прошу, – я пропустил вперед Муромцеву и Алешину.

Девушки благодарно кивнули и вошли в лекционную. Я направился было следом, оттеснив плечом Добрынина, который пытался пройти передо мной.

– Кажется, вы задели меня, мастер Святогоров. Я требую извинений, – послышалось за спиной.

– Согласно имперским правилам, мужчины входят в помещение по старшинству семей, – не оборачиваясь, ответил я. – А моя семья была и остается старше, чем ваша, мастер Добрынин. Если вы чем-то недовольны, мы можем обсудить этот вопрос. Назовите время и место.

За спиной послышался удивленный шепот. Очевидно, никто не думал, что бастард начнет отвечать на дерзость. Теперь же отступать Добрынину было поздно. Если сейчас он откажется от боя, то покроет семью позором. Впрочем…

– Мне кажется, вести разговор с бастардом недостойно моего уровня, – запальчиво произнес он. – Но, если хотите, я могу отправить на эту встречу своего слугу.

Я сел за свободный стол и посмотрел в сторону двери. Добрынин и еще несколько человек стояли у входа, сверля меня злобными взглядами.

– Недостойно, говоришь? – послышался из-за моей спины тихий голос. – Я тоже бастард. И сейчас ты оскорбил меня, мальчик.

Добрынин перевел взгляд на Муромцеву. Виктория оперлась ладонями о стол, и на ее милом личике начали проступать красные пятна.

– Нет, ты, конечно, можешь отказаться, – продолжила девушка с иронией. – Но думаю, тогда всем в этой комнате станет ясно, кто из нас мужчина. А кто девочка, которая пытается спрятаться за спинами прислуги. Ну так что? Ты согласен?

Когда парень совершенно смешался, княгиня выкрикнула:

– Давай, давай!

Злость Добрынина и его товарищей мигом испарилась, будто и не было ее. Лица собравшихся побледнели от страха. Потому что все знали, что Виктории довелось служить в «Легионе». А точнее, в «Висельниках». Частной наемной компании, которая успела поработать во многих войнах семей. И ни разу «Висельники» не были на стороне проигравших. А об умениях и безбашенности бойцов этого гусарского полка слагали легенды. Потому боевой клич произвел на них гнетущее впечатление.

Ситуацию спас прозвеневший звонок. И первокурсники поспешили в класс, вталкивая незадачливых аристократов внутрь. Муромцева громко фыркнула и заняла место у окна. А спустя пару минут в аудиторию вошел преподаватель. И по классу послышались шепотки.

– Сам Карамзин! – тихо ахнула сидевшая рядом со мной девушка. Та самая, с которой мне довелось поболтать у аудитории.

На вид ему было около тридцати пяти. Высокий, поджарый, с широким лицом и прямым носом – он производил впечатление сосредоточенного на чем-то своем человека.

Мужчина прошел к учительскому месту. Поставил на стол потертый портфель, снял пиджак и повесил его на спинку стула.

Ученики дружно встали, приветствуя преподавателя. Но мужчина только махнул рукой.

– Да сидите вы, – начал он отрывисто. – Итак, меня зовут Иван Сергеевич Карамзин. И я буду преподавать курс истории. Ну, давайте знакомиться?

Я зевнул и покосился в окно. На площади прогуливался народ. Последние теплые дни. Скоро в город придет осень, небо затянут серые тучи…

Кто-то задел меня за плечо, и я мигом обернулся. Никого. На столе меня ждал сюрприз. Игральная карта, рубашкой вверх, спрятанная под книгу, лежащую на самом краю стола. Сюрприз был организован так, чтобы я не заметил его сразу, иначе зачем было прятать это послание. Я перевернул ее и усмехнулся.

– Что вытащили из колоды, юноша? – донесся до меня повеселевший голос учителя.

– Туз пик, – я повернул карту преподавателю.

Тот удивленно поднял брови:

– Вот как? Вы знаете, что означает сие послание?

– Черную метку, – ответил я. – Его вручали подозреваемому в предательстве. Получивший ее с того самого момента являлся персоной нон грата в широком пиратском кругу.

– Занятно, – Карамзин посмотрел на меня внимательно, – кому же это вы так не угодили, мастер? Вас не рады видеть в стенах этого заведения.

В аудитории раздалось несколько приглушенных смешков. Но стоило преподавателю обернуться, как все веселье мигом стихло.

Я лишь пожал плечами.

– Кстати, вы не представились, – напомнил Карамзин. – Хотя, судя по вашему гербу, принадлежите семье Святогоровых. Наверное, Никита?

В последней фразе было больше утверждения, нежели вопроса. И я кивнул.

– Отлично. Не расскажете, что означает ваш герб? – продолжал Карамзин. – История государства состоит из истории семей, которые это государство основали. Прошу.

Он указал пройти к доске, а сам присел на край стола и скрестил на груди руки. И я вышел к ожидающему преподавателю.