Текст книги "Сфинкс"

– Алло, – пробормотала она.

– Извини, – сказал Гин, – я снова тебя разбудил.

– Это ты, Гин?

– Может, я перезвоню тебе утром?

– Нет, нет, – сказала она быстро, – не надо. Дай мне пару секунд, чтобы проснуться.

Гин ковырял спичкой в зубах. Когда они вернулись из цирка, он приготовил себе холодный сэндвич с говядиной и огурцами, и кусочки мяса застряли у него в зубах.

– Ты в порядке? У тебя какой-то странный голос.

– Все нормально, – сказала она. – Я нашла в библиотеке столько необычной информации.

– Это не потерпит до утра?

– Как скажешь, но здесь есть такие вещи, которые, думаю, ты должен знать. Я нашла это в одной старой книге под названием «Запретные религии Нила». Там целая глава об убасти, но кто-то вырвал иллюстрации. Библиотекарь сказала, что они были слишком вызывающие или что-то в этом роде.

Гин кашлянул.

– Там есть что-нибудь новенькое, чего мы до сих пор не знали?

– Да, есть такое, что по-настоящему обеспокоило меня, – сказала Мэгги. – Здесь рассказ о Тель-Басте и о поклонении богу-льву Басту, описание некоторых отвратительных ритуалов и небольшой фрагмент, рассказывающий об их свадьбах.

– Ты можешь прочитать?

– Конечно. Вот: «… по строгой заповеди бога-льва Баста женщинам вменялось в обязанность продолжать и защищать род убасти из поколения в поколение. Они должны были сочетаться браком попеременно со львами и с мужчинами. Другими словами, если женщина-убасти спаривается со львом, ее дочь обязана вступить в союз с мужчиной и так далее, чередуясь. Это должно было сохранить и упрочить уникальную смешанную расу человекольвов».

Гин выслушал.

– Это какая-то бессмыслица, – сказал он, – ты не находишь?

– Почему?

– Мать Лори вышла замуж за мужчину – Жана Сэмпла, Лори вышла замуж за меня.

– Ты еще не спал с ней, не так ли? Так что она еще не вступила в союз с тобой.

– Да, но как только она оправится после операции…

– Подожди, Гин. Только послушай, что здесь написано: «Ритуал бракосочетания у убасти сложный и всегда проводится строго в соответствии с заветами великого бога-льва Баста. Если женщина вступает в брак с мужчиной, она преподносит ему деньги и драгоценности и приносит в жертву льва в его честь. Но если она становится женой льва – она предлагает ему в качестве жертвоприношения мужчину»…

– Мэгги! – перебил Гин.

– Подожди, это не все. Слушай. «После того, как женщина сочетается браком с мужчиной, она должна позаботиться о том, чтобы сохранить в тайне свою родословную. Ее избранник должен навсегда замолчать. Обычно она откусывает ему язык».

Гин молчал. Он слушал дыхание Мэгги на другом конце провода и задумчиво потирал лоб, его мысли путались, он чувствовал пустоту и неуверенность.

– Ты в этом уверена? – спросил он хрипло.

– Так написано в этой книге и повторяется в некоторых других источниках.

Он сделал глубокий вдох.

– Думаешь, это правда? – спросил он. – Или, по-твоему, это всего лишь легенда?

– Я не знаю, Гин. Извини. Я просто подумала, что ты должен об этом знать.

– Мэгги, – сказал он тихо, – мы сегодня ходили в цирк.

– Я думала, ты не любишь цирк.

– Я не люблю, но Лори настаивала. Когда представление закончилось, она повела меня смотреть львов.

– Ну?

Но он не мог ничего сказать. Он не мог рассказать даже Мэгги о своей догадке. Но если следовать легенде, то сейчас очередь Лори отдаться льву, и лев здесь, недалеко, он ждет ее. И если то, что написано в книге, – правда, значит, она вышла замуж за Гина не по любви, ее выбор никак не связан с привязанностью к нему, доверием или уважением. Она умышленно соблазнила, завлекла его и женила на себе, чтобы предложить в качестве приманки своему «суженому». Вот что имел в виду Матье, когда сказал «газель Смита». Гину Кейлеру предназначалось стать свадебным подарком, который Лори Сэмпл преподнесет хищнику – будущему отцу своих детей.

Онемев, он опустил трубку на колени. Все было так логично, все сходилось. Может, Лори искренне любила его в самом начале и поэтому так старалась его предостеречь. Она ведь знала, что произойдет, если они полюбят друг друга и поженятся, она, конечно, знала, что должна будет принести его в жертву.

Проявив слепое упрямство, он, оказывается, добился того, что попал в западню. Как только миссис Сэмпл увидела его, ни он, ни Лори уже не могли ничего изменить, не могли не пожениться. Она льстила Гину, поощряла его ухаживания за Лори. Как мать и как преданная последовательница религии бога-льва Баста, она, по-видимому, смогла заставить Лори соблюдать неизменный ритуал.

Лори и ее мать сделали все, что могли, чтобы задержать его в своем доме и подготовить к роли, которую ему в конечном счете предстояло сыграть. Может, кровавая охота Лори той ночью после их свадьбы была ее ошибкой, чуть было не спугнувшей его, но теперь он понимал, как старательно миссис Сэмпл внушала ему веру в то, что это всего лишь досадный эпизод и что Лори скоро изменится к лучшему.

Она никогда не изменится к лучшему. Она дочь убасти и, как все женщины-убасти, выполняет священную древнюю миссию продолжения рода бога-льва Баста. Легче «перевоспитать» убежденного мусульманина или набожного католика.

– Гин, – позвала Мэгги, – ты меня слушаешь?

– Да, Мэгги.

– Гин, ты сейчас думаешь о том, о чем я уже подумала. Я имею в виду… мне неприятно говорить об этом, но…

Он кашлянул.

– Не знаю, Мэгги, только, кажется, все сходится. Это ответ на все вопросы.

– Если это правда, Гин, ты должен покинуть этот дом как можно быстрее.

– Ну, а если это не правда?

– Гин, когда они отдадут тебя на съедение льву, не думаю, что у тебя будет время рассуждать.

– Но что, если это не правда? Что, если это древняя легенда? Если я уйду сейчас, я потеряю Лори. Отношения у нас и так довольно натянутые.

Мэгги некоторое время молчала.

– Почему бы тебе не разыскать Матье и не спросить у него?

– Матье?

– Помнишь, что он пытался сказать тебе что-то о сыновьях Баста? По логике вещей, кто они такие? Это львы, Гин, самые настоящие львы.

– Но почему…

Гин замолчал и нахмурился.

– Мэгги, – сказал он, – прочти еще раз этот отрывок о сохранении тайны их рода,

Мэгги зашуршала страницами и начала читать:

– "После того, как женщина сочетается браком с мужчиной, она должна позаботиться о том, чтобы сохранить в тайне свою родословную. Ее избранник должен навсегда замолчать. Обычно она откусывает ему язык".

Гин выслушал и кивнул.

– В этом есть смысл, не так ли? – произнес он тихо.

– Что ты сказал?

– Все сходится. Матье – это вовсе не Матье. Он отец Лори. Не могла бы ты завтра утром найти в архиве фотографии Жана Сэмпла? Если он и Матье – не одно и то же лицо, тогда я не знаю, что и подумать.

– Но если он действительно знает о людях-львах, если они откусили ему язык, он, наверное, хочет оттуда сбежать?

– Может, хочет, – сказал Гин, – а может, и нет. Что будет делать немой дипломат? Может, ему проще оставаться в этом доме, ведь мать Лори ухаживает за ним. Может, он все еще любит ее. Думаю, мне лучше найти его и самому обо всем расспросить.

– Гин, – встревоженно спросила Мэгги, – у тебя есть оружие?

– Конечно. Большая охотничья винтовка.

– Пожалуйста, будь осторожен. Если понадобится помощь, звони мне, я сразу же приеду.

– Думаю, я справлюсь с этим. Не могла бы ты оставаться у телефона?

– Конечно. Дай мне знать, когда поговоришь с Матье.

– Хорошо. И спасибо, Мэгги. Это все, что я могу сейчас сказать.

– Ничего не говори. Только, пожалуйста, останься в живых.

Гин достал винтовку из-под кровати и проверил, заряжена ли она. Часы показывали четверть второго. В доме было очень тихо и темно. Вчерашний ветер прекратился, и ночь, казалось, утопала в спокойствии и безмолвии. Только крики сов в лесу нарушали тишину спящей усадьбы.

Гин надел свитер и темно-серые слаксы. Затем взял в правую руку винтовку и бесшумно подошел к двери. Дверь скрипнула. На лестничной площадке было пустынно и темно.

Гин знал, что комната Матье находится где-то внизу, но не знал, где именно. Двигаясь как можно тише, он на цыпочках пересек площадку и остановился на лестнице. Сквозь витражное окно у него за спиной в дом проникал слабый свет. Гин подождал, прислушался, но кругом была тишина.

Держась рукой за перила, он начал медленно спускаться по лестнице. В холле было так темно, что ему пришлось остановиться и подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Затем он прошел через холл к двери в кухню и толкнул ее. Гин был уверен, что комната Матье находится где-то рядом с помещением для мытья посуды.

Дверь в кухню скрипнула, и Гин замер, опасаясь, что кто-нибудь услышал и проснулся. Он не имел в виду Лори – она спит в запертой на ключ комнате. Миссис Сэмпл – вот кто его беспокоил. Легенда, которую ему прочитала Мэгги, подтверждала, что миссис Сэмпл – мощная доминирующая сила в этом доме, преданная идее продолжения рода, она не потерпит, чтобы кто-то ночью рыскал по ее дому. Но, не уловив ни звука, он мягко прошел через кухню к двери посудомоечной. Она была слегка приоткрыта. Гин толкнул ее дулом винтовки. За дверью была непроглядная темень, ему пришлось двигаться на ощупь. Вытянув одну руку вперед, чтобы не натолкнуться на мебель, и отвесно держа винтовку в другой руке, Гин осторожно передвигался вдоль левой стены в ту сторону, где, как он предполагал, должна быть комната Матье. То и дело он останавливался и прислушивался, но ничто не нарушало тишину в доме.

Но когда он собирался повернуть ручку двери, ему вдруг показалось, что где-то недалеко раздались чьи-то шаги. Гин замер, потом снова взялся за дверную ручку, но в этот момент кто-то вдруг больно ударил его по шее чем-то тяжелым, похожим на металлический прут. Гин потерял равновесие и, цепляясь за стену, упал на пол. Винтовка выскользнула из его руки и отлетела в сторону. Кто-то навалился на него сверху и мозолистой рукой зажал ему рот. Гин замотал головой, пытаясь освободиться, но противник был намного сильнее.

– Не двигаться, – прохрипел глубокий голос с придыханием, – или я сверну тебе шею.

Гин лежал спокойно. Он так ударился затылком о каменный пол, что у него потемнело в глазах от боли.

– Это вы, месье Сэмпл? – пробормотал он.

Наступила долгая пауза. Затем человек слез с него и убрал руку с его лица.

– Как вы узнали про меня? – спросил он хриплым глухим голосом.

Гин приподнялся на локте и осторожно потрогал ушибленный затылок.

– Я вычислил, – сказал он тихо, – опираясь на факты.

– Вы все знали об убасти?

– Нет, до сегодняшней ночи я знал не все. Моя секретарша провела расследование в специальной антропологической библиотеке. Она раскопала материал о ритуале их размножения.

– Газель Смита, – прохрипел Сэмпл.

– Верно, – сказал Гин, – газель Смита. Сегодня ночью я наконец понял, что это такое и для чего меня женили на Лори.

Сэмпл протянул руку и помог Гину подняться.

– Нам надо пройти в мою комнату, – сказал он. – Мы не должны их разбудить.

Он открыл дверь, соседнюю с посудомоечной, и провел Гина в маленькую комнату, которая служила ему спальней и гостиной одновременно. Там была узкая незастланная кровать с красным покрывалом, длинная самодельная полка для книг и два потертых кресла. Комната обогревалась крошечным электрическим камином с тусклым рефлектором, единственным удобством была электроплита, на которой Сэмпл готовил себе кофе и чай. На стене висели фотографии в рамочках: французские офицеры в Тунисе и Алжире, миссис Сэмпл, Лори в детстве.

– Присаживайтесь, – предложил Сэмпл. – Извините, что ударил вас. Я должен сам себя защищать.

Гин сел.

– У вас есть сигареты? – спросил он.

– Если вы не имеете ничего против «Голуазес». Мне выдают их по сто штук в неделю.

Гин взял сигарету из предложенной ему Сэмплом голубой пачки, и вскоре комната наполнилась едким табачным дымом.

Сэмпл сел напротив и скрестил ноги. У него было то же знакомое Гину непроницаемое каменное лицо, но впервые Гин заметил, что его невозмутимость – скорее отражение его внутренней сосредоточенности и скрытности, чем агрессивное отношение к окружающему миру.

– Вы хорошо разговариваете, – сказал Гин. – Вы сами научились?

Сэмпл кивнул:

– После того как эта львица откусила мне язык, я долгое время вообще не мог говорить. Но потом я прочитал в журнале «Тайм» о людях с удаленной гортанью, о том, как они снова научились говорить, и я попробовал. Конечно, это было нелегко, мне потребовалось много усилий, но я не могу позволить этим львицам узнать, что я хорошо разговариваю. Однажды, к их удивлению, я заговорю.

– Вы меня удивили.

– Я испытал то же чувство, мистер Кейлер, по отношению к вам. Я думал, вы безропотно примете свою участь, как послушная газель.

– Вы знали, что они затевают?

– Конечно.

– Тогда почему не сказали мне об этом раньше?

– Я пытался навести вас на эту мысль. Но они, эти львицы, постоянно следят за мной. Если бы они узнали, что мы с вами разговариваем, они разорвали бы меня на куски.

– А как насчет полиции?

– Мистер Кейлер, я хочу жить. Я думал, вы окажетесь достаточно глупы, чтобы позволить заманить себя в это логово, и будете безропотно ждать, когда вас отдадут на съедение льву. Но это было бы ваше личное дело.

Сэмплу потребовалось немало времени, чтобы сказать все это, он делал паузы между предложениями, чтобы отдохнуть, но Гин был удивлен чистотой его своеобразного трубного голоса. Человек без языка должен был провести много бессонных ночей, упражняясь и разрабатывая свой голос. На полке Гин заметил несколько книг по отработке дикции и голоса.

– Месье Сэмпл, – сказал он, – не могли бы вы рассказать мне, что здесь происходит, чем на самом деле занимаются Лори и миссис Сэмпл.

Сэмпл закурил.

– То, что они делают, они не считают сверхъестественным. Они просто продолжают род бога-льва Баста.

– Но как они заставляют льва… как они представляют себе совокупление со львом?

Лицо Сэмпла оставалось бесстрастным.

– Это ритуал, который всегда соблюдался. Корнями он уходит к временам Тель-Баста, о котором, полагаю, вы уже знаете. Когда Рамзес изгнал почитателей бога-льва Баста с Верхнего Нила и навсегда их проклял именем солнечного бога Гора, изгнанники поклялись, что будут продолжать свой род, что имя Баста никогда не умрет. И, как видите, спустя столетия оно не умерло. – Французский дипломат замолчал, чтобы передохнуть, и затянулся сигаретой. – Когда для девушки приходит время вступать в половые отношения со львом, чтобы продолжить род, она проходит через следующую процедуру. Девушка начинает выходить в свет, чтобы подыскать будущую жертву-мужчину, лакомый кусочек для льва. Очень важно, чтобы это был зрелый и умный мужчина. Вот почему Лори поехала тогда на вечеринку – чтобы кого-нибудь выбрать.

Вы, к несчастью, предложили себя сами и действительно понравились Лори, а потом она полюбила вас. Она не хотела, чтобы жертвенным даром стали вы. Но вы с необыкновенным упрямством, казалось, сами предлагали себя Басту. Когда моя жена увидела вас, она решила, что вы самый подходящий объект, и именно поэтому так много сделала, чтобы задержать вас здесь.

– А как же та ночь, когда Лори убила овцу? Безусловно, это был риск. Ведь тогда я чуть не ушел от нее.

– Это всегда происходит, – прохрипел Сэмпл. – Она не могла не сделать этого. Когда приближается время совокупления, львиные инстинкты у женщин убасти проявляются с неимоверной силой – они рыскают по ночам как настоящие львицы. Днем они этого не делают, потому что на них лежит проклятие бога Солнца, Гора. За несколько недель до так называемой «свадьбы» со львом начинаются приготовления. Девушка обмазывает себя кровью ребенка-первенца. Делается это, чтобы доказать себе, что она настоящая львица и что в ее жилах течет кровь убасти.

– Так, значит…

– Да, это была не овца. Ваши подозрения были совершенно справедливы. Она исчезла ночью и загрызла мальчика до смерти, сожрала его.

Гин закрыл глаза.

– О Боже, – тихо произнес он. – Подумать только, я ведь верил ей.

Сэмпл пожал плечами:

– Это не ваша вина. Вы доверяли своей жене. Помните, я ее отец, мистер Кейлер, и если бы она была нормальной женщиной, то нашла бы в вас образцового мужа.

Гин глубоко затянулся сигаретой.

– Спасибо, месье Сэмпл, это звучит утешительно.

Сэмпл встал и подошел к стене с фотографиями.

– Это моя жена в день нашей свадьбы. Разве она не красива? Если бы я только знал, к чему это приведет…

– Месье Сэмпл, как-то ночью мне показалось, что я увидел какой-то силуэт, ползающий по стене дома. Я зашел в комнату Лори, но она была там и спала.

Сэмпл кивнул:

– Да, на стене была моя жена. Как жрица-львица она обязана соблазнить льва провести ночь с ее дочерью. Один соблазн – это, конечно, вы – главное жертвоприношение. Вас предложат льву после совокупления, и он сожрет вас. Вы и лев станете тем, что они называют «хаким аль-фарикка» – «две любви в одной». Чтобы привлечь льва на место совокупления, надо найти мальчика и распотрошить его; еще живого, его волокут по земле, обозначая его кровью и внутренностями место для спаривания.

Гин нахмурился.

– Вы имеете в виду, что еще один мальчик был убит?

Сэмпл кивнул:

– Прошлой ночью. Это сын французского посла. Моя жена, конечно же, хорошо знает французское посольство и всех, кто живет и работает там. Для нее не составило труда выкрасть мальчика ночью.

– Я не могу в это поверить. Я просто не могу поверить. Вы говорите, что миссис Сэмпл утащила мальчика прямо из постели и убила его только для того, чтобы прочертить кровавый след?

– Вы не обязаны мне верить, – сказал Сэмпл. – Но я думаю, вы увидели достаточно, чтобы убедиться, что все это правда. Это женщины-львицы племени убасти, мистер Кейлер. Они самые ужасные создания на земле со времен Рамзеса и фараонов.

Гин смял сигарету.

– Но если вы знали об этом, почему вы ничего не пытались сделать? Хоть что-нибудь?

Сэмпл сел на край кровати. Он теребил обтрепанные кисточки на покрывале.

– Наверное, вы подумаете, что я трус. Да, это так. Я научился сидеть тихо и делать то, что мне скажут. Это единственный путь остаться в живых. Я не могу сбежать отсюда. Если бы я хоть раз попытался покинуть этот дом, львицы нашли бы меня и разорвали на куски.

– По-вашему, лучше допустить смерть двоих детей, чем…

Сэмпл поднял голову:

– Вы не должны напоминать мне об этом, мистер Кейлер. Бывают минуты, когда я мог бы перерезать себе горло от стыда. Убасти приносят только смерть, где бы они ни появились. Так было и в Канаде, когда был убит другой мужчина вместо меня. Бродяга из Ванкувера. Моя жена одела его в мою одежду и растерзала его до неузнаваемости. Потом она сказала, что это мое тело, и таким образом я «умер». Эти убасти такие хладнокровные, мистер Кейлер, что приходится делать выбор: умереть как овца или жить как крыса.

– Ради Бога, но у вас же было оружие. Какого черта вы не взяли охотничье ружье и не продырявили их головы?

Сэмпл хмыкнул:

– Винтовка, мистер Кейлер, но ни одного патрона. Они дали вам эту винтовку, мистер Кейлер, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. Вот и все. Патроны-то холостые.

Гин встал и стряхнул с одежды пепел.

– Месье Сэмпл, – сказал он, – я ухожу отсюда. И первое, что я сделаю, как только покину этот дом, – позвоню в полицию.

– Я не могу этого допустить, – бесстрастно сказал Сэмпл.

– Тогда вам надо будет силой остановить меня.

– Я могу остановить вас. Я специалист по кравмаге. Меня тренировали израильтяне на Ближнем Востоке.

– Месье Сэмпл, вы не понимаете. Если я позвоню в полицию, мы сможем убраться отсюда и справиться с Лори и вашей женой.

Сэмпл покачал головой:

– Все вы, американцы, такие: полиция, разбойники! Вы не понимаете, какая бойня может начаться. А что будет со мной? Я так же виноват в смерти этих мальчиков, как и они. Как это назовут? Соучастие в убийстве. Я – соучастник.

– Месье Сэмпл, я ухожу.

– И не пытайтесь, мистер Кейлер. Тогда вы умрете страшной смертью. Пусть лучше это произойдет легко и быстро. Вы не успеете добраться до ворот, как они поймают вас. И кроме того, лев уже идет сюда из цирка.

– Лев? – ошарашенно переспросил Гин.

– Именно. Прошлой ночью моя жена отметила ему кровью путь от цирка к дому. «Свадьба» состоится сегодня ночью. Понимаете, ее ускорили, потому что цирк должен был вот-вот уехать отсюда.

Гин вдруг вспомнил слова миссис Сэмпл за ужином. «Останьтесь еще на неделю, – говорила она. – Дайте Лори еще семь дней. И вы обнаружите, как сильно она изменится».

– В таком случае чем быстрее я уйду отсюда, тем лучше.

Гин открыл дверь.

Только что Сэмпл неподвижно сидел на кровати, но, как только Гин попытался выйти из комнаты, он с удивительным проворством вскочил и захлопнул дверь правой ногой.

Гин отступил. Он сжал кулаки и принял боксерскую стойку, как его учили в школе.

Сэмпл осторожно обошел вокруг него, наблюдая за ним таким же, как обычно, невыразительным взглядом.

– Давайте попробуем, месье Сэмпл, – сказал Гин. – Вы и я – мы вместе сможем их победить. Почему бы нам не сразиться с ними?

Сэмпл покачал головой:

– Потому что мы не можем тягаться со львами. Преимущества на их стороне. Извините, мистер Кейлер, но вы не сможете уйти.

Гин быстро наклонился вперед, но Сэмпл ударил его ребром ладони по голове так, что у него зазвенело в ушах. Он зашатался, но удержался на ногах и спрятался за одно из кресел. Они оба тяжело дышали, уставившись друг на друга, их мышцы были напряжены. Быстрым движением Гин двинул кресло вперед, под ноги Сэмплу, и всем своим весом навалился на спинку. Сэмпл на мгновение отступил; Гину этого было достаточно, чтобы распахнуть дверь и скрыться в темной посудомоечной.

Сэмпл отшвырнул стул, как пушинку, и ринулся за Гином так быстро, что тот едва успел развернуться в ограниченном пространстве крошечной комнатушки.

– Вы делаете ошибку, – задыхаясь, прохрипел Сэмпл. – Вам не убежать. Мне очень жаль, но выхода отсюда нет.

Он внезапно ударил Гина ногой в живот. Гин согнулся, корчась от боли, и упал на пол. Плечом он наткнулся на дуло винтовки.

– Теперь, мистер Кейлер, встаньте, – сказал Сэмпл. – Пожалуйста, сделайте это тихо. Еще немного шума – и мы разбудим львиц.

Гин встал на колени, хватая ртом воздух. Затем он нащупал в темноте винтовку. Он потянулся к спусковому крючку и, переводя дыхание, замер, пока не почувствовал, что Сэмпл немного расслабился.

Ему надо было действовать быстро. Невероятно быстро. Он должен был сделать это так мгновенно и точно, чтобы Сэмпл даже не успел сообразить, что случилось.

Он сосчитал: «Пять, четыре, три, два, один», напряг мышцы и направил винтовку прямо в лицо месье Сэмплу, так что дуло оказалось в дюйме от его глаз. Раздался оглушительный выстрел. Патрон был холостой, но взрыв пороха ослепил месье Сэмпла. Француз с криком упал на спину и, закрыв руками глаза, задергался на полу.

– А-ах, мои глаза, глаза… о, помогите, мои глаза… – шептал он по-французски.

Гин схватил винтовку и выскочил из посудомоечной. Он знал, что нельзя оставлять месье Сэмпла в таком состоянии, но львицы довольно быстро найдут его. Сейчас надо воспользоваться преимуществом и как можно скорее покинуть усадьбу Сэмплов.

Он пробежал через кухню и обеими руками распахнул дверь в прихожую. Входная дверь была справа, всего в двух шагах от него. Надо только открыть три засова и один тяжелый замок – и он будет на свободе. Гин захлопнул за собой дверь в кухню и побежал по кафельному полу.

Первый засов открылся легко, второй оказался немного жестче. Он услышал за спиной какие-то звуки, грохочущие, низкие, угрожающие, похожие на скрежет когтей по дереву. Он обернулся. В нескольких ярдах от него была лестница, ступени вели к витражному окну. Он увидел гибкие обнаженные фигуры, бледные во мраке ночи, передвигающиеся на четвереньках. Это были Лори и миссис Сэмпл. Их волосы были растрепаны, а глаза – такие же блестящие и холодные, как у тех львов в цирке.

Они оскалились и злобно рычали. Шаг за шагом они спускались по ступенькам и приближались к нему по коридору, рыча и мотая головами. Они оскалили желтые, изогнутые, острые зубы. Гин понял, что в них уже не оставалось ничего человеческого.