Текст книги "Эйдолон"

– Почему ты пригласила жену и дочь Сферина на личную встречу после ужина? Это очевидное проявление благосклонности.

И возмущения у других. Многие не одобряли Ильдико как королеву, но это не делало ее менее влиятельной, а ее внимание менее желанным.

Ильдико так долго молчала, что он уже не ждал ответа. Она перестала гладить ему волосы и спрятала руку под одеялом. Бришен остро чувствовал потерю. Ильдико настороженно молвила:

– Леди Инени образованна, хорошо говорит и вдумчива. Мне говорили, она умеет обращаться с ножами и луком. Ее идея с плотиной была блестящей.

Последовала неловкая пауза. У Бришена все внутри сжалось в ожидании ее следующих слов. Он знал, что она скажет.

– Из нее выйдет достойная королева, Бришен.

Бришен вскочил на ноги и навис над женой.

– Прекрати, Ильдико.

Ее глаза округлились, она села. Закутанная до шеи и запястий в плотную ночную рубашку, она сама напоминала ему призрака: бледная кожа и наряд, странный затравленный взгляд.

– Перестань сватать меня за каждую каи, которая переступает порог Саггары. Насколько я знаю, у меня есть жена, с которой я более чем счастлив коротать свой век. – Он перевел дыхание, стараясь подавить гнев. – Ты так стремишься к свободе?

– Я не пленница. Нет свободы, которую нужно искать, есть только долг, который нужно выполнить! – закричала она в ответ, а потом напряженные черты смягчились, как и голос. – Ты слышал Эльсод.

– Мне все равно, что говорит эта старуха! Я отказываюсь принять такую судьбу! Это поражение, а я не терплю поражений. Ни от галлу, ни от политики, ни от махинаций честолюбивых придворных паразитов.

Он сжал кулаки и постарался успокоиться.

– Я спасу свое королевство, – тихо сказал Бришен. – И наградой станет моя жена рядом со мной.

Тонкие пальцы обхватили его запястье и сжали. Глаза Ильдико заблестели в темноте.

– Обещай, что вернешься ко мне живым и невредимым.

– А ты пообещай, что будешь здесь, чтобы мне было ради кого возвращаться, – потребовал он.

– Клянусь.

Он поставил колено на кровать и наклонился, уперев руки по обе стороны от нее.

– Я не горю желанием обзавестись наследником, Ильдико. Я сгораю от отчаянного желания. Только это, и ничего более. Не важно, что ты веришь, будто недостойна быть королевой. Не для меня. Ты – все. – Ее веки опустились, и с приоткрытых губ сорвался тихий всхлип. – Возлежи со мной. Подари воспоминание о твоих прикосновениях, чтобы я мог унести их с собой, когда поеду сражаться с галлу.

Она бросилась к нему, крепко обвила руками шею и притянула к себе, пока они оба не упали на кровать. Одежда вмиг полетела на пол. Они лежали под одеялом, кожа к коже, пока руки скользили по телам друг друга.

Ильдико обхватила ладонями лицо Бришена.

– Здесь так темно. Кроме твоего глаза я ничего не вижу.

Бришен поцеловал любимую, обводя кончиком языка губы, прежде чем, нежно поддразнивая, скользнуть в ее рот. Когда он отстранился, они оба еле дышали.

– Неправда, – сказал он, покрывая поцелуями лоб, щеки и нос Ильдико. – Темно или нет, ты видишь меня. С того первого дня в саду Присида – в день нашей свадьбы – ты всегда меня видела.

Ильдико крепко прижала его к себе, обняв за плечи и обхватив ногами за талию. Он лежал в горячей колыбели бедер, а восставшая плоть прижималась к ее лону.

– Прости меня, – взмолилась Ильдико. – Я лишь хотела быть честной с тобой, но вместо этого проявила бессердечие.

Он попросил ее замолчать.

– Между нами нет осуждения, Ильдико. Не здесь, не сейчас. Никаких демонов, с которыми нужно сражаться, или хранителей памяти, которым нужно подчиняться. Никаких тронов, которые нужно защищать. Только мы.

«Навсегда», – подумал он.

Позже Бришен удивился, как их занятие любовью не подожгло кровать. Такое же отчаяние, как и раньше, но оно больше не было омрачено страхом перед тем, что она бросит его, или ее непониманием его привязанности.

Они лежали в любовной истоме. Ильдико кончиком пальца рисовала узоры на груди и животе Бришена. Она украдкой поцеловала его в сосок, а затем, дразня, подула на него. Бришен дернулся и накрыл чувствительный бугорок рукой. Он провел кончиками когтей по ее ягодицам, лаская, словно порывом воздуха.

– Прекрати, – теперь уже она подпрыгнула.

Бришен поцеловал ее в макушку, ни на минуту не раскаиваясь в содеянном.

– Сладкая месть.

Ильдико еще теснее прижалась к нему, и ее дыхание постепенно стало глубже. Бришен думал, что она спит, пока она сонно не спросила:

– О чем ты думаешь?

В их мирном коконе объятий ему не хотелось высказывать вслух свои мрачные размышления. Но он не мог проигнорировать вопрос любимой.

– Что я не могу потерпеть неудачу в этом начинании.

– Не потерпишь, – заявила она в непоколебимой вере. – Тебя будут почитать. Великий король Каи, который спас королевство, а возможно, целый мир.

Бришен вздохнул и обнял любимую, стараясь сжимать не слишком сильно. Если бы он стиснул ее, как хотел, то раздавил бы. Ильдико устроилась на нем и вскоре задремала, тепло дыша в грудь.

– Я был бы счастлив прожить свою жизнь просто как Бришен, – прошептал он ей в волосы. – Которого любила Ильдико.

Глава 12

– Саггара близко.

Киргипа посмотрела вслед груженой повозке, которая с грохотом въехала в толпу. Колеса скрипели, волы фыркали и напрягались, таща тяжелую телегу по изрытым колеям, ведущим от портов Эскариэль к городу.

Стоял оглушительный шум. Черная бурлящая стена из галлу по ту сторону берега визжала и разочарованно стенала из-за невозможности добраться до добычи, движущейся в поле зрения. Река пела в ответ, насмехаясь над ордой. Домашний скот блеял и ржал, инстинктивно осознавая близость смертельно опасного хищника. Лошади вставали на дыбы, сражаясь со всадниками, и нескольких каи едва не растоптали, когда возница не удержал шестерку и промчался через город.

Киргипа отдала королеву Дендере, чья военная выучка помогала лучше заботиться о ребенке в этом опасном хаосе. Некос постучал по уху и покачал головой. Киргипа была вынуждена крича повторить вопрос.

– Меньше часа езды верхом. Не больше! – крикнул он в ответ.

Они прибыли в портовый город несколькими часами ранее, с тревогой отмечая, что несколько галлу, следовавших за ними по пятам, внезапно превратились в новую орду. Не существовало единой орды, что отравляла землю и выслеживала каи.

Сотни повозок, набитых каи и их пожитками, заполонили главную дорогу. Солдаты на лошадях пробирались сквозь толпу, разнимая периодически вспыхивающие драки из-за места для повозок и делая все возможное, чтобы поддерживать порядок.

Взгляд Дендеры скользил по царящему вокруг хаосу.

– Удачи в поисках! – крикнула она. – Даже будь у нас деньги или что-то ценное для обмена, никто не откажется от своего места в повозке.

Некос указал на полупустой фургон в стороне. Возничий наклонился со своего высокого сиденья, отсчитывая монеты, которые каи вытащил из сумки.

– Оставайтесь здесь. Я постараюсь найти места. По крайней мере одно. Мы с тобой можем прогуляться, пока Киргипа будет ехать с ребенком.

Он вернулся хмурый как грозовая туча. Дендера посмотрела мимо него на повозку, в которой по-прежнему было достаточно места для троих.

– Только не говори, что он сказал, будто у него нет места?

– Есть, – огрызнулся Некос. – За королевское состояние. Каи, сидящие там сейчас, должно быть, отказались от всего своего имущества.

Дендера посмурнела.

– Возьми малышку. Я поговорю с ним. Существуют и другие способы.

Ладонь на рукояти кинжала обещала, что переговоры не будут мирными и отказа она не примет.

Некос схватил ее за руку.

– Ты же знаешь, что мы не хотим привлекать к себе внимание. Отрезав яйца возничему из-за места в повозке, мы выделимся из толпы, не находишь?

– Ненавижу воров! – прорычала Дендера, но отпустила кинжал и быстро похлопала малютку по попе.

Киргипа пожала плечами. У нее болели ноги, и два покрытых волдырями пальца натерлись до крови во влажных туфлях. Она так устала, что могла лечь посреди дороги и заснуть, не замечая ничего вокруг, пока на нее не наступит лошадь или не переедет повозка. Поездка на шаткой телеге звучала заманчиво, но не стоила потраченных усилий.

– Мы прошли так далеко, – сказала она. – И сможем добраться до места меньше чем за ночь, если отправимся немедля.

Так и решив, они присоединились к веренице, шедшей из Эскариэля. Яркая луна висела высоко над ними, окруженная свитой звезд. Главная дорога представляла собой трясину из грязи, размягченной талым снегом, взрыхленной копытами и колесами.

Их снова было трое. Нарида отказалась покинуть берег реки, оставшись со своим сломленным братом, когда Некос сказал, что пришло время уходить. Киргипа стала спорить из-за решения покинуть этих двоих. Жалостливый взгляд Некоса остановился на Софирисе. Каи бодрствовал, но его взгляд оставался отстраненным.

– Какой у нас выбор, маленькая служанка? Мы не можем остаться или заставить их пойти с нами. Если она передумает и догонит нас, то мы с радостью пройдем оставшиеся лиги вместе.

С такими доводами не поспоришь. Они оставили тех двоих на берегу, и их силуэты медленно исчезли за завесой мягко падающего снега.

Киргипа обернулась в последний раз взглянуть на Абсу и вопящих с другого берега галлу, а затем повернулась и посмотрела на далекую Саггару. Она молилась всем богам, которые могли услышать молитву каи, чтобы ее сестра была жива и сама находилась недалеко от безопасного редута.

Они снова оказались в толпе спасающихся от преследования галлу. Дендера передала королеву обратно Киргипе, а сама с Некосом заняла позиции по обе стороны от нее, чтобы грозным взглядом и хорошо поставленным ударом локтя не давать остальным подходить слишком близко.

Дорога расширилась, как только они вышли за пределы города и толпа рассеялась. Те, кто шел пешком, удалились от дороги и фургонов, которые забрызгивали грязью любого, кому не посчастливилось идти следом.

Киргипа со стражниками догнали пару торговцев рыбой, судя по запаху. На одном красовалась выцветшая красная шляпа, сплетенная из пряжи и, как ни странно, рыболовной лески. Крючки для наживки свисали со швов сверкающим водопадом, отчего торговец выглядел чуть ли не аристократом. Головной убор его спутника выглядел менее ярко, хотя Киргипа уставилась на сушеный рыбий хвост, который тот носил на шее то ли как талисман, то ли как оберег.

Их внешний вид так потряс Киргипу, что она забыла про своих спутников, пока Некос не взял ее за локоть, позволяя рыбакам пройти мимо.

– Я слышал, король уехал в Саруна Тор с капукезет. Его королева отправилась с ним, как и беладинский маркграф с двумя другими, – заявил Красная Шляпа.

Некос и Дендера сделали вид, что чем-то заняты, а сами прислушались.

Рыбий Хвост с сомнением посмотрел на своего товарища.

– Кто тебе это сказал? И кто остался главным в Саггаре?

Красная Шляпа ударил его по руке.

– Ты что, оглох? Вести разносятся в толпе быстрее огня. За делами следит военный сейм, а Мерток с боевым топором работает над тем, чтобы никто не подумал занять трон, пока херцега нет.

– Ты имеешь в виду короля?

Красная Шляпа присвистнул.

– Нужно время, чтобы привыкнуть. Юный принц в роли короля. Никогда не думал, что до такого дойдет, учитывая количество детей, порожденных его братом. Все сгинули за одну ночь.

– Я это предвидел. Бришен всегда честно правил Саггарой и прилегающими провинциями. Если он выживет в битве с галлу, то станет достойным королем. Хотя не знаю, привыкну ли я когда-нибудь к человеческой королеве.

Третья каи, шедшая рядом, вклинилась в разговор:

– Королева Каи сама должна быть каи. Кроме того, кто будет править, когда Бришен Хаскем умрет и не оставит наследника?

Некос небрежно ускорил шаг, пока не оказался с другой стороны от Красной Шляпы.

– Почему король отправился в Саруна Тор?

Рыбий Хвост махнул рукой и ухмыльнулся Красной Шляпе.

– Видишь? Не все слышали.

Товарищ зашипел и ответил на вопрос:

– Ходят слухи, что у капукезет есть план, как изгнать галлу. На помощь пришел беладинский маркграф вместе с горным вождем и монахом. Один каи и горстка людей. Никогда не думал, что увижу подобное.

Некос поблагодарил рыбака и вернулся на место рядом с Киргипой. Он постепенно уводил двух женщин подальше от основной толпы, пока они не отошли на достаточное расстояние, чтобы поговорить, не будучи подслушанными.

Дендера потерла глаз, выдавая усталость.

– Ну, раз все думают, что Хаскемы из Харадиса мертвы, а Бришен стал королем, никто не будет активно искать других выживших членов королевского дома. Но поездка в Тор меняет наш план, если херцегеши не в резиденции. Возможно, ее личная горничная осталась дома?

– Я сомневаюсь, – сказала Киргипа. – Синуэ поехала с ней. У нее нет причин оставаться. Ее долг – забота о херцегеши.

Некос наблюдал за проходившими мимо каи. Эти сотни присоединятся ко многим другим, что уже в Саггаре.

– Тогда будем продолжать в том же духе. Найдем убежище в Саггаре с моей женой, ребенком и сестрой. Когда херцегеши вернется, обратимся к ней за помощью.

Дендера накинула уголок рваной пеленки на обнаженное плечо ребенка.

– Ты правда ей доверяешь?

Киргипа пожала плечами.

– Я надеюсь. Я недолго служила ей, херцегеши была добра ко мне и Синуэ.

– Не каждая королева похожа на Секмис, – заметил Некос. – Драгоценный груз – хлопотный груз. Мы должны передать малышку живым родственникам. Она законная правительница Баст-Харадиса.

Долг. Киргипа вздохнула. Все всегда возвращалось к долгу.

Мрачное заявление Дендеры не подняло настроения.

– Будем надеяться, что, когда все закончится, у нее останется королевство, которым можно править.

Глава 13

Лагерь разбили в пределах видимости Саруна Тор, возвышавшегося над плоской равниной, точно бедро пышнотелой женщины. Белые каменные столбы украшали вершину, тускло блестя в свете луны, подобно короне.

Ильдико сидела, скрестив ноги, на толстой попоне у входа в их с Бришеном палатку. Синуэ расположилась по одну сторону от нее, а Анхусет – по другую. Все трое пили горячий чай, наблюдая, как мужчины собрались у костра на другой половине лагеря. Кереси, беладины и единственный каи присели на корточки в импровизированном кругу, передавая фляги друг другу и бросая кости. Радостные возгласы чередовались со стонами, а выигрыши и проигрыши чередовались в бесконечных ставках.

Анхусет заговорила первой, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить Эльсод и масодов, спавших в палатке неподалеку.

– Даже смотря столь пристальным взглядом, ты все равно не сможешь их услышать.

Ильдико хмыкнула и плотнее закуталась в плащ.

– А я и не хочу. Они планируют детали своей смерти с таким видом, будто делают ставку на скачках и прикидывают шансы. Мне кажется, они распили бочку вина. И играют в кости!

Их отряд покинул Саггару и через день достиг Саруна Тор. Ильдико отклонила нерешительное предложение Бришена остаться в крепости и принялась упаковывать теплую одежду для поездки на равнины. У нее дрожали руки, когда они с Синуэ складывали и запихивали одежду в тюки. Скоро Бришен превратится в нечто потустороннее и отправится сражаться с чем-то настолько мерзким, что одним своим присутствием оно отравляло землю. Ильдико уже несколько часов мутило при мыслях о грядущем.

– А как им, по-твоему, настроиться на предстоящее? Заламывать руки и рвать на себе волосы? – Вопросы Анхусет отвлекли ее от размышлений.

«Почему нет? Со мной такое проходит».

– Не знаю, – сказала она. – Это просто кажется странным.

Гайрис внезапно вскочил и стал плясать победный танец под подбадривающие крики своих людей, которые сопровождали его из Саггары. Серовек хлопнул ладонью по земле, не сдерживая бранных слов, которые даже на таком расстоянии Ильдико могла легко расслышать.

Кузина Бришена засмеялась.

– Могу поспорить, Жеребец только что потерял дорогого пони или седло. – Она покосилась на Ильдико. – Это канун битвы. Из четырех только двое знают друг друга, остальные недавно знакомы. Им придется полагаться друг на друга в эти смутные времена. Верить, что каждый будет прикрывать спину другого против тварей, уничтоживших столицу и поглотивших половину подданных за одну ночь. Для них это способ узнать своих братьев по оружию, укрепить доверие и убедиться, что они не одиноки в своей миссии.

«Мудрые слова опытной воительницы».

Ильдико всегда восхищалась Анхусет, но сейчас каи сразила ее.

– А что ты делаешь перед боем?

Анхусет слегка пожала плечами.

– Примерно то же, что и они сейчас. Играю в кости на сокровища, пью хорошее вино с друзьями. Всю ночь объезжаю каи с большим достоинством.

– Не могу говорить за остальных, но Бришен сегодня будет объезжать только меня.

Ильдико усмехнулась сдавленному смеху Синуэ и удивленным глазам Анхусет. Воительница в ответ насмешливо оскалилась.

– Не лучше ли поберечь силы и отдохнуть? – задумчиво спросила Ильдико через мгновение.

– В могиле поспим долго и крепко. Сейчас мы бросаем вызов смерти, празднуя жизнь.

Столь приземленная философия пришлась Ильдико по вкусу. Она взглянула, как Бришен склонился бросить горсть игральных костей в середину круга и застонал, а улыбающийся Мегиддо радостно стукнул себя кулаком в грудь. Ближайший костер окрасил волосы Бришена в мерцающие оттенки темно-красного и серебристого.

Вспышка веселья погасла.

– Ты боишься за него?

Анхусет ответила не сразу. В ее глазах закружились бледно-желтые и золотистые узоры.

– Мы знаем друг друга всю жизнь. Мое первое воспоминание – его лицо. У меня сердце не на месте с тех пор, как Эльсод рассказала, с чем ему придется столкнуться, чтобы загнать галлу обратно в ловушку.

– Хотела бы я занять его место.

Она не знала, что делать, но видела, как широкие плечи мужа склонились под грузом ответственности.

– Тебе предстоит нести свою ношу до его возвращения. – Анхусет взглянула на сидящую рядом Синуэ и пожала плечами. – Баст-Харадис содрогается в предсмертных судорогах. Вопрос времени, когда Беладин и Гаур начнут кружить вокруг его туши. Ты должна сохранить это королевство для Бришена, чтобы ему было чем править. – Ее взгляд, волчий и пронзительный, застыл на месте. – Думаешь, ты достаточно сильна для этого?

Легко согласиться на словах. Бришен назначил ее регентом и созвал сейм, который вместе с военным отрядом под командованием Анхусет и Мертока полностью предан королю. Но это лишь временные меры, а при таких обстоятельствах восстания часто разгораются быстро и кроваво, подпитываемые теми, кто падок до власти.

– Надеюсь, – призналась она Анхусет. – Но я буду сильно полагаться на тебя и Мертока. И каждого каи, присягнувшего Бришену в верности.

Анхусет подобрала ветку и начертила символы на тонком слое снега у своих ног.

– Это само собой разумеющееся. В Саггаре нет ни одного каи, который не умер бы за него.

– Я верю в это, но в большом зале они будут видеть меня, а не Бришена.

– Он назначил тебя регентом. В наших глазах ты Бришен Хаскем до его возвращения.

– А если я проиграю?

Анхусет уронила ветку и повернулась к Ильдико.

– Ты не можешь, – решительно заявила она. – И он тоже.

Они замолчали, каждый погруженный в свои думы, пока Серовек не посмотрел в их сторону и медленно подмигнул Анхусет. Ильдико заметила, как спина воительницы напряглась, точно копье.

– Мне кажется, он увлечен тобой.

– Он меня раздражает, – прорычала Анхусет. – И он человек.

Словно ничто не могло быть более отвратительным.

– И я тоже. – Ильдико сжала губы, сдерживая смех при виде свирепого взгляда собеседницы.

– Ты не подмигиваешь мне и не пялишься на мою задницу каждый раз, когда я прохожу мимо.

– Ох, значит, ты заметила?

Ильдико предпочла не упоминать, что не раз ловила Анхусет, разглядывающую привлекательную, по общему признанию, задницу Серовека.

Анхусет с отвращением фыркнула.

– Бришен, даже ослепнув, заметил бы. Его светлость лорд Пангион совсем не деликатен.

Ильдико подняла веточку, которую отбросила Анхусет, и лениво нацарапала рисунок на снегу за попоной.

– Могу поспорить, – протянула она, – что если бы кто-нибудь и мог помочь тебе вкусить жизнь накануне битвы, то это Жеребец Беладина.

Анхусет одним гибким движением вскочила на ноги.

– Я собираюсь проверить лошадей, – заявила она с темным румянцем, окрасившим высокие скулы. Она бросила на Ильдико хмурый взгляд и коротко поклонилась. – С вашего позволения, леди королева.

Она направилась к лошадям, загнанным в импровизированный загон в стороне от костров.

Ильдико смотрела, как она уходит.

– Несмотря на все бахвальство и отвагу, она во многих отношениях невинна, – заметила Синуэ.

Серовек внезапно поднялся со своего места среди игроков и неторопливо направился к загону для лошадей. Ильдико тихо присвистнула.

– Придворная гаурская дама, вышедшая на охоту, не могла бы спланировать лучше.

– Как и каи, – ответила горничная. – И все же ша-Анхусет даже не догадывается о сделанном.

Они с Ильдико обменялись улыбками.

Ильдико сидела снаружи, пока не отяжелели веки. Отряд был в пути весь день, меняя график сна, чтобы подстроиться под людей. Ильдико наслаждалась зимним солнцем на своем лице, голубым куполом неба над головой. Она ехала с отброшенным на спину капюшоном, не обращая внимания, что от холода горят уши.

Ехавший рядом с ней Бришен улыбнулся из-под капюшона и протянул руку, чтобы нежно коснуться кончика носа жены.

– Ты словно с головой окунулась в чан с краской. Красный нос, щеки и подбородок.

Не обращая внимания на палящее солнце и холод, Ильдико улыбнулась.

– Королева моллюсков, которая вышла замуж за короля угрей.

Полные противоположности, но при этом волшебная пара.

Синуэ развязала ей шнурки, прежде чем Ильдико отправилась в палатку. Они путешествовали налегке, чтобы быстрей добраться до места. Теплая одежда, оружие, доспехи и две палатки: маленькая для Ильдико и Бришена и большая для Синуэ, Эльсод и масод. Ильдико знала, что, если бы не она, Бришен спал бы снаружи со всеми.

– Я могу спать на открытом воздухе, Бришен, – спорила она, когда они готовились к поездке. – Ты сможешь согреть меня.

– Сделай мне одолжение, Ильдико. – Бришен обхватил ладонью ее ягодицу, проходя мимо и доставая личные вещи из сундука. – Я жажду уединения. Мне хочется ласкать жену не на виду у дюжины глаз.

После этого она перестала спорить.

В шерстяной рубашке и теплых чулках Ильдико лежала, зарывшись в одеяла, в их временном убежище. Она накинула поверх подбитый мехами плащ для дополнительного тепла. Спать под звездами зимой было безумием. Слава богам, они взяли палатку.

Ильдико еще не уснула и высунула голову из импровизированного кокона, когда вернулся Бришен.

– Скажи мне, что ты не проиграл своего коня и доспехи.

Их палатка была разбита достаточно далеко от огня для безопасности, но достаточно близко, так что его сияние окрасило брезентовую стену, давая свет, чтобы Ильдико рассмотрела больше, чем лишь черный силуэт. Бришен со смехом начал расшнуровывать и расстегивать одежду.

– Нет. Хотя из-за Мегиддо я потерял бочонок вина.

Вспомнив слова Анхусет о построении доверительных отношений, она спросила:

– Ты правда думаешь, что они могут тебе помочь?

Муж сел рядом, стягивая сапоги и штаны. Ильдико восхитилась длиной его мускулистых серых гладких ног, покрытых гусиной кожей.

– В Серовеке я не сомневаюсь. Остальные двое? – Он пожал плечами. – Кто может знать наверняка? У них свои причины быть здесь, которые не связаны с народом каи. Но они стремятся помочь. О большем я не могу просить.

В отличие от нее Бришен забрался под одеяла обнаженным. Ильдико прижалась к нему, дрожа от холода, просачивающегося от него и сквозь рубашку.

– Тебе следует подождать, пока я немного согреюсь, – посоветовал он.

Она положила руку ему на грудь и обхватила ногами, опутывая своей сорочкой.

– Я не против. С тобой так хорошо.

Он крепко обнял ее, когтистые пальцы легко скользнули по спине от плеча до талии.

– Я думал, ты уже спишь.

– Я тоже, но оказалось, мне не так хочется спать, как сначала казалось. – Страх перед событиями грядущих дней не давал сна и покоя. – Бришен…

Ей уже начало казаться, что муж научился читать ее мысли.

– Ш-ш-ш. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Время для ритуала наступит очень скоро, и мне надоело об этом говорить.

– А о чем ты хочешь поговорить?

– Как насчет дня нашей свадьбы?

Ильдико подняла голову. Его скрытое темнотой лицо стало не более чем бледнеющей контрастной тенью с ярко светящимся во мраке золотистым глазом.

– О каком именно моменте? – спросила она. – Когда мы думали, что гаури и каи нападут друг на друга в проходе храма? Или когда твои сородичи планировали твое убийство после того, как ты приказал им попробовать гаурскую еду?

Короткий проблеск клыков, и улыбку поглотил мрак.

– Ни о том, ни другом, хотя мне повезло, что я все еще жив после свадебного ужина. Я бы предпочел поговорить о нашей первой встрече в саду.

Эта тема для разговора действительно была гораздо лучше, чем короли призраков. Тяжесть на ее сердце ослабла.

– Ах. Когда я сказала, что если бы ты выполз из-под моей кровати, я бы забила тебя насмерть боевым молотом отца. Очень романтично. В то время я считала себя самой несчастной из невест. Выйти замуж за незнакомца, да еще и нечеловека. – Она поцеловала его в плечо. – Как я ошибалась и не перестаю радоваться этому.

– Никакой ошибки, жена. Я не человек.

– Ты знаешь, о чем я.

Слабое прикосновение ветра подсказало, что он приподнял прядь ее волос.

– Я помню, как ты, бледная, стояла на солнце, словно обесцвеченная рыбья кость, а эти волосы блестели красным. Я подумал, что у тебя на голове вспыхнуло пламя.

Она усмехнулась.

– А я была уверена, что кто-то выпустил двуногого волка в сад. Зубы, когти и желтые глаза. Казалось, мое сердце на мгновение остановилось, когда ты откинул капюшон.

– Это из-за моей потрясающей красоты, – хвастливо ухмыльнулся Бришен.

На этот раз Ильдико укусила его за плечо, заставив дернуться.

– И явного тщеславия.

– Боги, несомненно, смеялись над моим положением. Знаю, моя мамаша хохотала, когда отец объявил, что я женюсь на дворянке из Гаура.

При этих словах Ильдико попыталась сесть, но Бришен удержал ее на месте.

– Бессмыслица какая-то, – заметила она. – Она стыдилась такой невестки. Секмис не веселилась во время нашей первой встречи.

Он продолжал гладить ее по волосам, а другой рукой ласкать ногу и бедро.

– Секмис всегда находила удовольствие в чьем-то несчастье или замешательстве, даже если не одобряла породивший их источник.

– Ну, самка скорпида под моим постельным бельем, безусловно, выразила ее неодобрение. – Ильдико нахмурилась, представив мать Бришена, сидящую на троне, точно паучиха в засаде. – Разве ты не говорил, что хочешь поговорить о чем-то более приятном?

Бришен поцеловал ее в лоб в немом извинении.

– Ты даже не представляешь, какое облегчение я испытал, узнав, что девушка-моллюск из сада и есть та самая Ильдико, с которой я собираюсь обвенчаться.

– О, очень даже представляю. Меня одолевали схожие чувства. Мальчик-угорь.

Бришен засмеялся, щекоча ее бок, пока Ильдико не стала кричать и умолять остановиться. Они снова замолчали.

– Хочешь знать, когда я впервые понял, что влюбился в тебя?

– Когда я не упала в обморок после встречи с Секмис?

Она едва не лишилась чувств, практически упав в объятия Бришена, когда они сбежали из тронного зала.

– Это меня впечатлило. Ты перед ней не дрогнула, но нет. – Бришен натянул одеяло ей на плечо. – Это произошло, когда ты съела скорпида и заявила, что на вкус он совсем не похож на курицу.

Ильдико фыркнула.

– Тогда на тебя легко произвести впечатление. Я вот не влюбилась в тебя из-за того, что ты отведал картофель. Конечно, тебе не пришлось вступать с ним в бой, прежде чем съесть.

– Тебе трудно угодить.

Она ударила его чуть выше грудной клетки.

– Неправда.

– Ой!

Он потер ушибленное место.

Ильдико подхватила нить разговора.

– Я влюбилась в тебя, когда ты отнес огонь жизни Талумея его матери. Тебе это может показаться мелочью, но ты подарил скорбящей женщине последнюю связь с ее ребенком и шанс попрощаться.

Именно в этот момент она поняла, как ей повезло выйти замуж за принца-каи. У него, как и у всех, свои недостатки, но решение подвергнуть себя смертельной болезни и вернуть матери воспоминания о павшем солдате под его командованием дало Ильдико глубокое понимание характера мужа. Он не только умел ухаживать, обладал воинской доблестью, умом и статусом, дарованным по праву рождения. Бришен был по-настоящему добрым.

Он внезапно зашевелился, перекатывая Ильдико, пока она не растянулась поверх него. Пряди волос Ильдико упали ему на лицо и прилипли к губам. Она заправила их за ухо. Так близко, что Ильдико могла разглядеть точеные скулы и щедрый изгиб рта, покрытую шрамами впадину, где когда-то был его левый глаз. Она покрыла поцелуями шрамы от переносицы до правого глаза, который блаженно закрылся от ее прикосновений.

– Если бы одно загаданное тобой желание могло исполниться, чего бы ты пожелала? – прошептал он.

Ильдико отстранилась и посмотрела на Бришена. По какой-то причине этот вопрос напугал ее, словно это было желание, высказанное перед смертным приговором.

– Почему ты спрашиваешь?

Бришен нахмурился.

– У тебя сердце тревожно забилось. Чего ты испугалась, Ильдико? Мне просто любопытно.

Ильдико опустила голову и уперлась лбом ему в грудь.

– Ты произнес это так решительно. Словно это конец.

Он погладил ее по волосам, притягивая к себе, чтобы Ильдико снова посмотрела на него. Золотистый глаз мягко сиял, точно пламя свечи, а уголок рта изогнулся вверх.

– Это не так. Это цель, которую я должен достичь. – Его руки тяжело легли ей на спину. – Скажи мне.

Она с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и сильно заморгала, чтобы прогнать пелену слез.

– Я бы хотела… – Она вдохнула и начала снова: – Чтобы мы состарились вместе.

Бришен сдвинулся во второй раз, пока не лег на нее тяжелым и теплым телом, вытянувшись от лодыжек до плеч.

– Это хорошее желание, – прошептал он ей на ухо. – И я сделаю все, что в моих силах, чтобы его исполнить.

После этого Бришен медленно поцеловал ее, осторожно дразня губами и языком, что привело к томным ласкам и вскоре к неистовому шороху одежды и одеял. Они занимались любовью последние часы, обмениваясь нежностями и обещаниями, которые ни один из них не мог гарантировать, что сдержит. Ильдико выкрикивала его имя и обнимала, пока у нее не заболели руки, а он неустанно овладевал ею, восхваляя стонами без слов.