Текст книги "Эйдолон"

Бришен несколько раз извинился, прежде чем распахнул ставни, впустив потоки лунного света, которые залили его и часть комнаты серебристым светом. Их силуэты резко выделялись на стене, в то время как тени потекли по полу, собираясь в углах и под столом.

Бришен жадно осушил кубок. Подавился и закашлялся, прежде чем налить еще. Поднеся напиток к губам, он заметил вопрошающий взгляд Ильдико.

– Тебе налить?

Она покачала головой и пересекла комнату, встав напротив него. Его бицепс напрягся от ее прикосновения, дрожа под одеждой.

– Что случилось?

Бришен жадно осушил второй кубок, прежде чем с небрежным стуком уронить его на стол. Пьянящие пары «Слез Пелеты» окутали воздух. Бришен говорил отрывисто, хотя выпил гигантскую порцию «Слез», от которой большинство людей не смогло бы не только внятно говорить, но и думать.

– Мы обследовали Абсу к югу от Эскариэля, пока не достигли самого города. Берега усыпаны жертвами галлу. Вернее, тем, что от них осталось. – На этот раз он обхватил горлышко бутылки пальцами. – Первая жертва оказалась зажата между двумя деревьями. Половина лошади и еще меньшая часть, оставшаяся от всадника.

Ильдико ахнула, испытав искушение попросить налить и ей, когда муж сделал внушительный глоток. От вспыхнувшего в голове образа ее желудок скрутило узлом.

– Ты уверен, что в этом повинны галлу?

Он вытер рот тыльной стороной ладони и поставил бутылку на стол.

– Настолько, насколько могу, не видя их лично. – Его ноздри затрепетали. – У трупов есть свой запах. Нет ничего приятнее смрада разложения.

В серебристой темноте его лицо выглядело изможденным и постаревшим не только из-за увиденного ужаса, но и из-за кошмара, с которым ему неизбежно придется столкнуться. Взяв его за руку, Ильдико переплела их пальцы и подвела мужа к одному из стульев. Он упал на сиденье, увлекая ее за собой, и Ильдико уселась ему на колени.

Она положила руки ему на плечи.

– Мне так жаль, что ты это видел. Всадника и остальных.

Теплое дыхание коснулось ее подбородка: он уткнулся носом ей в щеку.

– Я видел смерть, – прошептал он. – Становился ее причиной. Но ничего подобного не встречал прежде. Это было… нечестиво, душераздирающе. Казалось, даже река пытается ускользнуть от трупов. – Он задрожал в ее объятиях. – Зло чистой воды, направляющееся в Саггару вместе с выжившими из Харадиса, не похоже ни на что, с чем когда-либо в эту эпоху сталкивались наши воины.

Его слова вселили в нее ужас. Сознание терзали гротескные образы.

– Как убить галлу?

– Не знаю, можно ли их вообще убить. По крайней мере, не сталью, и я не представляю, сколько понадобится магии, чтобы запереть их в клетку, не говоря уже о том, чтобы уничтожить.

Бришен запрокинул голову на верхнюю перекладину стула и глубоко вздохнул.

Ильдико выпрямилась.

– Но каи справились. В ваших историях записано, что шаман по имени Варавэйн в эпоху Красных морей изловил и изгнал дюжину галлу.

Мрачно опущенные уголки губ Бришена на мгновение приподнялись в слабой улыбке.

– Совершила набег на библиотеку? – Он накрутил локон ее волос на коготь. – Я знаю эту историю. Как и каждый каи, но Красные моря были давным-давно, тогда магия каи не угасала, как сейчас. И у нас больше дюжины галлу. Орда, хулгаллу. Даже отряд шаманов не сможет победить такую силу. Все, что мы можем сделать в данный момент, – это держать реки и ручьи между нами и ними.

Ильдико представила себе Абсу, поселения как каи, так и людей, расположенные по обе стороны ее потока. С одной стороны теперь открылась пасть смерти, с другой – шанс на спасение.

– Вода сейчас дороже золота.

Порыв холодного ночного воздуха ворвался в открытое окно, хлестнув Бришена по лицу прядями волос. Он убрал их нетерпеливым взмахом руки.

– Половина моего гарнизона теперь занята поддержанием водных путей в чистоте, чтобы их нигде не перекрывал мусор. А вторая задействована в поддержании порядка среди каи, которые спускаются в Саггару со всех поселков и долин, не говоря уже о тех, кто бежит из Харадиса.

– Столько народу в одном месте.

Им понадобится в три раза больше амбаров и кладовых, чтобы предотвратить голод. Ильдико стиснула зубы от захлестнувшей ее паники.

– Мы станем маяком для каждого вырвавшегося на свободу демона. – Его следующие слова, пронизанные напряжением от беспомощного гнева, заключали в себе все ее страхи: – Боги, это катастрофа.

Ильдико сжала плечо мужа, но промолчала. Что тут скажешь? Он прав.

– Я бы отослал тебя в Гаур ради твоей безопасности, если бы не счел дорогу слишком опасной.

Она хмуро посмотрела на него.

– Я бы отказалась уезжать, если только это единственная причина твоего желания отослать меня.

Он склонил голову набок.

– Тогда что бы могло заставить тебя уехать?

– Если бы ты отправил меня в качестве посланника или посла. Я могла бы попросить помощи у Гаура. Теперь они твои союзники, а не опасные соседи.

Настал его черед хмуриться.

– Я не вижу, чем они могут помочь. Если Беладин пронюхает, что Гаур посылает армию для поддержки Баст-Харадиса, то объявит войну нам обоим так быстро, что мы уже к рассвету схлестнемся на поле брани.

Она вскочила с его колен и встала перед ним.

– Как ты говорил, сталь против галлу бесполезна. Тебе нужна армия не солдат, а магов. Каи не единственные одарены магией. Некоторые люди тоже рождаются с даром. Ведьмы границы, придворные маги, племенные шаманы и святые монахи. Они владеют разным уровнем мастерства. Гаур может нанять таких людей. Как и Беладин. Во время твоего похищения среди налетчиков был боевой маг. Забыл?

Он сложил руки на животе и уставился на нее единственным глазом.

– На месте Гаура ты бы отказалась от своих колдунов, когда у тебя по соседству королевство, пораженное демонами?

Она пожала плечами, оставаясь непреклонной перед его аргументами.

– Без раздумий, если бы сочла, что это решит общую проблему. С трудом верится, что орда ограничится Баст-Харадисом. Для них не существует границ. Добыча остается добычей, где бы она ни находилась. Галлу направятся в Гаур и Беладин. Куда угодно, где почуют запах магии и крови.

– Уверен, они это уже сделали. Безопасность Гаура состоит в том, что большая часть их земель лежит между Абсу и океаном, но отдельные поселения на пораженной галлу стороне реки, а также места с отмелями уязвимы. – Он покачал головой. – Я не сумасшедший, чтобы отправить тебя в такое путешествие. Ты будешь в безопасности только по прибытии. Главная проблема в том, как тебя туда доставить.

Дорога будет опасной, но если держаться реки или даже поплыть по ней там, где пороги не столь коварны, есть шанс добраться живыми.

– Не исключай этот вариант, Бришен. Ты можешь послать каи, но кто во всем королевстве знает двор гаури лучше меня? Король – мой дядя. Я могу, по крайней мере, попросить убежища для беженцев. Временный дом. Мы все равно должны что-то сообщить Гауру, если они еще не знают о случившемся. Это не секрет, который можно утаить, и лучше обо всем поведаю я.

Бришен поднялся и встал перед женой. На нем были кожаные доспехи для верховой езды вместо более тяжелых. На жилете виднелись прорехи, а спереди, от груди до колен, водянистые пятна. Холодный сквозняк проник под дверь, задирая юбки Ильдико, обнажив влажные пятна там, где она сидела у него на коленях ранее. Видно, он заходил по пояс в реку и все еще не обсох.

– Ты кое-что не учла, жена. Если разведчики вернутся с новостями о судьбе моей семьи и подтвердят слова гонца, то наши роли изменятся навсегда. Каи не позволят своей королеве покинуть королевство.

Отчаяние, навалившееся на нее в библиотеке, вернулось гигантской волной.

– Думаю, они не будут против, – тихо промолвила Ильдико, вспомнив список благородных домов, связанных с домом Хаскем и не связанных, но имеющих дочерей с приемлемой родословной и способных рожать наследников.

От объяснения ее спас резкий стук в дверь. Стоило Бришену откликнуться, как в комнату вошел Месуменис.

– Ваше Высочество, к вам гости.

Ильдико застонала.

– Еще? Они прибывают к нам весь вечер. Вашего преданного управляющего загоняют до смерти, пока он найдет жилье для всех.

Месуменис коснулся лба и поклонился ей.

– Кто такие? – глухо спросил Бришен. Ильдико похлопала его по руке.

Голос Месумениса в отличие от Бришена дрожал от изумления и потрясения.

– Капукезет из Эмлека. Их трое. Эльсод со своими масодами.

От реакции Бришена у Ильдико полезли глаза на лоб. Муж выпрямился, перестав устало горбиться, а интонация его голоса вторила потрясению управляющего.

– Ты уверен? – Месуменис кивнул, широко распахнув дверь, когда Бришен направился к нему. – Где они?

– В большом зале, мой правитель.

Бришен практически вылетел из комнаты, Ильдико и Месуменис поспешили за ним. Она засыпала управляющего вопросами, пока бежала следом за мужем.

– Объясните, – приказала она. – Кто такие капукезеты, Эльсод с масодами?

Месуменис семенил рядом с ней.

– Капукезеты – хранители памяти и огней жизни в Эмлеке. Их ученики – масоды. Их у Эльсод всегда двое.

Больше он ничего не добавил. Они оба едва не врезались в Бришена, когда тот резко затормозил в дверном проеме, ведущем в большой зал. Ильдико встала рядом с мужем в недоумении. У нее едва не отвисла челюсть при виде открывшегося перед ней зрелища.

Зал был заполнен каи, которые сбились в кучу, точно связанный хворост. Они могли бы с легкостью держать друг друга, если бы не тот факт, что все до единого стояли на коленях. С потрясенными лицами они взирали на трех каи в центре. Ильдико потерла глаза, пытаясь удостовериться, что увиденное не плод ее воображения. Все верно. На полу ша-Анхусет со смиренным видом распласталась рядом с Мертоком.

Посреди крепости Бришена образовалось пространство в виде почти идеального круга, которое, казалось, стало священной землей.

Древняя каи с серебряными волосами, заплетенными в сложные косы, взирала на Бришена в царственном молчании, облаченная в зеленые и синие одеяния, с лицом и руками, густо покрытыми татуировками. Два каи помоложе, мужчина и женщина, в одинаковых одеяниях и с отметинами на коже, стояли позади нее, также храня молчание и царственный вид.

Стремительный бег Бришена сменился размеренным шагом. Как и все остальные, он опустился на колени перед старой капукезет. Ильдико сделала то же самое, хотя не представляла, почему, несмотря на властный вид, старуха заслужила преклонения всех присутствующих.

Бришен поднял руки, сложив ладони чашечкой вверх, словно преподнося какой-то невидимый дар.

– Эльсод, это большая честь для меня. Преподношу вам гостеприимство Саггары.

Эльсод вложила свои узловатые руки в его ладони, и ее черные когти впились в пальцы Бришена, обвивая запястья.

– Встань, Интеррекс. Король меж королей. – При ее словах раздался общий вздох. – Мы смиренно принимаем твой дар.

Бришен поднялся. Ильдико заколебалась, не понимая, чего требует протокол в подобной ситуации. Она встала медленнее и лишь когда остальные поднялись на ноги.

Бришен потянулся к руке Ильдико. Его горячие пальцы согрели ее ледяную кожу.

– Простите мое вопиющее нарушение правил приличия. Это Ильдико, когда-то из Гаура. Моя жена и херцегеши.

Ильдико коротко поклонилась, осторожно пробираясь через неизвестные ей правила этикета.

– Это большая честь для меня… Эльсод. – Она повторила речь Бришена. Только боги знали, правильно ли она обратилась к хранительнице памяти.

Вероятно, она поступила правильно и ничего не нарушила, если судить по кивку Эльсод.

– Приятно встретиться, ваше высочество.

Тишина в зале стала оглушительной, когда Эльсод снова обратила свой взор на Бришена.

– Мы пришли поговорить с вами о галлу.

Это объявление несло резкий тон вдовы, скорбящей на могиле. С таким же успехом она могла объявить, что настало время всеобщей смерти.

Ильдико могла поклясться, что услышала, как каи пытаются подавить отчаянный крик.

Бришен побледнел, но голос его остался спокойным.

– Конечно, Эльсод. – Он взглянул на Анхусет и Мертока. – Освободите зал.

Оба бросились выполнять его приказ, и вскоре зал опустел. Остались капукезет с учениками, Ильдико, Бришен и вернувшаяся Анхусет.

Эльсод посмотрела на стоящую у двери Анхусет.

– Вы хотите, чтобы она присутствовала при разговоре?

Бришен подозвал кузину подойти ближе.

– Ша-Анхусет – моя кузина и правая рука. В Саггаре не происходит ничего такого, о чем бы она не ведала.

Хранительница уступила.

– Да будет так.

Она подняла руки и начертила в воздухе невидимые узоры. Ильдико резко вздохнула, когда у нее заложило уши. Бришен и Анхусет покачали головами, дотрагиваясь до ушей. Эльсод стряхнула пыль с ладоней.

– Должно хватить. Теперь я расскажу, как вам ограбить свой народ, но при этом спасти королевство.

Глава 5

Бришен постарался не выказывать потрясения, когда на пороге его дома объявилась Эльсод из Эмлека. Хранители памяти – столь же священные для каи, как и сам Эмлек, – не покидали благословенный богами остров со времен свадьбы деда Бришена. Даже тогда, на венчании, присутствовала группа масодов, хранителей второго уровня, а не Эльсод. Только очень серьезные обстоятельства могли выманить старейшую капукезет с острова. Вероятно, вырвавшаяся на свободу орда галлу. В ушах Бришена зазвенело не от заклинания тишины, а от осознания всей серьезности ситуации.

– Моя семья мертва, – констатировал он.

Ильдико ахнула, а Анхусет нахмурилась.

Эльсод внимательно смотрела на него несколько мгновений.

– Откуда такая уверенность?

– Моя мать всегда желала заполучить одну из вас. Грабить разум и память капукезет – все равно что пить сделанное богами вино. Ты бы никогда не покинула берегов Эмлека, если бы Секмис была еще жива.

Выцветшие до бледно-желтого глаза на мгновение блеснули.

– Ты хорошо знал свою мать. – Он вздрогнул от этого замечания. – Колесо Прорицания открыло судьбу Харадиса. Никто не пережил нападения. Галлу поглотили дворец и всех его обитателей. – Ее голос смягчился. – Мы, жители Эмлека, выражаем вам наши соболезнования. Король мертв. Да здравствует король.

Она не опустилась перед ним на колени, в отличие от его жены, кузины и масодов. Сердце Бришена сильно забилось в груди. Слова хранительницы не стали для него потрясением. Бришен ждал возвращения разведчика, который поведает то, что он и так чувствовал. Он – последний законный представитель своего рода. Больше он не бесполезный принц.

Наклонившись, Бришен взял Ильдико за руку и поставил рядом с собой. Она переплела свои ледяные пальцы с его.

– Встаньте.

Бришен старался не думать о смерти детей брата и их вечно печальной матери. Он никогда не стремился занять место на троне и с радостью уступил это право Харкуфу и их потомству с Тайи. А восхождение на престол в результате трагедии вызывало в его душе чувство вины. Он без зазрения совести возложил вину за их смерть на мать, но в то же время взвалил на свои плечи ответственность за происходящее.

Взгляды в комнате были прикованы к нему. Все ожидали, когда он заговорит.

– Почему вы назвали меня интеррексом, если знаете, что все представители моего рода мертвы?

На этот вопрос ответила Ильдико, и Бришен мог поклясться, что рука жены стала еще холоднее.

– Поскольку сейчас худшее время для полной передачи власти. Текущие союзы остаются в силе, потому что многие пока верят, что Джедор, Харкуф или кто-то из его потомства выжил. Никто не хочет подвергать опасности свои позиции, за которые с таким трудом боролся. Если подтвердится, что ты стал королем, все старые связи вмиг обесценятся, а новые соглашения предстоит еще только создать путем тайных переговоров, угроз, вымогательства или открытого конфликта. Ты не только заставишь весь Харадис разбить лагерь на землях Саггары, когда галлу у нас на пороге, но и вынудишь фракции выжившей знати бороться друг с другом за власть и влияние.

Бришен ошеломленно заморгал, как и Анхусет, у которой брови полезли на лоб.

– Вы очень хорошо понимаете движение власти, ваше величество, – заметила Эльсод с нотками веселья в голосе.

Ильдико побледнела. Она взглянула на Анхусет, а затем устремила долгий взгляд на Бришена.

– Война не всегда разгорается на полях брани и ведется с мечом и щитом. Порой самые яростные поединки происходят при дворе, где возносятся и падают короли.

Его хрупкая человеческая жена. Любой каи старше десяти лет мог бы переломить ее пополам без особых усилий. Однако за странными, иногда тревожащими глазами был сокрыт острый, как лезвие, ум с врожденным чувством стратегии, отточенный годами выживания при дворе Гаура. В своей жизни Бришен часто зависел от боевых навыков кузины и ее умения владеть мечом. Теперь он будет еще полагаться и на Ильдико, столь же искусную в своем деле, как Анхусет в своем.

Он поклонился жене.

– Мне понадобятся твои советы в таких вопросах, Ильдико. Сейчас больше, чем когда-либо. – Он снова обратил свое внимание на Эльсод. – Вы проделали весь этот путь из Эмлека не для того, чтобы рассказать мне, что открыло Колесо. Что вы имели в виду, сказав, что я ограблю свой народ, но спасу королевство?

Они вытащили стулья из-за высокого стола и поставили в импровизированный круг. Ильдико принесла хранителям памяти кубки с водой и вином. Когда она села рядом с Бришеном, тот наклонился и прошептал ей на ухо:

– Спасибо тебе, Ильдико.

Она кивнула и сжала его ладонь.

Эльсод заняла свое место и начала ритмично постукивать когтем по кубку, отчего Бришен сжал зубы.

– Колесо показало падение Харадиса. Эмлек хранит воспоминания о каи почти столь же древних, как гальпери. Мы отправились в Саггару, пока каи Харадиса все еще держались безопасного берега Абсу. Мы верим, что есть способ победить галлу и изгнать их обратно в пустоту, из которой их вызвала Секмис.

Ярость восстала в нем, чтобы сразиться с зарождающейся надеждой.

– Значит, моя мать – виновница обрушившихся на нас бед?

– Да.

Анхусет тихо присвистнула и бросила на него взгляд, как бы говоря: «Ситуация хуже не придумаешь».

По-другому и не скажешь. Особенно если это станет общеизвестным фактом.

– Вы обладаете огромными знаниями, которые могут ввергнуть Баст-Харадис в гражданскую войну и разрушить королевство быстрее, чем любая демоническая орда, – произнес он.

Покрытое татуировками и морщинами суровое лицо Эльсод немного смягчились.

– Такого исхода мы хотим избежать любой ценой. Мы хранители истории, сир, а не делатели королей. Со смертью Джедора, вашего брата и его детей линия наследования переходит к вам. Мы хотим помочь вам спасти нашу страну, чтобы вы могли править более мудро, чем ваши родители до вас.

Хоть какое-то облегчение. Слова Ильдико об интригах честолюбивых дворян давили на Бришена тяжким грузом. Для полного счастья ему только не хватало недавно возведенного в ранг пэра, замыслившего цареубийство из-за губительной ошибки Секмис.

– И какой у вас план?

– Каждый некромант, призвавший галлу, поплатился жизнью за свою глупость. Никто не может контролировать этих существ. Ваша мать не стала исключением.

Слово взял один из масодов:

– Когда королева умерла, некому было закрыть разорванный ею барьер. К тем галлу, что сразу освободились, присоединяются другие, прорываясь через созданную брешь. Орда растет, пока мы с вами беседуем.

– Словно потревоженный улей шершней.

Страх в голосе Ильдико заставил желудок Бришена тревожно сжаться. Он разделял подобные опасения, но почему-то услышать от нее подтверждение оказалось просто невыносимо.

Лицо Эльсод стало еще мрачнее.

– Если бы только галлу были столь же нежны и милы, как сердитые шершни.

Бришен начинал терять терпение. Если существует способ убить галлу, то он хочет покончить с ними раз и навсегда.

– Тогда у нас очень мало времени. Как нам закрыть брешь?

Эльсод подняла кубок, и Ильдико принесла еще вина. Бришен старался не слишком явно постукивать ногой, пока хранительница пила. Закончив, она отставила кубок в сторону и бросила на него понимающий взгляд, как будто забавлялась его раздражительностью. Бришен не видел ничего смешного в сложившейся ситуации.

– Кто-нибудь из вас слышал о короле призраков?

– Нет, – дружно ответили они.

– Поскольку мы никогда раньше не видели, как появляется хулгалла, я вызвала старейшие огни жизни в Эмлеке и извлекла их воспоминания.

Старейшие огни жизни действительно очень древние; они еще с той поры, когда каи едва можно было счесть цивилизованными, а на земле господствовали гальпери. Бришен задумался, насколько странно забраться столь далеко в прошлое и увидеть воспоминания о давно забытых временах.

– Королем призраков был гальпери, ставший некромантом, – продолжила Эльсод. – Невероятно могущественный, он обладал способностью воскрешать и контролировать недавно умерших – тех духов, что еще не утратили связь с этим миром. Ради достижения подобной власти он разделил себя на отдельные сущности: земное тело, что погрузилось в сон, и зеркальное отражение, сотканное из духа и магии. Эйдолон с физическим присутствием, которому нельзя причинить вред или убить обычным способом.

– Отчего-то у меня такое чувство, что этот план будет отвратней вони из-под хвоста мула.

Кислое лицо Анхусет отразило растущее беспокойство Бришена.

«Где, во имя богов, отыскать некроманта? Да еще готового прийти на помощь?»

Несмотря на то, что его опасения совпадали с опасениями кузины, Бришен не мог допустить, чтобы сестра открыто демонстрировала неуважение к Эльсод.

Он предупреждающе нахмурился:

– Ша-Анхусет.

Кузина нахмурилась в ответ, но промолчала.

Вместо того, чтобы обидеться на замечания Анхусет, Эльсод хихикнула.

– Она права. Мы искали достойную альтернативу. Это единственный шанс на спасение.

Ильдико застыла на стуле. Нотки страха в ее голосе были не такими отчетливыми, как раньше, но не исчезли.

– Отчего этот план столь ужасен, что вы искали альтернативу?

– Галлу нельзя убить, но их можно согнать в стадо и изгнать. И сделать это могут только мертвые с королем.

Бришен разочарованно вздохнул.

– Эльсод, ваши слова звучат разумно, но где мне найти одного из этих призрачных королей? Я не некромант, и даже если бы им был, мы говорим о хулгаллу, орде. Нам нужна не просто парочка мертвецов. Нам нужна целая армия. Тысячи. И они будут не лучше галлу. Злые, мстительные духи, возмущенные на того, кто вызовет их обратно. Живые не могут контролировать мертвых и демонов. Вряд ли я когда-либо захочу встретиться с некромантом, способным на подобное, если такой вообще существует.

Эльсод встала и будто выросла вдвое. Выцветшие глаза горели ярко и жарко, словно внезапно у нее внутри вспыхнул огонь, опаляя сиянием все тело. Даже отметины, выбитые на коже, замерцали.

– Ни один такой некромант не живет в известные нам времена, ваше величество. Вы должны стать одним из них. Призрачным королем.

– О боги, нет!

Ильдико, казалось, вот-вот упадет в обморок.

Анхусет, резко запротестовав, присоединилась к ее вскрику. Кузина вскочила со стула и пинком отшвырнула его в сторону.

– Нет! Это безумие, Бришен!

Бришен остановил ее движением руки, не отрывая взгляда от хранительницы памяти.

– Как можно стать королем призраков?

– Вас нужно убить, а затем переделать в эйдолон.

Ильдико вздрогнула, изо всех сил стараясь сдержать клокотавший в горле вопль. Бришен хотел утешить ее, но от потрясения не мог пошевелиться. Он неотрывно смотрел на Эльсод.

– За такие вещи всегда приходится платить высокую цену? И обычно – это жизнь. – Он немного подивился своей способности сдержаться и говорить спокойно.

Эльсод склонила голову, словно пытаясь понять его и его умение конролировать себя перед лицом столь мрачных вестей.

– Я сказала, что вас придется убить. Речь не шла о вашей смерти, по крайней мере, не полной.

Бришен нахмурился. Он не был в настроении оценить умную игру слов.

– Я всегда считал смерть необратимым событием, которое случается с каждым лишь единожды.

– С чего вы взяли? – спросила Эльсод. Бришен глухо зарычал. – Ритуал, о котором я упоминала, – если мы правильно прочитали воспоминания и сопутствующие тексты, – предлагает способ превратить вас в эйдолон на короткое время, а затем вернуть дух в физическое тело, так что ни один из них не будет поврежден испытанием.

– Как? – Ильдико стояла бледнее молока, сжимая руки в кулаки, словно хотела бросить Эльсод вызов, обличая во лжи.

Пожилая хранительница вернулась на прежнее место.

– Ритуал требует разделения некроманта на три сущности: оружие, физическое тело и эйдолон. Оружие необходимо наполнить силой определенного заклинания. После этого оно должно вкусить кровь своего владельца в убийственном ударе. Затем заклинание отделит дух от тела. Все трое разделены, но по-прежнему связаны вместе. Эйдолон пойдет с оружием в бой, а тело придется защищать до возвращения духа.

– Погоди. – Глаза Ильдико казались огромными на осунувшемся лице. – А как насчет раны, нанесенной мечом? Мы получим обескровленный труп, – вымолвила она и побледнела еще сильней.

– Эйдолон наполнен как магией, так и жизнью. Он может исцелить тело, к которому привязан.

Бришен уронил голову на руки. Странное воспоминание пришло к нему из детства, как любимая няня Перет катала его на самодельных качелях. Он помнил чувство парения, одновременно волнующее и ужасающее. Уверенность, что в один миг он полетит в небо, а потом рухнет на землю. А потом появлялось ощущение, что в последнюю секунду у него вырастут крылья и он воспарит. Этот разговор вызывал аналогичные ощущения. Чистый ужас перемежался с моментами эйфории, но затем он снова погружался в уныние. Так утомительно.

Он поднял голову и сложил руки под подбородком.

– Опять же, на словах все кристально ясно и просто. За исключением того, что для ритуала потребуется гораздо больше магии, чем я владею. Чем даже владеете вы.

– Больше, чем у любого ныне живущего каи, – согласилась она.

– Тогда мы опять в тупике.

– Нет.

Эльсод больше не произнесла ни слова, только сделала все возможное, чтобы прожечь дыру в Бришене буравящим взглядом, словно пытаясь заставить его прочесть ее мысли.

Ее слова эхом отозвались в его голове.

«Теперь я расскажу вам, как ограбить свой народ…»

Бришен вскочил со стула.

– Нет! Должен существовать другой способ.

Она покачала головой.

– Иного способа нет. Вам придется это сделать, если хотите, чтобы заклинание сработало.

Ильдико и Анхусет взирали на них с растерянными лицами, прежде чем Ильдико спросила:

– О чем вы? Как заставить заклинание сработать?

– Лишив каждого каи искры магии, дарованной по праву рождения! – рявкнул Бришен. – Я прав, Эльсод?

– К сожалению, да. Если бы мы были так же сильны, как наши предки, такой ритуал мог бы потребовать силы большой группы колдунов. Теперь, чтобы заклинание сработало, нам придется выжать всю магию. Единственное исключение – не вступившее в силу молодое поколение.

Анхусет отпрянула, как будто Бришен бросил в нее чем-то. Глаза ярко вспыхнули, губы изогнулись, обнажая клыки в оскале.

Чувствуя боль, он отвернулся от кузины и опустил взгляд в пол.

– Мы потеряем возможность собирать огни жизни. – От осознания этого у него перехватило дыхание, и ему пришлось дважды прочистить горло, прежде чем он смог заговорить снова. – По крайней мере, память о трех поколениях каи будет потеряна навсегда. Моя вероломная мать, – выдохнул он. – Что ты натворила?!

За исключением прерывистого дыхания Анхусет и грохота его собственного сердца, в комнате воцарилась гробовая тишина. Все присутствующие ждали его решения. Он провел руками по лицу, прежде чем посмотрел на Ильдико.

– Мне нужно будет созвать сейм. Большинство моих наместников и мэров уже здесь. Они будут поддерживать тебя, пока ты будешь исполнять роль регента в мое отсутствие.

Ильдико обхватила себя руками, впившись пальцами в кожу. Челюсть напряжена, зубы стиснуты, но в остальном жена старалась оставаться спокойной. Ее ответом на его заявление был быстрый кивок и широко распахнутые испуганные глаза, едва не закатившиеся от паники.

– Анхусет, – продолжил он. – Ты будешь охранять ее.

Его кузина хлопнула себя по бедрам и выпятила подбородок, явно готовая добраться до него в прыжке и ударить.

– Остановись! Ты прослушал часть, где тебя пронзят собственным мечом?

– Я бы предпочел любимый топор.

Никто, включая его самого, не засмеялся.

– Ты не можешь этого сделать, – практически рычала на него Анхусет.

– Тогда предложи мне другое решение, потому что, если мы не загоним орду в клетку, это королевство да и мир в целом будут уничтожены, – прорычал в ответ он.

– А если ты потерпишь неудачу?

– Она неизбежна, если я буду сидеть и ничего не делать.

Анхусет повернулась к Эльсод.

– Я сделаю это. Я прошла испытание в боях и возглавляла армии. Не думаю, что отряды мертвых солдат доставят больше хлопот, чем отряды живых, и мне не терпится разорвать галлу. – Она ударила себя кулаком в грудь. – Это мой долг. Для меня великая честь выполнить эту задачу за моего короля.

Бришен хотел утихомирить кузину, но Эльсод с восхищением промолвила:

– Вы выказываете огромную честь своему королю и возложенному на вас чину, ша-Анхусет, но это участь Бришена.

– Почему? – хором спросили Анхусет и Ильдико, переглядываясь.

Эльсод пропустила их вопрос мимо ушей, не сводя пристального взгляда с Бришена.

– Вам известны слухи о вашей матери, как шептались про ее неувядающую красоту, хотя она должна быть старше меня.

Он пожал плечами.

– Она всегда была тщеславной особой. Если не планировала чью-то смерть и мировое господство у своего зеркала, то баловалась магией, чтобы скрыть истинный возраст.

Хранительница поманила его скрюченным пальцем.

– Подойдите ближе. Женщина, родившая вас, намного старше, чем вы думаете.

Бришен опустился на колени у ног хранительницы и закрыл глаза, когда грубая подушечка ее пальца прошлась по его лбу, а кончик когтя задел кожу головы.

– Узрите истину, – сказала Эльсод.

Образы затопили его разум. Вместо комнаты в Саггаре он увидел залитую лунным светом деревню. Скромные дома выстроились вдоль главной улицы, не более чем тропинки со скошенной травой, изрытой колеями и копытами. Молоденькая девушка играла в мяч с такими же каи. Она не просто играла, но и жульничала, хитро подставляя подножку бегуну, отвлекая ударяющего, отпихивая мяч. В ход шла любая уловка, дабы ее команда победила.

Бришен узнал ее. Секмис. Необычайная красота уже проглядывала в ее чертах, наряду с хитростью, которую никакая внешность не могла скрыть.

Изображение сменилось другими, на которых его мать уже превратилась в порочную королеву. Она танцевала на грандиозных балах в большом зале Саггары, устроенных правителем, которого Бришен не знал, но который казался ему смутно знакомым. Он вздрогнул, когда наконец узнал монарха на троне. Мендулес, правивший Баст-Харадисом пятью поколениями ранее. Его статуя стояла среди статуй других королей и королев каи в тронном зале дворца.