Текст книги "Откровенные романы"

Часть 2

Глава 7

Три с половиной часа полета, промелькнули на удивление незаметно. Саша мирно дремал, в разложенном как кровать, кресле первого класса и ни разу не побеспокоил окружающих.

Аэропорт Эль-Прат-де-Льобрегат встретил их холодным дождем.

Саша шел, пошатываясь, руководимый Татьяной Михайловной. Куда и зачем, не понимал, на вопросы не отвечал. Смотрел отсутствующим взглядом и нес околесицу. Багажа у них не было, и, взяв такси, они не задерживаясь, отправились в отель Gotico. Гостиница находилась в центре города, в нескольких шагах от площади Короля. По дороге, созвонились с Николаем Федоровичем, начальником УВД. Тот очень обрадовался.

– Спасибо, Спасибо. Но нет Евгений Николаевич! Поздравления и объяснения по телефону не приму. Без сына тогда приходите, милости прошу, отель Montcada номер 204, недалеко от вашей гостиницы. Новый год по Каталонски встретим – как и договаривались. Шампанское уже в холодильнике, расставляем бокалы.

Они уложили Сашу отдыхать на широкой постели, привели себя в порядок и, прихватив ключ, отправились в гости.

– Заходите! Ждем! Молодцы, что пришли, – расплылся в улыбке Николай Федорович и промокнул платочком лысую голову, вспотевшую, видимо, от усердия, – знакомьтесь: моя супруга – Ольга Алексеевна, а это любимая доченька – Даша, Дашунчик.

– Очень приятно, – Татьяна Михайловна, – представилась жена прокурора.

– Как же, наслышаны, заждались. Оля, давай уж, доставай наверно. Люди с дороги, отметим удачный перелет. У нас до Нового года еще чуть больше часа есть.

Выпили за удачную посадку, вторым тостом проводили Старый год, третья здравница была за великолепную и всегда такую неожиданную страну – Испанию. Атмосфера за столом становилась все более непринужденной и веселой.

– Доченька, – обратился к девушке отец, – ты, почему сегодня такая грустная, давай-ка вот, что сделаем. Сходи, проверь, как там самочувствие нашего больного в отель Gotico, тут пара шагов. Сказав это, он хитро, по «заговорчески» глянул на родителей Саши. И они с благодарностью закивали в ответ, а Евгений Николаевич, даже под столом, тайком, показал ему большой палец.

– Папа! Зачем ты так! Прекрати, – возмутилась девушка, напрочь отметая эту мысль.

– А что прекрати! – чувствуя поддержку, продолжил Николай Федорович, – молодой человек выпил с друзьями, наверно попалась «паленка», будто ты не знаешь, что у нас там продают сплошь и рядом. Представляешь, как ему плохо одному в номере, стакан воды некому поднести. Друзья познаются в беде. Не зря говорят: «Полюби меня черненьким, а беленьким меня всякий полюбит!»

– Ты как это представляешь!? Порядочная девушка, в номер к незнакомому парню, ни за что не пойдет. Это себя не уважать!

– Все верно, все верно доченька, но с другой-то стороны, какой же он незнакомый, – медленно подбирая слова, ворковал отец: и мы его знаем, и Евгению Николаевичу, и Татьяне Михайловне он родной, и ты о нем не раз слышала, и даже издалека видела – помнишь на концерте, посвященном дню полиции?

– Нет, не уговаривай, – поджимая губы, сказала девушка.

– Милая, это не то, что ты подумала, – не обращая внимания на ее слова, продолжил Николай Федорович, – это просто акт милосердия к больному и больше ничего.

– Правда, доченька подумай, – вступила в разговор Ольга Алексеевна, – может папа дело говорит?

– Пять минут туда и пять обратно, – промолвил вкрадчиво отец, – иначе Татьяне Михайловне придется самой идти проведывать, и ты разрушишь нашу славную кампанию. Сделай уж для нас одолжение.

– Мама, ну я не знаю. Вот вы всегда так с отцом! А как я буду выглядеть после этого, …вам наплевать! … Хорошо. Хорошо. Только на пять минут и ни секундой больше, – нервно сказала девушка, метая недобрые взгляды на родителей.

– Иди, а мы проводим тебя, постоим у окна, – сказала мама и виновато улыбнулась.

Ночная Барселона встретила ее свежестью.

Мокрая мостовая блестела в лучах фонарей и огнях рекламы. Девушка быстро добралась до отеля и уже спустя минуту постучалась в дверь. Не дождавшись ответа, Даша открыла номер данным ей ключом.

Молодой человек лежал навзничь на широкой кровати. Лицо его было бледное, нос заостренный; а глазницы, впавшие и тонувшие в тенях, были скрыты так – что непонятно было, бодрствует он, или дремлет.

Переложив в левую руку курточку, девушка постучала по столу массивным, эбонитовым набалдашником от ключей. Молодой человек не реагировал. Ожила в памяти их офисная шутка: «Ничто так не снимает сонливость, как чашечка крепкого, горячего кофе, выплеснутая на живот».

– Але! Вы там живы? Не спите?

Она подошла к самому изголовью, и вдруг молодой человек открыл глаза, посмотрел на нее, потом его зрачки забегали по комнате.

– Н-не сплю… Прос-снулся, но как-то не весь. А вы, к-к-кто? – сказал он еле слышно, видимо, делая усилие над собой.

«Лежит себе! Не понимает или прикидывается», – подумала Даша, и хотела уйти, но почему-то решила подыграть, незадачливому любителю выпить.

– Я? Да просто проходила по этажу, смотрю, дверь открыта – а тут вы, один, и такой несчастный, одинокий, – промолвила она, делая лицо забитой провинциалки.

– Я в-вас не знаю, – сказал он, заикаясь слегка, и замолчал, собираясь с мыслями, а потом вдруг криво улыбнулся и спросил. – В-ввы из страны чудес? Хорошо было в д-детстве: зайчиком тебя нарядили, мишурой обмотался, п-под ёлку залез, мандаринку съел – и ты в сказке!

– Х-м-м. На себя то взгляните. Вам сколько? Вспомнили?!

– Да сейчас под елкой м-место точно мало будет, – он опять замолчал, сморщил лоб и нахмурился, – но не все потеряно… М-молодость – это когда ты уже не веришь, … д-да не веришь… что на Новый год придет дед М-мороз, но еще н-надеешься, что к тебе придет снегурочка, – с трудом выговорил парень, разглядывая ее длинные и пышные волосы, которые двумя полуволнами спадали на ее плечи.

Девушка действительно была хороша собой. У нее были правильные тонкие линии лица, едва заметные ямочки на щеках, чуть припухлые губы и черные жгучие глаза, в которых, казалось, рождались молнии. На вид ей можно было дать года двадцать три, двадцать четыре. Одета она была, в легкий бело-синий костюм из тонкого хлопка. На блузке, по левой стороне, начиная от груди вниз, шла широкая полоса с японскими иероглифами. Низ ее юбки, был отделан черным кантом, и эта линия, как живая изгибалась в фалдах, струилась и немного не достигала коленей.

– Оч-чннь красивая, девушка из в-волшебной страны чудес, – повторил он, прикрывая веки – а значит, я не прос-снулся, ну всегда самые н-необыкновенные девушки приходят во сне.

Девушка польщено улыбнулась краешками губ.

– Все происходит на яву. На самом деле. И я живая.

– Д-дайте подержать вашу р-руку, – он икнул. – Ой! Извините, пожалуйста.

– Это лишнее. Верьте мне на слово, – сказала Даша и убрала руки подальше.

– Подождите. Подождите. Мне надо отлучится на пять секунд.

Он вышел неверной походкой в туалет. «Н-да. Хорош. Нечего сказать!» – подумал юноша, глянув на себя в зеркало, и обреченно махнул рукой. Помятый молодой человек ответил тем же. Вернулся Саша с благостной улыбкой.

– А вы знаете, где у человека находится душа? Ни за что не д-догадаетесь. Под мочевым пузырём! Сходил, и на душе стало легче. Ой! Что это я? В-выражаюсь при дамах! Извините. Извините – ради бога. Больше не повторится.

– Вечер был упоительный?

– Н-да, да… это так хорошо воспитанные девушки выражаются, а по-нашему просто нажрались. Так! А я к-кажется проспал Новый год.

– Ну, еще не совсем проспали, можно наверстать.

– Мне к-кажется, прошла целая жизнь. Кто вы? Просто девушка, которая прохо-проходила и зашла?

– Именно как вы сказали!

– И что? У т-такой необ… необыкновенной девушки нет принца?

– Представьте себе! Удивительно – но факт.

– Это вы не т-того, не т-того самого, такого не м-может быть – вы дурите мне голову. Я конечно еще не в форме. Наверно вы видите, … но все-таки, вам не удастся меня обмануть. Я т-такой гусь – что всем свиньям товарищ. Просто так, принцесса не может з-зайти. Эт-то неправильная сказка.

– Значит, вы не знаете кто я?

– Да представления не имею. От куда же? Может, я со сна не понял?

– Скорее всего, вы не сосна, а дуб, если не поняли.

– А з-зачем вы грубите? Во-первых, я х-хороший, а во-вторых, … х-хватает того, что, во-первых.

– Может, хватит, строить из себя – Ивана непомнящего родства и прикидываться дурачком?

– Я – ч-честно вам говорю! Мне ваше лицо незнакомо. Посмотри в мои глаза: они же добрые.

– Они пьяные.

– А одно другому не мешает, …знаете ли-ли.

– Слушайте, мы взрослые люди! Я думаю и вы и я, – отчетливо понимаем, зачем нас сюда привезли. И давайте уж, не будем разыгрывать дешевый спектакль.

– А куда нас привезли – хотелось бы узнать? Господи как тяжело! Мне осталось пережить только праздник, январские каникулы, зиму и всю эту оставшуюся гребаную жизнь. Где мы? Вот это все, – он повел рукой, – откуда взялось?

– Ну, не дурите! Будьте, наконец, серьезным.

– Что з-з-значит – «не дурите»?

– Я это не люблю. Это совершенно лишнее.

– Ч-честное слово – мне неизвестно где я нахожусь! П-после смены на заводе; … мы там выпили; … пили, да это я отчетливо помню; … а еще эти сволочи, в конце, мне спирта налили… А я должен был сегодня справлять Новый год дома. Мама все наготовила: селедку под шубой сделала, … салат из крабовых палочек, коньяк пять звездочек… молдавский – «Белый Аист» между прочим, – молодой человек помахал руками, изображая птицу.

– Какие подробности! Точно, пять звездочек? – с поддевкой, усомнилась Даша.

– М-может и три, я уж точно не помню, ну какое это имеет значение, бросьте вы прикапываться.

– И это все для одного!? Вы любитель поддать!

– З-зачем вы так, совсем даже напротив, я т-трезвенник и совсем не умею пить. А знаете, между прочим, принимать алкоголь гораздо безопаснее для организма, чем принимать всё близко к сердцу. Вот! А мы должны были встречать праздник с одной д-девушкой.

– Да-да-да, – закивала она головой, – ну конечно-же с девушкой? И, скорее всего не со мной – как я понимаю…?

– Ну-у, конечно же, не с вами – причем здесь вы. Я – вас вообще впервые вижу, – он опять икнул, – Ой извините. Что вы такое все время г-говорите, несете и путаете меня? Кто из нас с бодуна? В-вы или я?

– И что? Она тоже выходит принцесса?

– До п-принцессы, конечно, она не дотягивает, это в-верно. Но она добрая, честная, мы вместе учились в школе. Ее – Настя зовут.

– Да-да-да! Как интере-е-есно, она недобро усмехнулась. – Значит – На-а-астя?

– «Да-да-да!» – передразнил он ее, – вот вам и «Да-да-да!» Что вас удивляет. Ведь Новый год. Праздник. А мама сказала, уйдет, не будет нам мешать.

– Ну, привет Насте и маме, передавайте! Наверно – и я вам, не буду надоедать. Господи! Мне еще таких алкоголиков не хватало. Зачем я согласилась прийти. Но, впрочем, это я удачно зашла. Будет, что папеньке, при случае, сказать.

– Вы уже уходите? П-п-погодите! Пьяные, с похмела, это же тоже люди? Между прочим, страд-а-а-а-ющие люди. Больные. Я не совсем бесполезен. Посмотрите на меня внимательно. Я могу служить плохим примером. Ну что вы так людей не любите?

– Всех людей любит только Бог и белые акулы.

– Д-да! Может быть, – он раскатисто засмеялся. – Вы правы. Конечно! Эти всех туда и трезвых и пьяных… сразу выпивка и закуска. Конечно я И. Д. И.О.Т., но это знаете ли: идеальный друг и отличный товарищ – если внимательно взглянуть на буквы. Но, серьезно, вот пока вы не ушли …с-скажите все-таки, где мы с вами находимся? Ну, п-пожалуйста. Пожалуйста, что вам стоит.

– Мой лимит «терпения» кончается. В гостинице. … Отель Gotico. Успокоились?!

– Gotico, Gotico, – дважды повторил молодой человек, пытаясь, что-то восстановить в памяти, – знаете, я такого названия не п-припомню.

– Вы как с того анекдота: полиция будит пьяного, а он спрашивает «Где я», «Вы на дворцовой площади», – «Нафиг подробности? Город, какой?».

– Ой, мне не до анекдотов. Когда ты еще не проспался и хмель в голове – ты об этом не знаешь, только другим очень тяжело. Тоже самое, когда ты – тупой. Наверно я посредине. Уточните, пожалуйста.

– Самолет, Испания, Барселона, Gotico? Вспомнили! Знаю, что нечем – но все же постарайтесь меня понять. У вас же просветление наступает? Напрягитесь.

– Д-девушка! Ну, не м-мелите вы чепухи! Зачем вы так? Ну, трудно вам сказать п-правду. Вам нравится издеваться над больным ч-человеком, – он сделал нервный жест рукой, как бы причесывая волосы. – Какая к ч-черту Испания!? Какая может быть Б-барселона!? У меня отродясь не было загра-загра– заграничного паспорта! Его же не в– выпишут без моего согласия?!! Так?

Мало того, я р-работаю на режимном п-предприятии, у меня вторая г-группа допуска. Вы представляете вообще – что это значит! Мне даже п-после увольнения с завода, – десять лет нельзя за-за границу!!!

– Да-да-да! Бедненький! – с издевкой запричитала девушка. – Несчастный. Пожалейте его. Это, выходит, я все сочиняю? И на каком-же вы заводе работаете?

– На объединении «П-прометей», наладчиком. Это у нас делают г-головы для ракет, те, что американцы п-прозвали «Сатаной».

– То есть, вы – абсолютно – уверены, что вы не в Испании?

– Просто исключено по оп-определению! Знаете! Лучше уж быть полоумным – чем полудурком. Я не такой. Вы меня р-разыгрываете и вам это, вижу, н-нравится.

– Сейчас, сейчас, я вам докажу, вот посмотрите, – она принесла с ванной комнаты полотенца и шампуни, на которых красовались названия отеля. И посмотрите в окно. Ночь. Но видите: вывески на иностранных языках?

– Д-да у нас в любом колхозе, каждое второе н-название, на иностранном языке теперь. Или это для вас н-новость?

– Тогда не знаю. Спуститесь на рецепшен. Спросите у дежурной.

– Эт-т-то пока мне трудно. С-слаб здоровьем. Д-думаю не осилю.

– Вы должны быть тренированы, если не алкоголик – бегаете по утрам?

– Да, бегаю! Если честно по дому, с криками «Блин, проспал!»

– Хорошо не врете. Это мне знакомо. Я тоже люблю заварить кофе со сливками и, порезав тортик, устроиться на диване, чтобы посмотреть любимую кассету по аэробике. … Подождите. Помогу вам. Есть идея. Давайте мы девушку сюда пригласим снизу. – Она сняла трубку телефона, что стоял в номере, и сделала заказ:

– Девушка шампанское и яблоки в номер можно? … The girl champagne and apples in number is possible?

– Однако вы здорово чешите по ихнему, – засмеялся он, – П-принесут? А что, Новый год то, точно не п-прошел?

– В Санкт-Петербурге – да! А по Каталонски – нет. Скоро наступит: минут двадцать осталось. Кстати, чуть не забыла – ваша мама передала вам таблеточку цитрамона. Держите.

– С-спасибо. С-спасибо, очень к-кстати! П-подождите. … Постойте. Не понял? Вы н-намекаете, что моя мама в Испании?

– Слишком тонкий намёк – вы можете и не заметить. Поэтому лучше бы его сопроводить подзатыльником, – улыбнулась девушка.

– Моя – м-мама? … В Испании?!!! – молодой человек в возмущении развел руки. – Н-ну это, … просто ни в какие ворота! Ладно, я н-напился, и каким то образом меня без документов, в багаже или т-тайно, могли вывезти в эту в-вва-вашу Испанию. Но как тут м-могла оказаться мама? Она ведь, кроме б-бокала шампанского, никогда больше ничего не п-пила? Да, и денег у нас нет на такие п-поездки, и за-загранпаспорта, опять же у нее?

– Не знаю, что вам сказать. Если бы вы были в состоянии, убедились бы, что они сидят у нас в номере и пьют вместе с вашим папой.

– Не понял? С моим или вашим?

– А они оба – и мой папа, и ваш отец.

– Ну, пп-по-послушайте! Это п-п-переходит всякие границы. У меня одна м-мама. Отец погиб в автокатастрофе, когда мне было п-пять лет, – молодой человек посмотрел на девушку очень внимательно. – Не знаю, с кем спит мой мозг, но мысли рождаются идиотские. … Твою мать! – он тряхнул головой, – Б-р-р. Дрожь пробила. Что-то у меня даже хмель прошел после вас.

В это время, в номер постучалась и зашла официантка с гостиничного ресторана. На никелированном подносе у нее красовались красная бутылка Cava Rosado и зеленые яблоки.

– По-русски не понимаете? Do you speak Russian? – спросила Даша.

– Do You Speak English?! – сказала девушка.

– Ладно, поставьте на стол. А вы случайно не говорите по-английски? – обратилась Даша к Александру.

– Случайно нет. Немецкий был… и горжусь этим. Не понимаю, как англо – анг-логоворящие меломаны слушают музыку на английском. Это же ужасно – понимать всю тупость любимых песен!!

– Девушка, – сказала Даша, показав круговым движением окрестности за окном, – Испания? Каталония?

– Yes! – официантка согласно закивала головой.

– Барселона?

– Yes! Yes! It is Spain! You are in Barcelona!

– Спасибо. Gracias. – Даша вежливо улыбнулась и поблагодарила ее кивком головы. – У нас тут просто вышло маленькое недоразумение.

Официантка ушла с очень удивленным выражением на лице. «Что там у этих русских в головах? Никто не разберет!».

Глава 8

Не успела она скрыться за дверью, как Даша случайно на маленьком столике у входа, увидела три паспорта сложенные стопкой.

– Так! Так! А вот это сюрприз!!! Что я вам сейчас покажу! – она быстро пролистала объемистые книжицы, и подала Саше один из паспортов. – Смотрите? Узнаете себя? А говорили, нет загранпаспорта?!

Молодой человек с интересом и недоверием открыл красную книжицу. На него с фотографии смотрело его точное отражение, он приподнялся и сел в постели, вытирая пот со лба.

– Ну, как? – спросила Даша.

– Блин ну это я. Точно я. Фотка моя. А где меня – так могли сфотографировать? Ну, этого не может быть! Я бы знал. Подождите, подож… а… имя – да! А фамилия, и отчество – не мои. Бушуев Александр Евгеньевич? – он растерянно посмотрел на нее, – а я, Краснов Александр Аркадьевич.

– А не хотите посмотреть на паспорта ваших родителей? Тоже впервые их видите?

– Боюсь отрицать очевидное, – возвращая паспорта, сказал молодой человек, – звучит нелепо, но эти люди мне незнакомы.

– Но ведь они придут через час, два, … они, в конце концов, привезли вас?

– Не знаю, что вам ответить. Это тупик.

– Может это такой тонкий стеб, до которого у меня мозги не дошли. Вы решили меня затроллить. Сознавайтесь? Главное все отрицать: перелет, страну, что знаете меня, зачем нас привезли, даже родителей и паспорт. А что тонко! «Не мой паспорт – и все! Фотография моя, а паспорт все равно не мой» А я повелась!! Может, вы и не хотели, а вошли во вкус. Понравилось. Сознавайтесь – сейчас же!?

– Что такое «троллить» Вы о чем? – он сморщил лоб. – Где-то я слышал это слово. Я честно говорю, вас не троллил, да и не умею это делать. Мне самому бы разобраться. Голова кругом идет. Да и зачем мне все это?

– И, правда, …какой смысл вам этим заниматься? – в задумчивости сказала девушка. – Родители «за», я сама пришла. Не вяжется. Если это не мистификация, то вас каким-то образом подменили и родители думают, что вы их сын. Значит, – стоит вопрос сообщать им об этом, или пока воздержаться, и оставить все как было, до возвращения на Родину.

– Вот это вопрос так вопрос! Вы умны и чертовски обаятельны… а это понятия почти всегда взаимоисключающие, – Александр внимательно, снизу вверх и обратно, посмотрел на девушку. Она уловила его взгляд, усмехнулась:

– Не так откровенно! Выздоровели, я смотрю.

– А глаза у вас; вот сейчас вы говорили -горели… можно сигареты прикуривать или иконы писать.

– Не обожгитесь. Полегче!

– А я в таком виде, что меня пыльным мешком пришибить можно.

– Хорошо хоть, вы это понимаете!

– У меня даже язык не поворачивается – спросить ваше имя.

– Зачем вам?

– Эт – точно. Что спросил? Для настоящего знакомства я, конечно, не тяну, с моей то подмоченной репутацией, … но нам наверно еще придется какое-то время общаться, раз нас привезли сюда для приятного времяпрепровождения. Лучше не тыкать и выкать.

– Хоть вы этого, конечно, и не заслуживаете, … ваш язык еще не совсем присоединен к мозгу, – девушка ехидно улыбнулась. – Ладно. Меня зовут Даша.

– Оч приятно, – пропустил ее поддевку мимо ушей Александр, – Я, почему-то так и подумал, что у вас будет необычное имя, и не ошибся. У меня никогда не было знакомых с таким прекрасным именем. Да-а-аша! – он как бы прислушался к звучанию своего голоса, улыбнулся. – Ми-ллая де-вуш-ка Да-ша, – продекламировал он по слогам. – Как? Звучит? Иногда сны сбываются. Вы не находите?

– Ой! Вот этого не надо. Это лишнее. Прошу вас! Если нужно, я помогу вам и так, без этих тупых комплиментов.

– Ну почему же вы решили, что они тупые!? Это 101 процент правды, а может и больше.

– Так! Еще одно подхалимское слово в мой адрес – и я ухожу!!! Имейте в виду! – она слегка зарозовела, – сами будете расхлебывать!!

– Господи!? Ну почему у меня с девушками всегда одно и тоже.

– Что вы имеете ввиду? – взглянула она, не понимая о чем, идет речь.

– Вам это интересно? Бредни проспавшегося гуляки? Может, я скажу лишнего. Девушки для меня особая среда. Мир – наверно, которого я боюсь… они там за горизонтом. – Александр прервался и замолчал. – Нет, я так не могу. Скажу – потом буду жалеть. Кто меня за язык дергал. Лучше помолчу.

– И все же, … если начали? Не стоит останавливаться на полпути.

– С девушками мне трудно. Мы становимся отличными друзьями, прекрасными товарищами, мы можем поплакаться в жилетку, обсудить любой фильм или спектакль, прийти к одному мнению… даже рассказать какую-нибудь интимную тайну – но не более. Дальше ступор.

– И по чьей вине?

– Думаю по моей. Я вообще считаю, что во всем, и всегда – виноват мужчина.

– Интересное суждение. Стоит поразмыслить на досуге.

– Вы на счет вины или дружеских отношений?

– И на счет первого, и на счет второго. Выходит: вы берете девушку, вкладываете в неё всю душу и сердце, показываете любимые фильмы, учите шутить – а потом она кому-то достается готовенькая. Так?

– Я вам не для этого рассказал. Подскажите, лучше, что делать?

– А открывайте шампанское, а то через три минуты будет поздно.

– Неужели!? Вы молодец! Держите руку на пульсе. С удовольствием. А за что будем пить? За знакомство? За встречу с удивительной девушкой?

– Вот это как раз – и не обязательно. За Новый год и ясность мыслей. Думаю, моя помощь – вам понадобится.

– Значит за партнера, за нового друга, я не ошибся? Все как всегда Даша?

– Послушайте! Вы не в том положении, что бы привередничать!

– Это ве-е-ерно! – он раскатисто засмеялся, – мое положение ниже плинтуса.

На ближайшей базилике мелодично начали бить часы, это было похоже на музыку.

– Говорят, под бой курантов забывается всё, что было в уходящем году, – продолжил он, – но что-то мне подсказывает, что двенадцати ударов будет маловато, чтобы забыть весь кошмар этого года. А звучит как уличный орган. В этом они мастера, вы не находите?

Саша открыл балконную дверь, и они вышли на освещенную лоджию.

– Орган? Да! Или как шарманка. Мне покупали такую в детстве, – задумчиво, окунаясь в прошлое, сказала девушка, – интересно было внутри. Откуда идет звук? Такие выступы-кулачки на вращающемся цилиндре – попеременно включали звучание той, или иной ноты, – Даша улыбнулась. – Видите, как романтично мы встречаем Новый год. Сразу чувствуется не Россия …вдали от Родины, тут кажется даже воздух особенный, напоенный стариной и традициями.

– Такого, я даже в мыслях не мог представить себе вчера.

– Что же вы! Пользуйтесь моментом, – увидев на мгновение его удивленно-вскинутые брови, она весело засмеялась, – это не то, что вы подумали. Успокойтесь.

На открытой лоджии находиться раздетыми стало неуютно, и они вернулись.

Александр, наливая себе шампанское, скромничал и в основном подливал девушке.

– Вот вы работаете на таком заводе, … наверно много тайн знаете, – сказала вдруг Даша, оживляясь и лукаво посматривая на него, – расскажите что-нибудь интересное.

– Передо мной сидит подосланный разведчик в юбке? Как мне это раньше в голову не пришло!! Романтика. Новый год. Действуете с сообщниками. То-то, чувствую чудес многовато. Они крадут, вы колите. Я даже догадываюсь о вашей стране происхождения, и заказчиках. – Он показал взглядом на красивый столбик из иероглифов на блузке.

– Да-да! – засмеялась девушка, – это инструкция как обрабатывать и вербовать агентов. Ее поместили на видном месте, что бы я ничего не упустила. И все же – хоть чуть-чуть.

– Секретов много, – он задумался, – вы же понимаете, я давал подписку. Но немного расскажу. На заводе у нас в каждом цехе собственная охрана, и сотрудники не могут попасть в соседнее помещение иногда десятилетиями. Для этого на пропусках ставят значки для опознавания своих: «пингвинчики, катушки, молоточки, колючки, лисицы» и другие.

– И что означает этот зоопарк?

«Пингвинчик» – это ЛТИ, лаборатория по проверке изделий на жару, холод, туман. «Катушка» – это девчонки намотчицы, сидят 200 человек и мотают, и мотают, прямо маленькое Иваново – город невест. «Колючка» – цех охранной сигнализации…, «Молоточек» – цех по производству оснастки, и так далее.

– Так-так-так! А у вас, что за зверь на пропуске?

– У нашей бригады значок «Вездеход» так как оборудование по всему заводу. Представляете как у директора, Вез-де-ход! Мы везде можем ходить, поэтому и заграница нам заказана по определению, – он засмеялся. – Представляю лицо нашего начальника первого отдела, если бы он узнал что я здесь!!!

– Вот видите? Вам никак нельзя раскрываться. Вы должны быть здесь инкогнито, иначе вас уволят или того хуже, … – она ехидно улыбнулась, – государственная измена, тюрьма, каторга.

– Вы мне уже кандалы примеряете?! Быстро! – он вздохнул и продолжил, – мы смеемся, а на самом деле все очень серьезно и я полностью в ваших руках.

– Вот когда вы это забудете, я вам об этом напомню, – склонив голову и хитро улыбаясь, сказала Даша.

– А я не забуду, мне, знаете ли, приятно ощущать себя в ваших руках.

– Но-но! – возмутилась девушка, слегка сморщив лоб, – скорость вашего восстановления меня пугает.

По коридору, за дверью, пробежали дети. Слышимость в испанских гостиницах, как всегда, была не на высоте. «Наверно где-то еще русские на этаже», подумала Даша, а в голове изредка проскальзывали невеселые мысли: «Найди работу, как хочет папа; выйди замуж за кого хочет мама; роди детей на радость бабушке; убедись, что все остальные счастливы – и застрелись!». Быть инструментом в руках родителей, ей было неуютно и когда это ушло, стало легче.

За дверью опять побежали дети, наверно обратную сторону. Послышался голос мужчины, который увещевал дочь.

– Полина доченька! Ну, пообещай мне, что ты сегодня не будешь материться при гостях!

– Пап, пообещать, конечно, можно, но нервы не в п… ду!

– Ох, и детки у этих новых русских, что с ними будет дальше, – рассмеялась Даша. – Не сидите, наливайте. Cava Rosado уже наверно согрелось, пока мы болтаем.

– Я вам немного больше! Сами понимаете.

– Хорошо.

Она раскраснелась от шампанского, а общая тайна объединила и сблизила их. Они говорили, говорили… и темы у них всплывали увлекательные и занимательные. Он рассказывал не избитыми фразами – как бывает при первом знакомстве, когда идет прощупывание, узнавание и притирка – а просто и доверительно; и девушка начала взглядывать на него, удивленно поднимая брови, и все больше и больше проникаясь к нему доселе неизвестным чувством.

Лед естественного отчуждения к малознакомому молодому человеку, топился в этом вареве слов, которые он с жаром выбрасывал на нее, и холодок недоверчивости уменьшался на глазах, и он видел уже другую девушку. Другого человека, …скорее всего, и, прежде всего, именно девушку своей мечты. Он воспринимал ее как близкую и родную по духу. Он говорил немного несвязно, нелепо и порой даже смешно, но она его понимала,… понимала так, что даже ему, порой, не надо было заканчивать фразы. Это было лишним.

– Подождите. Я со своими разговорами вас утомлю. Может яблоки порезать? – предложил он, беря паузу.

– Нет. Рассказывайте дальше. Я слушаю, – отмахнулась Даша.

Они неожиданно настроились на резонансную волну. Он брал ноту «Ля» и она отвечала «Ля», он брал ноту «Си», и слышал в ответ «Си», а как иначе. «Ну, а если посложнее, … возьмете „Ля-Бемоль“» – и она с легкостью брала «Ля-Бемоль». «Ну, нет, подготовлю я вам ловушку, … уж это вам не разгадать – думал Александр,… это знаю только я». Он выдавал очередной ребус. Она, и правда, на секунду, две, задумывалась и все-таки опять клала его на лопатки. Наконец, Саша опустошенно выдохся и как-то смешно, непонимающе заморгал глазами. Они посмотрели друг на друга, и дружно рассмеялись, и этот смех подвел черту тому холоду и отчуждению, что обычно бывает у незнакомых людей.

– Давайте еще шампанское, там, по-моему, осталось. Розовое мне нравится, – сказала девушка, со смущенной улыбкой, опуская глаза и думая о чем-то хорошем.

– Обязательно? За что пьем?

– С неповторимым мужчиной… и повторить не грех, – сказала она с легкой иронией.

Даша, конечно, шутила, но ведь все знают, в каждой шутке – только доля шутки. Как только они поставили бокалы, молодой человек вдруг напрягся, пытаясь подобрать нужные слова.

– Вы знаете, Даша у меня к вам просьба, – сказал он, теряясь, – мне надо будет позвонить, – он еще более смутился, – позвонить в Санкт-Петербург, моей девушке, а сотового у меня нет, так случилось.

У Даши пропала блуждающая улыбка, что последние полчаса, не уходила с ее лица, глаза сузились, но она, спохватившись, постаралась скрыть это.

– Конечно. Какой разговор, – промолвила она как можно равнодушней, вытаскивая телефон, – мне выйти?

– Зачем, оставайтесь. Хочу, что бы Настя предупредила маму. Ведь я пропал. Наверно беспокоится.

– А что вы не желаете – сами позвонить маме?

– Вы хотите, что бы я ей среди ночи начал ей рассказывать, что я в другой стране и как сюда попал?

– Пожалуй, вы правы. Звоните. Тут денег много, можно не стесняться.

Саша, набирая номер, вдруг вспомнил сказанное давно – старым приятелем: «Если все неприятности позади, – береги спину!»

– Алё! Алё-алё. Настя! … Привет. Не разбудил?

– Нет. Только хотела ложиться. Спасибо хоть позвонил, – донесся далекий но родной голос Насти.

– Ты извини за Новый год. Сорвалось. Ты наверно скучала. Но от меня практически ничего не зависело.

– Неужели? А что так?

– Да, долгая история! – Саша вытер пот со лба, – встретил армейских друзей, помнишь, я тебе о них говорил, выпили и короче, они меня утащили с собой в Белгород. Думаю, недельку тут побуду, – Александр вопросительно посмотрел на Дашу, – ты маму предупреди, что бы не волновалась.

– Ты в Белгороде с друзьями? … Сейчас это так называется? Можешь не спешить. И врать было, совсем не обязательно.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам знаешь! Даша то тебе понравилась?

– Кк-как-какая Даша, … кто тебе сказал? – опешил Александр, – что ты выдумываешь?