Текст книги "Невеста горца"

Глава 17

В главном зале замка Диннок было холодно. Коннор подумал, что основной источник холода – ледяные глаза человека, сидевшего напротив него. Обязанностью графа было следить за соблюдением правосудия на его землях, однако всем было известно, что он не слишком любит беспокоить себя подобными проблемами. Но Коннора удручало другое: граф отличался большой щепетильностью в отношении чистоты и внешнего вида, а Коннор после утомительной скачки в поисках правды весь был покрыт потом и пылью. Обстоятельства складывались против него, потому что он не только побеспокоил покой графа, но и досаждал его обонянию.

– Ты пытался сбежать от моих людей? – спросил граф.

– Нет, милорд. Я не сопротивлялся вашим людям, – ответил Коннор. – Мой плачевный внешний вид объясняется тем, что я провел весь день в седле в поисках злодея, пытавшегося убить мою жену.

– Она умерла? – Лорд Данстан Макдоналд выглядел искренне взволнованным.

– Нет. По крайней мере когда я отправлялся в путь, она была жива.

– Хорошо. Мы не хотим беспокоить Мюрреев и других ее родственников. Они могут приехать сюда, чтобы отомстить. Итак, ты убил сэра Нейла, потому что он пытался убить твою молодую жену?

– Я не убивал моего дядю. – Хотя даже само предположение, что он убил старого, безоружного и, возможно, нетрезвого человека, было оскорбительно, Коннор подавил в себе возмущение. – Напротив, он был нужен мне живым. У меня были вопросы, на которые мог ответить только он.

– Мы обнаружили твой кинжал, воткнутый ему в сердце. – Граф указал на лежавший на столе кинжал, рукоять которого была украшена древними кельтскими узорами. – Ты редко бываешь в моем замке, но я запомнил этот кинжал. Он очень древний. Отличная работа.

– Он переходил от отца к сыну с тех пор, как первый Макенрой стал владельцем Дейлкладача.

– Он очень дорог тебе?

– Да. Я хранил его в своей спальне и доставал только в особых случаях, например, когда приезжал к вам. Он слишком ценен, потому что это одна из немногих семейных реликвий, уцелевших во время войны. Я не использую его по назначению. Поэтому я даже не заметил, что его украли.

Лорд Данстан осторожно провел кончиками пальцев по лезвию.

– Ты хочешь, чтобы мы поверили, что его украли?

– Да. – Коннор понял, что вопросы графа направлены только на одно: заставить его признаться в убийстве.

– И ты оказался в доме в нужный момент?

– Да. Я поговорил с сэром Робертом Далглишем и сэром Дэвидом Гоуди. Они посоветовали мне поговорить с женщиной, которая жила в этом доме. Я также хотел поговорить с моим дядей, но не ожидал, что найду его там.

– Это дом твоей любовницы.

Коннор решил, что обязательно посоветует своим сыновьям быть более скрытными и осторожными в их плотских похождениях. Похоже, те удовольствия, которые он получал в прошлом, не стоили тех осложнений, которые они принесли в настоящем.

– Мэг была моей любовницей, – ответил Коннор. – Я порвал с ней, когда женился на леди Джиллианне Мюррей.

Граф кивнул:

– Твоей жене не понравилось, что женщина жила в замке, и ты отослал ее в деревню.

– Да, моей жене не нравилось, что я спал с другой, но она объяснила мне причину своего недовольства. Я сам решил избавиться от Мэг, потому что та не работала, досаждала другим женщинам, открыто демонстрировала неуважение к моей жене и в конце концов предала меня самого.

– Нам говорили, что ты обвинил свою бывшую любовницу в том, что она спровоцировала похищение твоей жены сэром Робертом. – Граф насупил брови. – Ты ничего не сообщил нам, а похищение жены лэрда – серьезное преступление.

– Вероятно, вам известны обстоятельства, при которых произошла моя женитьба. – Граф кивнул, избавляя Коннора от утомительного пересказа не столь давних событий. – Мэг рассказала сэру Роберту о том, что происходит в моем доме, и он поверил, что сумеет заставить мою жену изменить свой выбор. Дело в том, что моя жена и ее семья могут расторгнуть наш брак. Робби решил приударить за моей женой, убедить ее развестись со мной и выйти за него замуж. Он не причинил моей жене никакого вреда и отдал ее без сопротивления, когда я приехал в его замок. То, что произошло, было недоразумением, которое мы разрешили без кровопролития.

– Как было бы хорошо, если бы другие лэрды решали свои проблемы так же спокойно и рассудительно, – вздохнул граф.

– Милорд, мы знаем, как дорого может обойтись нам иное решение.

– Да, конечно. Однако эта женщина была всего лишь несдержанна на язык. Это не слишком серьезное предательство.

– Она намеренно отправилась к сэру Роберту и наговорила ему такого, что это поставило жизнь моей жены под угрозу. Правда, сэр Роберт – мой союзник и не представляет для меня опасности. Но это не умаляет преступления Мэг, которая из желания отомстить рассказала о том, что происходит в моем замке. Я не мог ей позволить в следующий раз отправиться к моим врагам и разболтать им мои секреты. Поэтому я отправил ее в пустующий дом в деревне вместе с двумя ее товарками. Эти женщины знали о ее планах, но ничего мне не сказали. Они оказались более преданы ей, чем своему хозяину.

– Если то, что ты рассказал, правда, то на твоем месте я назначил бы им более суровое наказание. Питер, дай сэру Коннору немного вина, – приказал граф. – У меня есть еще вопросы к нему, и я не хочу, чтобы у него пересохло в горле.

Руки Коннора все еще были связаны, поэтому Питеру пришлось его поить. Коннора злили предъявленные ему обвинения, но он понимал, что графу придется выбирать между двумя рассказанными историями. Лорд Данстан не слишком хорошо знал Коннора, но вряд ли он мог безоговорочно отдать предпочтение словам какой-то деревенской шлюхи перед признанием знатного лэрда. Впрочем, что-то подсказывало Коннору, что граф знал нечто, что было неизвестно ему самому, и именно поэтому слова Мэг вдруг оказались такими важными. Если бы с ним была Джиллианна, подумал Коннор, она сумела бы разобраться во всем. А пока у него было ощущение, что его заставляют играть в игру, правил которой он не знает.

– Сэр Коннор, – торжественно объявил граф, когда Коннор закончил пить, – твоя история звучит довольно правдиво, но у меня есть три женщины, которые рассказывают ее совершенно по-другому.

– Три шлюхи, – сквозь зубы процедил Коннор. – Три распутницы, которых я выгнал из Дейлкладача. В моем замке они ничего не делали, а теперь им пришлось работать, чтобы прокормиться.

– Это важное обстоятельство, – согласился граф.

– Могу я узнать, что именно они рассказали? Очевидно, они обвинили меня в убийстве моего дяди? Но они рассказали вам, почему я якобы это сделал?

– Потому что ты узнал правду о нем.

– Правду? – Коннор напрягся. Его охватил страх.

– Женщины сказали, что ты рассердился, когда узнал, что он спит с твоей любовницей.

– Он делал это еще до того, как она стала моей любовницей. – Коннор выдавил из себя усмешку. – Я бросил ее. Он вполне мог получить ее назад.

– По их словам, у тебя была более веская причина разозлиться. Твой дядя был пьян и не следил за своими словами. Он выразил свое недовольство твоей женой, но это не главное. Ты убил его после того, как он рассказал тебе о прошлом. Когда эти женщины поведали мне, в чем заключалась вина сэра Нейла, я, должен признаться, подумал, что он заслужил такую участь. Однако это я, а не ты должен был решать, виновен он или нет. Я не могу допустить убийство знатного человека. Если бы ты бросил ему вызов и убил на поединке – это была бы честная битва. А так это обычное убийство.

– Я не убивал моего дядю, – повторил Коннор, но ему опять никто не поверил.

– Конечно, я понимаю, почему ты сделал это. Твой дядя оказался гнусным предателем. Он всеми силами поддерживал междоусобную войну и пресекал любые попытки ее остановить. Я знал, что он был влюблен в твою мать, а ее выдали за его брата, твоего отца. Хотя я всегда был уверен, что она сама сделала свой выбор, твой дядя не уставал повторять, что ее заставили родители. Он затаил злобу, которая вылилась в кровопролитную войну. Он подстрекал врагов твоего отца, и те напали на Дейлкладач. Резня затянулась. Возможно, со временем он начал ненавидеть и твою мать. – Граф пожал плечами. – Лишнее доказательство того, что отвергнутая любовь может перейти в глубокую ненависть. Сомневаюсь, что он оказывал помощь тебе и другим детям, когда обнаружил, что вы выжили. Может быть, он надеялся, что вы умрете без его поддержки.

Лорд Данстан остановил на Конноре долгий, тяжелый взгляд.

– Расскажи мне правду, и я сделаю все, чтобы освободить тебя. Я буду защищать тебя перед королем, который, как я помню, сам настаивал на том, чтобы война ваших кланов прекратилась. Но я не смогу оправдать совершенное тобой убийство, если ты не скажешь мне правду.

Коннор едва держался на ногах. Каждое слово, произнесенное графом, пронзало его, словно острие меча. Он хотел сказать, что никого не убивал, но язык его не слушался. С тех пор как в Дейлкладаче появилась Джиллианна, он начал смотреть на дядю другими глазами, и ему не понравилось то, что он увидел. Теперь, узнав страшную правду, Коннор прозрел окончательно.

Его терзала не только боль, но и стыд. Он выглядел полным дураком, доверившись единственному взрослому родственнику, оставшемуся в живых. Он впустил в дом убийцу своих родителей. Коннор выбивался из сил, стараясь восстановить Дейлкладач, – и заключал в объятия человека, превратившего поместье в руины. Он предоставил дяде возможность докончить начатое и убить их всех. Этого не произошло, но Коннор не мог не винить себя в том, что поставил под угрозу жизнь своих братьев и сестры.

Теперь он должен был оправдаться, объяснить, что не знал ничего из того, что рассказал ему граф. Но как он мог объяснить это? Коннор не знал, какими словами можно убедить графа в своей невиновности. Он боялся, что эмоции захлестнут его.

– Я не убивал моего дядю. – Голос Коннора звучал глухо, но не выдавал терзавшей его боли.

– Эх, Коннор, а я надеялся, что ты доверяешь мне, – вздохнул граф.

– Я доверяю вам, милорд.

– Не до конца. Я дам тебе время подумать о том, что ты захотел бы мне рассказать. Питер, отведи его в башню. Через несколько дней мы опять поговорим.

Коннор заставил себя поклониться, и Питер вывел его из зала. Камера в башне, в которую его поместили, оказалась маленькой, но вполне пригодной для жилья. На столе стоял поднос с едой и вином, ему оставили воду для мытья и разожгли камин. Коннору развязали руки и оставили одного.

Он долго стоял без движения, потом лег на оказавшуюся неожиданно мягкой кровать. Он не хотел думать о предательстве человека, которому доверял безгранично и которого глубоко уважал все эти годы. Даже своей смертью, мелькнуло в голове у Коннора, дядя сумел добиться своего и разбить его жизнь. Теперь его могут повесить за смерть человека, заслуживавшего быть убитым, чьи руки были обагрены кровью родного брата и многих его родственников.

Даже если Коннору удастся очистить свое имя от подозрений, как он сможет вернуться в Дейлкладач и продолжать управлять имением? Коннор закрыл глаза руками и не удивился, почувствовав, что слезы текут по его лицу. Должно быть, пришло время оплакать тех, кто погиб из-за ревности сэра Нейла, а также собственную неспособность разглядеть правду. Это было проявлением слабости, но Коннор надеялся, что слезы помогут ему освободиться от боли и начать думать. Когда в следующий раз он предстанет перед графом, ему понадобится ясная голова.

– Милорд, – Питер вернулся и остановился перед креслом графа, – я уверен, что сэр Коннор не виновен.

– Не виновен? – Граф держал в руке фамильный кинжал Макенроев. – Разве ты не убил бы человека, который едва не уничтожил весь твой клан и твои земли?

– Да, и сделал бы это очень болезненно и медленно. Но мне кажется, что он ничего не знал об этом, пока вы ему не рассказали. – Питер покачал головой. – Он ни в чем не признался, только повторял, что невиновен, как ребенок, который твердит один и тот же урок. Пока я вел его в башню, у меня было ощущение, что он ошеломлен услышанным. Он вел себя так, словно его оглушили. Мне трудно это объяснить.

– Нет, я понял. Наверное, мне нужно послать сообщение королю.

– Вы напишете, что сэр Коннор виновен?

– У него была причина. На месте убийства найдено его оружие, и три женщины заявили, что это сделал он. Казалось бы, все просто, но это не так. Не могу поверить, что сэр Коннор убил этого человека. Судя по тому что я слышал о нем, он не из тех, кто теряет голову в припадке гнева. Здесь что-то не так. Нужно посоветоваться с королем. Я сообщу ему, что убит один из его рыцарей, но я еще никого не обвинил в этом преступлении.

– О да. Мне отвезти ваше послание?

Граф кивнул и поднялся с места.

– Отправляйся немедленно, как только я напишу письмо. И передай, что я хочу, чтобы ответ короля привез кто-нибудь из Мюрреев.

– Почему вы хотите, чтобы сюда приехал кто-то из них?

– Сэр Коннор женат на их женщине, и теперь он один из них. Мюрреи захотят узнать, что здесь произошло. Кроме того, насколько я знаю женщин этого клана, его жена наверняка потребует, чтобы ей вернули мужа. Будет хорошо, если к нам приедет кто-нибудь из ее родни.

– Неужели вы думаете, что какая-то женщина осмелится явиться сюда и что-то от вас потребовать?

– Думаю, ты никогда не встречался с женщинами Мюрреев.

Дэрмот ждал, пока откроют дверь камеры, в которой находился Коннор, и нервно вытирал руки о полы своего сюртука. Он с трудом верил в происходящее. Мать Мосластого сообщила ему, что его дядя убит и что люди графа увезли Коннора в Диннок по подозрению в.этом преступлении. Дэрмот не спал всю ночь, дожидаясь рассвета. С первыми лучами солнца он отправился к графу. Лорд Данстан почти ничего не объяснил ему, но разрешил встретиться с Коннором.

Как только он вошел в камеру, дверь за ним захлопнулась. В комнате было темно: она освещалась только тлеющими в камине углями. Наконец он увидел Коннора, сидевшего в кресле. Дэрмоту показалось, что его брат страдает от сильной боли.

– Ради всего святого, что здесь происходит? – спросил Дэрмот.

– Меня обвиняют в том, что я убил своего дядю, – спокойно ответил Коннор.

– Ты никогда не убил бы его.

– После того что я узнал, я без малейших колебаний вонзил бы в него свой меч. – Коннор сделал большой глоток из бокала и предложил: – Вина?

Дэрмот подвинул стул, сел рядом с Коннором и налил себе вина из стоявшего на столе кувшина. В голосе Коннора слышалась нескрываемая ярость – его любовь к дяде исчезла без следа.

– Нашли твой кинжал. Он был воткнут в сердце дяди Нейла, – сказал Дэрмот. Ему требовалось узнать от Коннора как можно больше, чтобы найти способ защитить его.

– Да, наконец-то ему нашлось достойное применение. Хотелось бы только, чтобы я сам вонзил его туда.

– Коннор, но почему? Почему ты хотел убить человека, которого так уважал?

Коннор откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Спокойным, бесстрастным тоном он поведал Дэрмоту страшную правду о сэре Нейле Макенрое. Когда он закончил, Дэрмот долго не мог произнести ни слова. Он был бледен, его сотрясала дрожь.

– Господи, а мы принимали этого негодяя в Дейлкладаче и радовались, что хоть один из наших родственников остался жив! – наконец промолвил Дэрмот. – Откуда граф узнал об этом?

– Ему рассказали Мэг и ее подруги. Они утверждали, что мы с Мэг все еще любовники и именно из-за этого я приехал разбираться с дядей. Нейл был пьян и якобы выложил мне все, что скрывал долгие годы. Я разозлился и убил его, но потом вернулся, чтобы забрать кинжал. За это время Мэг успела сообщить обо всем графу, и он прислал людей, чтобы меня задержать. Якобы они взяли меня в тот момент, когда я вернулся за кинжалом.

– Значит, Мэг хочет, чтобы тебя повесили за преступление, которого ты не совершал, – заключил Дэрмот. – Но зачем наш дядя рассказал Мэг о своей тайне? Он же не доверял женщинам!

– Нет, но он любил выпить. Думаю, они с Мэг задумали избавиться от Джиллианны и поссорились, когда у них ничего не вышло. Нейл мог проболтаться о своем предательстве, а Мэг впоследствии использовала всю свою хитрость, чтобы вытащить из него эту историю целиком.

– Мэг никого не потеряла в той войне. Какая ей разница, кто нес ответственность за почти полную гибель нашего клана?

– Не думаю, что она убила Нейла за предательство. Видимо, дядя чем-то ее разозлил. Не удивлюсь также, если она украла мой кинжал, когда уезжала из замка. Наверное, хотела его продать. Но ей пришла в голову мысль обвинить меня в убийстве Нейла. Только она может сказать, за что убила его.

Дэрмот ненадолго задумался.

– Может быть, твоя жена сумеет заставить ее говорить? Дядя боялся, что Джиллианна раскроет его тайну. Видимо, он сильно нервничал, признание вертелось у него на языке. Рано или поздно он рассказал бы кому-нибудь о содеянном.

– Ты думаешь, он боялся Джиллианну? Я слышал о ее способностях. Боюсь, что ее могли бы обвинить в колдовстве. Наверное, это Нейл и Мэг распускали такие слухи, чтобы избавиться от Джилли. – Коннор зло рассмеялся. – Дэвид сказал мне, что такие разговоры опасны. Подумать только, у Дэвида оказалась более светлая голова, чем у меня! – Он покачал головой. – Как там Джиллианна?

– С ней все в порядке. Фиона успокоилась, потому что угроза воспаления миновала. Джеймс собирается отправиться в Дублин, чтобы рассказать обо всем своей семье. Не хочет, чтобы до них дошли искаженные слухи.

– О, им расскажут, что я чуть не убил их дочь.

– Ты? Что за глупость! Ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Я всего лишь обнимался со смертельным врагом и не смог защитить от него жену. Теперь у меня есть время обо всем подумать.

– И предаться хандре, – проворчал Дэрмот.

– Только теперь я смог увидеть, сколько сомнений и вопросов должно было возникнуть, – продолжал Коннор. – Я давно понял, что Нейл никогда не помогал нам, хотя мог сделать очень многое.

– Возможно, ты думал, что ему нечего нам дать. К тому же ты стал нашим лидером и помог нам всем выжить.

– Глупая гордыня. Господи, как я был слеп! Я предал вас всех.

– Черт тебя побери, Коннор, ты никого не предал! Я никогда не любил дядю. Что он делал? Приезжал, ел, пил, спал с нашими женщинами, но никогда не работал вместе с нами. Только читал свои нотации, но мне было противно слушать этого пьяницу. А особенно меня злило то, как он обращался с Фионой.

– Ты воспринимал его более трезво, чем я.

– Но мне не приходилось заботиться обо всех нас, поэтому у меня было время подумать. Однако за все эти годы мне ни разу не пришло в голову, что дядя был виновен во всех совершенных убийствах. Я считал его эгоистичным, бесполезным, ленивым и довольно глупым, но то, что ты рассказал мне, по-настоящему меня шокировало. Господи, Коннор, и этот человек был нашим дядей!

– Я был вашим лэрдом. За эти двенадцать лет я должен был догадаться, кто он такой. – Коннор прижал ладони к лицу. – Я не могу больше быть лэрдом. Вот ты… – Его слова были прерваны грохотом двери.

– Граф считает, что ваше свидание затянулось, – объявил вошедший стражник.

– Да. – Дэрмот встал и посмотрел на Коннора. – Я найду настоящего убийцу и вытащу тебя, отсюда. Только не позволяй хандре тебя поглотить, а то и не заметишь, как тебе накинут на шею петлю. Я хочу, чтобы ты был жив, когда я вернусь сюда в следующий раз. Хочу услышать от тебя похвалу моей сообразительности. А когда ты освободишься, я постараюсь вложить в твою голову немного ума. Надеюсь, твоя жена поможет мне в этом.

С этими словами Дэрмот захлопнул за собой дверь.

Глава 18

– Ты должен сказать ей.

Дэрмот вздохнул и сделал вид, что не слышит сестру. Вернувшись от графа, он вымылся, перекусил, забрался в постель и проспал до утра. Однако утром он все еще чувствовал себя усталым, потому что на душе у него было неспокойно. Коннору угрожала реальная опасность – ему предъявили обвинение в убийстве. Поэтому теперь на Дэрмота ложился целый ряд обязанностей.

Однако самым трудным было рассказать семье ужасную правду об их дяде. Не важно, любили они его или нет, такие новости воспринять очень трудно. Сэр Нейл был в ответе за вражду трех кланов, и на его совести было столько смертей, что Дэрмоту было трудно это осознать. Кроме того, известие о предательстве их дяди давало графу весьма основательный повод подозревать Коннора. в смерти этого человека. Если не удастся привести к графу настоящего преступника, оставалось надеяться, что преступления дяди, сочтут достаточно веской причиной для убийства и Коннор не отправится на виселицу.

– Она о нем спрашивала? – спросил Дэрмот, когда Фиона села рядом с ним за стол в главном зале.

– Не так часто, как ей бы хотелось, – ответила Фиона.

– Как она себя чувствует?

– Пожалуй, неплохо. Она быстро выздоравливает и оказалась сильнее, чем мы о ней думали. Джеймс был прав. Утром она уже вставала, хотя выглядела бледной и очень слабой. Она должна знать, что случилось с Коннором. Ей это поможет.

– Ты полагаешь, что дурные вести помогут ей выздороветь? – удивился Дэрмот.

– Ей нужно знать правду. По крайней мере тогда она не будет думать, что Коннор ранен или, что еще хуже, не заботится о ней или не хочет ее видеть.

– Да, конечно. – Дэрмот встал из-за стола. – Фиона, собери всех в спальне Коннора. Мосластого тоже. А где Джеймс?

– Он недавно уехал. Джеймс сказал, что должен сообщить родственникам о том, что Джиллианна поправляется. Да, и новости о Конноре, конечно. Я думала, он поверил в то, что Коннор убил дядю, но нет, Джеймс ответил мне, что Коннора обвинили ложно. Ему не хотелось, чтобы в семье поползли слухи, и он решил рассказать им правду. Он также сказал, что Мюрреи знакомы, не понаслышке с ложными обвинениями и, возможно, ему удастся получить несколько советов, как освободить Коннора. Если только он уже не будет свободен к его возвращению, – улыбнулась Фиона. – Он просил, чтобы в этом случае я рассказала ему все в мельчайших деталях.

– Я с удовольствием помогу тебе. А теперь собери нашу семью.

– Что, все так плохо?

– Да уж, хорошего мало.

Джиллианиа заволновалась, когда все Макенрои и Мосластый пришли в ее спальню. Ее немного успокаивало то, что ни один из них не был печален. Значит, Коннор все еще жив. В спальню вошла Майри с подносом, на котором стоял кувшин вина и бокалы. Девушка обменялась улыбкой с Мосластым; видимо, они сумели найти общий язык и теперь испытывали друг к другу симпатию. Однако когда Майри ушла, Джиллианна снова напряглась.

– Сначала я должен рассказать вам о нашем дяде, – начал Дэрмот.

– Мы знаем, что он убит, – вмешался Тони.

– Не торопись. Мне необходимо рассказать вам о том, что выяснилось после его смерти. Наш дядя был не тем, за кого себя выдавал. Нам и в голову не могло прийти то, что я узнал.

Джиллианна похолодела, когда Дэрмот взглянул на нее.

– О Господи! – воскликнула она. – Наружу вышли все его темные тайны?

– Да, и они действительно очень темные. – Дэрмот тяжело вздохнул и рассказал все, что узнал от Коннора о сэре Нейле. – Думаю, он никогда не помогал нам, потому что не хотел, чтобы мы выжили. У него не хватило смелости самому убить нас, но, очевидно, он был весьма разочарован, что мы не погибли в развязанной им войне. – Дэрмот обвел взглядом побледневшие лица. – Наверное, не нужно было вам это рассказывать.

– Нет! – Фиона смахнула слезы. – Ты правильно сделал. – Остальные одобрительно закивали. – Он слишком долго скрывал эту жестокую правду. Теперь все узнают о ней, и хорошо, что мы услышали ее от тебя, а не от чужого человека.

Фиона села на кровать рядом с Джиллианной, и та взяла девочку за руку.

– Поэтому граф поверил, что Коннор убил вашего дядю, – заключила Джиллианна.

– Да, – ответил Дэрмот. – Ему сказали, что дядя сам рассказал об этом Коннору, и тот убил его в порыве гнева. Кроме того, в сердце дяди был вонзен кинжал Коннора.

– Кинжал украла Мэг.

– Скорее всего. Коннор подозревает, что Нейл и Мэг были заодно и хотели от тебя избавиться. В округе ходят слухи о твоей способности чувствовать, что у людей в душе. Думаю, Нейл поверил в это. Он боялся, что ты узнаешь его тайну, и этот страх развязал ему язык. До твоего приезда он мало задумывался о прошлом, но, испугавшись разоблачения, вспомнил все в мельчайших подробностях, и это его угнетало.

– Они думали, что сумеют запугать мной людей и я сбегу от опасных слухов?

– В Дейлкладаче мало кто знал о твоих способностях. У нас нет доказательств, но, видимо, сам дядя начал распускать эти слухи.

– И быстро нашел себе союзниц в лице Мэг, Дженни и Пег. Но теперь это не важно. Раз мы знаем, кто распускал слухи, эти люди уже утратили свою власть. А где Мэг? – вдруг спросила Джиллианна.

– Граф сказал, что ей и двум другим женщинам было приказано возвращаться домой и ждать там. На обратном пути я заехал в деревню, но их уже и след простыл, – признался Дэрмот.

– Это неудивительно. Однако я сомневаюсь, что они могли далеко убежать. – Джиллианна внимательно посмотрела на Дэрмота. – Им некуда идти, у них нет денег, нет родственников. Мэг наверняка где-то рядом. Ей обязательно захочется посмотреть на результат своих преступных замыслов.

– Джилли, ты что-то придумала? – с надеждой спросила Фиона. Она помогла Джиллианне сесть поудобнее и налила ей бокал вина.

– Фиона, я уверена, что у Дэрмота уже есть план, – улыбнулась Джиллианна.

– Есть, – согласился Дэрмот, – но у меня не было времени все хорошенько обдумать. Самое главное – найти настоящего убийцу.

– Это Мэг, разве не так? – Сама Джиллианна была в этом уверена, но боялась, что ревность и неприязнь помешают ей сделать правильные выводы.

Дэрмот кивнул:

– Да, я тоже так думаю. И Коннор со мной согласен. Но мы не можем понять, почему она его убила.

Ангус подошел к кровати.

– Мэг и остальные женщины никого не потеряли в той войне, – пояснил он. – Непохоже, чтобы они очень переживали из-за нашего клана.

– Может быть, ваш дядя по своему обыкновению сказал какую-то гадость этим женщинам или разозлил Мэг, высмеяв очередную ее идею, – предположила Джиллианна. – Мэг легко рассердить, а ваш дядя никогда не выбирал выражений. Мы сможем все выяснить, когда найдем Мэг и ее двух помощниц. Это первое, что мы должны сделать.

– Согласен, – кивнул Дэрмот. – Мы начнем ее поиски прямо сейчас.

– Как Коннор воспринял все, что произошло? Он рассердился? – с надеждой спросила Джиллианна.

– Нет. Он хандрит.

– О Господи. Лучше бы он был в гневе.

– Да, но ему кажется, что он предал всех нас, что он недостоин больше быть нашим лэрдом. – Дэрмоту пришлось поднять руку, чтобы унять возмущение его семьи и Мосластого. – Я пытался убедить его, что никто не смог бы догадаться о тех тайнах, которые наш дядя скрывал в своем черном сердце. Сам я всегда недолюбливал Нейла, но мне и в голову не приходило задаться вопросом, почему он единственный выжил в той войне. А ведь из-за него погибли многие, не только Макенрои.

– Но тебе не удалось переубедить Коннора?

– Нет, Джилли. Он относился к дяде как к родному отцу, и предательство глубоко ранило его. Долгие двенадцать лет Коннор не обращал внимания на то, что дядя не оказывал нам помощи, у него не возникало никаких вопросов, и теперь он чувствует себя полным дураком. Самое страшное – Коннор не может себе простить, что позволил убийце свободно ходить среди нас, тем более что мы были так уязвимы. Нейл мог без труда убить нас всех. Он даже не взял к себе Фиону, чтобы спасти ее от холода. А еще Коннор говорит о том, что этот человек был рядом с тобой, Джилли, и он только теперь понял, как дядя Нейл был для тебя опасен. Сейчас Коннор сидит в камере без окон. Не могу сказать, что он лишен каких-то удобств, но он один и почти в полной темноте.

– Поэтому он может без помех предаваться своей хандре. Все ясно. Я должна его увидеть.

– Нет. До Диннока несколько часов езды, а тебя серьезно ранили всего два дня назад.

– Рана болезненная, но не слишком серьезная. – Джиллианна жестом остановила Дэрмота, который хотел ей возразить. – Стрела прошла насквозь, но не задела кости. Я не потеряла много крови. Да, мне все еще больно, но с каждым днем боль становится все слабее. Сегодня я чувствую себя намного лучше, чем вчера. Если я буду осторожна и не дам ране открыться, то все будет в порядке.

– Но езда верхом…

– Я могу ехать в повозке.

Дэрмот нахмурился:

– Это займет больше времени. Не уверен, что ты успеешь обернуться за один день.

– Тогда я останусь в Динноке. Дэрмот, нельзя оставлять Коннора одного в темной камере. Он изведет себя терзаниями и мыслями о том, что всю жизнь прожил рядом с предателем. С момента гибели ваших родителей единственной целью в жизни Коннора были защита и выживание семьи и клана. Нельзя допустить, чтобы он убедил себя, что не справился с этой задачей. Мы все знаем, что это не так, но он этого не понимает. Нужно, чтобы кто-то вбил в его голову немного здравого смысла.

– Ты права, но, может быть, лучше это сделаю я?

Джиллианна покачала головой:

– Нет. Он твой лэрд. Он человек, который вырастил тебя, защищал тебя, ну и так далее. Конечно, ты сможешь поговорить с ним, но в определенный момент у тебя кончатся аргументы. И ты замолчишь и не будешь знать, что сказать. В конце концов ты разозлишься и уйдешь. – Они с Фионой обменялись грустными улыбками.

– Джилли, ты его жена, – напомнил Дэрмот. – Коннор и твой лэрд тоже, причем в большей степени, чем мой.

– Да, так думают многие. Но к счастью, женщины из клана Мюррей думают иначе. Кроме того, будучи его женой, я располагаю такими способами поднять ему настроение, которые недоступны тебе. – Джиллианна весело подмигнула Дэрмоту. Тот усмехнулся, а другие не смогли сдержать смех. – Он не сможет ударить меня, если я вдруг скажу что-то не то.

– Это веский аргумент, – задумчиво пробормотал Дэрмот. – Хорошо, ты можешь ехать. Возьми Фиону, Мосластого и еще двоих. Я с братьями отправлюсь на поиски Мэг. Когда она окажется в наших руках, мы вы трясем из нее всю правду.

– Если вам это не удастся, я добьюсь от нее признания, когда вернусь.

– Мне кажется, я представляю большую угрозу, чем ты.

– Для мужчины или женщины, которые не знают тебя так, как знает Мэг. Ей известно твое слабое место.

– Какое слабое место? – Дэрмот обиделся.

– Она уверена, что ты не сможешь ударить женщину.

– Ох, об этом я и не подумал, – вздохнул Дэрмот. – Но не думаю, что она поверит в то, будто ты сможешь ее ударить.

– Дэрмот, поверь мне, ей придется. Женщина не будет сомневаться в том, что другая женщина без колебаний причинит ей боль, тем более когда дело касается мужчины. Чтобы Мэг еще больше испугалась меня, я позову на помощь Джоан. – Джиллианна рассмеялась, когда увидела, как у всех присутствующих испуганно распахнулись глаза. – И еще одно – выясните, что Коннор делал в течение всего дня. Где он был, в какое время, кто его видел.