Текст книги "Белый свет"

Учителя

 
Есть обычай на Востоке —
Почитать Учителей —
Сердобольных и жестоких
В доброте святой своей.
 
 
А Учитель – это каждый,
Кто тебе хоть что-то дал,
Уберёг от зла однажды,
Слово доброе сказал.
 
 
Поругал тебя когда-то,
В ложный миг остановил,
Воспитал в тебе солдата,
Не жалея сна и сил.
 
 
Потому и не на месте,
А вперёд летит Земля,
Что живут всегда на свете
Доброты Учителя.
 
 
Пестуют неблагодарных,
Глупых, дерзких, дорогих,
Не надеясь, что когда-то
Добрым словом вспомнят их.
 

Мой долг

 
Мои учителя – на том и этом свете.
Разыскиваю их, чтобы отдать свой долг,
Одним кладу цветы, другим несу конфеты,
А третьих я найти еще не смог.
 
 
Так много лет о них не вспоминал я, грешный,
Но что-то сердце дрогнуло вчера…
Забыт давно предмет, изученный поспешно.
Но не забудется урок добра.
 
 
Они простили нам все наше невниманье —
Добры учителя всех стран и всех времен.
Нужнее им ли, мне ли позднее признанье —
Я шлю им благодарный свой поклон.
 

Наставник

 
Человек позабытого ныне призванья —
Исповедник, владеющий тайной души,
При степенности внешней, немаленьком званьи,
Сердцем чутким откликнуться вечно спешит.
 
 
Человек первозданного смысла «наставник»
В скольких судьбах людей воплотился добром.
За заботы свои о других неустанных
Он увенчан в награду густым серебром.
 
 
Сколько судеб людских пропустил через сердце
– Оттого оно чаще с годами болит.
К огоньку его сердца приходят погреться.
Но раз греет оно, значит, точно, горит.
 

Авеста

 
Где ты, Книга праотцов – Авеста?
Мудрость незапамятных веков,
Что была когда-то мерой веса
Праведных деяний и грехов.
 
 
В волнах ли Великого потопа
Затерялся твой прощальный след?
Но сквозь бытие, как изотопы,
Твои строки излучают свет.
 
 
Этот свет – и в формулах созвездий,
Россыпью – в сказаньях о былом,
В притчах, наставленьях и советах.
В непонятных знаках НЛО.
 
 
В мантрах звуков музыки духовной,
В искренней молитве, в красоте,
В добром деле, благодарном слове,
В сердце принимаемых гостей.
 
 
В нас самих – отдельные страницы…
Чтобы в них оставить след пером,
Надо каждый день на бой сходиться —
Вечный и святой – добра со злом.
 
 
Не пропала на Земле Авеста!
Время убыстряется – спеши
Дальних Предков праведные вести
Прочитать, раскрыв глаза души.
 

Кавказские башни

 
Сколько загадок оставили мудрые предки!
Сколько вопросов!
Найти ли на все нам ответ?
В картах созвездий, в рецептах и в формуле меткой
Знаний высоких живет созидающий свет.
 
 
Сфинкса загадка, пропорций секрет Пирамиды,
Ветхозаветных преданий ожившая даль,
Зов затонувшей, как будто вчера, Атлантиды,
В Африке гиблой космических будней деталь.
 
 
Нашей истории день будоражит вчерашний:
Предки нам важное что-то хотели сказать…
От Кордильер до Кавказа старинные башни
Время хранят, словно Пращуров верная рать.
 
 
Сколько прошло на Земле сквозь века изменений!
Времени глубь не окинет пытливейший взгляд.
Выстояв войны, пожары и землетрясенья,
Башни, как Боги, над суетным миром стоят.
 
 
В чем их секрет? То ль пропорции были иные?
То ли какой-то особенный связки замес?
Что же случилось, Земляне, с потомками ныне,
Если связующий дух между вами исчез!
 
 
Если опять содрогаются вечные горы —
Не от космических сил – от безумства людей:
От наводнения зла, от пожаров раздора
И превращают в сирот неповинных детей.
 
 
Эй, вы, ученые! Где изыскания ваши?
Пламень познанья неужто погас и исчез?
В душах людей возродите Кавказские башни,
Разным народам верните согласья замес!
 

Долги

 
Долги, долги…
О, как гнетут они!
И где б опять перехватить немного.
Чтоб обновить ветшающие дроги
Для безупречной сердцем Натали.
 
 
Долги, долги по жизни, как петит,
Вокруг таланта сговорились словно.
И слово «долг» реляцией чиновной
В посмертном документе прозвучит.
 
 
Историю понять я не могу:
Что б стоило Поэта попеченье?
Ужели не поняв Его значенья,
Сама Россия перед ним в долгу.
 
 
В долгу за нам подаренный язык,
За славу, что добыл стране трудами,
И за свободу, что воспел стихами,
За Памятник, что сам себе воздвиг.
 
 
Как золотая рыбка, сколько лет
Он одарял Отчизну слишком пылко!
Кого хотели видеть на посылках,
Забыв синоним: Гордость и Поэт?
 
 
Да разве в камер-юнкерский мундир
Упрятать богатырский дух возможно,
Когда лишь словом этот мир острожный
Взрывал непобежденный сей кумир.
 
 
Свободы всплеск погашен в декабре:
«Иных уж нет, а те уже далече…»,
И о реформах нет уже и речи,
И спин прямых не видно при дворе.
 
 
Так одиноко без былых друзей,
Плеяды лицеистов увлечённых.
Прожектам о России обновлённой
Теперь не сбыться до скончанья дней.
 
 
На Чёрной речке на большом снегу
Добро и зло сошлись на битву вместе.
И отдает Он долг последний – Чести…
Теперь лишь мы пред памятью в долгу.
 

Прометеи

 
У разных народов былинной Земли
Есть общие сказы и только свои,
Но чаще других и живее —
Легенды о Прометеях.
 
 
Истории ход для людей изменя,
Герои – дарители чудо-огня,
Прогрессу служа беззаветно,
В веках не напрасно воспеты.
 
 
Они волшебство подарили печи,
Они отковали серпы и мечи,
И подвиг их в том, что однажды
В сердцах разожгли они жажду.
 
 
О жажда открытий неведомых зон!
О жажда – раздвинуть былой горизонт!
Желаний огонь нестерпимый,
Чтоб жизнь не промчалася мимо!
 
 
Те искры поныне сердца людям жгут,
К деяниям огненным смелых зовут.
И мрак озаряющий снова
Прославится пламенным словом!
 

Немезида

 
Где-то в космосе открытом,
Как грядущая беда,
Ищет жертву Немезида —
Смертоносная звезда.
 
 
Под её дыханьем мёртвым,
Солнце прячущим во мгле,
Сколько раз уж было стёрто
Всё живое на Земле.
 
 
В космосе людского быта
Тоже часто нам грозит
Вспышка явных или скрытых
Вероломных Немезид.
 
 
И, глядишь, Пегас весенний
В плуг житейский запряжён,
Вместо чудного паренья
Пашет будни Апполон.
 
 
Не взрастивши злой обиды,
Помня доброе добром,
Он увенчан Немезидой
Лишь терновым серебром.
 
 
Но воскреснут, не остынут
И лучить свой будут свет
Аль-Таир и Аль-Евтина,
Альма-Матер и Аль-Берт!
 

Реферат о зелье

 
Пило каждое сословье
В старину на свой манер:
Коль портняжка пьян был в лоскут,
Плотник – в доску, например.
 
 
В стельку пьян лежит сапожник,
До горячки пьёт ямщик,
А в дымину – это может,
Разумеется, печник.
 
 
Сквозь века журчала водка,
Гранями играл стакан.
Спал кладбищенский работник
От вина мертвецки пьян.
 
 
Вот, душою с Богом слился,
Чарку приложив к устам,
И до чёртиков напился
Уж не батюшка ли сам?
 
 
Напивались до упаду,
Кто-то был в железку пьян.
На хмельном звучат параде:
Вусмерть, вдрызг и вдребодан.
 
 
Пьют и в наши дни заразу,
Но, видать, не тот запал.
Что б напились в космос, в лазер
Вряд ли кто из нас слыхал.
 
 
Хоть почти достигли Марса,
В чём-то стал народ мельчать:
Ни гульнуть порой по-царски,
Ни красно о том сказать!
 

Поэт в России больше

 
Поэт в России больше, чем поэт,
Когда, рискуя собственной свободой,
Талантом честным проливает свет
На беды и страдания народа.
 
 
Иной, стихами славя вражий бред,
Стране помог скорее развалиться.
Он для России меньше, чем поэт —
Живёт на дивиденды за границей.
 
 
Как хвост свой укусившая змея,
В своём холуйском творческом запале
На прошлое Отечества плюя,
И на себя вчерашнего плевал он.
 
 
Теперь не слышит он народных бед.
И жизнь Отчизны протекает мимо.
Поэт в России больше не поэт,
Когда он перестал быть гражданином!
 

Стихи

 
Стихи, как ангелы, садятся мне на плечи
И ласковые мысли тихо шепчут.
В слова их превращая, я пою,
В минуты эти находясь в раю.
Стихи мои вам не прибавят хлеба,
Но снимут боль вибрацией целебной.
Стихов букет – для вас с небес привет.
Я – только распечатанный конверт.
Как прилетают в сон они мой сладкий —
И для меня великая загадка.
Благодаря за эту благодать,
Я их спешу друзьям скорей раздать.
 

Ставень райский

 
Открываешь ставень райский —
А в окне, как лунь, седой
Жизнью бит, судьбой потаскан
Брат – совсем не молодой.
 
 
С гор спустился, да с Алтайских,
Чтобы, взяв столицу в лоб,
Отворил нам ставень райский
Сам Боярин, сам Холоп.
 
 
Так откуда же запасы
Этой чистой доброты,
Открывая ставень райский,
Высыпаешь людям ты?
 
 
Насыпаешь полной мерой
Добрым делом и стихом
Всем, в ком не угасла вера
В путь – в духовный отчий дом.
 
 
Делишься в пути по-братски
Хлебом-словом-лебедой.
Нараспашку ставень райский —
Сам душою молодой!
 

Трудности перевода

 
Названье, Автор, ритм, подстрочник, —
За дело трудное – вперёд!
Бубнит и шепчет полуночник,
Шлифуя грубый перевод.
 
 
Словам, потёртым в нашей речи,
Синоним ищет посвежей.
Метафорой крутой подлечит
Несовпаденье падежей.
 
 
И вот, уж мысль в стихах клокочет —
На верном, стало быть, пути.
Но есть ещё душа меж строчек,
А как её перевести?
 

Поэт

 
Ждёт его у окна мать-старушка,
Старый клён да плеяда берёз.
Анна Снегина жаждет послушать,
Что им нового в песнях принёс.
 
 
А в Америке ждёт Айседора.
На Кавказе грустит Шагане.
Опечалившись, вязевый город
Шепчет строчки его при луне.
 
 
Он ушёл, рассыпая в легенду
Золотые, как копна, слова.
Среди звёзд заблудилася где-то,
Загулявши, его голова.
 
 
В подворотне любая гитара
Точно знает, что он среди нас,
И цыганский кочующий табор
С ним, как с песней, встречался не раз.
 
 
От стихов, на планете звучащих,
Негасимый сияет нам свет,
Жизнь нелёгкую делая краше.
Значит – жив в нашем мире Поэт!
 

Былина

 
Не пора ли, разумная братия,
Миром всем осудить безобразия:
Младость всем иноземным прельщается —
Древлеславный уклад ущемляется.
Ажно вместо исконной глаголицы
Грекам пришлым с кириллицей молятся.
У Бояна былинные струны
Вдруг поют скандинавские руны.
Вон, товарки, на суздальских выселках,
Как булгарки, расшитые бисером.
А в обрядовых наших стенаньях
Стали слышны шамана камланье.
Что за ритм – половецкие пляски —
Это след от невест басурманских.
Понаехали фряжцы, варяги.
Немцы, чудь к нам несут свои флаги.
И в славянских уж слышится песнях
И мордвы мелодичность и веси.
Что ты, батюшко, брось, не витийствуй:
В нашей музыке чин Византийский!
Византийский? – такая есть версия,
Но наследство её – всё ж из Персии.
Душу трогает песня ямщицкая —
В ней протяжность степи не калмыцкой ли?
А комаринский спляшет мужик —
В ритме западных скерцо и жиг.
Подарил нам язык наш чистейший
Внук арапа великий и грешный.
А оплакал его непреклонный
Иноземных корней внук Лермона.
Путь России восславил как сын
Внук татарский Карамурзин.
И до творчества люди охочие:
Богомазы и книжники, зодчие:
Феофан, братья Фиорованти…
Сколько в Русь ими вложено страсти!
Тьма народов на нашей земле
Сто культур замесило в котле
И достигли достойных вершин,
Став загадкою русской души!
 

Антибылина

 
Как связаться с временами,
Чтоб былинный мир воскрес,
Подскажи, Сергей Минаев,
Подаривший нам Духless.
 
 
Тридцать лет тянул Илюха
Срок свой в Муромских краях.
И такая жизнь спокуха
На печи – сплошной ништяк.
 
 
Фольклористы-экстрасенсы
Родовой снимали сглаз.
Тут пошла другая песня —
Призывная, без отмаз.
 
 
Рэкет прекратил дорожный
Он на стрелке Соловья.
Помолившись на дорожку,
В путь – в столичные края.
 
 
К киевскому олигарху
Он в секьюрити пошёл.
Ну, а френдов в Клерикале
И в Goodиныче нашёл.
 
 
Вот Горыныч-огненосец
Да на тачке в три сопла.
Это, знать, америкосы
Лезут в наши вновь дела.
 
 
И летит с заставы message,
Что маршрут попутал бес,
Что опять к нам рвётся нечисть —
Ждём команды SMS.
 
 
Не допустим их к майдану.
Слушает радар востро.
Чтоб ответить по мордам им,
Из засек устроим ПРО.
 
 
Ладно, с недругами сладим,
Возведём надёжный щит.
А внутри от всяких гадин
Кто – скажите – защитит?
 
 
Все целебные коренья
У старушек отобрав,
Заработав злую славу,
Отобрав у мёртвых саван,
Улетучился Зураб.
 
 
И куды глядит Владимир —
Князидент всея Руси?
Защити, – кричим, – родимый!
Всё одно – как ни проси…
 
 
И быть может, дух старинный
Беспокоим мы не зря:
Встанут впрямь, как из былины,
С нами три богатыря!
 

Народ и поэт

 
Спасаясь от напастей и невзгод,
Свой опыт, как от бед коварных крышу,
Переплавляет в мудрость сам народ —
Поэт лишь озаряет это вспышкой.
 
 
История сквозь гул времён идёт.
Мы гром побед, стон поражений слышим.
Родит и чтит героев сам народ —
Поэт лишь обставляет это пышно.
 
 
Когда в стране с неправдой перебор,
Когда законы сравнивают с дышлом,
Народ выносит власти приговор —
Поэт лишь подтверждает словом-вышкой.
 
 
Не рад порой судьбе за волшебство,
Что больше, чем другие, видит, слышит.
Пронзительно выходят из него
Непрошенные, сердце раня, вирши.
 
 
В державные б не лезть ему дела:
Мудрее отсидеться в тёплой нише.
Какой бы атмосфера ни была,
Рождая песни, песнями он дышит.
 
 
Страна тысячелетьями живёт.
Пусть мира и достатка даст Всевышний!
Любой самодостаточен народ,
А вот поэт порой бывает лишним…
 

Магия стихов

 
В чём магия стихов, в чём их загадка?
Слова меняя, как ни ворожи,
Не трогают они в любом порядке,
Пока в них нет вибрации души.
 
 
Но вот, живой они взлетели стайкой —
Свершилось волшебство! И может быть,
Когда стихи ожившие читаешь,
Душа с душою может говорить.
 

Перестройка

Перестройка просветлила нам умы:

От тюрьмы спасла,

Низвергла до сумы.

И теперь зато вольны мы и умны,

Не кривы уже на глаз, зато хромы.

Время мчит – не голоснёшь ему: «Постой!»

Не вернешься вновь в порушенный «застой».

Хоть топтались долго, но промчали мы

Путь короткий от тюрьмы и до сумы.

Август 1991 года

 
Каких тяжёлых выпало три дня
Мучительных,
стремительных
и долгих!
Душа металась, корчилась броня
Между огнями совести и долга.
 
 
Воспитанные массовым бичём
От закоулков и до стен столичных,
В три этих дня был каждый обречён
Впервые в жизни сделать выбор личный.
 
 
Трагедия и фарс!
Здесь было всё:
Геройство и постыдное паденье.
Как в детской сказке, богатырь несёт
Вчерашнему гонителю спасенье.
 
 
Пылали очищения огни.
И души, корчась, спрашивали строго:
Остались ли иные в эти дни
Достойными перед людьми и Богом?
 

Базар

 
И город, и страна – сплошной базар,
Но горько, что теперь не стало стыдно
И честь, и память превращать в товар.
Боюсь, и нас уж продали, как быдло.
Большевикам был сам и черт не брат,
А брат ли для народа демократ…
 

Дефицит

 
Всё нарасхват!
Вчера не стало мыла,
Сегодня – соли.
Завтра что сулит?
Протуберанцы денежные взмыли,
Как след свой оставляя дефицит.
 
 
Исконно на Руси на радость бесам
Нехватка в мелочах – родное зло:
Себя, мол, ни зарезать, ни повесить, —
Аж в поговорку горькую вошло.
 
 
Ни чёрту – кочерги,
Ни Богу – свечки,
Ни мужику за труд свой – ни шиша.
Но всё ж была за бедностью беспечной
Широкая народная душа.
 
 
Но в годы войн бывало и беднее —
В торговле чехарда не так страшит.
Сегодня нам наверное важнее:
Не наступил бы дефицит Души!
 

3 октября 1993 года

 
Я в политике грязь не люблю
И того же желаю другому.
Господа, собирайтесь к Кремлю,
А товарищи – к Белому Дому!
 
 
На дуэли досталось «рублю»:
Как Дантес, ухмыляется «доллар».
Господа, помолитесь Кремлю,
А товарищи – Белому Дому!
 
 
Между тем, кто стоит у руля
И народом – так пропасть бездонна:
Хоть Приказ и стрелял от Кремля,
А душа-то была в Белом Доме.
 
 
Будет пухом погибшим земля —
Эта жертва по-русски огромна.
В черной саже ворота Кремля
От позора у Белого Дома…
 

Антигерои

 
Опять гремят «герои» Куршавеля —
Гуляет на награбленное вор.
Без совести, без чести и без веры,
Страну всю выставляя на позор.
 
 
Покуда власть грабителям в угоду
Банкует, миру в обществе не быть.
Богатства те, что созданы народом,
Мы не отнять хотим, а возвратить.
 

Критику «застоя»

 
Круша без меры и печали
«Застой» и ряд минувших вех,
Смешали с грязью идеалы,
Чем жив и славен человек.
 
 
Но совершить ли возрожденье
На этой мертвой пустоте?
Мы монолитны в заблужденьях
И одиноки в доброте.
 
 
Уйми погромный пыл, опомнись:
Всему разумный есть предел,
Ведь мы – наследники, потомки
Имен святых и славных дел.
 
 
Конечно, выкричаться вправе,
Что мы обмануты всерьёз.
Но что потомкам мы оставим?
Такой мучительный вопрос.
 

Время

 
Время супермаркетов, ларьков,
Время олигархов и бандитов,
Крикунов, ОМОНА и лгунов,
Грабящих страну своих открыто.
Время для реклам и казино,
От властей тотального обмана,
Пошлого, кровавого кино,
Обнищанья нашего кармана.
Будто бы всемирный лиходей
Нагло издевается над нами.
А придёт ли время для людей?
Чистоты поднимется ли знамя?
 

Солнечное затмение 1999 года

 
Обещали затменье – как смену великих эпох.
Обещали затменье, с которым придёт обновленье.
Но Россию забыл воскресить к новой жизни наш Бог —
И не видно конца наступившему в жизни затменью.
 
 
Не один уж премьер, как петух, прокричал нам рассвет,
Прокудахтала свита о новых реформах нестройно,
Ну, а света в конце затянувшейся ночи все нет.
И отправлен петух за обман или смелость на бойню.
 
 
В воровской темноте развелось шакальё-вороньё,
Существа без стыда, чувства Родины, чести и сердца.
Как дешёвый товар, продают государство своё,
И людей, и святыни за медный пятак иноземцам.
 
 
Как слепые во тьме, мы пытаемся день наш вернуть —
Путь отрезан назад – нам бы в завтра, покуда не поздно,
Но шарахаясь спешно, не можем нащупать свой путь.
Обезумевший Бог вновь тасует по-новому звёзды…
 

Тьма

 
О, Господи! Дай в этой тьме прозренья:
Пророков тёмных чёрные дела
Взрастили вавилонское смешенье
Неверия, невежества и зла.
 
 
Хоть избранным дай истину, иначе
Не кончится всё для людей добром,
Чтоб в этой тьме заблудшим и незрячим
Быть не пророком – хоть поводырём…
 

Взгляд

 
Поили нас касторкою
И бедным рыбьим жиром,
А за окном История
Нас радовала миром.
 
 
Хоть берегли мы крохи,
Но грел надежды лучик.
Мы жили очень плохо,
Но с каждым годом лучше.
 
 
Вперёд ушла эпоха —
О прошлом уж не тужим.
Живём куда как плохо,
Но с каждым годом хуже…
 

Ливень

 
Залётный, косой и разбойный
Нежданно изподтишка
Прогромыхал непристойно
И выжал на нас облака.
 
 
Дома нахлестал и деревья,
Обдал не успевших под зонт,
Сверкнул напоследочек гневно
И скрылся за горизонт.
 
 
Деревья – намокшие цапли,
Дрожа, опустили крыла,
И с веток набухшие капли
Нацелились в луж зеркала.
 

Mecca

 
Я мессу отстоял в воскресшем храме,
Я душу окунул в купель-хорал.
Я впитывал Евангельскую драму
И драмы дней своих перебирал.
 
 
Привычно разум ловит цепь гармоний,
Аккордов, модуляций нежный свет.
Кого такая музыка не тронет!
Вот только ощущенья чуда нет…
 
 
Мы рвались в храм, как встарь, ища спасенья,
Но, сберегая не живот, а дух,
У злобы, лжи, бесчестья в окруженьи
Беспомощными оказались вдруг.
 
 
Что ж запоздало мы так жадно ищем?
Духовности нащупать тщимся нить?
Когда всю жизнь мы были духом нищи,
Суметь ли вдруг богатство ощутить?
 
 
Воспитывали в нас плакатной книгой
Тромбозы мысли, чувств слепых застой…
И горько усмехнулся храм-расстрига —
Концертный храм, увы, а не святой.
 
 
Дух предков благороден – да простится
Вернувшийся к порогу блудный сын.
Но, чтоб к истокам сердцем возвратиться,
Потребуется год, и не один.
 

Кавказ

 
По своей природе влюбчив,
В новом для себя краю
Его рекам, долам, кручам
Песнь хвалебную пою.
 
 
Но не ветреный любовник
Очиняет мне перо —
Пред Землею долг сыновний
Согревает вновь нутро.
 
 
В самых дальних закоулках
Не теряюсь чужаком:
Новый край, но в чувствах, звуках
Чем-то мне уже знаком.
 
 
Сердцем слышу голос предков.
Человечества всего,
Времена, когда от веку
Не делили ничего.
 
 
Многочисленны легенды,
Что идут из старины,
Словно горных тропок ленты,
Витьеваты и длинны.
 
 
Опыт, мудрость в них народа,
Вечный бой добра со злом,
Чуткая любовь к природе,
Путнику открытый дом.
 
 
И урок, и наставленье,
И далеких предков весть,
Чтобы не пришли в забвенье
Совесть, долг, почтенье, честь.
 
 
В них мечта о лучшей доле,
Если в рабстве край родной,
То посев стремленья к воле
Самой высшею ценой.
 
 
Детство вдруг припомнил сразу —
Передать лишь не берусь
Аромат восточных сказок,
Притч библейских тонкий вкус.
 
 
Об Иосифе и братьях,
Авиценны чудесах,
О небесной грозной рати,
О полетах на коврах.
 
 
Чем не университеты?
Воспитанья мастерство!
Люди впитывали с детства
Дух народа своего.
 
 
На майдане, повествуя,
Сам сказитель мог в сюжет
Влить и заповедь святую,
И родительский завет.
 
 
Сила слов была громадна
И молитв целебен звук…
А теперь подобных магов
Экстрасенсами зовут.
 
 
Так, Пророка в поднебесье
Заклинанье занесло…
Но сегодня всем известно:
Это просто НЛО.
 
 
Песен и поэм немало
Бардам подарил Кавказ,
Буду чуток, как к намазу,
Спой и мне на этот раз.
 
 
Галечник шуршит картечью,
Лезвием меж тесных скал
Холодно блистает речка,
Как карающий кинжал.
 
 
В шуме грозном водопада
Древняя струится песнь,
Не терпя в душе разлада,
Как отстаивали честь.
 
 
Чудится: цепочкой к лесу —
В пирамидах-тополях —
Скачут стройные черкесы,
Чуть привставши в стременах.
 
 
Склоны гор – гигантов бурки,
Белоснежны башлыки.
С благодарностями утро
Вновь встречают старики.
 
 
Гибкотела и красива,
С длинной шелковой косой,
Наклонилась к речке ива,
Как горянка за водой.
 
 
И над всеми величаво
Возвышается Эльбрус —
Страж Кавказских гор двуглавый,
Завернувшийся в бурнус.
 
 
О, Кавказ, владыка горный,
Тысячи народов князь!
По столетьям путь твой торный,
Шел, воюя и трудясь.
 
 
Где-то здесь, в садах Эдема,
Процветали, говорят,
Юные Адам и Ева
И греха вкусили яд.
 
 
После кары злой небесной
Возрождался человек,
Ной когда – Пророк библейский —
Здесь причалил свой ковчег.
 
 
В недрах – вечные богатства,
Благодатный, щедрый край.
На столы радивых яства
Обещает урожай.
 
 
Надо сообща стараться
Счастье удержать в руках.
Всем известно горцев братство,
Помощь путнику в горах.
 
 
Здесь История вязала
Множество тугих узлов.
Горы на дыбы вставали,
Руша и добро, и зло.
 
 
Всю добротность жизни райской
Враз коверкала резня.
Покидали люди край свой,
Долю горькую кляня.
 
 
Но Истории уроки
Не закончили свой сказ —
Так свежи кровоподтёки
На лице твоем, Кавказ!
 
 
За раздел антигерои
Выступают горячо,
И сегодня перекройка
Не закончена ещё.
 
 
Каждой осенью на склонах
Закудрявившихся гор
Листья вспыхивают клёна,
Словно жертвенный костёр,
 
 
Памятью о всех погибших —
Не на праведной войне,
Рано головы сложивших
В разрушающей резне.
 
 
Каждый лист – душа джигита,
Невозвратная вовек,
Крик природы: «Прекратишь ли
Эту бойню, человек?!»
 
 
Кто ты есть – чеченец гордый,
Йезд, аварец, осетин…
Помни: в час раздора горький —
Общего Кавказа сын!
 
 
Но решаются ли споры
В семьях саблей и огнем?
Мир вам, люди!
Мир вам, горы!
Мир тебе, кавказский дом!