Текст книги "Белый свет"

Сулейман великолепный

 
Султан Сулейман по прозванью «законник»,
Народ благодарный добром его помнит:
Творились великие в царстве дела,
И жизнь у народа счастливой была.
 
 
При нём процветали ремёсла, искусство.
Его в письменах восхваляли и устно.
И в новых деяньях, полезных делах
Жена, Роксолана, подругой была.
 
 
Умел покорять и без выстрела страны
Твореньями зодчего турка Синана.
И в бывших владеньях поныне стоят
Мечети и бани, возрадуя взгляд.
 
 
За мирную жизнь, за обилие хлеба
Народ называл его Великолепным.
Но больше, конечно, прославился он
За свой справедливый и мудрый закон.
 
 
Об этом законе писали трактаты,
Чеканили текст на пластинах из злата.
Поклонников не зарастала тропа:
За мудростью шла иноземцев толпа.
 
 
Он мог по ночам, как дервиш, лишь в халате
Бродить, чтоб прислушаться к бедным собратьям.
Хотел непременно узнать точно он,
Как власть основной исполняет закон.
 
 
Овеяны славой великие строки —
Правителям многим упрёк и уроки.
Всего-то пять слов содержал тот закон:
«Чтоб каждый был сыт и защищён!»
 

Тайна

 
Вот так и бывает: казалось, случайно
Раскрылась к несчастью их сладкая тайна.
Теперь уж кричи – не кричи «караул!»,
О том, что украдено, ветер шепнул.
 
 
Никто б не повёл в эту сторону носом,
Когда бы обычной тут веяло прозой.
А в том-то и дело, что ветер принёс
Откуда-то запахи утренних роз.
 
 
Никто и не должен был знать о свиданьи.
Как могут уйти сокровенные тайны?
Да вот заглядевшись на этот дуэт,
И звёзды проспали законный рассвет.
 
 
Казалось: никто, никому, ни полслова.
И в этом поклясться все были готовы.
Но вот на волну накатилась волна,
И стала смышлёным картина ясна.
 
 
Ах, сколько случилось трагедий, как эта:
Тахир и Зухра, и Ромео с Джульеттой.
Судьбу повторить их никак не хотим,
Но авторов текста, конечно же, чтим.
 
 
И хоть перед классиками неудобно,
Порвать бы хотелось с традицией скорбной,
Чтоб эти страдальцы от тайных колец
До жизни семейной дошли наконец.
 
 
Ничто на Земле не бывает случайным,
Ведь всё, что случилось, теперь-то не тайна.
Уж мать-то согласна, смирился отец —
Такую развязку придумал мудрец.
 

Турки-месхетинцы

 
Если б слышали, плакали б камни
О судьбе твоей горькой, изгнанник,
Мой изгнанник-народ духом вольный
Претерпел за столетья довольно.
 
 
Бушевали истории волны.
Изгоняли, дробили нас войны.
В катастрофах таких сохраниться
Помогли только труд и традиции.
 
 
Предков путь начинался у моря.
След их знают Кавказские горы.
В Киргизстане, в Казахских степях
Наших предков покоится прах.
 
 
Вспоминать мы добром не устанем,
Как делили последнее с нами
Русский люд и казахи, киргизы
С нашей общей судьбой и Отчизной.
 
 
Сдюжил всё наш народ непокорный.
Не утратил язык свой и гордость.
Мы трудяги, скажу без утайки.
Шибче нас разве только китайцы.
 
 
И поставили, строя без лени,
Мы дома аж для трёх поколений.
Недовольным быть нету причины:
Есть достаток и две-три машины.
 
 
Только, грянула тут перестройка —
Всех народных богатств перекройка.
Чтоб сподручней творить ограбленье,
Бомбу бросили нацразделенья.
 
 
Так Союз наш единый когда-то
Превратился в страну эмигрантов.
Повезло, может, в кои-то веки:
Приютила нас Родина предков.
 
 
Что ж, страной этой можно гордиться:
На подъёме памука царица.
Взлёт туризма. В объятья Европы
Скачет Турция резво галопом.
 
 
Но вот встретил я турка из Крыма —
Всколыхнулось, что в сердце хранимо:
Свет костра, пионерское лето —
Из забытого детства приветом.
 
 
Были будни, конечно же, разными,
Но запомнились яркие праздники…
Связь с крымчаком хоть дальняя
кровная,
Но родство ощущаем духовное.
 
 
Говорить хоть об этом и вздорно,
Но у нас с ним есть общие корни.
Говорим мы про нравы купецкие:
Не родные они – не советские…
 

Жемчужина Кавказа

 
На юг, душою отогреться
От зим житейских – в добрый час,
Соединиться с частью сердца,
Оставленною в прошлый раз.
 
 
Минула станция «Минутка»,
По окнам взглядами скользя.
Встречает возгласом гугутка,
Встречают добрые друзья.
 
 
Он красивее с каждым разом,
Хотя и потерял свой лоск,
Восторг, жемчужина Кавказа —
Неповторимый Кисловодск.
 
 
Трудом двухсот годов взлелеян
Многообразный парк чудес,
От струй нарзанной галереи
Раскинувшийся до небес.
 
 
Храм возрождённый златоглавый
Зовёт на добрые дела.
Достойным горожанам славу
Исполнят гимн колокола.
 
 
Приноровились к горным склонам,
Как россыпь ласточкиных гнёзд,
Мансарды, домики, балконы,
Спиральных улиц перехлёст.
 
 
Торжественный бульвар курортный…
Здесь знаменитостей следы.
Вздыхают старые офорты:
«Ах, сколько ж утекло воды!»
 
 
Воды… у бронзовой горянки,
Стеклянной радужной струи,
Ольховки кроткой или рьяной
И невозвратных дней моих.
 
 
Целебны здесь вода и горы,
И парк, и воздух, и музей.
Но всё ж целебней всех бесспорно
Сердца отзывчивых друзей!
 

Расставанье

 
Опять тоскою расстоянья
Я с дорогими разлучён…
И, как в кино, качаясь пьяно,
Пошел, попятился перрон.
 
 
А наши души тянут руки,
И что-то хрустнуло в сердцах:
Любви невысказанной муки
С застывшим криком на устах.
 
 
Как много лет терзавший голод
Таких желаемых бесед,
Захлеб коротких разговоров
Не смог насытить дух наш, нет.
 
 
Друзей в окне сияют нимбы,
Как звезды дальнего пути.
И я шепчу, шепчу: «Спасибо!
И если, что не так – прости…»
 

Кисловодский Патриарх

 
В знаменитом Кисловодском парке
Наступает осень Патриарха…
Некий подводя в душе итог,
Памяти рождается поток.
 
 
Как-то мы с тобою пережили
Лет голодных детских наших зимы.
И протерли юности штаны
В пору быстротечную весны.
 
 
Жатвою не раз мы перегреты —
Лошади запаренного лета.
Так и поседела молодежь
Под всегдашний лозунг тот: «Даешь!»
 
 
Что же в мир наш внутренний приносит
Ранняя, пожалуй все же, осень,
Если даже мелкие дела
Тащим, закусивши удила?
 
 
Эту пору ждем, не чтоб забыться,
А успеть еще в делах раскрыться.
Есть же где-то вечная весна —
Значит, осень долгой быть должна!
 

Снег в Кисловодске

 
Снег мохнатый по-московски,
А не дружную капель
На долину Кисловодска
В шутку высыпал апрель.
 
 
Одобряемый горами,
Снежных игрищ зная вкус,
Сняв с могучих плеч, над нами
Бурку вытряхнул Эльбрус.
 
 
На деревья, на газоны,
На фонтаны, на дома
На денёк не по сезону
Возвращается зима.
 
 
Сосны в белом, кружевные,
Жемчуга висят с ресниц,
Будто шали пуховые
Кисловодских мастериц.
 
 
Птицы подняли от ветра
Хохолки-воротники.
По стволам спустились белки —
Угощаются с руки.
 
 
Философски мыслят горцы —
Умудрённейший народ:
«Золотой папахе солнца
Не пришел еще черёд…»
 

Вечер танцев

 
Из каких таких историй
Этот день воскрес?
К нам приехал в санаторий
Духовой оркестр.
 
 
Вспомнился и парк старинный,
Праздничный народ…
И ещё в парадном ритме
Полковой развод.
 
 
Отдыхающим навстречу
Солнцем льётся медь.
В необычный этот вечер
Некогда болеть.
 
 
Астма, в танце разогревшись,
Вся огнём горит.
Приглашает, осмелевши,
В круг её артрит.
 
 
Так легко люмбаго в вальсе
Сколиоз ведёт,
И курортные романсы
Слышны между нот …
 
 
А оркестр, владея нами,
Штраусом бодрит
И Амурскими волнами
Душу бередит.
 
 
В танце кружат, вспоминая
Вихри давних лет,
И майор, и звеньевая,
И былой атлет.
 
 
И сияет повсеместно
Лиц здоровый цвет…
Лучше танцев под оркестр
Процедуры нет!
 

Бабушка Зухра

 
У стен дворца Нарзана
Уже который год
Столетняя горянка
Вязанье продаёт.
 
 
Достойная осанка,
И сладко речь течёт:
Наполовину сахар
Наполовину мёд.
 
 
Воспеты горской лирой
Неведомой поры
И подвиги Тахира,
И молодость Зухры.
 
 
А род ее прекрасный,
Историею сед,
Наполовину – царский,
Наполовину – нет.
 
 
В глазах её серьёзных
Под гнетом трудных вех
Наполовину – слёзы,
Наполовину – смех.
 
 
А новый люд ей странен.
Не горд и духом слаб
Наполовину – барин,
Наполовину – раб.
 
 
В изделиях товарок,
Что потеряли честь,
Наполовину – вата,
Наполовину – шерсть.
 
 
Лукавой прибауткой
Смешит народ до слёз
Наполовину в шутку
И целиком всерьёз.
 
 
За проданные вещи
Навару не берёт —
Наполовину брешет,
Наполовину врёт.
 
 
Из глаз ее чистейших
Струится добрый свет.
Дай, Бог, прекрасной женщине
Сполна счастливых лет!
 

Мужчина

 
Мужчина настоящий только тот,
Кто, не чураясь жизненных забот,
Старается всю жизнь свою усердно
Быть мужественным,
мудрым,
милосердным.
 
 
А дама настоящая лишь та,
Которой ради явно неспроста
Старается мужчина её верный
Быть мужественным,
мудрым,
милосердным.
 

На минутку

 
На минутку, на минутку, на минутку
Мне б на станции чудесной той сойти
Со смешным наивным именем Минутка,
Переулком Школьным к другу подойти.
 
 
Подойти, закрыть глаза его ладонью,
На вопрос весёлый прыснуть: «Угадай!».
И опять вдруг оказаться на перроне,
Покидая задушевный этот рай.
 
 
Что минутка? Не хватило бы и часа.
Что там часа? Не хватило бы и дня.
Для расспросов, для просмотров, для рассказов
Даже месяца не хватит для меня.
 
 
Вот поэтому я сердцем вместе с вами,
С вами вправду никогда не расстаюсь.
Рельсы, шпалы и столбы, что между нами,
Слава Богу, не смущают наш союз.
 
 
Кто-то скажет, что мечтать – оно – не вредно,
Но поделать ничего я не могу.
И рождаются в душе такие бредни
В суете моей московской на бегу.
 

Товарищу

 
Так же бьют Кремлёвские куранты,
И живёт страна по тем часам.
Только мы с тобою – эмигранты,
Хоть живём по старым адресам.
 
 
Мы по прежней Родине тоскуем,
Трудным, но счастливым временам.
Но с кого теперь, скажи, взыскуешь,
Что пришлось расстаться с ними нам?
 
 
Родина скукожилась до дома.
И границы нету на замке.
Мы с тобой по замыслу чужому
Не нужны уже своей стране.
 
 
Сколько испытали унижений
И предательств, и людских измен,
Хамства без возможности отмщенья
В подлую эпоху перемен.
 
 
Да, и не решить вопросов местью,
Бунтом тоже вряд ли, чёрт возьми.
Главное – мы не теряли чести,
Оставаясь чистыми людьми.
 
 
Не примкнём мы к их бандитским битвам:
Ни к рабовладельцу, ни к рабу.
За Державу нам с тобой обидно,
Но не стыдно за свою судьбу.
 

Плато Бермамыт

 
Ослепительный вид
Распахнул Бермамыт —
Умудрённой природы богатство.
Открывает простор
Нам кавказский престол
Легендарного горного царства.
 
 
То пронзительный луч
Из насупленных туч,
Град и ветер, капризы природы.
Всё рождается здесь,
Как гремучая смесь,
На бушующей кухне погоды
 
 
Замирает душа —
Как же ты хороша
Без границы живая картина!
Ниже нас облака
Трут о скалы бока.
За вершинами манят вершины.
 
 
Мы по жизни спешим
Мимо славных вершин,
Часто тонем, не ведая брода.
И порывы губя,
Приземляем себя,
Сотворяя свою непогоду.
 
 
Мы спускаемся с гор.
В сердце – новый простор.
Нахлестал по заслугам нас ветер.
Суеты сбросив воз,
Мы на завтра прогноз
Хоть на градус добрее наметим.
 

Кашира-2

 
По всему Советскому проспекту,
По руинам первых пятилеток —
Поколенья старшего следы.
Как же полнокровно они жили,
Как свой город всей душой любили
Вплоть до перестроечной беды!
 
 
Стены у домов – сплошные раны.
Не журчат разбитые фонтаны.
Цветниками не горят дворы.
Нет скульптур наивных и весёлых,
И не слышно шумных новосёлов,
Песенные не звучат пиры.
 
 
Жить потомкам долго приказало
Здание старинного вокзала,
Будто здесь глумился лиходей.
Памятником бывшему прогрессу
Подпирают небо трубы ГРЭСа.
И доска Почёта без людей.
 
 
Мать родная, видимо, кому-то
Эта перестроечная смута,
Без коммунистических прикрас.
Прошлое, крича «Ату!», свалили.
Что мы в результате получили?
Что оставим детям после нас?
 

Ока

 
Где речушка лугом
Путь петляет свой,
Строилась Калуга
Зоркой крепостцой.
Ниже речка ширью
Разлилась рекой —
Поднялась Кашира
Круто над Окой.
Встреча на изломе
С реченькой Москвой —
На посту Коломна:
Колоколен строй.
Словно васнецовских
Три богатыря,
От разбойной злости
Берегли не зря
В глубь Руси дороги
Долгие века.
Им была подмогой
Верная Ока.
Поймы, поле брани
Прятала собой,
Врачевала раны
Чистою водой.
В берегах, как в платьях
Незапятнанных,
Обегала братьев
Названных своих.
Быстро время мчится —
В дегте тот наряд,
Но за честь сестрицы
Братья не стоят…
 

Каширские улицы

 
Где Ока свободно ширится
Под белою горой,
Назвали град Каширою
Далекою порой.
Купецкими лабазами
Смотрели на суда
Стрелецкая, Рыбацкая,
Ямская слобода.
Отмечен город ранами,
Встречал мечом орду,
И звон «Николы Ратного»
Сулил врагам беду.
Пропела революция
Иные времена,
И получили улицы
Другие имена.
Так, родилась Коммуны,
Свободы, Ильича…
И городок как будто
Раздался чуть в плечах.
Как били немца злого,
Мы помним до сих пор;
Здесь конница Белова
Дала врагу отпор.
Сбегает Спуск Колодезный
С былинного холма.
Живёт в названьях образных
История сама.
А если чёрной вестью
Нагрянет вдруг беда,
То встанут в строй все вместе:
Коммуны и Советская,
Пушкарская, Стрелецкая,
Ямская слобода.
 

Свет Каширы

 
Из Зарайска ли едем под мелким дождём,
Из-под Тулы, ещё ли откуда,
По Оке ли, петляя, к Кашире плывём —
Каждый раз вновь встречаемся с чудом.
 
 
В чёрных тучах просвета и с блюдечко нет.
Мгла, кажись, целый мир заслонила.
Но над городом – свет, над Каширою – свет.
Держит купол небесная сила.
 
 
Видно, место благое – и в этом секрет —
Бог за труд и терпенье отметил.
Освещает нам жизнь путеводный тот свет
Многотрудных простых семь столетий.
 
 
Это свет всех времён от рыбацких костров,
Отсвет горнов пушкарских на лицах,
Отблеск первых лучей на секирах стрельцов,
Искры песни душевной ямщицкой.
 
 
Свет хрустальной водицы живых родников,
Войн зарницы и памяти жженье,
И свеченье молитв, и салют куполов,
ГРЭС атлантово сверхнапряженье.
 
 
Нынче свет над Каширой заметно померк…
Где сиянье имён знаменитых?
Где огни катеров, покидающих верфь?
Где гуденье печей Центролита?
 
 
А останется ль свет хоть какой после нас,
Чтоб могли им душою согреться,
Как целебным лучом бабы Дуниных глаз
И огнём дяди Колина сердца?
 
 
Без надежды на завтра и радости нет.
Бог не даст нам креста не по силам.
Над Каширою свет сотни, тысячи лет
Пусть горит для людей негасимо!
 

Ока-река

 
Заболотилась и обмелела
Родниковая в прошлом Ока —
Это варвары руки нагрели,
Отсосав сразу тонны песка.
 
 
Где веками тугая стремнина
Аж звенела на струнах опор,
Камыши разрослись и кувшинки
И лягушек отчаянный хор.
 
 
Не приходят стада к водопою —
Их уж нет – многочисленных стад.
Все поля зарастают травою,
И разбитые фермы стоят.
 
 
Не плывут по реке пароходы
С песней звонкой, в весёлых огнях.
Затянулся форватер подводный.
Рыб полно – в браконьерских сетях.
 
 
Как чужую страну разоряют —
На мели скоро будем опять.
Тут не только река замирает —
Вся-то жизнь потекла наша вспять.
 

Музей кукол

 
Тётенька в куклы играет —
Детство украла война.
Рано лишённая рая,
Не наигралась она.
 
 
Шьёт из обрезков одёжки,
Ватные лечит тела.
Пишут умелые стёжки
Сказ про благие дела.
 
 
Время, да жизнь свою тратит,
Жертвуя всем дорогим.
Лепит, смягчает характер
Бедным страдальцам своим.
 
 
Ах, эти сельские куклы!
Жёлтой соломы пучок
Бережным сердцем укутан
В старый какой лоскуток.
 
 
Вот, кавалеры и дамы —
Танца старинного «па».
И многодетная мама,
Ярких матрёшек толпа.
 
 
С розой Кармен роковая.
Мчит Емельян на печи.
Раненый флаг развевает
Смелый Мальчиш-Кибальчиш.
 
 
Дети глазищи таращат,
Радуясь сказке живой.
Куклам желая стать краше,
Тащат подарки горой.
 
 
Сколько историй забавных,
Мифов, душевный уют,
Память о подвигах славных
Дети с собой унесут!
 
 
Тётенька, щедрая сердцем,
Веря в святые дела,
В чистом не спряталась детстве,
А из него не ушла…
 

Доктор

 
На Центролите, ГРЭСе
Да в жизни суетной
Однажды вскрикнет сердце
Оборванной струной.
Испуганные лица
Тревог людских печать —
Каширская больница
Не устает встречать.
Крутой по нраву Хотькин,
Не пожалевши сил,
Упавшим духом стольким
Здоровье возвратил.
Какому же большому
Таланту надо быть,
Чтоб каждому больному
По сердцу подарить!
К больным неравнодушный,
Как было на Руси…
И молятся старушки:
«Господь его спаси!»
Свята душой и ликом
Поклон земной прими,
Российская глубинка,
Богатая людьми!
 

Добрые мосты

 
Цветением майским мы справим
Опять годовщину побед!
В геройских делах переправы
Особый оставили след.
 
 
Всего-то – пунктиры на картах
На фоне армейских армад.
А чтоб навести их, затраты
Какие ещё предстоят?
 
 
Сцепляют, спускают понтоны
Бесстрашно под шквальным огнём.
Ложатся костьми, но не стонут.
Им холод и грязь – нипочём.
 
 
Оставили след каширяне:
Стал сотый родной батальон
В Афгане, Чечне и в Ливане
Легендою мирных времён.
 
 
Чтоб смог к прежней жизни вернуться
Войну переживший народ,
Завод наш металлоконструкций
Им мирные рельсы куёт.
 
 
Держава горда каширянами:
Они доброй службой своей
Наводят мосты между странами
И между сердцами людей!
 

Год тигра

 
Какие год готовит игры?
В полоску жизнь, как шкура тигра?
Коварство кризисных идей
Или озлобленность зверей?
 
 
Конечно, всем пришлось нам туго,
Зажатым жизнью в тесный угол.
Ну, что ж нам голову склонить,
В верхах чтоб зверя не будить?
 
 
А их так много недовольных —
Без денег, от работы вольных,
Но выпуская пар на рык,
Друг друга мы не буде грызть.
 
 
А где же властный дрессировщик,
Страны большой оранжировщик?
Хотелось бы и нам иметь
Кусочек мяса, а не плеть.
 
 
Такие разные условья,
Но с ними мы одной ведь крови.
Хотим, чтоб год, что Богом дан,
Был мудрым, словно тигр Шерхан!
 

Молитва

 
Не слепец, не пророк,
Не дубьё, не клинок,
И не раб я душой, и не витязь.
Как и все, я не знаю назначенный срок:
Как уйду, за меня помолитесь.
 
 
Много знал я тепла,
И отведал я зла,
Но не рвал с человечностью нитей.
Суетой утомлённый оставлю дела —
За меня вы, друзья, помолитесь.
 
 
Среди радостей, бед
Я оставлю свой след.
Если что-то не так – вы простите.
В жизни новой иной я приму ваш привет —
Помолитесь, друзья, помолитесь.
 

Луч надежды

 
Потеряли мы ориентиры:
Путь во мраке у страны слепых.
Слишком часто падают кумиры
С пьедесталов дутых и кривых.
 
 
Телом ли, душой ли мы калеки?
Но призывный зов поводырей
Из темницы жизни человеку
Не открыл на Божий свет дверей.
 
 
Сетуем на горе в одиночку,
Сообща рождая только бунт.
Кормчие щекастые пророчат
Либо прозябанье, либо кнут.
 
 
Истлевают вера и одежды…
Нету в мире терпеливей нас.
Всё б снесли, когда бы луч надежды,
Луч рассвета в предзакатный час.
 

Позолоти

 
Позолоти нам, бабье лето!
Листвой сполна позолоти!
Стань в жизни доброю приметой
В начале нового пути.
 
 
Стань бабьей осенью хорошей,
Дав нашим жёнам отдохнуть
От жизни непомерной ноши,
Что им приходится тянуть.
 
 
Листвой усеяны дорожки —
Природы щедрой векселя.
Что предъявить себе мы сможем,
Душой в итоге не кривя?
 
 
В сей храм вложили столько силы —
Ему теперь века служить.
Туманом осень, как кадилом,
Наверно, хочет освятить,
 
 
Дать чистоту небесной сини
И помыслам дать чистоту,
Чтоб разорённая Россия
Вновь набирала высоту.