Текст книги "Замужество мисс Монктон"

Ободренная его теплым взглядом, она приблизилась к его столу. Темные волосы Чарльза блестели, а вокруг глаз веером разбегались тонкие морщинки, вероятно появившиеся за время службы в Индии, когда ослепительно-яркое солнце вынуждало его прищуриваться.

– Доброе утро, Чарльз.

Он встал.

– Утро? Да уже почти полдень, Мария!

– Я знаю и могу оправдаться только тем, что слишком устала. – Она указала на груду документов и писем. – Надеюсь, я вам не помешала.

– Ничуть, хотя за время моего отсутствия работы накопилось порядочно. Надеюсь, вы хорошо спали?

– Замечательно, благодарю вас, – ответила она и подумала, что для человека, который спал меньше нее, он выглядит на удивление свежим и бодрым. Облаченный в коричневато-желтый камзол, коричневые панталоны и блестящие черные сапоги, он излучал заразительную энергию.

– Рад это слышать, – ответил он, с облегчением отметив, что вчерашняя враждебность его гостьи уступила место веселой приветливости. – Вы уже завтракали?

– Да, горничная принесла мне завтрак в спальню.

Мария подошла к окну, выходящему на широкую площадь, окруженную внушительными особняками прекрасной архитектуры. На ясном безоблачном небе мягко сияло солнце, золотя пышные кроны могучих деревьев, в которых играл легкий ветерок.

– Вы пропустили самое чудесное время дня, – тихо сказал Чарльз, подойдя к ней сзади, и она вздрогнула от неожиданности. – Больше всего я люблю раннее утро, когда выезжаю покататься в парке верхом. С утра там тихо и безлюдно, только и слышно, что птичий щебет.

Мария порадовалась, что он не может видеть ее лицо, порозовевшее от смущения.

– Мне тоже больше всего по душе утренние часы. Во Франции я вставала очень рано и сразу бежала в конюшню. Хотя сегодня замечательная погода, – застенчиво проговорила она и повернулась к нему лицом.

И сразу же поняла, что напрасно. Он стоял так близко, что ей некуда было деться, и смотрел на нее пристально и пытливо. Его светло-голубые глаза приковывали, не отпускали от себя. Вот в них промелькнуло какое-то загадочное выражение. У Марии кровь прихлынула к лицу и мурашки по коже побежали от жгучего возбуждения. Вероятно, он это заметил, потому что глаза его расширились от изумления, а в следующее мгновение он улыбнулся медленно и торжествующе, будто догадался о ее состоянии.

Видя, как порозовело ее нежное лицо от замешательства, он отошел в сторону, и Мария облегченно вздохнула.

– Чарльз, я хотела извиниться за свое вчерашнее поведение. Поверьте, такая резкость не в моем характере. Думаю, виной тому были усталость и волнение.

– Пусть это вас не беспокоит. Мне и самому неловко сознавать свою неучтивость. – Он вздохнул и провел рукой по волосам. – Мы с вами действительно очень устали и перенервничали. Эти несколько дней путешествия оказались очень тяжелыми.

Марии стало стыдно, что Чарльз извиняется перед ней, хотя ни в чем не виноват. Он был для нее ангелом-хранителем и не заслуживал грубости с ее стороны. Охваченная покаянным настроением, Мария дала себе слово в будущем обуздывать свой нрав и научиться противостоять абсурдному влечению к нему.

– Да, можно сказать, настоящим испытанием. Я до сих пор поверить не могу, что всего четыре дня назад была еще в замке… Так когда мы поедем?

– Куда?

– К Генри.

– Вскоре, – мгновенно изменившимся тоном ответил он. – Поговорим об этом позднее.

– Когда именно? – упрямо спросила она.

– Позднее, – повторил он.

– Но, Чарльз, мне не хочется откладывать встречу с Генри. Почему вы противитесь?

Он холодно смотрел на нее и молчал.

– Вы же понимаете, что не помешаете мне увидеться с ним, как бы вы ни старались.

– Если бы это зависело от меня, я ни за что не допустил бы этой встречи.

– Но это не в ваших силах. У вас нет права диктовать мне, что делать, – тихо возразила Мария.

– Вы совершенно правы, – неожиданно сдался Чарльз. – Обещаю позднее отвезти вас к нему, но сначала вас хотела видеть моя мать.

– Я тоже с удовольствием познакомлюсь с вашей матушкой.

– К сожалению, ее здоровье не в лучшем состоянии – она быстро устает, поэтому много времени проводит в постели.

– Очень жаль это слышать. Я постараюсь ее не утомить.

Глава 6

Клодетта Осборн возлежала на широкой кровати, опираясь на груду пышных подушек, по которым разметались ее густые, золотистые с проседью волосы. У нее были такие же, как у сына, живые и умные светло-голубые глаза и все еще красивое лицо, она производила впечатление женщины волевой и уверенной в себе.

Проницательным взглядом она окинула Марию и любезно произнесла:

– Рада с вами познакомиться, мисс Монктон, только подойдите ближе, чтобы я могла вас видеть.

Взяв Марию за руку, Чарльз подвел ее к кровати.

– Мария, познакомьтесь с моей мамой.

– Счастлива с вами познакомиться, миссис Осборн. Прошу меня извинить за вторжение в ваш дом, но мое пребывание будет коротким.

– Дорогая моя, вы можете оставаться здесь сколько пожелаете, ты согласен, Чарльз? – сказала она с сильным французским акцентом. – Простите, что не встаю, чтобы приветствовать вас. Сказать по правде, я вас не ожидала.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы приехали очень поздно, и я была сильно утомлена после путешествия.

– Надеюсь, комната вам понравилась.

– Да, благодарю вас.

– Вы проделали трудное путешествие, и я рада, что вы с Чарльзом благополучно достигли Англии. – Она с любовью посмотрела на сына. – Впрочем, я была уверена, что под его охраной вам ничто не угрожает. Но вы оставили там родственников!

– Да, тетушку и ее дочь – мою кузину Констанс.

– Естественно, вы о них тревожитесь, как и я о своих родных, они живут на юге Франции.

– Я молюсь за них и надеюсь, что они в безопасности.

– Надеюсь, ваши молитвы будут услышаны! Сын сказал мне, что вы приехали в Лондон, чтобы встретиться со своим женихом.

– Да. – Мария многозначительно посмотрела на Чарльза. Этот заботливый и любящий сын и ее доблестный защитник в стремлении удержать ее от Генри способен был превзойти в коварстве самого Макиавелли.

– Я надеюсь увидеть полковника Уинстона до конца дня, не так ли, Чарльз?

Свет из окна падал на ее бледное лицо и блестящие черные, как вороново крыло, волосы, упорный взгляд зеленых глаз в бахроме темных ресниц требовал, чтобы он подтвердил свое обещание.

– Я уже сказал, что позабочусь об этом, – сухо сказал он.

– Да уж, постарайся, милый! – засмеялась леди Осборн, удивив Марию молодым задором. – С твоей стороны будет жестоко задерживать их встречу.

– Это не входит в мои намерения.

Раздался деликатный стук в дверь, и Деннинг доложил, что к Чарльзу пришли с визитом.

– Прошу меня извинить. – Чарльз направился к двери. – Прибыл важный господин, которого я ожидал. Я буду внизу.

– Не позволяйте Чарльзу запугивать вас, дорогая, – сказала леди Осборн, когда он ушел, и пригласила Марию сесть в кресло у кровати. – Не обращайте на него внимания, особенно когда он, как сейчас, не в духе. Вообще он очень милый и добрый мальчик, но из-за смерти отца ему пришлось покинуть свою любимую Индию. А тут еще мать-инвалид… Так что жизнь для него сопряжена с довольно большими трудностями. – Она вздохнула и ласково посмотрела на Марию. – А вы знаете, я помню вашего отца по тем немногим годам, которые провела в Индии. Я за многое ему благодарна, а главное, за Чарльза. Он рассказывал вам, как ваш отец спас его, когда он тонул?

– Да… Да, рассказывал.

– Он вел себя как настоящий герой! Должна сказать, что вы очень на него похожи. Он был интересным и видным мужчиной, насколько я помню.

У Марии комок подступил к горлу.

– Мне он тоже казался очень красивым. Он постоянно вспоминал об Индии, рассказывал всякие интересные случаи о своей жизни в этой стране. Ему очень не хотелось ее покидать, но когда умерла моя мама, он решил, что мне лучше будет воспитываться в Англии.

– Вы, кажется, родились в Индии?

– Да, но я ее совсем не помню. Меня увезли оттуда в младенческом возрасте, – отвечала Мария, тронутая ласковым дружелюбием леди Осборн.

– Должно быть, вы очень тоскуете по своему папе, как и Чарльз по своему отцу, моему дорогому Фредерику. Фредерик так гордился Чарльзом. После учебы в военном колледже Ост-Индской компании его направили в Индию, где он добился блестящих успехов в службе. Он был полон амбиций и обладал выдающимися способностями, которые позволили бы ему занять высокий пост в этой стремительно развивающейся компании.

– Он намерен возвратиться в Индию?

– Нет, во всяком случае, не сейчас. Он вернулся домой, когда умер Фредерик, – в Хайгете его ожидало много хлопот. Я знаю, что сын очень тревожится обо мне. – Она мягко улыбнулась. – Я говорю ему, что не стоит беспокоиться, но он меня не слушает.

Мария заподозрила, что леди Осборн предпочитала казаться окружающим более слабой и хрупкой, чем была на самом деле.

– Вы все время находитесь в Лондоне?

– Сейчас – да. До прошлого месяца я долго жила в Хайгете. Но в Лондоне у меня много друзей, а мне больше не очень хочется ездить на дальние расстояния. Но, Мария… Вы не возражаете, чтобы я вас так называла?

– Напротив, мне будет только приятно.

– Признаюсь, меня немного смущает ваша помолвка с полковником Уинстоном. Чарльз говорил мне о ней. Ваш отец благословил ваш будущий брак?

– Да. Но настоял, чтобы мы поженились, когда мне исполнится восемнадцать.

– Очень предусмотрительно с его стороны. А сколько вам сейчас?

– Девятнадцать.

– И за шесть лет вы ни разу не видели своего жениха?

– Ни разу. Папа не внес никаких оговорок в помолвку, кроме моего возраста. Видите ли, он был уже смертельно болен, поэтому очень беспокоился о том, чтобы обеспечить мое будущее.

– Вас тревожит встреча с полковником Уинстоном, или мне показалось?

– Признаться, немного тревожит. Дело в том, что Чарльз решительно настроен против Генри. Должно быть, он вам говорил.

– Он знал полковника Уинстона в течение многих лет. Они часто встречались, так как работали в одной компании.

– Мнение Чарльза о Генри… м-м-м… не очень благоприятное. Однако я сказала, что сама приму решение, когда его увижу.

Леди Осборн одобрительно похлопала ее по руке:

– И правильно сделали. Ну, забудем полковника Уинстона и будем радоваться, что вы уже в безопасности. У вас найдутся дела на время пребывания в Лондоне?

– Да, конечно, и немало. Нужно поговорить со своим адвокатом, встретиться с банкирами – я довольно долго отсутствовала и хотела бы получить отчет о состоянии моих дел. Еще я хочу купить экипаж и лошадей. Тех лошадей, что были в Грейвли, продали, когда я уехала во Францию, поэтому я думаю пополнить конюшню. Еще мне необходимо купить новую одежду. Уезжая из Франции, я захватила только несколько вещей, без которых не могла обойтись в поездке. А поскольку я никогда не была в Лондоне, то просто не знаю, с чего начать.

– Я с радостью помогу вам советом. Я приглашу сюда мадам Сесиль, мою модистку, кстати, самую известную в Лондоне, попрошу ее придумать для вас множество модных нарядов.

– Но в этом нет необходимости, – с улыбкой возразила Мария. – Я не собираюсь надолго задерживаться в Лондоне.

– В это время года у модистки не так много клиентов, так что она быстро справится с вашим заказом. А тем временем вы можете ознакомиться с Лондоном.

В приятном разговоре с леди Осборн Мария провела целый час, тогда как Чарльз закрылся в своем кабинете с двумя членами правительства.

* * *

Когда на город опускалась ночь, средоточием всех плотских развлечений становились дома сомнительной репутации с плотно задернутыми шторами на окнах. Городской экипаж Чарльза остановился перед одним из таких домов, зажатых на Стрэнде между двумя другими. Из окон доносились шумные крики и хохот.

– Это здесь, – с мрачным видом сказал Чарльз и помог Марии выйти.

Так долго и с такой тревогой она ждала этого момента, но теперь ее вдруг охватила нерешительность. Она даже хотела попросить Чарльза увезти ее отсюда, но передумала. Рано или поздно ей все равно предстояло встретиться с тем, что ожидало ее там, за этой дверью, и лучше будет сделать это не откладывая в долгий ящик.

– Кажется, Генри развлекает своих друзей.

– Я говорил вам, что Уинстон жаден до грубых удовольствий, но, признаться, не думал, что вы сразу с этим столкнетесь. – Чарльз нахмурился, глядя на нее. – Мария, вы вовсе не обязаны туда заходить.

И хотя ей очень хотелось убежать, Мария твердо заявила:

– Я хочу войти. Я должна все увидеть.

Выпрямив спину и разгладив юбки, она приняла предложенную Чарльзом руку, и они поднялись к дому. Когда Чарльз распахнул дверь, несколько человек попятились назад, увидев его высокую фигуру с властной осанкой. Тогда он переступил порог, а за ним и Мария.

Зрелище, представшее их взглядам, настолько противоречило представлениям Марии о жизни, что она застыла от ужаса и брезгливости, глядя на это безобразие. Многочисленные участники вечеринки, женщины наравне с мужчинами, предавались разнузданному кутежу за столом, уставленным бутылками с горячительными напитками. Диваны были заняты бесстыдно обнимающимися парочками. Напудренные, источающие крепкий запах духов леди были одеты по последней моде в платья с глубоким декольте и расстегнутым корсажем, открывающим грудь жадным, похотливым взглядам мужчин.

Чарльз оглядел зал и горько пожалел, что привез сюда Марию. Торжествующая в этом доме развращенность человеческой натуры устраняла все социальные различия, низводя родовитого дворянина до уровня самого жалкого уборщика улицы, приравнивая знатную леди к положению дешевой проститутки. Было абсолютно ясно, что, вынужденный покинуть Индию, Генри Уинстон не утратил пристрастия к порочным наслаждениям.

Все присутствующие были уже достаточно пьяны и одержимы первобытным вожделением. Разговоры, грубый хохот мужчин и визгливый смех женщин были полны сексуального подтекста, в укромных уголках этого распаленного похотью дома на Стрэнде люди совокуплялись, подобно животным.

Мария перевела ошеломленный взгляд на пронзительно взвизгивающую женщину с пышными формами, бесстыдно ласкающую толстого мужчину со сбившимся набок тщательно завитым париком. Полные груди женщины едва прикрывал тесный корсаж, ее белокурые волосы были уложены в высокую прическу, соответствующую пышным юбкам. Мария содрогнулась, увидев, как толстые пальцы мужчины жадно шарят по ее телу.

Внезапно увидев вновь прибывших гостей, выделяющихся на фоне ярких крикливых нарядов своим строгим черным одеянием, мужчина небрежно оттолкнул партнершу, с трудом встал на ноги и, распихивая завсегдатаев вечеринки объемистой тушей и локтями, стал пробираться к дверям.

Чарльз искоса взглянул на Марию, не проронившую ни слова с того момента, как оказалась в этом логовище разврата. На смертельно побледневшем лице глаза ее с застывшим в них выражением недоверчивого ужаса казались громадными.

– Я вас предупреждал, – сочувственно сказал он и замер, с суровым презрением глядя на приближающегося к ним человека.

– Да, сожалею, что не послушалась вашего совета, – безжизненно, будто механически, отвечала она.

– Осборн! Как же я рад, что вы вернулись, что эти проклятые французы вас не сцапали! – загремел мощный бас.

Мария обернулась на голос и увидела мужчину, который несколько минут назад развлекался с пышной блондинкой. Передернувшись от отвращения, она инстинктивно встала ближе к Чарльзу.

– Да, Уинстон, как видите, мне удалось уйти невредимым.

Тот перевел подернутый мутной пленкой взгляд на Марию:

– А это у нас кто, позвольте спросить?

– Мисс Мария Монктон. – Чарльз взял Марию за руку и слегка потянул вперед. – Мария, это ваш жених. Вы не узнаете его?

Мария не видела в этом человеке ничего напоминающего прежнего Генри Уинстона. Она понимала, что за прошедшие годы он не мог не измениться, наверняка постарел, возможно, располнел. Но этот человек, распространяющий вокруг себя пары спиртного, заплывший жиром, с отечным багровым лицом, глазами навыкате и толстыми, отвислыми губами, который протягивал ей громадную толстую лапу, заставил ее в ужасе отпрянуть, будто от укуса, и чуть не вцепиться в рукав Чарльза.

Генри шагнул к Марии, чтобы рассмотреть женщину, которая должна была принести ему огромное состояние. Хотя ее изящное и хрупкое телосложение не отвечает его вкусу, но мордашка у нее симпатичная, решил он и одобрительно кивнул. День их свадьбы станет вершиной его триумфа. Оглушительно расхохотавшись, он повернулся и сделал широкий жест, охватывая присутствующих, которые явно находили эту сцену чрезвычайно интересной и забавной.

– Леди и джентльмены, позвольте представить вам мою будущую жену – богатую и, как видите, настоящую красавицу, так что мне дважды повезло! Предлагаю выпить за ее здоровье, но только самого лучшего шампанского!

В ответ раздался нестройный хор шумных поздравлений и хохот.

– Я намерен достать специальную лицензию, чтобы мы могли пожениться уже послезавтра. – Он низко склонился, почти касаясь толстыми губами уха Марии и обдавая ее сильным запахом алкоголя. – Достаточно времени, чтобы узнать друг друга, верно, Мария? – Он засмеялся и, обхватив толстой ручищей ее тоненькую талию, крепко стиснул, не обращая внимания на Чарльза, чье лицо превратилось в застывшую маску.

Придя в необыкновенное возбуждение от радости, что скоро разбогатеет, поздравляя себя с тем, как ловко он одурачил отца девушки, Генри оставил их и пошел распорядиться, чтобы открыли бутылки с шампанским.

– Вы видите, вам нельзя здесь оставаться, – прошептал Чарльз, потихоньку отведя ее в сторону и загородив от любопытных, оценивающих взглядов гостей Генри.

От отчаяния глаза Марии подернулись слезами. Все происходящее казалось ей каким-то страшным сном.

– Да, это просто невозможно. – Лицо ее исказилось, как у ребенка, готового заплакать. – Здесь просто страшно. Прошу вас, Чарльз, не оставляйте меня с ним одну…

Голос ее пресекся, и она отвернула голову беспомощным движением, которое говорило выразительнее слов.

В течение мгновения, за которое по ее щеке успела скатиться слезинка, Чарльз пребывал в нерешительности. Затем он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. Увидев ее залитые слезами щеки и несчастные глаза, он заговорил с болью и жесткостью, которых сам от себя не ожидал:

– Я бы никогда этого не сделал. Наедине с ним! Вы можете себе представить, чтобы он протянул к вам свои грязные лапы?! Разве вы не видите, что, если бы вам пришлось здесь остаться, ваше положение стало бы ужасным, невыносимым!

– Чарльз, все, что вы говорили, было правдой, теперь я это вижу! Я никогда не считала себя малодушной и не отказалась бы от своих обязательств, какой бы неприятной и опасной ни оказалась ситуация, но стать женой Генри я просто не могу, не в состоянии! И если бы отец знал о его истинном характере, он сразу указал бы ему на дверь. Ваши отзывы о нем полностью подтвердились. Я… Он вызывает во мне отвращение!

Чарльз положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

– Будьте уверены, Мария, я и не подумаю оставить вас в его доме.

Появился Генри, и его заплывшие глаза с подозрением забегали с одного на другого. Несколько минут назад он казался совершенно пьяным, но на удивление быстро протрезвел.

– Пойдемте, я не дам вам прятаться в углу. Идемте, я познакомлю вас с моими гостями, а затем сам провожу вас в вашу комнату.

– Вы должны понимать, что мисс Монктон не может здесь находиться, – сказал Чарльз, убирая свою руку с плеча Марии.

– Вот как? А где же она тогда собирается остановиться?

– Уинстон, она леди благородного рода и воспитания. Оглянитесь вокруг, и вы сами все поймете.

Генри угрожающе прищурился:

– Я вас спрашиваю, где она остановится?

– В моем доме, где она находилась со вчерашнего вечера. Моя мать тоже в Лондоне, так что все приличия соблюдены.

Влажные мясистые губы Генри скривились в улыбке, и он перевел взгляд на Марию.

– Черт возьми, дорогая! Да у вас появился поклонник! – Он снова посмотрел на Чарльза. – Надеюсь, Осборн, вы держали руки подальше от моей собственности, и я не ошибся в вас, когда попросил доставить мою будущую жену в Англию.

– Генри, я желала бы пойти в более тихое и спокойное место, чтобы мы могли обсудить вопрос нашей помолвки, – сказала Мария, чувствуя, что в любую секунду ярость Чарльза вырвется наружу.

Генри тяжело взглянул на нее и кивнул:

– Пойдемте. Я хочу поговорить с вами наедине.

Он провел их в маленький кабинет, на удивление свободный от гостей. Когда Чарльз собрался войти следом за Марией, он с наглой усмешкой преградил ему путь.

– Не сейчас, Осборн. Ваша миссия в отношении моей будущей жены заканчивается на пороге моего кабинета. Запомните, она принадлежит мне.

– Пожалуйста, оставьте нас на минутку, – попросила Мария Чарльза.

– Мария, не…

– Я должна это сделать.

– С вами все будет в порядке? – помрачнев, озаботился Чарльз.

– Да, не беспокойтесь. – Она казалась спокойной и уверенной, хотя сердце ее испуганно трепетало.

– Я буду здесь, у двери, – сказал ей Чарльз и предостерегающе посмотрел на Генри.

Дверь за Марией закрылась, и Чарльз приготовился ждать, но мысль, что она находится наедине с Генри, будто раскаленным углем жгла его сердце. Он слишком хорошо знал порочную натуру Уинстона, понимал, что без борьбы тот не отступится от своей вожделенной цели, а потому не мог оставаться спокойным.

Оказавшись один на один со своим женихом, Мария каким-то образом внешне ухитрялась сохранять полную невозмутимость, хотя внутри у нее все дрожало от страха. Его откровенно плотоядный взгляд, казалось, проникал сквозь ее одежду, и сначала она непроизвольно съежилась. Затем в ее сознании произошел какой-то сдвиг, и внезапно она ощутила прилив сил и уверенность в себе. Генри предстал перед ней во всем своем безобразии, и она поняла, что не сможет вынести близости с таким человеком. Но даже если бы долгие годы, проведенные в гнусном разврате, не оставили бы на его внешности столь отвратительный след, в ее сердце настолько укоренилась симпатия к Чарльзу, что ей стало бесповоротно ясно: о браке с Генри не может быть и речи.

– Вы изменились, Мария, так выросли и расцвели… Наконец-то вы для меня созрели.

– Прошу вас не говорить мне подобные вещи. Я нахожу их оскорбительными.

– Мария, разве вы приехали сюда не для того, чтобы выйти за меня замуж?

– Нет, Генри. Я уехала из Франции, чтобы избежать ужасов, которые там происходят.

– Ах да! Об этом я как-то забыл.

Его легкомысленный тон разозлил Марию, и она не испугалась едва скрытой угрозы в его голосе. Теперь, поскольку решение было принято, она, как всегда при необходимости ответить на вызов, вновь обрела свойственное ей самообладание и уверенность. Его расплывшаяся, самодовольно усмехающаяся физиономия взбесила ее.

– Уж не хотите ли вы сказать, что берете назад свое решение выйти за меня замуж? Если так, я советую вам еще раз подумать.

Поняв, что Генри решил ее спровоцировать, Мария повернулась, собираясь открыть дверь и впустить Чарльза. Генри шагнул вперед и встал перед дверью. Они оказались стоящими лицом к лицу. Он смотрел на нее с откровенным восхищением. Она инстинктивно отпрянула, когда он протянул руку к ее лицу, пылающему от негодования.

– Извольте пропустить меня, – сдержанно сказала она.

– Не сейчас, дорогая моя. У меня имеется контракт о согласии вашего отца на нашу помолвку. Он целиком и полностью одобрил наш брак.

– Мой отец умер и больше не может распоряжаться моей судьбой, – решительно заявила Мария. – Не смейте ко мне прикасаться!

Он сладострастно улыбнулся.

– О, какие мы гордые! – Он позволил себе провести жирной ладонью по ее волосам и, увидев, как она вздрогнула, не возмутился, а только еще больше возбудился, почувствовав вызов в ее реакции. – Вижу, жизнь с вами не будет скучной. Мне нравится, когда у моих лошадок огонь в крови. Признаться, я приятно удивлен, что вы оказались такой же породы, а потому…

Мария не дала ему договорить.

– Генри, думаю, вы меня не понимаете! Все изменилось. За последние месяцы у меня появилось много возражений против нашего брака. Я не стану вашей женой. Извольте сию минуту пропустить меня, слышите!

– Вы слышали, Уинстон! – Ворвавшись в кабинет, вскричал Чарльз, до которого донесся голос Марии. При виде Генри, стоявшего рядом с нею, он испытал приступ невиданной ярости, смешанной с раскаянием за то, что привез ее сюда. – Достаточно, оставьте ее!

– Убирайтесь прочь, Осборн! – хрипло взревел Генри, стиснув могучие кулаки.

Он шагнул назад, и Мария тотчас подбежала к Чарльзу, у которого дергался на щеке нерв и светлые глаза сверкали от ярости. Казалось, воздух в кабинете раскалился от враждебного противостояния.

– Пожалуйста, Чарльз, пойдемте. Я не хочу устраивать сцену. Я сказала Генри, что не буду его женой, и пусть это будет окончательным решением дела.

– Я советую вам пересмотреть свое решение, – в бешенстве загремел Генри. – Иначе вам придется пожалеть, это я вам обещаю!

– Как вы можете ожидать, чтобы я вышла за вас, когда превратили свой дом в непристойный притон? Я никогда не стану вашей женой!

Генри бросил на Чарльза горящий ненавистью взгляд.

– Вы! Коварный, подлый предатель! Мне следовало знать, чего от вас ожидать. Вы должны были доставить в Англию Марию для меня, а не обнюхивать ее сам, как грязный, вероломный пес. Признаюсь, были у меня сомнения на ваш счет, да все в один голос твердили, что только вы сумеете благополучно вывезти Марию из Франции. Ловко вы, Осборн, обвели меня вокруг пальца! Прикинулись таким благородным, таким порядочным, а исподтишка смеялись надо мной, как самый законченный подлец!

– Думайте обо мне все, что вам угодно. Мне это безразлично. Что касается благополучия Марии, то вы не можете предъявить ко мне претензии, поскольку она уже в Англии и, как видите, живая и невредимая. Ставлю вас в известность, что я предложил Марии мою защиту и покровительство, она их приняла и на время остановится в моем доме. На этом считаю наш разговор оконченным.

Лицо Генри побагровело и будто распухло от злобы.

– Я не позволю увезти ее!

– Она не ваша собственность, чтобы ее удерживать.

– Нет, черт возьми, именно моя! – вспыхнул Генри, чувствуя, что долгожданное состояние уплывает у него из рук. – Я убью вас!

Чарльз с изумлением воззрился на него.

– Нет, Уинстон, не убьете. Пора вам научиться обуздывать свои страсти. Они уже не раз ставили вас в тяжелое положение.

– Предатель! Обманщик! Думаете, вы умник, а я дурак? – выкатив глаза и еще больше побагровев, рычал он. – Но вам она не достанется. Скорее я в аду ее увижу!

– Господи, сколько злобы! – с брезгливым отвращением бросил Чарльз. – Имейте в виду, это не очень полезно для пищеварения.

– Мария Монктон моя, моя, слышите! У меня есть оформленное по закону согласие ее отца. Я любил эту девушку и ждал целых шесть лет, чтобы жениться на ней, и меня не проведешь!

Чарльз презрительно усмехнулся:

– Любили? Ваши поступки по отношению к мисс Монктон говорят о чем угодно, только не о любви. Принимая во внимание то, что она увидела сейчас, стоит ли удивляться, что она изменила свое решение? Поймите, вы собственными руками вырыли себе эту яму. Леди больше не желает брака с вами – и кто станет ее в этом винить? Посмотрите на себя. – Он окинул Генри презрительным взглядом. – Вы – воплощенное бесчестье и позор. И вы думаете, что она вам принадлежит? Нет, милейший, у нее есть собственные желания и воля. Она не хочет быть с вами. Она уходит со мной.

– Черта с два!

– Я сопровождал Марию из Франции не столько по вашей просьбе, сколько ради ее отца, который был близким другом моего отца. Во Франции царит безудержный хаос и насилие. И будь они живы, они одобрили бы мой поступок.

Генри сощурил опасно блеснувшие глаза и недобро ухмыльнулся.

– Скажите, какое благородство! – зловеще усмехнулся он. – Достойно похвалы! Только почему бы вам не признаться, что вы сами собираетесь жениться на ней?

– Я уверен, что у вас нет надежды получить ее согласие. Так что если у меня и есть такое в мыслях, не вижу причин, почему бы мне не стать соискателем ее руки. – Чарльз сдерживался изо всех сил, отчасти ради Марии, отчасти желая избежать скандала. Он придвинулся к Уинстону и угрожающе проговорил: – Нравится вам или нет, она уходит со мной. Я еще не выполнил свой долг по отношению к Марии. И я не намерен обмениваться с вами оскорблениями. Советую вам говорить с нею вежливо и почтительно, ибо я не позволю вам дурно с нею обращаться.

Мария ошеломленно смотрела на потемневшее от сдерживаемой ярости лицо Чарльза.

– Подумать только – он этого не позволит! – Толстое лицо Генри налилось кровью. – Да кем ты себя мнишь? Да я сотру тебя в порошок, петух хвастливый! Как ты смеешь лезть не в свое дело! Мария…

– Она уже не ваша невеста. Мария заслуживает большего, чем жизнь с человеком, запятнавшим свою честь и репутацию безудержным потаканием своим порокам.

Уязвленный в самое сердце, Генри поднял голову и протянул руку вперед.

– Подойдите ко мне, Мария.

Мария содрогнулась и шагнула к Чарльзу.

– Даю слово, вы за это поплатитесь! – взревел Генри.

– Мне не страшны ваши угрозы, Уинстон. Но запомните: Мария находится под моей защитой. Никоим образом не пытайтесь связаться с нею. Я достаточно ясно выразился?

Чарльз обернулся к Марии, стоявшей с застывшим, непроницаемым лицом. Несмотря на всю симпатию к нему, ее возмутила самоуверенность, с какой он присвоил себе право ответственности за ее судьбу, а еще больше – намерение ухаживать за нею.

– Я предпочла бы сию минуту уйти, – почти не размыкая губ, проговорила она, стараясь не дать выхода своему гневу.

Чарльз предложил ей руку, чтобы проводить к выходу, но Генри остановил его, вцепившись ему в плечо.

– Уберите руку, пока я ее не оторвал, – ледяным тоном предупредил Чарльз. – Не забывайте о моем предостережении, Уинстон. Держитесь подальше от мисс Монктон. Если вы приблизитесь к ней или каким-либо образом оскорбите, я сделаю так, что вы будете крайне неуютно чувствовать себя в обществе. Вспомните, каково вам пришлось, когда в Индии все узнали о вашем позоре.

В глазах Генри вспыхнула угроза, но он сдержал себя и устремил взгляд на Марию, будто раздумывая, как заставить ее вернуться с нему.

Чарльз подошел ближе:

– Оставьте свои гнусные замыслы, если желаете себе добра. Вы понимаете, что я имею в виду.

Генри перевел яростный взгляд на Марию:

– Не рассчитывайте, что вы от меня отделались. Я потратил целых шесть лет, дожидаясь, пока вы не войдете в возраст. Шесть лет черту под хвост! Но это еще не конец. Я найду вас!

– Только через мой труп, – серьезно пригрозил Чарльз и, круто повернувшись, взял Марию за руку. – Идемте. Нам здесь нечего делать.

В полном молчании они вышли на улицу. Чарльз настороженно поглядывал на осунувшуюся, побледневшую Марию.