Текст книги "Рыцарь ее сердца"

Глава 28

Увидев взметнувшуюся руку – поднявшуюся и снова исчезнувшую, – Джулиан издал страшный рык, исходивший, казалось, из самой глубины его плоти, и, без особого труда сбросив удерживающих его мужчин, спрыгнул с помоста следом за королем, не обращая никакого внимания на охранников, скопившихся в проходе, которые с лязгом обнажали мечи. Кончиками пальцев Джулиан нащупал эфес собственного оружия, готовый совершить величайшее преступление, о котором доверенные королевские офицеры не могли и помыслить.

Никто и никогда не сможет повредить Сибилле!

Почти наткнувшись на них, Джулиан застыл в полном изумлении. Он не увидел ни сломленной женщины, ни разгневанного Эдуарда. Перед ним стояли двое – Сибилла и король, – заключившие друг друга в тесные объятия. Королевские руки обвили плечи Сибиллы, а она прикасалась руками к его богато вышитому плащу, и волосы ниспадали по ее спине блестящей рекой цвета черного дерева.

Разогнавшийся было Гриффин резко затормозил прямо перед ними. Теперь солдаты с обнаженными мечами окружили всех троих, причем на их лицах явно отсутствовало дружелюбие, однако Джулиан уже не придавал этому значения. Меч Гриффина был сейчас опущен, и его острие упиралось в пол: у него и в мыслях не было поднять оружие, даже ради спасения собственной жизни.

Ладони Сибиллы осторожно обхватывали спину Эдуарда, и она со смущением прижималась лбом к груди короля. Даже в поднявшейся суматохе, которая, казалось, наполнила все вокруг своим шумом, Джулиан смог разобрать молящий шепот:

– Простите меня, ваше величество, простите…

Эдуард повернулся в сторону Джулиана, но взгляд короля был направлен мимо.

– Видите, Гриффин, я не трогаю своего оружия, соблаговолите сделать то же самое. Мне вовсе бы не хотелось, чтобы с вами произошло какое-нибудь несчастье. Умерьте свой пыл.

Взглянув вниз, Джулиан сообразил, что все еще продолжает сжимать рукоять меча, и медленно отправил его в ножны.

Приобняв Сибиллу за плечи, Эдуард немного отстранил ее, прежде приказав солдатам:

– Встаньте на свои места! Чего вы повскакали, когда нет никакой опасности? – Охранники расступились, и король продолжил, глядя Сибилле в глаза: – Возможно, в вашем лице я разговариваю с самым величайшим патриотом Англии из тех, что мне довелось знать. Неужели это действительно были вы? Ведь это вы привели в мою штабную палатку командиров армии младшего сына де Монфора, склонных перейти на мою сторону? Вы предложили тогда совершить неожиданную атаку на Кенилвортский замок?

– Да, это была я, – кивнула Сибилла.

Джулиану показалось, что у него подгибаются колени.

– Но почему, черт побери, вы не появлялись раньше? Я бы смог защитить вас от всех нападок. Вы спасли Англию от де Монфоров, вы помогли мне сохранить престол!

В ответ Джулиан услыхал слова, которые, по его мнению, не слетели бы с губ Сибиллы и за сто лет.

– Я так сильно боялась… – прошептала она, неожиданно всхлипнув.

Эдуард снова привлек к себе Сибиллу, укоризненно покачивая головой, и мягко усадил ее обратно на стул. Намереваясь стать перед Сибиллой на колени, Джулиан подошел ближе, однако был остановлен рукой Эдуарда.

– Нет, – произнес король, и его удлиненное лицо недовольно нахмурилось. – Официально процесс еще не закончен. С моей стороны больше не будет никаких эмоциональных вспышек, однако и вы, лорд Гриффин, потрудитесь занять свое место.

– Но, мой повелитель…

– Джулиан, не заставляй повторять меня дважды, – приказал Эдуард, легко подталкивая его к помосту и сам двигаясь туда же мелкими шажками.

– Пойдем же! – Кто-то взял его за локоть, и, оглянувшись, Джулиан увидел Эрика. – Не выставляйся глупцом, которым ты уже успел здесь показать себя. Все почти закончено.

Гриффин сделал пару шагов назад, чтобы еще раз взглянуть в бледное лицо Сибиллы, но она даже не подняла на него глаз. Согласно кивнув себе самому, а не кому-то еще, Джулиан снова взбежал на помост.

Опираясь на левую руку, правой он начал перебирать свитки пергамента, лежащие на столе судейского писаря. Негромкий разговор с секретарем оказался несколько затянутым. Словно не желая ничего видеть, Эдуард демонстративно отвернулся от стола, и Джулиан немного поморщился, наблюдая, как чиновник поспешно потянулся к стеклянному шару-лампе, стоящему по левую сторону, и, выбрав несколько листов с записями, поднес их уголками к огню, отправляя загоревшиеся остатки в широкую пасть жаровни, стоящей у ног. Пламя ярко вспыхнуло, оставляя за собой серый пепельный прах.

Теперь Эдуард занял судейский трон в столь характерной для него позе: немного ссутулившись, вытянув перед собой давно уже раненную ногу и одной рукой сжимая подлокотник. Несколько мгновений он молча смотрел на Сибиллу.

– Итак, Сибилла Фокс, – начал король, – в соответствии с вашими показаниями в 1265 году вы тайком проникли в королевский лагерь, сообщив о безнадежном положении армии сына де Монфора в случае осады Кенилворта, что косвенно привело к гибели лорда де Монфора в битве при Ившеме?

– Точно так, милорд, – ответила Сибилла.

– И вы же показали, что постоянно и сознательно игнорировали королевские вызовы ко двору или, другими словами, выразили свое прямое неповиновение Короне?

– И это правда, милорд.

– И вы не отрицаете своей вины?

– Виновна, милорд, – ответила Сибилла, опустив голову, и Джулиану пришла в голову мысль, что он еще никогда не видел ее столь прекрасной.

– Очень хорошо. Оглашается приговор. Подсудимая, встаньте!

Она поднялась со стула, и даже на расстоянии Джулиан увидел, как дрожит ее грудь.

– Ваше преступление наказывается штрафом в размере одной четверти стоимости замка Фолстоу. Выплата единовременна, срок – две недели.

Гриффин почувствовал, как непроизвольно открылся его рот, а Сибилла лишь молча заморгала. Однако Эдуард не закончил.

– Кроме того, вы обязываетесь поддержать Корону путем передачи королевской армии половины вашего гарнизона в полном снаряжении. Содержание этих людей вы также возлагаете на себя. Срок сбора – день летнего солнцестояния, длительность пребывания гарнизона в моей армии не определена. У вас есть вопросы?

– Все будет так, как желает мой король. Приказание будет исполнено, – кивнула Сибилла.

– Отлично. Все остальные обвинения в ваш адрес отклоняются как не нашедшие должных оснований и, следовательно, во внимание не принимаются.

Джулиан ощутил, что теряет дыхание, но не успел он сделать и вдоха, как король повернулся в его сторону.

– Лорд Джулиан Гриффин, встаньте!

Придерживая меч, Джулиан вскочил на ноги и поклонился монарху.

– Так… Уклонение от выполнения прямых служебных обязанностей, установленных лично мной… Что скажете?

Джулиан кивнул:

– Виновен, мой повелитель! – И добавил чуть слышно: – Поверь, друг, я очень сожалею об этом.

– Что ж, так и будет запротоколировано. Как зависимое лицо, действующее от имени государства, вы обвиняетесь в попытке присвоить себе замок Фолстоу. – Король фыркнул в сторону и взглянул на Сибиллу. – А посему, что делать с этим доморощенным оккупантом – вам самой решать. У вас есть вопросы?

– У меня есть! – вскочил Джулиан и закашлялся. Наконец он прочистил горло и снова, подняв голову, взглянул на Эдуарда. – Доморощенный оккупант, мой повелитель, просит разрешения вашего величества просить руки леди Сибиллы Фокс, если, конечно, вы не станете возражать.

Эдуард неторопливо кивнул в ответ:

– А почему, собственно, я должен возражать? Скорее, даже наоборот, лорд Гриффин. Должен ведь кто-то контролировать и сдерживать поступки этой сумасшедшей леди. Лично мне это не по плечу.

– Тогда я сделаю это прямо сейчас, мой повелитель, – ответил Джулиан, не в силах сдержать улыбки.

– Хорошо. Итак, лорд Гриффин, все остальные обвинения против вас сняты как не нашедшие подтверждения. – Эдуард хлопнул в ладоши и коротко взметнул руки вверх. – Я закончил!

Сойдя с помоста, король вышел через отдельную дверь из зала, что побудило усатого барристера выступить вперед.

– В заседании суда объявляется перерыв, – объявил чиновник официальным тоном, несколько смущаясь, что его слушателями оказались лишь Джулиан, Сибилла да группа солдат, бряцающих оружием.

Посмотрев на все еще напряженно стоящую Сибиллу с высоты своего помоста, Джулиан улыбнулся, вспомнив судьбу судебного протокола. Солдаты распахнули двустворчатые двери, и возбужденная толпа любопытствующих дворян вперемешку с простолюдинами заполнила зал, словно морская волна. В одно мгновение Сибилла оказалась в центре разъяренного людского водоворота, и Джулиану, находящемуся на островке помоста, оставалось лишь наблюдать за этим сверху, горестно осознавая, что он ничем не может ей помочь.

Она шарахалась в разные стороны, стараясь не быть раздавленной грубой ревущей волной. Солдаты-охранники явно не ожидали такого от, как правило, соблюдающих порядок зрителей, и их запоздалые предупреждающие выкрики почти не были слышны среди громоподобного топота бесчисленных ног и непрекращающихся воплей.

Тем не менее Сибилла не чувствовала никакого страха. Гордо подняв подбородок, она смотрела на первый приступ зевак – знатных и не очень. Лишь когда они приблизились на недопустимо близкое расстояние, когда явно начало чувствоваться жаркое дыхание толпы, жаждущей отнять у нее жизнь, Сибилла подняла вверх правую руку.

Толпа остановилась, словно наткнувшись на стену, и первые ряды метнулись обратно, давя на находящихся позади, которые все еще пытались прорваться вперед.

В зале воцарилась полная тишина, когда люди увидели ее расширенные глаза и остановились – кто-то в яростном бессилии, кто-то в неожиданном смущении. Зато теперь послышался нарастающий топот солдат, которые наконец пришли в себя и спешили встать по местам между Сибиллой и несостоявшимися линчевателями, и она опустила руку.

Рука так и не успела коснуться ее бока, потому что оказалась сжата сзади другой, более сильной рукой, а сама она рывком повернута спиной к толпе. Прямо перед ней находилось лицо Джулиана.

– Сибилла, – прошептал он, – мы победили.

Она почувствовала, что улыбка готова коснуться ее лица, но окаменевшие мускулы не позволяли ей даже изогнуть уголки рта.

– Мы?

– Мы… – настойчиво повторил Джулиан, слегка нахмурившись. – Нет, Сибилла, ты положительно не умеешь быть серьезной!

– Но ведь это только кажется, что еще не все решено. На деле все уже закончено, – ответила Сибилла, тоже слегка нахмурившись.

– Прежде всего ты сохранила Фолстоу!

Сибилла изогнула бровь:

– Если только я соглашусь стать твоей женой.

Лицо Джулиана приняло страдальческое выражение, казалось, его терпение было на исходе.

– Так ты выйдешь за меня замуж?

Она поморгала глазами с завидным хладнокровием. Вытаращив глаза, Гриффин вздохнул, стиснув зубы, и снова повторил свой вопрос:

– Сибилла Фокс, ты станешь моей женой?

Наконец-то Сибилла улыбнулась в ответ, потому что, несмотря на все еще не покинувшую ее слабость, она ощутила, как каждый уголок ее души переполняется счастьем.

– Да, – ответила она коротко и просто, едва сдерживая смех, потому что ширина улыбки на физиономии крепко обнявшего ее Гриффина превысила все допустимые пределы.

– Сибилла! – послышался женский возглас сзади. – Сибилла!

Она вывернулась из рук Джулиана, стараясь найти Элис в окружающей стене людей, сдерживаемой цепью королевских солдат. Белокурые волосы и округлые формы младшей из сестер выделялись ярким пятном с краю, у самой стены.

Рядом пристроился Пирс, а позади виднелись головы Си и Оливера. Сибилла помахала им рукой в знак того, что видит их, и снова обернулась к Гриффину.

– Мне нужно подойти к сестрам, – объяснила она Джулиану, все еще пребывающему в состоянии блаженной эйфории. – Нам нужно будет встретиться с леди де Лаэрн, и, полагаю, чем раньше, тем лучше.

Гриффин несколько мгновений смотрел на Сибиллу.

– Послушай, я же все прекрасно понимаю, но, Сибилла, я должен…

– Люси. Я знаю, – прервала его Сибилла. – Я не могу сказать определенно, сколько времени уйдет на улаживание формальностей, поэтому не знаю точно, когда вернусь. В любом случае это не произойдет сегодня ночью. Я хочу убедить леди де… Нет, уже не так, – поправилась Сибилла, – я хочу убедить свою тетушку отправиться отсюда вместе со мной в Фолстоу. Она должна увидеть места, где жила ее сестра последние годы, где выросли три ее племянницы. И… И может быть, она согласится остаться там насовсем.

– Это прекрасная мысль, мне кажется, – улыбнулся Джулиан, глядя на Сибиллу сверху вниз. – Я велю Эрику сопровождать вас в дороге, надо только уточнить, когда вы будете готовы.

– Что ж, – притворно вздохнула Сибилла, искоса поглядывая на Гриффина, – надеюсь, бравый рыцарь не предпримет попыток убить меня по дороге?

– Послушай, – рассмеялся Джулиан, – это единственный человек, которому я готов доверить твою жизнь, да, наверное, и свою тоже.

– Ну и хорошо! – Сибилла с тревогой отстранилась от Джулиана… Нет, не от самого Джулиана, а отвлекшись на что-то очень важное.

Он заметил ее нетерпение – Сибилла не могла не прочитать это в глазах Гриффина. Она видела, что Джулиан едва сдерживается от того, чтобы прильнуть к ее губам.

– Да… Конечно… Мы будем ждать вас в Фолстоу. – Он ласково погладил ее лицо. – И удачной тебе дороги.

Она ощутила, как плавится в груди сердце от такой стоической сдержанности Джулиана. Что ж, мужская покладистость ничуть не хуже твердости. Теперь он поймет, что ей вовсе не все равно, беспокоится о ней кто-нибудь или она совсем одна в этой жизни. Дотянувшись до шеи Джулиана правой рукой, она встала на кончики пальцев, чтобы он смог положить широкую ладонь на ее спину.

Не обращая никакого внимания на собравшихся в зале королевского суда, Сибилла крепко впилась ему в губы. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Нужно отдать должное Эрику – охранники мгновенно оценили желание Сибиллы встретиться с сестрами и их мужьями, и теперь, в то время как Пирс и Оливер отправились помочь Джулиану со сборами, сестры в сопровождении громко топающего караула шли тайными коридорами в ту часть здания, где остановилась леди де Лаэрн.

– Но как же она все-таки догадалась приехать сюда? – не находила ответа Сесилия, предвосхищая вопрос, который вертелся на языке у Элис.

– Неужели все закончено и ты полностью свободна?

– И дело закончено, и я свободна, – рассеянно ответила Сибилла, разглядывая спину солдата, шествующего впереди в темноте коридора. – А появление леди де Лаэрн и для меня самой стало полной неожиданностью. Это один из многих вопросов, на которые, надеюсь, я смогу получить ответ в ближайшее время.

– А что там насчет Ившема? – настаивала Элис. – Ты должна рассказать, мы вообще про это в первый раз услышали.

– Расскажу-расскажу! – пообещала Сибилла усмехаясь. – В самое ближайшее время. Однако сейчас нам нужно поторапливаться.

– Да почему же? – спросила Сесилия. – Сибилла, пожалуйста, мы за тобой не можем угнаться.

Она оставила сестру без ответа, стараясь не отставать от переднего охранника, который, равномерно чеканя шаг, повернул за угол. Полотняные туфли скользили по камню, издавая противный шуршащий звук.

Внезапно проводник остановился около невзрачной двери и почтительно отошел в сторону.

– Комната леди де Лаэрн, миледи.

– Благодарю, – еле слышно выдохнула Сибилла в ответ, не отводя взгляда от деревянной поверхности.

– По приказу его величества я буду ожидать вас снаружи, а затем провожу в комнаты для гостей.

– Но мы можем пробыть здесь достаточно долго, – робко предупредила Сибилла, легко касаясь двери указательным пальцем.

– Это не имеет значения, – ответил охранник, отступая в сторону и давая возможность визитерам пройти внутрь, – я на службе.

– Сибилла, Си, послушайте, – внезапно прошептала Элис. Три женщины одновременно повернули головы к двери, прислушиваясь.

Женский голос за дверью напевал песню, так хорошо знакомую и близкую сестрам с самого детства.

– Вот это да! – восторженно прошептала Сесилия, поворачиваясь к Сибилле и Элис с широко распахнутыми от удивления глазами. – Точно так же пела нам наша мать.

– В точности как мать, – согласилась Сибилла и, слегка нахмурившись, негромко постучала в дверь сжатым кулаком.

Изнутри не послышалось никакого ответа, лишь на несколько секунд наступила тишина, а затем песня зазвучала вновь.

Сибилла решительно потянулась к наружной дверной защелке.

– Сибилла! – прошипела Си с явным осуждением.

Однако она совершенно не нуждалась сейчас во мнении сестры и толкнула щелкнувшую запором не запертую изнутри дверь. Три сестры зашли в комнату старой француженки, и пение стало значительно громче. Перпендикулярно двери стояла кровать с задернутым балдахином, однако со стороны ног она была открыта, чтобы пропускать тепло пылающего рядом очага.

– Господи, как же тут холодно, – прошептала Элис, непроизвольно потирая руки. – Кстати, она хорошо слышит?

Сибилла осторожно приблизилась на шаг к изножью кровати.

– Леди де Лаэрн, – спокойно позвала она неожиданно обретенную родственницу, хотя это спокойствие далось ей с явным трудом, ей казалось, что колотящееся сердце готово выскочить из груди. – Это я, Сибилла Фокс, и мои сестры – Сесилия и Элис. Они очень хотят познакомиться с вами и, быть может, поговорить.

– Ты так и будешь называть родную тетку «леди де Лаэрн» и говорить еле слышно? – спросила Сесилия удивленным шепотом.

– А мне нужно заорать старой женщине в ухо? – парировала Сибилла, поглядывая на свою обычно кроткую с незнакомыми людьми сестру.

Сесилия потупилась, осознав свою неправоту.

– Ни в коем случае, я тебя хорошо понимаю.

Сестры встали у кровати полукругом в явном смущении, не зная, что делать дальше, и, самое неприятное, неготовые к тому, что леди встретит их, лежа на матрасе. Сибилла инстинктивно потянулась руками к сестрам и обнаружила, что и те одновременно с двух сторон пытаются найти ее руки. Старая леди возлежала на боку, и ее элегантные и добротные юбки разметались вширь по всему покрывалу. Неприкрытые мягкие седые волосы были убраны на затылке в короткие косички, закрытые глаза лишь подчеркивали бледность морщинистого лица, и только руки не придавали ей полного сходства с покойником.

Леди де Лаэрн не была одинока: серебристая дымка наполняла мрачную комнату, расплывчато отражая старуху, словно в зеркале. Однако туман начал приобретать определенные очертания: теперь светло-серебряная мгла сформировалась в молодую женщину в длинном простом и неброском платье с блестящими волосами цвета старого каштана. С доброй улыбкой она сжимала руки старой женщины и напевала так тихо, что даже пламя на горящих свечах оставалось неподвижным.

– Мама? – потрясенно прошептала Элис, чувствуя, что рука Сибиллы превратилась в лед.

«Роды приняла деревенская повивалка, и мы были так похожи, что отделить нас друг от друга и в голову никому бы не пришло. Что мне теперь до этого? Я старая женщина. У меня нет семьи, которая знала бы всю правду. Но я спасу тебя так же, как твоя мать в свое время спасла меня».

– Мама? – переспросила Элис так же тихо, но в ее голосе проявилось отчаяние, словно песня подходила к концу.

Сверкающая молодая женщина из тумана в последний раз дотронулась до головы старой леди, лежащей на подушке, и вгляделась в застывших сестер, находившихся не более чем в футе от кровати.

– Тише, тише девочки, – произнесла женщина, продолжая улыбаться, – миледи наконец заснула.

Сибилла почувствовала, что ее колени начали подкашиваться, и она, очевидно, упала бы на пол, если бы не оперлась на ахнувшую Сесилию.

– Прости меня, мама, – тихо взмолилась сестра, – прости за те ужасные слова, которые я позволила себе произнести, прости за то, что я посмела так подумать про тебя.

– Я тоже совершила ошибку, – всхлипнула Элис.

– Тише, девочки, тише. – Они снова явно услышали успокаивающий голос Амиции Фокс. Призрак матери взглянул на Сибиллу. – А ты держалась молодцом, как и всегда. – Как ни странно, но ее голос отдавался эхом в спальне леди де Лаэрн, словно был чем-то вполне материальным. Теперь Амиция смотрела не только на Сибиллу, но и на всех сестер сразу. – Берегите друг друга!

Сверкнув в последний раз, образ Амиции Фокс бесшумно исчез в никуда, едва дверь в спальню неожиданно приоткрылась и снова захлопнулась, громко стукнув.

Сестры посмотрели друг на друга, осознав, что никто из них, войдя в комнату, не запирал дверь за собой, и даже услышав щелчок замка и скрип старых петель, Элис и Сесилия осознали, что все они сейчас очень далеки от озорства и розыгрышей. Звук захлопнувшейся двери заставил их подпрыгнуть на месте, и всем был виден совершенно пустой дверной проем.

Старая женщина на кровати напоминала теперь тряпичную куклу без набивки. На покрывале рядом с безжизненным телом Сибил де Лаэрн, в том самом месте, где совсем недавно переливался туманным серебром призрак Амиции, теперь лежал миниатюрный портрет.