Текст книги "Убитые девушки"

Глава сорок третья

Месяц блеклым серпом висит над кукурузным полем. Кэл знает все тропинки к озеру, помнит, как гулял по ним со спящей малышкой в слинге, чтобы дать жене отдохнуть. Ракета сопит у живой изгороди. Собака жмется к нему сильнее, чем обычно, как будто понимает, что все разрушено.

Здоровью Тэма уже ничто не угрожает. Приятельница Джин пообещала утром отвезти ее в клинику – сама она вести машину не в состоянии, испытала слишком сильное потрясение. Кэл понимает: он не может нести ответственность за слабое сердце другого человека. Но он также сознает: приступ у Тэма не случайное совпадение.

Выйдя на берег озера, Кэл прислушивается к тихому шороху воды, омывающей гальку. Этот звук успокаивает, но на мгновение Кэл ощущает непреодолимое желание оказаться в том мокром абердинширском лесу с шумящим водопадом. Быть может, там он смог бы решить, что делать. Слишком много проблем: Крисси, Марго, Лейла, Элли. Его браку конец – это уже ясно. Эх, если бы он только вовремя заметил момент, с которого пошел обратный отсчет! Если бы вовремя осознал свою ошибку! Если бы у него было с кем посоветоваться!

Странно, но в этот самый момент он вспоминает о Шоне. У Кэла есть ее номер. Он вынимает из кармана телефон. Время позднее, но эсэмэску послать можно – получить дельный, небессмысленный совет и вернуть себе легкость мышления. Кэл начинает печатать, но стирает послание, качая головой.

– Вот идиот, – жалуется он сам на себя осколкам месяца в воде.

А разве нет? Ведь он рискует только усложнить и без того непростую ситуацию, сделать ее в тысячу раз хуже. Подозвав собаку, Кэл поворачивает к дому.

Элли уже на кухне. Он видит ее издалека: свет обрамляет ее, как живую картину. Прижав чашку к груди, жена вглядывается в темноту. Ее меланхолия прекрасна. И сердце Кэла щемит при мысли о том, что они потеряли друг друга.

Когда он заходит в кухню, Элли сидит за столом. На полке в камине дымится кастрюлька с горячим шоколадом. Ракета, хлопая ушами, удаляется к своей подстилке в подсобке.

– Крисси отказалась от шоколада, – грустно говорит Элли. – Угощайся.

Кэл наполняет свою любимую кружку бархатистым напитком. Свою кружку… Сколько еще времени она будет его? Как и этот дом? Кэл не представляет, чего хочет и что намеревается делать жена. Да и слишком рано что-то предполагать.

– Знаешь… – Кэл откашливается, внезапно проникшись уверенностью в том, что собирается сказать, даже если его идея нелепа. – Мне тут пришла в голову одна мысль…

Жена настороженно смотрит на него сквозь завитки пара.

– Выслушай меня, и, если это глупая идея, тогда забудем то, что я сказал.

– Хорошо.

– А что, если Крисси поедет со мной?

– Поедет с тобой? – напрягается Элли.

– Ну да, в Шотландию.

– В Шотландию, – эхом вторит жена.

Кэл не может понять, что думает Элли. Она встряхивает головой, словно хочет избавиться от звона в ушах. Внезапно захваченный собственной идеей, Кэл объясняет:

– Это всего на пару недель. Крисси возьмет с собой все учебники и будет заниматься каждый день. В моей комнате в гостевом доме есть письменный стол. Кроме учебы, там больше нечего делать. Это настоящее захолустье. Я смогу приглядывать за дочерью. Не спущу с нее глаз, обещаю. Она убедила себя, что станет подкастером и для этого экзамены не нужны. Возможно, Крис нужно увидеть собственными глазами, как делается подкаст, убедиться, что ничего гламурного в этой работе нет. Зато эта поездка ее отвлечет, ты получишь передышку, а Крисси поймет, что необходимо учиться дальше.

Элли смеется.

– Что, глупая затея?

– На самом деле глупая. Но… – В голосе жены слышится сомнение.

Кэл продолжает натиск:

– Крис не хочет, чтобы мы устроили в школе скандал. И она не собирается учиться вместе с теми ребятами. Давай просто заберем ее оттуда и постараемся сделать так, чтобы она как можно лучше сдала экзамены.

Усталость и слезы в глазах Элли заставляют сердце Кэла застучать сильнее от осознания неотвратимой потери.

– Я ее мать. Я должна помочь ей справиться с этим.

– Элли, – Кэл стискивает ее руку, – ты и так ей помогаешь. Твои родители заставили бы тебя туда вернуться, ты знаешь, что заставили бы.

Элли кивает, пока они оба вспоминают диктатуру, против которой она некогда взбунтовалась.

– Мне просто хочется, чтобы Крисси вернулась ко мне. Я ее теряю.

– У нее переходный возраст. Она бросает тебе вызов. Это естественно. Но она тоже в тебе нуждается.

– Ей придется потрудиться. Она до сих пор не подготовила эскизы для портфолио, и заданий по английскому и истории много. А еще математика… экзаменационные тесты… Крисси так прилежно занималась. Она не заслужила всего этого.

– Мы возьмем с собой все пособия и прочие материалы. Я позвоню в школу и потребую, чтобы они дали нам все необходимое.

– Нам в любом случае нужно им позвонить. Задать жару.

– Конечно.

– Все происходит так быстро…

Элли кладет голову на стол. Ее кудри устилают поверхность. И Кэл вспоминает, как ему хотелось запускать пальцы в эти совершенные спирали. Увы, он больше не испытывает такого желания.

– Элли, что думаешь?

Она поднимает голову, и Кэл видит в ее глазах боль.

– Я думаю, что мне нужно ее отпустить.

Глава сорок четвертая

– Спасибо, что надумали прийти и побеседовать с нами, мистер Ловетт. Я рада вас видеть.

– Нет проблем. – Кэл сомневается в ее искренности.

На столе между ними лежит номер газеты «Сан». И с ее разворота на Кэла смотрит предательская физиономия Энди.

Кэл взбалтывает пластмассовой мешалкой безвкусный машинный кофе, который поставили перед ним. Если кто и нуждается в чашке хорошего кофе, так это жертвы и люди, потерявшие родных. Так нет! Такой дрянной кофе из автомата – похоже, стандартное пойло во всех полицейских участках, в которых ему доводилось бывать. Быть может, он предназначен для преступников?

Обычно Кэл приходит в такие места как независимый репортер. И сегодня ему трудно свыкнуться с тем, что он здесь ради сестры. В памяти всплывают странные обрывочные воспоминания. Сережка, сверкающая на свету; ее колготки, сохнущие на батарее; губы, накрашенные красной помадой… Где-то на заднем плане – возбужденные голоса и тягостное напряжение… Кэл пытается отбросить эти воспоминания, но они очень назойливы, снова и снова накатывают на него. Ее заливистый смех подхватывает эхо. Кэл откашливается в попытке его заглушить.

– Я сожалею о вашей утрате…

Детектив Фулдс старше, чем Кэл ожидал. Глаза полны сочувствия. Кэл кивает. Ему хочется поскорее покончить с этими формальностями. Развернув газету, она изучающе смотрит на него. «Детектив вскрыл нарыв и идет на прорыв…» – Кэл ловит себя на том, что сочиняет дурацкий стишок словно на грани истерики.

– Я не имею к этому отношения.

– Не имеете?

– Я рассказал Энди про свои интервью с Дюбуа. Но я не ожидал, что он так поступит. – В его тоне звучит отвращение. – Я и не думал, что все это выльется наружу. Энди даже не счел нужным поставить меня в известность.

Фулдс вздыхает:

– Видите ли, мистер Ловетт…

– Кэл.

– Видите ли, Кэл… Мы изучили вашу версию. Но, боюсь, нет никаких доказательств того, что Марк Дюбуа был как-то связан с вашей сестрой.

– Но у вас же есть записи интервью, письмо, которое он мне прислал. Дюбуа намекает на какую-то свалку. В миле от моего дома есть одна свалка. Я ходил туда поглядеть. И я думаю, что вам нужно ее осмотреть. Марго может быть там.

Фулдс поднимает руку, чтобы его прервать:

– Вы ходили туда… поглядеть?

– Но я не заходил на территорию…

С виду детективы сопереживают ему, проявляют участие. Но Кэлу не по себе; их лица недвусмысленно говорят: «Ты переходишь грань, парень».

– Предоставьте это нам.

Кэл кивает, он словно мечется в западне, пытаясь привлечь их внимание. Фулдс ерзает на стуле. Кэл представляет себе спрессованную груду смятого металла, сглатывает слюну.

– Мы изучим всю информацию, – говорит Фулдс. – Тем более после этого… – ее взгляд упирается в газету, – мы ощущаем дополнительное давление.

«Вот и хорошо!» – хочется выкрикнуть Кэлу.

– И нам бы хотелось задать вам несколько вопросов о вашей сестре, если вас это не затруднит.

Кэл кивает; тыльную сторону его шеи покрывают капельки пота.

– Мне было всего девять лет, когда она пропала…

– Я знаю, – мягко говорит детектив. – Вы помните, какой она тогда была?

И вновь перед глазами Кэла встают воспоминания. Ее длинные ноги на кофейном столике. Короткая юбка. И резкий голос: «Марго, убери со стола свои ноги».

– Она работала в какой-то фирме в городе. У нее было много друзей. Она часто тусила с ними, я помню, как она собиралась. Марго была хорошей сестрой. С ней было весело.

– Эндрю Кэмерон – ее бойфренд?

– Да, Энди.

– Какие у них были отношения?

– Хорошие. Они были счастливы.

– У них это было серьезно? Он приходил к вам на ужин, оставался ночевать? – Фулдс подается вперед.

– Нет. Моим родителям… нашим родителям это бы не понравилось. Не думаю.

Откуда ему знать? Разве он может знать наверняка, как было на самом деле?

– Марго никогда не приводила его к нам домой.

Детективы обмениваются взглядом.

– Ваши родители были строгими?

Кэл испытывает странное ощущение падения в пропасть.

– Меня, когда я был подростком, они в строгости не держали. Но я помню, что с Марго было иначе.

«Они тогда еще не были ходячими тенями, – недоговаривает Кэл. – Они тогда переживали за детей».

– Марго не ладила с родителями?

Воспоминания опять проносятся перед глазами. Кэл снова в темноте, на лестничной площадке. Сжимает руками перила, пока Марго и отец ссорятся в ярко освещенной гостиной внизу. Малиновые губы Марго выплевывают слова, которых Кэл сейчас уже не помнит. А потом – ощущение темного ужаса. Кадры прошлого так быстро мельтешат, что Кэл не успевает их рассмотреть. Он качает головой:

– Как все подростки и родители.

Кэл запинается, произнося эти слова. Интересно, они заметили?

– А ее друзья? Вы помните кого-то? Какие-нибудь имена?

Кэл мотает головой:

– Она нас с ними не знакомила. Наверняка в старом деле… – Кэл осекается.

Склонив голову, детектив Фулдс что-то записывает на лежащем перед ней листке бумаги. Кэлу не видно, что она пишет.

– Я могу спросить у матери или у Энди.

Теперь детектив рассматривает его.

– Вы продолжаете с ним общаться? Хотя вам тогда было всего девять и Марго не приводила его домой?..

Кэл теребит пальцы, выдерживает паузу, чтобы обдумать, что могут значить такие вопросы. Уж не упустил ли он что-то принципиально важное?

– Энди так и не смирился с утратой Марго, – отвечает он наконец. – Мы разговариваем каждый год. На ее день рождения. Ей исполнилось бы пятьдесят четыре года. На этой неделе.

Детективы переглядываются.

– А вы не помните, на какой машине он ездил? В деле упоминался автомобиль «Воксхолл», в который, по показаниям одного из свидетелей, якобы села ваша сестра. Вы об этом что-то помните?

И в который раз Кэл мотает головой, ошарашенный осознанием того, что для него такие детали оставались скрытыми. Да, он был слишком юн, чтобы обратить на них внимание тогда. Но и потом Кэл не принимал их в расчет. Неужели детективы подозревают Энди? Даже сейчас, ненавидя его за предательство, Кэл уверен: Энди просто хочет помочь. Кэл не позволит полицейским так думать!

– Энди любил мою сестру, – говорит он. – Он был рядом со мной, когда она пропала. Когда больше никого рядом не было.

– А вы помните, как восприняли исчезновение Марго ваши родители?

До сих пор второй детектив хранила молчание. А теперь Кэл оказался под прицелом внимательных карих глаз с янтарными пятнышками на радужке. Эта детектив проявляет благожелательность, но ее вопрос пугает Кэла, заставляет почувствовать себя незащищенным.

– Они были убиты горем, – отвечает он, страшась переступить черту и оживить свои самые мрачные, самые потаенные мысли. – Да, для них это стало огромным потрясением.

Но, пока его тело неловко ерзает на сиденье, мысли Кэла уносятся в прошлое. К повышенным голосам и хлопнувшей двери. Тогда он это воспринял с позиции обычного подростка. Но теперь, когда у него у самого дочь, он смотрит на все это под другим углом. Разве он стал бы так обращаться с Крисси? Никогда. Но тогда и времена были другие.

Глава сорок пятая

Выйдя из полицейского участка на теплый воздух, Кэл замирает в нерешительности: куда теперь идти? Что делать?

Поглощенный мыслями, он бесцельно петляет по улицам, как мальчишка, каким был когда-то, – не горящий желанием возвращаться домой, пинающий ногой камушек или прутик, тянущий время, прежде чем зайти в унылый дом с его гнетущей атмосферой. Кэл изнурен беседой с детективами, эмоциями и воспоминаниями.

До буйной зелени, скрывающей скамейку Марго, около мили. Быть может, там он сможет все обдумать, четко сформулировать свои мысли перед тем, как встретиться с матерью? Кэл идет туда. Но, повернув за угол, видит, что скамейка уже занята. На ней сидит какой-то сгорбленный мужчина в клубах сигаретного дыма. Кэла захлестывает разочарование: ему придется ждать, когда мужчина уйдет.

Но, приблизившись, он понимает: человек, сидящий на скамейке, тоже вспоминает его сестру. Кэлу остается пройти пару метров, когда Энди вскидывает глаза, покрасневшие от слез. Подбородок затянут щетиной, лицо осунулось. Кэл чувствует, как прилив гнева сменяется безысходностью.

– Не ожидал тебя здесь встретить.

Странно видеть на лице Энди проблеск досады, даже страха. Но злость Кэла проходит. Поиски Марго – вот что их всегда объединяло. И если Энди занесло на этом пути, можно ли его за это винить?

Не проронив ни слова, лишь затушив сигарету, Энди освобождает место на скамейке для Кэла. Несколько минут они сидят в полном молчании – по разные стороны от памятной таблички. Кэл ждет от Энди извинений, но их нет.

– О чем ты думал, черт подери?! – не выдерживает Кэл.

В ответ только короткое, едва заметное пожатие плечами.

– Почему ты не посоветовался со мной, Энди?

– Я не подумал. Когда ты мне это сказал, я просто… В наш паб захаживает один парень, фотограф. Он посоветовал мне поболтать с его приятелем. Мне нужны были деньги. У меня словно крышу снесло. Все вышло из-под контроля.

На пруду утка, нырнув под воду и выскочив чуть дальше, стряхивает с перьев капли. Кэл вздыхает:

– Я только что был в полицейском участке. Статьи в газетах возымели действие. Они зашевелились. Так что это, может, и к лучшему. Но Энди! Мне пришлось объясняться с начальством, с семьей. Ты мог хотя бы предупредить меня.

– Что сказали в полиции?

Голос у Энди неуверенный, он как будто не в своей тарелке. Рядом с Кэлом чужой человек нервно потирает руками поношенные, грязные штаны, явно испытывая беспокойство. Уж не с перепою ли он? Может, детективы решили проверить версию с автомобилем? А ведь Энди водил в то время именно «Воксхолл».

– Ты уже общался с детективами? – спрашивает Кэл.

– Нет. Пока еще нет. – Энди смотрит на пруд, так сильно наклонившись вперед, что Кэлу не видно его лица.

– Все в порядке? Ты выглядишь…

Энди откашливается:

– Что они сказали? Они расспрашивали обо мне?

Нарочито флегматичный тон настораживает Кэла. Он отодвигается в сторону:

– Что с тобой, Энди? Что происходит?

Тот словно окаменел:

– Они думают, это я.

От этих слов можно было бы легко отмахнуться. Но Энди в таком смятении, что Кэл начинает нервничать.

– Энди, – говорит он, ощущая на спине мурашки страха, – почему они должны так подумать?

– Я ее видел, – доносится в ответ шепот.

Кэл слышит слова, но не может осознать их смысла.

– Что?

– Я видел ее в ту ночь.

– Я думал…

– Я соврал.

– Но Марго ушла до твоего появления. Когда ты заехал за ней, ее уже не было.

Кэл повторяет то, что ему известно, во что он всегда верил. Правду, на которой зижделась его жизнь.

Энди медленно мотает головой:

– Нет, приятель. Все было по-другому.

Кэл тихо пытается вдохнуть, опасаясь, что, стоит ему пошевелиться, чары развеются, Энди замолчит и больше никогда не отважится на признание.

– А что тогда произошло? – спрашивает он осторожно, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал так, словно факты – дело второстепенное.

Энди закрывает голову руками:

– Я нашел ее на дороге, в стороне от вашего дома. Она поскандалила с вашим отцом. Отчасти из-за меня. Я взбесился. Сказал, что она должна дать ему жесткий отпор. О господи…

В глазах у Кэла темнеет, чернота сгущается. Он хватается за подлокотник скамейки. Энди закашливается, и, когда он отрывает руки от рта, видно, что они трясутся.

– Зачем я так? – повторяет он как заведенный. – Зачем я так?

– Да расскажи же мне все, наконец!

– Я сильно разозлился на нее. Остановил машину. Сказал: раз она не собирается за меня заступаться, между нами все кончено. – Вздох Энди походит на стон. – Я сказал ей выметаться из машины.

В голове Кэла роятся обрывочные воспоминания. Он не в состоянии быстро соображать.

– Где это случилось?

– На одной из проселочных дорог.

– И что? Ты просто бросил ее там?

– Я не думал…

Кэла все сильнее подмывает врезать Энди: руки сами собой сжимаются в кулаки, по телу разливается жар. Но информация важнее мести. Пока…

– Что случилось потом?

– Я не знаю. Это был последний раз, когда я ее видел. – Энди снова закрывает руками лицо, его тело сотрясается от всхлипов. – Это я во всем виноват.

У Кэла перехватывает дыхание: грудь сдавило, и в горле встал ком.

– Ты уверен, что все было именно так?

Энди вскидывает голову:

– Клянусь, Кэл! Я никогда не причинил бы ей вреда. Никогда! Я бы не смог…

Кэл смотрит на него: такие убедительные прежде факты уносит в сторону течением.

– Почему ты ничего не сказал? Тогда! Это могло бы помочь. – Кэл повышает голос, так что женщина, выгуливающая собаку у пруда, вздрагивает и оборачивается.

– Я сожалею об этом… – Вытянув руку, Энди дотрагивается до таблички с именем Марго.

Кэл больше не в силах сидеть рядом с этим человеком. Он бросил Марго на дороге одну и она попала в лапы монстра!

– Все это время… я доверял тебе…

Энди заходится кашлем, прячет лицо. Кэл не ждет, когда он снова посмотрит на него.

Кто бы мог подумать, что боль от утраты Марго может усилиться? Но, с каждым шагом удаляясь от скамейки, Кэл все отчетливее осознает: он ошибался. Всегда может стать еще хуже…

Глава сорок шестая

Дома Кэла встречает тишина. Но он так устал, что это даже приносит облегчение. Они запланировали отъезд на утро. Элли спозаранку хлопочет, уже наделала массу тостов и теперь укладывает сэндвичи в контейнеры и наполняет фляги.

– Ты сходила на дорожку в туалет? – спрашивает она Крисси.

Дочь фыркает:

– Мне уже не пять лет, мама. Отстань.

Элли пытается рассмеяться, но ей это не удается, и в комнате повисает неловкое молчание. Кэл залпом осушает чашку кофе.

– Ладно, – говорит он, поднимаясь. – Нам пора, если мы хотим доехать за день. – Кэл переводит взгляд с жены на дочь: враждебность между ними почти осязаема. – Я отнесу сумки в машину.

Небо хмурится тяжелыми дождевыми тучами, ощущается близость грозы. Собака идет рядом, вид у Ракеты несчастный. А Кэлу кажется странным, непривычным, что рядом с его сумкой в багажнике лежит сумка Крисси, а ее рюкзак лежит в ногах у переднего пассажирского сиденья.

Щелкает дверь, и через пару секунд Крисси уже рядом с ним. Наклоняется, чтобы обнять и погладить собаку. Элли стоит на крыльце. Она выглядит такой одинокой! Кэлу невыносимо это видеть. Взбежав по ступенькам, он заключает жену в объятия, и они крепко прижимаются друг к другу. Всего на миг. От ощущения конца у Кэла перехватывает дыхание. Когда он возвращается к машине, Элли на крыльце уже нет: она ушла в дом.

Поездка на север проходит незаметно. Они болтают ни о чем, потом – слишком рано – съедают все сэндвичи. В конце концов дочь вставляет в уши наушники и засыпает лицом к окну. Лицо у Крисси бледное, словно ее покинули все жизненные силы.

Пока она спит, Кэл пытается избавиться от страха, охватившего его после откровений Энди. Его карьера построена на разглашении тайн и секретов, которые люди хранили годами. Но такого поворота событий он точно не ожидал. С девяти лет Энди постоянно был в его жизни. Кэл доверял ему, потому что ему доверяла Марго.

Проснувшись, Крисси разглядывает витрины мини-маркета при АЗС, а он отходит, чтобы позвонить, и под гул проезжающих мимо машин ждет, когда услышит голос детектива Фулдс.

– Мистер Ловетт?

– Спасибо, что ответили.

– Не за что.

– Я сегодня разговаривал с Энди. Он рассказал мне кое-что, и я подумал, что вам следует это знать.

– Правильно…

– Энди видел Марго той ночью. Он сказал, что подобрал ее на дороге, они поссорились и он оставил ее на обочине.

– Что за дорога?

– Не знаю. Какая-то грунтовка.

– Мы рассмотрим все варианты, мистер Ловетт, уверяю вас.

– По-моему, он ездил тогда на «Воксхолле». Вы же спрашивали меня, водил ли он «Воксхолл»? Так вот, я уверен, что водил.

Секундное молчание.

– Мистер Ловетт…

– Это же может пригодиться, разве не так? Все ведь совпадает. Что, если ее нашел Дюбуа? Может, он преследовал ее или предложил подвезти…

– Кэл… – Он понимает: Фулдс пытается остудить его пыл, успокоить, как он сам успокаивает других. – Предоставьте это мне. Мы изучим все возможные варианты, обещаю вам. Мы приложим все усилия, чтобы найти ответы.

Вскинув глаза, Кэл видит у машины Крисси. Она вглядывается в заросли вереска в поисках отца. Кэл машет ей рукой. Крисси ухмыляется и поднимает вверх объемный пакет, набитый всякой всячиной. С глубоким вздохом Кэл убирает мобильник в карман.

Когда они подъезжают к гостевому дому, на улице уже темно. Мэрилена приветствует их как старых друзей, крепко обнимает Крисси и ведет ее в маленькую комнатку под скатом крыши, чуть дальше от комнаты Кэла.

– Я принесу ей горячий шоколад и печенье, – торжественно провозглашает она, стреляя сияющими глазами.

– А меня она не угощала горячим шоколадом, – шепчет он, едва Мэрилена уходит.

Опустившись на кровать, Крисси натужно улыбается:

– Ты не такой красивый, как я, папочка.

Это хорошо. Дочь нуждается в том, чтобы ее немного побаловали. Крисси надо преодолеть свою замкнутость, вылезти из панциря и убедиться, что мир менее враждебен, нежели ей сейчас представляется, что стоит быть его частью. Быть может, однажды и Кэл сумеет вылезти из своей раковины.