Текст книги "Убитые девушки"

Глава шестьдесят четвертая

Кэл

Под руку с Кэлом Джин шагает к водопаду. Только на ногах она держится менее устойчиво, чем в тот день, когда в надежде найти дочь бродила с ним и Мэл по вересковой пустоши. Похоже, эта маленькая женщина исчерпала все запасы своей энергии. Небо над ними чистое, голубое-голубое – словно в утешение после дождливых дней. Тэм очень хотел пойти, но ночью он почти не спал и утром вконец обессилел.

За Кэлом и Джин следуют Шона с Крисси; за ними тянется небольшая процессия из работников гостиницы, собранных Ирен. Кэл с удивлением замечает среди них Арчи Джеймса; безупречные вельветовые брюки и чистые сапоги выдают в нем человека, обычно избегающего прогулок на свежем воздухе. Возможно, Кэл был к нему несправедлив. Однако от его глаз не укрывается то, что Джеймс держится особняком. А еще он явился на поминальную службу с пустыми руками, тогда как все остальные пришли с цветами. Всего собралось человек пятьдесят. Кэл пристально изучает их лица и видит Бриджит. А вот Джима нет.

Кэл снова глядит на Джин, та в ответ сжимает его руку, пытаясь выдавить улыбку. Ее лицо еще больше постарело и в то же время как будто разгладилось – на ярком свету разница бросается в глаза. «Должно быть, это облегчение», – думает Кэл. Джин попросила Крисси написать картину водопада, и дочь захватила с собой художественные принадлежности, чтобы запечатлеть это памятное для четы Макки место, когда все разойдутся.

Подкаст Кэла, выпущенный в эфир накануне вечером, вызвал восторженную реакцию его фанатов, а сегодня вышли газеты с историей Лейлы. Правда, успех омрачило известие о том, что рано утром на Джона Ноулса напали сокамерники; они избили его так сильно, что теперь он прикован к кровати в Королевском госпитале Абердина с пневмотораксом. Выходит, Кэл невольно запустил цепную реакцию, спровоцировав события, которых не желал и не предвидел.

Однако даже жестокое избиение не заставило Ноулса признать вину. Кэлу остается лишь надеяться на то, что с приближением судебного процесса этот человек осознает, что его жизнь перешла в новую фазу, и решится заговорить. Хотя опять же… некоторые люди умеют хранить секреты, а тайну пропажи и гибели Лейлы Ноулс хранил целых тридцать пять лет.

Добравшись до места, они встают полукругом на гребне холма и смотрят на водопад. Сегодня он шумит громче обычного: благодаря прошедшим дождям поток стал полноводным. И всем приходится напрягать слух, чтобы расслышать, что священник говорит об утраченной дочери. Поминальная служба коротка, но красива.

Под слова молебна Кэл снова ощущает тоску по Марго; прошлое теснит в его мыслях настоящее. В смятении он находит глазами Шону и поверх чужих голов встречается с ней взглядом. Шона печальна, но Кэл ощущает знакомый разряд между ними, и ее присутствие придает ему сил. Взгляд Крисси устремлен на воду, ее взгляд художника сосредоточен на вихревом потоке пены, атакующей валуны.

– Жизнь Лейлы на земле была слишком короткой, – заканчивает священник. – Сегодня мы вспоминаем ее такой, какой она была, и молим, дабы правосудие свершилось и ее родители смогли обрести утешение.

Священник крестит Джин и пожимает ей руку обеими ладонями. Потом она, отделившись от толпы, читает надписи на траурных лентах, которыми обвиты букеты цветов. Остальные вполголоса переговариваются, не зная, расходиться им или нет.

Пристроившись у деревьев, Крисси устанавливает мольберт и достает краски. Направившись к дочери, Кэл сталкивается с Арчи. Держа руки в карманах, тот переступает с ноги на ногу, видимо спеша поскорее уйти.

– Чудесная служба, – говорит он Кэлу.

– Да. – Улыбнувшись из вежливости, Кэл поворачивается к Крисси. – Я провожу Джин к машине. – Крисси уже набрасывает линии и штрихи на полотно, которое они купили накануне. – Я могу вернуться за тобой позже. Как думаешь, сколько времени тебе потребуется?

– Гм, не знаю.

Не успевает Кэл ответить, как встревает Арчи:

– Ваша дочь может подождать в гостинице. Когда закончит, портье вызовет такси.

– Отличная мысль, папа, – говорит Крисси, смешивая краски. – Мне нужно только сделать эскиз. И скорее всего, я закончу до того, как ты успеешь вернуться.

Кэлу не хочется оставлять дочь в этом месте, здесь как будто даже деревья таят в себе тьму. Он понимает глупость своего странного предубеждения, но все-таки уточняет:

– Ты уверена?

– Да, – бросает Крисси, почти не слушая отца: она уже поглощена творчеством.

Уходя, Кэл поднимает руку, чтобы попрощаться с Арчи, но тот сидит на валуне, глядя на воду. Кэл понимает: отельер нарочно выжидает, пока уйдут остальные работники гостиницы, чтобы не возвращаться назад в компании людей, которых считает ниже себя. «Индюк!» – сглатывает отвращение Кэл.

Обратный путь к машине занимает у Кэла и Джин много времени. Оставить автомобиль на стоянке у гостиницы было бы разумнее, но мать Лейлы не желает встречаться с поваром. Хотя подозрения в убийстве сняты, она не может простить его за жестокое обращение с дочерью.

Вымотанная физически и эмоционально, Джин бредет крайне медленно. Несколько раз они останавливаются передохнуть. И, усаживая ее в машину кого-то из соседей, Кэл испытывает облегчение: община позаботится о ней и Тэме. Едва Кэл протягивает руку, чтобы захлопнуть дверцу, как Джин сжимает ее так сильно, что кости трещат:

– Спасибо вам.

Она заглядывает Кэлу в глаза. А ему невмоготу видеть ее признательность. Они прощаются, но лишь на время.

– Я скоро приеду к вам, – говорит Кэл. – Обещаю.

– И привезите с собой дочку.

– Хорошо.

Захлопнув дверцу, Кэл наблюдает за тем, как машина отъезжает и Джин, окончательно лишившись сил, откидывается на спинку сиденья.

Прощание затягивается – многие пришли почтить память Лейлы. «Крисси, должно быть, уже закончила и пошла в гостиницу. Возможно, я перехвачу ее по дороге», – думает Кэл, обводя взглядом оставшиеся машины. Ему хочется поговорить с Шоной, но к нему бросается Ирен – кончик ее носа порозовел, глаза мокрые.

– Вы сделали это.

Она быстро, но крепко обнимает Кэла.

– Без вас я бы не смог.

Женщина качает головой:

– Слишком мало и слишком поздно. Но я рада, что нам удалось собрать весь пазл.

Эмоции накатывают на журналиста: он только проводник к истине и сознает это. Кэл кивает на шеренгу деревьев в отдалении:

– Все сложилось, все сошлось воедино. Во многих отношениях. Даже ваш босс оказался полезным. Если бы он не разрешил мне посмотреть те старые журналы и гостевые книги, мы бы до правды не докопались.

Улыбка на лице Ирен пропадает, во взгляде проскальзывает недоумение.

– Что такое?

– Ничего. Просто это странно. То, что он помог.

– Разве? Люди обычно помогают чем могут.

– Нет, я другое имела в виду. Джеймс ненавидел Лейлу.

Кэл озадаченно хмурится:

– Он стал управляющим гостиницы всего пять лет назад.

Ирен так мотает головой, словно пытается избавиться от засевшей в ней мысли.

– Но он знал Лейлу. Джеймс в юности работал в гостинице. Правда, недолго. Это его Лейла выставила как-то на посмешище, оставив без штанов, – уточняет Ирен. – Мне казалось, упоминала, что это был он.

Кэл смотрит на Ирен, и его мозг кипит от забурливших мыслей. Что-то заставляет Кэла насторожиться.

– Нет, вы мне этого не говорили.

– Простите. Мне было так стыдно за нашу выходку. Я была уверена, что вам сказала… Честно говоря, я старалась забыть эту историю, выбросить ее из головы. Как будто ничего не было.

– Это нормально, – заверяет ее Кэл, пытаясь скрыть волнение. Ирен так ему помогла! И Джеймс все же внес свою лепту.

Попрощавшись с Ирен, Кэл задумывается об избитом человеке на больничной койке. Убийца там, где ему место. И все-таки… Кэл чувствует нахлынувший ужас. Мысли роятся, путаются. Кэл пытается их остановить и рассуждать здраво.

– Все прошло хорошо… – Увидев выражение его лица, Шона осекается. – Кэл?

Он силится сформулировать мысль.

– Я только что узнал кое-что от Ирен. Об Арчи Джеймсе, отельере.

Ирен морщит лоб:

– Что именно?

– Он знал Лейлу. Она кое-что сделала ему, и Джеймс ненавидел ее за это. Но в разговорах со мной он ни разу не упомянул о своем знакомстве с девушкой. – Кэл чешет затылок, силясь припомнить. – Более того, я уверен, что Джеймс специально умолчал об этом.

– Мы взяли Ноулса, – говорит Шона, но Кэл чувствует ее неуверенность.

– Однако Ноулс не сознался в убийстве. А что, если…

Их глаза встречаются. Шона закусывает губу. Никто из них не хочет произнести это вслух: второй образец ДНК…

Кэл вдруг кричит в панике:

– Я оставил его в лесу с Крисси!

– Что?

– Она осталась рисовать, и Джеймс еще был там, когда я ушел.

– Я уверена, что с Крисси все в порядке. Мы можем вернуться за ней.

– Черт, Шона! Я веду себя глупо? Я не могу мыслить ясно. Я не знаю, что делать.

Ему как будто опять девять лет. Страх овладевает Кэлом, стесняет грудь, мешает дышать.

– Вы можете позвонить Крисси?

Кэл мотает головой, почти впав в истерику:

– У дочери нет телефона. Ее мобильник у меня.

Она очень легкоранима, Кэл это знает. И все-таки оставил дочь одну, без защиты. Что он, черт возьми, наделал?!

Шона кладет ему руки на плечи, пытается успокоить:

– Скорее всего, Крисси уже в гостинице. Или Джеймс. Я немедленно туда поеду. Если Крисси там нет, я спущусь по тропе. А вы отправляйтесь к водопаду тем путем, которым мы шли на службу. Тогда мы их не пропустим.

– Хорошо.

Шона еще что-то говорит ему, но Кэл не слышит. Он уже бежит.

Глава шестьдесят пятая

Лейла, 1986

– Все хорошо, Руби, тихо, моя девочка.

Отвязав поводья, Лейла достает из кармана мятную конфетку. Лошадь с хрустом разгрызает ее и тычется носом, требуя еще; характерный свежий аромат разносится вокруг. Стоит Лейле выбраться из ущелья и отойти от водопада, ей в голову опять лезут мрачные мысли. Словно с нее спадает волшебное заклятие, разрушая тихое, безмятежное счастье.

А когда Лейла перекидывает ногу через спину кобылы, она слышит треск веток. Громкий треск чуть выше по тропе. Джон возвращается! Неужели он не смог от нее уйти? Неужели передумал? Наплевал на встречу и свои обязательства? Лейла ощущает странный задор: она уже готова вновь поверить в свою власть над Джоном, в силу своих колдовских чар, способных привязать его к ней.

Но из листвы возникает не Джон. «Не может быть!» – мелькает в голове.

– Какого черта ты здесь делаешь?

Лошадь вздрагивает от ее сурового тона, и Лейла, туже натянув повод одной рукой, гладит и успокаивает ее другой.

– Мне стало интересно, что ты забыла в этом лесу.

– Ты следил за мной, как любопытный Том? Похоже, на что-то другое с девушками тебе рассчитывать не приходится.

Тон Лейлы презрителен. В ней закипает гнев от одной мысли о том, что он наблюдал за ней, голой и стонущей, распластанной на камнях у водопада, забывшейся от страсти так, как она не забывалась ни с кем. Он наблюдал и тащился от этого. Лейлу бросает в жар.

– Я видел более чем достаточно. – Откинув голову, он передразнивает ее экстаз. – «Ах, Джон, ох, Джон…»

Его язвительный смех обжигает ее.

– Убирайся! Пошел прочь!

Но он не уходит, а устремляется к ней с перекосившей лицо ненавистью. Лошадь сбивается с шага, пятится, пошатывается, напуганная внезапным движением.

– Что ты делаешь? – в панике вскрикивает Лейла.

Он пытается схватить поводья, и Руби встает на дыбы. Всего миг. Один миг неопределенности в воздухе.

Лейла никогда не падала – она держалась в седле лучше всех парней в конюшне. Но в тот момент, когда Руби отшатывается, Лейла ударяется плечом о низкую ветку дерева. И, ошарашенная и растерянная, летит на землю, застряв в стремени ногой. Руби делает рывок, но эластичный предохранительный хомут безопасного стремени не открывается. Лейла кричит, девушку охватывает паника. Она врезается в дерево, стремя лопается, и в то же мгновение Лейла ощущает, как ее нога с хрустом ломается. Она снова вскрикивает от жгучей боли, ее тошнит, перед глазами пляшут черные точки.

Лейла лежит, ошеломленная и подавленная, прислушиваясь к тому, как мечется в панике Руби, налетая на стволы и ветви в отчаянном желании ускакать. Плечо девушки ободрано до крови, в ноге пульсирует боль. Лейла задыхается, ловит ртом воздух, каждый выдох сопровождается каким-то надрывным хрипом. Она понимает: эти хрипы вырываются из ее горла. В ушах стоит гул, неотличимый от шума воды. А перед глазами только плотный навес из листвы, переплетенные ветви да чернота.

А потом над ее лицом нависает чужое. Лейла из последних сил втягивает воздух, пытаясь сесть, но он ногой толкает ее назад.

– Отвали от меня, – еле шепчет она. К ненависти примешивается смущение.

Ей нужно добраться до Руби – напуганная кобыла может убежать домой, к конюшне, до которой несколько миль. Лейле туда теперь не дойти.

А он садится на нее верхом, сдавливая грудь. Лейла силится вдохнуть, но…

– Я не могу дышать. – На эти слова уходит почти весь запас воздуха из легких.

Он смотрит на нее, и при виде нездорового возбуждения в его глазах внутри у Лейлы все холодеет.

– Ты, сука! – Он хватает ее за волосы и при каждом слове бьет головой о землю. – Я. Тебя. Ненавижу.

– Пожалуйста, – хрипит Лейла. – Прости меня…

Она больше не в силах выговорить ни слова, а его руки шарят по ее телу, щиплют, больно сдавливают плоть – это так не похоже на ласки Джона. Лейла старается об этом не думать, глядя на крошечный лоскут неба над головой. Далекая, несбыточная мечта…

А потом его руки подбираются к ее шее, и Лейла приходит в себя: новая волна паники захлестывает девушку. Она пытается оттолкнуть его, но ее руки пригвождены к земле и лишь беспомощно царапают ногтями грязь.

Нет!

Там, высоко, листья нашептывают свои тайны. Перед глазами Лейлы проносятся покрытые мхом валуны – такие яркие, такие манящие, что только феям на них танцевать по ночам. Это последнее, что видит Лейла…

Глава шестьдесят шестая

Кэл

Он бежит недостаточно быстро. Кэл забыл, как работают мышцы, у него не получается двигаться быстрее. Тропа неровная, и Кэл вынужден смотреть под ноги – ему нельзя споткнуться и упасть. Пока он ломает зеленые листья папоротников, преграждающих путь, его мысли заняты Крисси. Сердце затравленно стучит в груди, ужас леденит кровь, дыхание тяжелое, учащенное, и по спине стекает пот.

Чем выше он взбирается, тем сильнее колет в боку, по животу разливается боль. Надо было следить за физической формой. А что, если с Крисси что-нибудь случится из-за того, что он не в состоянии бежать быстрее? Кэл не сможет тогда жить. Страшные мысли проносятся в мозгу Кэла, пока ноги отмеряют шаги по тропе, а тело сотрясается при каждом ударе о камень. Безжалостное воображение рисует в самых ярких красках жуткие сцены, худшие последствия. Комбинацию всех ужасающих преступлений, которые он освещал в своих программах. Кэл уже не способен рассуждать трезво и рационально.

Когда он достигает провала в стене, преодолевает преграду из упавших камней, все его тело ноет – нет, воет! – от истощения. Но Кэл упорно продолжает продираться вперед. Ветви хлещут его по лицу, побеги ежевики вонзают свои колючки в одежду, норовят задержать его, оттащить назад.

Кэл убежден, что найдет тело дочери, и, выбравшись на поляну, не верит собственным глазам: Крисси на месте, снимает полотно с мольберта и аккуратно размещает его на валуне.

Это параллельный мир, галлюцинация! Арчи Джеймс тоже там. Он стоит рядом с болтающей Крисси, смотрит вдаль поверх ее плеча. Шум водопада замаскировал приближение Кэла, но, когда он издает возглас, оба оборачиваются и в недоумении замирают. Кэлу наплевать, что он выглядит со стороны безумцем – волосы встали дыбом, пот струится по лицу ручьями.

– Папа? Я думала, что мы встретимся в гостинице… Разве мы не так договорились? А мистер Джеймс… захотел остаться и посмотреть, какой получится картина… – Дочь запинается, и Кэла берет оторопь.

Он осознает: ему надо скрыть свою панику. Арчи стоит слишком близко к Крисси, и они оба… слишком близко к кромке водопада.

– Да? А я забыл… Конечно, мы договорились о встрече в гостинице, – выпаливает Кэл. – Ты готова, Крис? Иди сюда.

– А разве вам не нужно рассортировать краски? – спрашивает Арчи.

– И так сойдет. – Крисси сваливает краски в сумку.

И это убеждает Кэла – она тоже чувствует: что-то не так.

– Мы рассортируем их потом. – Кэл делает все, чтобы его голос звучал ровно, но отчаянное желание скорее увести дочь подальше от Арчи Джеймса подавить не получается. Здравомыслие и спокойствие покидают его. Все, о чем он может думать, – это Марго и Лейла.

– К чему такая спешка? – От вкрадчивого тона Арчи Джеймса по коже Кэла пробегают мурашки.

Ему не удается скрыть своего отвращения – во взгляде отельера Кэл замечает подозрение, от его дружелюбия не остается и следа. Кэл протягивает к дочери руку и молча подзывает ее к себе. Он должен отвести ее от опасного края.

Сумка Крисси выскальзывает из рук и падает на землю, ее лицо кажется белее мела под пологом листвы, пока она шагает к нему. Со вздохом облегчения Кэл хватает дочь и заслоняет ее своим телом.

– Ступай по тропке, Крис. Я тебя догоню. Я донесу твои вещи.

Крисси кивает, и Кэл ощущает облегчение, ведь дочь с каждым шагом удаляется от водопада. У Кэла нет желания вступать в схватку с Джеймсом, изобличать его. Но, приближаясь к Арчи, он не может справиться с собой. Его вдруг захлестывает волна ярости.

– Вам тогда сошло это с рук, – шипит он, поднимая с земли рюкзак Крисси.

Гнев за Лейлу, за всех женщин, отнятых у семей и замученных до смерти самонадеянными, наглыми убийцами, застилает Кэлу глаза. В голове проносятся воспоминания о Дюбуа, его слова, ухмылки и издевки. Что заставляет этих негодяев злорадствовать? У Арчи Джеймса не хватило такта остаться в стороне, не приходить на поминальную службу. Он стоял рядом с Джин и спокойно наблюдал, как несчастную мать терзало горе. Более того, Джеймс сидел на тех самых камнях, где нашли Лейлу, где он ее спрятал. Да этот Джеймс не человек! Он гнусный, омерзительный выродок!

Ухмылка Арчи угрюма, но он кажется довольным. Понизив голос, в котором звучит ненависть, он произносит:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Из-за того что вы тогда лишились штанов, она лишилась жизни? Не кажется ли вам, что это неравноценный обмен?

Кэл бездумно провоцирует Арчи: пускай знает, что ему все известно! Он переводит взгляд на Крисси. Дочь дошла до леса. Можно задать еще один вопрос:

– Как вы вообще узнали, что Лейла здесь бывала? Вряд ли она назначала вам тут свидания.

Пожав плечами, отельер снова напускает на себя самодовольный вид. Он бывалый и ловкий оборотень. Впрочем, теперь под его самонадеянностью Кэл различает кипящую злобу. Как он не замечал ее раньше?

– Вы такого умника из себя строили в подкасте, а ничего не поняли.

Джон Ноулс в синяках и с продырявленным легким мается на больничной койке. Дюбуа водил его за нос. Чувство вины гложет Кэла. Этот урод прав. Кэл считал, что блестяще распутал дело Лейлы, но в тюрьме оказался невиновный человек. А в поисках сестры он не продвинулся ни на шаг. До чего же ужасно осознание провала!..

В глазах Арчи сверкает жестокость, от которой в сердце Кэла с новой силой разгораются гнев и негодование. Он не планировал этого, ведь дочь стоит на тропке за его спиной, но сдержаться Кэл уже не в состоянии. Кулак взмывает вверх. Ударив Арчи Джеймса, Кэл испытывает неподдельное облегчение. До чего же приятно выплеснуть негативные эмоции!

– Папа!

Страдальческий крик Крисси возвращает Кэла в реальность, заставляет пожалеть о содеянном. Мир внезапно начинает вращаться, и небо обрушивается вниз – Джеймс наносит ответный удар и лишает Кэла равновесия. Нога подворачивается на скользком камне, он ударяется головой о валун, глаза слепит сильная боль. Потрясенный, Кэл размыкает веки и видит только мягкий зеленый мох да красный мазок на камне.

Он слишком слаб, чтобы вынести вид собственной крови. И недостаточно быстр, чтобы среагировать на предупреждающий окрик Крисси. Арчи нависает над ним: лицо бледное и страшное, щека опухшая, глаза безумные. Кэл стонет, пока сапог Арчи бьет его по ребрам. Боль, как электрический разряд, пронзает все тело. Арчи в бешенстве, он словно лишился рассудка.

Кэл допустил ужасный просчет. Он не может встать на ноги, не в состоянии сделать глубокий вдох, чтобы прийти в себя. А Арчи все бьет и бьет. И ревет в отчаянии, как дикий зверь. В попытках уклониться от ударов Кэл лишь откатывается все ближе к краю уступа. Пенящаяся коричневато-белая вода с грохотом низвергается вниз так близко, что Кэл не может даже вскрикнуть.

«Беги!» – мысленно молит он дочь, балансируя у кромки обрыва. Но Крисси с воплями бросается к Джеймсу и начинает дубасить его по спине своими девичьими кулачками. «Беги, Крисси, пожалуйста, беги!..» При виде дочери Кэл ощущает такую боль, что выбрасывает вперед обе руки в отчаянной попытке дотянуться до нее. Ему удается схватить большой камень. Пальцы напрягаются, пытаясь удержать добычу, отсрочить неминуемое падение. Под ногами пустота, ступни болтаются в воздухе. Кэл видит, как Арчи сбивает Крисси с ног, как садится на нее верхом, придавливая к земле. Его руки на ее шее, на лице гримаса ярости и безумия.

– Заткнись, Лейла! – кричит Джеймс.

Кэл рычит, как раненый зверь, не в силах подтянуться выше. Такого ужаса он не испытывал даже в самом страшном ночном кошмаре.

– Крисси-и-и!

Дернув ногами в последней попытке нащупать твердую почву, Кэл касается мыском верхнего края уступа. Крича от нестерпимой боли в ребрах, уже теряя сознание, он пытается перенести на него весь свой вес. Перед глазами чернота, но надо потерпеть, надо выбраться наверх!

Кэл слышит, как брыкается и мечется Крисси, видит затуманенным зрением, как Арчи Джеймс душит дочь, и не может ей помочь. Это он во всем виноват! Но, возможно, он сумеет подтянуться повыше, дотронуться до Крисси, и она поймет, что он здесь, рядом, что он любит ее и уйдет вместе с ней?

Кэл ощущает на ладони капли дождя. А потом тепло – чьи-то руки находят его пальцы, сжимают их, он слышит чьи-то слова, но мозг не в состоянии их осмыслить. Они сливаются в сплошной гул.

Шона?

Сознание отключается, Кэл погружается в непроницаемую черноту. Он снова на лестничной площадке, прижимается лицом к стойкам перил; рука отца встречается с щекой Марго, крик рикошетом отскакивает от стены. Отец вскидывает глаза и видит сына, его лицо кривится в сожалении. Еще миг – и хлопает входная дверь.

Иди спать, Кристофер.