Текст книги "Убитые девушки"

Глава шестьдесят седьмая

Спустя шесть месяцев

Выпуск восьмой:

«После падения»

Фанаты программы уже знают, что Кэл Ловетт находится в отпуске по семейным обстоятельствам. А я Сара Треверс, коллега Кэла и продюсер передачи «Найти справедливость». И этот специальный выпуск я проведу за него.

Шесть месяцев назад Арчи Джеймсу было предъявлено обвинение в убийстве. Произошло это благодаря упорству и настойчивости Кэла, приложившего немало усилий для того, чтобы докопаться до правды в деле Лейлы Макки и установить, что же случилось с этой девушкой в 1986 году, когда она поехала на лошади в лес и не вернулась домой.

В тот день, когда убийцу его дочери приговорили к тюремному заключению, Тэм Макки не присутствовал в Абердинском верховном суде на Кастл-стрит. Он находился от него за многие мили, в своем хозяйстве среди холмов, в месте, которое очень любит, но рядом с которым шумит мрачный густой лес, поглотивший его дочь. Тэм еще слишком слаб, чтобы выдержать суд, вникая в детали дела.

А вот его жена Джин провела в галерее суда все десять дней, пока продолжался процесс. И не отводила глаз от бывшего отельера, сидевшего перед судьей с низко опущенной головой. Поддерживаемая друзьями и близкими, она выслушала все подробности, собранные в ходе расследования, о том, что произошло с Лейлой в тот злополучный день у водопада, а также показания свидетелей о розыгрыше в гостинице, который, по утверждению обвинения, стал мотивом для действий Джеймса.

Арчи Джеймсу еще только предстоит прервать свое молчание и рассказать о том, что случилось в далеком 1986 году. А еще ему предстоит раскаяться в содеянном. У него впереди много времени.

При оглашении приговора в галерее присутствовал и Джон Ноулс, ранее ошибочно арестованный полицией по подозрению в убийстве Лейлы Макки. Основанием для его ареста послужила версия, выдвинутая в нашей программе. Мы хотели бы еще раз извиниться перед Джоном за те страдания, что пришлось пережить и ему, и его семье. Ноулс – не единственный человек, пострадавший в ходе расследования. Мы глубоко сожалеем о нашем участии в этих событиях. Надеемся, что он полностью восстановился, и желаем ему всего наилучшего.

Эпилог

Через месяц

Аудитория смехотворно большая. Сара до сих пор сопротивляется желанию похвастаться тем, что оказалась права. Она ставит галочки в блокноте напротив выполненных задач с присущей ей оперативностью, но ее руки слегка дрожат. Встав у края сцены, Сара выглядывает из-за занавеса, смотрит на публику, потом поворачивается к кулисам и обнаруживает Кэла, наблюдающего за ней.

– Что такое?

Кэл поднимает вверх руки: «Ничего-ничего».

– Пойду проверю слайды, – бормочет Сара, улепетывая прочь.

– Все будет хорошо, обещаю, – говорит Кэл ей в спину.

Он даже надел рубашку и галстук.

Последние минуты проносятся быстро. Кто-то припудривает Кэлу лицо, и он не возражает, внезапно испугавшись, что лишится самообладания, а с ним и слов, которые собирается произнести. Его руки потеют точно так же, как в тот день у водопада, когда все вокруг обрушилось. Закрыв на миг глаза, Кэл представляет себе девушку с рыжеватыми кудряшками и ясными глазами – ту, по которой он всегда будет тосковать, которой ему будет всегда недоставать. Воспоминания о ней – как незаживающая рана. Пустота, поселившаяся навечно в его груди. Но Кэл должен жить дальше, невзирая ни на что. И он полон решимости продолжать жить. Не сделать этого было бы предательством.

Кэл провел свой отпуск в подготовке к этому моменту, позволив Саре записать заключительный подкаст, пока он восстанавливался и возвращался к нормальной жизни. Он мог уйти на некоторое время в тень: ему это было необходимо. Но какое же это облегчение – находиться сейчас здесь! Обрести себя вновь. Три дня назад дознаватели по делу о гибели Марка Дюбуа вынесли вердикт о самоубийстве, подведя под его смертью весьма шаткую, по мнению Кэла, черту. Тот человек, которым Кэл был, – тот, что сидел в допросной и вел словесный поединок с убийцей, – этот человек исчез. Ему пришлось исчезнуть. Кэл его отпустил. Пора двигаться дальше.

Услышав, как объявляют его имя, Кэл шагает вперед, под ослепительно сияющие прожекторы; воспоминания толкают его на свет. Почувствовав интерес зала, он вздыхает и устремляет взгляд на балкон. На следующей неделе ему предстоит выступление перед переполненным залом в Абердине, и Кэл сказал Шоне, что ей не стоит проделывать такой путь. И все-таки он рад тому, что Шона не послушалась. Ее присутствие в зале успокаивает его.

Кэл часто виделся с Шоной в последнее время, даже провел часть отпуска в прогулках по Кернгормским горам, умиротворяющим его своими гранитными вершинами и танцующими реками. Он вернулся оттуда с гудящими ногами, чтобы поддержать Джин в суде. Горькое послевкусие еще остается, но, по крайней мере, Арчи теперь там, где ему положено быть. Кэл до сих пор не решается вспоминать о том, как Шона мчалась по валунам, чтобы оттащить отельера от его красавицы дочки.

Он уже стоит на подиуме, а мысли путаются, не давая сосредоточиться. Дрожащей рукой Кэл берет стакан с водой и смотрит на лица на экране позади него. Эти рыжие кудри и задорная улыбка… А рядом девушка-сорванец, перепрыгивающая на лошади через широкую канаву с непокрытой головой и – наконец – свободная. Кэл не может их подвести, надо собраться!

Еще пара секунд – и он сосредотачивается на аудитории. Там, в переднем ряду, Кэл находит ее. Крисси. Такую сильную, стойкую и жизнерадостную, невзирая ни на что. Потрясающее отражение той пропавшей женщины с экрана за его спиной. Дочь держит руку бабушки, по другую сторону от нее сидит Элли. Женщины его жизни. Это было трудно и болезненно, но они уже выходят из бурного моря на мелководье.

Вздохнув полной грудью, Кэл фокусирует свой взгляд на ней – дочери, уже поступившей в подготовительный колледж, уже не ребенка. Крисси улыбается, ее глаза сияют пониманием и надеждой. А Кэлу только этого и нужно, чтобы заговорить.

– Порой кажется, что докопаться до правды невозможно. Но кто-то обязательно что-нибудь знает. Я Кэл Ловетт, и это программа «Найти справедливость» в прямом эфире.

Последние всплески аплодисментов затихают, свет в театральном зале гаснет. Кэлу жарко, он устал, но возбужден. Когда он сходит со сцены, Сара подает ему бутылку воды, и Кэл, запрокинув голову, осушает ее. Продюсер чуть не скачет от радости.

– Рейтинги взлетели до небес, – сообщает она Кэлу.

И тот смеется, видя, как выглядит эта женщина, когда не строит из себя деловую и жесткую особу. Раньше он и вообразить себе не мог, что они будут наслаждаться совместной работой.

– Это все благодаря вам. Вы молодец, – хвалит ее Кэл.

– Крисси пошла с остальными в ресторан напротив, – говорит Сара. – Они там вас ждут. Но сначала вам предстоит здесь кое с кем пообщаться.

Кэл вскидывает глаза, ожидая увидеть Шону; при одной мысли о ней его лицо озаряет улыбка. Правда, Шона предупредила, что уйдет, не дожидаясь окончания программы, чтобы успеть вернуться в Абердин. Но, возможно, она передумала?

Это не Шона. Кэл в замешательстве морщит лоб:

– Детектив Фулдс?

– Собственной персоной, – смеется та, поднимая вверх руки. – Должна признаться, что я поклонница подкастов о преступлениях.

Сара, извинившись, уходит.

– Значит, вы знали, кто я такой, еще во время нашей первой беседы? – смеется Кэл.

– Вы меня раскусили…

Странное напряжение в ее взгляде подсказывает Кэлу: это не просто светский визит.

– Вы пришли сюда, чтобы что-то мне сказать.

Фулдс кивает:

– Только это не для записи. Пока…

Кэл ждет.

– Эта деталь… свалка… Она не давала мне покоя. Я рассмотрела разные варианты…

«А она по упорству почти как я. Для нее предмет расследования тоже становится навязчивой идеей», – признаёт Кэл. Его сердце наполняется радостью от осознания: он не единственный, кто хочет найти Марго. Фулдс не отступает, продолжает копать.

– В свое время Дюбуа недолго сидел в одной камере с человеком по имени Джейсон Барр. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Кэл припоминает, как бывший вышибала хвастался знакомством с Дюбуа в телерепортаже.

– Да, конечно. Барр – вышибала из ночного клуба, который нападал на женщин по дороге домой после ночных прогулок. Он рассказывал в интервью, что был знаком с Дюбуа.

– Вот это-то и заставило меня задуматься, – кивает Фулдс. – В отличие от Дюбуа, Барр был в том краю в то время, когда пропала ваша сестра. Он подходит под наш профиль. Вы были уверены, что Дюбуа что-то знал. И я подумала: а что, если…

– …у них состоялся доверительный разговор?

– Именно, – сверкает взглядом Фулдс.

– Но Барр был осужден за нанесение тяжких телесных повреждений, а не за убийство.

– Это так, но как-то Барр похвастался перед другим сокамерником, что зашел чересчур далеко и убил женщину. Он сказал, что бросил ее на…

– …на свалке? – выдыхает Кэл, опершись рукой о стену, чтобы устоять на ногах.

– В точку. Это было много лет назад. Сокамерник не знает подробностей. Барр ничего конкретного не сказал. Если сложить все это вместе… Полагаю, у нас есть основания, чтобы копнуть глубже и рассмотреть эту версию.

– О господи!

В памяти Кэла всплывают ряды машин, опутанных сорной травой, крошечные закутки, где можно спрятать тело, акры мусора. При мысли о том, что им удалось получить ответы хоть на некоторые вопросы, на его глаза наворачиваются слезы. По крайней мере, Кэла не удивляет то, что Дюбуа заинтересовало признание Барра, что он взял его на вооружение, хранил в тайне, изучил и превратил в порочный и болезненный инструмент для терзаний Кэла. Узнать о нем и его подкасте труда не составило – в сети можно найти все что угодно, было бы время. А времени у Дюбуа было с избытком, так почему бы не позабавиться и не скрасить монотонность долгих часов ожидания? Кэлу становится понятным садистское ехидство в глазах этого человека.

Инстинктивно он шагает вперед и обнимает детектива. А в следующий миг чувствует, что она отвечает ему, гладя по спине рукой.

– Простите, – отстраняется, сконфузившись, Кэл. – Это просто…

– Я понимаю.

Кэл трет глаза. Улыбается вымученной улыбкой.

– Мне пора, – откашлявшись, говорит Фулдс. – Но я свяжусь с вами для уточнения деталей.

– Спасибо вам. Спасибо большое!

Театр успевает опустеть к тому моменту, как Кэл берет себя в руки. На улице моросит слабый дождь, свет фонарей отражается в черных лужах на асфальте. Кэл переходит дорогу и останавливается, увидев всю свою семью в освещенном окне ресторана в стиле ар-деко, который выбрала Крисси. Сара тоже там. И еще какие-то люди. Они дружно смеются над тем, что говорит продюсер, их лица сияют. Они не видят Кэла, и он стоит, любуясь ими: коллегами, матерью, Элли, дочерью.

Быть может, это все рыжеватые кудряшки Крисси, поворот ее лица в три четверти, ее профиль… А может, это прилив эмоций после разговора с Фулдс… Но, глядя в окно, Кэл видит за стеклом уже не дочь, а свою сестру – на миг ожившую. Такую, какой она должна была быть.