Текст книги "Бумеранг желаний"

8.3

Время – главное, это понимает любой житель Москвы. А пробки – это главный убийца времени. Они тащились битый час по запруженным автомобилями улицам и проспектам. Время тянулось бесконечно долго. Спереди, с боков и сзади был нескончаемый поток машин. Все дергались, перестраивались из ряда в ряд, но от этого не двигались быстрее. Общая масса машин так и была медленной, неспешной рекой, перемещаясь не быстрее пешехода

– Ох уж эти пробки, так их растак.

– Слушай, а я вот не понял, он что – твой тайный партнер по бизнесу, что ли? – произнес задумчиво Анатолий. – Может, ты чего-то мне недорассказал?

– Да нет, Толя, он наемный финансовый директор, скажем, ближайший помощник, но никак не партнер.

– Да? А что у тебя с секретаршей? Спишь? Она тебе советы ценные дает?

– Да нет, Толя, в том-то и дело, что не сплю и советов она мне тоже не дает. Обычная секретарша. Только красивая очень.

– Да, красота – страшная сила. – Помолчали немного. – А твои сотрудники тоже думают, что ты с ней спишь?

– Не знаю я. Да и при чем здесь это?

– Вот и я не знаю, при чем.

Пробка не кончалась, Леонид посмотрел по Интернету маршруты объезда, но все пути на карте были отмечены красным. Пробки 9 баллов. Ситуацию ухудшала возобновившаяся зубная боль.

– Вот, блин, еще и зуб болит, – скривился Леонид.

– Держись, дружище, прорвемся. – Анатолий начал напевать: «Взвейтесь кострами, синие ночи…»

Странно, но песня захватила, и стало легче, Леонид сам не понял, как начал подпевать. Даже боль в челюсти стала тупой и далекой. Представьте себе двоих взрослых тридцатипятилетних мужчин, едущих в пробке на солидном «мерседесе» и распевающих: «Мы пионеры – дети рабочих… близится эра светлых годов…»

Смешно, но действует!

8.4

Они подъехали к дому Ольга. Припарковались неподалеку, потому что въезд на территорию преграждал шлагбаум.

– Машину смотри, по машине можно определить, дома или нет, – подсказывал Анатолий.

Машина Олега стояла недалеко от подъезда.

– Номер квартиры помнишь? – продолжил Анатолий. – Ну, раз помнишь, жми.

Леонид нажал на домофоне номер квартиры и вызов. Долгие гудки, потом мелодичный девичий голос настороженно спросил:

– Алло, кто это?

– Здравствуйте, это Леонид, начальник Олега. Олег сейчас дома? Я могу с ним поговорить?

– Нет, его нет дома, и я не знаю, когда он будет, – испуганно ответил голос.

– Но машина здесь, – продолжил Леонид.

– Его нет дома, – испуганной скороговоркой проговорила девушка, и раздался длинный гудок обрыва разговора.

Самое странное, что в эту же секунду входная дверь подъезда открылась, как будто в последний момент разговора из квартиры нажали кнопку «открыть». Леонид автоматически приоткрыл дверь, зафиксировал ее так, чтобы она не закрылась, и посмотрел на Анатолия.

– Подстава, – коротко сказал Анатолий и жестом позвал Леонида прочь от подъезда.

– Это может быть подставой. Ты поднимешься к нему в квартиру, когда тебя не приглашали, а он попытается инсценировать попытку нападения на ребенка, к примеру. Или какую-нибудь подобную туфту. Не, делаем так, пиши ему эсэмэс – выходи, не ссы, поговорить надо. Вот так, именно так, по-пацански и пиши. Я понимаю, что ты интеллигент и все такое, только теперь другая ситуация. Пиши, пиши… Написал? Отправляй. Та-ак. Теперь ждем.

Леонид почувствовал прилив адреналина. Как в детстве, когда встречаешь на чужой улице компанию таких же малолеток, как ты сам, и начинается выяснение, что ты на этой улице делаешь. Ты что-то отвечаешь, а мысленно постоянно отслеживаешь ситуацию, не пора ли кому-нибудь дать в зубы или, наоборот, убежать. Так и сейчас, то ли уйти, то ли наехать, то ли ворваться в подъезд. Есть выбор, но выбора нет. Потому что, по словам Анатолия, нужно действовать уверенно и жестко, чтобы обозначить свою позицию, но при этом нельзя нарваться на то, что можно рассматривать как противозаконные действия. Только это, как говорит Анатолий, единственный шанс убедить потенциального мошенника отказаться от добычи.

Ответа на эсэмэс не было… Они стояли, как дураки, у подъезда и мерзли…

– Та-ак, пять минут прошло. Пиши вторую эсэмэс – я знаю, что ты дома, не бзди, выходи. Написал? Отправляй.

Еще пять минут ожидания. Ноги в легких ботинках начали подмерзать. Холод уже забирался под брюки. Кожа стала гусиной. Леонид начал дрожать всем телом.

– Если он выйдет еще через пять минут, я ничего даже сказать не смогу, буду дрожать только, подумает еще, что боюсь, а я только и смогу, что сосулькой харкнуть.

– Он не выйдет, даже не надейся, если сразу не вышел, то и не выйдет. И вообще, пошли в машину греться, я тоже замерз.

В машине было тепло. Оба отогревались, включив подогрев сидений и обдув теплым воздухом на максимум.

– Жаль, что поговорить не удалось, сейчас мы его, может, и долечили бы. Так, ну что же, надо на него справку сделать, кто он, чем владеет и т. п. Мне нужны фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, хотя… В этой квартире он прописан? Скорее всего, да, ну вот все и выясним. И еще, выйдет на связь, тут же зови жестко его на встречу. Боится если, пусть приводит с собой кого хочет. Понял?

Леониду стало не по себе. Все напоминало какой-то дешевый телевизионный сериал. Верить, что его кинули, по-прежнему не хотелось, а мысль о том, что будут какие-то встречи, стрелки, как в девяностых, вообще казалась кошмарной.

– Да, да, да, ты, Леня, в своем мире все пребываешь и плохо представляешь, что в настоящий момент все снова ухудшилось. И постреливать стали, и кидалово возобновилось с новой силой. Давай приходи в чувство. И еще я тебе честно расскажу, в какой ты сейчас ситуации. Этот твой Олежа в настоящий момент раздумывает, кинуть тебя окончательно или нет. И смотрит он на то, что ты будешь делать. Деньги он, скорее всего, все еще держит на том счете, куда их и прислали, с тем чтобы иметь возможность сказать, что он и не думал ничего брать, что это ты плохой человек и все придумал, а он честный и пушистый. По факту он некоторое время подождет, и если ты не проявишь себя, четко обозначив, что если бабло не отдаст, то ему крышка, то он, спустя некоторое время, деньги переведет уже на свой счет, а конторку утилизирует. Теперь о том, чем его можно пугнуть. Ты готов его вывезти в багажнике в лес, заставить копать себе яму лопатой и обозначить, что там он и останется навсегда?

Леонид не понимал, то ли ему слышится сейчас то, что говорит Анатолий, то ли это бредовый сон и он вот-вот проснется. Он потряс головой в надежде, что сон рассеется.

– Так я и думал, что ты не готов. Вот и Олежа, я уверен, тебя давно уже изучил и, пока под твоим боком два года грелся, понял, что по беспределу ты не пойдешь. А тогда, скорее всего, твое дело швах, потому как есть у тебя какие-нибудь бумаги, что он тебе денег должен? А какие-нибудь расписки, письменные доказательства, что тот счет имеет к тебе отношение? Короче, есть хоть что-нибудь, чем ты можешь показать, что он тебе денег должен?

Леонид опять в замешательстве потряс головой.

– Нет, так я и думал. Ладно, а какие-нибудь бумаги, которые можно считать противоправными, есть? Если он тебе деньги мыл, может, он и себе деньги мыл или кому-то другому? Подумай, повспоминай, что противозаконного он делал, на чем его можно угандошить.

Анатолий помолчал немного. У Леонида было полное ощущение нереальности и бредовости всего происходящего. Это всегда так бывает, когда жизнь мерно идет, все развивается, дети растут. Возникает ложное ощущение, что все беды, которые случаются, – или в телевизоре на канале НТВ, или у соседей, но у тебя такого никогда не будет. А потом бах, что-то случилось, и ты думаешь, да нет, это нереально, такого не может быть. Но в том-то все и дело, что может. Все что угодно может случиться, потому что мы человеки, и мы не бесконечны в своей жизни и еще очень хрупки и уязвимы.

– Еще один вариант, это включить ментовской беспредел. Но это так же, как и с бандитами, надо знать тех ментов, которые за деньги на такое способны. Зато действенно – они, например, подбросят твоему Олеже наркоту, задержат за это, ну а дальше сокамерники ему объяснят, что надо долги возвращать. К такому раскладу готов? Нет? Я так и думал, интеллигентный ты наш. Тогда вспоминай, на чем копнуть твоего дружка можно.

Анатолий еще немного помолчал и добавил:

– Подумай, если расторгнуть в срочном порядке договор и твой клиент направит требование на возврат денег на ту контору, можно ли их будет вернуть? Нет, это не значит, что ты договор расторгнешь окончательно, объяснишь это техническими трудностями по тому расчетному счету и попросишь клиента сделать требование на возврат, вдруг сработает? Хотя мне кажется, что деньги так не вернуть. Договор же заключался с твоей конторой, поэтому и требование они прежде всего должны отправлять тебе. Хотя в таком случае можно требовать возврата денег как ошибочного платежа. Но и в этом случае деньги могут не вернуться, так как после их зачисления на расчетный счет конторы отправка возможна только с согласия формального управляющего, а реально с согласия Олега. Посмотри еще, что за банк, может быть, банк серьезный и сможет оказать давление на клиента или, может, еще деньги по счастливой случайности не дошли. Но формально говоря, банк тебя должен послать, так как они четко выполняли инструкции перевести деньги со счета А на счет Б, все реквизиты и все счета совпали, они все сделали, а все остальное не их вопрос. Понятно? Но все равно пробуй.

– И последние два варианта – сказать самому себе, что полтора зеленых ляма ты еще заработаешь, сделать работу над ошибками, чтобы так у тебя их своровать было больше невозможно, простить их Олегу и сказать себе: «Я простил, а Бог все видит». Это был первый вариант. А второй – послать Олегу эсэмэс, что пусть отдаст половину суммы, а половину ты ему с благодарностью подаришь. И возможно, он над тобой поиздевается немного или много, а потом отдаст, сколько посчитает нужным. Последний вариант самый унизительный, но, возможно, самый разумный. Это в том случае, если он хоть что-нибудь вернет, конечно. А если только поиздевается, тогда ты будешь себя чувствовать и ограбленным, и оплеванным. Ну вот, вроде все рассказал. А ты думай и выбирай.

У Леонида в голове была полная каша. Что выбирать? Зачем выбирать? Бред какой-то! Хотя логичность рассуждений Анатолия пугала.

– А ты сам-то что бы выбрал в такой ситуации? – спросил Леонид.

– Я? – воскликнул Анатолий. – Ну я-то человек полувоенный, ты же знаешь, мне лишь бы повоевать. Но это я, и я не коммерс. И у меня нет семьи, детей и бизнеса тоже нет. Весь мой бизнес – это я сам. Ты же знаешь, какие мы с тобой разные. Ты смотришь – выгодно – не выгодно, опасно – не опасно, ищешь баланс, симбиоз. А для меня главное – это принцип. Украл – получи, ударил – получи, оскорбил – получи. И никакие деньги не важны. Злодей должен кровью харкать за свои дела. Вот мой принцип. И вот у такого, как я, Олежа твой даже не попытается деньги украсть. А крадут обычно у таких, которые могут простить. Вот ты теперь и думай, как тебе быть дальше. Ладно, мне вот здесь останови. Справку я сделаю по твоему злодею, а ты, мой тебе совет, вспоминай усиленно, где ты его можешь зацепить. Абсолютно белых и пушистых людей не бывает. Только вспоминай быстрее. И запрос на возврат ошибочно перечисленных средств попробуй организовать. Вдруг повезет. Ладно, бывай, на связи. И выпей сегодня…

8.5

Дома Леонид молча ел, молча ходил из угла в угол, молча сидел на диване, молча слушал щебетанье детей, молча слушал рассказы жены о сделанных покупках и новости из Катиной школы. За весь вечер он несколько раз односложно ответил словами «хорошо», «нет» и «потом». Лера, видя, что что-то случилось, и боясь потревожить мужа, прекратила попытки его разговорить и сосредоточилась на домашних делах и детях. Она занималась мелочами, которых много в хозяйстве, но спиной чувствовала, где муж и что он сейчас делает. Катя тоже притихла, если только может притихнуть и так самый незаметный человек в семье. Обычно она рисовала в альбоме природу или зверей. Но сегодня усиленно водила простым карандашом по листу бумаги. Лера попыталась заглянуть к ней в альбом, но Катя отгородилась еще сильнее, не пуская маму к рисунку.

– Рисуй, рисуй, я тебе не помешаю, мне было просто интересно.

Катя благодарно посмотрела на нее, но тем не менее продолжала прикрывать рисунок, что-то там вычерчивая.

Одна Диана была весела и напевала, играя с куклами.

«Чем меньше дети, тем они счастливее, – подумала Лера. – Впрочем, Ди всегда на своей волне».

Действительно, Диана всегда отличалась от других и не вела себя в согласии с общими настроениями. Дети вокруг могли играть в пиратов, а она в этот момент спокойно рассматривала какой-нибудь листик на дереве. И что удивительно, в конце концов все вокруг прекращали кричать, бегать, играть, останавливались рядом с Ди и смотрели туда же, куда и она, пытаясь понять, что же там такого интересного. Часто это состояние остальных быстро улетучивалось, когда они не могли понять, что маленькая Ди нашла в этом листике, но так или иначе, на какой-то короткий момент все подчинялось ее воле и останавливалось рядом с ней, если она была задумчива. А если она была весела и танцевала, то все начинали кивать в такт ее движениям. Ее мелодия наполняла остальных музыкой и ритмом. И так было всегда. У Ди была своя независимая волна, не похожая на других. Так и сейчас. Лера была встревожена и молчала. Леонид еще не произнес ни одного осмысленного предложения, но в его лице отражалась работа мысли. Катя рисовала. Ди играла с куклами и что-то напевала себе под нос. Сначала все были расстроенны, кроме Ди. Потом Катя начала ерзать на стуле в такт мелодии младшей сестры. Лера уселась рядом с Дианой и начала расплетать ей косы. А затем и Леонид зашел к ним в комнату, уселся на стул задом наперед, положил подбородок на спинку, взял в руки одну из кукол и начал задумчиво раскачиваться в такт.

Катя прекратила рисовать и стала лепить. Серый рисунок был отложен в сторону, как что-то устаревшее и более неинтересное. Это было удивительно. Обычно Катя всегда делала многоцветные красочные работы. Впрочем, Леонид интересовался всем, что делала Катя. Сам он никогда не учился рисованию и считал себя неспособным к художествам, хотя и тянулся к изящному и обладал чувством вкуса.

Леонид отложил последнее свое занятие – отворачивание головы кукле и приблизился к столу Кати. Девочка не обращала никакого внимания на папу и продолжала лепить из пластилина. Леонид увидел на рисунке серого ссутуленного человечка, мужчину, стоящего спиной и как бы пойманного в момент, когда тот оборачивается украдкой к зрителю и смотрит исподлобья злым, ненавидящим взглядом. Леонид вздрогнул, когда до него дошло, что серый человечек сильно напоминает ему Олега.

– Можно я возьму этот рисунок?

– Нет, не надо… Злой он, – коротко сказала Катя, перевернула картинку лицом вниз и положила сверху тяжелую книгу.

Леонид в задумчивости развернулся и вышел из комнаты.

9

9.1

Ура! Утро! Мама шумит в ванной и к нам еще не заходила. А Селентий уже прыгает у меня на кровати. Он такой смешной! О! Пока мамы нет, можно с ним поиграть. Катя вчера мне показала новую игру с шариком. Надо надутым воздушным шариком натереть волосы, а потом… волосы поднимаются кверху и торчат.

А теперь можно водить шариком около головы, и волосы двигаются вслед за ним. Смешно. А теперь поднесем шарик к Селентию. Ой… Он прилип… к шарику… сильно… Ой… пытается руками махать… и не может… У него руки тоже прилипли… Ой… злится, покраснел. Надо его отодрать…

Уф! Отодрала…

– Ну, не влифь…Фелентий.

Чпок… Его снова к шарику присосало. Ой… опять отдирать. Ба-баахх…

Катя испуганно таращит глаза на младшую. Лера в ванной, ничего не слышит, по-прежнему плещется вода. Из соседней спальни прибежал Леонид в семейных трусах и с небритым, заспанным лицом.

Диана сидит на кровати. Перед ней обрывки воздушного шарика. Она бережно собирает их в кучу.

– Ди, что случилось?

– Папотька! Я им игвала, игвала, а он, ну Фелентий, плилип, а потом бах! Вовался, а Фелентий валяется тепей. Папотька, он его как дафт и бабах… и ффе!

– Господи! Кто кого даст? Куда даст? Почему?

Леонид быстро ощупал Диану на предмет повреждений. С дочерью было все в порядке. Ни ножниц, ни других колюще-режущих предметов поблизости не было. Он успокоился.

– Так, ну рассказывай еще раз во всех подробностях…

«Взрослые, какие они бестолковые. Мало того что ничего толком не видят, так еще и не понимают».

– Мне нековда, – сказала Диана, продолжая трогать остатки синего шарика.

– Что значит некогда? – возмутился Леонид.

«Вот так дела. Еще говорить не научилась, а уже тинейджерские замашки “папа, отстань”», – расстроился Леонид.

– Фууу! Очуфался!

Диана радостно посмотрела на папу. Леонид в отупении стоял у кровати и смотрел на дочь сверху вниз.

– Ну, папотька! Ффе хоофо!

На пороге появилась Лера.

– Так, ну что тут у вас случилось? Что? Уже на пять минут нельзя оставить?

Леонид молча развернулся и ушел в спальню.

– Ди, что случилось? Судя по тому, что Катя уже не спит, случилось что-то экстраординарное.

– Маматька, Фелентий пилип к фаику, а потом как дафт ему вукой, а тот ба-бах! И лопнул! А Фелентий бабац и левыт! А папатька – фто, фто? А я говою, а он опять фто-фто? А я, а мне Фелентия впафти надо.

Диана рассказывает, размахивая руками. «Ну что, все понятно, шарик лопнул, Леня прибежал. Ничего не понял. Как обычно. Я пришла, значит, снова спать можно идти».

– Так, ну а теперь все нормально? – просто спросила Лера.

– Да!

– Ну и порядок! Так! Всем подъем. Скоро уже дедушка внизу будет. Ди, ты тоже подъем. Мы с тобой сегодня к доктору едем.

9.2

«Первая мысль утром. Ты просыпаешься и думаешь – вот этот весь бред вчера с беготней, с суетней – это же сон? Ведь правда? Ну это же бред? Кошмар? А значит, сон».

Леонид первым делом тянется к телефону и обнаруживает там сообщение от Олега: «Меня дома не было. Кончай терроризировать моих близких». Первое желание – отбросить в сторону телефон, как ядовитую гадюку.

Леонид положил трубку обратно на столик, вздохнул и пошел принимать душ. Горячая вода. Усиленно скреб себя мочалкой. «Да кто его близких терроризирует?»

Леонид позавтракал, залез в Интернет, через защищенное соединение посмотрел информацию по швейцарскому счету. Деньги не приходили. Захлопнул крышку компьютера. «Сегодня в бильярд играть, а что я ему скажу?» – он вспомнил спокойные, размеренные манеры Александра Ивановича. «Вот что я ему скажу? У меня, как у последнего лоха, сперли из-под носа ваши деньги? И что он мне скажет? Это твои проблемы, вот что он скажет. И еще предупредит пару других потенциальных клиентов, что у меня трудности и пока ко мне лучше не обращаться. Такая инфа облетает всех за минуты. И все, кому ты должен что-то достроить или деньги за материалы, – начинают с тебя все требовать в срочном порядке. То людям было все равно, установишь ты им ванну сегодня или через две недели, а тут сразу всем станет обязательно сейчас».

Леонид с трудом заставил себя взять телефон в руки и набрал номер Олега. Долгое время никто трубку не поднимал, а потом недовольный голос ответил:

– Че надо?

– Олег, когда ты будешь в офисе?

– Ну, если бы ты по чужим сейфам не лазил, был бы в десять утра, а теперь, сам понимаешь, не с ноги как-то.

– Да там девочки заколки свои решили поискать… – Леонид мысленно улыбнулся.

– Да ты вообще обалдел, что ли? Сначала решил мне женскую туфту всякую подсунуть, а потом… инсценировки эти свои там удумали. Ты мне скажи: кто это все придумал? Ты или, может, секретутка твоя? – Голос Олега перешел на сип. – Я еще найду эту крысу, я еще… крысу…

«Кого ты крысой назвал?» – хотел спросить в ответ Леонид, но в трубке были только короткие гудки.

Леонид со злостью нажал повторный набор. Ответа не было.

«Папотька ф какафку нафтупил», – подумалось Леониду, как бы сказала Диана.

9.3

Лера опаздывала к врачу на энцефалограмму. Они спешили, чтобы успеть, ехали на метро. Ди с интересом смотрела по сторонам на толпы спешащих в переходах.

– Мамотька, а куда они ффе бегут? Они бегуны?

– А вот мы, доченька, сейчас куда бежим?

– Не внаю… Куда?

– Мы бежим к доктору, опаздываем, поэтому и бежим.

– Мы мовем не бевать.

– Ну… – произнесла Лера.

«А вот что тут скажешь? Зачем мы все куда-то бежим? Ведь можно не бежать. Ну, опоздаешь ты на тридцать, а не на пятнадцать минут. Зато никакой суеты». Какая-то тетка ткнула ее в бок и, не извинившись, заспешила дальше. «Господи, да что ж это я. Так и ребенка затопчут, пока я рассуждаю». Лера подняла Диану на руки и устремилась вперед вместе с толпой.

У доктора очереди не было. «Действительно, зачем спешили?» – подумала Лера. Доктор в кабинете заполнял какие-то бумаги и попросил подождать минут пять в коридоре. Диана безмятежно играла с куклой. Лера нервничала. Представьте себе, вы находитесь в коридоре перед кабинетом врача. И не вас, нет, не вас, а вашу маленькую девочку сейчас будут исследовать. А потом вердикт – хорошо, если все в порядке, а если нет – если вам скажут, что у вашего ребенка неизлечимая болезнь, что тогда? Вот она веселится сейчас. Ни она, ни вы ничего не знаете. Все веселы и счастливы. А потом вы узнаете, что в ваш дом постучалась беда, узнаете все прогнозы, что и когда. Вы знаете, а ребенок по-прежнему нет. Пока еще ваш ребенок весел и играет в игрушки. Но вы смотрите на него и пытаетесь делать все тот же незнающий вид, но вы при этом все знаете. А потом начинаются бесконечные походы к врачам, где вашего ребенка мучают, делают уколы, бесконечно делают дополнительные анализы и пробы. А ваш ребенок – этот маленький человечек – плачет и вырывается из ваших рук, а вам его надо крепко держать, чтобы его и дальше мучили. Но ребенок маленький, плачет и все быстро забывает и снова играет, но вы же все помните, вы помните, что сегодня вы помогали мучить вашего ребенка. Хорошо, если вы верите, что это на пользу и это поможет выздороветь. А если нет? Если нет в этом уверенности и веры в светлое будущее тоже нет, потому что вы знаете статистику? И статистика упрямо говорит, что шансов нет, тогда что…

– Заходите, – сказал бородатый доктор.