Текст книги "Слово из трех букв"

Глава 11
Новые времена

Вернувшаяся из командировки Марго резко взялась за свою команду. Правда, эту публику и заставлять особо не приходилось. Наоборот, их с большим трудом удавалось выгнать с работы! Особенно тяжело было гнать бедного, несчастного и никому не нужного создателя практикума по химии. Тот настолько погрузился в тему, что перестал испытывать нужду даже в удовлетворении обычных человеческих потребностей. Марго, прекрасно понимавшая, что это кончится вызовом санитаров и ненужным скандалом, сперва силой выгоняла его домой, невзирая на истерики, которые он закатывал. А потом ей это все надоело, и она поступила радикально.

Понимая, что лишенный личной жизни экземпляр рано или поздно сорвется, Марго устроила ему личную жизнь прямо на рабочем месте. С этой целью она испросила у меня средства на ремонт. В том крыле здания, которое тогда еще пустовало, она подготовила энтузиасту новое рабочее место, представлявшее из себя обыкновенную жилую квартиру. Когда ремонт был закончен, Марго взяла подопытного за шкирку:

– Значит, так, бедный мой, несчастный и никому не нужный! Пошли искать другой притон! Ты, кажется, давно об этом мечтал?

С этими словами она затащила его в этот самый притон, где работника ждала его секс-мамочка вместе с приготовленным ужином и уютной постелью. И сразу наступила гармония!

Сочтя полученный опыт положительным, Марго пошла дальше и взялась за создание условий для остальных своих подопечных. Для этого она опять испросила у меня средства на обустройство.

– Марго, у тебя что, парни начали сходить с ума?

– Мария Ивановна, пока еще не сходят, но скоро сойдут. Если не будет возможности заниматься личными делами на рабочем месте, то я не поручусь за их душевное здоровье. Это же программисты!

– И что, им тоже нужны «мамочки»?

– Этим нет. Слава богу, у большинства из них есть подруги. Но они им уделяют мало внимания. Боюсь, что девушки этого не вынесут. Если мы создадим им подходящие условия…

– Я тебя поняла. Создадим, можешь смело им это обещать.

В результате ударной работы строителей условия для работы и личной жизни были созданы. Занятое приоратом Марго крыло здания зажило своей странной жизнью. Что там происходило внутри, никто, кроме посвященных, не знал. Сами обитатели этого крыла покидали свою обитель редко и весьма неохотно. Прочие же сотрудники туда совсем не стремились попасть. В общем, Марго работала творчески, с выдумкой и готовый результат время от времени выдавала. После того, как мы представили первые обучающие программы заказчику, дело пошло еще веселей.

Тем временем Леонид Юрьевич, давший мне твердое обещание сделать из Серушко госпожу Иванову, приступил к делу. Команду он свою набрал из адъюнктов и слушателей своей академии, а чуть позже к ним присоединились и студенты старших курсов чисто гражданских институтов.

– Я так понял, что полностью проработанного сценария у вас нет? – Вопрос этот он задал чисто для проформы. – Вы имеете общий замысел, и в ходе его исполнения от вас поступают вводные. Я прав?

– Вы правы, так оно и есть. Вас это сильно смущает?

– Ничуть. Это напоминает мне деловую игру. Так даже интересней. Не только мне. Итак, первая задача, которую предстоит решить юным героям, – использовать научно-исследовательскую станцию в качестве недостающей части корабля. Я прав?

– Правы.

– Есть три варианта решения подобной задачи. Я вижу смысл в том, чтобы велась разработка всех трех вариантов. Вариантное проектирование, так сказать. Проработав все три варианта, мы получим возможность выбрать самый подходящий.

– Огласите весь список, пожалуйста!

Иванов вывел на монитор трехмерную модель «Астры». Вернее, того, что от нее осталось после потери носовых секций. Сейчас носовой частью корабля являлся транспортный отсек. Внешне он имел вид двух усеченных конусов, чьи основания соединены были между собой коротким цилиндром. Передний конус в высоту был заметно больше, чем задний. В свою очередь задний конус стыковался с отсеками энергосилового комплекса корабля.

– Первый вариант – вывести станцию в открытый космос с помощью штатного устройства, которое в транспортном отсеке имеется. После этого аккуратно подвести к носовой части транспортного отсека и произвести стыковку. Прежде чем это сделать, нужно предварительно изготовить внешние стыковочные устройства. А это считай целое сооружение. Тут и конструкции прохода коммуникаций, тут и конструкция уловителя, монтажные фиксирующие и амортизационные устройства… Я понятно рассказываю?

– Мне понятно.

– Честно говоря, не ожидал.

– Мне как-то один знакомый рассказывал…

– Вот как? А не познакомите меня с ним? Я с этими проблемами знаком чисто теоретически.

Ага! Познакомь! С человеком, который живет в параллельном мире!

В качестве второго варианта Иванов предлагал станцию в открытый космос не выводить, а аккуратно ее выдвинуть наружу, как выдвигается грифель в цанговом карандаше. Тут тоже следовало заранее провести некоторые работы. Построить направляющую шахту внутри транспортного отсека и внутренний стыковочный узел с амортизирующими и крепежными монтажными узлами.

Третьим вариантом он предлагал вообще станцию не двигать. Просто закрепить ее капитально на передней части энергосилового комплекса корабля, соединить коммуникации станции с коммуникациями корабля и, срезав транспортный отсек, выкинуть его к чертям собачьим. Или использовать его как-нибудь еще.

– Вот эти варианты я и буду прорабатывать. Как только придем к определенному выводу, мы вам его доложим.

– Только учтите, Леонид Юрьевич, что фантазия у меня без границ и может последовать новая вводная.

– Значит, советуете мне не выбрасывать ценный ресурс? Мы это учтем!

Слово с делом у него не разошлось. Команда Леонида Юрьевича с таким энтузиазмом взялась за дело, причем не считаясь со временем, что я уже начала грешным делом подумывать о необходимости и им обеспечить возможность личной жизни прямо на рабочих местах. Правда, воспользоваться способом, который применила до этого Марго, было бы затруднительно. Свободных площадей в зданиях уже не оставалось. Все было занято…

Непростая челябинская эпопея закончилась. Пожалуй, самым трудным делом в этой эпопее оказалось обуздание аппетитов городничего. Сбить спесь с этого типа, почувствовавшего себя народным героем, было необходимо. Как раз в этом деле отец Кирилл и показал мастер-класс.

– Ирина Павловна, он вам действительно нужен?

– Нужен, отец Кирилл, очень нужен. И желательно в целом виде.

А нужен он нам был потому, что имелись у городничего контакты с филиалами германских фирм на Урале. Какие-либо официальные контакты можно было завести и без него. Но нам требовались именно доверительные отношения с полезными нам людьми. Одно дело, когда фирма выполняет работы, которые оговорены в контракте. И совсем иное, когда она в инициативном порядке, в расчете на перспективу осуществляет интересные разработки. И ключики к этому были у местных пройдох.

Не стану описывать, как отец Кирилл воздействовал на слишком много о себе возомнившего начальника. У меня после этого осталось не очень хорошее мнение о Церкви. А уж Маша и подавно была шокирована. Пришлось ее утешать: мол, есть Церковь и есть церковники. Так или иначе, но городничий сломался и стал тем, чем и требовалось, – простым передаточным звеном.

Потом последовала встреча с руководителями филиалов. Тоже непростая, но зато не настолько противная. Не скажу, что нам удалось добиться от германцев всего, что хотелось, но какой-то результат все же был. Люди заинтересовались. На том все закончилось, и мы вернулись в столицу.

Там на меня навалилась куча забот. Нужно было что-то делать с экспертными заключениями британских ученых. Их выводы о том, что упавший метеорит имел возраст порядка десяти миллионов лет, меня совсем не устраивал. Требовалось найти способ как-то поставить под сомнение выводы этих людей. Привлечь к этому делу наших гиперборейцев? А будет ли толк? Гиперборейская академия наук существует без года неделю. Тому, что ее вообще признали, мы в немалой степени обязаны поддержке британских ученых. Ссориться с ними не с руки. Российская академия наук никогда не станет выставлять британцев идиотами. Где бы мне найти полезных идиотов?

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны: оказывается, среди европейских ученых существовала целая секта сторонников так называемой Новой хронологии! Меня, конечно, проконсультировали по поводу этих чудаков:

– Это, Машенька, самые обыкновенные фрондеры, недовольные замшелыми порядками, сложившимися в академической среде.

– А чем конкретно они недовольны?

– Хотя бы предвзятым отношением к вопросу присуждения Вольтеровских премий.

Нужно сказать, что в этом мире Вольтеровская премия была полным аналогом нашей Нобелевки.

– Не сказать, что ее присуждают просто так. Все-таки за лауреатом числятся действительно выдающиеся достижения на научном поприще…

– Но тогда в чем дело? Заслужил – получил! – продолжала недоумевать я.

– Не все так просто. Ключевое слово – «числятся». Время гениальных одиночек давно прошло. Любое заметное достижение – это плод коллективных усилий огромного числа людей. Определить, кто из них внес наибольший вклад, практически невозможно, а правила Комитета по Вольтеровским премиям требуют, чтобы названа была всего одна фамилия. Национальные академии наук, конечно, стараются найти того, кому наука обязана наибольшей славой. Но ведь ученые – это люди с огромными амбициями! Боже мой! Какие склоки! Какие интриги! Почему он, а не я? В общем, люди после всего этого становятся врагами на всю оставшуюся жизнь.

– Тяжело! – только и смогла ответить я.

– Но это еще не все. Антидискриминационные принципы работы Комитета – вот где чудеса творятся! Раньше, когда начинали бороться с ущемлением прав евреев, ничего лучшего не придумали, как ввести квоту на евреев. Теперь каждый пятый лауреат является евреем! – горячился Аркадий Андреевич Самойло, один из астрономов, которые давно посещали салон Алексеевой.

– Но, Аркадий Андреевич, насколько я поняла, эти евреи все-таки имеют отношение к открытиям.

– Конечно, имеют! Вот только какое? Трудились в лаборатории и на полигоне тридцать человек. Пятеро из них – ведущие специалисты. На них держалась вся работа. Возьмите нас, радиоастрономов: при круглосуточных наблюдениях вся работа разделена на смены. Определить, кто из нас лучший, – невозможно. Успех может выпасть тому, кто вел наблюдения в нужную смену. А теперь представьте себе, что открыл явление Иванов, а Академия наук говорит: «Извините, ребята, но Иванову придется подождать до следующего раза. У нас не до конца заполнена квота по евреям». Вот так и возникает антисемитизм.

– И ничего тут нельзя сделать?

Оказывается, очень даже можно. Если Иванов решил стать лауреатом любой ценой, а этому мешают евреи, то он просто объявит себя гомосексуалистом. А те имеют даже больше привилегий, нежели евреи. Сорок пять процентов лауреатов таким путем и шли, что еще больше портило и без того непростые отношения между коллегами. Но если бы это касалось только мирка, в котором варятся ученые! Оказывается, гомосексуалисты используют эти факты к своей выгоде.

– Вы посмотрите, Маша, к чему это привело, – продолжал горячиться Аркадий Андреевич. – Эта публика уже никого не стесняется. Они дошли до того, что подвергают сомнению даже избранность самих евреев! Я про библейскую избранность говорю. Вы только прочтите эти самые «Протоколы Содомских мудрецов»! Они ведь замахнулись на большее! Они считают избранными только себя!

– Аркадий Андреевич, но ведь британские ученые доказали, что эти самые «Протоколы» – не более чем фальшивка. – Мне стало интересно, как восприняли сами ученые запущенную нами фальшивку.

– Барышня! Не заставляйте меня испытывать разочарование! Вы ведь сами в глубине души считаете, что все, что сказано в «Протоколах», – истинная правда! Там все слишком логично, чтобы сомневаться в том, что это чья-то выдумка. И разве вы с Нахалковым и Серушко не отразили их сущность в своем «Космическом путешествии»? А британские ученые… Вам не кажется, что они напоминают тех самых паргов? Уверили сами себя в собственном величии и всячески навязывают мнение в собственной исключительности и непогрешимости.

Да, заварила Маша кашу! Сама до конца не поняла, во что вляпалась. И что же это выходит? Неужели все мои фантазии в этом мире обязательно сбываются? Да быть такого не может! Те же британские ученые, такие, какие они есть, были и до моего вселения в этот мир. Я просто нечаянно назвала кошку именно кошкой. Вот только на этот раз британские ученые правы: челябинский метеорит никакого отношения к паргам не имеет. Мне просто выгодно, чтобы люди верили в обратное. А раз так, то стоит связаться с этими самыми адептами Новой хронологии. Пусть они разберутся с островными снобами. Сказано – сделано!

Спустя неделю в научных кругах разразился скандал. Выводы британских ученых первыми оспорили их итальянские коллеги. Начали они с того, что объявили применяемые методы определения возраста ненаучными.

Итальянский физик Антонио Тимотео Томмазо, известный скандальными гипотезами, в своей «Критике старой хронологии» обозвал британских и колумбийских ученых шарлатанами. Это британцы еще могли стерпеть. Они и сами умели выражаться, но когда к итальянцам присоединились французы из «Эколе Нормаль», они не выдержали и начали отвечать. В пылу спора никто не заметил как полемика перестала ограничиваться страницами популярных изданий и перенеслась на страницы серьезных научных журналов. Спустя короткое время к французам и итальянцам присоединились немцы. И каждый спорящий выдвигал свои гипотезы. Это еще больше запутало спор, и понять кто прав, а кто виноват, стало невозможным. И тут как гром среди ясного неба пришли сообщения из Австралии о том, что над Мельбурном пролетели какие-то летательные аппараты веретенообразной формы, а в городе целых два часа не работала радиосвязь. Что там произошло на самом деле, никто толком не понял. Тем не менее выводы были сделаны. Не стоит забывать, что «Космическое путешествие» в Мельбурне смотрели многие. Да и про «Протоколы» люди были наслышаны. Теперь все это удобнейшим образом сложилось в их мозгах.

Версия о том, что на Землю прибыл посыльный корабль паргов для дальнейшей координации действий с местными прихвостнями, обывателям дикой не показалась. Уверовали в это многие. А уверовав, не стали сидеть сложа руки. Именно с этого момента и началось образование в англосаксонских землях движения за выживание и создание военизированных организаций. Правда, в отличие от моего мира, это было безоружное движение и безоружная милиция. Что делать, вопли пацифистов достигли своей цели. Права на самостоятельную защиту своей жизни были лишены даже жители Северо-Американских территорий.

Следить за возникшим скандалом мне было некогда, ибо закончилась подготовка к съемке нового эпизода «Отроков», и я переключила все свое внимание на нее. Этот эпизод был очень важен, так как мы собирались включить его в новый рекламный ролик. Сцена вывода исследовательской станции в открытое пространство должна была получиться впечатляющей. В ходе проработки создаваемого инженерной группой Иванова проекта был принят первый вариант восстановления работоспособности корабля.

– Экипажу внимание! Объявляю десятиминутную готовность! Всем службам и постам! Доклад о готовности!

– Группа управления готова!

– Первая монтажная группа готова!

– Энергосиловое обеспечение в норме!

– Вторая монтажная группа готова!

– Медицинский пост готов!

– Хозяйственная служба готова, кошки в перегрузочных костюмах и под наркозом!

Получив доклады с мест, командир объявил обратный отсчет. Именно командир, а не капитан. Когда распределялись обязанности, Общий Круг решил, что называть капитаном корабля неподготовленного к этой роли человека будет непростительным самозванством. А раз так, то пусть всем руководит назначенный Кругом командир. Командира Круг имеет право назначить. Как и снять. Все согласно старинному обычаю, идущему с тех самых времен, когда был собран первый в их истории Круг.

В процессе обратного отсчета командир получал доклады уже не от экипажа, а от Афины. Итак, откачка воздуха из транспортного отсека закончена. Это вовсе не значило, что воздуха в нем совершенно не осталось. Скорее всего, следовало говорить, что достигнуто максимально возможное разряжение. Затем в боковой части отсека начал открываться выходной портал. А Афина своим неживым, но все-таки приятным голосом докладывала о том, что разъединение с внешними подводящими коммуникациями завершено и станция работает от собственных источников питания. Потом состоялся впечатляющий показ отхода поясов крепления станции в транспортное положение. Все! Теперь станцию удерживало только крепление выводящего устройства…

Нам удалось показать, как станцию слегка водит из стороны в сторону. И конечно же периодически показывалось оставшееся время до начала ее вывода в космос. И когда обратный отсчет закончился, командир нажатием на кнопку дал Афине команду начать вывод. И опять знаменитое «Поехали!», после которого за кадром зазвучала музыка. Как вы думаете, что я рекомендовала? Ту самую музыку, которая исполнялась в фильме «1492: Завоевание рая».

Пошел вывод громадины по направляющим! Причем этот момент снят так, что возникло впечатление несовпадения размеров проема с габаритами станции. Казалось, что не пролезет она. А затем в момент, когда к оркестру подключается хор, это впечатление вдруг исчезло и зритель понял, что пройдет! Вот только водит станцию из стороны в сторону и есть риск, что она зацепится боком за край портала. Но камера начинает показывать выход станции с внутренней стороны отсека, и всем сразу становится ясно, что не зацепится. На выводном устройстве работают поглотители вибрации, и станция плавно входит в установленные пазы. Афина тут же сообщает, что вибрация погашена, и к выводу в открытый космос препятствий нет. И вот он, выход из «темницы» на волю!

В момент расстыковки с выводным устройством и запуска маневровых двигателей мелодия меняется. Суровый и торжественный мотив, не меняя своей торжественности, сменяется ликующим. Все-таки молодцы и прусский оркестр, и наш хор любителей церковного пения. К ним у меня сейчас особое отношение. Взять того же Штакельберга. Гигант! Суметь по моим невнятным напевам и наигрышам воссоздать музыку моего мира, уже дорогого стоит. Но ведь он никогда не останавливается на достигнутом. Все, что он делает, он стремится довести до идеала. И речь не об академическом совершенстве. Это и так у него получается. Он чувствует душу музыки и умеет с помощью оркестра эту душу показать. У него оркестр любую мелодию в состоянии сделать понятной даже для тех, кому медведь тщательно уши топтал. И здесь ничуть от него не отстает Иван Васильевич Грозный. Вы не ослышались. Именно так звали руководителя церковного хора, который исполнял все те песни, что вошли в наш фильм. Иван Васильевич – человек особый и со своими тараканами в голове. Он любил музыку, но не очень любил, когда ее исполняли на музыкальных инструментах.

– Господь Бог в милости великой Своей дал человеку все необходимое для того, чтобы он украсил свой мир. И как атлет не нуждается в костылях, так и музыка не нуждается в инструментах. Любую мелодию хор исполнит не хуже, чем оркестр.

– Но, repp Грозный, – начал спорить с ним Штакельберг, когда в первый раз услышал подобную ересь, – не стоит меня уверять, что вы сможете заменить собой оркестр. Те же ударные инструменты…

– Это лишь потому, что мы слепы и не всегда видим то, чем Господь нас одарил. Но стоит нам однажды прозреть, и мы достигнем того, что ранее достичь считалось невозможным.

Пруссак лишь недоверчиво покачал головой на такие слова. Спорить и доказывать что-то свое никто из них не стал. Любимое занятие, которому каждый посвятил свою жизнь, целиком и полностью поглощало их время. А совместная работа породила у обоих уважение к мастерству оппонента. И именно сейчас хор с оркестром изо всех сил стремились приблизить душу зрителя к высоким идеалам.

Глава 12
Движемся дальше

– Маша! К вам посетители, – сообщила мне вошедшая в мой школьный кабинет Глория Шавкатовна, завуч школы-интерната моего имени. – Приглашайте их. А почему именно вы сообщаете об этом? И кстати, что за посетители?

– Степан Сергеевич уже ушел домой, его секретарь тоже. Я осталась за всех… Маша, там очень странные посетители… Их вид весьма подозрительный… Я попросила на всякий случай наших мальчиков быть поблизости. Если что, я вызову полицию…

– Они представились?

– Да. Одного зовут доктор Кац и с ним какой-то слесарь… Очень неприятный с виду мужчина. Может быть, полицию вызовем?

– Не нужно никакой полиции, и мальчишек можно отпустить, мне ничего не грозит.

С большим сожалением я прервала просмотр снятого ролика и приготовилась встречать гостей издалека. Те не замедлили ворваться ко мне в кабинет. Именно ворваться, а не войти. Первым влетел Марк Самуилович. Сразу было видно, что у него настолько срочное дело, что ждать он никак не мог. Вторым все-таки вошел, а не ворвался памятный по Челябинску громила с лицом серийного убийцы, катя за собой тяжело груженную сумку на колесиках.

– Здравствуйте, барышня! – прямо с порога завопил Кац. – Я должен вам представить вот этого человека! Это настоящий Левша! Это даже много лучше, чем Левша!

– Здравствуйте, Марк Самуилович. Чай? Кофе? Потанцуем? – приветливо спросила его я, включая чайник и доставая из холодильника испеченный мною пирог.

Кац мгновенно заткнулся и с недоумением посмотрел на меня. Ну а я, нисколько не смущаясь, начала расставлять на столике чашки с блюдцами и все, что положено к чаю.

– Что же вы замолчали? Представьте своего друга!

– Это Женя Островлянчик. Токарь-универсал… Он работает у нас, в Императорской гавани, на судоремонтном заводе… – Явно сбитый с мысли Кац растерянно смотрел на то, как я хлопочу.

– Присаживайтесь и угощайтесь, пожалуйста. Не стесняйтесь. Так что же натворил ваш друг?

А натворил Островлянчик то, что и заказал ему доктор Кац. Мои слова о космической медицине задели доктора за живое. Любовь к своей профессии и открывшиеся новые возможности для творчества выбили у него из головы мысли о погромах. Какие могут быть погромы, если на носу война, на которой от него будет мало толку? Приехав домой, доктор выхлопотал отпуск для себя и Островлянчика, и процесс пошел. В течение месяца Кац совместно со своим добровольным помощником создал то, что считал необходимым. Компактное устройство для остановки кровотечения, разного рода фиксирующие устройства для оказания первой помощи при переломах, иммобилизации и транспортировки раненых. Несколько моделей разнообразных инжекторов. Все это сейчас доставал из сумки и раскладывал передо мной чудо-токарь. Насколько я поняла из торопливых и сбивчивых объяснений доктора, основная идея принадлежала ему, а уж доведение конструкции до ума и ее изготовление – заслуга мастера. Правда, тот все валил на светлую голову Каца, но, в общем-то, мне было ясно, что оба хороши. А еще я уяснила из их объяснений, что все созданные устройства сделаны не из самых подходящих материалов, а потому испытывать их в деле Кац не решился.

– Я поняла вас, господа. И очень вам благодарна за то, что вы близко к сердцу восприняли наши нужды. К сожалению, я в этом мало что понимаю, и тут ваш труд должны оценить специалисты, но благодарности ваш благородный порыв достоин в любом случае. Увы, я сейчас могу выразить свою благодарность только в денежном виде…

– Барышня! Я отказываюсь вести об этом речь! Какие деньги? Мы старались…

– Ради блага всего человечества. Я правильно вас поняла? – Дождавшись утвердительного кивка, я продолжила: – Тем не менее деньги вам совсем не помешают. И не смотрите на меня с такой укоризной, пожалуйста! Я девушка не очень разборчивая, в том смысле, что мало разбираюсь в этих железяках, деликатность мне не свойственна, поэтому прямо при вас я переведу на ваши счета сумму, приличествующую такому случаю. Пожалуйста, ваши счета, господа!

На следующий день я прогуляла занятия в школе. Была на то причина, которую учителям не обязательно считать уважительной. Нужно было срочно показать моих гостей соответствующим специалистам. Думаете, что это так просто было? Мы ведь медициной раньше совсем не интересовались и потому даже не имели представления о том, к кому следует обращаться.

За решение этой проблемы взялся Гаврила. А мне осталось только подумать о том, как дальше поступать с подобного рода энтузиастами. Навряд ли эти будут последними. Нужен фильтр, с помощью которого мы сможем отсеять настоящие таланты от шарлатанов.

Держать таких людей у себя дальше я не собиралась. Я не настолько богата, чтобы за свой счет содержать целые НИИ. Пусть гиперборейцы берут их под свое крылышко. Но отбор все-таки нужно проводить самим. И кто этим займется? Создание особого приората так и напрашивается. Так ничего и не придумав толком, я отправилась домой. А утром, в школе, меня вызвали к директору на ковер. Что делать? Сама такие правила установила. Пришлось идти. Разнос за прогул мне устроили самый настоящий, без всяких поблажек. И наказание соответствующее – после занятий мыть полы во всей школе. И чтобы никаких компьютеров! Вот так! Ладно, правила есть правила. Хозяйка я, в конце концов, или нет? А раз хозяйка, то кому, как не мне, заботиться о чистоте полов? А заодно посмотрю, насколько их добросовестно мыли до меня.

Как оказалось, мыли их до меня не очень старательно. Сама взлетка была, конечно, чистой, зато по углам… Ну и что мне с этим делать? Нет, я, разумеется, все вымыла, но перед этим ткнула носом нашего завхоза. Отвечал за это он. А раз отвечаешь, то проверяй, как исполняется работа. Боишься делать замечания и заставлять перемывать?

Значит, сам мой. Но чтобы порядок был! Именно в таком духе я ему и высказала. Попытка пригнать мне на помощь кого-либо была мной пресечена. А как еще иначе? Я директора держу не для того, чтобы все подряд плевали на его указания. Тем более что школа наша не для простых ребят. Мы их, правда, отбирали для совсем другого, но жизнь повернулась так, что пришлось думать об их будущем. Глупо просто так расставаться с теми, кто прошел отбор по морально-волевым качествам. Все они прекрасно умеют подчиняться и повелевать сами собой. Что остается? Остается научить их повелевать другими. Один из элементов подготовки будущих повелителей – хорошее гуманитарное образование.

Раньше я этого не понимала, хотя находились люди, которые мне все подробно объясняли. Почему не понимала? А потому, что в Советском Союзе с естественнонаучным образованием дела обстояли лучше, чем с гуманитарным. На фоне хорошо образованных физиков наши лирики выглядели смешно и жалко. Темнота и невежество гуманитариев были такими, что смеяться над этим уже давно стало грешно. Более того, они сами признавали свою неспособность к освоению физики или математики. В спорах с технарями они частенько говорили, что «в науках не сильны». Но зато смело судили про все на свете!

Зато сейчас мне вспомнилось все, что я слышала от знающих людей. Например, что гуманитарное образование и является высшим. Все прочие науки – всего лишь фундамент, на котором строится образованность человека. Взять тех средневековых мракобесов, которые учили студентов в университетах. Все европейские университеты находились под присмотром Церкви. Казалось бы, вот они, условия, для торжества мракобесия над наукой. Ничего подобного. Готовя кадры в первую очередь для себя, Церковь придерживалась строгого подхода. Сперва, милок, изучи науки низшего порядка: математику, физику, химию, географию, биологию, астрономию… и только потом приступай к философии с богословием! И ведь не просто зубри, а еще и думать учись! Знаменитый вопрос: «Сколько ангелов уместится на кончике иглы?» – это всего-навсего задачка из стереометрии. Почему она задана в такой заковыристой форме? А потому, что природа редко задает вопросы исследователю в явной форме. Чаще наоборот. Вот и учились мученики науки тому, как вопрос, заданный в неявной форме, переводить в явную. Зато всякого рода вольтерианцы, не знающие эвклидовой геометрии, высмеивали то, в чем ничего не понимали.

Полы вымыты, уроки сделаны. Что еще? Компьютер? Так мораторий еще не кончился! Ладно, поехала я домой. Ведь мораторий не распространялся на домашний компьютер! Как раз дома и посмотрю продолжение снятого и смонтированного. Размечталась! Дома меня встретила с упреками Василиса Егоровна: пыль не протерта, полы не помыты, цветы никто не хочет поливать… Ну не ругаться же мне с ней. Пришлось заняться тем, чем занимаются все примерные дочери. Только с этим разобралась, как папаша пристал: за что-то штаниной зацепился, и брюки по шву разошлись. К матери обращаться не хочет.

– Маша! У тебя ведь лучше получится! Ну что тебе стоит?

Справилась и с этим. И тут выяснилось, что назавтра никто ничего не готовил. Мать, как и я, только что пришла и, естественно, устала. И вообще она сегодня не в духе, а дочь уже здоровая кобыла и не переломится, если у плиты постоит. Спорить не стала, пошла на кухню. И в самом деле, маманя которую неделю свою вахту там несет. Когда закончила, время уже было позднее. Спать лечь или у компа посидеть? А посижу еще! Интересно ведь, как у нас все получилось.

Выведенная в открытый космос станция какое-то время пребывала в свободном полете. Затем включились маневровые двигатели, и начался процесс стабилизации ее полета.

– Стабилизация станции произведена! – последовал доклад Тетушки Афины. – Приступаю к расчету маневра для стыковки с кораблем.

Вскоре от нее же поступил доклад о том, что расчет маневра произведен. Получив от командира разрешение на маневрирование, экипаж занялся им. Прежде всего, пока летящая за счет инерции станция обгоняла «Астру», вторая монтажная группа, руководствуясь переданными на временный пост управления данными, начала по подсказкам Афины стабилизировать полет «Астры» в ручном режиме, а заодно с помощью маневровых двигателей слегка притормаживать ее. Получалось это не очень хорошо, и в расчетное время не уложились. Все-таки отсутствие опыта сказывалось. Но наконец, после долгих мучений, полет удалось стабилизировать.

– Приступить к стыковке отсеков корабля!

А это было ничуть не легче стабилизации в ручном режиме. Самое поганое заключалось в том, что ошибка могла очень дорого стоить экипажу. Добиться сопряженности стыкуемых частей корабля было очень важно. Если не уложиться в предельно допустимую погрешность, то в процессе стыковки любой перекос или смещение приведет к тому, что станция просто разворотит конструкции и вместо стыковки произойдет столкновение. Гарантии, что все пройдет гладко, никто дать не мог. А попытка всего одна! Это понимали все. А потому были очень внимательны и старались действовать так, как действовали на предварительных тренировках в виртуальном режиме.