Текст книги "Слово из трех букв"

Глава 23
К бою готовы!

И вот настал день, к которому мы готовились целых два года. Сцена финального боя занимала совсем немного времени, но сколько ради нее было положено трудов! И отснять ее в стиле, что наши круты, а враги идиоты, значило испортить весь фильм. Нахалков это прекрасно понимал, а потому требовал от привлеченных к съемкам консультантов критики всего и вся.

– «Пришел, увидел, нарубил!» – такого не будет. Нужно показать настоящую борьбу. Зритель должен не сомневаться, что наша банда молокососов является победителями по праву. Никаких счастливых случайностей!

– Но тогда, Никита Сергеевич, мы должны добиться, чтобы сомнения в счастливом исходе схватки возникали у зрителя постоянно, – высказалась Татьяна Сергеевна, – а такое, по моему мнению, можно показать просто: как только дело доходит до боя, у наших героев все идет не так, как задумано. То нужная лампочка не горит, то какую-нибудь шестеренку заело, то труба лопнула…

Предложение Алексеевой изрядно насмешило всех. Правда, обижать ее насмешками никто не стал, но вежливые намеки последовали. Мол, куда это годится – превращать наших героев в тупых клоунов? Если так сделать, то у зрителя возникнет вопрос: как вообще такие могли победить? Тем не менее предложение Алексеевой все-таки содержало в себе одно рациональное зерно: в реальной жизни не все идет гладко. Ошибки возможны? Конечно! Более того, необученные дилетанты просто обязаны их совершать.

– Множество ошибок и в самый ответственный момент? – возражали скептики. – Тогда у нас герои действительно безнадежные идиоты, и победу в бою одержит режиссер, а не они.

– Давайте тогда отделим мух от котлет. Есть ошибки, которые можно выявить до боя и заранее их устранить. А есть такие, которые можно выявить только во время боя! – Нахалков, входящий во вкус дела, решил не разводить споров ни о чем и перейти к конкретике.

Первые предложения пошли от инженеров. По их мнению, после внесенных в конструкцию корабля изменений много чего не должно срабатывать штатно. Именно так чаще всего и бывает. Режиссер прав: работу одних технических систем можно проверить до боя. И наверняка это будет сделано. Но, учитывая, что ребятам нельзя до начала атаки показывать, что на «Астре» еще остался кто-то живой, часть испытаний проведена не будет. Придя к такому выводу, инженеры взялись за чертежи и начали выискивать в созданном ими проекте слабые места. Результат их поисков нас потряс: они нашли более трех сотен слабых мест и уверяли, что на деле их будет гораздо больше.

– А с чего такая уверенность?

– Видите ли, Мария Ивановна, – начал объяснения муж Бонифации, – то, что изготовлено на заводах Земли и смонтировано на ее верфях, давно прошло многократную проверку на надежность работы и к тому же имеет тройное дублирование. Но вот то, что ребята делали сами, – это и есть слабое место.

– Например?

А дальше последовал такой доклад. Основной удар по паргам будет нанесен имеющимися на корабле штатными средствами. Они, конечно, для боя не предназначены, но применяться могут. Тут все в порядке. Но для добивания противника пришлось создавать в полевых условиях новые технические системы. Они смонтированы, но из соображений скрытности должным образом не испытаны. Как они поведут себя в бою, никто предсказать заранее не может. Кроме того, ограниченность ресурсов не позволила дублировать работу этих систем. И есть еще проблема. Если сконструировать боевые системы, используя интеллектуальные возможности Афины и Ареса, ребятам по силам, то с технологией дела обстоят печально. Проще говоря, все будет сделано топорно. Нет у парней должного опыта и мастерства. И роботы тут не всегда помогут.

К инженерам присоединились стратеги. Они обратили внимание на то, что даже на совершенно исправном корабле не выйдет провести бой согласно плану.

– Экипаж не имел возможности даже испытать новые системы. О том, как с ними нужно работать, имеет самое приблизительное представление. То есть не может ожидать безупречной работы от всех устройств. Кроме того, взаимодействие служб не было возможности отработать. В реальном бою это породит бардак.

– Все так плохо?

– Все гораздо хуже. По сценарию, каждый унаследовал должность своих родителей. А на деле ничего подобного не было. Парни занялись переделкой «Астры», а девчонки несли службу. На большее им не хватило времени. Таким образом, составленная капитаном судовая роль не более чем фикция. Экипаж к бою не готов, потому что нет обученных специалистов.

– Спасибо за разъяснения, я лично прекрасно понял суть проблем. – Никита Сергеевич со всей серьезностью отнесся к доводам как инженеров, так и стратегов. – Но если это понял я, то юные астронавты догадаются о проблемах намного быстрей. Ваши предложения по исправлению ситуации?

Предложения возникли практически сразу.

– Нет смысла переучивать людей в самый последний момент. Если девчонки все это время несли вахту, то и управлять кораблем в бою им и только им. Просто потому, что они уже изучили работу систем управления.

– А кто будет вести огонь по противнику?

– Тоже они, потому что вооружение корабля завязано на системы управления, с которыми работали, в основном, девчонки.

– Что делают парни?

– Раз ожидается сбой в работе систем корабля и преждевременный выход их из строя, то разумнее составить из парней группу борьбы за живучесть корабля. Все-таки за время дрейфа они по большей части работали на монтаже и отладке, а значит, лучше девочек знают корабельные потроха.

После этого совещания началась каторга. Макетные залы, расположенные в съемочных павильонах, превратились в самые настоящие тренажеры. По указанию инженерной группы, которая занялась прогнозом возможных неприятностей, техническая служба киностудии начала оживлять макеты корабельных механизмов. Благодаря этому, имитация аварий и неисправностей перестала выглядеть бутафорской. Теперь и возгорания, и короткие замыкания, и разрывы в продуктопроводах были настоящими. Как и обучение действиям в нештатной ситуации. Из актеров выжимали все, что только можно выжать. Несмотря на известную условность происходящего, усталость и пролитый пот были настоящими. А еще настоящими были страх и отчаяние на лицах актеров в самые напряженные моменты. Инженерная служба, войдя в азарт, придумывала все новые и новые каверзы. Совместно с техниками они в короткие сроки создали стенд, на котором в разных вариантах имитировалась разгерметизация отсека. Пожалуй, это было самое страшное испытание для всех. Через этот стенд прогнали всех, кто был задействован в съемках. Даже Кнопочка не избежала этой участи. А уж что чувствовали находящиеся рядом с ней кошки! Все это обязательно снималось на камеру, и из отдельных, самых удачных кадров монтировался один из наиболее зрелищных фрагментов фильма.

– А ведь неплохо получается! – подвел итоги Нахалков. – Сразу видно, что никакой игры в одни ворота нет.

– Вы это и инспекторшам из Департамента социальной службы скажете? – ехидно поинтересовалась бывшая Серушко, а с недавней поры Иванова.

– Надеюсь, господа, что среди нас нет излишне откровенных людей! – ответствовал Никита Сергеевич.

– А кстати, почему эсэсовки нас перестали тревожить? Разве их больше не волнуют права детей? Что-то на них не похоже. Боюсь, что они задумали какую-то пакость в отношении нас, – обеспокоилась Алексеева.

– Можете не переживать, Татьяна Сергеевна. Им недавно уже приходилось облаивать Никиту Сергеевича, – ехидным тоном проинформировала я нашу штатную музу о ночном сеансе воспитания некоторых оппонентов, – и поэтому им больше не хочется совать свой поганый нос в наши дела.

– Я что-то пропустил?

– Скорее всего, вы, Никита Сергеевич, в этот момент просто хорошо спали.

– Ну что там, Нина, у наших злыдней?

– Полное спокойствие, командир. Они, конечно, видят нас, но никак не реагируют.

– Расчеты траекторий?

– Полный порядок! При сохранении имеющейся скорости нас, конечно, немного притянет к станции, но проскочить мимо мы успеваем на дистанции, исключающей возможность падения на нее.

– Нас еще притягивает к ним?

– Так точно! Как я докладывала, это притяжение потихоньку увеличивает скорость нашего дрейфа. Через двадцать три часа сорок семь минут скорость дрейфа будет максимальной, потом начнет уменьшаться. Самое время стартовать и начинать бой. Если, конечно, не откажемся от него.

– Не откажемся. Пусть девчонки готовятся. Пацаны уже все закончили. Сейчас отдыхаем, а завтра в бой.

Но вот все кадры отсняты. Хорошо потрудившиеся оркестр и хор ушли отдыхать. Съемки, в основном, закончились, и шел монтаж фильма. Правда, Нахалков не спешил распускать команду. Во-первых, возможен вариант, что некоторые сцены ему не понравятся, и он их снимет в другом, более совершенном варианте. А во-вторых, режиссер начал готовиться к съемке третьей серии киноэпопеи. Называться она будет «Империя наносит ответный удар!». Забавно, что никто из нас даже не представляет, о чем будет этот фильм. Впрочем, Нахалков, утвердивший название этого проекта, считает, что с хорошим сценарием проблем не будет.

– За все время съемок мы открыли столько талантов, что найти подходящего литератора труда не составит. Тем более что совместное творчество физиков и лириков себя оправдало. Мы первые в мире, у кого технические и военные консультанты вошли в состав авторского коллектива. Польза от этого настолько очевидна, что есть смысл сделать такое постоянной практикой. Меня сейчас не это волнует…

– Успешен ли будет прокат?

– Дело даже не этом. Я считаю, что лично мне пора выходить на более высокий уровень. Как режиссер, я уже достиг своего потолка. Мне следует думать о славе основателя новой школы творчества. Вы, Маша, вместе с Алексеевой однажды подарили мне мысль про изменение роли актера в обществе. Мне она очень понравилась.

Что это за мысль, Никита Сергеевич нам не раскрывал. А мы с Алексеевой пока что не интересовались этим. Нам гораздо интересней было, что получилось в итоге наших стараний.

– Командир! До рубежа развертывания осталось идти десять минут!

– Экипаж! По местам! К бою готовиться!

Наступал момент, равно торжественный и тревожный. Парни и девчонки занимали свои места согласно уточненному боевому расписанию.

– Я БЧ-один! Рубеж развертывания достигнут! До рубежа перехода в атаку десять минут!

– Всему экипажу! Паше время! БЧ-один приступить к выполнению маневра! БЧ-два и БЧ-три аппараты на «Товсь!». БЧ-пять в готовности к запуску маршевого двигателя!

Вот в этот момент и грянул марш, которым мы решили сопроводить подготовку экипажа к бою. Вообще-то саму музыку я честно украла из компьютерной игрушки, в которую когда-то рубился сынуля. Марш из «Ред Алерта». Он, пожалуй, неплохо подходил к нашему замыслу. И Штакельберг с Иваном Васильевичем его оценили по достоинству. Как умели, так и доводили до совершенства те жалкие наигрыши и напевы, которые я предоставила в их распоряжение. А слова… В общем, когда я их слышу, то краснею от стыда за свои убогие таланты.

 
Флот наш могучий в поход выступает,
Каждый к сраженьям жестоким готов,
Весь Млечный Путь наш народ покоряет
От Солнца родного до края миров.
 

Все-таки музыка и хоровое пение – великая вещь! Все грехи моего жалкого творчества скрывают, и потому я больше не вслушивалась в слова песни, а смотрела на то, что происходит на экране. А там показывали синхронное и согласованное выдвижение ракет по линиям транспортеров на пусковые установки. Что за установки? Обычные запасные секции ловушек для удержания антивещества. Сейчас они играют такую же роль, что и памятные мне шахты для баллистических ракет. В качестве ракет мы решили использовать часть десантных ботов, у которых грузовой и пассажирский отсеки несли весьма специфическое изделие – ловушку для хранения антивещества. Теоретически это должно сработать как надо. А как оно на практике? Инженеры верят, что я про это знаю наверняка. Так! А вот это молодцы! Не забыли мою просьбу. Носовую часть каждой ракеты украшает надпись, выполненная огромными буквами: «После нас – тишина!» Ох и спорили же со мной! Понять не могли, зачем такая надпись и почему именно она? Ну не стану же я им говорить, что это я в память о папе. Нет в этом мире никаких РВСН. И надеюсь, что никогда не появятся. А надпись – пусть будет!

 
Все народы достойны того,
Чтобы удачу свою обрести.
К счастью много приводит дорог,
Нам к победам известны пути.
 

А вот и электромагнитные орудия. Вообще-то, они были и раньше. Использовались для исследовательских целей. Переделывать их особо не требовалось. Просто теперь они предназначались для стрельбы по цели. Либо переделанными в малые боевые ракеты исследовательскими зондами, либо сегментными снарядами, которые, разделившись в полете, создадут завесу из поражающих элементов. Но главная ставка у нас не на них.

 
Сильный и смелый, жестокий народ
Неодолимых не знает преград.
Все, что мешает, с пути он сметет,
Не отступая ни шагу назад…
 

Как раз сейчас и готовится для паргов самый главный сюрприз – разворот корабля таким образом, чтобы маршевый двигатель был направлен на их станцию. Чем вам не энергетическое оружие? Главное, чтобы враги не приняли вращение корпуса дрейфующей «Астры» за боевой разворот.

Как раз этот момент и вызвал споры между инженерами и стратегами. Последние были категорически против того, чтобы прицеливание осуществлялось с использованием маневровых двигателей.

– В основе замысла боя лежит эффект внезапности. Стоит движкам начать работу, как парги все поймут раньше необходимого нам времени. А это чревато. «Астра» сейчас представляет собой прекрасную мишень.

– И что вы предлагаете?

– Это ваше дело – придумывать, но любые устройства, расположенные на внешней стороне, следует исключить.

В итоге, ругая и матеря стратегов, инженеры спроектировали внутреннее инерциальное устройство. Как они о нем отозвались, изделие уникальное, на один раз нужное и непонятно, насколько надежное.

Ну раз сомневаетесь в надежности, то пусть именно оно и захандрит!

– Серега! Восемнадцатая секция на «баранке»! Гидравлика травит!

– Петруха! «Баранка», секция четырнадцать-А, замыкание в сети!

– Секция двадцать три! Хандрит автоматика!

Побегайте, ребята! И ребята бегают вокруг этой злополучной «баранки». Так, а Ниночка уже докладывает данные коррекции. Черт возьми! Опять отказ! Впрочем, беготня не только на «Астре». Парги наконец-то заподозрили неладное.

– Господин! – потревожил посланника один из служителей. – На останках корабля дикарей обнаружено подозрительное движение.

– Это представляет для нас какие-то неудобства?

– Пока неясно. Поэтому я бы выслал на эти останки абордажную партию…

– Это лишнее. Там нет ничего такого, что могло бы представлять для нас интерес. Просто уничтожьте этот мусор.

А вот и средство, способное уничтожить близко летящий мусор. В принципе, фотонное орудие похоже на маршевый двигатель «Астры». Принципиальных различий нет, если не считать того, что оно может с помощью силовых полей менять линию прицела.

– Есть совмещение!

– БЧ-пять! Готовность к старту?

– Готовы!

– Внимание всем! Приступаем к динамическим маневрам! Поехали!

Запуск фотонного двигателя был показан прекрасно. Внезапное появление поля отражателя, вспышка аннигиляции, и поток света, устремившегося к станции паргов. Ну и побочное явление, вызванное запуском двигателя. Все-таки резкая смена вектора движения просто обязана вызвать перегрузки. Поэтому на корабле никто не бегает, все находятся в противоперегрузочных креслах-ложементах.

На базе паргов тем временем начался кошмар. «Астра» стартовала внезапно, находясь на сравнительно близком расстоянии от базы. Поток фотонов достиг поверхности массивного тела практически мгновенно. Автоматика никак не успевала сработать и выставить защитное поле, которое представляло собой обычный фотонный отражатель, подобный тому, что был у «Астры».

Разного рода периферийные технические устройства, находящиеся слишком близко к поверхности, вышли из строя, и обращенное к «Астре» полушарие стало слепым, глухим и парализованным. Но не только технические устройства пострадали. Часть паргов, киборгов и металл-оргов, получивших запредельно большую дозу радиации, умерли почти мгновенно, даже ничего не почувствовав. Да и те, кому повезло поймать меньшую дозу, мучились недолго.

Нахалков, конечно, ради зрелищности не удержался и показал и красочные короткие замыкания, и дымящиеся тела, и корчи раненых. В реальности это будет выглядеть совсем не так, как показано, но эту вольность мы ему простили.

– Господин! Ваши приказания!

– Поднять перехватчики! Ускорить вращение станции! Установить защитное поле!

Приказы посланника выполнялись быстро и четко. С установкой защитного поля проблем не возникло. С перехватчиками тоже заминки не было. Они, как правило, несли дежурство, находясь на разгонных орбитах, и обладали достаточной скоростью для ведения боя. Правда, части из них не повезло: они оказались на пути мощного излучения. Но те, что были в стороне от потока или находились в тени станции, оставались боеспособными.

Однако ускорение вращения станции не позволяло немедленно задействовать фотонные орудия, расположенные на теневой стороне. Простейшие расчеты показывали, что раньше чем через четыре часа их не получится использовать для боя.

Когда наши стратеги разрабатывали план киношного боя, они делали ставку именно на внезапность фотонного удара, выводившего из строя половину станции паргов. В принципе, после этого можно было пускаться в бегство. Такой вариант нами тоже рассматривался. Потому что находящиеся на разгонных орбитах корабли паргов с самого начала имели тьму преимуществ в возможном бою. Отвергли этот вариант только потому, что, согласно расчетам, парги все равно успевали догнать «Астру» и навязать ей бой.

После нанесения первого удара должен был последовать ракетный удар, целью которого было добить станцию врага.

– Внимание БЧ-три! Запуск ракет по варианту «Веди»!

– Есть вариант «Веди»! Начинаем вывод пусковых шахт на внешнюю сторону!

Пусковые шахты располагались в бывшем транспортном отсеке равномерно по окружности в радиальном направлении. Если бой с противником предстояло вести на параллельных курсах, то вращая корабль вокруг продольной оси, БЧ-3 осуществляла последовательные пуски. Это был вариант «Азъ». Если противник был с нескольких сторон, то пуск ракет производится как последовательно, так и залпом по всем направлениям, а дальше каждая ракета наводилась на конкретную цель. Это был вариант «Буки». Для нашего случая, когда удар наносился по массивной малоподвижной цели, стратеги сочли важным произвести залповый пуск таким образом, чтобы ракеты не тратили лишнего времени на маневрирование и достигли цели одновременно. Для этого пусковые установки выводились за пределы корабля и осуществлялся захват цели до момента пуска. Это и был вариант «Веди». Согласно ему, после получения команды наружу начали выдвигаться цилиндры пусковых шахт. Зрелище получилось, что ни говори, завораживающим. Цилиндры выдвигались синхронно. Вслед за их выдвижением произошел отрыв от поверхности корабля, и включились маневровые двигатели, выводящие пусковые шахты на рубеж пуска ракет.

– Рубеж пуска достигнут! Захват цели произведен! Энергия на стартовое устройство подана.

– Пуск разрешаю!

– Пуск!

Ракеты, которым электромагнитное поле придало расчетное ускорение, стартовали синхронно. Так же синхронно включились маршевые двигатели. И тут на поле боя появились новые игроки – перехватчики. Вовремя разглядев новую опасность для станции и правильно оценив обстановку, перехватчики разделились. Одна их часть продолжала сближаться с «Астрой», а другая бросилась на перехват атакующих ракет.

Да, недаром я просвещала непривычные к реалиям нашей жизни местные умы. Мои рассказы о «боевом рое», разделяющихся боеголовках, о маневрах уклонения и средствах противодействия даром не прошли. Шокированные таким подходом к делу, местные военные захотели непременно посмотреть, как это будет работать хотя бы в виртуале. Естественно, наша инженерная группа сходила с ума от таких небывалых фантазий. А уж что испытала Марго! Стратеги и инженеры накинулись на нее всей толпой, требуя бросить все и создать алгоритм, который обеспечит автономное управление «боевым роем» хотя бы в виртуальном мире. Постоянно жалуясь мне на то, что она ежедневно подвергается групповому изнасилованию, Марго все-таки сумела добиться от своих подопечных хоть какого-то результата. Именно за это она и была произведена в кава-лерственные дамы с вручением соответствующего шифра. Правда, алгоритм этот был не очень совершенным, но толпа маньяков на время от нее отстала. Мало кто знал, что во время съемки смоделированный в виртуале прорыв наших ракет происходил с использованием этого алгоритма и что мы включили в кадры фильма эпизоды деловой игры. Саму разработку обители святой Марго уже засекретили, и в открытом доступе ее было не найти. Более того, чтобы сбить с толку возможных врагов, была осуществлена нехитрая операция прикрытия. Состояла она в том, что в фильме ракеты действовали не автономно, а ими управляли операторы, со страшной скоростью вращая джостиками.

А тем временем экипаж начал разворот корабля на 180 градусов, чтобы поддержать атаку ракет огнем электромагнитных орудий. По уму, их стоило делать тоже подвижными, но мы исходили из того, что для боевых целей они изначально не предназначались, поэтому их жестко вмонтировали в тело исследовательской станции.

Разворот – дело небыстрое. И прежде, чем он был завершен, до «Астры» добрались первые перехватчики паргов. Но еще раньше началась атака перехватчиков на выпущенные землянами ракеты. Вот тут я и увидела во всей красе то, о чем когда-то рассказывал папа. Одно дело слышать, а другое – представить это наглядно. Никакими словами не передать впечатление, которое получишь, видя собственными глазами все детали прорыва «боевого роя» к намеченной цели. Это было похоже на слаженную работу русской рабочей артели во время аврала, когда результат зависел от усилий всех и каждого. Когда без криков и споров лидерство переходит от одного к другому, а во внешнем управлении нужды нет. Потому что рой самодостаточен, как самодостаточна хорошая артель. Правда, все это было понятно только нам. Но для зрителя картина происходящего была явно непонятной, если, конечно, ее не пояснить. Как это сделать? Тут нам на выручку пришло принятое решение о методе обеспечения секретности. Благодаря этому, экипаж начал совершать действия, не нужные в реальном бою, но зато доходчиво объясняющие происходящее. Реплики девчонок, изображавших операторов на боевых постах, как раз и были такими пояснениями.

– Замечены перехватчики противника, следующие курсом…

– Атака четверки на рой! Ставлю помехи и создаю ложные цели!

– Замечена работа по отстройке от помех! Начинаю подавление связи противника!

Работа БЧ-4 дала свой эффект, но и противник не бездействовал. Поразив то, что он считал реальными целями, и убедившись, что рой не пострадал, враг применил иную схему атаки.

– Перехватчики на дистанции мгновенного поражения цели. Выполняю маневры уклонения!

– Недостаточно! Отстреливай завесу!

– Есть! Готово!

Зритель видел, как, подчиняясь якобы внешним командам, а на деле заложенному в мозг ракеты алгоритму, рой начал выполнять непредсказуемые маневры уклонения и отстреливать в направлении атакующих перехватчиков десятки тысяч мелких поражающих элементов, которые, рассеиваясь в пространстве, не засекались обычными средствами локации. Это дало нужный эффект.

– Готов! Один готов!

Ворвавшийся на полной скорости в достаточно плотный поток льда и металла перехватчик был мгновенно прошит насквозь и выбыл из боя.

Остальные сменили курс и начали заходить с другой стороны. Тем временем вторая группа перехватчиков наконец-то сблизилась с «Астрой».

Этот момент вызвал жаркие споры во время съемок. Обычное моделирование ситуации показало, что отбиться без всякого ущерба не выйдет. Более того, имея несовершенный корабль, кое-как приспособленный для ведения боя, и неопытный экипаж, шансы проиграть этот бой достаточно велики. Результаты моделирования говорили о том, что треть экипажа просто не выживет. И это в самом лучшем случае.

Смирившись с необходимостью вывести из игры часть героев, мы стали решать: кому из них должно не повезти? Сперва стратеги хотели вычеркнуть из списка живых «менее ценных» героев. Но тут взбеленилась я:

– Что за бред? Что значит «менее ценные»? А с чего вы решили, что зритель будет думать иначе? Ему иное нужно в бестолковку его вбить. Он жалеть должен погибших именно потому, что гибли самые лучшие и яркие из всех. У которых впереди было то, что прочим недоступно!

Я изошлась на крик, составляя список тех, кого настигнет злая судьба. Со мной спорили и в итоге решили, что пусть будет пятьдесят на пятьдесят. Но конфликты на этом не прекратились. Когда был отснят первый вариант боя и гибели героев, получилось все настолько пафосно и неубедительно, что ругань и ссоры возобновились с новой силой. По установившейся традиции, последнее слово принадлежало самому авторитетному из экспертов. В этот раз им оказался отец Кирилл. Посмотрев на то, что мы намудрили, он сказал так:

– Война, Никита Сергеевич, брат мой во Христе, это не театр. На сцене театра можно пафосно умирать. А в бою не до пафоса. Все работают на износ. Им ни слова сказать, ни позы принять не выйдет. Некогда. Смерть приходит в разгар работы. В момент, когда движение не закончено. От работы же отлынивают только трусы. Но и им не до пафоса. Им бы штаны свои не потерять. Вот это и показывайте.

Съемку второго варианта боя контролировала уже я на пару с отцом Кириллом. Требования – что мои, что священника – были строги. В итоге получилось такое! На меня теперь со страхом стали посматривать даже стратеги, так и не осмелившиеся спросить про источник моих представлений о войне. А что говорить о прочих? Они были в шоке. Такой войны здесь никто еще не видел.

Бой с напавшими на «Астру» перехватчиками был коротким, но динамичным и жестоким. В отличие от боевых ракет, корабль не мог произвести резких маневров уклонения. Только мощный огонь был защитой храбрецам. И «Астра» открыла огонь! Тут напряженно трудились практически все боевые части. Только абсолютной защиты не бывает. Перехватчики противника, управляемые бездушными метал-оргами, способны были на многое. И на резкие маневры уклонения. И подавлять работу систем наблюдения, разведки и связи. И конечно же наносить удары по кораблю. Разумеется, даром им это не давалось. «Астре» было чем ответить и удивить. Потери среди атакующих корабль боевых аппаратов зашкаливали. Они гибли, они получали тяжкие повреждения… Вот только во втором случае то не всегда останавливало атаку. Не боящиеся смерти существа завершали бой тараном.

Съемка драматичных эпизодов всегда была делом нелегким. В малый временной промежуток требовалось втиснуть многое. Отчаянные метания Мили Шниперсон, к которой постоянно поступает информация о нуждающихся в оказании помощи. А какой из нее врач? Только первую помощь оказать да эвакуировать в медотсек. А парни и девчонки не хотят туда уходить, потому что на оголившемся месте их заменить некому. Потому и разговор с ней был короткий и суровый:

– Помогла? Спасибо! Теперь вали отсюда и не мешай работать!

Трудно оказалось снять эпизод о том, как внезапно взбесились кошки, почувствовавшие грядущую беду. Как они вдруг всем прайдом накинулись на Кнопочку. Царапая и кусая свою подругу, они все-таки успели ее выгнать из обреченного на гибель отсека буквально в последний момент.

Серия ударов сорвала с креплений массивное оборудование, и обычно такой проворный Максим Саловатов не успел вовремя отскочить. Его просто расплющило в лепешку, а зритель видел, как мгновенно лопнула голова и брызнули в сторону мозги вперемешку с кровью.

Не повезло и Катьке – сестре командира. Начала исправлять не такую уж, сложную неисправность, возникшую на боевом посту. Чтобы ловчей двигаться – вот ведь дура – вылезла из скафандра. И тут же наружную обшивку отсека прошила серия раскаленных болванок. Автоматика заблокировала отсек и справилась с разгерметизацией. Зато с пожаром не справились ни выходящая из строя автоматика, ни бедная Катерина. И последним прощанием с этим жестоким миром стал жуткий, нечеловеческий вой заживо сгорающей девочки. А на пульте управления в медотсеке погас экран, сообщающий о состоянии здоровья ее тела. Нет теперь ни здоровья, ни самого тела!

Мы снимали сцены гибели людей именно так, как советовал отец Кирилл, – в самый разгар успешно выполняемой боевой работы. Но ведь на войне не только гибнут. На ней еще и увечья получают. Мне ли, дочери досыта навоевавшегося народа, про это не знать? Увечье – это не легкое ранение, при котором всего-то делов – продезинфицируй рану, да наложи правильно повязку. Ну разве что еще зашить рану потребуется. Увечье – это чаще всего потеря трудоспособности. И очень обидно, когда его получает человек, не успевший как следует пожить. А в нашем случае их получали дети. Поэтому сколько трупов, столько и калек. Как мы это все сумели показать, лучше не спрашивайте. Мелентина, которой по фильму пришлось и болевой шок снимать, и останавливать кровотечение, и прочие необходимые действия производить, конечно же работала не с живыми людьми, а с муляжами, но ей и этого хватило для того, чтобы никогда в жизни не мечтать о судьбе врача.

Показав сцены мужества, следовало показать и примеры иного поведения. И опять мы не стали идти проторенной дорожкой, снимать явную театральщину.

– Я видел ихрабрецов, и трусов, – объяснял отец Кирилл. – Если храбрец изо всех сил стремится выполнить задание, то трус, наоборот, ищет причину его не выполнять. И не нужно судить только по внешнему виду. Бывает так, что и на лице испуг, и руки-ноги трясутся, и штаны полны детской неожиданности, но при этом человек все равно делает то, что приказано. Это не трус. Это просто сильно напуганный человек.

– А что, бывают и такие трусы, которые в опасности ведут себя спокойно? – заинтересовался Нахалков.

– Видел и таких. Правда, спокойны они, когда опасность еще не очень большая. Потом все равно сорвутся. Но это потом, если сбежать вовремя не сумел. А не сумел, так как знал, что за это и пристрелить могут. Поэтому эти ребята стараются, пока не поздно, найти причину, по которой они именно сейчас нужны в тылу.

Услышав подобное, Нахалков решил именно в таком ключе и показать сцену бегства командующего паргов.