Текст книги "Слово из трех букв"

Глава 4
Реакция и решения

Реакция зрителей на выход первой части фильма была потрясающей! Дядя Валера дважды в день докладывал о поступлениях на мой счет. Впечатляли и итоговые цифры, и темпы роста моего достатка. Из миллионерши я превращалась в мультимиллионершу. А ведь это не сам кассовый сбор, он как раз поступал на счет киностудии, и только там уже бухгалтер Нахалкова перечислял полагающуюся долю доходов мне и Алексеевой. Конечно, предстояло еще уплатить налоги и всякого рода поборы, но все равно нищета и разорение нам не грозили. А денежный поток не ослабевал. Основные поступления шли из англоязычных стран. Там наша доля участия была, конечно, поменьше, но зато на территории Британской империи было больше зрителей. Вторым по значению для нас стал отечественный рынок. Суммарно он принес меньше доходов, тем не менее и они были очень даже приличными. Европа же пока не очень радовала. Но это пока, ибо заявки на дубляж фильма уже начали поступать.

– Впервые на моей памяти доходы от проката десятикратно превысили затраты на съемку. – Никита Сергеевич не скрывал своего потрясения.

– Думаю, это ненадолго. Просто никто ничего подобного не снимал. Зато сейчас, когда есть образец, подражатели в один момент появятся, – охлаждала наш пыл Бонифация.

Ну что же, подобного следовало ожидать, и мы, не тратя зря времени, начали подготовку к съемке второй серии. Жизнь показала, что мы были неправы. Сильно неправы. Почему? А просто потому, что, поглощенные работой, как-то упустили из виду, что именно мы сняли. А сняли мы, по большому счету, не просто экзотику, а непривычную для здешнего обывателя сказку. О чем нам немедленно напомнили вопли критиков. А они были, да еще какие!

«Технократический тоталитаризм!», «Пропаганда сексизма!», «Пропаганда морали диких конкистадоров!», «Милитаристское сознание!», «Убогая мораль!»… – вот образцы ярлыков, которыми наградили наш фильм наиболее известные деятели отечественной культуры. Правда, это были те, кто еще не «исповедовался» у Бонифации, а потому позволяли себе неприятные для нас вольности. В принципе, такую реакцию мы от них и ожидали, поэтому Серушко заранее составила список возможных грешников, а ручные кинокритики имели в запасе нужные аргументы для спора. Для самых непонятливых и упорных были приготовлены более убедительные аргументы. Этим предстояло пополнить счет моего сервиента после того, как они лично побеседуют с ней с глазу на глаз. Правда, сперва им придется наслаждаться в приемной прекрасным видом на тюрьму и личиком нового секретаря. А там было на что посмотреть!

– Бонифация! Британские ученые уверяют, что в нашей стране выжил только один вид обезьян – злая и свирепая Гаврила. Поздравляю вас с приобретением подобного примата! Где вы его отловили?

Речь шла о новом послушнике Ордена, звероподобного вида детинушке, который, имея внушительные габариты, способен был одним только видом своим нагнать страх даже на неробких людей.

– Мария Ивановна, я понимаю ваш юмор, но зовут его все же Виталик. Это мой кум. И не смотрите на суровую внешность, он очень воспитанный и порядочный молодой человек. И хорошо образованный, кстати! Имеет ученую степень по деловому администрированию.

– А шрам на лбу – это, конечно, ошибка молодости?

– Разве он его портит? И вообще, если мужчина чуть красивей обезьяны, он уже красавец!

– Понимаю вас, Бонифация… Прекрасно понимаю. Вам как женщине с безупречным вкусом трудно не оценить истинную красоту. Вот только посетители могут иметь дурной вкус. Полагаю, что многим из них в ожидании приема лучше сидеть не в кресле, а на унитазе.

Я не стала спорить. В конце концов, Серушко много раз убеждала меня в том, что глупость не относится к числу ее достоинств. Тем более что ее племянница Марго успешно защитила свой бизнес-план и приступила к претворению его в жизнь.

Отечественные хулители меня не очень волновали. Хуже обстояло дело с зарубежными культурными деятелями. К ним я не могла применить никаких мер воспитательного характера. Поэтому они разошлись вовсю, смело и открыто поливая грязью наш фильм. Меня это бесило до тех пор, пока Нахалков, лучше знавший богемную кухню, не просветил меня:

– Машенька, а ведь нам это на руку. После такой кампании дискредитации ни один режиссер не решится снять что-либо подобное. Считай, они сами, своим поганым языком надолго избавили нас от конкурентов. Правда, мы попали в черные списки, но вам лично хуже не будет. Вы давно уже считаетесь скандальной особой. Татьяна Сергеевна тоже может игнорировать любые нападки. Ей в Европах не издаваться. Ну а нам с Серушко теперь и подавно плевать. У нас есть теперь своя киностудия и финансовая независимость. Главное – зритель, который нам ее подарил, сейчас на нашей стороне.

Насчет зрителя он был прав. Даром, конечно, для тех, кто смотрел наш фильм, жизнь в условиях либеральной диктатуры не прошла, писать в сети что-либо не соответствующее принятым установкам люди опасаются. Поэтому открытой поддержки мы не чувствовали. Но зато зритель молча голосовал своим кошельком. А это, пожалуй, важнее всего. Судя по поступлениям, мы сейчас стали фаворитами. И не только в кинозале. Зритель хотел слушать песни и музыку, звучавшие в фильме. Он желал носить наряды стиля «Астра» или «Звездный ампир». Как раз такие, какие носили герои и героини фильма. А поскольку эти наряды идут тому, кто имеет соответствующую стать, то он хочет заниматься на тренажерах, на которых наши герои поддерживали свою физическую форму. С последним возникли хлопоты.

Если с одеждой оказался полный порядок и модельные агентства были готовы организовать ее пошив, то интерес к тренажерам застал нас врасплох. Дело в том, что они существовали в единичных экземплярах и были изготовлены именно для съемки. Их сконструировали местные кулибины и изготовили студийные левши. Работали они чудесно, но того, что на них будет спрос, никто не предполагал. Связываться с производством спортивного оборудования мы не хотели, а потому я дала задание Гавриле найти того, кто этим с удовольствием займется.

Наш добрый молодец решил эту проблему мгновенно: нашел сразу трех желающих. Правда, вышло как в анекдоте. Хозяева трех мелких фирм, изъявивших желание наладить выпуск тренажеров, получили от нас всю необходимую техническую документацию и шустро взялись за дело. Почему все трое? Чтоб монополизм не плодить. Ну, это мы так думали. Каково же было наше удивление, когда до нас дошло, что жены всех трех предпринимателей являлись сестрами. И принадлежали эти сестры к вполне определенному народу. Тому самому, который везде пролез. Вы поняли, про кого я. Вот вам и антимонопольная политика! Огорчил ли меня этот факт? Да нисколько! Но втык от меня Гаврила получил:

– Внимательней нужно быть с людьми, Виталий свет Батькович! Сегодня вы не знаете, что вместо трех разных семей по факту имели дело с одной, а завтра что? Мошенника мне подсунете?..

Долго почивать на лаврах мы не собирались. Понимая, что богатым бывает не тот, кто сорвал огромный куш, а тот, чей счет регулярно пополняется, мы приступили к продолжению съемок. Нам предстояла работа над второй серией эпопеи, названной мной «Отроки во Вселенной». Когда мы приступили к работе над «Отроками», Нахалков сразу же задал вопрос:

– Маша, в первой серии у нас получилось убедительно объяснить зрителю причину внезапной крутости взрослых.

Теперь нужно объяснить, откуда взялись крутые дети. Мы ведь до этого показывали их самыми обычными детьми.

– Нет проблем, Никита Сергеевич!

Мы не стали начинать вторую серию показом первой реакции ребят, когда те узнали, что родителей больше нет и что они предоставлены сами себе. Фильм начинался с того, что они уже осознали этот факт и Кнопочка сидит на полу перед большим обзорным экраном, молча глядя на красивейший звездный пейзаж. Она смотрит, а слезы катятся у нее из глаз. Рядом с ней кошки. Они пытаются успокоить свою приятельницу: мурлычут, трутся об нее… Они прекрасно понимают, что Кнопочке сейчас плохо. Совсем плохо. Затем камера показывает одно из помещений, где собрались остальные дети. Тут уже слезы никто не льет, но выражение лиц тоскливое.

Чтобы добиться нужных эмоций от старших ребят, пришлось эту сцену снимать на овощном терминале внутри холодильного зала. Долгое пребывание на холоде позволило добиться нужного выражения лиц. Получилось натурально и убедительно. Кнопочка же, в отличие от старших, сумела сыграть и без моделирования ситуации. Войти в образ у нее получилось настолько хорошо, что не у всякого артиста выйдет такая игра мимикой и взглядом. Ну а кошки… Они просто вели себя естественно, в соответствии с изменением настроения хозяйки.

Спустя некоторое время к ней подошла сестра. Присела рядом, обняла и начала гладить по голове. Тут Кнопочка не выдержала и расплакалась навзрыд. Кошки, уловившие резкую смену внутреннего состояния хозяйки, начали ходить вокруг нее кругами, нервно дергая пушистыми хвостами. Они уже не мурлыкали, а грозно урчали. Шерсть встала дыбом, в глазах ярость, когти готовы к бою. То, что врага нет, их не успокаивало, а злило еще больше. Но вот их хозяйка выплакалась и утихла, уткнувшись лицом в плечо сестры. Следом начали успокаиваться и кошки.

– Пойдем, Василиса, нас уже давно ждут.

– Кто?

– Ребята ждут. Серега собирает Общий Круг. Нужны все, ты тоже.

– Так я еще маленькая. Какой от меня толк?

– Такой же, как и от нас. Так что без тебя никак. Пошли, нечего заставлять всех ждать.

Они встали, и Кнопочка поплелась за Катькой. Вместе с ними пошел и весь кошачий прайд. Дойдя до пересечения с магистральным переходом, они свернули налево и пошли по нему. В момент поворота стали видны шевроны на левом рукаве комбинезона: зрителю улыбался веселый, никогда неунывающий Олимпийский Мишка.

– Погоди, Маша, так ты решила, что ребята будут из вашей секты?

– Никита Сергеевич! Какая секта? Что вы тут выдумываете? – возмутилась я.

– Все вас так называют. У вас ведь особый образ жизни.

– Во-первых, мы не секта, а сообщество. Во-вторых, у нас правильный образ жизни. Особый – это у алкашей и наркоманов. Вот у них секта настоящая. Что у нас необычного? То, что мы не губим свое здоровье отравой? То, что мы учимся любить свою семью, Бога и Родину? В чем извращение? Что мы ценим любовь, дружбу и взаимовыручку? В том, что мы уважаем труд, знания и талант? Что ненормального в нас? Вы ведь работаете с нами и должны многое про нас знать! Если вы все это осуждаете, тогда да! Тогда мы ненормальные! Но есть одна проблема: для нас ненормальными являются те, кто поступает наоборот.

– Маша! Не нужно так бурно реагировать, – вмешалась Татьяна Сергеевна. – Никита Сергеевич хорошего о вас мнения, он мне про это не раз говорил. Просто в обществе сложилось о вас неверное представление.

Этим она только добавила масла в огонь. Упоминание про общество меня завело еще больше:

– Какое общество? Не то ли, которое только жрет и льет помои на несогласных с ним? Которое ничего, кроме убожества, родить не может. К бесу их! Мне их мнение не интересно. А вот ваше мнение очень интересно! Скажите, пожалуйста: наши пацаны грабят старушек на улице? А может, они обижают слабых? А может, наши девчонки передком торгуют? Или москвичи жалуются на наше свинство? Вы давайте, излагайте, может, я чего не знаю? Уж если замахнулись, то бейте! Все выкладывайте!

Насилу меня тогда остановили. Зря я, конечно, сорвалась и наорала. И ведь знаю, что криком их не проймешь. Ладно, с кем не бывает. Успокоившись, я попросила прощения за свой срыв и начала объяснять спокойным тоном, почему я решила показать зрителю, что дети все как один прошли через мироновское движение:

– Сейчас мы живем в спокойное время. Оно было настолько длительным, что мы стали забывать о многих вещах. Мы уповаем на прогресс, считая, что он решит все стоящие перед нами проблемы. А это неправильно. Мы ведь что показываем в фильме? То, что будущее безоблачным не будет. Каждый шаг вперед будет нам дорого стоить. Нас ждет очень трудная жизнь. За свое счастье придется бороться. В борьбе этой будут не только победы. Горечь поражений и неудач мы тоже испытаем. Мы еще будем хоронить погибших друзей и оплакивать родных. И получается, что будущее – это не для всех. А как попасть туда? Способ один: создай себя сам. И начни с малого. Мы ведь не просто так занимаемся спортом. Мы готовим себя к испытаниям. Как наши далекие предки. Они ведь, прежде чем попасть на поля сражений, подготовили себя во всех отношениях. Чтобы стать победителем при Рымнике, нужно было сперва прошагать по раскисшей земле восемьдесят верст. Чтобы лезть на стены крепостей, нужно было уметь бегом взбираться по длинной лестнице. А кто мог одолеть склоны Альп? Прежде чем покорять Сибирь и Туркестан, нужно было научиться терпеть стужу и зной. Чтобы жить в осаде, нужно было иметь терпение и привычку к умеренности. Да много чего… Предки это умели. Мы хотим тоже уметь. Мы в любую погоду бежим на длинные дистанции. Мы сходу преодолеваем разные препятствия. Мы приобретаем силу и ловкость, занимаясь борьбой и танцами. И это не все. Добиваясь своего, мы вынуждены проявлять характер. Вы ведь, Никита Сергеевич, не испытывали трудностей, отбирая среди нас тех кандидатов, в ком чувствовалась незаурядная воля. А привычка к дисциплине и самостоятельности? А инициативность? Думаете, что для зрителя это секрет? Отнюдь! Даже в дурных слухах мы не представлены слабаками. Так станет ли кто удивляться, что такие дети оказались способными на многое?

Вроде бы убедила. А дальше была съемка сцены проведения Общего Круга. Ничего особенного выдумывать не потребовалось. Порядок проведения Круга у нас давно был устоявшимся, равно как и манера поведения. Детям предстояло решить, что им делать дальше.

Вначале сын покойного ныне капитана «Астры» Сергей, которому по сценарию должно исполниться уже семнадцать лет (на деле четырнадцать, но искусство гримеров помогло в нужной степени «состарить» парня), доложил Кругу о фактическом положении дел:

– Система искусственного интеллекта станции на время рейса выполняла роль дублирующей системы управления кораблем. Возможность мониторить ситуацию не только внутри станции, но и на том, что осталось от корабля, у нее есть.

– А что у нас осталось от корабля? – синхронно поинтересовались Нинка и Райка Бугорские, четырнадцатилетние сестры-близняшки.

– Все, кроме «головы». Двигатели на месте и в исправном состоянии. Две трети маневровых движков – аналогично. Энергосиловое хозяйство и фабрика синтеза антивещества – на месте. Грузовой отсек… Ну это мы и сами видим. Отсутствуют только отсек управления и жилой отсек. Стоп! Да чего я перечисляю? Сейчас нам Афина всю ситуацию на экран выведет.

– Почему Афина? – сразу задал вопрос Петька Исаев.

– Балда! – Максим Салаватов, самый пронырливый из мальчишек, умевший проникать куда угодно и неоднократно пойманный взрослыми в запретных местах, знал про «Астру» больше всех из присутствующих. – Станционный искусственный интеллект создан был для ученых. Вот потому и Афина.

– И что, эта ученая дура сладит с кораблем?

– Балдой был, балдой и остался! Это дублирующая система. Для тех, кто прогуливал уроки, поясняю: Афина – помощница капитана корабля. Вторая, конечно, но помощница!

– Хватит спорить! Давай о деле, что там у тебя дальше, Серега? – не дала разгореться ругани Миля Шниперсон.

А на деле произошло вот что: корабль вместе с оставшимися в нем обитателями сейчас летел непонятно куда. Афина, во всяком случае, не имела возможности определить ни текущих координат, ни направления полета, ни скорости. Но она имела свою собственную систему ориентации в пространстве. Стандартные навигационные расчеты для нее проблемой не являлись. Периферийные системы наблюдения, разведки и связи на станции имелись и были в исправном состоянии. Проблема только в том, что станция была заперта в транспортном отсеке, а значит, окружающего мира Афина просто не видела. Рекомендация самой Афины была простой: осуществить вывод станции в открытое пространство. Именно это она и озвучила своим неповторимым голосом.

Да, голос у Афины получился своеобразный. Почти нечеловеческий. Нахалков, придававший таким вещам большое значение, изначально считал, что звук должен подчеркивать разницу между живыми людьми и искусственными творениями. С самого начала он настоял на том, чтобы Афина говорила с легким акцентом. Причем акцент этот не должен вызывать неприятия у русского человека и быть смешным. В итоге мы решили, что лучшим образом подойдет прибалтийский, или, как тут говорили, чухонский акцент. В нем как раз есть сочетание показной чуждости, бесстрастности и шарма. Долго искали исполнительницу на роль Афины. Чухонок в столице империи хватало. И даже тех, кто так и не научился говорить по-русски чисто и без акцента. Проблема была в другом: Афине в сценарии отводилась заметная роль. Причем сугубо положительная.

– Зритель должен любить эту машину и воспринимать ее как почти живое существо. Тут мало только голоса. Нужно и облик ее показать. В виде голограммы, конечно. А это еще требования к внешности и поведению. Как раз тот случай, когда постоянная сдержанность в поступках, словах и эмоциях не мешает проявлять обаяние.

Найти такую девушку оказалось нелегко, но мы справились. Работавшая манекенщицей Ирма Калныньш к нашему предложению сменить место работы отнеслась положительно:

– Если не будет неприятных для меня обязанностей, я не стану отказываться от более высокого жалования. А если работа будет постоянной, то не стану спрашивать, насколько она трудная.

– А какие обязанности для вас неприятные? – не выдержала и съязвила я. – Неужели мытье полов?

– Если девушке больше нечем заработать на жизнь, то мытьем полов она себе на жизнь заработает всегда. Не вижу в этом ничего позорного. Цивилизованный человек не побоится своими руками навести чистоту и порядок.

Срезала так срезала! Ну разве можно не восхищаться философом в юбке? А как она это сказала! Да она своим спокойным тоном и невозмутимым видом сказала больше, чем произнес ее язык!

– Никита Сергеевич, надо брать! Такую, как есть. Пока другие не оценили и не увели.

С этим Нахалков был согласен и не спорил.

– А что? Внешность приятная, поведение достойное и без всякого притворства. Явно не дура. Значит, берем, пока другие не налетели! Ну а если в голове какие тараканы завелись, так неужели не выведем?

Позже выяснилось, что и с тараканами у Ирмы все в порядке. Она их просто не заводила. Зато медведь в ее сердце поселился. Какой такой медведь? Да Гаврила наш, которого Виталиком кличут! Кум и секретарь Бонифации. На него Ирма нешуточно запала и не стала этого скрывать. Виталик, в общем-то, был не против. А раз так, то все у них сладилось. И, кстати, насчет мытья полов она не шутила. Порядок в Виталькиной холостяцкой берлоге она навела идеальный. А вот вкусно готовить ее пришлось учить. Чтобы Гаврилу нашего ненароком не потерять…

А съемки эпизода с Общим Кругом продолжались. Парни и девчонки изображали то, что давно стало частью их жизни, а для зрителя было непривычной экзотикой. Правда, показывали мы не все. То, что помимо Общего Круга, мог быть еще и Мужской Круг, деликатно опустили. Почему? Да потому, что в жизни никакого Девичьего Круга не получилось, хотя мы и пытались. Просто женщина по природе своей чужда демократии. Слишком она для нее сурова. Собери нас вместе, и ничего толкового мы не решим. Все выльется в склоки и интриги. Зато совместно с мужиками мы можем решать общие дела. Потому, что есть кому дурной рот заткнуть. Видимо, это потому, что по натуре своей мы существа семейные. Чем бы мы ни занимались, но вершиной нашей карьеры будет положение хозяйки. А хозяйка чужой власти у себя на кухне терпеть не станет. Но демонстрировать в фильме мнимое неравноправие я не стала. Итак, Афина посоветовала вывести станцию в открытый космос – тогда она определится с координатами.

– И что это меняет? – сразу задал вопрос Максим Салаватов. – Сидеть и ждать помощи мы и так можем.

– Выйдя в пространство, мы сможем послать сигнал своим. Чтобы на помощь пришли. – Сестра Сереги и Василисы, внесшая это предложение, слегка подумала и добавила: – Лет через семь самое большее, а скорее, даже значительно раньше мы ее получим.

– Вообще-то раньше, – поправил ее Сергей. – Не забывайте, что «Астра-2» уже в пути. Нужно только сигнал подать, что мы терпим бедствие и что в системе Нроксимы они нарвутся на врагов.

– А сами чем займемся – будем сидеть и ждать помощи? И это все?

– Заняться, Макс, у нас есть чем. Раз уж придется здесь торчать, то будем учиться и попытаемся вести исследования.

– И найдем приключений на свою задницу, – вставила свои пять копеек одна из близняшек. – Вы забыли о врагах? Они ведь наверняка будут шнырять туда-сюда. Увидят работающую станцию, и кому тогда твоя наука нужна? Лучше уж не трогать ее. Раз им не интересен разрушенный корабль, то мы можем и дальше тут сидеть.

– А что высидим? Как нас найдет «Астра-2»? И это еще вопрос: не окажутся ли они в той же самой беде.

А там и другие корабли вместе с ними. Так и будем жить до самой смерти. Земля будет без толку посылать корабли, а когда от все пропадут, вообще перестанет их строить. И кому, кроме врага, тут польза?

Мнете Петьки Исаева все сопли разумным. Действительно, поступать следует с наибольшей пользой. Правда, есть большая вероятность того, что сигнал засекут враги и явятся по их души. Но, хорошенько подумав, решили этим пренебречь. Будет это или не будет, никто знать не может. Да если и явятся! Что с того? Если зря времени не тратить, то угостить их наверняка будет чем. Ну а если погибать… Хреново, конечно, но ведь с пользой погибнуть! Спасая своих от вражеской засады! Именно к такому решению и склонились все. Кроме Кнопочки.

– Ребята, я маленькая еще и ничего в этих делах не понимаю… В общем, тетка эта нам ведь сказала, что кораблик может летать. Он только дорогу сам найти не может. А тетка Афина может. Может, присобачим станцию к кораблику и полетим сами?

– Кнопка! Ты гений!

Если основная часть диалогов и готовилась заранее, то учить их наизусть Нахал ков не требовал. Близко к тексту и своими словами. Главное, смысл не менять. Именно так и появилась у нас Тетка Афина. Василиса, когда вносила требуемое сценарием предложение, просто по-своему сымпровизировала. А оно взяло и легло всем на язык самым естественным образом. Дальше систему искусственного интеллекта только так и именовали: Тетка, Тетушка, Тетя Афина. То, что это пошло в фильм, было половиной беды. Войдя в раж, парни с девками стали так называть в разговорах и саму Ирму. Причем не только в кадре, но и в обыденной жизни. Ирма, поначалу не блиставшая эрудицией, обижалась и поправляла их, говоря, что она тетя Ирма, а не какая-то там Афина. Но прозвище это настолько к ней прилипло, что ее стали называть так и взрослые. В конце концов, после того, как Гаврила объяснил ей, кто такая Афина, Ирма перестала обижаться и смирилась со своим псевдонимом.

Дальше нам пришлось решить еще одну проблему: каким образом будет организована жизнь и работа несовершеннолетнего экипажа. Вообще-то такой опыт у нас имелся. Если мы затевали какое-то общее дело, то собирали Круг и на нем назначали ответственного командира. Дальше действовал принцип: «Умный кто-то один». Указания выборного командира выполнялись в обязательном порядке. Как только задуманное выполнено, так и приходил конец его власти. Возникала другая задача – Круг снова назначал того, кого считал самым подходящим. Иногда время от времени похожие задачи возникали вновь. В этом случае никто Круга не собирал. Зачем? Все и так прекрасно помнили, кто в каком деле дока. Подходящий человек просто начинал распоряжаться. Но это были простые случаи, и всегда находился знающий человек. На корабле же все обстояло иначе. Школьная программа была полностью пройдена только сыном капитана, а остальные даже неполного среднего не получили. Кнопка, которой на момент начала экспедиции исполнилось всего три года, только готовилась приступать к освоению программы первого класса. Хотя дети есть дети, и любопытные пацаны проникали в рабочие отсеки. Что-то увидели и поняли сами, что-то слышали от родителей, но этого было совсем мало. И что тут делать?

– Ребята! – начал Сергей. – Кнопка наша хорошее дело говорит, но, чтобы его исполнить, нужны головы и руки. Толком мы не знаем ничего нужного, а делать самим у нас сейчас не выйдет. Значит, нужно учиться.

– Это нам понятно и без тебя. Вопрос только, кто и как нас научит? – заметил Пашка Белов.

– Твои предложения?

– Пока никаких.

– Кто еще?

– Давай я. – Серегина сестра Катька обычно редко вносила какие-либо предложения, но зато всегда по делу. – Излагай!

– Значит, так, ребята, знатоков и умельцев среди нас нет. Значит, нет разницы, кто чем займется. Но веемы знаем, чем занимался каждый из наших родителей. Поэтому, чтобы не спорить, пусть каждый унаследует должность одного из своих родителей. Взрослых было двадцать четыре человека, нас двадцать пять. Василису исключаем. Она маленькая, и ее никуда не приставишь. Пусть кошками занимается и уроки учит.

– А почему меня не берете? – возмутилась Кнопка. – Я, между прочим, много чего умею!

– Что именно, мелочь ты наша?

– А еду готовить? А стирать? А одежду чинить? Полы мыть… Вы, что ли, этим заниматься будете? Я, между прочим, и на камбузе, и в прачечной всей техникой умею пользоваться. И роботам-уборщикам тоже могу нужную программу задать…

– Кнопка, остынь! – приказал ее брат. – В том, что ты с этим справишься, никто не сомневается. Возражения у кого есть? Нет? Тогда приступай к делу!

Мысль Катьки о том, что каждый просто заменяет отца или мать, возражений не вызвала. Поэтому Сергей был признан капитаном. Получив власть из рук Круга, он первым делом составил судовую роль и дал каждому месяц на изучение с помощью Тети Афины закрепленного за ним хозяйства.

– Через месяц проверка знания теории. Принимать зачет будет Тетушка. Кроме того, назначенные в инженерную группу вместе со мной и с помощью Тети должны разобраться подробно с выводом станции из отсека и способом ее стыковки с кораблем. У меня все. Разрешаю разойтись и приступить к своим обязанностям.

Ставить такие сцены в принципе было несложно. Гораздо большую сложность представляла съемка работы в открытом космосе. У Нахалкова с этим были проблемы. Прежде всего с показом подробностей этой работы. Можно было, конечно, гнать отсебятину и оправдывать отсутствие реализма полученным когда-то гуманитарным образованием. Но нас такое не устраивало. Мы старались пользоваться услугами многочисленных консультантов и отказываться от этого не собирались. У нас сложился свой стиль работы. Вместо устных и письменных рекомендаций, консультанты, как правило, создавали эскизный проект, который и брался за основу. На первых порах привлеченные люди работали на общественных началах, просто потому, что им это было очень интересно. Но когда в нашем кошельке появились народные деньги, мы стали честно оплачивать их труд. Стоил их труд немало, но и прибыль мы в итоге получили бешеную. Теперь все изменилось. Привлечь к работе консультанта с инженерным дипломом стало непросто. Сами инженеры вкуса к такой работе не потеряли и с удовольствием согласились бы и дальше сотрудничать с киностудией. И дело не в деньгах. Наши «игры» принесли серьезные результаты и послужили для некоторых своеобразным трамплином. Часть их разработок вдруг оказалась востребованной в реальной жизни. Соответственно, возросла ценность этих ранее непримечательных людей. Сперва нас ограбил Ледовый флот, который на законном основании забрал всех, кто в погонах, и посулил карьеру и всяческую поддержку тем, кто погон не носил. Затем вдруг проснулся Государственный комитет информации и печати. А это уже вотчина великой княгини Ксении Александровны. Им срочно потребовались наши аниматоры и художники. И тоже за вкусные коврижки. Киностудия Нахалкова, которая разогналась и уверенно шла к тому, чтобы стать кинофабрикой, вдруг начала испытывать проблему с кадрами.

Первым тревогу забил Нахалков. Впрочем, как забил? Осознав, что все его наполеоновские планы могут потерпеть фиаско, он по старой богемной привычке впал в отчаяние. А впав в отчаяние, просто напился как свинья. Но этого ему было мало. Он еще чудить начал в пьяном виде. Пришлось вносить крупный залог, чтобы полиция его выпустила на свободу. Оставлять это дело просто так я не собиралась. Дай только слабину, и мы потеряем этого человека навсегда. Первое, что я сделала, – вызвала его к себе на «ковер». И что? Эта скотина не только проигнорировала вызов, но и сообщила мне, куда я могу идти. Опять ужрался! Ну ничего, голубчик, сейчас ты поймешь, что безнаказанно хамить мне не выйдет. А для начала ты узнаешь, чем пахнут носки хозяина! В ход пошла тяжелая артиллерия в виде Виталика. Чем хорош наш Гаврила, так это исполнительностью. Как он там вразумлял Никиту Сергеевича, я не смотрела, но в кабинет ко мне режиссер явился тихий и слегка скособоченный. Вот тут и начался между нами конструктивный разговор.