Текст книги "Ятаган Смотрителя"

Нацепив трофейную кольчугу, содранную с ближайшего трупа Кровавого клыка, и подхватив его ятаган, я попытался активировать телепорт сектантов, намереваясь последовать за ними, чтобы выжечь это змеиное гнездо дотла, но портал был заблокирован с той стороны, мерзавцы подстраховались.

Я огляделся, Ния успокаивала выпущенных из клеток светлых жертв, темные, кроме Иллин и лича, на всякий случай смылись, даже тролль проявил необычайную для его сородичей сноровку. Что ж, пусть.

Лич же, ни слова не говоря, вместе с Нереном начал оказывать помощь раненым, а Иллин подошла было к нам, но вдруг как-то нерешительно запнулась на полушаге, пристально вглядывалась в Нию.

Почувствовав взгляд, водная магичка обернулась, на секунду замерла, а потом с приветливой улыбкой шагнула навстречу девушке-дроу.

– Привет тебе, младшая сестра, – ласково заговорила Ния, протягивая руку Иллин.

– Благодарение богине, что вижу тебя, госпожа. – Дроу осторожно взяла ладонь эльфийки и каким-то сложным ритуальным жестом на секунду приложила ее к своим губам, лбу и сердцу.

– Храм Темного леса разрушен? – участливо спросила водная волшебница.

– Покуда жива я, храм в Темном лесу цел и открыт для всех желающих, – вежливо, но твердо ответила Иллин.

– Воистину так, – согласно кивнула Ния.

Меня поразило, как быстро темная и светлая эльфийки снюхались между собой, вот тебе и антагонизм рас, что значит общая вера! Та же Саэна угрюмо смотрит на Иллин исподлобья, а Ния беспечно улыбается и щебечет с дроу, как с лучшей подружкой, дела… Но размышлять размышляй, а попутно надо сматываться, как бы враги не возвратились с подкреплением, наш отряд мал, пора.

Отец Харлампий решил вернуться вместе с нами к своей пастве, и это после пережитого! Я еще больше зауважал священника, лич-врач отправился в свою лечебницу, пригласив захаживать, если что, а Иллин мне удалось уговорить проделать обратный путь вместе, хотя бы до опушки Темного леса.

К Торнгарду мы шли неделю, по дороге друзья рассказывали о переполохе после моего похищения, спешном снаряжении экспедиции, в которую вошли все они и Ния. О том, как кони не выдержали темпа, а вот орки выдержали и бежали еще трое суток на своих двоих, по очереди таща на себе выбившихся из сил эльфиек, а Мезлен ехал на загнанной насмерть и оживленной им же лошади. Впрочем, тащить на себе эльфиек орки совсем не отказывались, хотя двоим Ния поставила по фингалу, поскольку в процессе переноски их лапы «случайно» залезли, куда не надо. После этого водную магичку мои подданные особенно зауважали.

– Иллин, угомонись! – Ния почти рычала на младшую жрицу. – Тебе мало того, что храм на границе Темного леса спалили, а тебя протащили по всем Диким землям и чуть не принесли в жертву демонам? А я, светлая эльфийка, была вынуждена просить о помощи орков!

– Я очень благодарна за спасение, госпожа, но моя миссия не может так закончиться, лучше смерть, пусть даже на этих гнусных алтарях. – Подбородок юной дроу вызывающе вздернулся, плечи развернулись, при этом грудь четвертого размера поднялась торчком, натянув ткань платья.

– Ургх! – восхищенно выдохнул Хорт, взгляд орка прочно приклеился к декольте девушки, что не ускользнуло от внимания Саэны.

– Ты, несносная девчонка… – Дальше Ния сказала несколько слов на тролльском языке, поскольку все эльфийские кончились и уже не отвечали душевному состоянию волшебницы. Пока Ния отводила душу, в голове Саэны созрел план, и, наклонившись к Торну, девушка зашептала его на ухо лорду, тот удивленно поднимал брови и недоверчиво хмурился. Ния выдохлась, а упрямый блеск глаз Иллин наглядно демонстрировал, что все красноречие старшей жрицы потрачено впустую.

– Ния, а ведь она в чем-то права, – вмешался Торн, сразу заставив водную магичку пожалеть, что устроила выволочку при орке.

– В чем же?

– Дело всей жизни нельзя бросать из страха смерти. – Торн выдержал гневный взгляд эльфийки и продолжил: – Если она хочет возвести храм в Темном лесу, пусть возводит… здесь.

– Здесь?

– Прямо здесь, в Торнгарде. Кто скажет, что это не часть Темного леса, пусть первый кинет в меня камень. Мы тут столько гуллей и прочей пакости извели, что и не сосчитать.

– Орк, ты хочешь, чтобы на твоих землях был храм Фреи?! – опешила Ния.

– Да, только чтобы там не было замуровано левое крыло, как и правое, – подмигнул магичке Торн, а стоявшая рядом Саэна прыснула в кулачок.

– Ну-у я даже не знаю… – нерешительно протянула Ния. – Иллин?

– А тут и правда часть Темного леса? – Молодая жрица подозрительно смотрела на окружающих. Саэна незаметно пихнула в бок Хорта и показала взглядом на дроу.

– Пойдем, я тебе все тут покажу. – Раздевавший взглядом младшую жрицу Хорт старательно улыбнулся ей настоящей американской улыбкой, забыв про свои клыки. У видевших такие улыбки частенько бывает шок с побочными эффектами в виде неизлечимого заикания, но Иллин ничуть не смутилась, все так же уставившись в пространство мечтательным взглядом.

– Конечно, дорогой Хорт. – Она вернула орку улыбку и в его сопровождении вышла из терема.

– Не бойтесь, тут никто не обидит вашу упрямую подопечную, да и я точно этого не допущу, не говоря уж о Хорте. – Торн с улыбкой смотрел на эльфиек.

– Спасибо, Торн. – В глазах Нии зажглись веселые искорки. – Буду добиваться официального разрешения на постройку храма, пусть значится и в наших реестрах. Ох, влетит мне от верховной жрицы!

– Торн, – обратился к лорду Харлампий, – вы хотите построить здесь эльфийский храм и верите, что орки поддержат ваше начинание?

– Храм Фреи – это храм любви, а любовь нужна нам, – как-то особенно остро взглянул на священника вождь.

– Любовь – у вас? – недоверчиво покачал головой Харлампий.

– Да, именно. Здесь будет храм Фреи, и он не останется пустым. Любовь – основа счастья и истинного единства, а значит, любовь нужна мне, нужна всем нам.

– Вы хотите отречься от тьмы и обратиться в настоящую, истинную веру? – волнуясь, спросил святой отец.

– Нам не придется отрекаться, ибо мы не присягали тьме, – спокойно ответил Торн. – А что касается веры, то это личное дело каждого моего подданного, если только этот культ не деструктивен.

– Вера эльфов, несомненно, не относится к деструктивным, – немедленно встрял Харлампий. – Но более истинно наше учение о едином боге и…

– И это ведет к инквизиции и убийствам якобы во имя веры! – немедленно ощетинилась Ния.

– Инквизиция – это порождение западных заблуждений, – мягко возразил священник. – Наша концессия отвергает эти крайности, как не согласна и со многими другими догматами так называемой священной империи. Но тем не менее язычество все же содержит еще более заблуждений и…

– Пойдем, это надолго. – Торн деликатно за локоток потянул Саэну из главного зала терема, где происходил религиозный диспут.

– Но Харлампий ведь неправ, надо объяснить ему всю ошибочность его взглядов, – попыталась упереться Саэна.

– Ты собираешься доказать священнику ошибочность его веры? – язвительно хмыкнул орк. – Да проще натаскать воды решетом, так, кажется, у эльфов называют невыполнимую работу? Да и жрица всяко лучше найдет что ему ответить, тем более скоро вернется Иллин, и они насядут на Харлампия сообща. Идем-идем, этот спор действительно надолго, мы вернемся часика через два, когда они немного выдохнутся.

– А-а зачем через два часа? – робко спросила эльфийка, позволяя орку увести себя.

– Они поспорят и убедятся, что переубедить друг друга невозможно, ибо не только выросли с этими убеждениями, но и искренне верят в них.

– Но зачем тогда этот спор?

– Именно для того, чтобы они убедились в этом. Пойми, больше половины населения Диких земель – это бежавшие от баронов крестьяне, то есть люди, и все они относятся к пастве Харлампия, я намереваюсь разрешить им построить настоящий храм, свой храм, тогда эти люди будут стоять за нас душой и сердцем. Еще желательно, чтобы здесь были другие народы, все, кому наши порядки близки, этими пришельцами наша страна крепнет, и будет расцвет. А для этого надо, чтобы здесь были храмы их веры, и если орки-шаманы построят храм бога удачи и плодородия, я буду очень рад. Лишь изуверским сектам, вроде церкви Черной ямы, нет у нас места, ибо вредны они и моему народу, и мне как правителю, пример Кровавых клыков это ясно показывает. Много рас у нас, а будет того больше, под одну веру их не подогнать, вот увидишь, западная священная империя сделала огромную ошибку, насаждая свои взгляды насильно, – это и разрушит ее, причем по историческим меркам довольно скоро.

– Но какая вера нужна тебе, Торн? Обычно в стране преобладает та религия, которую поддерживают государь и народ.

– В том-то и закавыка, что мое государство будет расти и объединит разные народы с разными верами, и все они нужны нам. Мы введем разрешение на множество концессий, только надо добиться, чтобы все эти религии не перессорились.

– Но что тогда объединит все эти народы?

– А объединит их моя идея, та, в которую я верю и которой живу, но сразу ее не объяснить, разговор впереди долгий. Вот священник сказал, что любовь не вяжется с образом орков.

– Он неправ, – пылко возразила Саэна. – Не скажу обо всех орках, но Хорт, Санор, Нерен, мои лучницы – это настоящие друзья, а такое горячее сердце, как у тебя, боги не дали больше никому!

– Да, но это только начало, мои орки уже сейчас много сильнее, искуснее и вернее всех других орков и будут идти вперед, только вперед, становясь лучше, умнее, здоровее.

– Ты что, хочешь сделать из них ангелов?

– Нет, я хочу сделать их равными богам.

– Что ты такое говоришь?! – глядя расширенными глазами на Торна, прошептала эльфийка.

– А ты задумайся, разве не это окончательная цель всех религий, как темных, так и светлых?

– Как это?

– Любой темный сектант хочет свергнуть богов и занять их место, а цель адепта светлой веры – соединиться с богом в царствии его.

– А чего хочешь ты?

– Говоря на понятном тебе языке – хочу познать цель, замыслы бога, понять его.

– К-как такое возможно?

– А вот так. Существует только две разновидности концессий, одни – конструктивные, они возвышают, поднимают верующего от уровня человека, эльфа или орка до бога, развивают в них ум, силу, внутреннюю дисциплину, дух. Второе направление – противоположное, деструктивное, оно низводит до уровня зверя, оскотинивает, это когда разрешаешь себе животные страсти, позволяешь овладеть собой низшим инстинктам, да еще и ставишь свой разум им на службу. Вот и все, не было, нет и не будет других вер и учений, запомни это, все – только разновидности двух основных типов.

– А зачем оркам деструктивные веры, как они могут в них верить, я никогда этого не понимала, Торн, объясни, если сам знаешь.

– Все так просто, любой из нас старается стать лучше, а мерилом служат соседи, и тут можно развить себя, стать действительно лучше их – это путь конструктивный, но трудный. А можно убить или покалечить других, так проще и быстрее, вокруг останутся худшие, и тогда тоже станешь круче, поскольку сравнивать себя больше не с кем, кроме ничтожеств, – это путь деструктивный. На них обоих и основаны все веры, для меня во всяком случае это так.

– И чего хочешь ты?

– Покуда жив, я не дам расти в долине деструктивным культам, не хочу, чтобы мои подданные деградировали, да и жить в грязных норах оскотинившихся тварей не особо тянет. Религии Нии, Харлампия, некоторые шаманские культы орков – конструктивные, и пусть они ведут мой народ вперед. Надо только, чтобы эти веры не начали враждовать, вот ради этого всего и стараюсь. Сейчас наши спорщики подустанут, но не убедят друг друга, тут я и возникну с идеей мирного сосуществования, а потом и взаимопомощи конструктивных, креативных верований. Видишь ли, Саэна, я планирую расширение своего государства, рост до размеров империи, а как я уже говорил, иной религиозной политики в империи быть не может, иначе ей не устоять.

– Кто научил тебя этому, Торн?

– У меня было много учителей, но эта идея во многом моя.

– Твоя идея прекрасна, любимый, и я сделаю все, чтобы помочь тебе. – Казалось, сапфировые глаза эльфийки излучают нежность и огромный орк исчезает в этом сиянии.

– Я знаю, моя хорошая, ты давно уже стала для меня целым миром, моим миром. – Лапищи Торна нежно обняли тоненькую фигурку Саэны.

Сызрон очутился в приемной пентаграмме своего кабинета в состоянии жуткой злобы от несовершенного ритуала. Именно это и помешало сектанту сразу сообразить, что подбегающих к нему гоблинов и орков он видит впервые и бегут они отнюдь не для того, чтобы оказать помощь черному священнику. Увидев среди встречающих незнакомого темного эльфа, Сызрон насторожился и вскинул было руки в боевом заклинании, но было поздно. Подбежавший первым орк без затей огрел сектанта кулачищем по голове, не особо дозируя воздействие. Последнее, что осталось в угасающем сознании Сызрона, была фраза темного эльфа:

– Сообщите его величеству, еще одного взяли.

Когда Сызрон пришел в себя, то обнаружил, что прикован за ногу цепью к стене в вонючем каменном мешке. В застенке не было даже соломы, он валялся прямо на холодном загаженном каменном полу. В полумраке справа и слева были прикованы еще какие-то существа в изорванных, а местами и окровавленных магических балахонах.

Силуэт справа пошевелился и со стоном приподнялся, вглядываясь в черного папу кроваво мерцающими во тьме глазами.

– А, Сызрон! В наш славный пансионат пригласили само черное преосвященство, и оно в весьма неплохой форме, даже уже изволило очухаться, – с насмешкой проскрипел сосед.

– Солхит, это ты? – Черный папа с трудом узнал в избитом человеке заместителя и правую руку лидера клана Убивающих словом.

– Солхит остался в прошлом, а сегодня я всего лишь тварь в клетке, претендент на роль раба черного властелина, как и все обитатели этого курорта.

– А как же вас…

– Так же, наверно, как и вас. Эта трусливая мразь применила негатосферу, я всегда думал, что все это сказки и этого талисмана вообще в природе нет, старый скептик. Негатосфера погасила всю магию вокруг, если архимаг читал заклятие высшего круга, то оно еле-еле срабатывало, как заклинания учеников первого уровня. Глава нашего клана все же ухитрился сгноить нескольких нападавших, так его со зла проткнули насквозь через уши и изрубили так, что даже как лича потом поднять не смогли, ну черный властелин ругался! Даже некоторых своих особо ретивых подручных разделал на запчасти. Кое-кто из наших, кажется, успел смыться, но немногие.

– А ты?

– Я убил пару темных эльфов, получил по башке и очухался уже в этом раю, – вздохнул Солхит и невесело обвел рукой подземелье. – А это почти все, что осталось от нашего университета, да и от твоих батюшек тоже. Кстати, Букан уже на службе у Морту, а Арахнис со своими тараканами был у него в услужении еще до твоего идиотского ритуала.

– Так вот почему пауки старались убить жертв! – прошептал черный папа. – Они служили Морту.

В это время заскрипела дверь, в сопровождении пары темных эльфов-телохранителей и орка-ключника в камеру вошел лич в начищенных позолоченных доспехах.

– Вы подумали, господа? – Хотя внешне Морту отличался от живого только некоторой бледностью, но голос живого мертвеца напоминал скрежет железа по точильному камню. – На всякий случай повторю условия: вы приносите клятву верности на плоти и становитесь доверенными магами повелителя мира.

– Повелителя чего?! – с иронией переспросил Солхит. – А мир как, уже знает, что у него есть повелитель? Или ему позабыли сказать?

– Пока еще не весь знает, – раздраженно проскрежетал лич. – Но это неизбежно.

– Ты повелитель только того дерьма, что трусливо прячется за твоей спиной, владыка славного мира навозной кучи, да и сам ты кусок недогнившей падали и стоишь чего-то только с негатосферой. – Солхит плюнул под ноги темного властелина.

– За это ты в свое время ответишь, – зашипел мертвец. – Но сейчас я отложу справедливое наказание, оно помешает тебе принять правильное решение. Весьма скоро мое величие затмит все! А вы или принесете клятву плоти, или сгинете здесь. Но я буду терпелив и изобретателен, слышите, возомнившие о себе высокомерные идиоты? Черви, вы будете умолять меня о смерти. Кстати, можете даже и не пытаться освободиться, негатосфера включена, а эти замечательные цепи сделаны с добавлением магнития, волшебством их не одолеть. Так что думайте, господа, кто согласится, покормлю, а у остальных голод должен обострить рациональное мышление.

Лич гаденько хихикнул и в сопровождении свиты покинул подземелье.

– Ну зачем его раздражать, – заскулил Сызрон. – И так плохо, а ты хочешь сделать еще хуже?

– Что может быть хуже вечного, бессмертного рабства? – невесело усмехнулся Солхит. – Послушай, черное преподобие, эти твари обыскали нас только поверхностно, они не нашли мой НЗ, пару мана-кристаллов в прическе. Мы можем попробовать выбраться.

– Как? Ведь негатосфера включена, да и цепи из этого поганого минерала, их не вскрыть.

– Ну и что же, пятый круг магии все равно действует, хоть и с ничтожной мощностью первого.

– Что ты собираешься делать?

– То, что делает настоящий волк, когда попадает в капкан.

Солхит снял с себя пояс, подобрал с пола чье-то ребро в качестве рычага и наложил на свою ногу чуть выше приковывавшей ее цепи жгут. Из пальцев мага вырвалось заклинание «бритва», правда, сработало оно только как слабенькое «лезвие», которым так гордятся начинающие маги, но все же его силы хватило, чтобы отсечь ступню. Цепь слетела с обрубка, маг побелел как полотно и какое-то время сидел неподвижно, приходя в себя от жуткой боли, потом шевельнулся. Оторвав от мантии полоску, волшебник наложил на сочащуюся кровью культю повязку и, опираясь на здоровую ногу, привстал, держась за стену.

– Вот и все, коллеги, цепь меня уже не держит, а свою плоть на потеху вонючкам я не оставлю. – Солхит сунул отсеченную конечность в карман. – Даже с включенной негатосферой у меня хватит маны на телепорт нескольких человек, без нее я вытянул бы всех, итак, кто со мной?

Черные маги и жрецы Сызрона с ужасом смотрели на обрубок ноги и молчали.

– Что, никто? – Голос Солхита прерывался от боли, но воля мага была сильнее. – Па-ардон, я ошибся, вы не коллеги, а калеки. Ну что же, ничтожества, оставайтесь на здешнем курорте, развлекайтесь, отдыхайте, а мне пора на работу, дела, знаете ли, не ждут.

Сызрон с завистью и невольным восхищением смотрел, как Солхит поднял руки и зашептал заклинание телепорта. Осознание того, что кто-то покидает их тюрьму, а у него не хватило смелости пойти тем же путем, было нестерпимо, оно заставило черного папу подскочить к двери, он как раз был прикован рядом, и забарабанить в нее кулаками.

– Повелитель, сюда! – срывающимся голосом завизжал Сызрон. – Кто-нибудь! Скорее, он уходит, уходит! А-а!

На стук и крики никто не отреагировал, и снедаемый дикой завистью сектант с еще более громким криком «Не пущу!» кинулся на Солхита, но цепь звякнула, натянулась и остановила его. Одноногий маг исчез во вспышке телепорта, последнее, что услышал Сызрон, было слово «холопы», презрительно брошенное напоследок Солхитом.

Телепорт перенес нового главу клана Убивающих словом прямо в его кабинет в разгромленном темном университете. Обшаривающие все углы ищейки Морту ошеломленно замерли, когда прямо на огромном кресле в центре комнаты появился маг с искаженным от боли и ненависти лицом. Но долго удивляться им не пришлось, Солхит вскинул руки, шепча «слово смерти», и десяток трупов с глухим стуком рухнул на пол его кабинета.

Рядом с креслом мага возвышался скелет василиска, опираясь на деревянные подпорки. Шипя от боли, Солхит дотянулся до них и рванул на себя. Кости с сухим стуком посыпались на паркет, а в руках мага остались стойки. Сорвав с себя остатки мантии, волшебник обмотал ими верхние поперечины подпорок и заклинанием «лезвие» обрубил палки до нужной длины – получились костыли. Опираясь на них, маг доковылял до стены, открыл потайной шкаф, извлек оттуда склянку с красным содержимым и, размотав грубую повязку, смазал культю густой вязкой пастой.

– Ничего-ничего, все идет, как надо, – бормотал он себе под нос, заново бинтуя культю. – Заклинание регенерации плюс мазь из крови троллей – и через год-другой нога отрастет, и, может быть, даже без артрита!

Волшебник скинул лохмотья, надел запасную мантию, боевые амулеты, взял массивный посох и проковылял ко второму тайнику. Опустошив его, маг повесил на плечи крест-накрест сумку, наполненную голубоватыми мана-кристаллами, и торбу с эликсирами. Щелкнул сейф, волшебник вынул из ларца и сунул в карман тоги увесистый кошелек.

– А теперь, пока негатосфера занята Сызроном и прочими беспозвоночными, пора побеседовать со здешними твоими миньонами, недогнившее величество, – злобно ощерился колдун.

Передвигаться на самодельных костылях было неудобно и очень больно, и без того не отличающийся мягкостью характера волшебник стал ходячей смертью. Скоро в огромном здании темного университета в живых остались только Солхит и дюжина слуг вуза, которых солдаты властелина сразу не убили, а заперли в подвалах в качестве провизии.

Волшебник доковылял до зала заклинаний, осмотрелся и направился к одному из немногих уцелевших в хаосе разгрома уголков лаборатории.

– Небольшой привет для тебя, самовлюбленная скотина, – прошипел Солхит. – А-то ты очень уж похож на живого, это неправильно.

Маг уселся за рабочий стол и двумя пассами вызвал голограмму темного властелина.

– Упокоить отсюда тебя я не смогу, – злобно прошипел Солхит. – А вот сделать просто ходячим трупом без всяких признаков живого – вполне, пусть это будет небольшим авансом.

Под его заклинаниями фигурка темного властелина потеряла призрачную плоть и действительно стала похожа на поднятый неопытным некромантом гнилой двухсотлетний труп.

– Воображаю, как бесится сейчас эта тварь, – пропел волшебник. – Но впрочем, делу время, а потехе час, хватит на сегодня удовольствий.

Пришедший в довольно неплохое настроение маг, кряхтя, встал из кресла и позвонил в колокольчик, созывая уцелевших сотрудников университета.

Прошел час, из ворот выкатились две повозки, загруженные всем ценным, что сумел отыскать маг в разоренном университете. Самого Солхита восемь слуг бережно несли в сильно попорченном, но все еще крепком паланкине.

– Ничего-ничего, – шептал волшебник. – Я знаю, куда идти, не все в этом мире стали слизняками. Есть, есть свободные и смелые существа, есть Когр и Торн, о которых ты сломаешь свои гнилые зубы, недоеденный червями ходячий остов!