Текст книги "Легенды Пустоши (сборник)"

Подошел к Елику Гной, хлопнул его по плечу и воскликнул:

– Свадьбе быть!

Даже Далмат не противился решению фермера, отшутился лишь – мол, какой шустрый парень попался, самого Далмата обскакал, невесту у него из-под носа увел.

И сыграли молодые памятную на всю Рязань свадьбу, и стали они жить в хозяйском доме душа в душу.

А слава о «невестином пироге» разнеслась по всей Пустоши, и с тех пор каждый уважающий себя жених стремился подарить суженой именно его.

Только Гной ходил хмурый, как туча. Не давал ему покоя вопрос: где же батрак нищий столько ягод раздобыл?

Не один сезон прошел, и не два, и даже не десять. Обитатели фермеры привыкли, что бывший батрак ими командовать стал, уважали как большого человека. Уважал его и Гной, но все-таки уж больно сильно хотелось фермеру еще богаче стать.

У Елика и Федунии народились дети – не мутанты, здоровые, крепкие ребятишки. И все вроде было хорошо, вот только Гной на старости лет совсем умом тронулся и думал лишь о клюкве проклятой. Как только ни пытался он секрет у зятя выведать: расспрашивал вежливо и учтиво, сулил оружие древнее и мощное, что в подвале у него хранится, подарить, на пьяную голову и болтливый язык во время совместных посиделок за харьковской настойкой норовил разузнать – не получалось ничего. Упорно хранил Елик секрет Берендея.

В конце концов не выдержал полусумасшедший фермер и решился на гнусное преступление. Приказал он своим громилам руки Елику заломить и к нему привести. Били они все вместе бывшего батрака нещадно, и пришлось Елику согласиться показать место, где ягоды растут.

И снарядился к Луховицам караван большой: Гной, сыновья его Дрын и Алтын, фермер Далмат, знакомый уже харьковский оружейник. Много было сендеров, охраны с карабинами. Доехали они до того чудесного леса, вот только домика Берендея Елик так и не нашел, зато взору путников неожиданно открылась поляна, на которой клюква росла в изобилии.

Набросились караванщики, как стая катранов, на эту поляну, стали кустики топтать, ягоду рвать – кто в мешки, а кто себе в рот. И внезапно начали они превращаться в мутафагов неведомых. Все тут смешалось: волчьи пасти, свиные рыла, манисовы раздвоенные языки…

Потом поляна пропала, да и сам лес куда-то исчез. Остались лишь некрозное пятно и караванщики в нем, в исступлении царапающие себе лица от неописуемой боли.

– Ползуна мне в зад… – пробормотал Елик.

Вернулся он в Рязань и сделался полноправным хозяином фермы Гноя, и со временем стал все больше его напоминать: появились мозги, хитрость, пузо и лысина. А ежели недруги заводились у бывшего батрака, то искал он с ними примирения и предлагал съездить вместе в лес, отведать вкусной клюквы, но это уже совсем другая история…

Андрей Левицкий, Алексей Бобл
Гонщики пустоши

1

Дядюшка Стерх расхаживал по своему кабинету, то и дело поглядывая на двоих мужчин, сидевших у стола.

– Да поймите же, парни! – вскричал он наконец. – Вы мне нравитесь! В сравнении с теми отбросами рода человеческого, которые меня окружают… Симпатичны, короче, вы мне оба, честно признаюсь. Но мы же конкуренты, и вы моему бизнесу помеха.

В кабинете было жарко, из раскрытого окна – ни дуновения. Вытерев лоб платком, Стерх остановился перед Тураном Джаем и Тимом Белорусом. Маленький, сухонький, суетливый человечек просительно улыбался гостям.

– Да ла-адно, – протянул Белорус расслабленно, с ноткой легкого превосходства. – Какая мы тебе помеха? Ты вон – Большой Босс, на тебя куча курьеров трудится, тачки у тебя – и сендеры, и мотоциклы, грузы по всей Пустоши развозят, бандероли, посылки, депеши… А нас, ты глянь, только двое. И грузовик у нас один. Ну отобьем, бывалоча, какой-нибудь заказ у тебя… Для такого крупного дяди, как ты, это что укус комара для маниса. – И Тим пошевелил огненно-рыжими бровями, радуясь тонкой шутке, которую отпустил: вроде и комплимент ввернул, но при том обозвал этого недомерка «крупным».

Неизвестно было, заметил ли Стерх подколку. Он молча отвернулся от компаньонов и зашагал к столу.

Туран Джай пихнул Белоруса локтем в бок, покрутил пальцем у виска, показывая, что напарник ведет себя по-идиотски, что над такой личностью, как Зигмунд Стерх, владелец крупнейшей службы доставки на юге Пустоши, лучше не шутить. Тим Белорус в ответ пожал плечами, ухмыльнулся, но тут же принял серьезный вид, когда хозяин кабинета уселся за стол лицом к ним.

За спиной Стерха было затянутое кишкой маниса приоткрытое окно. Со двора доносились голоса, хлопали двери, слышалось шарканье ног. Курьеров в конторе дядюшки Стерха сейчас было немного – все разъехались.

Этим утром Туран с Тимом прибыли в контору на своем грузовике «Панче» с очередным грузом, отвезти который их наняли запорожские торговцы. Груз – перевязанные бечевой ворохи чешуйчатых шкур ящеров-манисов – доставщики скинули на склад, получили причитающиеся им монеты, а после их очень вежливо попросили заглянуть в гости к Большому Боссу.

– Бизнесу-то вы как раз помеха, – произнес Стерх, ставя локти на стол и складывая пальцы домиком. – И у меня есть к вам одно серьезное предложение. Идите работать ко мне. Будете курьерами Стерха. Сколько простых парней в Пустоши о таком мечтают, а?

Туран с Белорусом переглянулись, первый едва заметно качнул головой, а второй с воодушевлением заговорил:

– Вот, Стерх, чтоб ты знал, как приятно слышать это от тебя! Мы ведь в курсе – к тебе на службу просто так не попадешь. Разные люди пытаются устроиться, и со своими тачками и без, но ты, стало быть, этот… и-ми-дж свой всегда блюешь, то есть блюдешь, нанимаешь только лучших из лучших и дисциплину среди них поддерживаешь. В общем, слава о «Курьерах дядюшки Стерха» гремит, можно сказать, по всей Пустоши. Поэтому предложение твое ну такое лестное – это я, чтоб ты знал, и от себя и от своего компаньона говорю, – просто душу ты нам согрел вот сейчас этими словами, просто вот так порадовал… что, как бы описать… что просто и не описать!

Стерх благосклонно кивал, слушая эту речь, и Тим заключил:

– Так что мы пойдем уже, бывай.

Оба доставщика поднялись, скрипнув стульями.

– Вы куда? – захлопал глазами дядюшка Стерх.

Тим, взявшийся за ручку двери, не удостоил его ответом, а Туран равнодушно бросил через плечо:

– Мы еще не психи, чтоб к тебе наниматься.

– Заделаемся психами – вернемся, – добавил его компаньон, толкнув дверь.

– Стойте! – приказал Стерх – и как-то неожиданно оказался рядом с ними. Крепкая ладонь легла на плечо Турана, сильные пальцы вцепились, будто крючки.

– Да чего тебе надо-то, дядя? – удивился Белорус, обернувшись в коридоре.

– Хочу вам предложение сделать.

– Ты ж уже сделал. – Движением плеча Туран скинул руку. – Мы отказались. Что еще?

– Нет, не это. Рыжий, закрой дверь. Сядьте, другое предложение у меня. То, что было, – это так, выстрел в небо. Я знал, что вы откажитесь, но не мог не предложить, очень уж хотелось вас к себе…

– Ладно, не начинай опять, – проворчал Туран, вместе с Белорусом возвращаясь в кабинет. – Говори быстрее, у нас дела.

– Да-да, срочные дела, – подхватил Тим, присаживаясь на краешек стула. – Мы пять дней в дороге были, пропылились, глотка сухая, так что мне надо срочно напиться до полной потери чувств, а ты мне препятствуешь в этом начинании.

Стерх не слушал его болтовню – он еще раз вытер лоб платком и покосился на окно, за которым солнце безжалостно опаляло двор лучами. Привалившись к столу, сложил руки на груди, посмотрел на одного доставщика, на другого, помолчал немного – и наконец повел перед ними такую речь:

– В общем, слушайте и не перебивайте. Вчера ко мне пришли трое фермеров с мариупольских полей. У них там засуха страшная, урожай горит на корню, а это для мариупольцев крах, это значит – голод и смерть для многих. Так вот, скинулись они и купили в Харькове два насоса. Притащились на одном сендере, этом… пикапе, так его сами называют, и поломались окончательно. Сутки чинились. Пикап их дальше оборудование не допрет, развалится. Слишком тяжелое. Поэтому фермеры обратились ко мне. А у меня… – Стерх огорченно махнул рукой, – ну нету тут сейчас таких тяжелых машин, чтобы груз перевезти. Все в разъездах, мелкий транспорт имеется, а тяжелого вроде вашего «Панча» нет. И в ближайшее время не появится. Фермеры же ждать не могут. Они уже шесть золотых монет мне сулили – шесть, прикиньте! И тогда я смекнул…

– Передать это дело нам, – заключил Туран, выросший на ферме и знавший, что такое, мать ее, битва за урожай. – Все ясно.

Стерх расплылся в улыбке.

– Чего радуешься? Мы ж еще не согласились, – заметил Белорус.

– На четыре золотые монеты не согласились? – удивился Стерх.

– Э, дядя, ты ж только что толковал про шесть монет, или меня мое среднее ухо обманывает?

– Не обманывает, да только… Знаешь про банду Голована?

– А то! – кивнул Белорус. – Кто ж про нее не знает? Страшные люди. Говорят, недавно целый поселок с лица Пустоши стерли, никого не пожалели – ни стариков, ни детишек. Да только они ж ближе к Крыму промышляют.

– Это раньше, – возразил Стерх. – Но недавно их там побили. У меня сведения верные: Голован сцепился с вождем одного тамошнего мутантского племени, и осталось от его банды всего несколько человек. Вот и перебрались они в наши края, подальше от мутантов, и теперь крутятся как раз где-то вблизи мариупольских угодий. Хотя теперь они не банда… так, одно название, потому что их мало – не то трое, не то четверо осталось, считая самого Голована. Но на вас с фермерами могут напасть. Поэтому я даю вам в помощь четверых своих парней во главе со Штопсом. Будут вас и пикап сопровождать на двух мотоциклах и мотоциклетке, прикроют.

– Да нам зачем, у нас же ракет… – начал Белорус и запнулся.

– Ага, слышал про ваше чудо-оружие. И все равно мои люди не помешают. Да и заказ я вам передаю – должен же хоть что-то с этого поиметь? Значит, две монеты моим людям отдадите, четыре себе оставите. Плюс фермерские харчи всю дорогу, плюс они горючее оплачивают… Сколько туда двигаться? За пару суток докатите. Ну что, согласны?

Белорус молчал, раздумывая, и первым заговорил Туран:

– Мы пока не знаем, войдет ли груз в «Панч» и потянет ли его машина, поэтому согласиться не можем.

– Да мне вообще не очень-то хочется… – начал Тим. – Нет, хотя… четыре монеты – это, конечно, деньги некислые, к тому же до мариупольских полей не очень далеко. Но ведь сезон большого солнца, жарища какая!

– Ехать ночью будем. – Туран встал. – Передневать можно в «Маркете», потом через Асланову балку, вдоль сухого русла, за ней возьмем южней – и попадем прямо к полям. Но это если, конечно, примем заказ. До того как с фермерами поговорим, мы ничего решать не будем.

Белорус тоже встал. Стерх внимательно наблюдал за ними.

– Где твои фермеры-то? – спросил Тим.

– В гостинице у Микиты обосновались. Я когда узнал, что вы сюда прибыли, сказал фермерам, что будет им транспорт, и пообещал людей на переговоры прислать. Вас то есть.

– Ну тогда мы пошли, – заключил Белорус. – Бывай, дядя.

Туран молча вышел в коридор, Тим – за ним, и как только дверь закрылась, Стерх негромко сказал:

– Заходи, Голован.

Слева за шкафом была еще одна дверь – узкая, неприметная. Она тихо скрипнула, и в комнату шагнул мужчина среднего роста в пропыленной дорожной одежде, в кожаном плаще с капюшоном. Плечи у него были узкие, а голова на тонкой шее казалась непропорционально большой. К тому же она была лысая, бугристая и какая-то нездорово желтая. Прихрамывая, двигаясь немного боком и подволакивая левую ногу, человек пересек кабинет и встал перед Стерхом.

– А ты говорил – не получится, – бросил хозяин кабинета.

– Они еще не согласились. – Голован не говорил, а сипел.

– Согласятся, никуда не денутся. Туран Джай сам из фермеров. Думаешь, не пожалеет свою братию? У меня все рассчитано.

– Где патроны? – спросил бандит.

Усевшись в кресло за столом, Стерх ответил:

– Два ящика для тебя приготовил. Значит, всё как договорились: ждете их в Аслановой балке. Подпустите ближе… Не заметят, если нормально заляжете. Мои парни будут с вами выходить на связь, сообщать, что да как. Смотри, чтоб их в суматохе не положили, ясно?

– А если положим, то что? – просипел Голован.

Стерх подался вперед, навалившись на стол. Теперь это был совсем не тот человек, который недавно принимал в кабинете двух доставщиков. Лицо стало жестким и властным, взгляд – безжалостным.

– А то будет, атаман, что, если обмануть меня вздумаешь, тебе в этих землях больше не промышлять. И нигде не промышлять. Из-под Крыма тебя изгнали – а отсюда не выгонят, нет. Есть у нас тут такая забава – связывать человека да зарывать в песок, чтоб одна голова торчала. В сезон большого солнца оно бывает особливо мучительно, когда с лица шкура от зноя слазит… У меня все эти места – вот где! – Стерх сжал кулак. – И ты тоже у меня здесь, раз решил в наших краях промышлять. Но если будешь со мной дружить, стану подкидывать тебе работенку. Кроме этих двоих недоумков, есть и другие вольные доставщики. И «Бегуны Пустоши» тоже есть, их маршруты я могу разведывать… В общем, не пропадешь. А сейчас я хочу увидеть, каков ты в деле, Голован, ты и твои люди. Поэтому фермеров и доставщиков убьешь, а мои курьеры, которые с ними будут, должны выжить. Деньги напополам, пикап забираешь себе, а груз фермеров вместе с грузовиком увозят мои курьеры. Да мы с тобой обсудили это всё уже, патроны дожидаются в тех развалинах, где ты обосновался. Так что, Голован, будем дело делать или станем еще языками мести и выяснять, кто из нас круче да кто сейчас главнее?

Несколько мгновений длилась тишина, потом бандит встал, накинул на голову капюшон и молча вышел из кабинета, не удостоив Стерха взглядом.

Откинувшись в кресле, тот скупо улыбнулся. Посидел, неподвижно глядя в закрывшуюся за бандитом дверь, затем встал и высунулся в окно. Во дворе стояли машины, между ними ходили люди.

– Штопс! – крикнул Стерх. – Эй, кто-нибудь, где Штопс? Пусть ко мне идет, живо!

2

Первым войдя во двор гостиницы, Белорус огляделся.

– Думаешь, у них на самом деле есть деньги? – Он привычным движением сунул в зубы спичку, поправил на переносице солнцезащитные очки с большими стеклами.

Туран не ответил, обошел напарника и направился к ржавому пикапу, стоявшему перед навесом. Такую машину он видел впервые: просторная кабина, четыре круглые фары на передке, вмонтированные по краям решетки, толстые бамперы, большие колеса, новые широкие шины для езды по пескам. Обходя пикап сзади, Туран посмотрел в открытый кузов – у борта лежала запаска, ремнями были закреплены две канистры, а под окошком кабины виднелись прикрытая брезентом лавка и железный короб с инструментами под ней.

В тени под навесом стояли два огромных, сколоченных из плотно подогнанных досок ящика. На одном сидел усатый чернявый мужчина с карабином в руках.

В том, что перед ними фермер, сомнений не было. Свободные домотканые рубахи, льняные штаны и сплетенные из тростника сандалии носили в основном обитатели южных земель, а кроме фермеров, в тех районах Пустоши никто и не жил. К тому же на ящиках имелась харьковская маркировка. Солидное оборудование – видать, на юге жарче, чем когда бы то ни было, раз фермеры раскошелились на мощные заводские насосы.

Туран собрался подойти к незнакомцу, но чуть не наступил на торчащие из-под пикапа ноги в кремовых сапогах. Похоже, там лежал механик. Снизу доносились сопение и лязг.

– И где третий? – спросил Белорус.

Усач молча смотрел на него, явно не собираясь отвечать. Напарники переглянулись.

– Говорить разучился? – Тим выплюнул спичку и шагнул к ящикам.

Фермер буравил его сердитым взглядом из-под кустистых бровей.

– Ну? – Белорус поскреб толстый белый рубец на скуле. – Может, ответишь?

– Он немой, – раздался из-под пикапа звонкий голос.

Туран повернулся к машине. Тим быстро снял очки и, присев возле колеса, заглянул под днище:

– Кто это там дребезжит?

На подрамник под дверцей легли затянутые в кожаные перчатки руки, и на свободное пространство между машиной и ящиками выкатилась на тележке курносая девчонка.

– С тобой, бродяга, не дребезжит, а говорит – заметь, пока еще вежливо, – Кира Берг. – Она бросила под ноги Белорусу разводной ключ, посмотрела снизу вверх на Турана. – А вы кто такие? Собачонки… то есть курьеры Стерха?

Кира принялась снимать длинные, до локтей, перчатки. На ней были темный потертый комбинезон, заляпанный машинным маслом, и косынка веселенькой расцветки на голове. Темные волосы заплетены в две косички.

– А с тобой, девочка, – Белорус приосанился, выпятил грудь, – говорят двое вольных доставщиков, которых еще называют гонщиками Пустоши и которые пока не решили, принимать или нет ваш заказ. Я Тим, он Туран. Иногда берем доставки, но чаще на бандитов как на мутафагов охотимся. Слыхала про охотников за головами?

– Значит, гонщики Пустоши… – Кира снова взглянула на Турана и протянула руку.

Он помог ей подняться.

– Нас прислал Стерх. – Туран указал на ящики: – Из самого Харькова везли?

– Да. – Кира глянула в боковое зеркало на дверце, послюнявила пальцы и стала оттирать маслянистый потек на щеке.

Белорус подал ей чистый платок и улыбнулся, показав ровные крепкие зубы. Туран присел возле заднего колеса. Коснувшись борта, сколупнул ржавчину.

– Рессоры не выдержали?

– Ага, – кивнула девушка. – Всю ночь провозилась. В этой дыре нормальной мастерской не сыскать, пришлось самой…

– Что самой? – Белорус продолжал широко улыбаться.

– Чинить. – Кира сунула перчатки за пояс, подняла разводной ключ. – Хорошо у хозяина гостиницы паяльная лампа и баллоны с газом после ремонта остались, а то бы…

– А то что? – снова вставил Белорус. Улыбка на его лице начала тускнеть: обычно женщины сразу обращали внимание на столь яркую персону, а тут…

– Пикап бы бросили, – серьезно ответила Кира. – За автоген последние деньги отдали, зато домой теперь доберемся.

Она встала на подрамник, так и не удостоив Белоруса взглядом, хотела забраться в кузов, но Тим положил руку ей на плечо:

– Как это отдали?

– Чего? – Кира спустилась на землю и наконец-то повернулась к Белорусу.

– Как последние деньги отдали? – уточнил тот. – Стерх гарантировал аванс, а у вас денег нет.

– Пусти. – Кира сбросила его руку. – Деньги будут. – И посмотрела Белорусу за спину.

Туран проследил ее взгляд. В дверях гостиницы стоял высокий старик. Горячий ветер, налетавший с улицы, трепал его длинные редкие волосы, кожа на скулах и под глазами собралась морщинами. Старик сильно щурился, глядя через двор под навес. На нем была та же одежда, что и на немом усаче. Только грудь стягивали ремни от походной сумы и длинноствольного ружья, цевье которого торчало высоко над плечом.

– Он у вас главный? – спросил Туран.

– Да.

– Кто такой?

– Его зовут Фарид, и он наш староста. О деньгах говорите с ним.

Белорус нацепил солнцезащитные очки; ухмыльнувшись, пригладил огненно-рыжие волосы на висках и с решительным видом двинулся в гостиницу.

– А ты почему остался? – Кира повернулась к Турану.

Он нагнулся за тележкой.

– Давай помогу собрать вещи. Время дорого.

Девушка залезла в кузов, Туран подал ей тележку, затем инструменты и отряхнул испачканные ладони. От него не укрылось, как легко Кира справляется с тяжелой поклажей – видно, не привыкать.

По полу кузова скрежетнул металл, хлопнула крышка, девушка расправила брезент на лавке, натянув полог вдоль борта, чтобы прикрыть канистры, и спрыгнула на землю.

– А ты молчун, Туран. – Она распахнула дверцу и начала расстегивать пуговицы комбинезона. – Никак не пойму, кто у вас верховодит, ты или рыжий?

Туран не ответил. Он всегда старался вначале понять людей, узнать о них побольше, и только потом рассказывать о себе или о Белорусе, если потребуется.

– И где ваш транспорт? – Кира ловко стащила комбинезон. Оставшись в светлой свободной безрукавке и таких же штанах, сунула рабочую одежку под сиденье и обернулась с флягой в руке. В другой был обмылок.

– Оставили у конторы. – Туран взял у нее флягу. – Давай полью.

– А чего тогда… – Кира замолчала. Нагнулась, подставив ладони, и сказала: – О, поняла. Бензин не хотите жечь. От конторы до гостиницы недалеко, вот и пошли пешком.

Туран кивнул, хотя девушка не смотрела на него – фыркая, плескала водой в лицо.

– Все равно придется ваш сендер сюда гнать. Или что у вас там? – Она забрала у него флягу.

– «Панч», – машинально ответил Туран, глядя на дверь в гостиницу. Белорус почему-то задерживался – не похоже на него.

– Как ты сказал? – Девушка прополоскала рот и выплюнула воду.

– Грузовик. Один ящик в него точно войдет, а вот второй…

– Нет. Такого уговора у нас со Стерхом не было. Вы везете оба насоса. А мы с Фаридом и дядькой Петро, – Кира кивнула на немого усача, – едем в пикапе.

– У нас закрытый кузов.

– Фургон?

– Угу.

Она закупорила флягу, бросила на сиденье вместе с обмылком и захлопнула дверцу.

– Пошли.

Туран остался на месте.

– Чего стоишь?

– Подожди. Как долго вы пробыли в конторе Стерха?

– Я не была там. Пошли. С конторой договаривался Фарид. У него все узнаешь. Ну?

Туран зашагал рядом с девушкой. Что-то намудрил Стерх: с оплатой заминка вышла, габариты ящиков не согласовал…

Войдя в гостиницу, он остановился в дверях зала, где столовались постояльцы. Белорус и Фарид сидели за ближним столиком, бармен за стойкой собирал нехитрую снедь на поднос, где стоял глиняный кувшин. В точности такой же был на столе у гостей, по всей видимости, уже пустой. Раскрасневшийся Тим держал стакан и широко улыбался, похлопывая свободной рукой старика по плечу. Других посетителей в зале не было.

«Еще бы, – подумал Туран. – Предыдущие сезоны оказались неурожайные, в Пустоши великая засуха, торговые пути опустели, кланы озабочены тем, как прокормить людей. Команды старьевщиков подались в города, где еще остались запасы провизии, кетчеры будто сквозь землю провалились – видимо, примкнули к Омеге или вступили в Орден, решив променять свободу на кормежку. Откуда здесь постояльцам взяться? Вон как бармен суетится, аж приплясывает».

Он подошел к столу.

– О! – воскликнул Белорус, вскинув голову. – Прикинь, я его знаю, служили вместе. Мировой старик, во! – Он показал большой палец. – Садись, выпей с нами. Затопчи меня кабан, ну и встреча!

– Решили с оплатой? – Туран не спешил опускаться на табурет. Отобрал у Тима стакан, понюхал и скривился от духа сивушных паров вперемешку с запахом настойки-огневки. Стало ясно, почему Белорус так быстро опьянел.

Старик поднял осоловелые, слегка припухшие глаза и слабо улыбнулся Турану. Потом он заметил Киру, посуровел лицом.

– Возвращайся к машине, – проскрежетал Фарид.

– Но…

– Уйди! – рявкнул старик.

Кира, побледнев, отступила к двери.

– Эй, – Белорус икнул, – чего на нее злишься?

– Что с оплатой? – повторил Туран.

– Да нормально все. – Тим сразу забыл про Киру. – Уже решили: Фарид заплатит, когда приедем на ферму.

– Так не пойдет. – Туран уставился в немигающие глаза старика.

– Рыжий, объясни напарнику ситуацию. – Фарид спокойно выдержал взгляд и щелкнул бармену морщинистыми, но еще крепкими пальцами. – У нас третий, давай стакан!

Бармен принес, разлил пойло по стаканам и молча удалился.

– Садись, – сказал Фарид. – Э-э…

– Туран, – подсказал Белорус. – Моего напарника зовут Туран Джай.

Он опять икнул и потянулся за выпивкой, но Туран перехватил его руку, сел рядом на табурет и раздельно повторил:

– Что… с… оплатой?

– Все нормально, – отмахнулся Белорус. – Давай выпьем!

– Нет. Сначала аванс, потом разговор.

– Ты чего? – вскинулся напарник, громко икнув. – Не веришь мне?!

Последовало напряженное молчание. За стойкой громко звякнула посуда, все повернули головы, и бармен быстро сделал вид, что протирает полотенцем тарелку, а к разговору посетителей не питает ни малейшего интереса.

Туран взглянул на Белоруса.

– Ну-ну, не смотри на меня так, – пробурчал тот. – Фарид был моим командиром, думал, что я погиб на болотах под Минском. Будут деньги, но после того как доставим груз.

Туран встал.

– Сейчас деньги – вечером выезжаем. Вечером деньги – поедем утром.

– Доставка срочная, – заговорил Фарид. – Опоздаем – погибнет урожай.

– Тогда почему ты пьешь, старик?

– Жду курьеров от Стерха.

Турану все меньше нравилась эта затея. В конторе их накормили обещаниями; не прошло и часа, как Белорус встретил давнего приятеля, коих в Пустоши ему в последнее время попадалось великое множество; не успели толком осмотреться, а Тим напился, и деньги его теперь совершенно не колышат… Туран снова взглянул на старика. Самое начало сезона, у них горючки – до ближайшей заправки. И пара медяков – монеты на полный бак не хватит. Все свои сбережения компаньоны держали в надежном месте у одного давнего знакомого в Херсон-Граде. Но до города отсюда декаду пилить.

– Стерх дает мотоциклистов, – сказал Фарид. – Нам нужны разведчики…

– Это мы знаем, – перебил Туран.

Если бы заказчиком был кто-то другой, он не согласился бы на такую доставку, но Туран Джай сам вырос на ферме и прекрасно знал, что такое засуха, неурожай, голод. Он быстро прикинул вес ящиков, выдержат ли рессоры «Панча», сколько потребуется времени на то, чтобы разрезать автогеном заднюю часть кузова (иначе второй насос туда не влезет), посчитал горючку на переход до фермы… И с досадой качнул головой.

– Когда подъедут курьеры Стерха?

– Мы уже здесь, – прозвучало за спиной.

Туран обернулся.

– Штопс, – представился толстяк с отекшим лицом и маленькими свиными глазками. – Руди Штопс.