Текст книги "Правовое регулирование промышленной политики России с позиции привлечения иностранных инвестиций"

В целом в Программе присутствует семь показателей и индикаторов, характеризующих достижение значений, установленных Указом. Из них: достигнуто плановое значение – 3, не достигнуто – 4. По материалам Минпромторга России, основной причиной недостижения запланированных значений является сокращение экспортных заказов и превышение планового значения доли занятых в авиастроении. Более развернутое обоснование отклонений значений отсутствует.

Постановлением Правительства Российской Федерации № 506-12 от 2 июня 2014 г. утверждена государственная программа «Развитие атомного энергопромышленного комплекса» (далее – Программа).

Развитие атомного энергопромышленного комплекса базируется на основе прогноза долгосрочного социально-экономического развития России на период до 2030 г. с учетом ожидаемых результатов социально-экономического развития и обоснования внутренних и внешних условий достижения целевых показателей, определенных Концепцией долгосрочного социально-экономического развития России на период до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации № 1662-р от 17 ноября 2008 г.

К числу показателей, характеризующих реализацию Программы в целом, направленных на реализацию положений Указа Президента Российской Федерации от № 596 7 мая 2012 г. «О долгосрочной государственной экономической политике», относятся прежде всего показатели наращивания объемов реализации гражданской продукции атомного энергопромышленного комплекса к 2020 г. до 14,9 процента и роста производительности труда в организациях атомного энергопромышленного комплекса к 2020 г. на 58 % относительно уровня 2011 г. Запланированный среднегодовой темп роста этих показателей занимает среднюю позицию между среднегодовыми значениями умеренно-оптимистического и форсированного вариантов долгосрочного прогноза.

Таким образом, анализ действующих государственных программ в промышленной сфере выявил ряд проблем как системного, так и специального характера. Раскроим их более подробно:

– в настоящее время отсутствует полноценная система стратегических документов, которые задавали бы актуальные приоритеты социально-экономического развития и государственной политики в сфере промышленности, как того требует Федеральный закон № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в России» от 28 июня 2014 г.;

– при этом большинство действующих стратегических документов (Концепция долгосрочного социально-экономического развития на период до 2020 года, отраслевые документы стратегического планирования) утверждены в других макроэкономических и внешнеполитических реалиях и не пересматривались в последние годы на предмет увязки с заявленными приоритетами государственной политики (например, установленными указами Президента России от 7 мая 2012 г.);

– в то же время в действующей нормативной и методической базе формирования и реализации государственных программ отсутствуют требования об обязательном отражении в них показателей стратегических документов и их целевых значений, что не позволяет обеспечить полноценную увязку данных документов;

– зачастую значения показателей рассчитываются на основе ведомственной отчетности либо специфических исходных показателей, рассчитываемых самими ответственными исполнителями (соисполнителями, участниками), в результате чего невозможна или существенно затруднена внешняя оценка достоверности фактических значений показателей;

– в ряде случаев структура государственных программ (подпрограммы и основные мероприятия) чрезмерно детализирована (например, в государственной программе «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» выделены пять программ, посвященных различным подотраслям машиностроения, при этом часть из них не предусматривает расходов федерального бюджета, а некоторые состоят из 1–2 основных мероприятий).

1.4 Противодействие коррупции в промышленной политике

До недавнего времени проблемы правового регулирования иностранных инвестиций находили свое решение в законодательной практике исключительно стран, принимающих иностранные инвестиции, т. е. развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Заинтересованность этих государств в привлечении иностранных инвестиций побуждала принимать законы о гарантии защиты прав иностранного инвестора. Наряду с гарантиями, законы предусматривали также различные меры по защите национальных интересов от недобросовестной практики транснациональных корпораций. Принимаемые в XX столетии законы, именуемые иногда инвестиционными кодексами, отражали достигнутый баланс интересов государства и иностранного частного инвестора – баланс между гарантиями, предоставляемыми государством иностранному инвестору, и мерами по защите самого государства.

В 90-е гг. этому же принципу следовали также и законодательные акты в странах с переходной экономикой, т. е. в странах, которые перешли от командной системы управления экономикой к рыночной. В условиях рынка основным источником финансирования производственной и торговой деятельности является рынок капиталов. Финансовые инструменты, обращающиеся на рынке, позволяют участникам рынка вкладывать на определенный срок свободные денежные средства и получать необходимые для своей деятельности ресурсы в денежной форме. Инвестиционная деятельность на организованном рынке позволяет частным лицам обеспечивать финансирование своей деятельности без обращения к государству за помощью и поддержкой.

С переходом к рыночной экономике стран социализма, а также с развитием международно-правовых гарантий иностранных частных инвестиций связано увеличение потоков трансграничных капиталов из промышленно развитых государств в развивающиеся страны и в бывшие социалистические страны, для которых переход к рыночным отношениям стал основной чертой экономического развития. Увеличению объемов денежных потоков способствовали «международные гарантии» в сфере инвестиций, под которыми подразумеваются нормы международных договоров и конвенций, принимаемых в этой сфере, а также решения международных судов, содержащие толкование норм международного инвестиционного права.

В настоящее время в международном инвестиционном законодательстве большую роль играют решения Международного арбитражного суда по инвестиционным спорам между государством и лицом другого государства. В инвестиционных спорах истцом, или лицом другого государства, как правило, является компания-инвестор из промышленно развитого государства – экспортера капитала, а ответчиком – государство – реципиент иностранного капитала. Толчком к развитию международного законодательства послужили двусторонние соглашения о защите иностранных инвестиций, а затем и многосторонние конвенции, на основе которых осуществляется разрешение инвестиционных споров с участием иностранного инвестора. Важную часть международного законодательства составляет страхование иностранных инвестиций в соответствии с Конвенцией об учреждении многостороннего Агентства по гарантиям инвестиций, подписанной в 1985 г. в Сеуле. Страховой фонд, согласно этой Конвенции, формируется при участии как промышленно развитых, так и развивающихся государств.

Двусторонние соглашения о защите инвестиций, которых на сегодняшний день исчисляется порядка 3 тыс., и указанные многосторонние конвенции представляют собой единый международно-правовой механизм защиты иностранных инвестиций, которые в условиях глобализации мировой экономики уже утратили свой прикладной характер как средство разрешения разногласий между промышленно развитыми и развивающимися государствами. Об этом свидетельствует то, что при обращении инвесторов к механизму разрешения инвестиционных споров суд все чаще обращается к другим международным договорам и конвенциям, в том числе и к международным конвенциям по противодействию коррупции, и нередко отказывает в защите тем иностранным инвесторам, которые оказываются замешанными в коррупционных действиях.

В связи с тем, что международный механизм защиты иностранных инвестиций изначально создавался как механизм защиты прав иностранного инвестора, то его существование в качестве международного механизма защиты прав инвестора в споре с государством – реципиентом капитала делало ненужным принятие каких-либо специальных нормативных актов в сфере правового регулирования иностранных инвестиций в государствах – экспортерах капитала, т. е. в промышленно развитых странах. Все изменилось в связи с появлением новой глобальной угрозы в виде коррупции. Именно проявления коррупции в инвестиционной сфере подтолкнули промышленно развитые страны к принятию у себя законов о противодействии коррупции, которые в первую очередь затронули действия иностранных инвесторов, как это понятие определено в международном инвестиционном законодательстве.

Международные конвенции и законодательство в сфере противодействия коррупции стали частью инвестиционного законодательства промышленно развитых государств. К принятию активных действий по регулированию деятельности своих компаний за рубежом подтолкнули объективные обстоятельства. Согласно данным Мирового банка, во всем мире только за 2006 г. было совершено платежей в виде взятки порядка 1 трлн долл. США. Как правило, коррупционные действия совершаются при проведении конкурсов и тендеров на реализацию крупных инвестиционных проектов. Чтобы устранить на национальных рынках развивающихся стран наиболее часто совершаемое правонарушение в форме коррупционного действия, потребовалось принятие специального законодательства в странах – экспортерах капитала. Причиной этому является то, что коррупция в сфере инвестиций является не только несовместимой с требованием создания условий равной конкурентной борьбы, но также и фактором, разрушающим правовую среду в стране – экспортере капитала, из которой происходит инвестор.

Главную роль в решении задачи противодействия коррупции в развивающихся странах начинает играть законодательство о коррупции стран – экспортеров капитала. В части правового регулирования инвестиций антикоррупционное законодательство в странах – экспортерах капитала выполняет функцию балансира в отношениях государство – частный инвестор, так же как и инвестиционное законодательство в развивающихся странах. По словам директора Бюро расследований случаев серьезного мошенничества (Serious Fraud Office, SFO) Великобритании P. Алдермана, «коррупция в настоящее время рассматривается как серьезное препятствие инвестиционной деятельности крупных корпораций».

Превентивные возможности права в борьбе с коррупцией необходимо рассматривать через качество самого правового регулирования, предусматривающего барьеры для развития таких практик. В этом аспекте роль законодателя заключается не только в проявлении его воли в актуализации правового оформления общественных отношений, но и в использовании при этом всех юридико-технических возможностей правового инструментария для предотвращения коррупционных правонарушений в процессе последующей правореализации.

Проблема качества правовых актов – одна из ключевых в юридической доктрине и практике. В настоящее время эта проблема находится в центре внимания, но адекватная оценка качества правовых актов пока не сложилась.

Коррупционные практики, основанные на несовершенстве законодательства, многообразны, эффективны и широко распространены. При этом не всегда следует вести речь о дефектах, появляющихся в нормативных правовых актах случайно, по недосмотру. Иногда коррупциогенные нормы сознательно включаются в тексты нормативных правовых актов при их подготовке и в ходе их последующих изменений, что впоследствии дает возможность совершать коррупционные правонарушения на легальной основе.

Вне зависимости от путей возникновения дефекты нормативных правовых актов, способствующие проявлениям коррупции, должны искоренятся. Необходимыми мерами является усиление требований к качеству разрабатываемых документов, обеспечение постоянного мониторинга не только самих актов, но и практики их применения.

Условия, или коррупциогенные факторы, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, проявляются в заполнении законодательных пробелов при помощи подзаконных актов в отсутствие законодательной делегации соответствующих полномочий – установление общеобязательных правил поведения в подзаконном акте в условиях отсутствия закона.

Роль в области противодействия коррупции сводится главным образом к формированию общей среды нетерпимости к проявлениям коррупции как форме деградации предпринимательской активности, уничтожающей свободную конкуренцию между добросовестными участниками делового оборота.

Перед тем как определить коррупциогенность закона, необходимо раскрыть понятия «коррупциогенность нормативных актов», «критерии коррупциогенности».

Под коррупциогенностью нормативных актов понимается содержащаяся в правовых нормах возможность совершения коррупционных действий в процессе реализации норм нормативного правового акта.

Критерии коррупциогенности – это показатели, на основании которых правовая норма может классифицироваться по определенному фактору.

Обозначим ряд критериев коррупциогенности нормативноправового акта (в данном случае закона).

1. Широта административного усмотрения:

1) отсутствие строго определенных сроков (например, длинные временные интервалы) осуществления определенных действий (начало действия документа – 30 июня 2015 г.; в соответствии со ст. 23 данный закон вступает в силу по истечению 180 дней после дня официального опубликования (опубликован на официальном интернет-портале правовой информации));

2) определение компетенции по формуле «в праве» (например, ст. 8 Федерального закона № 488-ФЗ «О промышленной политике» от 31 декабря 2014 г. определяет полномочия органов местного самоуправления в сфере промышленной политики: «органы местного самоуправления в праве осуществлять меры стимулирования деятельности…»).

2. Несовершенство юридической техники:

использование двусмысленных или неустоявшихся терминов, понятий и формулировок, категорий оценочного характера, с неясным, неопределенным содержанием, допускающим различные трактовки, обозначение одних и тех же явлений различными терминами (п. 17 ст. 3 Закона содержит оценочную категорию: «головная организация интегрированной структуры оборонно-промышленного комплекса..»; подп. 1 п. 4 ст. 14: «о состоянии промышленности и прогнозе развития; п. 10: «об информационно-технических справочниках по наилучшим доступным технологиям…»).

3. Избыточное государственное регулирование:

дублирующие полномочия разных государственных служащих разных государственных органов (например, органы государственной власти и органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления (ст. 5 Закона).

4. Информационная закрытость системы органов государственной власти для граждан и организаций:

отсутствие норм об отчетности органа или его должностных лиц перед населением либо соответствующими профессиональными и иными сообществами (публикация отчетов, представление докладов).

5. Бюрократизация административных процедур:

1) содержание в НПА положений (как материального, так и процессуального права), определяющих неразумно обременительные условия (долгие многоуровневые согласования, требование предоставления необоснованного объема информации) для реализации лицом своего права или исполнения обязанности;

2) завышенные требования к лицу, предъявляемые при реализации его права.

6. Нарушение баланса интересов:

наличие положений НПА, анализ которых свидетельствует о том, что в результате его принятия «выигрывает» только одна группа субъектов промышленной политики (например, органы государственной власти России и органы местного самоуправления при формировании и реализации промышленной политики в России).

В целях снижения уровня коррупциогенности в сфере промышленной политики был принят ряд документов:

– Указ Президента Российской Федерации № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010 – 2011 годы» от 13 апреля 2010 г.;

– Указ Президента Российской Федерации № 821 «О комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов» от 1 июля 2010 г.;

– Указ Президента Российской Федерации № 226 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2014–2015 годы» от 11 апреля 2014;

– Приказ Минпромторга России № 944 «Об утверждении Плана мероприятий по противодействию коррупции Министерства промышленности и торговли Российской Федерации» от 19 мая 2014 г. (документ утверждает Перечень коррупционно-опасных функций и должностей в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации, одобренный решением Комиссии по соблюдению требований к служебному поведению федеральных гражданских служащих и урегулированию конфликта интересов в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации);

– Приказ ДНПиП г. Москвы № 183-к «О Плане мероприятий по противодействию коррупции», от 16 июня 2014 г. в котором содержится перечень мероприятий по противодействию коррупции.

Перечисленными нормативными актами закреплены основы противодействия коррупции в сфере промышленной политики, которые будут способствовать эффективному формированию и реализации промышленной политики в Российской Федерации.

Однако представленных государственных мер недостаточно для проверки правовых актов на коррупциогенность. Она может быть поднята на иной профессиональный уровень с включением в этот процесс судебных органов, обладающих полномочиями нормоконтроля и способных адекватно реагировать на выявленные в процессе рассмотрения дел нормы и предписания, способствующие коррупции.

Снижению уровня коррупциогенности в сфере промышленной политики может способствовать исключение из закона и других правовых актов так называемых коррупциогенных норм:

– норм, расширяющих коррупционные практики;

– норм, повышающих вероятность осуществления коррупционных действий;

– норм, способствующих совершению коррупционных действий, принятию и исполнению коррупционных решений органами государственной или муниципальной власти и управления,

– норм, снижающих возможности противодействия коррупции.

Глава 2
Оптимизация правового регулирования отношений в сфере промышленной политики

Развитие ЕЭАС, в том числе развитие промышленного сотрудничества в рамках интеграционного объединения, невозможно без гармонизации законодательства России и других стран-членов. Необходимо проведение как минимум согласованных, а в идеале – единых промышленной и экспортной политик, так как их отсутствие отрицательно сказывается на экономиках как отдельных стран-членов, так и всего ЕАЭС в целом. С этой точки зрения особо актуальна гармонизация нормативно-правовой базы и регламентирующих документов наших стран в сфере промышленного сотрудничества и промышленной политики.

В этой связи представляется целесообразным разработка единого нормативного документа ЕАЭС о промышленном развитии и промышленной политике в странах ЕАЭС (своего рода единой Программы развития промышленного комплекса ЕАЭС) на основе имеющихся в странах-членах соответствующих нормативно-правовых актов, среди которых следует назвать следующие:

– Федеральный закон № 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации» от 31 декабря 2014 г.;

– Государственная программа Российской Федерации «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности»;

– Программа развития промышленного комплекса Республики Беларусь на период до 2020 года (утверждена постановлением Совета министров Республики Беларусь № 622 от 5 июля 2012 г.);

– Государственная программа индустриально-инновационного развития Республики Казахстан на 2015–2019 гг. и др.

В данном союзном нормативно-правовом акте следует предусмотреть гармонизацию (унификацию) важнейших мер, инструментов, механизмов обеспечения промышленного развития.

При разработке единого нормативно-правового документа ЕАЭС в сфере промышленной политики целесообразно руководствоваться соответствующим опытом ОЭСР, в частности опираться на следующие документы.

– Доклад ОЭСР «Новые направления промышленной политики» (1997 г.), где впервые была четко обозначена новая парадигма промышленной политики как политики конкурентоспособной промышленности (From “industrial policy ” to “industrial competitiveness policy”). Основной ее смысл: государство несет ответственность за качество предпринимательской среды, которое не должно быть ниже среднего мирового качества бизнес-среды, где происходит острая конкурентная борьба за отстаивание национальных позиций в глобальной конкурентоспособности стран; бизнес же отвечает за высокое инновационное качество фирмы – залог успешной конкурентоспособности на внутреннем и мировом рынках.

– Политика совершенствования среды для бизнеса и промышленности» (2001 г.). В частности, в документе отмечается, что главное внимание государственных властей в настоящее время сосредоточивается на формировании такой предпринимательской среды, которая будет повышать возможности компаний быть инновационными, гибкими и конкурентоспособными. Другим приоритетом правительств стран – членов ОЭСР явилось создание налогового климата, благоприятствующего осуществлению компаниями инноваций, инвестиций и реорганизаций. Важным элементом промышленной политики стало повышение степени открытости национальных компаний для альянсов с зарубежными партнерами, притока иностранных инвестиций и иностранных рабочих.

Также в целях формирования и реализации скоординированной (и / или) единой промышленной политики ЕАЭС необходима координация в разработке, корректировке и реализации схожих (однородных, тем более что такие имеются в странах ЕАЭС) программных документов (как только планируемых, так и уже реализуемых), регулирующих развитие национальных промышленных комплексов. Так, предметами данной координации должны стать:

– стратегические долгосрочные документы, определяющие вектор развития национальных экономик на длинную перспективу (такие, как Стратегия социально-экономического развития России до 2020 г. (Стратегия-2020), Национальная стратегия устойчивого социально-экономического развития Республики Беларусь на период до 2020 г., Стратегический план развития Республики Казахстан до 2020 г. и др.);

– среднесрочные документы развития национальных экономик в целом, а также программы развития национальных промышленных комплексов стран ЕАЭС (такие, как Государственная программа Российской Федерации «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности», Программа развития промышленного комплекса Республики Беларусь до 2020 г., Государственная программа индустриально-инновационного развития Республики Казахстан на 2015–2019 гг. и др.);

– национальные программы по общим межотраслевым приоритетам развития промышленности («инструментальные» программы), стимулирующие процессы научно-технологического, инновационного, экспортоориентированного и пр. развития промышленности (такие, как Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 г., Приоритетные направления развития науки, технологий и техники в Российской Федерации, Дорожная карта Российской Федерации «Поддержка доступа на рынки зарубежных стран и поддержка экспорта», Государственная программа инновационного развития Республики Беларусь на 2011–2015 гг., Стратегия технологического развития Республики Беларусь на период до 2015 г., Государственная программа Республики Беларусь освоения в производстве новых и высоких технологий на 2011–2015 гг., Национальная программа развития экспорта Республики Беларусь на 2011–2015 гг., Программа Республики Казахстан «Производительность 2020» и др.);

– национальные программы по отраслевым приоритетам развития промышленности (такие, как Стратегия развития судостроительной промышленности на период до 2020 г. и на дальнейшую перспективу, Стратегия развития энергомашиностроения Российской Федерации на 2010–2020 гг. и на перспективу до 2030 г., Стратегия развития легкой промышленности России на период до 2020 г., Стратегия развития электронной промышленности России на период до 2025 г., Проект стратегии развития медицинской промышленности Российской Федерации до 2020 г., Стратегия развития фармацевтической промышленности на период до 2020 г., Стратегия развития металлургической промышленности России на период до 2020 г., Стратегия развития промышленности строительных материалов и индустриального домостроения на период до 2020 г., Комплексная программа развития биотехнологий в Российской Федерации на период до 2020 г., Подпрограмма «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности Российской Федерации на 2011–2016 годы», Комплексная программа социально-экономического развития легкой промышленности Республики Беларусь на 2011–2015 гг. с перспективой до 2020 г., Комплексная программа развития станкоинструментальной отрасли в Республике Беларусь на 2011–2020 гг., Государственная программа по развитию импортозамещающих производств фармацевтических субстанций, готовых лекарственных и диагностических средств в Республике Беларусь на 2010–2014 гг. и на период до 2020 г., Программа по развитию АПК в Республике Казахстан на 2013–2020 гг.).

Исходя из этого, можно предложить ряд направлений, по которым следует проводить согласованную политику в части гармонизации нормативно-правовой базы государств – членов ЕАЭС.

1. При разработке проектов законов, затрагивающих интересы развития промышленного сотрудничества в государствах – членах ЕАЭС, осуществлять их экспертизу на предмет оценки регулирующего воздействия на промышленное сотрудничество в рамках ЕАЭС.

2. Планомерный пересмотр и последующее исключение из национальных законов норм, которые препятствуют свободному движению продукции, в первую очередь промышленной.

3. Исключение барьеров, препятствующих участию компаний государств – членов ЕАЭС в государственных закупках товаров (работ, услуг) на территории других государств-членов.

4. Внедрение норм, стимулирующих ускорение упрощения процедуры передачи технологий двойного назначения от предприятий ОПК, как правило, подконтрольных государствам, для освоения в гражданских отраслях промышленности.

5. Согласование законов в части налогообложения деятельности промышленных предприятий, для обеспечения равенства условий их функционирования в государствах – членах ЕАЭС.

6. Выравнивание требований по вопросам оплаты и налогообложения доходов работников промышленных предприятий с целью исключения неэквивалентного перетока рабочей силы в государства – члены ЕАЭС, в которых имеют место более выгодные условия труда.

7. В целях обеспечения равных конкурентных условий и недопущения односторонних конкурентных преимуществ в торговле в рамках ЕАЭС принять согласованные нормы по минимизации мер поддержки национальных производителей.

8. Разработка согласованных подходов к установлению минимальных цен на промышленную продукцию, аналоги которой производятся в государствах – членах ЕАЭС.

9. Разработать и принять в государствах – членах ЕАЭС нормы, стимулирующие совместные формы промышленной деятельности.

10. Законодательством государств – членов ЕАЭС предусмотреть межгосударственные, государственно-частные, частно-государственные и частные формы сотрудничества в сфере научно-технического сотрудничества, совместных разработок интеллектуальной собственности, технологий и ноу-хау в сфере промышленной деятельности.

11. Законодательное закрепление организаций в информационной сфере, которые совместно с Евразийской экономической комиссией осуществляли бы целенаправленную информационную политику по поддержке промышленного сотрудничества ЕАЭС на территории своих государств.

12. Предусмотреть меры государственной поддержки для совместный предприятий с целью объединения заказов на приобретение продукции машиностроения и оборудования, которые не производятся на территории государств – членов ЕАЭС.

13. В рамках ЕАЭС уже действуют единые правила предоставления субсидий в отношении промышленных товаров. Вместе с тем в целях гармонизации нормативно-правовой базы России и других стран – членов ЕАЭС в сфере промышленной политики целесообразно также унифицировать:

– подходы к предоставлению промышленных субсидий;

– права доступа к госзакупкам;

– подходы к поддержке экспорта чувствительных товаров ТС в третьи страны;

– налоговую и акцизную системы (к примеру, в Казахстане, акциз на алкоголь в четыре раза ниже, чем в России, что ведет к неизбежной победе казахских производителей алкоголя в конкурентной борьбе на российском рынке).

На данный момент можно констатировать, что часть НПА не приняты до 1 июля 2015 г., в частности НПА по созданию ГИС промышленности и сопутствующие ему НПА, срок принятия которых перенесен на конец 2015 г.

В настоящее время действуют с внесенными изменениями следующие НПА:

– постановление Правительства Российской Федерации № 709 «О специальном инвестиционном контракте для отдельных отраслей промышленности» от 16 июля 2015 г.;

– постановление Правительства Российской Федерации № 719 «О критериях отнесения промышленной продукции к продукции, не имеющей аналогов, произведенных в Российской Федерации» от 17 июля 2015 г.;

– постановление Правительства Российской Федерации № 779 «О требованиях к промышленным кластерам и специализированным организациям промышленных кластеров» от 31 июля 2015 г.;

– постановление Правительства Российской Федерации № 794 «Об индустриальных парках и управляющих организациях промышленных парков» от 4 августа 2015 г.

Также определены правила подтверждения соответствия индустриального (промышленного) парка и управляющей компании индустриального (промышленного) парка установленным требованиям в целях применения к ним мер стимулирования деятельности в сфере промышленности.

Проведение подтверждения соответствия индустриального (промышленного) парка и управляющей компании установленным требованиям осуществляет Минпромторг России.

Определен перечень документов, представляемых для подтверждения соответствия установленным требованиям.

Решение о соответствии индустриального (промышленного) парка и управляющей компании установленным требованиям выдается сроком на 3 года.

Минпромторг России осуществляет ведение реестра индустриальных (промышленных) парков и управляющих компаний, соответствующих установленным требованиям, обеспечивает своевременное внесение изменений в содержащиеся в реестре сведения, а также обеспечивает раскрытие сведений, содержащихся в реестре, путем их размещения в сети «Интернет».