Текст книги "Ермак. Отряд"

– Задавайте, Тимофей Васильевич.

– Почему они приняли такое решение? Что их подтолкнуло? Император Александр Третий правил страной девятнадцать лет – и вдруг такое радикальное решение?

– Это целых три вопроса, но основной смысл я понял. Мало кто знает, что…

В этот момент, перебив государя, на пороге кабинета возник лакей, за плечом которого маячил Зарянский.

– Что случилось? – холодно спросил император.

– Ваше императорское величество, объект покончил с собой, – убитым голосом произнёс агент, так и не выйдя вперёд слуги.

Глава 18. Подготовка к операции

– Как это произошло? – вставая из кресла, грозно спросил Николай.

– Кхм, ваше императорское величество, – я переключил внимание государя на себя и показал глазами на слугу.

– Ипполит Матвеевич, вы свободны, а вы, Сергей Владимирович, пройдите в кабинет.

Дождавшись, когда лакей уйдёт, император скомандовал Зарянскому:

– Докладывайте!

– Ваше императорское величество, после вашего ухода я находился в одном помещении с пленным. Проверил путы, мешок на голове и сел напротив него на стул. Через некоторое время я услышал, что Уоллер стал похрапывать, а его дыхание стало как у спящего. Признаю свою вину, но под его монотонное дыхание я и сам задремал, двое суток на ногах.

Агент виновато поник головой.

– Очнулся, когда услышал какие-то хрипы. Уоллер сидел на стуле, закинув голову назад. Я сначала ничего не понял, подумал, что это храп такой, но потом голова пленника опустилась вперёд, и на его грудь из-под мешка хлынула кровь. Я стащил с его головы мешок. Кровь изо рта текла обильно, а у Уоллера начались конвульсии. Я не знал, что делать. А через какое-то время он затих. Я проверил пульс на шее, его не было. А потом изо рта пленника выпал кровяной сгусток, в котором я опознал часть языка.

– Как такое возможно?! – побледневший Николай перевёл взгляд на меня.

– Виноват, ваше императорское величество, я слышал о таком способе самоубийства у японских шпионов-ниндзя. Попадая в плен и будучи полностью обездвижены, они откусывали себе язык и захлёбывались собственной кровью. Но я считал это сказкой, – я раздражённо помотал головой. – Надо было ему кляп в рот вставить, а лучше палку между зубов и зафиксировать её верёвкой на затылке, как пластуны делают.

– Как можно заставить себя откусить собственный язык?! – потрясённо спросил Николай и передёрнул, как в ознобе, плечами. – Что же это такое?!

– Меня больше беспокоит, ваше императорское величество, что он это сделал только после разговора с вами. Во время его доставки из Лондона в Петербург он имел возможность таким образом покончить с собой, но не сделал этого. Плюс к этому многое рассказал. Только вот теперь к его показаниям нужно относиться очень осторожно, – задумчиво произнёс я.

Мои слова привели Николая в себя и настроили на деловой лад.

– Сергей Владимирович, передайте генералу Ширинкину, чтобы он решил вопрос с тайным погребением тела убийцы моих родных, да спасёт Господь его грешную душу. И ещё, необходимо взять подписки со всех, кто хоть как-то контактировал с этим человеком. Его на территории Российской империи и Гатчинского дворца не было. Есть что-то добавить, Тимофей Васильевич?

– Да, ваше императорское величество. Сергей Владимирович, обязательно внимательно осмотрите тело покойного на предмет каких-то знаков, татуировок и такое прочее. Если обнаружите, пусть Куликов их зарисует. И возьмите с трупа перстень, который мы не смогли снять, так как сустав не давал сделать это. Возможно, он нам пригодится. Всё-таки ранг посвящения и чин у убийцы в ложе был высок.

– Слушаюсь, – Зарянский буквально испарился из кабинета, видимо, довольный тем, что его не наказали за допущенную промашку.

– Ваше императорское величество, – обратился я к Николаю, который, скрестив руки на груди, ладонями растирал плечи. – Давайте подышим свежим воздухом Гатчинского парка.

– Что, Тимофей Васильевич? – развернувшись ко мне лицом, император посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

– И у стен есть уши, Николай Александрович. Вы же сами рассказали о «друге государя» вашего прадеда, – твёрдо произнёс я.

– Господи, как же жить теперь! Начинаю понимать Александра Первого. Пойдёмте, Тимофей Васильевич.

Во время нашей прогулки по парку я узнал у императора, что, по его мнению, основными причинами столь радикального способа избавиться от правящего императора и его семьи стала агрессивная политика Александра Третьего в Средней Азии, Китае, Корее, уточнения в союзный договор с Францией, принятые в мае этого года.

На совещании начальника российского Главного штаба генерала Сахарова и начальника французского генерального штаба генерала Деланна было принято решение, что если Великобритания нападёт на Францию, то Россия двинет войска в направлении Афганистана и Индии. В свою очередь, если Великобритания нападёт на Россию, Франция должна была сосредоточить войска на побережье пролива Ла-Манш и создать угрозу высадки десанта в Великобритании.

И в довесок Александр Третий решил запретить употребление опиума и его производных в Российской империи без медицинского назначения врачом и ввести уголовную ответственность за их свободную продажу.

Если взять отрезаемую территорию от Китая с населением около двадцати миллионов и приличное количество любителей наркоты в России, то понять королеву Викторию и масонов можно. Папа́ Николая ударил по самому больному – по кошельку. А это не прощается.

Самое главное, Николай решился на ответный удар и дал мне полную свободу в планировании тайных действий. Основной упор император сделал на «тайных», а дальше не ограничил ни в чём.

В конце разговора с императором опять почувствовал себя неуютно от собственной безграмотности.

– Тимофей Васильевич, вы рассказали, что капитул Великой Английской ложи будет собран двадцать седьмого декабря в день зимнего солнцестояния?

– Да, Николай Александрович.

– Я не знаю, каким календарём пользовался убийца, говорят, у масонов есть свой календарь, но насколько помню из астрономии, день зимнего солнцестояния по григорианскому календарю приходится на двадцать второе декабря плюс-минус день. А мы живём по юлианскому.

– Значит, времени осталось ещё меньше, чем я рассчитывал, – смущённо ответил я. – До летнего солнцестояния ждать слишком долго. Постараюсь уложиться в отведённый срок.

* * *

– Есть ли какие известия из России, брат Роберт? – голос мужчины, сидевшего в кресле в мантии светоча или надзирателя[11]11
  Надзиратель (светоч) – в Великой объединённой ложе Англии чин, соответствующий тридцать второй ступени посвящения.


[Закрыть] Великой ложи Англии, глухо прозвучал из-под капюшона.

– Пока ничего интересного нет. Император Николай Второй буквально сел в осаду в Гатчинском замке. Въезд и вход на его территорию только по специальным пропускам. Штат охраны увеличен. Отговорившись трёхмесячным трауром по умершим родственникам, он сильно ограничил личный приём. С министрами общается в основном через телеграммы и письма. Жаль, что и Михаила он переселил к себе в замок. – Отвечающий мужчина поправил свой капюшон, и на мгновение в свете свечей мелькнуло лицо, в котором многие бы узнали Роберта Артура Талбота Гаскойн-Сесила, Третьего маркиза Солсбери, в настоящее время занимающего пост премьер-министра Великобритании и одновременно его министра иностранных дел. Мало кто знал, что он является Великим избранным рыцарем Кадоша – масоном тридцатого уровня посвящения – и занимает в ложе должность или чин оратора.

– Что-нибудь по брату Гейбу выяснили?

– Нет, брат Рей, к сожалению, ничего. Скотланд-Ярд в тупике, наши братья – «наружные стражи» также ничего не смогли выяснить. Но боюсь, что он попал в руки Николая. Если бы ты знал, в каком гневе была королева Виктория! Она же настаивала на умерщвлении брата Гейба сразу же после покушения на императора Александра Третьего. Давно я от нашей старушки такого не выслушивал.

– Не волнуйтесь, если даже наш «охотник за головами» и попал в лапы русского пока ещё «медвежонка», то брат Гейб доведёт только ту информацию, которая нужна ложе, а потом покончит с собой. Данный вариант развития события нашим советом был предусмотрен, – всё так же глухо и монотонно прозвучал голос светоча из-под капюшона.

– И какую информацию? – поинтересовался маркиз Солсбери.

– Ту, которая приведёт к тому, что молодой и неопытный Николай захочет отомстить нам и королевской семье, плюс к этому создаст недоверие императора к своему брату Михаилу и к другим возможным наследникам российского престола по нисходящей линии. Информация, состоящая на девяносто процентов из правды и на десять процентов из лжи и намёков, которые заставят поступить русского императора так, как нам надо.

– Брат Рей, а совет не боится, что русские в ответ ударят дубиной от всей своей широкой души?

– Мы позволим им сделать только то, что надо нам. Неужели вы думаете, что они смогут что-то противопоставить нашим внутренним, внешним стражам, а также всей мощи Англии? Вы же сами предложили ввести на время нашего капитула усиленные меры безопасности в Лондоне, объяснив это активизацией террористической деятельности фениев Ирландского республиканского братства.

– А что мы позволим им сделать?

– Брат Роберт, совет ложи решил, что принцу Уэльскому пора стать королём.

* * *

Вечером после суматохи с самоубийством пленника нас всех четверых император собрал в своём кабинете. Кроме Николая в помещении нас ждали граф Воронцов-Дашков и генерал Ширинкин.

– Господа, – обратился к нам император, когда мы вчетвером застыли перед ним одной шеренгой. – Я сожалею, что не могу это сказать при большом стечении публики, но тайная война – она и есть тайная. Поэтому в столь узком кругу посвящённых позвольте мне выразить вам всем мою искреннюю признательность за то, что я смог посмотреть в глаза убийце моих родителей, брата и сестры. Господин Куликов!

– Я! – браво ответил художник.

– Жалую вас орденом Святого Владимира четвёртой степени и, хотя статут этим летом поменялся, потомственным дворянством.

– Служу престолу и Отечеству, – только после тычка в бок от Кошко смог ответить ошарашенный Куликов.

Наш бравый сыщик был также награжден Владимиром четвёртой степени и правом входа за кавалергардов – правом внеочередного доклада царю. Мне на шею упала Анна второй степени с мечами, якобы за прошлые военные заслуги. Плюс к этому я получил на погон второй просвет и три звёздочки, то есть стал подполковником. Кошко, не отставая от меня, шагнул в надворные советники, Куликов – в губернские секретари.

Со старшим агентом Зарянским было несколько сложнее из-за отсутствия необходимого уровня образования, но Николай волей императора пожаловал ему чин губернского секретаря по дворцовой полиции, Владимира четвёртой степени и потомственное дворянство, введя того в такое же ошарашенное состояние, в каком находился Куликов. Я, конечно, не психолог и тем более не психиатр, но охарактеризовал бы это состояние просто как «полное охренение».

Еще больше их добило, да и меня с Кошко тоже, когда граф Воронцов-Дашков сообщил, что нам ещё и кое-что вкусное из кабинетных земель добавят. Ордена, кстати, также за казённый счет шли.

Единственно, что расстроило двух новоиспечённых дворян и кавалеров, что носить ордена и новыми званиями обзываться придётся не раньше, чем через год, когда завершится эта эпопея. Нас с Кошко это тоже касалось, но не сильно напрягало. Аркадий Францевич, как и я, мягко говоря, несколько опережали своих сверстников, да и не только их, в продвижении по службе и в наградах. А тут ему предложили через год место заместителя начальника столичного сыска с правом личного доклада государю, а пока поработать в дворцовой полиции.

Обмыв вместе с императором бокалом шампанского награды, разошлись отдыхать по своим местам проживания. Мы, правда, с Евгением Никифоровичем ещё немного посидели за рюмкой чая в его кабинете, так сказать, по-соседски.

После вечерних процедур, раздевшись, приземлился на диван и попытался уснуть, но поставленная задача заставляла прикидывать, каким образом её выполнить.

После такого изощрённого самоубийства «садовника» надо было определиться с целями и последовательностью их исполнения, так как я уже для себя стопроцентно решил, что нас, точнее, тех, кто будет наносить ответный удар по королевскому семейству Англии и масонам, уже ждут. Для этого и дату капитула подбросили. А судя по тому, что на квартире «миссис Хадсон» проживали два масона, да и сама она была женой масона, такие дома вокруг здания Главного храма на Грейт-Куин стрит наверняка не редкость. Может, весь квартал вокруг мелкими и не мелкими пешками из Английской ложи заселён.

Там только появись чужак, его сразу срисуют. А мы уже засветились, когда выкрадывали убийцу. Есть, конечно, надежда, что в темноте нас не рассмотрели, да и загримированы мы были, и в форму одеты, но следы-то оставили: лошадей и почтовую карету покупали, по улицам вокруг храма и дома «миссис Хадсон» пусть немного, но ходили. Но это-то ладно, с чего, точнее, с кого начать?

Крутил в голове различные варианты, пока не пришел к такому варианту. Начнём всё равно с капитула. Там будет принц Уэльский, так что одним ударом двух зайцев убиваем. На похороны Эдуарда наверняка всё королевское семейство соберётся, без мамы уж точно не обойдётся. Вот во время траурного шествия можно будет и порезвиться, тем более уже прикинул, под кого будем мимикрировать. Под фениев Ирландского республиканского братства – будущий костяк Ирландской республиканской армии. Они террор ведут в Англии такой, что все остальные революционеры, может, кроме анархистов, пока нервно дышат в сторонке и завидуют.

Теперь подумаем, что можно сделать, чтобы разом в зале заседания грохнуть больше двухсот человек. По рассказам Уоллера и тому, что я видел снаружи здания храма, зал этот приличных размеров: метров шестьдесят длиной, сорок шириной и высотой метров пятнадцать. Находится между двумя зданиями, отдельного входа не имеет. Вот такая головоломка.

Первое, что пришло в голову как бывшему минёру – взрывчатка. Но как её доставить до нужного места? Вряд ли мне удастся, как Стёпе Халтурину, устроиться столяром в масонский храм и натаскать взрывчатки, а потом в полночь, когда будет начало капитула, взорвать всю эту шатию-братию. В Зимнем дворце, когда Халтурин двадцать лет назад пытался взорвать Александра Второго, ремонт подвалов и винного погреба был, и бардак творился ещё тот. В храме ремонта нет, да и слуги все свои.

Следующий вариант – объёмный взрыв газа. Опять проблема в том, как его, то есть газ, доставить в зал, образовать взрывоопасную смесь с воздухом и подорвать. Что-то я пока ни разу не видел в этом мире баллонов с пропаном или каким-то другим газом. Можно было бы попробовать организовать утечку светильного газа, но зал, да и весь храм по традиции обходится свечами.

Отравляющий газ – те же проблемы. Возможно, кто-то из наших химиков что-то и знает такое, но это всё в малых количествах и в лабораторных условиях. В голову пришла дикая мысль – пропитать фитили свечей каким-то отравляющим веществом, прокрасться в зал и заменить такими свечами имеющиеся там. Нет, лучше из гранатомёта, а ещё лучше – из РПО «Шмель»[12]12
  РПО-А, или «Шмель» – советский и российский реактивный пехотный огнемёт одноразового применения.


[Закрыть] по окнам засадить.

«Всё, пора спать, а то уже всякое дерьмо в голову лезет», – с этой мыслью, зациклившись на дерьме, я и заснул.

На следующий день во время утренних процедур повспоминал об удобствах в своём имении, особенно о бане, потом, не дожидаясь завтрака, сел за рабочий стол.

«Продолжим решать поставленную задачу по уничтожению на капитуле верхушки масонов, а то вчера перед самым засыпанием всякое дерьмо в голову полезло, – подумал я, положив перед собой лист бумаги и взяв карандаш. – Стоп!!! Дерьмо – канализация – подземелье! Вот она – незаметность! Осталось только узнать всё что можно о канализации подземного Лондона. Если повезёт, то первая задача будет решена, а по траурной процессии можно будет хоть из тех же пневматических винтовок Жирардони отстреляться. До ста пятидесяти метров они работают отлично, и скорострельность будь здоров. За минуту втроём по десять выстрелов, а это тридцать целей. И попробуй понять, из какого окна ведётся огонь. Что же, скелет плана есть, будем его в мясо и кожу одевать».

Не откладывая дело в долгий ящик, отправился в Петербург, в Имперскую публичную библиотеку, понятно, в партикулярном платье и в гриме. Несколько часов работы, чтобы успеть на вечерний поезд до Гатчины, позволили установить, что подземная жизнь в Лондоне бьёт ключом. Там даже каста «помоечников» образовалась – людей, которые жили на то, что могли добыть, роясь в канализации.

Эти обитатели подземного мира проникали в канализацию у берегов Темзы при отливе и, освещая себе путь большими фонарями, часами бродили в лабиринте под многолюдными улицами. Они носили своеобразную форму: холщовые штаны и длинные робы с большими карманами. Их добычей становились выловленные из дерьма металлические ложки, железные коробки из-под табака, иголки и булавки, пуговицы, обрывки материи, кошельки, огрызки свечей, обмылки, деньги и такое прочее. То были отбросы викторианского Лондона, предназначенные для отбросов общества.

Также удалось установить, что лет пятнадцать назад закончилось переустройство подземных коммуникаций Лондона под управлением главного инженера Управления строительства метрополитена Джозефа Базальгетте. Была построена разветвленная система канализации параллельно течению Темзы. Пять основных смежных коллекторов располагались на различной глубине. Был даже на глубине в тридцать шесть футов, почти одиннадцать метров от поверхности.

Остается только выяснить, какая глубина от поверхности канализации на Грейт-Куин-стрит и как она проходит под залом храма. Будем надеяться на удачу. В противном случае придётся что-то изобретать на месте. По храму Вольных каменщиков за столь короткое время установить удалось только то, что реконструкция этого здания была закончена тридцать лет назад. И всё! По найденной карте Лондона составил маршрут. Вход в канализацию под мостом Ватерлоо, если он там есть, затем по Ланкастер-плейс, Лонг-Арк и, наконец, Грейт-Куин. Около двух вёрст. Только как там будет всё на самом деле – под большим вопросом. Не просить же барона Стааля проверить этот путь.

Пока ехал назад в Гатчину, прикинул, что холщовые штаны и роба как-то меня не прельщают для купания в английском дерьме. На ум пришёл защитный костюм Л-1, он же «элька». Какой советский офицер и любитель рыбалки за время службы не добыл такой для личного пользования! Был и у меня в своё время. Прикинув, мысленно набросал для себя, как такой и даже лучше создать для операции. Сапоги веллингтоны, очень распространённые в этом времени, из прорезиненного материала к ним герметично крепится полукомбинезон на лямках, плюс куртка с капюшоном, перчатки и респиратор Тиндала. Регенеративный респиратор со сжатым кислородом Шванна был слишком тяжёл. Почти полтора пуда, а нам ещё по этим катакомбам взрывчатку на себе таскать.

Прибыв во дворец, встретился с Ширинкиным. Вместе с ним поужинали в его кабинете, после чего я кратко ввёл его в свой план операции «Фении». Без его помощи всё равно ничего не удастся сделать, тем более быстро. Поэтому и озадачил его созданием костюмов для заплыва по лондонской подземной клоаке, добычей трёх винтовок Жирардони, новых комплектов иностранных паспортов, а также прокрутили с ним состав террористической группы.

Зарянского беру однозначно, если новоиспечённый потомственный дворянин согласится вновь сунуть голову в пасть льву. Следующий, кого хотел взять с собой, был Буров, так как тайно проникать в помещения точно придётся и хороший взломщик не помешает. Английский Пётр Фёдорович знал, но очень плохо. Для себя я остановился пока на группе в четыре человека, и четвёртым стал старший агент Горелов Николай Васильевич. Мой старый знакомый по конвою цесаревича, к тому же отличный стрелок, хорошо знающий английский и французский, и так же холостой, как и все остальные в нашей четвёрке.

На следующий день вновь отправился в Петербург. Надо было встретиться с рекомендованным Ширинкиным горным инженером – специалистом по взрывным работам, который часто оказывал дворцовой полиции услуги консультациями по всему, что связано с взрывами.

На тех рисунках и фотографиях, которые мне попались, лондонская канализация преимущественно представляла собой туннели арочной формы, имеющие приличную высоту. С учётом этого взрывчатку надо будет крепить сверху и таким образом, чтобы создать направленный взрыв, ибо надо добраться до основания храма. О забутовке и речь не идёт.

Самой распространённой и легкодоступной взрывчаткой сейчас является динамит, но он имеет определённые проблемы в хранении и работе с ним. При снижении температуры ниже десяти градусов по Цельсию теряется его пластичность и возрастает чувствительность к механическим воздействиям. А декабрь месяц – это не плюсовая температура.

Дополнительно к этому, хоть я учился в своё время специальности минёра, но с той поры прошло почти полвека, если учесть обе жизни. Да и с динамитом особо не знаком, хотя при штурме Таку и Арсенала мои придумки с ним помогли. Но одно дело взорвать ворота, и другое дело взорвать из-под земли здание. При этом какая толщина земли будет – неизвестно. Вот и нужен специалист из этого времени.

Можно было бы обратиться в Николаевское инженерное училище и инженерную академию, но Евгений Никифорович заверил, что господин Погодин Леонид Семёнович даст всяким профессорам сто очков вперёд, так как является в первую очередь практиком, а во вторую – фанатиком своего дела. К тому же о том, что по определённым консультациям надо держать язык за зубами, Леонид Семёнович бумагу уже давно подписал.

Господин Погодин не подкачал. Когда я ему обрисовал и нарисовал задачу, разумеется, заменив здание храма крепостной стеной, Леонид Семёнович странно посмотрел на меня, хмыкнул, но письменная рекомендация генерала Ширинкина сделала своё дело, и дальше я наслаждался работой профессионала.

В общем, по расчётам Погодина, из-за того, что шпуры большого диаметра и глубины для зарядов сделать невозможно, потребуется порядка двадцати пудов динамита. Остановились на двенадцати по полтора пуда закладках, которые представляли собой мешок, в котором динамитные шашки размещались связанными в особую конфигурацию для направленного взрыва. Мешки крепятся к потолку в особом порядке и потом подрываются.

Нарисовал Леонид Семёнович и каким образом крепить мешки с зарядами к потолку по всей арке. Мешок с несколькими прочными лямками по его поверхности, к одной из которых, в зависимости от того, как в общей схеме надо разместить мешок с взрывчаткой на потолке, крепится простой карабин. Тот же прицепляется в ухо вбитого в потолок крюка. Дальше в одну сеть соединяются электродетонаторы от зарядов, крутим ручку подрывной машинки, нажимаем кнопку, и следует большой бабах!

По словам Погодина, взятого количества и такой схемы размещения взрывчатки хватит, чтобы завалить «крепостную стену» с глубины в две-три сажени. Также для собственной безопасности при формировании зарядов в холодное время порекомендовал завернуть их предварительно в овчину.

«Работы для генерала Ширинкина всё прибавляется и прибавляется, – думал я, смотря в окно поезда, следующего в Гатчину. – Единственно, надо будет ещё и поверхность крюков-костылей, по которым бронзовым молотком бить будем, резиной обработать или их тоже бронзовыми сделать. А то в английских газетах кучу фактов прочитал о взрывах в канализации Лондона из-за неосторожного обращения с огнем. Метана там, судя по всему, полно. Одна искра, и как там было в газете в интервью с одним из помоечников: “Газ тоже веселая штука, скажу я вам. Только бух на спину и гляди, как что-то просвистит и пламя понесется по сводам…”»

Во дворце вечером вновь с Ширинкиным обсудили, что нам надо сделать в ближайшее время для снабжения группы необходимым оборудованием и оружием. Динамит, провода, подрывную машинку решили закупать в Англии, благо с этим проблем не было, а вот всё остальное надо было делать здесь. Винтовки и оружие отправим дипломатической почтой.

Мы, конечно, понимали, что наши дипломаты в Лондоне под плотным наблюдением, но передать незаметно три винтовки и несколько револьверов – это не здоровый ящик с защитными костюмами, теплым бельём, мешками с овчиной, крюками, карабинами. Данные предметы не должны на таможне и почте вызвать подозрение. Поэтому их отправим в тот же Дартфорд «на главпочтамт до востребования». А оружие требовало пристрелки, к тому же винтовки Жирардони – раритет, который можно купить только у антикваров. Зачем нам метаться по Лондону в их поиске, да ещё неизвестно, найдутся ли они в продаже и в каком состоянии будут. Да и где-то их опробовать необходимо будет. Лишние следы и хвосты.

С утра следующего дня собрал у себя в комнате тройку агентов, которых планировал включить в свою группу.

– Господа, я пригласил вас для того, чтобы предложить поучаствовать в одном авантюрном и очень секретном деле, где есть большая вероятность сложить головы. – Я сделал паузу и весело посмотрел на троих кандидатов в команду смертников. – Но если всё пройдёт нормально и останемся живы, то награды ждать себя не заставят.

– Ваше высокоблагородие, я уже однажды сказал, что готов за вами пойти хоть в ад, – азартно произнёс Зарянский.

– Сергей Владимирович, вы теперь сами «ваше благородие», так что обращайтесь по имени и отчеству.

Глаза Бурова и Горелова расширились от удивления, а Зарянский посмотрел на меня с осуждением, мол, это же секрет.

– Не смотрите на меня так, Сергей Владимирович, просто я уверен, что господа Буров и Горелов согласятся присоединиться к нам. Им известно, что государь Александр Третий, императрица и их дети были отравлены. Нашей группе удалось найти убийцу и доставить к его императорскому величеству Николаю Второму. За участие в этой операции господин Зарянский был награждён орденом Святого Владимира четвёртой степени, получил потомственное дворянство и неплохое имение в кабинетных землях. – Я по очереди посмотрел в глаза Бурову и Горелову. – Нам, если вы согласитесь, предстоит более сложная задача. О ней я расскажу, если вы примете моё предложение.

Наступила продолжительная пауза, которую первым прервал Буров.

– Ваше благородие Буров. Потомственное дворянство. Личное имение. Звучит! Мой давно умерший папаша, который был медвежатником, в гробу перевернётся. Я согласен!

– Да, – кратко ответил Горелов.

– Господа, подышим утренним воздухом Гатчинского парка. Там есть беседка, где нам никто не помешает.

Закончив рассказывать черновой план уничтожения верхушки английских масонов и членов семьи королевского дома Британии, я обвел троицу взглядом.

– Огонь есть, вместо воды дерьмо, а трубы – канализация. Вот уж не думал, что придётся это всё пройти, чтобы получить награду. Но дело того стоит, даже без дворянства и имения. Только вот у меня с английским плохо, и есть кое-какие предложения, – опять первым нарушил молчание Пётр Фёдорович.

Дальше началось обсуждение плана, и надо сказать, многие предложения, озвученные членами сформированной группы, были очень толковыми. Все они имели большой опыт в негласной охране государя и цесаревича, поэтому знали тонкие места, где можно было ударить или просочиться условно незаметным.

Подготовка и шлифовка операции шла ещё неделю, пока не было подготовлено оборудование и оружие. Две винтовки Жирардони, кстати, в очень хорошем состоянии, нашлись у заядлых охотников графа Воронцова-Дашкова и Ширинкина, третью где-то надыбал Евгений Никифорович. Костюмы сделали в водолазной школе в Кронштадте, там же нашлось и теплое бельё, используемое для погружения в холодные воды Балтики. Мешки, овчину, крюки, карабины, молотки, грим, паспорта, деньги и прочее подготовили. «Северный экспресс» уже не ходил, поэтому до Лондона придётся добираться на перекладных, но путь был отработан, билеты на первый отрезок пути куплены. Дальше тянуть время было нельзя, так как его оставалось очень мало.

– Тимофей Васильевич, я вас попрошу сохранить жизнь Георгу и Аликс, всё-таки я крёстный отец их первенца Эдуарда. Да и Аликс… – тихо произнёс Николай, оставив меня один на один в кабинете после прощального напутствия нашей четверки «мушкетёров».

«Ну вот, полезли интеллигентские сопли. Сказать бы, что Аликс не смогла бы тебе родить здорового наследника, а твой любезный кузен Джорджи, будучи королём Георгом Пятым, отказался после революции принять тебя с семьёй, из-за чего для тебя и твоей семьи всё закончилось ипатьевским подвалом», – подумал я, вслух же произнёс:

– Я постараюсь.