Текст книги "Упрямое время"

Процесс эвакуации занял меньше минуты. Автобус опустел, а Диша всё не показывалась. Бабанкин обеспокоено посмотрел на дорогу – в любой миг могли нагрянуть менты, выяснять, что случилось, – заскочил в салон. Бесовка ползала под сидениями, у ног грохнувшейся то ли в обморок, то ли в инфаркт дамочки.

– Ты что там ищешь?!

Бесовка оглянулась, обескуражено показала треснувшие, потерявшие одну из дужек очки. Артём нетерпеливо махнул рукой – растоптали, так растоптали, деньги будут, новые купят. А пока что нужно сматываться не мешкая.

6. Гон

Они улизнули вовремя – сзади притормаживал следующий автобус этого рейса. Бабанкин схватил Дишу за руку, побежал, не разбирая дороги, мимо закрытого магазина, через какую-то свалку, вдоль тыльной стены гаражей. Лишь когда они свернули на ведущую к ставку тропинку, перевёл дух. Кажется, пока что никто их преследовать не собирался. Да и весь инцидент теперь выглядел забавным.

Артём насмешливо посмотрел на спутницу:

– Так что там было, в автобусе? Тот мужик, он что, лапал тебя? За задницу?

Диша смущённо закусила губу.

– Он прислонился ко мне сзади.

– Угу. И потёрся. Извращенец!

– Почему извращенец? Мне он ничего плохого не сделал.

Артём вспомнил лицо бесовки в автобусе и неожиданно для самого себя разозлился:

– Тебе даже приятно было! Скажешь, нет?

Ответить Диша не успела. Из-за поворота выскочил здоровенный ротвейлер, а следом за ним и хозяйка шла, посасывая сигаретку и беззаботно махая поводком, – молоденькая девчонка в голубом спортивном костюме и канареечно-жёлтой косынке на шее. Она и Бабанкин остановились в пяти шагах друг напротив друга. Артём уставился на пса, отнюдь не выглядевшего дружелюбным, а «спортсменка» – на Дишу. На чёрные, лишённые белков глаза, на рыжую шерсть, закрывающую виски. На острые рожки. Губы девчонки задрожали, выронили сигарету.

– Эй, мы тебя не трогаем! – поспешил заверить Бабанкин.

Непонятно, услышала ли его «спортсменка». Действовать в сомнительной ситуации она умела единственным способом. Хватив пару раз ртом воздуха, чтобы наполнить лёгкие, девчонка резко скомандовала:

– Фас! Дорк, фас! Взять их!

Ноги Артёма стали ватными. Зубы у псины о-го-го какие, и убежать не успеешь. Вчерашняя трёпка лёгким развлечением покажется. Окаменев, как кролик перед удавом, он смотрел на животное.

Зато Диша не испугалась ни капли. Стояла, удивлённо разглядывала девочку, склонив на бок голову. На собаку она и внимания не обратила.

Пёс на команду отреагировал странно: поджал хвост, попятился к ногам хозяйки.

– Фас! Я сказала, фас! – не унималась та.

Громадный чёрно-жёлтый ротвейлер задрожал всем телом, заскулил и, внезапно шарахнувшись в сторону, исчез в кустах.

Бабанкин перевёл дух, мстительно усмехнулся.

– Я же предупреждал! Что теперь делать будешь? Убежал твой защитник. – И оглядевшись по сторонам, велел: – Давай косынку и топай своей дорогой.

Глаза у девчонки были круглыми от ужаса. Дрожащие губы выдавили едва слышное:

– У меня нет с собой денег…

– Я у тебя не деньги спрашиваю! Косынку давай, поняла?

Поняла, послушно ухватилась за узел. Но пальцы тряслись так сильно, что процесс развязывания обещал затянуться надолго. Диша тоже рассудила, что требуется помочь, шагнула к малолетке, протянула руку. Девчонка странно икнула и замерла, даже дышать не осмеливалась, пока бесовка не сдёрнула косынку и не отступила назад. Уже умерла мысленно? Во всяком случае, на спортивных штанишках явственно расплывалось мокрое пятно.

Бабанкин брезгливо поморщился: неэстетичное зрелище.

– Теперь – быстро домой, и никому о встрече с нами ни слова. Поняла? Топай, топай быстрее. Бегом!

Девочка помедлила, затем осторожно, бочком, обошла адскую парочку и, развернувшись, припустила вдоль гаражей, только пятки засверкали. Проводив её взглядом, Артём потянул спутницу в противоположную сторону.

Вдоль заброшенного ставка места были глухие, безлюдные. Густая, давно не чищеная посадка подступала вплотную к бетонным плитам берега. Ясеневая поросль, поднимающаяся местами сплошной стеной, пока не сбросила грязно-жёлтую листву, спрятаться есть где. И до дома Свинтицкого – минут двадцать ходьбы.

Бабанкин выбрал приметное местечко, усадил Дишу на упавший ствол. Помог завязать косынку и кое-как приладил на нос очки-инвалиды. Со стороны – ничего подозрительного. Захотелось девушке посидеть в одиночестве – кому какое дело? Разумеется, он понимал, что к одинокой девушке в безлюдном месте очень даже может возникнуть «дело». Оставлять бесовку одну было рискованно. Но и тащить за собой, пока маскировка не восстановлена, – опасно вдвойне. Оставалось успокаивать себя, что лазить по мокрым кустам дураков не найдётся.

– Жди меня, я быстро.

Как и предполагалось, запрошенная в долг сумма проблемой не стала. Куда сложнее оказалось найти магазин, торгующий неходовым в октябре товаром – солнцезащитными очками. Артём хотел купить заодно и косынку, но передумал. Вряд ли девчонка-собачница станет разыскивать какую-то тряпку, а деньги следовало экономить. К ставку он вернулся спустя два часа.

Диши на бревне не было. Зато метрах в двадцати на едва заметной в зарослях колее стоял чёрный джип с тонированными стёклами, весьма смахивающий на небольшой танк. Оглядев издали нежданных соседей, Бабанкин начал прочёсывать посадку. Раз, другой. Когда он высунулся из кустов в третье, переднее боковое стекло «танка» приспустилось, и в амбразуру выглянула весёлая, розовощёкая харя, смахивающая на поросячью задницу.

– Мужик, тебе чё надо? Ты чё тут бродишь?

– Здрасьте… – Артём растерянно улыбнулся. Улыбка получилась униженной, просящей. – Извините, вы здесь девушку не видели? Невысокая, в чёрных брюках и сером пиджаке. В полосочку.

Из салона джипа долетели обрывки слов, смех, явно девичий. Или детский. Затем жопомордый ласково посоветовал:

– Биксу твою мы не видели. И ты топай отсюда ножками. Быстро-быстро!

Бабанкин послушно развернулся и поспешил сквозь заросли подальше от опасного места. С людьми, разъезжающими в подобных машинах, он предпочитал не связываться. Вредно для здоровья.

Он добрёл до угла гаражей и повернул назад. Дальше идти было бессмысленно. Диша могла прятаться только где-то поблизости, в посадке, окружающей став. Звать, орать на всю округу, привлекая всеобщее внимание, не хотелось. Оставалось ждать. Крадучись, Артём вернулся к бревну, сел, напряжённо вглядываясь в кусты бузины слева. Джипа за ними видно не было, значит, и пассажиры автомобиля не заметят, что он ослушался их приказа.

Минут десять было тихо, лишь чирикали воробьи на ветвях да издали долетали обрывки городского шума. А потом хлопнула дверца, захрустели ветки и опавшая листва. Мужчина в чёрном элегантном костюме с желто-синим значком на лацкане, с небольшим брюшком и умным, благообразным, отчего-то знакомым лицом, не спеша подошёл к бетонным плитам, спускающимся к воде. Сунул в рот сигарету, закурил. Выпустив сизое колечко, задумчиво посмотрел сквозь него на серую пелену облаков. Так же неторопливо выудил «хозяйство» из расстёгнутой ширинки, пустил струю.

Артём замер, стараясь не выдать присутствие шумом или движением. У него почти получилось. Если бы не эта треклятая ворона, каркнувшая прямо над его макушкой!

Мужчина медленно повернул голову… и встретился взглядом с Бабанкиным. Какое-то время он продолжал облегчаться, а затем брови его укоризненно приподнялись. Не проронив ни слова, он взглянул на джип, и через секунду дверь хлопнула вновь. От души так хлопнула, и тут же жалобно хрустнули, расступаясь, ветви бузины.

Телосложением жопомордый походил то ли на раскормленного борова, то ли на спортсмена-тяжелоатлета. Скорее второе, так как каждый его кулак был размером с голову Бабанкина.

– Мужик, я же тебя просил свалить отсюда. По-хорошему просил.

У Артёма засосало под ложечкой от мерзкого предчувствия. Сейчас его опять начнут бить. Сильно, гораздо сильнее, чем вчера. Нужно было хоть что-то предпринять.

Он вскочил, готовясь дать деру. И почувствовал, как от резкого движенья трепыхнулась тяжесть в кармане куртки. Нож-выкидон, отобранный Дишей у вожака орангутангов. Пользоваться холодным оружием Артём не умел, но злость, клокотавшая внутри, заставила выхватить нож, надавить кнопку.

Лезвие раскрылось с сухим, приятным щелчком. Жопомордый остановился.

– Ты чё, мужик, совсем взбеленился? Драться хочешь?

Он мельком взглянул на оружие и уставился в глаза Артёму. Медленно, крадучись, начал обходить, постепенно приближаясь.

Артём сглотнул твёрдый комок, перегородивший горло. Он представил своё тело, опускающееся на дно ставка. Тут тебе и вся Нирвана…

Жопомордого окликнули. Он с сожалением смерил Бабанкина взглядом.

– Ладно, живи. Некогда нам сегодня. Но в следующий раз лучше не попадайся.

Артём так и стоял с ножом в вытянутой руке, когда зашумел двигатель джипа, и прошуршала листва под двадцатидюймовыми колёсами. А минуту спустя ветви бузины раздвинулись, и показалась озабоченная мордочка бесовки. Без очков, разумеется.

– Ты где была? – Бабанкин перевёл дыхание, сложил нож, сунул в карман.

– Пряталась.

– Пряталась! – передразнил сердито. Злость на собственный страх и беспомощность не успела выветриться. – Я по всей посадке тебя искал!

– Я видела.

– Видела?! Почему же не показалась?

– Боялась. Думала, – вдруг в чёрной машине туги приехали. Выследили меня и хотят узнать, за кем я сюда пришла.

– Какие-такие «туги»?

Тугами звалась ещё одна разновидность младших бесов. Они обитали в пространствах, и внешний вид имели неотличимый от аватарского. В чёрном джипе тугов не оказалось, но они могли встать на пути беглецов в любой миг.

Новая вводная Бабанкину не понравилась. План путешествия в Балаклею, такой простой и ясный два дня назад, обрастал непонятными сложностями. Неприятности сыпались одна за другой, будто Диша обладала даром притягивать их к себе. А теперь вдобавок – туги! С отъездом следовало поторопиться.

До железнодорожного вокзала они добрались без происшествий – час пик закончился. Зато сам вокзал встретил привычной суетой. Крепко держа бесовку за руку – чтобы не потерялась, – Артём направился к пригородным кассам. Они прошли уже полпути, когда Диша внезапно остановилась, заставив спутника споткнуться от неожиданности.

– В чём дело?

Ничего подозрительного вокруг не наблюдалось, так, повседневная жизнь привокзальной площади. Бесовка же смотрела и вовсе непонятно куда – на ряд цветочников за автобусной остановкой.

– Ты что, цветы никогда не видела? – удивился Артём. – А, в самом деле, откуда!

Он ослабил хватку, и Диша тотчас потянула его к ведру с белыми мохнатыми хризантемами.

– Молодые люди, купите цветочки, – завела рекламную компанию тщедушная тётенька в плащике и клетчатом платочке. – Недорого прошу.

– Как похожи… – чуть слышно пробормотала Диша. И присела у ведра, склонилась к белым шарам, осторожно провела по ним кончиками пальцев.

– Свеженькие, только что срезанные, долго стоять будут. Молодой человек, покупайте девушке хризантемки.

Диша принялась стаскивать с ладошки перчатку.

– Э, э, э! – Артём едва успел перехватить её. Рывком поднял, оттащил в сторону. – Ты что удумала? Разве можно?

Бесовка стояла, виновато потупившись, не оправдывалась, не пыталась объяснить свой неожиданный порыв. Лишь поглядывала украдкой на цветы. Словно ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. И Артём почувствовал, как что-то кольнуло внутри. Девушка-бесёнок, запрыгнувшая в его жизнь, была… Он пока не мог подобрать название для своего отношения к ней. Во всяком случае, ни одна из женщин, побывавших в его жизни, не вызывала таких чувств. Хотя, чему удивляться? В той, другой жизни они ведь с Дишей были очень близки, судя по рассказу бесовки. Чем чёрт не шутит, может, это информационный канал начинает восстанавливаться?

Денег у Свинтицкого Артём занял в обрез – отдать ведь вряд ли получится. А впереди дорога, и два дня как-то перебиваться нужно. Тратиться на бесполезные цветы в его планы никак не входило…

Ни слова не говоря, он развернулся и шагнул к цветочнице.

– Сколько будет стоить одна? Вот эта, – ткнул наугад.

Диша даже спасибо не сказала, полубес, что с неё взять! Уткнулась лицом в цветок и молча посеменила следом.

7. Дорога

К месту назначения Артём решил добираться кружным путём – через Дебальцево. Времени пока что было достаточно, а после вчерашних и сегодняшних приключений рисковать, выбирая незнакомый маршрут, ему не хотелось. Как говорится, самая короткая дорога не всегда самая быстрая.

Электричка отправилась точно по расписанию. Артём выбрал самый малолюдный вагон, усадил Дишу на лавку, сам устроился рядом. За окном проплывали унылые пейзажи пригорода: серое небо, деревья, теряющие грязно-жёлтую и багряную листву, кружащие над полем стаи чёрных птиц… Лето миновало безвозвратно. Неожиданно подумалось, что и жизнь его человеческая осталась в прошлом. И никогда больше не увидит он эти деревья, и этих птиц, и это небо, наверное, тоже не увидит. И город свой, и людей, знакомых и родных. Потому как впереди ждёт его неизвестное. Но, чёрт возьми, что он получил от этой жизни? Ровным счётом ничего. Потому и сожалеть о ней не стоило.

Боль в боках отступила, постепенно начало клонить в сон. Двойной хот-дог и пиво, которыми отобедали на вокзале, этому способствовали. Не заметил, как и задремал. А когда вынырнул из дрёмы, обнаружил, что у них появилась соседка. Бабушка с двумя увесистыми котомками расположилась напротив и сейчас оживлённо беседовала с Дишей:

– Что, глаза болят, да, детка? У внучка соседки моей то же самое. От компютера это. Цельными ночами сидит за ним, электрику жгет, вот и болят. А ты чаем глаза лечи, пакетики разовые прикладывай. Заварила чай, вынула, чуть остудила – и прикладывай. Или такой рецепт…

Бабанкин изучал рассказчицу из-под полуопущенных век. Кажется, бабуля была неопасной, лишь бы Дишу не занесло куда не надо. Нет, вроде, не собирается спорить, кивает с умным видом. Артём снова задремал, убаюкиваемый мерным перестуком колёс…

Второй раз он проснулся от резкого возгласа над ухом:

– Рыбка, рыбка! Какую вам? Выбирайте любую, все хорошие, с Цимлы. Чухоньку берите. А вот воблочка, икряная.

Возле их скамейки стояла тугогрудая, разбитная молодка с вязанкой вяленой рыбы и тяжёлой, позвякивающей стеклом, сумкой. Бабуля задумчиво перебирала товар, не решаясь сделать выбор.

– Не нужно брать рыбу, – вдруг подала голос Диша. – Плохая она.

– Как это «плохая»? – опешила торговка. – Что ты такое говоришь, милочка? Хорошая у меня рыба.

– Плохая. Заболеть можно.

Женщина, сверкнула глазами так, словно удавить готова была девчонку. Сдержалась. Поджала ярко-алые губы и повернулась к бабуле.

– Хорошая рыба, не сомневайтесь. Сами же видите. И разрезать могу, чтобы без обмана. Какую берёте?

– Да нет, наверно, не возьму. Что, как и в самом деле, плохая? Столько заразы всякой развелось, – бабушка опасливо отстранилась, вынула мятый носовой платочек из котомки, принялась тщательно тереть пальцы.

– Кого вы слушаете?! – зашипела торговка. – Я рыбой больше занимаюсь, чем этому ребёнку лет. Откуда она знать может?

– Откуда-то знает, – пожала плечами несостоявшаяся покупательница. – Не буду рыбу брать.

Молодка ещё раз одарила Дишу огненным взглядом и шагнула дальше по вагону. Но конфликт, оказывается, только разгорался. В дальнем конце, у самой двери, поднялся долговязый мужик в синей спецовке, с заметной издалека щетиной.

– Эй, постой! Так ты что, гнилую рыбу нам продала?!

Восстановить предысторию событий Артёму труда не составило. Компания из пяти мужиков-работяг, возвращающихся с вахты, сделала выручку молодке, затарившись пивом и закусью. Но начавшееся празднество неожиданно омрачилось долетевшим до мужиков спором между торговкой и Дишей. И теперь потребители жаждали защитить свои попранные права.

– Что вы такое говорите?! Хорошая у меня рыба! – женщина опасливо закрутила головой. Дверь из вагона – вот она, рядом. Но дальше что? В электричке не спрячешься, на ходу не выпрыгнешь.

– А ну иди сюда, разбираться будем! – и второй мужик поднялся, готовый догнать, вернуть силой.

Торговка зло обернулась к Дише:

– Врёт эта девка! Скажи, что соврала! Рыба у меня хорошая, качественная!

– Плохая! Мёртвая она. Я запах слышу, меня не обманешь, – непреклонно покачала головой та.

– Ясно, тухлятину подсунула! – утвердительно подытожил долговязый. – Давай деньги назад.

Торговка возмущённо фыркнула. Но спорить не решилась, медленно поплыла назад по вагону.

– Если всяким мокрохвосткам верите, то как хотите. Нате ваши деньги, давайте назад мою рыбу, и разойдёмся.

– То есть как это «разойдёмся»? – подал голос хмурый толстяк, сидящий у окна. – Мы полчухони сожрали. Если нас завтра в реанимацию повезут, кто отвечать будет? Тебя же, сука, днём с огнём потом не найдёшь.

Четверо приятелей задумчиво посмотрели на него, затем повернули головы к подошедшей неосмотрительно близко торговке. Назревало что-то совсем скверное. Сообразив это, Артём следить за дальнейшим развитием конфликта не стал. Быстро вскочил, подхватил Дишу под руку и поспешно выдернул в тамбур. Прижал к стене, сердито сопя в лицо.

– Ты зачем с этой рыботорговкой связалась? Кто тебя за язык тянул?

Бесовка растеряно шмыгнула носом.

– Рыба правда плохая была. Я унюхала.

– И что из того?

– Старуха могла заболеть, если бы съела. А туги не позволят ей тратить грок на выздоровление.

– И что из того, я повторяю?!

– Ничего, – бесовка покорно опустила глаза. – Прости меня сеньор. Я виновата.

Бабанкин облизнул пересохшие от волнения губы.

– Ты можешь молчать? Просто молчать? Сопеть в две дырочки и помалкивать?! Разговаривать, только когда я скажу? Отвечать только на мои вопросы?!

– Да, сеньор.

– Вот и отлично. Так и поступай, пока не доберёмся до Беспространства.

В Дебальцево они приехали ближе к вечеру. Серый пасмурный день казался ещё короче, чем был на самом деле, а резкий ветер мигом загнал в помещение вокзала. Бабанкин не бывал здесь лет «-надцать», чуть ли не со времён студенческой молодости. За прошедшие годы изменилось многое и кардинально. Главный корпус взялись реконструировать, потому зал ожидания переместили в соседнее здание. И сократили на две трети, так что все лавочки были заняты. Единственное свободное сиденье Артём обнаружил в предпоследнем ряду, между стадом вечно кочующих пенсионерок и спящим дедком бомжеватого вида. Опередив конкурентов, быстро усадил спутницу, в зародыше подавив начавшиеся было возражения.

– Жди меня здесь, никуда не уходи. Я билеты куплю и вернусь.

– Я с тобой, сень…

– Сиди! А то место займут. Нам здесь до полуночи ошиваться.

Очередь к кассе двигалась медленно, словно обожравшийся питон. Постоять пришлось минут двадцать. Потом у Артёма возникла неотложная потребность навестить местный сортир, и лишь после этого он вернулся в зал ожидания.

Почему-то не удивился, обнаружив, что Диши на месте нет. Вместо неё восседала дородная дама, с аппетитом хрупающая жареный куриный окорочёк. Артём обвёл взглядом ряды лавок. Затем обошёл зал по периметру, вглядываясь в лица и спины. Бесовка исчезла. Мысленно выматерился, вышел на улицу. Понятное дело, на перроне её тоже не наблюдалась. Кляня на чём свет стоит непоседливую спутницу, Артём принялся прочёсывать территорию. Обошёл каждый киоск, заглянул в привокзальный ресторанчик, поднялся к комнатам отдыха, прогулялся подземным переходом, ведущим в город, – всё напрасно. Он уже подумывал, не прикинуться ли пьяным и не ввалиться ли в женскую уборную. И тут засёк жмущуюся в тени забора фигуру. Нахмурившись, подошёл, поманил пальцем.

– Как это понимать? Я же сказал – сидеть, ждать меня. Ты что, русского языка не понимаешь?

Бесовка виновато шмыгнула носом.

– Сеньор, прости меня. Я испугалась. Аватар на сиденье справа от меня, – он мёртвый. Его недавно отключили, значит, туг где-то близко. Поэтому я и спряталась.

– Аватар умер? Тот дедок, что ли? – недоверчиво улыбнулся Артём. – Он спит.

– Он мёртвый, – упрямо качнула головой Диша.

Бабанкин вспомнил толстуху, жующую окорочёк, оживлённую трескотню пенсионерок, целующуюся парочку по другую сторону от «покойника».

– Да ну, ерунда. Чтобы человек умер посреди толпы и никто этого не заметил? Невозможно! Спит он. Пошли, убедишься.

Бесовка попыталась артачиться, но Артём подхватил её за локоть и выволок из укрытия.

Они уже подходили к зданию, когда из-за угла вырулил микроавтобус с красными крестами. Задние двери распахнулись, выпрыгнули двое парней-санитаров, подхватили носилки, побежали в зал ожидания. Бабанкин попятился, толкнул бесовку за угол, прикрыл спиной от любопытных глаз.

– Я же говорила…

– Может, кому-то плохо стало?

На самом деле Артём сразу поверил, что приехали именно за бомжем-дедком, и что он действительно окочурился. Спорил же из принципа: сеньор он, в конце концов, или не сеньор?

Скорая и подоспевшая следом за ней милиция уехали быстро, а они ещё часа полтора прятались за углом, не решаясь вернуться в помещение. Зашли внутрь, только продрогнув окончательно. Тут очень кстати подали электричку до Ясиноватой, и та мигом всосала котомочно-бабулечный ком. Зал ожидания опустел наполовину. Бабанкин выбрал место в дальнем углу, расположился, морально готовясь к следующим четырём часам ожидания.

Постепенно вечер сменила ночь, за окнами тускло засветились фонари на перроне. Артём мусолил брошенную кем-то на стуле газету, время от времени невольно поглядывал на лавку, с которой не так давно унесли жмурика. Там успела присесть беременная мамаша с сынишкой лет четырёх-пяти, что наводило на философские размышления о круговороте жизни и смерти. Затем мамаша начала пичкать отпрыска то ли йогуртом, то ли творогом. Пацан проглотил три ложки и свалил мельтешить под ногами ожидающих. Мамаша не возражала, и остаток пищи достался будущему братишке или сестрёнке.

А Бабанкин почувствовал, как рот наполняется слюной. Хот-дог давно нашёл выход из желудка, и самое время было бы подкрепиться. Однако цены и ассортимент вокзального буфета выглядели так неаппетитно, что Артём решил потерпеть и ужин совместить с завтраком. Диша тоже есть не просила. Но кое-что другое…

– Сеньор… Мне нужно срочно освободить мочевой пузырь.

Артём фыркнул от эдакой формулировки.

– Так сходи, «освободи». Туалет напротив того места, где ты пряталась. Тебе в дырку с буквой «Ж», правую. Зайдёшь, сядешь… ну и всё прочее.

Диша кивнула, поднялась… и тут Бабанкин опомнился. В брюках, пиджаке, косынке бесовка выглядела самой заурядной девчонкой. Но стоило что-то снять… А отхожее место сохранилось без реконструкции с советских времён. То бишь двери на кабинках отсутствовали – строителям коммунизма не полагалось утаивать друг от друга такой ответственный процесс.

– Постой! – Артём схватил бесовку за руку. – Тебе срочно? До поезда не потерпишь?

– Не смогу, мускулы предельно напряжены.

– Приспичило… Зачем же терпела так долго?

Диша опустила голову.

– Прости, сеньор, я не знала. Я ведь не пользовалась раньше физической оболочкой.

Артём понимал, что она права. Если и винить кого-то в валящихся на голову неприятностях, то именно себя. Не предусмотрел, не учёл, не подумал. Ведь это он прожил тридцать три года на Земле, а не бесовка. Он должен уметь справляться с меняющимися обстоятельствами, он должен отвечать за последствия каждого поступка. Не только своего, но и той, что оказалась рядом. Вот это и было непривычно. Артём всегда старался отвечать лишь за себя, а другие пусть сами решают свои проблемы. Оказывается, иногда эта стратегия не срабатывает.

Он вздохнул, отложил газету, поднялся с сиденья.

– Пошли, найдём тебе укромное местечко.

Территория станции распласталась под мертвенным светом башенных прожекторов. Здание вокзала, перрон, платформы, подъездные пути, служебные постройки, депо. Чем дальше, тем освещение слабело, а за семафорами и вовсе начинались владения ночи. Насколько Артём помнил, там шла полоса отчуждения, заросшая едва угадывающимися в темноте деревьями.

Они дошли до конца платформы, спустились по насыпи на тропинку. Та бежала вдоль рельсов, мимо стрелки, мимо семафора, огибала выступившие из темноты кусты и терялась в направлении светящегося огоньками городишка. Уходить далеко от станции Бабанкин не хотел. Заметив прогалину в кустах, свернул туда, подтолкнул вперёд Дишу:

– Сюда. Да под ноги смотри, здесь и до нас могли навалять.

Судя по запаху, в кустиках точно кто-то успел отметиться, и не так давно. Брезгливо морщась и поглядывая на поблёскивающее сквозь поредевшую листву пятно станции, Артём слушал, как бесовка борется с застёжками на брюках, шелестит в траве. Не удержавшись, поинтересовался ехидно: «Хвост не мешает?» И тут заметил три фигуры, появившиеся из темноты.

В первый миг он подумал, что незнакомцы пройдут мимо зарослей к станции. Но те неожиданно остановились. Приглушённый женский голос предложил: «Можно тут». Бабанкин встревожено оглянулся на выпрямившуюся Дишу, приложил палец к губам. На счастье, троица не заметила просвета, ломанула напрямик, сквозь кусты. Лица не разглядеть, тёмные силуэты между деревьями. Зато каждый звук долетал отчётливо.

Одна из фигур опустилась на колени. Артём невольно ухмыльнулся – понятно, зачем этим понадобилось уединение. Фантазия дорисовало картинку происходящего, окружающие ароматы добавили колорит. Сделалось противно до тошноты. Но пытаться сейчас выбраться из кустов, улизнуть, значило выдать своё присутствие. Со всеми вытекающими – разборки, выяснение отношений, новые непредвиденные проблемы.

– Так плямкает смачно, что аж невмоготу терпеть, – донёсся хрипловатый мужской голос.

– Шо такое? – отозвался второй. Этот простужено гундосил. – Договаривались же, шо у меня первого…

– А я её сзади…

– Ты что удумал, казел?! – пьяно взвизгнула женщина. – Договор был только орально, по одному разу. С аналом я вообще не работаю.

– А я хочу! Знаешь, что клиент всегда прав? Поднимай задницу!

– Пошёл ты … – ответ женщины оборвался звонкой, увесистой затрещиной.

– Сильнее врезать? Сделаешь, что сказал, шалашовка вонючая.

Женщина испуганно захныкала, но возражать не посмела. Троица закопошилась в темноте, примеряясь друг к другу. Минуты три с их стороны доносилось ритмичное шуршание и громкое хоровое сопение. Потом сопение перешло в фырчание и рычание. И разом шум стих.

– Ниш-штяк, – довольно протянул гундосый.

– Ничё так, облегчились, – согласился его приятель. – Ладна, пошли на станцию.

– А доплатить? – робко спросила женщина.

– А очко порвать? – ответил вопросом на вопрос хриплый.

Женщина замолчала, обиженно хлюпнула носом. Все трое выбрались из кустов и разошлись в разные стороны: мужчины неторопливо направились к свету вокзала, а их спутница, болезненно ковыляя, скрылась во тьме на убегающей к городу тропке.

Дождавшись, пока фигуры удалятся на достаточное расстояние, Бабанкин вывел бесовку из зарослей. Какое-то время та шла молча. А затем поинтересовалась:

– Сеньор, та женщина не хотела совокупляться. Зачем же она это делала?

– Деньги зарабатывала. Может, водка нужна или наркота.

– Мужчины платили ей за совокупление? Но ведь она не хотела, и они это знали.

– Ха! Потому и платили.

– Непонятно. Количество женщин и мужчин, желающих совокупится, везде и всегда примерно одинаково. Почему они не совокупляются между собой? Это доставит удовольствие и тем, и другим… – Диша замолчала, размышляя. И выпалила, радостная, что сама нашла объяснение: – Но получится меньше грока! Поэтому надо искать тех, кто не хочет, и заставлять. Очень хитрое правило.

Больше она не проронила ни слова до самой станции. И Артём молчал. Стыдно было за людей. Всех, вместе взятых. Раньше феномен «продажной любви» его интересовал постольку поскольку. Привык к штампу «спрос рождает предложение». А теперь слова бесовки заставили задуматься – откуда же берётся этот спрос? Ведь правда, уйма женщин не спит по ночам, плачет от раздирающего тело желания. Вот оно, настоящее предложение, бесплатное и ненаказуемое. Почему мужчины идут «другим путём», насилуют, покупают проституток? Ответ очевиден – чтобы получить женщину, готовую ублажать тебя бесплатно, нужно видеть в ней человека, такого же, как ты. Считаться с её желаниями и ограничивать свои. Ещё чего не хватало – ограничивать себя, любимого! То ли дело – заплатил, напугал, ударил, и твори, что пожелаешь.

Аватары есть аватары, мать их!