Текст книги "Проект ЮНЕСКО"

– А тво-и? Мне мсф… уйти?

Пасмурное небо прикрыло облаками белый круглый ночник над кроватью:

– У меня одна причина. Я люблю тебя. Спи… Мне надо выспаться. Я иду спать на другую кровать…

August 22,2018

Ниагарский водопад

Начиная раздражаться на вяло ползущий трафик, он попросил её достать карту из бардачка.

– На… держи. Еле ползём. Это здесь всегда так?

– Не знаю. Я тут был только один раз, и то давно. По-видимому, в сезон всегда так.

– Долго ещё до водопада?

– Судя по карте, ещё, может быть, и полчаса, может, и больше.

После вчерашнего разговора она избегала смотреть в его глаза:

– Гарри, я после Монреаля нахожусь под впечатлением всего того, что ты мне сказал. Это правда?

– А ты до сих пор сомневалась? Знаешь, как трудно мне было тогда, в Шяуляе у твоего подъезда, решиться сказать тебе то, что я тебе тогда сказал. Я думал, что это видно и так. Я не верю в громкие слова. Верю в поступки. Вот только бы знать, где, когда… какие поступки совершать. С тобой у меня было и есть; трудновато с поступками. Я постоянно боюсь ошибиться. Постоянно под прессом. Не знаю, где сказать что-то, где промолчать, где встать на колени.

– Почему ты не сказал мне всё это тогда, в Литве? Это же так просто.

– Не знаю… Для меня это было совсем не просто. С тобой мне всегда было трудно выражать искренние банальности… Не помню кто это сказал: «Самые искренние слова в этом мире просты и всегда звучат как дешёвая патетика. И надо знать место, время и, кому их говорить».

С тобой у меня так и не получилось найти ни время, ни место.

Наверное, его не удаётся найти там, где этого хочется больше всего? Вчера ты спросила меня, зачем я прихватил с собой эту колоду карт…

– Да, и что?

– Ххх… сам не знаю. Трудно играть, когда одному достаётся лишь бескозырная шваль снов, которые он так и не сумел растворить в воспоминаниях, а другому козырный туз безразличия к ним. Ладно… приехали. Вот, вроде, здесь. Давай здесь оставим машину и пешком подойдём к водопаду.

* * *

– Ну вот, смотри… – он подвёл её к мокрым от брызг перилам.

– Гарри, и всего-то?

– Даа… а что?

– Да как-то средне. я ожидала большего.

Он обнял её за плечи, уткнулся в быстро намокающие от брызг воды волосы и, растянув губы в грустной, спрятанной от неё усмешке, шепнул с поцелуем на ухо:

– Ппс. Ну. значит не будем падать на колени.

* * *

– Ооой, Оронов, мокро… очки быстро запотевают от этой водяной взвеси. – Она нагнулась, чтобы завязать шнурки на кроссовках. – Куда нам теперь? А..?

– Вниз, только надо поторопиться. Билеты на кораблик, чтобы прямо к жерлу водопада подплыть, раскупают быстро.

– Думаешь, это того стоит? Это кому-то надо?

С благодарной улыбкой, вдыхая водяную пыль, он лишь молча тонул в её глазах:

– Мфссс…

* * *

– Ооой… Ххх… Оронов, опять мокро… Опять уха с устрицами-курицами… Хмм хм хм хмм… Псс… Это того стоит?…Очки запотели… Фууух. Ха-ха-ха-хааа. Мне это надо было? Ну. и, блять, и куда нам теперь? – отстранившись от него, она сгребала замаранную простыню.

Привстав на колени, он вдыхал аромат её росы и опять безуспешно искал нужные слова:

– Мфссс… Сдвинься туда.

– Хмм… хм… хм… Оронов, как ты это делаешь… А..?

– Мфссс…

– Блять, кретин…

* * *

– Уххх. и сюда проникает этот грохот.

– Да, мотель хлипонький. Да и близко совсем к водопаду.

Она свернулась калачиком, повернулась к нему спиной, просто лежала в корзинке его объятий.

– Слууушай., а я. я была неправа… Оооой. когда подплыли под самое его жерло… Какааая это мощь! Непостижимо!!! Чему ты лыбишся?

– Да так…, проблескам надежды, я-то думал совсем у меня с тобой безнадёга.

– Как же мы будем спать только? Слушай, а выключить его нельзя?

– Ха-ха-ха-хааа…, – он наверное впервые с её появлением в Америке, да и вообще за последний год, разразился простым заразительным хохотом.

– О Бог ты мой! Швайгерт, ты сумасшедшая! Ха-ха-ха. Выключить для тебя Ниагарский водопад? Да!? Ха-ха-ха-ха…

– Ой. Оронов! Ты смеёшься!!! Я никогда не видела тебя таким смеющимся. Как красиво и заразительно ты смеёшься.

– Глупая ты, Швайгерт, женщина, забери у мужчины страх, хотя бы часть его страха, и он будет так смеяться чаще.

– Думаешь, это того стоит? Это кому-нибудь надо?

– Насчет, стоит ли того, вопрос не ко мне. И кому надо, тебе? Мне? Кому-то там в поднебесье? Одно знаю, уснуть под этот грохот будет-таки трудно.

И они балансировали на грани сна и забытья. Просыпались, проваливались опять куда-то. Смотрели молча через тридцать сантиметров темноты в глаза друг друга. Слушали шум водопада, проваливались опять.

– Оронов, в нашей с тобой переписке в «Одноклассниках» ты не ответил мне, ты веришь в Бога?

– Не знаю… Мы ведь с тобой из поколения атеистов. Нас учили, что Бога нет, что человек сам сотворяет для себя Бога.

Сам сотворяет себе Кумира. Но, если он уже себе Его сотворил, то какая разница. Ему тогда надо молиться, в этом, наверное, суть. А если молиться, то как это делать? Иногда я думаю, что если Он и есть, то Он очень несправедлив. А может, нас у Него слишком много, и у Него не получается направлять всех в нужное русло? А может, всё ещё проще. Может, Бог просто сильно близорук, может, у Него куриная слепота, и Он не видит очевидных вещей?

– Оронов, ну а если Он всё-таки есть, и не близорук, как бы ты Его о чём-то просил?

– Элина, он же Бог, как же Его можно просить вслух? Вслух, это в синагоге, там это дело поставлено на коммерческую основу. А для себя Его просят только молча и с закрытыми глазами.

– Ну, а всё-таки. Давай, попробуй, ты сентиментальнее меня. Может, я послушаю и проникнусь тоже. Эй, Оронов, не спи, открой глаза. Я ж с тобой разговариваю. Как бы ты к Нему обратился?

Он взял её руку, поднёс к губам и, сам прислушиваясь к странному тембру и мелодии своего дрожащего, сливающегося с грохотом водопада голоса, впервые за тридцать лет стал медленно проговаривать свою спасительную абракадабру вслух:

– Элла, Элина…, Швайгертик мой, Чернышка моя, моя Черепашка…, Близорукая моя Жопка.

* * *

– Гарри, ты спишь?.Гарри, а кто ты по гороскопу?

– Я Овен. А что? Ты интересуешься гороскопом?

– Нет, нет…, это я так… Просто…

* * *

– Гарри, ты не спишь?

– Да вроде, как-то. не знаю., кажется, провалился куда-то…

Что..?

– …Спи, мы же как-то должны доехать до дома… Может, я тебе завтра помогу, сменю тебя за рулём на пару часов?

– Может… Но, наверное, я как-то по привычке, лучше сам. Ты ведь не пробовала рулить этой громадиной. Её трудно водить без привычки. Я, наверно, лучше сам.

– А если ты совсем не выспишься? Как же ты поедешь? Как же ты справишься?

– …Не знаю… Как-то… Как и все эти тридцать лет после чудаковатых ночей с тобой. Как-то ехал… Вставал с утра… вспоминал свой сон с улыбкой и как-то ехал… Работал… Был хорошим отцом, ремонтировал дома, продавал…, старался быть хорошим мужем. Но как-то ехал… Мне не привыкать.

– Ой… шумит… Псс.

– Шумит, Швайгерт, шумит. Псс… ничего, я справлюсь… Спи.

* * *

– Гарри, ты же не спишь.

– Ммм? Я не зна… вроде сплю. Что, Чернышка моя?

– Который сейчас час?

– Два тридцать. Спи…

– А в Израиле?

– Ммм… Не знаю… Семь часов разницы.

– А надо прибавить или отнять? Я чё-то слабо соображаю. Мне непонятно… сложно мне…

– Ммм… Не знаю… Ночью время есть непонятная реальность. В какие-то ночи его легко пробить, в какие-то – не очень. Все ночи разные…

– Гарри, где мы? Ты здесь..? Я здесь..? Где мы..?

– …Ммм… Я не знаю… Я… Я здесь…Ты..? Ты, наверно, в Израиле? Большей частью… но сейчас… ты здесь… – он с упоением медленно наполнял ноздри запахом французских духов.

– Ммм… это всё те же духи, что я подарил тебе тогда? Элла, я не знаю, который сейчас час в Израиле… сложно мне… Но, постарайся сегодня не мешать мне. Дай мне поспать…

* * *

– Гарри, ты спишь?.Гарри, перестань теребить во сне мои лопоухие уши.

– Ммм…

– Гаарриии, а кто ты… по го-ро-ско-пу…

– …Ммм…

* * *

– …Гааариик… Оставь в покое мои ууууши… Эээй…, ты спишь?

August 23,2018

Плезантвиль. Штат Нью-Йорк

– Алло, алло! Алё…, ннннннхххх… Алё нннн…

– Элина, проснись, wake up[9]9
  Проснись (английский).


[Закрыть]. Ты спишь? Ты алёкаешь во сне…

– Ой… фуу…

– Ты алёкала во сне. Псс… Что тебе приснилось?

– Фуу… Мне… мне снилось… разве..? Мой телефон в Шяуляе звонит… домашний. Я подхожу… снимаю трубку. Алло…, алло, а на том конце молчат.

– Элина, ты уже почти тридцать лет как не в Шяуляе. Там сейчас живут другие люди. Они купили вашу квартиру у тех, кому вы её продали перед отъездом в Израиль. Или, может, ещё не живут. Они реставрируют её, хотят, чтобы она выглядела так, как в самом начале, после постройки дома в конце двадцатых годов прошлого века. У них проект сделать это здание историческим и культурным наследием ЮНЕСКО. Я же тебе год назад в «Одноклассниках» рассказывал.

– Ннннхххххммм… а я… мне показалось… Гарри, это ты звонил?

Он помнил, как сейчас свои нелепые немые попытки отчаяния тогда в Литве услышать напоследок её голос:

– Элина, я сейчас в Америке… здесь… с тобой… Куда я мог звонить? Тебе приснилось что-то. Спи.

– Неееет… кто-то звонил. На мой домашний телефон в Шяуляе. Сначала папа брал трубку, потом я… потом мой… мммхххх…

– Элла, давно уже нет домашних телефонов, у всех мобильники… Ты устала очень, я тоже… Очень бурный у нас с тобой Аколь калюль, с моей подачи и с моим планированием. Мы устали очень в этой поездке. Сегодня будет день отдыха. Спи… рано ещё совсем.

– Но… он… он же звонил..!?

– Кто..!?

– Телефон…

– …Может быть. Но скорее всего тебе это приснилось. Спи… Рано ещё. Псс… спи…

* * *

Выходя из подсобки за кухней, он услышал её голос:

– Гарри… Гарри, ты где..? Эйййй?

Он поднялся по лестнице:

– Что Элина, что?

– Где ты был? Я зову, зову, а ты не отвечаешь.

– Внизу; я шмотки в стирку после нашего с тобой подбирания американской пыли забрасывал.

– Ааа…, а то я кричу-кричу, а ты не отвечаешь. Я уже стала волноваться.

– Я не услышал, посудомойка на кухне урчит, дом большой, и это в самом дальнем углу дома.

– Да уж, на мопеде можно ездить. Охххх-ха, зачем тебе такой большой дом, прости господи? Визитёрш из Израиля смущать? Ммм?

…«Что заставляет её прямо с постели опускать на меня свой стопудовый пресс?»

– Ну, наверное, за тем же, зачем вам ваша квартира в Шяуляе нужна была, мальчиков в ширпотребовских костюмчиках из однокомнатных хрущёвок смущать. Там тоже на велосипеде ездить можно было, прости господи, – он подсел к ней на край кровати.

– Вставай, псс.

– Хм хм хммм…, блять, кретин… хм хм хмм, иди ко мне, мальчик в костюмчике.??? Подожди… ты мои тряпки тоже стирать забросил?

– Ну… да…

– А белое от тёмного ты отделил?!? Ты не покрасишь мои дорогущие блузки?

– Отделил, отделил. Не переживай. Белое сейчас как раз-таки в барабане.

– Ну… цены тебе нет!

…«Ну надо же, ёб твою мать, бесплатным был – не надо было, а сейчас цены нет».

– Элина, давай, вставай. Поедем куда-нибудь; погода супер…

* * *

Посвежевшая после душа, она спустилась на кухню вниз.

– При-вет… псс. А где ребёнок?

– Ххх… уехал… В направлении, откуда мы с тобой приехали вчера. Гарвард, – он печально мельком посмотрел на фото на чайном столике за её спиной.

– Мы его напутствовали…

– Ааа…

Бруклин. Штат Нью-Йорк

Закончив короткий разговор с человеком на тротуаре, он подошёл к длинной витрине:

– Извини… Приятель… Давно не виделись. Ой… тесен мир… Что ты там смотришь?

Не отрывая взгляд от стекла, она придвинула подглазные щечки к дужкам очков:

– Хммм… Как снедь с одесского привоза толкает лоточки с едой с московских обжорных рядов. Он помаячил ладонью перед её очками:

– Элина, прикрой глаза, это же сон!

Движением губ и век она добавила специй к своей улыбке:

– Ну… вот видишь… я у тебя не только в кошмарных снах. А запахи!!!

– Да уж, ароматы Тбилиси и Самарканда впитали в себя запах прибалтийских шпрот. Заходим? – он был благодарен русскому ресторану, позволившему ему так просто слиться с ней в беспробудном пьяном сне.

* * *

– Ой, мама, почти как дома!!!

– Да. У вас в Израиле, наверно, тоже много таких кафе.

– Я не это имела в виду. А что, и рандеву тоже есть? У нас в Ришон-ле-Ционе ещё и рандеву в дополнение ко всей этой капусте с луком.

– Нет, рандеву в этом нет пока. Но капуста с луком… о… вот, пожалуйста! – он засмеялся, держа в руках меню.

– Хм хм хммм…

– Блять, идиот, хм, хм, хммм… дай сюда меню…

* * *

– Слушай, вкусно…

– Да, здесь хорошо готовят. Во только селёдка, на мой взгляд, посредственная.

– М-гу; запах какой-то…

– Элина, так отложи, не ешь. Подожди, я попрошу у них чистую тарелку.

Посмотрев ему вслед, она перевела задумчивый взгляд на стол.

Вернувшись назад, он не сразу решился нарушить её отрешенность:

– Элина, эй… Ты где? – он коснулся её руки, – о чём ты думаешь?

– Оййй… отложи, не ешь… о чём задумалась. – сама не понимая зачем, она стала распечатывать свежую колоду своих воспоминаний: – Да так, о своей жизни, которая временами ххх… или большей частью, как варьете с запахом посредственной селёдки… Ладно, не бери в голову; проехала… Ты-то чего такой мрачный сегодня? Устал? Капусту с луком вспомнил?

…«Опять она…»

– Да причем тут капуста… лук… Элина, всё нормально… Жуй, пока горячее.

Резким движением она сдвинула в сторону принесённую им тарелку:

– Ххх… Гарик, ну давай поговорим серьезно. Ну ты же нормальный мужик. Официантки на тебя вон пялятся, глаза б повыдирала; кстати, делаю тебе замечание на месте. Тогда ведь у тебя был тоже опыт, ну… с женщинами. Что мешало тебе быть самим собой!?

– Понимаешь… ай…

– Ну что? Скажи??

– Элина… давай не будем.

– Гарик… ну скажи? Я ведь хочу понять тебя!

– О, Бог ты мой! Швайгерт, и спустя тридцать лет. Опять ты меня пытаешь. Ну что ты не понимаешь!? – он помнил как сейчас порханье бабочек в животе и робость своих шагов в подъезде по лестнице к её квартире. – Элина… Ххх… Ну представь себе мальчика из однокомнатной хрущёвки в гэ-дэ-эровском костюмчике… Как ты думаешь, что он чувствовал, входя под наблюдение тяжелых глаз хозяина апартаментов в здании, на которое скоро доску ЮНЕСКО повесят?

…«Что это за пацан, с чего это ему взбрело в голову смотреть на мою Элину.»

– В вашей квартире на велосипеде можно было ездить. Сколько заслуженных деятелей Литвы жило раньше до вас в этом доме; в вашей квартире? Как сейчас помню мои мысли при входе: снять туфли? Не снимать туфли; а если снять, то куда их поставить? И при всём этом ты. Со своими повадками и взглядом женщины-пантеры. Пресс в сто пудов – одно моё неверное движение, один неверный шаг… и это будет конец. Вот так я и чувствовал… У меня не было на руках ни одной козырной карты. Откуда, ты думаешь, была вся моя нервозность, боязнь что-то напортить… Кошка и придушенный мышонок в её зубах; кролик и удавы, прости господи.

Потупив глаза, она стала ковырять вилкой пельмени, пытаясь вернуть себя на кухню в Шяуляе:

– …А… а я. я не думала. про это.

…«Зачем она опять спустя столько лет вытягивает из меня банальное это?»

– Ай, думала, не думала… – луковая горечь его воспоминаний больно царапала его нутро. – Почему не заказала!?

– Что..!?!

– Капусту с луком! Дай сюда меню…

* * *

При выходе из ресторана он услышал рядом уже ставший знакомым ему звук. Она полезла в сумочку:

– Подожди, я должна ответить на этот…

Он деликатно отошел в сторону.

* * *

– Извини… Приятельница из Ашдода… – она пристальнее, чем обычно, всматривалась в его лицо. – Давно не говорили. Ой… ну и ну… Клик-женихи-точка-ком. Самый сексуальный язык – французский, брачный контракт – разумная вещь, хочу отметить свой день рожденья за границей. Фухх… трясина… Ради серьёзных отношений, дорогуша, будь готова переехать даже в другую страну.

– ??? Что? Что такое?

– Да всё жалуется. Разведена. Жалуется на результаты поисков.

Не клюёт. Заебала её фотогалерея с израильского сайта знакомств. Живёт в грязной портовой дыре; один мусорный бак на двадцать человек, но всё ещё верит в существование единственной половинки.

Ему пришёл в голову его недавний разговор с вдовой Лисичанской и её жалобы на отсутствие клёва на её странице:

«… – Гарик, какая цепочка нужна мужчине? – Какая?.. – Не нужна… – Гарик, я обожаю готовить и делаю это очень хорошо; вот что им нужно? – Ой… Гарик, там разговор короткий: да-да, нет-нет… – Гарик, ну хоть ты понимаешь, что мне нужен человек, а не замена яркому предмету в прикроватной тумбочке… Ой… Гарик, через десять лет мне нужно будет сортировать для него его таблетки; мне это надо?…Уровень интеллекта у них не тот…»

– …А…

– Всё чувства ищет…

– И что ты ей сказала?

– Что чувства бывают только по молодости. Всё, на что она может рассчитывать сегодня, – это разведенный экземпляр с обидами на весь свет или вдовец с ослабленной эрекцией, трясущийся за свою одинокую старость. Через десять лет вместо утреннего секса ты будешь вставлять ему катетер. И тот, и другой будут ползать по ней, как мухи, но думать при этом, что осчастливили её неимоверно.

Не зная, что сказать, он молчал. Она продолжила изливать уничтожающую лавину:

– А папа бросит и не спросит, кому досталась наша мама; кому досталась её осень с её весенними мечтами. Трудно, моя дорогая, найти в нашем болоте партнера без большого пуза, без виагры и без претензий на жилплощадь.

И ваще, надо внимательно читать анкету, перед тем как кому-то отправить сообщение. Да, там много полезного, чтобы завязать разговор. Понимать должна, что для нормальных кандидатов ты не более чем нашпигованная ботоксом, прокуренная старушка с коробочкой слипшегося монпансье между ногами! Читать она мне будет теорию о настоящих мужиках. Специалистка. Мне все эти казановы на два перетраха самой хорошо знакомы. Длинные волосы у мужчины – это, видите ли, лишнее. Какая прическа лучше лысеющему мужчине? – Стричься налысо, блять!

Инстинктивно она полезла в сумку за сигаретой, но в последний момент остановилась, злобно дёрнув молнией.

– В жопу такую любовь!

Он лишь виновато всматривался в милое лицо. Линзы очков вдруг неумолимо увеличили беззащитную растерянность карих близоруких глаз. Она взяла его под руку:

– Что ты молчишь?

* * *

– Гарик, это мост Джорджа Вашингтона? – сев поудобнее, она расслабила ремень, мешающий урчанью в животе выполнять нелёгкую работу.

– Нет… это Трайборо, – Думая, как приблизить каждый раз неповторимый для него момент с ней близости, он решил изменить столько раз повторенный из Бруклина к себе домой маршрут. – Ооойй… я думал, здесь посвободнее будет, – неверность его расчета проявлялась с каждой минутой автомобильной толчеи, – Эее… и здесь всё переполнено… ххх… Всё забито…

– …Забито… Ххх…

Она прикрыла глаза, пытаясь прикоснуться к прошлому. Через минуту пришла его очередь нарушать тишину в машине:

– …Спишь?

– Ммм..? Нет… Вспоминаю…

– Что..?

Повернув голову влево, она опять пыталась пробить пелену лет:

– …Мальчиков в костюмчиках… посланных мне Богом. Ххх…

– …Оойй… мальчики… Ххх… Самый божественный явился к тебе на последнем курсе института, был с кучей комплексов, да и к тому же жил в соседнем городе.

– Ха-ха… Остряк… – беспокойство её рук выдавало её понимание, как не легко сейчас даётся ему его сарказм. – Слушай..?

– …Ммм?

– Неужели мой папа тогда так удручающе на тебя действовал?

– …Хххх… да как тебе сказать, – он безуспешно попытался втиснуть свой форд перед идущим чуть позади в соседней линии дорогим красивым мерседесом, – Наверное, это было больше в моей голове. Что, собственно, мало что меняло… Но в нём всё время чувствовался полковник, не сумевший стать генералом.

– Хммм… – она нервно упрятала концы больших пальцев в пятерню сжатых кулачков, – Тссс….

Оторвав взгляд от бампера ползущей впереди машины, он посмотрел на неё через правое плечо:

– …Чего ты замолчала? Втянув в себя воздух печальным пережёвыванием губ, она лишь сумела выдохнуть:

– Хххх… Метко… прям в точку…

* * *

– Совсем остановились… Гарик, что там впереди, ты видишь?

– Ремонт, две полосы закрыто. Здесь уже который год ремонт.

– Вот же пустая полоса, давай сюда.

– Элин, да ты чего, это же не наша с тобой полоса; вон, видишь, временный знак стоит.

– Ой… точно… я не заметила; встречная… А я бы впрыгнула, – она вжалась в сиденье поудобнее – Оро-нов…

– Мммм? Что..?

– Почитай стихи. Помнишь ты мне в моей комнате тогда, ну… когда… читал…

– Помню….

Помедлив немного, он стал доставать из глубин памяти царапающие душу строчки:

 
Мы разминулись с вами на шоссе.
Вы подмигнули левой фарой.
Я вам ответила сияньем пары —
Вы ехали по встречной полосе.
 
 
Как выстрел взгляд взорвал мои мишени.
А тормозить уже опасно,
И мысль о столике в кафе напрасна…
И только привкус, привкус «Ахашени»…
 

Увы.

 
Вы ехали по встречной полосе…
И дрогнула мелодия в машине.
И зашуршали тише шины.
А вы всё дальше, дальше по шоссе.
 

– …Красиво. Это твои стихи?

– Нет. Автор Надежда Розенбаум. Нашел пару лет тому назад в интернете.

– …Хххх… ааа… я думала твои… Привкус «Ахашени». Хххххх… метко… прям в точку…