Текст книги "Приз лотереи счастья"

Глава 9

Сегодня они закончили ремонт в комнате Эрика. Вечером после ужина друзья перебрались в гостиную. Александр включил телевизор, скоро должна была начаться новостная программа, а Эрик улёгся на диван, положив голову на колени Саши.

– Завтра с утра занесём мебель, а днём будешь вещи раскладывать, – играя волосами Эрика, сказал Александр. – Завтра пятница, хорошо. В выходные сходим куда-нибудь.

– Завтра пятница? – воскликнул Эрик и вскочил.

– А что?

– Я завтра вечером должен быть на дне рождения, хорошо вспомнил. Есть одно небольшое кафе, где собираются металлисты3333
  Металлисты – субкультура, вдохновленная музыкой в стиле метал.


[Закрыть], байкеры3434
  Байкеры – любители и поклонники мотоциклов.


[Закрыть] – общаются, пиво пьют, кто и чего покрепче, слушают музыку, обсуждают байки, музыкальные новости. Там бывают только свои – узкий круг друзей, которые живут одними интересами, понимают друг другу с полуслова и приходят на помощь в трудную минуту. Дни рождения постоянные члены клуба отмечают там же, в кафе. Я раньше часто там бывал. Завтра сорокалетний юбилей у Аттилы, он среди своих вроде отца-патриарха. Он хороший мужик, нельзя не пойти – обидится. А пошли вместе? – мысль явно понравилась Эрику, он оживился не на шутку. – Правда, пошли, тебе понравится.

– Я же не металлист, буду там как белая ворона, – замялся Александр.

– Да брось ты, друзей приглашать не возбраняется, тем более на день рождения. Люди там приличные, и, как сейчас любят говорить, толерантные.

– Ну, хорошо. Даже любопытно, никогда не был в подобных местах. В таком случае нужно подумать о подарке.

– Нет, Аттила категорически против подарков. Говорит, отметить праздник со своими друзьями – вот самый лучший подарок.

***

Войдя в кафе, друзья окунулись в атмосферу музыки, полумрака и цветовой какофонии от стробоскопов. В зале было многолюдно и шумно. Александр с интересом оглядывался, а посмотреть было на что. Посетители были весьма колоритны. Все вокруг затянуты в кожу, джинсу, все в черном, на ногах – высокие тяжёлые ботинки и сапоги, у многих мужчин – длинные волосы, распущенные или стянутые в хвост. Александр понимал, как пресно он выглядит со стороны – джинсы и черный свитер тонкой вязки, короткая стрижка.

На Эрике были надеты тонкие кожаные штаны, ремень с шипами и пряжкой в виде хеллоуиновской тыковки, футболка с надписью Helloween, поверх которой – кожаная куртка с заклепками, на ногах – кожаные кроссовки. На шее висела цепь с кулоном в виде знака бесконечности, на одном запястье красовался напульсник с шипами, на другом – серебряный браслет. Выглядел в этом наряде Эрик на редкость органично и брутально.

Александр, увидев дома любовника в этом наряде, пожалел, что нужно идти. Лучше бы остаться с этим обольстителем дома и не торопясь раздевать его, а потом сделать так, чтобы этот брутальный металлист, жадный до ласк, забыв обо всём, млел от удовольствия и сладострастно постанывал, ещё больше заводя друга.

К Эрику тут же подскочил какой-то парень:

– Привет, Красавчик, рад тебя видеть, что-то редко забегаешь к нам.

– Привет, я тоже рад тебе, Ворон.

– Это с тобой? – парень сурово посмотрел на Шмелёва, но после кивка Эрика, снова подобрел и завопил: – Аттила, Красавчик пришёл, греби сюда.

Как из воздуха рядом с вновь пришедшими материализовался юбиляр. Александр только хмыкнул, да уж, Аттила, так Аттила3535
  Аттила – правитель гуннов (434—453), объединивший под своей властью остальные тюркские, германские и другие племена, создавший державу, простиравшуюся от Рейна до Волги.


[Закрыть] – высокий брутальный мужик, здоровый, как кабан, прямые волосы соломенного цвета до плеч, усы и бледно-серые умные глаза. Мужчина крепко обнял Эрика.

– Привет, малыш, сто лет не виделись, – Аттила отпустил Эрика и подал руку Александру. – Здорово.

– Привет, Аттила, с юбилеем тебя. Будь здоров, счастлив, чтоб в семье всё было тип-топ, – Эрик пожал двумя руками протянутую руку юбиляра, задержав рукопожатие на время поздравления.

– Спасибо, малыш, спасибо. Рад тебя видеть. Хорошо выглядишь, между прочим, – голос у Аттилы оказался хорошо поставленным красивым баритоном. Юбиляр, широко улыбаясь, пристально взглянул на Александра, потом – на Эрика и спросил глазами последнего «Да?», тот еле заметно кивнул в знак согласия. – Вот и ладушки. Я уж думал ты не придёшь, Красавчик. Иди, пообщайся, сегодня почти все наши здесь, все будут рады тебе.

Эрик бросил взгляд на Александра, но Аттила крепко, но бережно взял его за талию, развернул лицом к залу и подтолкнул легонько вперёд:

– Иди, иди, поздоровайся, поболтай с ребятами, сколько времени ты не появлялся, все соскучились, – Эрик чуть затравленно обернулся на друга, но юбиляр добавил: – Иди уже, не съем я твоего приятеля. Так, посидим, познакомимся, выпьем, побеседуем. Иди, малыш, развлекайся.

Аттила похлопал Александра по спине:

– Пошли вон туда, там потише, а то я устал уже от этого шума и праздничной суеты.

Они сели за столик в небольшой нише, тут и, правда, было не так шумно. Тут же подлетел официант, Аттила что-то шепнул ему и вскоре на столе появился запотевший графинчик, две хрустальные рюмки и закуска. Юбиляр наполнил маленькие рюмочки водкой и протянул руку Александру:

– Аттила, но ты не из наших, так что для тебя – Николай Петрович, можно просто Коля или Николай.

– Александр, – представился Шмелёв, ему пришёлся по нраву этот большой необычный человек.

– Давай выпьем за знакомство, – Они чокнулись, хрусталь благостно звякнул, выпили, закусили. – Давно вы с Эриком?

Александр напрягся, улыбка сползла с лица.

– Что давно? – холодно спросил он.

– Давно вы, говорю, вместе? Да ты не хмурься, я не против. Раз Красавчик доволен, а он доволен, то и ладно.

Шмелёв помрачнел.

– У меня что, на лбу написано… – Александр смешался, не зная как сказать.

– У тебя Красавчик первый, что ли? – весело изумился Аттила.

– И, надеюсь, последний.

– Ай, да Эрик! Не устоял ты, значит, на старости лет перед его чарами? – хохотнул Аттила. – И как это он тебя, натурала3636
  Натурал – гетеросексуал, мужчина традиционной сексуальной ориентации.


[Закрыть], соблазнил?

– Это длинная история.

– Да ты расслабься. Чего только в жизни не бывает. Эрик у нас тут появился два года назад. Молоденький, красивый, как ангелочек, а глаза грустные. Вижу, у него на душе паршиво – страдает парнишка. Ты про Диму знаешь? – Александр молча кивнул. – Так вот, тогда он часто приходил сюда, перезнакомился с ребятами, всем понравился – хороший и интересный парень. К нему тут один клинки начал подбивать, приласкать всё пытался, но мы с ребятами тому любителю мальчиков объяснили доходчиво, что если он не оставит парня в покое, то мало ему не покажется. Все к Красавчику тепло относились. Красавчик – это прозвище у него такое в клубе. Весной он стал брать байки то у одного, то у другого. Что он выделывал на них, ты себе представить не можешь, как не расшибся в лепёшку – непонятно. Он смерти искал, дурачок, не понимая, что смерть забирает тех, кто хочет жить, а не тех, кто разочаровался в жизни. Мужики, конечно, перестали ему разрешать брать мотоциклы: парнишка погибнет, а ты живи потом с этим грузом всю оставшуюся жизнь.

– Я-то работаю сейчас нейрохирургом, – продолжил Аттила, Александр изумлённо взглянул на собеседника. Юбиляр ухмыльнулся: – На работе я не столь экзотично выгляжу, это моя внерабочая жизнь. Так вот, а по первой специальности я психоневролог. Я с Эриком поработал, ему явно была нужна медицинская помощь, он был на грани если не суицида, то нервного срыва уж точно. Постепенно Эрик мне всё рассказал, я что мог – сделал. Он мало улыбался эти два года, но всё-таки ему стало легче, немного успокоился парень. А сегодня смотрю – он счастливый, довольный, весь светится. Думаю, всё – траур закончился. И хорошо! Ты только учти, Сашок, про Эрика тут никто не знает, кроме меня, у нас это не приветствуется, все наши – настоящие натуралы. Ты его не обижай, он очень хороший парень. Эрик чистый, светлый человек, таких людей очень мало. Обидишь его, я тебе лично голову оторву. Понял?

– Понял, – улыбаясь, ответил Александр, не обижаясь: грозили ему из-за тёплого отношения к Эрику.

– А умница Красавчик какой! У меня в отделении сначала деньги стали у сотрудников пропадать, а дальше больше – и лекарства подотчётные. Сколько ампул выдано, столько и сдано пустых, а в сейфе – недостача. На кого думать? Я как-то к слову рассказал об этом Эрику. Через пару дней звонит мне Красавчик – я, мол, знаю, как вычислить воришку. Он пришёл ко мне в отделение, осмотрел место и поставил тайком от сотрудников датчики и всё, что надо. Короче, как только кто-то приближался к сейфу и пересекал невидимый луч, срабатывала видеокамера, а мне на телефон шёл сигнал. На следующий день я уже знал точно, кто ворует.

Приятелю моему он однажды помог. К ним в музей должны были сдать на реставрацию ценнейший экспонат. Ну, бесценный – это для историков и искусствоведов, а для воров – большой кусок золота с бриллиантами. Знали об этом пару человек, но мой друг страшно боялся – вдруг украдут, его тогда в асфальт закатают. Я посоветовал ему Красавчика. Увидев мальчишку, приятель мой за голову схватился – ты в своём уме?! Но у Эрика талант видеть, откуда может идти опасность, и оптимизировать наблюдение так, чтобы исключить все возможные варианты нападения. Эрик вмонтировал в стену сейф с электронным замком, поставил в нужных местах датчики. Условный вор, с какой стороны бы не шел к сейфу, пересекает невидимый луч, срабатывает сигнализация на посту охраны, а замок сейфа блокируется. Да ещё фото на память остаётся. Мой друг был в восторге. Он бы завалил Красавчика работой, но тот отказался – он студент, а помог, дескать, лишь из уважения ко мне. Я уже говорил Красавчику, закончишь вуз – открывай свою фирму, клиентов будет – хоть отбавляй. Богатых людей много. Кстати, Сашок, а ты у нас где трудишься?

– Сейчас временно преподаю в институте высшую математику, а так я электронщик.

Аттила с уважением посмотрел на Александра:

– Да ты у нас серьёзный мужчина. Кстати, подумайте с Эриком на счёт своего бизнеса, идею дарю, первых клиентов подгоню.

Они долго сидели и разговаривали. К ним подсаживались гости, уходили одни, приходили другие. Александр старался не терять из вида Эрика. Тот ходил от столика к столику, здоровался, болтал с мужиками, смеялся. Было видно, что он тут свой, его любят как младшего братишку. Шмелёву было приятно.

Прощаясь, Аттила сунул Александру визитку:

– Тут мои рабочие координаты, а с обратной стороны – домашние. Если что – звони, не стесняйся, чем могу всегда помогу. В гости приходи, ты хороший человек и не дурак, интересно будет с тобой пообщаться в более спокойной обстановке и на трезвую голову. Жена тоже будет рада, она любит гостей.

– У тебя жена есть? – удивился Александр.

– Обижаешь. И жена у меня есть, и две дочки-красавицы, – приосанился Аттила.

– Как же она терпит это? – улыбнулся Шмелёв и повел головой по сторонам.

– Жена у меня умница, она понимает, что мне это надо. Моя Сонечка принимает меня таким, какой я есть, а не пытается переделать. За то и люблю, за то и женился именно на ней.

Подошёл слегка утомившийся, но счастливый и весёлый Эрик.

– Ну, пока, ребята. Спасибо, что пришли. Александр, очень рад знакомству. Надеюсь, не в последний раз видимся, – юбиляр тепло пожал обоим мужчинам руки, и проводил гостей к выходу.

Подходя к машине, Эрик возбуждённо проговорил:

– Я же говорил, тебе понравится. Тут хорошие ребята собираются. За руль я сяду, я не пил, а вы с Аттилой водочку кушали, я видел.

Они сели в машину и поехали по ночной Москве домой. Домой, где можно никого не опасаться, где можно быть самим собой, где можно просто жить и любить.

Часть 3
Елена
(Апрель-сентябрь 2012 г.)

Глава 1

– Ну, вот и всё, сплюньте ватку. С часок постарайтесь не есть и не нажимать сильно на зуб, – Елена Юрьевна, врач-стоматолог, сняла маску и пошла к столу.

С кресла встала женщина со счастливым лицом человека, у которого эпопея лечения зуба закончилась.

– Спасибо вам большое. До свидания! – пациентка подхватила со стула свою сумочку и поспешила к выходу.

Вот и конец первой части марлезонского балета3737
  Марлезонский (Мерлезонский) балет – балет, поставленный в 1635 году королем Франции Людовиком XIII, описанный в романе А. Дюма «Три мушкетера».


[Закрыть], подумала Лена, заполняя медкарту последней больной. Она взглянула на часы – пора идти. После обеда у неё сегодня опять приём: коллега попросила подменить.

В дверь заглянул владелец стоматологической клиники Герман Сергеевич Маркелов, симпатичный импозантный мужчина лет сорока пяти. Скользнул взглядом по мгновенно отвернувшейся к окну молоденькой медсестре после бодрого «Здравствуйте, Герман Сергеевич!». Девушка понятливо и чуть глумливо усмехнулась, зная, что её не видно.

– Елена Юрьевна, зайдите сейчас ко мне на минутку.

– Хорошо, сейчас только заполню карту.

Дверь закрылась, Лена дописала и поспешила в кабинет главного врача и её любовника по совместительству. На работе они не афишировали свои отношения, но все, конечно, если не знали, то догадывались об их связи.

Когда-то после окончания вуза Лена пришла работать в районную стоматологическую поликлинику. Герман там же работал хирургом-стоматологом. Высокий статный мужчина был предметом внимания многих сестричек и врачей женского пола, да и пациенты его просто боготворили – удалял больные зубы чуть ли не мгновенно, без всяких осложнений и в последнюю очередь. Если была хоть малейшая вероятность сохранить зуб, то врач делал всё возможное: удалял кисты, делал инъекции антибиотиков, назначал физиолечение, наращивал искусственную эмаль на оставшийся осколок сломанного зуба…

Лена тоже сразу положила на него глаз. Они работали в одну смену, поэтому виделись часто: вместе пили чай с бутербродами, рассказывали об интересных пациентах, случаи из студенческой жизни, болтали обо всём и ни о чём. Осенью и зимой, когда рано темнело, Герман подвозил её до дома, благо жила девушка по пути, лишь небольшой крюк нужно было делать. Однако никаких поползновений сексуального характера мужчина не делал – так, легкий флирт. Поговаривали, будто он женат, что у него и ребёнок есть – мальчик, но Лена с трудом в это верила: вид у него был какой-то неухоженный, «необласканный», да и бутерброды, что Герман приносил на обед, делал явно он сам.

Герман Сергеевич по-доброму и с юморком помогал девушке влиться в профессию и в коллектив. Лена была ему очень благодарна и не заметила, как влюбилась. Только спустя восемь месяцев после их знакомства однажды в конце рабочего дня Герман заглянул в кабинет, в котором работала Лена, и, увидев, что она в комнате одна, будничным голосом произнёс, улыбаясь:

– Лена, ты не против, если я сегодня приду к тебе ближе к вечеру? Не прогонишь?

– Да нет, не против, – слегка опешив от удивления, ответила Елена и внимательно посмотрела на Германа, пытаясь понять, шутит он или серьёзно говорит. Уж больно неожиданно начало сбываться то, на что она практически перестала надеяться.

Герман подошёл к девушке, слегка обнял за плечико и поцеловал за ушком.

– До вечера, малыш.

С того дня они почти шесть лет были хорошими друзьями и любовниками. Вначале Лена была уверена, что дело идёт к свадьбе: они с Германом понимали друг друга с полуслова, им было уютно вдвоём, в сексе тоже обоих всё устраивало. Но мечтам девушки не суждено было сбыться: Герман хоть и был официально холост, но жил в гражданском браке с женщиной, матерью их общего ребёнка. Сын был тяжело болен, жена не работала, ухаживала за ребёнком-инвалидом, и Герману приходилось содержать всю семью и оплачивать дорогостоящее лечение. Он безумно любил и жалел сынишку и, конечно, не мог уйти из семьи. Он так и сказал Лене, что очень любит её, но бросить жену и сына не может, это было бы подлостью и предательством. В своё время девушка наревелась в подушку, оплакивая кончину своих надежд на мужа, семью и детей. Да, и на детей тоже. Казалось бы, для зачатия ребёнка необходим только мужчина, желательно любимый и любящий, а штамп в паспорте или его отсутствие не играет ровным счётом никакой роли, но Герман практиковал только защищённый секс, панически боясь, что Лена забеременеет.

Три года назад Герман Сергеевич открыл собственную стоматологическую поликлинику, Елена, конечно, перешла на работу к нему. К тому времени она превратилась в прекрасного специалиста, к тому же по природе была неконфликтным человеком. Больные её просто обожали: во время лечения зубов она непрерывно говорила, тихо и монотонно, в буквальном смысле слова «заговаривала зубы», и пациентам было не так больно, а посещение стоматолога – не настолько страшно.

В подростковом возрасте у Лены дома жила мальтийская болонка Белка – маленькая лохматая собачка, которую летом приходилось часто мыть. Ещё тогда Лена случайно открыла для себя этот простой и действенный способ отвлечения, чуть ли не гипноза – пока монотонно и тихо бормочешь на одной ноте что угодно, собака послушно стоит в ванне с водой и безропотно даёт себя мыть. Стоит только замолчать – вся ванная комната была в воде и сама девочка промокала до последней нитки.

В студенческие годы Елена тем же способом укладывала спать детей двух своих подруг, когда другими способами не удавалось их угомонить.

– Лена, я тебя умоляю, уложи моего, сил больше нет: и сам мучается, и меня уже достал, с утра не спит, – просила мамочка, и Лена шла.

Она тихо и монотонно начинала рассказывать сказку. Когда ребёнок через несколько минут утихомиривался, девушка укладывала малыша в кроватку, не переставая бормотать, и ребёнок очень скоро крепко засыпал. Когда было лень напрягаться и вспоминать сказки, Лена просто читала газету – дети реагировали только на голос, им было всё равно, что слушать. Потом она со счастливой мамашей пила чай с чем-нибудь вкусненьким. Короче, все были довольны: малыш засыпал, мамочка свободно вздыхала, а Лена поболтает и угостится, то есть неплохо проведёт время.

Так и с больными Елена Юрьевна во время работы почти постоянно говорила, говорила – спокойно и монотонно. Учитывая, что стоматологов боятся даже крутые брутальные мачо, это «заговаривание зубов» благотворно влияло на психику и поведение пациентов – они успокаивались, расслаблялись и не мешали Лене «чинить» их зубы. Клиентам это очень нравилось. Когда нам больно, мы чувствуем себя детьми – маленькими, беспомощными и глубоко несчастными, – и врач-мама как нельзя лучше подходит на роль утешителя и спасителя.

На работе всё было прекрасно, а вот в личной жизни Лена увязла как в болоте. Года шли, она понимала, что её отношения с Германом – тупик, что пока она с ним не порвёт, новый мужчина вряд ли появиться в её жизни, но не могла отказаться от синицы в руках, ради журавля в небе. Лене нравились вечера, проведённые вместе с Германом. Они вместе готовили ужин, ели его, затем смотрели телевизор, или просто разговаривали, или сидели за компьютером, или за книгой. Но даже если они занимались кто чем и в комнате висела тишина, то она не напрягала, им было хорошо и комфортно быть рядом, быть вместе. Если свидание было после продолжительной паузы, то секс становился не заключительным, а первым номером программы, а уж потом ужин и всё остальное.

А паузы были. Жена Германа с ребёнком по велению докторов, с мая по сентябрь, включительно, жили в посёлке на берегу Чёрного моря, недалеко от Геленджика. Герман снимал у одной и той же пожилой пары небольшой домик. Эти пять месяцев Лена жила счастливой семейной жизнью, совсем забывая порой, что её «супруг» – муж совсем другой женщины. Когда же счастливое семейство воссоединялось, на Елену наваливалось такое отчаяние, что мерк белый свет. Потом она понемногу отходила, и начиналась другая жизнь, жизнь одинокой женщины: пустая квартира и редкие непродолжительные встречи. Светлым пятном были праздники – Новый год, Рождество, Пасха, да и просто так, когда жена Германа уезжала к маме в Подмосковье.

Герман Сергеевич не видел, а скорее не хотел замечать страданий Лены – его всё отлично устраивало: то одна жена, то другая, то обе под боком. Красота! Быт налажен! Бизнес тоже процветал – за три года Герман погасил кредит, что брал на покупку оборудования, а сейчас почти выкупил здание, в котором размещалась больница. Сфера услуг и клиентская база неуклонно расширялись, что только радовало. Жизнь прекрасна! Конечно, в глубине души он не мог не понимать, что ломает Лене жизнь, но старался не задерживаться на этих мыслях, откладывая их на потом – очень уж ему не хотелось что-либо менять в так хорошо налаженной жизни. А годы шли…

***

Елена вошла в кабинет главврача без стука. Герман Сергеевич доставал из раскрытого ящика письменного стола бумаги и складывал их в кейс. Увидев девушку, он ногой закрыл ящик и поспешил к ней.

– Леночка, малыш, как я соскучился, – проворковал Герман, обнимая и целуя Лену. – Мои наконец уехали вчера, так что я теперь свободен. Сначала они у тещи поживут в Подмосковье, в деревне, а потом оттуда я отвезу их на море. Лена, мне бежать пора, у меня сегодня лекционный день, потом с аспирантом своим пообщаться придётся, но вечером я твой. Господи, как я скучал по тебе! Сделай твой фирменный салатик, я его сто лет не ел. Ты сейчас домой?

– Нет, у меня сегодня ещё с двух до пяти часов приём, так что я сейчас пообедаю и вернусь, по дороге зайду в магазин.

Герман тяжело задышал, поцелуи стали более настойчивыми, а рука, поласкав плечо, полезла в вырез блузки. По телу Лены прошла волна, внизу живота разлилось тепло и дыхание участилось. Она легонько оттолкнула Германа.

– До вечера, – Лена провела рукой по его груди и мягко улыбнулась, – не заводи меня, тебе уже бежать надо, а то опоздаешь.

– Верно, Леночка, – подхватился Герман, взял кейс, обнял Лену и чмокнул в щёку.

– Погоди, – остановила его девушка и, достав носовой платочек из кармана халата, стёрла след от губной помады на его правой щеке, – теперь иди.

Она улыбалась, глаза сияли. Они с Германом давно уже не были вместе – так уж получилось. Лена вышла вслед за Германом и, сняв у себя в кабинете халат и взяв сумочку, поспешила к выходу.

– Наташа, я на обед, – бросила Елена Юрьевна на ходу медсестре в окошко регистратуры.