Текст книги "Приз лотереи счастья"

Глава 8

Лена шла домой и в который раз прокручивала про себя сегодняшний разговор по телефону с Александром Шмелёвым. Она согласилась пойти с ним в консерваторию, искренне обрадовавшись – музыку Моцарта она очень любила, хотя, если положить руку на сердце, она с Александром пошла бы даже на Тимоти. Нет, на Тимоти – всё же перебор. Нет, рэп она всеми фибрами своей души не выносила, а вот на Стаса Михайлова, да даже на Николая Баскова – согласилась бы. Плевалась бы про себя, но потерпела. Ой, зря я это говорю. Если бы мужчина любил творчество Михайлова или Баскова, то мне бы он точно не нужен был. Моцарт это, конечно, хорошо, но Лена чего-то не понимала. Она не интересует Александра как женщина, он ведёт себя с ней просто по-дружески, даже не пытаясь ухаживать. С чего вдруг пригласил в консерваторию? Может быть, она всё-таки нравится Шмелёву?

Все выходные Лена решала, в чём пойти, как себя вести с Александром. После долгих размышлений она посчитала за лучшее придерживаться дружеского поведения – мы друзья, пусть и разнополые. Так будет лучше. Если она поймёт, что он начал ухаживать за ней, то дружбу можно будет легко перевести в иное русло. Если же нет, то она хотя бы не будет выглядеть наивной дурочкой и страдать не придётся. Но как же хочется надеяться, что Александр всё-таки влюблен в неё!

Они договорились, что Шмелёв заедет за ней в шесть часов вечера. За пятнадцать минут до назначенного времени Лена была во всеоружии: вечернее платье-миди с немного оголенной спиной лазоревого цвета и ниткой искристо-голубого циркона на шее, клатч в тон платью и чёрные лодочки на ногах; маникюр с бледно-розовым лаком. Девушка долго колдовала с волосами и макияжем и осталась вполне довольна результатом – из зеркала на неё смотрела очень даже соблазнительная молодая женщина

Подъехав к дому Лены, Шмелёв позвонил девушке по телефону. Когда она вышла из подъезда, у Александра округлились глаза: вместо милой серой мышки ему навстречу шла королева – стройная, красивая и с большим вкусом одетая, с элегантной причёской и искусно наложенным макияжем. С такой женщиной не стыдно показаться в самом блестящем обществе. Честно говоря, Александр боялся, как бы девушка в джинсах не пошла в филармонию, но Эрик его успокоил, заверив, что Лена достаточно хорошо воспитана и умна, чтобы одеться соответственно. И как всегда оказался прав.

– Добрый день! Леночка, выглядишь просто шикарно, – встретил Александр девушку комплиментом, открывая дверцу автомобиля.

– Благодарю, – просияла Лена. Она как женщина прекрасно поняла, что произвела на мужчину сногсшибательный эффект. Да!!! Не зря старалась!

Они немного помолчали. Наконец Лена посчитала нужным сказать хоть что-то, а там, глядишь, и наладится диалог.

– Саша… я могу тебя так называть? – Шмелёв кивнул. – Как зуб, не беспокоит?

– Нет, благодарю, всё замечательно. Хотя я ужасно боюсь… боялся зубных врачей. С вечера – всё, завтра иду к врачу, а утром – да вроде бы ничего, почти не болит. Так и довёл до того, что впору было на стену лезть. Если бы Эрик не позвонил в вашу больницу и не записал меня на приём, не знаю, сколько бы я ещё терпел.

– Вот удивляюсь я людям: сутками напролёт в течение нескольких дней терпеть боль могут, а одну-две неприятных минутки на приёме у врача – нет, – задумчиво произнесла Лена.

– Думаю, таковы особенности психики человека. Что больше всего пугает людей с давних времен? Правильно, страх перед неизвестностью. Всё чужое и незнакомое пугает. Болит зуб. Неприятно, даже крайне неприятно, но ты уже знаешь эту боль, свыкся с ней, а вот что тебя ждёт в зубоврачебном кресле – неизвестно. Потому и страшно, – предположил Александр.

– Да, наверное, ты прав, – улыбнулась Лена и переменила тему. – Мне кажется, я Эрику страшно не понравилась.

– С чего ты взяла? – удивился Александр.

– Он на меня так сердито смотрел, когда мы в гостях у Сони и Николая были.

– Он тогда не в настроении был, – усмехнулся Шмелев. – Между прочим, это он купил билеты в консерваторию и посоветовал мне пригласить тебя. Сказал, что такая интеллигентная и умная девушка наверняка любит классическую музыку.

– Эрик? – изумилась Лена. – А почему он сам не пошёл? Не любит классику?

– Да нет, он классическую музыку любит, но, цитирую, «избранно и дозировано».

– Это как же понимать? – засмеялась Лена.

– Ему нравится слушать отдельные небольшие произведения классической музыки, арии или фрагменты больших произведений – это «избранно». Нечасто, когда есть желание, и недолго – это «дозировано», – пояснил Александр.

– То есть отдельно взятую арию он может послушать, а оперу целиком – нет?

– Театр, и драматический, и оперный, – вообще не его песня, не выносит он условностей. Пошли мы с ним как-то на «Трубадура» Джузеппе Верди. Начался спектакль, вскоре там по сюжету стражники прячутся за кустами и поют чуть ли не десять минут на все лады одну фразу «О, да, за кустом. О, да, за кустом». А стражники эти – дядьки не молоденькие, с животиками. Мой Эрик как начал хихикать. Кое-как взял себя в руки. Тут на сцену выходит женщина хорошо за пятьдесят, килограммов в сто весом и начинает петь, изображая девочку, вернувшуюся из пансиона домой. «А мне шестнадцать лет», – поёт мадам и так это кокетливо пытается подёргивать бедром. Короче, зрелище – то ещё. С Эриком просто истерика началась: хохочет, пытается успокоиться, снова прыскает, шёпотом комментируя происходящее на сцене. Цирк, да и только! Смеётся в голос он редко, чаще просто улыбается, но уж если смеётся, то не хохотать с ним за компанию – просто невозможно. Вскоре в радиусе пяти метров от нас почти все смеялись. И было с чего! Эрик тогда был в ударе: его интерпретация происходящего действа на сцене сделало бы честь любому юмористу. К нам подбежал работник театра и зашипел, как гусак. Эрик счел за благо выйти из зала, там меня подождал до антракта.

Александр говорил, а Лена смотрела на него. У мужчины сейчас было такое же лицо, как тогда в кафе – глаза весёлые и ласковые, улыбка мягкая и нежная. Девушка поймала себя на том, что дорого бы дала, чтобы когда-нибудь Александр смотрел на неё и при этом у него было бы такое лицо, как сейчас.

– Ты очень любишь Эрика, – не спросила Лена, а констатировала факт.

Александр быстро кинул на неё настороженный острый взгляд, хмыкнул и согласился:

– Люблю и даже очень.

– А с его матерью вы больше не виделись? – спросила Лена.

– Похоже, Соня рассказала тебе душещипательную историю происхождения Эрика. Нет, не виделись. Зачем? Это было давно. Мама Эрика много лет счастлива в браке, живёт в Германии. Он с ней перезванивается, иногда ездит в гости, а живёт здесь, в Москве, со мной.

Незаметно за разговором они подъехали к консерватории. Увидев себя и Александра в большом зеркале, Лена согласилась с Соней – они прекрасно смотрятся вместе, даже оделись, не сговариваясь, гармонично: Лена была в лазоревом платье, Александр – в тёмно-синем костюме, под расстёгнутым пиджаком – тонкий трикотажный джемпер голубого цвета. Костюм на Шмелёве сидел как влитой, похоже, немалых денег стоит. На них многие обращали внимание, Лена ловила одобрительные и восхищённые взгляды и таяла от удовольствия. Она так давно нигде не была, тем более с таким мужчиной. Герман никуда вместе с Леной не ходил, боялся натолкнуться на знакомых. А каждой женщине нужно хотя бы иногда «выгуливать» наряды, себя показать, людей посмотреть. Глазки у Лены засверкали, щёки разрумянились, настроение поднялось на тот уровень, когда любая женщина расцветает и превращается в богиню. Для этого нужна такая малость – наличие достойного мужчины рядом и внимание окружающих.

Сидя в зале и слушая удивительную по красоте и трогательности музыку Моцарта, Лена физически ощущала, как в душе таяли былые обиды, несбывшиеся мечты и разбитые надежды, и из этой расплавленной массы формировалось нечто новое, зарождалась, как феникс из пепла, новая любовь. Она и не предполагала, что способна снова полюбить. Ещё совсем недавно ей казалось, что душа её покрылась корой, защищаясь от боли, очерствела, но нет, она в свои тридцать два года ещё способна влюбиться, надеяться на взаимность и верить в чудо.

Спутник Лены был полностью поглощён музыкой и даже не предполагал, какая метаморфоза происходит с девушкой. Он наслаждался божественной музыкой Моцарта. Строгое полифоническое начало перешло в радостное прославление. Звучание хора сменялось то арией альта, то лёгким и непринуждённым дуэтом двух женских голосов, то пронизанной солнцем фугой. В завершении квартет солистов исполнил изумительную по красоте мелодию благословения. Гром аплодисментов, и заслуженных! Сказка окончилась, но Александр оставался под впечатлением музыки и весь путь до машины вежливо улыбался, поддерживал за локоток Лену, но молчал.

– Удивительная всё-таки штука – музыка. Вот сегодня, слушая гениальную по красоте и чистоте музыку Моцарта, я видел, чувствовал, как с души смывается всё ненужное, грязное, наносное… – нарушил наконец молчание Александр. – Этакий душ для души. Ты начинаешь ясно понимать, что главное в твоей жизни, а что пустое…

Они опять долго молчали, думая каждый о своем.

– Мне иногда приходят в голову дикие мысли. Если после смерти есть жизнь, другая жизнь, как бы запомнить всё самое прекрасное из этой, чтобы потом вспоминать и наслаждаться. Я как медик знаю, что в нашем мозге хранится информация обо всём, что мы когда-либо видели, слышали, чувствовали, но вспомним ли мы там земные радости, – негромко произнесла Лена. – Как запомнить и сохранить в памяти музыку? Законы, например, физики, математики кто-нибудь рано или поздно сформулирует, а вот музыку Моцарта никто не сочинит, кроме него. Произведения искусства – уникальны, привязаны к конкретному человеку. Представляете, сколько красивейших мелодий мы никогда не услышим, потому что тот, кто мог их написать, умер во младенчестве или всю жизнь горбатился в поле.

– Да, интересно. Однако многие с тобой поспорили бы, считая, что всё, что ни происходит, – к лучшему. Значит, этому человеку и не надо было сочинять музыку, – заметил Александр. – А возможно, и такое: гениальный композитор не умрет младенцем, чудом, но выживет и напишет свои произведения. Кто-то да поможет ему освободиться от тяжёлого рабского труда, и он таки станет великим композитором. При условии, что он действительно великий композитор и его музыка, его талант на самом деле представляют большую ценность для мировой культуры и его творчество важно для людей.

За неспешной беседой доехали до места. Лена была уверена, что сегодня Александр останется на ночь у неё. Она капельку волновалась, но очень-очень желала этого. Лена не хотела даже самой себе признаваться, что по уши влюбилась, но это было так. Ей отчаянно хотелось очутиться с Александром наедине, отдаться во власть его рук, губ, почувствовать его объятия.

Но её чаяньям не суждено было сбыться. Александр вышел из машины, открыл дверцу Лене.

– Спасибо, Леночка, за компанию, за чудесный вечер. Всего хорошего! – быстро попрощался с ней Александр и уехал.

Он даже не прикоснулся ко мне! Не обнял, не поцеловал, хотя бы руку, не зашёл. А я-то губу раскатала. Что, что во мне не так? Почему со мной можно просто по-товарищески сходить послушать музыку и всё? Зачем приглашал? Я думала, у нас свидание, а у нас – культмассовый поход в консерваторию. Не более.

Весь оставшийся воскресный вечер Лена проплакала.

***

Александр ехал домой, а хотелось лететь. А ещё лучше – взмахнуть волшебной палочкой и сразу оказаться дома. Сидя в зале консерватории и слушая неземную музыку, Александр неожиданно чётко и ясно осознал, что самое главное и самое важное в его жизни – это Эрик. Этот нежный и гибкий цветок, о котором необходимо заботиться, оберегать от всяческого зла, любить, холить и лелеять. Там, в консерватории, сквозь заполняющую зал музыку и пение хора и солистов Александр как будто услышал глас Божий: «Береги Эрика, помоги ему, будь рядом». Шмелёву даже страшно стало – не приведи Господи, с парнем беда случится. И сейчас он спешил домой, чтобы убедиться, что с его Эриком всё в порядке.

Александр нашёл Эрика спящим в своей комнате. Он лежал на кровати поверх покрывала и мирно спал. На столе лежали рисунки для новой книжки. Слава Богу, всё хорошо!

«Что-то я, как истеричная бабёнка, всего стал бояться. Что мне все в голову лезут дикие мысли, что я могу потерять Эрика? Он молодой, здоровый, крепкий парень, что с ним может случиться? А всё равно порой такой страх пробивает! Это всё тот сон проклятый…»

Только сейчас до Александра дошло, что Эрик уже около полугода спит на боку, а не на спине, как раньше. Почему? Мужчина вдруг вспомнил, как Эрик не хотел ставить в свою комнату кровать. «Зачем она мне, если я всё равно ночью к тебе переберусь под бочок?» – смеялся он, а Александр парировал: «Вот придут к нам гости и что они увидят? В квартире живут отец с сыном, а в доме одна кровать. Это нормально?»

Мужчина присел на краешек кровати, убрал с лица Эрика прядку волос и залюбовался такими знакомыми и такими любимыми чертами. Эрик открыл глаза, улыбнулся и лениво протянул сонным голосом:

– Саша, ты уже вернулся?

– Ты чего спишь? Просыпайся, соня, а то ночью не уснёшь.

Эрик сладко потянулся.

– Я рисовал, а потом голова что-то разболелась. Я таблетку выпил, прилёг и заснул. Как прошёл вечер?

– Музыка просто божественная, спасибо тебе.

– Да я не про музыку, – ухмыльнулся Эрик. – Как Лена?

– А что Лена? Лена как Лена.

– И всё? Больше ты ничего не хочешь рассказать?

– Нет. А что ты собирался услышать? Как голова, прошла?

– Вроде бы да. Есть хочешь или ты уже поужинал?

– Где? В консерватории? – удивился Александр.

– Почему в консерватории? Я не знаю, который час, может быть, вы в ресторан заходили, вместе поужинали, или Лена тебя в гости к себе пригласила? Как свидание прошло, спрашиваю? Вы не…

Александр быстро положил палец на губы Эрика, запечатав ему рот.

– Ты чего себе нафантазировал? Какой ресторан? Какие гости? Я просто сходил с девушкой в консерваторию и всё, никакого свидания не было и в помине, – воскликнул Шмелёв.

– Ну, это ты так думаешь, девушка наверняка считает иначе.

– Это её проблема, не моя, – фыркнул Александр и добавил севшим голосом: – Я успел соскучиться по тебе.

Он нежно пробежался кончиками пальцев по лицу друга. Эрик запрокинул голову, подставляя шею для поцелуев, и, обняв Александра за шею, притянул его к себе.

– Я тоже, – прошептал он и ответил на поцелуй. Александр загорелся, как свечка, всё крепче и настойчивее сжимая друга в объятиях. – Погоди, Саша, ты костюм помнёшь, да и голоден ты, наверное…

– К чёрту костюм! К чёрту ужин! – только и смог вымолвить Александр.

Глава 9

Лена проснулась очень рано, вместе с солнышком. Вчера, проплакав весь вечер, она рано отправилась в постель и провалилась в полудрёму-полусон, а сейчас лежала с открытыми глазами, мрачно уставившись перед собой. Ей было отчаянно жалко себя. Лена пыталась понять, почему у неё не складывается личная жизнь. Что она делает не так? Вроде бы не глупая, не страшилка, а как женщина она никому не интересна. Вчера в консерватории Александр явно был восхищен ею, а потом практически сбежал. Зачем приглашал? Поиздеваться над ней? Не похоже. Может, что-нибудь случилось, и ему нужно было срочно вернуться домой? Но откуда он мог узнать, ведь ему никто не звонил?

Господи, я просто хочу любить и быть любимой, хочу ребёнка родить от любимого мужчины. Неужели я слишком многого прошу, запредельного? Зачем я согласилась пойти к Соне? Не знала бы я Александра, не было бы сейчас так мучительно больно от его безразличия.

Старая любовь прошла, а новая – принесла только боль. Лена ни секунды не жалела о том, что порвала наконец с Германом. Её бывший любовник демонстративно завёл роман с одной из медсестёр, при встречах всем своим видом показывая, что ему, мол, без разницы с кем, а ты, дурочка, ещё, ой, как пожалеешь. Однако два дня назад, в пятницу, он зашёл к Лене в кабинет, когда медсестра уже убежала домой, и как ни в чём не бывало, совершенно будничным тоном произнёс:

– Ленок, что-то мы давно вместе не были, я соскучился. Я вечерком приеду, что захватить? Может, фрукты или мороженое, какое ты любишь, с фисташками?

Она смотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами и пыталась понять, серьёзно он говорит или шутит?

– Герман Сергеевич, позвольте вам напомнить, что все личные отношения между нами закончились, и замечу, по вашей инициативе, – сухо, но вежливо произнесла Лена, немного придя в себя от неожиданности, а, главное, от этого наплевательства на её чувства и желания, от которого её коробило в последнее время в их отношениях. Опять он не извинился, не поинтересовался её мнением, хочет ли она его видеть у себя вечером, свободна ли.

– Лена, о чём ты? Я давно уже забыл о том инциденте и не сержусь на тебя, – с царской снисходительностью успокоил девушку мужчина.

Лене стало смешно и противно, как она раньше не видела, что Герман напыщенный и эгоистичный индюк? Как она могла его любить?

– Нет, Герман Сергеевич, у Вас есть жена и молоденькая любовница, так что я предпочитаю быть вашей коллегой по работе, на большее не претендую, – с сарказмом в голосе ответила девушка.

Какое-то время мужчина недоумённо смотрел на Лену. Похоже, ему в голову не приходило, что девушка может ему отказать. Герман был уверен, что Лена спит и видит, как бы помириться с ним, и только гордость и женское упрямство мешают ей возобновить отношения. Наконец до мужчины дошло, что ему дали отставку. Он зло взглянул на Лену, желваки на щеках заиграли.

– Ну, что же, смотри, не пожалеть бы. Я-то один не останусь, а вот ты… – зло сверкнув глазами, Герман вышел.

Нет, Лена не жалела, только рада была, что ставшие ненужными и неприятными отношения закончились. Она хотела быть с Александром Шмелёвым, страстно желала его любви и внимания. Вот это действительно мучило и вызывало боль в душе.

Днём на работу позвонила Лариса и с придыханием потребовала:

– Рассказывай, Ленок, как прошёл воскресный вечерок? Не разочаровал тебя твой Ромео? Ну, давай, не тяни, расскажи хотя бы в тезисах, мне же интересно! Утром я не стала тебе звонить, думаю, вдруг помешаю.

– Да нечего рассказывать, – невесело ответила Лена.

– Как это нечего? Давай, не капризничай, как он?

– Лариса, да никак. Говорю же, нечего рассказывать. У меня человек сидит в кресле, мне работать надо, – с досадой в голосе закончила разговор Лена.

Вечером Лариса примчалась к Лене домой, утешать, как она заявила с порога.

– Он что, подлецом оказался? Он тебя обидел? – бросив куртку в прихожей, Лариса подбежала к подруге. – Да не молчи ты, мне за день всякие страсти в голову лезли, просто ужас какой-то! У тебя такой голос по телефону был, что хоть всё бросай и беги тебя спасать и утешать, а у меня приём, как назло. Что случилось? Да не молчи ты, я же всё равно не отстану, пока не расскажешь!

Внимательно выслушав Лену, подруга ошеломлённо уставилась на неё.

– Что, серьёзно, сходили, музыку послушали и всё? – изумилась Лариса и насмешливо добавила: – С ума сойти! Первый класс, вторая четверть! Высокие отношения! Слушай, Лена, а может, он импотент? В любом случае выброси его из головы. Женщина ли у него другая есть, импотент ли он – всё едино, нам такой не нужен!

– Тебе нет, а мне нужен, – сквозь слёзы пролепетала Лена.

– Э, мать, да ты никак влюбилась! – не на шутку встревожилась Лариса. – Ну-ну, успокойся, плакать не надо. Вот ещё, будем мы из-за этих идиотов плакать.

– Он не идиот, он идеальный мужчина. Такой… Да я о таком с пятнадцати лет мечтаю!

– Лена, идеальных мужчин нет, как впрочем, и женщин, – возразила Лариса. – Не водятся такие в природе.

– Ты не права, – тихо пробормотала Лена и уткнулась лицом на руки, лежащие на столе. Плечи её чуть подрагивали.

– Ну-ну, успокойся, Ленок. Не стоят мужчины наших слёз, – Лариса поглаживала подругу по плечу. – Возможно, не всё так плохо, как тебе думается. Может быть действительно, ему нужно было срочно уехать. Ведь зачем-то же пригласил он тебя. Подожди горевать. Лучше, дорогая моя, займись собой: сделай новую стрижку, купи обновку какую-нибудь, высыпайся, чтобы хорошо выглядеть. Скоро лето. Ничего, Ленок, мы тебе такого мужчину найдем!

Лена подняла заплаканное лицо, улыбнулась.

– Ладно, что я раскисла, в самом деле. Я сейчас, – она сходила в ванную, умылась холодной водой. – Давай чайку попьём.

Позже, проводив Ларису, девушка вышла на лоджию. Там полыхал багрово-красный закат. Сколько лет жила Лена в этой квартире и столько же лет не могла насмотреться на изумительные по красоте и неповторимые закаты. Симфония цвета! Девушка заметила, когда ей удавалось застать и насладиться игрой особо красивого захода Солнца, в её жизни начиналась светлая полоса. Сегодня на небе шла к завершению фантастическая феерия: облака, снизу омываемые расплавленным золотом заходящего Солнца и окрашенные в многочисленные оттенки от оранжевого до кроваво-красного цвета, быстро двигались по небосклону, причудливо меняя свои очертания и картину неба в целом.

Глубоко вздохнув, Лена улыбнулась и каким-то шестым чувством поняла: всё будет хорошо! Она не верила, она знала – мечты сбудутся, всё будет так, как она хочет.

Прошло две недели, бушевал май, возомнивший себя летним месяцем. Днём стояла жара до двадцати восьми градусов, и к середине мая установилось лето. Солнечное, жаркое, периодически с грозами и дождями, но лето. Александр за это время ни разу не позвонил. Казалось бы, надо просто забыть об его существовании и жить дальше. Но нет, праздник в душе не проходил: Лена жила в приподнятом настроении, уверенная в том, что скоро, очень скоро всё изменится.

Говорят, Вселенная воспринимает наши сокровенные желания и исполняет их, но – будьте осторожны с желаниями, они исполняются буквально, без учёта того смысла, что вы вкладывали в слова. Хочешь, чтобы жизнь изменилась? Пожалуйста, получите и распишитесь. Ах, это не совсем то, что вы имели в виду? Ну, извините.