Текст книги "Приз лотереи счастья"

«Ну, Шурочка, это же так несерьёзно… Ну, сглупила я, прости дурочку. Люблю-то я только тебя, а в него я даже и влюблена-то не была, – хлопая длинными ресницами, оправдывалась Верочка. – Так вот получилось, и что? В чём трагедия?» И ведь что интересно, она даже не считала себя особо виноватой. Обида, ревность, злость змеями клубились у меня в животе. Было противно и больно. Хотелось на неё наорать, ударить со всей силы, унизить и растоптать. Боясь не сдержаться, я хлопнул дверью и вернулся в общежитие.

Всю ночь я ворочался без сна, простыни жгли тело, а мысли разъедали мозг. Душа невыносимо болела. Полночи я жалел себя, потом устал и немного успокоился, а к утру уже жалел Верочку. Молоденькая девятнадцатилетняя девочка один на один с грудным ребёнком, без какой-либо помощи, в чужом городе. Врач, отец ребенка, женат и разводиться не испытывает ни малейшего желания. Возвращаться домой? Там её ждет в небольшом городке мама с очень скромной зарплатой и насмешки подруг, родных и близких – съездила в Москву, учёная, да в подоле привезла…

– Ты, Эрик, не осуждай меня. Я любил её, так любил! Когда-нибудь и ты полюбишь до умопомрачения, тогда ты меня поймёшь. А, может, уже влюблён? – спросил Александр чуть насмешливо. По лицу Эрика пробежала болезненная гримаса, он потупился, но ничего не сказал. – Короче, утром я вернулся домой. Увидев меня, Верочка бросилась мне на грудь, разревелась и, захлёбываясь слезами, просила прощение. Уверяла, что всё поняла, что вела себя по-свински. Обещала, что больше такой дурой не будет. Клялась, что любит меня, и никто ей не нужен, кроме меня. Больше мы никогда не поднимали эту тему. Анечка моя дочка, и всё тут.

Тот последний курс в институте был очень тяжёлым, но и очень счастливым. Я бегал по работам, в институте героически боролся со сном, потому что с маленьким ребенком особо не поспишь. Измотался, конечно, да и Верочке доставалось – ребёнок рос на одних руках, без нянек и бабушек. Но как же мы были счастливы! Какие у нас были безумные и страстные ночи любви! Дочка Анечка с каждым месяцем становилась всё забавнее. Одна её беззубая улыбка как рукой снимала всю усталость. Я обожал моих девочек и готов был костьми лечь для их благополучия.

Дочка росла, я окончил институт, устроился на работу, стало легче. Чтобы не потерять жильё, я продолжал вставать рано утром и исполнять обязанности дворника, а уж потом бежал на работу. Снимать квартиру мы не могли себе позволить материально, вот и приходилось работать дворником из-за жилья. Потом наступила перестройка, тут такое началось – и в стране, и на работе. Веришь, не раз хотелось подняться на крышу многоэтажки и броситься головой вниз, так порой накатывало. – Лицо рассказчика сморщилось и внезапно постарело, на Эрика сейчас смотрел скорбным взглядом старик. Александр отошёл от окна, уселся в кресло, налил и залпом выпил рюмку водки, а потом надолго замолчал.

Эрик сочувственно смотрел на Александра и не торопил его. Он понимал, что тот сейчас далеко, там, в лихих девяностых, которые многих сломали – кого морально, кого и физически. Рушилась целая эпоха, разлетелась на куски империя, всё менялось, и при этом, как водится во времена перемен, людей бросало из одной крайности в другую. И немногие без потерь перенесли эту качку.

Александр сидел, сгорбившись и уперев взгляд в пол. Вдруг он выпрямился и широко улыбнулся. У Эрика внутри всё перевернулось, тело обдало жаром, душа метнулась навстречу Александру, и парень чуть не вскрикнул: сквозь морщины и щетину на него смотрел Дима. Его взгляд ласковых голубых глаз, его широкая и добрая улыбка… Он резко встал.

– Я в туалет, я быстро, – пробормотал Эрик и выскочил из комнаты.

В ванной он сжал кулаки до побелевших костяшек, закусил губу, чтобы не завыть. Боль от утраты Димы, оказалось, не прошла со временем, а просто спряталась на дне души до поры, а сейчас показалась и схватила мёртвой хваткой за горло. Господи, хоть бы на минутку увидеть его, услышать его голос, почувствовать его запах, прижаться к его груди! Эрик, не раздумывая ни секунды, согласился бы за это умереть прямо сейчас. Как же он соскучился по Дмитрию, как ему не хватает ЕГО! Он почувствовал во рту солоноватый привкус крови из прокушенной губы, крови, смешанной со слезами.

Взяв себя в руки, Эрик умылся ледяной водой и окончательно решил – ему нельзя терять Александра, они нужны друг другу. Димы нет, он не вернётся, но Александр есть, вот он, рядом. Парню вдруг стало спокойно. Он сам себе ободряюще улыбнулся в настенное зеркало и мысленно сказал: «Ты теперь не один».

Эрик извинился за долгое отсутствие, входя в гостиную. Он снова сел в кресло и виновато улыбнулся.

– Прости меня, Александр, продолжай.

Мужчина скользнул взглядом по лицу Эрика. От него не укрылись покрасневшие глаза парня.

– Всё нормально, Эрик? Я тебя ничем не обидел случайно? Если что – извини, – забеспокоился мужчина. Эрик отрицательно помотал головой и снова улыбнулся. У Александра отлегло.

– Хочешь ещё кофе? У меня и маленькая пачка печенюшек есть, – заботливо предложил Александр, стараясь хоть как-то утешить парнишку, а в том, что он чем-то невольно разбередил рану в душе Эрика, он не сомневался.

– Хочу, – ответил Эрик и почти совсем по-детски улыбнулся. – Тебе помочь?

– Нет-нет, ты гость. Телевизор включить?

– Спасибо, нет. Я так посижу.

Александр ушёл на кухню, а Эрик откинулся на спинку кресла и по звукам, доносившимся из кухни, «видел» каждое его движение. Несмотря на позднее время, спать совсем не хотелось. Эрику было хорошо, невзирая на захламлённость и грязь вокруг. Он чувствовал себя так, будто вернулся домой после долгого отсутствия.

– Ты не уснул? – почти весело поинтересовался Александр. Ему доставляло огромное удовольствие исполнять роль радушного хозяина, хотя бы и в сильно ущербном варианте. Скоро будет год, как в этой квартире не было посторонних. Он поставил на стол чашки с кофе и вазочку с печеньем. – Извини, больше ничего нет.

– Так вот, – продолжил Александр. – Эта наша проклятая перестройка загнала меня в угол, из которого был, казалось, только один выход – на кладбище, но… Я уже не раз убеждался в том, что когда тебе кажется, что всё, конец, в небесной канцелярии кто-то даёт отмашку твоему ангелу-хранителю, и он таки тебе помогает. Мой ангелочек не подвёл, – ласково усмехнулся Шмелёв. – Как-то случайно я встретился с Вадимом Симаговым, бывшим одноклассником, мы разговорились. Оказалось, ему нужен был толковый компаньон с техническим образованием, я подходил по всем статьям. Мы вместе открыли фирму по продаже оргтехники, я взял на себя техническую часть. Дело пошло. Очень скоро деньги потекли рекой, и начался долгий и счастливый период моей жизни. Мы на первых порах снимали квартиру, потом купили свою собственную, эту. Верочка не работала, а как домохозяйка была просто на высоте: в доме всегда чисто, рубашки у меня неизменно свежие, костюм идеально выглажен. Готовила она – пальчики оближешь. Всегда весёлая, красивая и безотказная, секс по первому намеку. И какой секс! Одно только облачко было на чистом небосклоне моей семейной жизни. Мы долго пытались завести второго ребёнка, но никак не получалось. В результате медицинского обследования выяснилось, что я не могу иметь детей из-за перенесенного во младенчестве паротита. Но это ничего, у нас уже была дочка. Анечка росла красивой, умной и ласковой девочкой. Я души не чаял в ней. Да в обеих моих девочках!

Александр вдруг нахмурился и снова потемнел лицом. Он потянулся к бутылке, но Эрик быстро отодвинул водку подальше от него. Мужчина завис с протянутой рукой, стрельнул глазами на парня и молча откинулся на спинку кресла. Он тяжело вздохнул и снова заговорил:

– Когда очень хорошо, жди, скоро непременно всё закончится – резко, грубо, бесцеремонно, – теперь Эрик нахмурился и тяжело вздохнул, вспомнив, чем закончился сказочный день рождения на даче с Димой. – Вся моя счастливая семейная жизнь рухнула в одночасье.

Глава 3

…В тот день Александр Шмелёв ехал домой с одной мыслью – душ, ужин и всё, меня нет ни для кого. Он сильно устал за последнее время, а сегодня вообще был сумасшедший день. Так, всё, работу вон из головы до завтра. Сегодня – отдых и только отдых.

Александр не любил пользоваться своими ключами. Когда тебе открывают дверь, значит – тебя ждут. Он позвонил в домофон раз, другой – тишина. Странно. Наверное, Ани нет дома, а Верочка задремала. Мужчине пришлось воспользоваться своими ключами. Он осторожно открыл дверь в квартиру и тихо вошёл, чтобы не будить жену. Он разулся и прошёл в спальню – Верочки там не было. Наверное, уснула перед телевизором в зале. Александр взял чистое белье и домашний костюм и по дороге в ванную заглянул в гостиную. Верочки там тоже не было. Странно. К приходу мужа она всегда была дома, а если надо было куда-то отлучиться, то Верочка всегда звонила ему и предупреждала. Александр вдруг вспомнил, что сегодня жена ему вообще ни разу не позвонила. Странно! Она, бывало, по три-четыре раза звонила в течение дня, а сегодня – ни разу.

Он заглянул на кухню, в ванную комнату, даже в кладовку – нигде Верочки не было. Куда-то ушла, но куда? Александр принял душ, размышляя, куда могла подеваться Вера. Хотел подождать жену, но есть хотелось просто зверски, и он решил всё-таки поужинать.

Все его надежды на тихий и счастливый вечер в кругу семьи таяли на глазах. Он испытывал досаду, если не злость на Верочку, что её именно сегодня куда-то понесло. Настроение испортилось, но есть хотелось, и Александр пошёл на кухню, где его ожидало новое удивление и разочарование – в холодильнике стояла кастрюлька с остатками вчерашнего ужина, ничего нового не было. Что же такое случилось, что Верочка даже обед не приготовила, не говоря об ужине? Значит, она ушла из дома ещё утром. Он начал немного беспокоиться.

Включив телевизор, он пытался смотреть и слушать новости, но не получалось ни то, ни другое. Александр успокаивал себя: сейчас придёт Верочка и все разъяснится. Нет, ну могла ведь записку написать! Когда начало темнеть, он всерьёз забеспокоился – ни Верочка, ни Аня так и не появились, телефоны их были выключены. Он стал обзванивать номера их подруг и приятельниц, кого знал, и номера, что давали те, до кого он дозвонился. Никто ничего путного ему не сказал, никто не знал, где пропадают его девочки.

В три часа ночи он не выдержал и, оставив записку на случай, если они вернутся без него, поехал в ближайшее отделение милиции. Там его довольно вежливо послали. Мол, «жена – молодая баба, мало ли что, может, любовника завела», так что заявление они могут принять только через три дня. Александр возмутился:

– Да я чувствую, с ней что-то случилось! Через три дня… Надо сейчас, по горячим следам что-то делать!

– Ты, мил-человек, успокойся, нервишки-то не трать понапрасну. Натешится и вернётся.

Однако узнав, что пропала и дочь, четырнадцатилетняя школьница, то есть несовершеннолетний ребёнок, заявление взяли и велели придти утром. Дома он прометался до утра, прислушиваясь к звукам на лестничной площадке и надеясь, что скоро весь этот кошмар закончится.

На следующий день следователь, серьёзный мужчина средних лет с усталыми глазами, выслушал Александра, задавал вопросы, что-то записывал. Было видно, что ему совсем неинтересно, и занимается он этим делом так, для галочки. Ушёл от него Шмелёв с тяжёлым сердцем. Он тщетно пытался придумать, что делать. Что-то же надо делать, но что?!

Он поехал на работу с надеждой на то, что его друг и компаньон Вадим подскажет что-нибудь дельное, да хотя бы выслушает, разделит с ним его тревогу. Но Симагов, увидев Александра, накинулся на него:

– Ты где шляешься? Забыл, у нас сегодня переговоры со Щипановым, мы тебя битый час ждем! И что за вид у тебя, бухал, что ли, вчера? Ну, ты даёшь!

– Да-да, опоздал, у меня такое стряслось… – начал было Александр, но Вадим его перебил:

– Потом, потом про свои разборки с бабами поведаешь. Пошли быстрее.

Александра полоснула, как ножом, обида – он места себе не находит, чувствует, что случилась беда, а Вадим… Друг называется! Но затем успокоился. Действительно, дело есть дело, после переговоров сядем, спокойно обсудим случившееся и решим что делать. Вадим мужик с головой, что-нибудь умное обязательно подскажет. Но нет, поговорить не удалось и потом. Услышав, что Верочка с Аней не ночевали дома, Вадим отмахнулся:

– Да найдутся, куда они денутся, кому они нужны. У Веры твоей в мозгах ветер до сих пор свищет, мало ли что ей взбрело в голову. Ладно, не кисни, утрясётся всё, найдутся они.

И всё. Похлопал по плечу и поехал домой. Чужую беду рукой разведу…

Пошли дни, о которых Александр ничего потом вспомнить не мог, как ни старался. Что-то делал, куда-то шёл, о чем-то говорил, что-то ел и пил и почти не спал. На восьмой день ему позвонил на работу следователь и попросил приехать. Александр всё бросил и помчался, наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки. Его ждало страшное известие: в квартире, сдающейся в наём, хозяйкой были обнаружены два трупа – молодой женщины и девочки-подростка. Опознать тела невозможно – лица и руки залиты кислотой. В морге, куда его привёл следователь, Шмелёву предложили осмотреть вещи, которые были на покойницах.

Врач прикрыл обугленные и разложившиеся ткани тел простынями, и так запах такой, что без привычки не грохнулся бы мужчина в обморок. Александр, увидев останки, побледнел как смерть, сжал кулаки и закусил губу, чтобы не закричать. И одежда, и украшения на покойницах были знакомыми – Верочки и Анечки. Похоже, он всё-таки потерял сознание, потому что очнулся уже сидя на кушетке, прислонившись спиной к стене, а врач махал у него перед носом ваткой с нашатырем. Кто-то подал ему стакан сладкого чая.

– Попейте, вам легче станет.

Завели дело о двойном убийстве, следователь теперь был другой – молодой, амбициозный, уверенный в себе. Александру пришлось всё заново рассказывать, отвечать на вопросы. Улучив подходящий момент, он спросил следователя:

– А как они были убиты и зачем эта кислота? Что они, шпионы какие, что ли?

– Как убиты? – насмешливо повторил вопрос следователь. – А вы не знаете? А вот мне кажется, что вы прекрасно знаете и как, и где, и когда. Вы – первый подозреваемый.

– Я?! Да что вы несёте! – возмущённо вскричал Шмелёв. – Я убил жену и дочку, которых обожал и любил больше жизни?

– Да вы не кипятитесь, – усмехнулся юнец, – все так говорят поначалу, а потом как прижмёшь уликами и фактами, так и каяться начинают. Вы вот мне скажите, зачем их понесло на съёмную квартиру?

– Да откуда же мне знать! – возмутился Александр и добавил просяще: – Так от чего они всё-таки умерли?

– Ну, заключения вскрытия ещё нет, а так, при первичном осмотре было выявлено, что Вера Анатольевна умерла от черепно-мозговой травмы, то есть ей, попросту, проломили череп. А ваша дочь Анна Александровна погибла от удушья, привязанная за руки к кровати, голая. Ваша дочка промышляла проституцией? Только причём тут мать? Не обе же на пару они обслуживали клиентов? Или как? – следователь жадно всматривался в лицо ничего не понимающего отца и мужа.

– Что? Вы о чём? О чём вы говорите?! Анечке четырнадцать лет! – отмахнулся Шмелев. До него с трудом доходили слова сидящего напротив служителя закона. – Господи! Мою девочку что, изнасиловали перед смертью? А кислота? Кислотой их облили уже потом, после смерти? Не живых? – дрожащим голосом спросил убитый горем Александр.

– Да, облили кислотой уже трупы. Похоже на то, чтобы их не возможно было опознать. Но зачем такие сложности?

Шмелёв облегчённо выдохнул. Хорошо хоть не при жизни. Это же боль-то какая!

– Да, действительно, зачем? Но кто, кто мог их убить? Кому они помешали?

– Да кто же его знает? Разберёмся, – будничным голосом ответил следователь и подписал пропуск.

На следующий день к Александру Шмелёву домой пришли с обыском. Он сидел безучастно, наблюдая за работой милиции. Ему было всё равно. Мозг, измученный бессонницей и всем происшедшим, избрал для себя защитой от перегрузки безразличие, заторможенность. Проводившие обыск работники милиции забрали компьютеры, личный дневник Ани, записные книжки матери и дочери, чего-то ещё…

На следующий день арестовали его самого, точнее, задержали. Как ни странно, именно в КПЗ2727
  КПЗ – камера предварительного заключения, предназначена для содержания лиц, которые были задержаны на месте преступления, а также людей, которых подозревают в совершении конкретного преступления.


[Закрыть] Александр, толком не спавший почти неделю, наконец-то выспался. Сосед по камере был тихий, всё книжку какую-то читал и вопросами не донимал. О чём-то думать Александр в принципе не мог, в голове была каша, и он завалился спать. На следующий день после задержания его вызвали к следователю.

– Здравствуйте, Александр Иванович. Мы проверили ваше алиби на время совершения преступления. Действительно, вы были на переговорах с покупателями в другом конце города. Больше пяти человек подтвердили, что видели вас на работе во время совершения убийств ваших родных. Так что все обвинения с вас сняты. Вы свободны.

– А что-нибудь известно, кто это сделал? – спросил Александр.

– Пока нет, но мы работаем, и подвижки уже есть.

Примерно через месяц ему позвонил следователь и попросил придти.

– У нас есть подозреваемый. Фамилию и имя его мы уже знаем, самого, правда, ещё не арестовали, но это дело времени, – сообщил следователь и внимательно посмотрел на Шмелёва. – Имя Павел Набережнев вам что-то говорит? А клуб «Чёрная орхидея»?

– Нет, а должно? – удивлённо спросил Александр. Следователь замялся.

– Видите ли, боюсь, вы многого не знали о ваших девочках. Ваша жена почти восемь лет состояла членом клуба «Черная орхидея».

Александр ошеломлённо вскинул глаза на собеседника.

– Это что за клуб?

– Это клуб для богатых и сексуально озабоченных мужчин и женщин. Компьютер в произвольном порядке выбирает, каким образом будут развлекаться члены клуба на этой неделе (простой классический половой акт, оральный, анальный, групповой и так далее со всеми подробностями, пишется целый сценарий), участники и место. У клуба несколько съёмных квартир по Москве, большой загородный дом. Так что ваша супруга там отрывалась, мало не покажется. Мужики, что работают над этим делом, говорят – ваша Вера Анатольевна была горячая штучка, безотказная, без тормозов, а стыд и скромность растеряла, наверное, ещё в раннем детстве.

Александр сидел ошеломлённый и убитый, он не верил, он не хотел верить и одновременно с этим понимал, что это, наверное, правда. Зачем бы следователю придумывать такую дикость?

– В день смерти ваша жена получила по электронной почте письмо от доброжелателя. В нём говорилось, что ваша дочь Аня по уши влюбилась в какого-то подлеца, который наговорил ей с три короба, что он смертельно болен, и ему нужна срочная операция, иначе он умрёт. И Аня согласилась заниматься проституцией, чтобы заработать необходимые деньги.

– Нет! Заткнись! Заткнитесь! – Александр вскочил и бросился с кулаками на следователя, но тот был тренированным, молодым и сильным мужчиной, так что разгуляться Шмелёву не удалось. Боль в заломленной руке быстро и эффективно успокоила его. – Да отпустите. Не верю. Я не знаю, для чего вам это нужно, но нельзя же обливать девочку, ребёнка грязью! Ей всего четырнадцать лет, понимаете?

– Я понимаю вас, но к письму было прикреплено видео, одно из многих. Все они были выложены в интернете на порносайте. Смотрите, – мужчина развернул экран монитора в сторону Александра.

Он смотрел, как четверо мужиков не просто имели его девочку и поочередно, и всем скопом, а старались при этом максимально унизить её, сделать больно, а Аня ещё изо всех сил пыталась улыбаться. Казалось, этому кошмару не будет конца! Мир для Александра рухнул и разлетелся на мелкие осколки, которые пронзили и застряли у него в мозгу и в сердце.

– В письме было сказано, где и когда у Ани будет свидание с её возлюбленным-сутенёром, а также адрес. Мы выяснили, что ваша супруга поехала туда на разборки. Любовник Ани практиковал порой жёсткий секс. В день её смерти парень привязал девочку к кровати и заклеил рот скотчем, когда пришла Вера Анатольевна, он, чтобы не слышны были стоны, положил на лицо девушки подушку. Пока мать с любовником препирались в дверях, оскорбляя друг друга, Аня задыхалась. Когда Вера Анатольевна всё-таки прорвалась в квартиру, девочка была уже мертва. Парень, недолго думая, решил убрать свидетельницу преступления и стукнул женщину сзади статуэткой по голове. Потом съездил в институт, где он числился лаборантом, привёз кислоту и облил лица и руки убитых женщин, наивно полагая, что трупы нельзя будет опознать, и на него никогда не выйдут.

Всё это Александр слышал откуда-то издалека. Мир рухнул, время остановилось, душа окаменела. Он молча встал и вышел из кабинета следователя, не прощаясь.