Текст книги "Крестоносцы пустоты"

– Спасибо! – Андрей не лукавил, он действительно был нам признателен, – Сейчас нам пригодится любое содействие.

– Волшебную палочку привез? Или рыбку золотую? – фыркнул Алан, – Чем помогать-то собираешься? Что от вас толку?

– Что-нибудь да придумаем, – Овод подошел ближе и тоже поздоровался с Андреем, – Для начала неплохо бы понять общую диспозицию. С воздуха мы видели толпы беженцев, заполонивших окрестные дороги, теперь неплохо бы узнать, что у вас творится там, внутри.

Он кивнул в сторону главного корпуса, и все головы невольно повернулись туда же. Где-то там, в глубинах подземных бункеров и хранилищ таилась первопричина полыхающего кризиса, нечто, заставившее сняться с мест миллионы людей, и понимание этого факта заставило покрыться мурашками мою кожу.

Я невольно вспомнил, как Алан сравнивал квантовые массивы с атомной бомбой, и сейчас перед нами стояла задача ее обезвредить. В противном случае последствия не ограничатся большой дымящейся воронкой, речь может идти о крахе всей современной цивилизации в том виде, в каком мы ее знали.

– Внутри теперь всем заправляет дед, – со вздохом ответил Андрей, – Вся Вирталия оказалась под его полным контролем, отчего отец и бесится.

– То есть Александр Саттар и в самом деле – тот самый «Закованный Бог»? – уточнил я на всякий случай, – Мы-то все больше на Алана грешили…

– Отец тут ни при чем, это все дедовы проделки, – парень обернулся ко мне, и в его глазах я увидел неожиданную печаль. Он действительно любил старика, и произошедшие с ним трансформации ранили его очень глубоко и очень больно, – В рамках симуляции он почти всемогущ, и способен кого угодно склонить на свою сторону.

– Ну а Кира транслировала соответствующие настроения за Стену, чтобы не допустить их переизбытка здесь, – удовлетворенно хмыкнул Овод, – Никому ведь не хочется…

– Что?! Кира?! Она здесь?! – Андрей пошатнулся, словно от удара, и Егор подступил ближе, готовый подхватить своего хозяина, который вдруг утратил землю под ногами, – Но когда?! Как?! Я…

– Ты и правда думаешь, будто тот накал страстей, что заполыхал в Вирталии, удалось бы погасить малой кровью? – усмехнулся Овод, – С таким наплывом мог справиться исключительно медиатор высшего класса. И, знаешь ли, на месте твоего отца я поступил бы точно так же. Я тоже всегда использую только самые лучшие инструменты.

Вот зараза! Любит же он это слово!

А Андрей… он всегда был к ней неравнодушен. Пусть даже тогда он выступал всего лишь в роли пажа, несмышленого мальчонки, неотвязно следовавшего за своей госпожой. Время, конечно, многое исправляет и многое лечит, но юношеские переживания зачастую остаются с нами на всю жизнь. Она только мысль, что его кумир, предмет его юношеских воздыханий и эротических фантазий находится здесь, совсем рядом, полностью вывела Андрея из равновесия.

– На месте разберемся, – я решил взять дело в свои руки, – Сейчас пошли на пост управления, а там уже будем принимать решения.

Я повернулся к Алану, всем своим нахмуренным видом демонстрируя свирепую решительность.

– И Киру к нам пригласи, будь так любезен.

– Как будет угодно Вашему сиятельству, – он отвесил мне низкий поклон и взмахом руки пригласил следовать за собой.

Вся наша компания дружно зашагала по дорожке следом, но я никак не мог отделаться от ощущения, что нас заманивают в ловушку, хотя и не мог привести никаких веских аргументов в пользу своей версии.

– Будь настороже, – прошептал Овод мне на ухо, полностью подтверждая мои опасения, – Возможны любые повороты.

Тем не менее, до главного корпуса мы добрались без приключений. Но вот в лифт помещалось не так много человек, поэтому пришлось выбирать. Собственно, кроме нашей четверки, Алана, Андрея и Егора в кабину больше никого и не влезло, а остальные остались дожидаться нас на поверхности.

Мы очутились на том же посту управления Вирталией, где разворачивалась драма с «оцифровкой» Александра Саттара, но сегодня помещение не загромождали медицинские приборы и аналитические станции. Только сплошная панель из мониторов, отображающих положение дел в виртуальном мире, по-прежнему занимала собой всю противоположную стену.

И мне сразу же показалось подозрительным, насколько много параметров на общей проекции отображалось красным цветом. В прошлый наш визит, даже с учетом всей мороки с «оцифровкой», такого безобразия не наблюдалось.

Алан сразу же подозвал к себе одного из специалистов.

– Пригласите сюда… Главную. И побыстрее! – он снова повернулся к нам, – Что ж, у вас имеется уникальная возможность в реальном времени наблюдать за крахом одной из величайших технологий, когда-либо освоенных Человечеством.

– Ага, мы все в предвкушении, – Овод не собирался ему подыгрывать, – Что у вас тут происходит? Что не так?

– Я недавно зашел в систему, чтобы попробовать поговорить с дедом, но у меня ничего толком не вышло, – Андрей подступил ближе, – Меня просто вышвырнуло прочь как нашкодившего котенка!

– Думаешь, что это Саттар выгнал тебя из Вирталии? – удивился я, – Такое возможно?

– Не знаю, сколько было в том его заслуги, но меня просто подхватило ураганным ветром и насильно затолкало обратно в точку входа, – парень беспомощно развел руками, – Лично я с таким столкнулся впервые. Раньше в Вирталии гостей встречала куда более приятная погода. С чего вдруг система так меня невзлюбила?

– Не Вас одного, – хмыкнул оператор, выведя на экраны несколько трансляций из разных локаций, – Подобное непотребство захлестнуло всю Вирталию.

Мы подались вперед, всматриваясь в изображения, на которых, впрочем, очень мало чего удавалось рассмотреть из-за хлещущего сплошной стеной ливня.

– Катастрофические проблемы с погодой вынуждают игроков массово отключаться, – доложил оператор, – К настоящему моменту из системы вышли уже почти две трети абонентов. Клиентская служба просто потонула в потоке жалоб. Спасатели с ног сбились, собирая беспомощных оффлов по всему городу. Потерпевшие уже сформировали инициативную группу, готовящую против компании коллективный иск.

– Ну что, теперь довольны? – буркнул Алан, но никто не обратил на него внимания.

– Ничего не понимаю! – я замотал головой, – Вы что, не можете угомонить погоду в своем собственном виртуальном мире?

Все управляющие функции перестали работать! – техник демонстративно подвигал ползунок, задающий время суток, но на экранах ничегошеньки не изменилось, – Мы можем сколько угодно крутить регуляторы и задавать новые коэффициенты, но наши действия ни на что не влияют. Мы более не контролируем происходящее в Вирталии.

– Проблема касается только квантового сегмента?

– К настоящему моменту из повиновения вышел уже весь виртуальный мир. Мы абсолютно бессильны! – парень откинулся на спинку стула и уронил руки, демонстрируя свою беспомощность.

– С Саттаром по-прежнему нет никакой связи? Ни слова, ни намека, ради чего он все это затеял? Какие-нибудь условия или требования?

– Глухо.

– Ну, не совсем, чтобы глухо, но… – все резко обернулись к Андрею, который даже немного растерялся от такого пристального внимания.

– Ты о чем? – нахмурился я.

– Ничего особенного. Перед тем, как меня вышвырнуть из Вирталии, он сказал, что…

– Сказал?! – Овод попытался привычно нависнуть над Андреем, который был на полголовы выше него, отчего сцена получилось немного комичной, – Что именно?! И как?! Он явился перед тобой лично?! Почему ты уверен, что это был именно он?

– Не то чтобы лично, но… – попятился парень. Богатый опыт Овода все же одержал верх над его юношескими регалиями, – он сказал, что…

– Я сказал, что ответы уже близки, – неожиданно раздавшийся из всех динамиков зычный, но знакомый голос заставил задребезжать стекла в перегородках и испуганно присесть всех присутствующих, – Время пришло.

– Вот как-то так, да, – облегченно кивнул Андрей.

– Чудесно! – Алан неторопливо сложил руки на груди, демонстрируя на фоне прочих максимальную невозмутимость, – Прям месячник откровений какой-то! Но где же ты был раньше?!

– Я ждал, – прогрохотал слегка металлическим тембром Александр Саттар, – Но сейчас – пора.

– Какая представительная компания у вас тут собралась! – от неожиданности все вздрогнули, когда сзади послышался спокойный и даже насмешливый женский голос, – я вам не помешала?

У меня нещадно засосало под ложечкой, и я очень-очень медленно, точно слон, внезапно обнаруживший себя посреди забитой дорогим хрусталем посудной лавки, повернулся. Мой разум лихорадочно ощупывал сам себя в поисках первых признаков медиаторского воздействия, но пока мои эмоции выглядели нетронутыми – волнение, неуверенность, испуг. Вполне типичные переживания взрослого мужика, случайно повстречавшего свою бывшую.

В конце концов, за прошедшие годы я так и не смог избавиться от остаточного чувства вины перед Кирой. В какой-то степени я был в ответе за то, что недоглядел за ней и упустил момент, когда она впала в опасную зависимость от своего дара и порожденной им неограниченной власти, а потом, когда моя жена была низвергнута, отвернулся, не сумев до конца ее простить. И вряд ли наши эпизодические созвоны по видеосвязи в то время, пока она пребывала в ссылке, могли хоть сколь-нибудь искупить мои прегрешения.

На Кире было легкое светлое платье до пола, как она всегда любила, а свои темные волосы она без особых затей собрала в короткий хвост. На ее лице я не заметил каких-либо следов макияжа, и вообще она выглядела так, словно ее оторвали от домашних хлопот. Во всяком случае, Кира даже не пыталась специально произвести на нас впечатление… ну, кроме самого факта ее появления. Единственным элементом, разительно диссонировавшим с ее остальным обликом, казался тонкий красный шейный платок, который она демонстративно поправила, дождавшись, когда мы все сосредоточим на ней свое внимание.

У меня внутри все похолодело, когда я догадался, что именно этот платок скрывает, а мои руки сами собой сжались в кулаки.

– О! Привет, Олежка! – тонкие губы Киры тронула печальная улыбка, – Вот уж не ожидала! Урсула? Андрей? Что у нас тут за мероприятие намечается?

– Пришло время ответов, – прогрохотал голос из динамиков.

– Вы?! – Кира резко повернулась к мониторам, и на ее лице проступила плохо скрываемая неприязнь, – Вот так сюрприз! Не думала, что мне когда-нибудь доведется с вами пообщаться лично. Все больше имела дело с продуктами вашей… кхм… жизнедеятельности.

– Но кто-то же должен делать грязную работу, – полностью лишенный эмоций и живых интонаций синтетический голос Александра звучал немного пугающе, – Вы со своей задачей справились на «отлично». Поздравляю.

– Но… – опешила Кира, – То есть я была лишь частью вашего плана?! Вы изначально предполагали, что Алан привлечет меня к разгребанию ваших завалов?!

– Разумеется.

– Так! Стоп, стоп! – замахал руками Овод, – Сань, давай-ка все по порядку. С самого начала.

– То есть с моей смерти?

– Например. Иногда смерть – всего лишь начало, не так ли?

– Возможно. Но, думаю, нам стоит отступить еще чуть дальше в прошлое. К тому самому моменту, когда я внезапно осознал, что наш мир обречен.

– Обречен?! – прыснул Алан, – Это что еще за апокалиптические пророчества?

Впрочем, никто не обратил на него внимания. Все заворожено внимали дребезжащему голосу уже умершего человека, который делился с нами мыслями о нашем собственном будущем.

– Я в полной мере прочувствовал близость конца в дни краха «Светлого Города», – продолжал Александр, – Когда увидел, с какой легкостью люди обменивают реальные успехи и свершения на фальшивое удовольствие. И я никак не мог отделаться от назойливых аналогий с падением Римской Империи. Его ведь точно так же ничто не предвещало.

– Возможно, я редкостный тупица, – осторожно заметил я, – но тот инцидент не привел к каким-либо серьезным последствиям или решительным переменам. Нам удалось вполне успешно купировать негативные последствия и двинуться дальше. Что именно вас обеспокоило?

– Вы всего лишь заштукатурили трещины, появившиеся в фундаменте вашего здания, но не устранили причины. Земля под ним продолжает расползаться, и настоящая катастрофа, с кровью и жертвами – всего лишь вопрос времени.

Воспользовавшись моментом, Овод отошел назад и присел на одно из расставленных вдоль стены кресел. Наша беседа обещала быть долгой, и он предпочел внимать ей с комфортом. Чуть погодя, его примеру последовали и другие. Алан, Андрей и Кира просто отступили немного назад, оставив меня один на один с виртуальным божеством… и дедом моего сына. Вечно мне приходится отдуваться за всех прочих!

– Хорошо, пусть так, – не имея возможности сбежать со сцены, я демонстративно сунул руки в карманы брюк, – Рим в свое время пал под натиском варварских орд. Но то, что происходит сегодня, выглядит до оторопи похоже. То есть мы все-таки проиграли?

– Строго говоря, Рим не был побежден или завоеван, – Александр говорил неторопливо, словно вдалбливая материал в голову нерадивого школяра, – Для начала он разложился изнутри, ну а после его взяли практически голыми руками.

– Понимаете, – продолжал он, – Империя существует ровно до тех пор, пока осознает себя таковой. И ее предназначение состоит в непрерывной экспансии. Территориальной, культурной, технологической – неважно. Она умирает ровно в тот момент, когда главной ценностью объявляются «хлеб и зрелища». Не завоевательные походы, не экспедиции на край света, не научные открытия и не новые симфонии. А хлеб. И зрелища. Понимаете?

– Вообще-то мне сложно назвать какую-то другую страну на планете, способную потягаться с нами по уровню технологий, – возразил я. Пусть и отдаленное, но родство с оппонирующим богом придавало мне смелости… или наглости.

– Наука, технологии, искусство – всего лишь слова, если за ними нет Пассионарности, нет Страсти. Для вас они – скука, обременительная рутина, которую вы с радостью сбагриваете за Стену. Вы разучились получать удовольствие от преодоления и борьбы. Вам проще заплатить кому-то другому, чтобы он порешал все за вас. Точно так же, как римляне, начавшие приглашать на военную службу наемников, вы обленились и размякли, а потому были обречены. Требование «хлеба и зрелищ» на самом деле – приговор, если вы этого еще не поняли.

– Ладно, пусть так, – Овод закинул ногу на ногу, как будто дискутировал со старым знакомым за кружкой пива, – но мне по-прежнему не понятно, каким образом здесь поможет издевательство над Вирталией, включающее в себя собственное убийство и распространение по сети культа себя любимого?

– Я решил активизировать процесс, не дожидаясь, пока возможный наплыв варваров превратится в смертельную инъекцию, и дав им проявить себя в качестве вакцины, не убивающей, но усиливающей иммунитет.

– Ничего себе «вакцина»! – хмыкнула Урсула, – Они же ушибленные на всю голову! Любого в клочья порвут за свою идею!

– Это иллюзия. Голая идея без конкретной цели не способна на серьезные свершения.

– Ничего себе! – вспыхнул я, – Они прорвали пограничные укрепления, расползлись уже почти по всей стране, и, при этом, оказывается, ни на что не способны?!

– Без посторонней помощи «вакцина» никогда бы не смогла попасть внутрь организма. Я ее им обеспечил, ну а теперь настал ваш черед бороться с заразой.

– Хватит уже общих рассуждений! – рявкнул Овод, – Давайте вернемся к конкретике. Что там у вас приключилось в ходе «оцифровки»?

– Сама процедура прошла идеально…

– Большое спасибо, – буквально выплюнул Алан, – Надо бы это записать на память для неблагодарных потомков.

– И не надо ерничать, – упрекнул его Александр, – Никто и не пытается отрицать твоих выдающихся заслуг в области виртуальных и квантовых технологий. Тот день, по идее, должен был стать днем твоего триумфа.

– Любопытно, и кто же этому помешал?

– И кто отключил твою… то есть… не знаю, как сказать, систему жизнеобеспечения? – подключился к обсуждению Андрей, – Есть весьма веские основания подозревать, что ты сделал это сам.

– Все верно, – последовавшая пауза символизировала, должно быть, тяжкий вздох, – Как только стало ясно, что операция по переносу моего сознания в Вирталию прошла успешно, я немедленно отключил свой биологический прототип от поддерживавших его систем. Да, я убил себя.

– Твою ж мать! – выдохнул я потрясенно, – Но зачем?!

– Я не мог допустить даже малейшей вероятности раскрытия моего плана. А живые люди, как известно, слабы и уязвимы.

– «Вересковый мед», знаем-знаем, – хмыкнул Алан, – Проведай кто, что вы на старости лет всерьез надумали поиграть в бога, вас бы немедленно в психушку упекли… а то и куда подальше, – он кивнул на Киру, – Прецеденты у нас уже случались.

– С одной лишь разницей, – Александр и бровью не повел, – для нее поклонение толпы само по себе являлось главной целью, тогда как для меня – всего лишь средством ее достижения.

Я с опаской покосился на Киру, не зная, как именно она отреагирует на такое откровенное обсуждение своей персоны, но она, поймав мой взгляд, только немного приподняла плечи, как бы говоря: «ничего страшного, я уже привыкла».

– Хорошенькое у тебя, дед, средство получилось! – тряхнул головой Андрей, – Капища, богослужения, жертвоприношения человеческие…

– Что?! – Кира резко выпрямилась, – В каком смысле, человеческие?

– Самые обыкновенные, – Андрей провел ладонями по лицу, – Проломить голову, вырвать имплант, который потом ритуально разбить на алтаре. В его честь, разумеется.

Он кивнул в сторону мониторов, а я тем временем как завороженный наблюдал за той чередой эмоций, что пробегала по побледневшему лицу моей бывшей супруги. Потрясение, недоверие, испуг, а затем – гнев. Еще немного потренироваться, и я, пожалуй, даже смогу потягаться в этом искусстве с некоторыми медиаторами.

Губы Киры вытянулись в тонкую полоску, и она повернулась к Алану.

– Теперь ты видишь, дорогая, от какого ужаса мы спасали наш мир? – я так и не понял, то ли он попытался улыбнуться, то ли еще что, но в итоге его лицо скривилось в перекошенной брезгливой гримасе.

– Почему ты ничего мне не сказал?! Боялся шокировать, что ли?! Получается, что я подчищала за вами следы ваших кровавых преступлений?! Так?!

– Но я-то здесь причем?! – слегка растерявшийся и даже попятившийся Алан ткнул в экраны, – Это все его художества!

– Но ты же не отключил старого оцифрованного психа, когда стало очевидно, что он совершенно безумен! Ты позволил ему резвиться в твоей системе, прекрасно зная, к каким чудовищным последствиям приводят его потехи! Ты, – Кира выбросила вперед руку и наставила на Алана обличающий палец, – самый настоящий соучастник! Да еще и меня в это дерьмо втянул!

Замешательство Алана длилось всего секунду. Он шумно выдохнул и, вскинув голову, засунул руки в карманы. Почти как я.

– Успокойся и веди себя прилично, дорогая, – он вопросительно приподнял бровь, и Кира вдруг словно сдулась. Она поникла и медленно отступила назад, – Вот так-то лучше.

Складывалось впечатление, что Алан щелкнул каким-то пультом управления, мгновенно погасив ее агрессию. Словно он сам задействовал медиаторские приемы, чтобы сбить накал ее эмоций, хотя я прекрасно знал, что никакими такими талантами он не обладал. Вот Кира – да. Даже удивительно, почему она так послушно…

Проклятье! Как же я мог забыть?! Ведь пульт у Алана действительно имелся! Вот только предназначался он не для управления, а для порабощения, невидимой удавкой сжимая шею жертвы и лишая ее воли к сопротивлению. Постоянный страх смерти, дамокловым мечом висящий над твоей головой, рано или поздно сломает любого, каким бы волевым и сильным человек ни был.

Чуть погодя, Алан вынул руки из карманов и расслабленно облокотился на спинку ближайшего кресла, а Кира рядом со мной облегченно выдохнула. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чем именно он ей только что угрожал. Как я ни старался, мой взгляд снова и снова тянуло к его брюкам, в одном из карманов которых таилась смертельная угроза. Если удастся к нему незаметно подобраться и застать врасплох…

– Если не возражаете, – голос Овода прервал мои раздумья, – то я бы хотел услышать продолжение истории. Каким образом насаждение в Вирталии твоего фанатичного культа могло содействовать планам спасения мира? Какой извилистой тропой ты дошел до столь удивительной и неординарной идеи?

Я помнил, что Овод приходится Александру Саттару то ли кузеном, то ли еще каким-то родственником, но все равно его вызывающе фамильярная манера общения меня несколько коробила. С покойниками, как мне кажется, стоило бы разговаривать более почтительно.

– Несколько последних лет я со все возрастающим беспокойством наблюдал за тем, как все дальше расходятся пути двух миров – нашей метрополии и людей за Стеной. Раз за разом у меня всплывала ассоциация с разведенными супругами, каждый из которых старательно делает вид, что у него все хорошо, и дела идут как нельзя лучше, но, в то же время, любому стороннему наблюдателю очевидно, что на самом деле оба они деградируют и угасают.

Освободившись от необходимости каждодневно бороться и завоевывать свое право на жизнь и пропитание, мы размякли и обменяли реальную жизнь, ставшую однообразной и серой, на ее яркий и привлекательный виртуальный эрзац. Теперь нас имеется вдоволь хлеба и уйма доступных зрелищ. Мы обзавелись самыми современными и передовыми технологиями, но при этом утратили стимул к дальнейшему развитию. Мы остановились.

В то же время там, вовне Стены, человечество продолжало выживать. Изо дня в день, из года в год. Оно не заплыло жиром лени, как мы, но стало сильным и выносливым, подтянутым и жилистым, агрессивным и дерзким. Раз за разом живущие там люди обращают взоры в нашу сторону, и в их глазах мы видим целую гамму чувств – от ненависти и жажды мести до горькой обиды за попранную справедливость.

Но наши оборонительные валы до сего дня оставались еще крепки, а в голодных душах по то их сторону пока недоставало страсти, без которой невозможно решиться на их штурм. Однако время все меняет, и, рано или поздно, через год, два, десять, но баланс обязательно бы сместился в их пользу. И тогда нашу цивилизацию неминуемо ожидала бы судьба павшего Рима. Включая последующие Темные Века…

Александр умолк, и я поразился, насколько точно его ощущения совпадали с моими собственными мыслями, которые я формулировал по мере знакомства с реальным положением дел за Стеной. Но у меня-то имелся реальный опыт погружения в ту жизнь, и я мог более-менее объективно сравнивать увиденное. Александр же пришел к аналогичным выводам, буквально не покидая своего рабочего кабинета. Вот уж действительно – в семействе Саттаров дураков не водилось!

Никто не спешил нарушать повисшее молчание. Вполне возможно, подобные опасения в той или иной степени посещали всех, но большинство предпочло от них отмахнуться и забыть, тогда как Александр решил действовать, причем немедленно, да еще и поставив на кон свою собственную жизнь. Для подобного шага требовались исключительно веские причины и абсолютная уверенность в том, что другой возможности, другого варианта переломить ситуацию уже не представится.

Так или иначе, но общие соображения, которыми он руководствовался, более-менее прояснились, но то, каким именно образом он планировал решить проблему, и почему в итоге выбрал настолько неожиданный алгоритм действий, оставалось загадкой.

Я покрутил головой по сторонам, но проявлять инициативу никто не спешил, так что пришлось мне вновь взять бразды в собственные руки.

– Что ж, теперь, когда мы имеем возможность наблюдать итоговый результат, – заговорил я, – Мы видим, что задумка сработала. Но как вы могли быть уверены, что все обязательно получится? Не слишком ли много умозрительных предположений лежало в ее основе? И разве нельзя было решить задачу как-то иначе, не столь витиеватым обходным путем?

– Давай начнем с конца. Вот скажи, Олег, ты можешь предложить какой-нибудь простой и действенный способ заставить миллионы, десятки миллионов людей резко изменить тот образ жизни, к которому они давно привыкли, и который их вполне устраивает?

– Ну… не знаю… кроме войны ничего на ум не приходит.

– Мы можем считать это ответом на твой последний вопрос? – голос Александра оставался ровным и бесстрастным, но мне в нем все же почудилась насмешка, – В конечном итоге именно войной все бы и закончилось. Но точно так же, как в горах накопившийся снег принудительно сбрасывают со склонов, не дожидаясь прихода полноценной лавины, я столкнул наши народы сейчас, еще до того, как накопившиеся между нами противоречия переросли в готовность идти и убивать. Много ли жертв повлек за собой прорыв Стены?

– Несколько десятков человек, – подключился к нашей дискуссии Андрей, – да и то в основном по причине общей неразберихи и сопутствующих несчастных случаев. Серьезных столкновений не отмечено.

– А все потому, что в душах тех, кто пришел, не было ненависти. Верно, Олег? Ты ведь уже имел возможность примерить их чувства на себя.

– Вы о чем? – я непонимающе вскинул голову, – О той истории с кроссовками, что ли?

– Именно.

– О чем речь-то, если не секрет? – полюбопытствовал Андрей.

– Андрюш, не надо, – неожиданно одернула его Кира, – Я тоже не в курсе, хотя и догадываюсь, что там произошло, поэтому… не надо. Он потом сам тебе расскажет, если захочет.

И тут она была абсолютно права. Воспоминания о той истории не доставляли мне большой радости. Только сожаление и стыд. Но вот одно я помнил точно – ненависти я тогда не испытывал. Только восторг, восхищение и… любовь.

Впрочем, если задуматься, то от любви до ненависти дистанция не такая уж и большая. Чуть перегнул палку – и вот уже льется кровь. Кстати…

– И жертвоприношения в вашу честь – они тоже ради всего чистого и светлого? – скептически прищурился я.

– Увы, но это было абсолютно необходимо. Кое-кого мне требовалось реально и достаточно сильно напугать, чтобы подтолкнуть на нужные мне действия.

– Вы имеете в виду конкурирующие культы?

– Не-е-е, – протянул Овод, – он имеет в виду Алана. Да и всю Лигу заодно. Верно, Сань?

– В сообразительности тебе не откажешь, – согласился Александр, – а зная конечный ответ, найти верное решение всегда проще, не так ли?

– А вот с этого места поподробнее, – оттолкнувшись от кресла, Алан вышел в центр зала и повернулся к мониторам, – Вы хотите сказать, что убивали людей только для того, чтобы произвести на меня неизгладимое впечатление?!

– Иначе бы ты и Лига даже пальцем не пошевелили. К разгулу новомодных виртуальных религий вы уже привыкли и не видели в них угрозы. Ты же сам говорил, что в человеческом генокоде зашита потребность в поклонении.

– Подслушивали, да?

– Ознакомился с протоколом, если быть до конца точным. Выслушивать ваши пререкания в прямой трансляции – сомнительное удовольствие.

– Видишь, Кира, – Алан обернулся к нам, – у тебя нашелся талантливый ученик и последователь. Можешь гордиться!

– Собственно, в значительной степени так оно и есть, – неожиданно поддержал его Александр, – Еще в ходе кризиса со «Светлым Городом» я был поражен, насколько легко и естественно, без какого-либо принуждения или понукания человек выбирает себе кумиров и падает пред ними ниц.

– Строго говоря, – заметил я, – без определенной накачки там дело не обошлось. Людям тогда ненавязчиво, но убедительно подсказали, кого именно следует любить и обожать.

Я с некоторой опаской глянул на Киру, однако она выглядела настолько увлеченной нашей дискуссией, что восприняла мою реплику как должное.

– А я, кстати, не про твою бывшую супругу, – ответ Александра меня буквально ошарашил, – Она черпала уже готовый «продукт», который ей в изобилии предоставили обитатели Вирталии. Да, я знаю, что в соответствии с ее пожеланиями подчиненные Алана добавили в сценарии и сюжеты определенное количество сильных и харизматичных женских персонажей. Но еще тогда меня потрясло то, с какой готовностью, с каким голодом игроки набросились на предложенное им блюдо.

– Сексуальный подтекст всегда играл значительную роль в…

– Олег, ты каким местом слушаешь? – перебил меня Александр, – Специализированные локации для сексуальных утех разных степеней развращенности присутствовали в Вирталии всегда, с момента ее создания. Я же говорю не о вожделении и похоти, а именно о поклонении. О каком-то глубоком и почти инстинктивном желании довериться высшей силе и присягнуть ей на служение.

– Эм-м-м, давайте все же не будем стричь всех под одну гребенку, – подобные мысли странным образом меня беспокоили и даже пугали, поэтому я предпочел перевести дискуссию на какие-нибудь другие рельсы, – Людей, отличающихся пылкой религиозностью, не так уж и много.

– Да все потому, что многие ее искусно скрывают или маскируют. Строго говоря, разница между религиозным фанатиком и убежденным атеистом состоит лишь в том, что один верит в бога, а другой – в его отсутствие. Только и всего.

– На досуге я обязательно обмозгую эту мысль более вдумчиво, но давайте пойдем дальше, – наша общая растерянность, похоже, Овода совершенно не затронула, – То есть ты решил, что самым простым и быстрым способом накопить необходимую критическую эмоциональную массу, если так можно выразиться, будет создание влиятельного виртуального культа, так?

– Верно. У меня перед глазами стоял пример Киры и ее «Светлого Города», и я нисколько не сомневался, что все получится. Я мог без каких-либо ограничений использовать богатейшие возможности Вирталии, в первую очередь ее квантового сегмента, для вербовки адептов, так что очень скоро число моих приверженцев исчислялось сотнями тысяч и приближалось к миллиону.

– А потом ты напугал Лигу, – Овод поменял местами свои ноги. Его небрежному образу явно недоставало покачивающегося в руке бокала хорошего виски, – Но почему ты полагал, что они поступят именно так, как нужно тебе. Мне кажется, в такой ситуации им было бы куда проще тебя просто отключить, чем разгребать последствия твоей самодеятельности.

– Да потому, что я сам когда-то являлся ее членом, и прекрасно осведомлен о царящих внутри нее настроениях, – Александр сделал паузу, и мне почему-то показалось, что он ищет способ изобразить смех. Но, ничего не придумав, он продолжил, – Лига уже давно не та всевластная Священная Инквизиция, что раньше. Теперь она, скорее, частный инвестиционный фонд с обширными лоббистскими возможностями. Нынче в Лиге все измеряется в деньгах, а необходимость полностью заглушить Вирталию, чтобы гарантировано вытравить меня из нее, пробивала столь заметную дыру в ее бюджете и несла с собой столь серьезный репутационный ущерб, что я ни секунды не сомневался – они будут до последнего заметать неприглядные последствия под ковер, лишь бы избежать такого развития событий. Так и случилось.