Текст книги "Крестоносцы пустоты"

– Что, всех перехитрил, да? – голос Алана дрожал от едва сдерживаемой ярости, – Вокруг пальца обвел? Считаешь себя самым умным, что ли?

Вообще-то да. В моем распоряжении все вычислительные возможности симуляционных кластеров Вирталии и, что самое главное, ее квантового сегмента. Я способен за секунду просчитывать триллионы вариантов развития событий и предвижу каждый ваш шаг. Однако все имеет свою цену. Взамен, вместе с физическим телом я лишился возможности испытывать чувства и переживать яркие эмоции. Это же биохимия, верно?

Его последняя шпилька заставила лицо Алана налиться кровью. Ведь именно он в свое время подтолкнул Киру к торговле чужими переживаниями, аргументируя свой подход именно такими словами.

– А потом эмоции твоих последователей массово хлынули за Стену, до предела напитав тамошних обитателей жаждой освобождения и справедливости, – похоже, что среди нас только Овод сумел сохранить остатки душевного равновесия, в то время как все прочие погрузились в собственные переживания и ворошили старую память, – Поскольку иных вариантов у них не оставалось, они отправились сюда, к нам, а ты гостеприимно распахнул перед ними все двери и посадил сторожевых собак на короткую цепь. Образно выражаясь, разумеется.

– Все верно.

– Участие Киры также было частью твоего замысла?

– Данная опция представлялась наиболее предпочтительной, хотя, при необходимости, я вполне мог обойтись и без ее помощи. Чтобы решиться на такой отчаянный шаг, Алан и Лига должны были испугаться по-настоящему сильно.

– Что ж, выходит, что ты даже перевыполнил план…

– Но Вы! – негромкий голос Андрей почему-то прозвучал как удар грома. Все повернулись к нему, увидев, как парень, вперив взгляд в Киру, слегка покачивается, словно ему нехорошо, – Как Вы могли согласиться на участие в их гнусной затее?! После прошлого унижения и ссылки как Вы вообще пошли на какой-то контакт с ними?! Ради чего?!

– Извини, Андрюш, – печально вздохнула она, – но мне просто не оставили выбора.

Кира покрутила головой, как будто разминая затекшую шею и поправила обвивавший ее алый платок. Несколько секунд на лице Андрея царило растерянное непонимание, но потом он сообразил, что имелось в виду, и немедленно взорвался.

– Вот же подонок!!! – он с кулаками набросился на отца, и только мгновенная реакция Егора предотвратила потасовку, – Она не твоя рабыня и не твоя собственность!!! Или вы там от ужаса совсем все мозгов лишились?!

– Не смей со мной так разговаривать! – хрипло огрызнулся Алан, – Не дорос еще!

– Кто, вообще, дал тебе право решать, кого казнить, а кого миловать?! – не унимался Андрей, – Тоже мне, и суд, и следствие, и палач в одном лице! Думал, если предыдущее твое дело спустили на тормозах, то теперь так будет всегда?! Ну уж нет! Я лично прослежу, чтобы в этот раз тебе впаяли на полную катушку!

– Милые бранятся – только тешатся, – негромко пробормотал Овод, наблюдая за их перепалкой с каким-то нездоровым азартом.

– Все! Хватит! – крикнул, не вытерпев, Алан, – Мы уже выяснили, что я, Лига и далее по списку – банда отпетых и к тому же трусливых мерзавцев, которых грубо и цинично использовали. Не пора ли закругляться?

– Я ответил на все ваши вопросы? – виртуальный Александр оставался по-прежнему спокойным и невозмутимым.

– Да! Вполне! Ну а теперь, когда вы добились поставленных целей, будьте так любезны – освободите мою Вирталию от своего присутствия. И побыстрее!

– Боюсь, это пожелание я исполнить не смогу.

– С чего вдруг?

– Я выгонял игроков из Системы на свежий воздух не ради того, чтобы они, немного проветрившись, возвратились назад, да еще бы и привели с собой прибывших из-за Стены гостей. В таком случае ситуация очень быстро вернется в исходную точку. Встряска должна быть достаточно серьезной, иначе мое лекарство не подействует. Невозможно отучить младенца от пустышки, сперва отобрав ее, но тут же вернув обратно, не желая терпеть детский плач. Лучше заинтересовать ребенка чем-то еще, чтобы отвлечь его от мыслей о соске.

– То есть моя Вирталия, по-вашему – пустышка?!

Именно. И нам потребуется нешуточная сила воли, чтобы противостоять яростному и даже истеричному напору желающих ее вернуть. Процесс взросления никогда не был простым и безболезненным, но мы обязаны через него пройти, чтобы не выродиться и не сгинуть с лица планеты, подобно великим империям прошлого. В таких случаях труд – лучшее лекарство, благо теперь нам обеспечено множество новых и увлекательных занятий. Работы в реальном мире хватит всем и надолго. Справимся – выживем, а если нет, то туда нам и дорога.

– Убирайся из моей системы!!! – заревел Алан, став почти пунцовым, – Не ты ее создавал, не тебе в ней и командовать! Пошел вон, полоумный старик!!!

– Извини, но я думаю, что будет лучше, если эту игрушку у человечества пока изъять. До некоторых технологий мы еще не дозрели.

– Ах, так?! – Алан сделал глубокий вдох и на секунду задержал дыхание, – Тогда пеняй на себя!

Он подскочил к консоли управления и буквально выбросил из кресла ближайшего к нему техника. Бедолага и так сидел ни жив ни мертв, почти оглохший от начальских препирательств, а теперь и сам попал под его горячую руку. Следом за ним свои посты поспешили освободить и остальные сотрудники.

– Пошли вон! – раскрасневшийся Алан склонился над пультом, торопливо стуча по клавишам дрожащими от возбуждения пальцами.

– Что ты задумал? – по мере того, как множилось число красных сообщений на мониторах, меня все сильней начали одолевать нехорошие предчувствия.

– В свое время я смалодушничал, каюсь, но сейчас исправлю ту досадную ошибку. Это следовало сделать сразу, как только стало понятно, что оцифрованный Саттар вышел из-под контроля.

Алан приложил палец к дактилоскопическому сенсору, подтверждая отданную команду, и почти сразу же по ушам ударил мерзкий визг тревожного сигнала.

– Ох, черт! – охнул техник, стоявший рядом со мной.

– Что он делает? – я придвинулся ближе, чтобы не перекрикивать надрывающуюся сирену.

– Он отключил систему охлаждения квантового хранилища!

– Это плохо? – подошедший Овод наклонился ко мне с другой стороны.

– Это очень плохо! – я немедленно вспомнил все, что Алан некогда рассказывал нам об устройстве Центра. Мне тогда и в голову не могло прийти, что то ружье было повешено режиссером на стену в самом начале спектакля как раз по мою душу.

– В каком смысле?

– Если его не остановить, то под нами рванет так, что камня на камне не останется!

Предпочтя не испытывать судьбу и не дожидаться развязки, техник крутанулся на месте и метнулся к выходу. Его коллеги, лучше прочих представлявшие себе, к чему идет дело, последовали за ним.

– Всем оставаться на местах! – рявкнул Алан, нацелив на оставшихся свой подрагивающий палец.

– Я понимаю твое желание разделаться со мной, – спокойный голос Александра воспринимался как ледяной кубик в стакане кипятка, – но зачем забирать с собой в могилу и остальных?

– В могилу? – недоуменно нахмурилась Кира.

– Если система охлаждения откажет, то накопленная в квантовых массивах энергия выплеснется наружу, вызвав мощный взрыв, который разрушит практически весь Центр. Пост управления, где вы сейчас находитесь, окажется уничтожен одним из первых.

– Твой уход получится поистине грандиозным! И я не хочу, чтобы мои гости пропустили этот чудесный праздник! – лицо Алана расплылось в довольной ухмылке, – Такое ведь не каждый день случается, верно?

Он заговорщически подмигнул нам, и я вдруг понял, что его разум только что покинул помещение вместе с ретировавшимися операторами.

– Наш друг определенно рехнулся! – подтвердил мою догадку Овод.

За моей спиной тихонько заскулила Урсула. Уж она-то прекрасно чувствовала, когда в душе человека распахивалась бездонная и черная как беззвездная ночь пропасть безумия.

– Пап, может немного остынем и поговорим спокойно, – Андрей предпринял попытку достучаться до отца, но тот даже не обратил на него внимания, изучая заполонившие экраны мигающие тревожные сообщения и довольно потирая руки.

– Кто-нибудь знает, как управляется эта штука? – вполголоса поинтересовался я.

– Увы, операции такого уровня доступа может инициировать только персонал с соответствующими полномочиями. Даже если мы отца скрутим, остановить процесс мы все равно не сможем.

– Том?

– He-а. Тут требуется серьезное оборудование и, что самое главное, время. Ни того, ни другого у нас сейчас нет.

– Тогда, думаю, нам всем также стоит делать отсюда ноги, – резюмировал Овод, – И быстро!

– Согласен, – Андрей, видя, что путем переговоров уладить ситуацию вряд ли удастся, поманил к себе Егора, – Выводи людей, а я тут сам разберусь.

– Прошу прощения, господин, – замялся перфект, – но я не могу оставить вас здесь один на один с этим ненормальным. Риск слишком велик.

– Не рассуждай, а выполняй приказ!

– Эй! Эй! – воскликнул вдруг Алан, – Не так быстро, дорогие мои! Шоу только начинается!

– Ладно, как скажешь, – сориентировавшись, Андрей изменил свое решение и подтолкнул перфекта вперед, – Угомони его!

– А ну-ка стой! – Алан отскочил назад и молниеносным движением выхватил из кармана небольшую черную коробочку, которая практически полностью утонула в его стиснутом кулаке, – Мы же не хотим испачкаться, правда?

– Егор, назад! – крикнул его побледневший сын, отзывая своего телохранителя.

Все замерли, впившись взглядами в большой палец Алана, застывший на красной кнопке. Наши ноги невольно зашевелились, освобождая пространство вокруг Киры, словно мы и в самом деле опасались быть забрызганными ее кровью. Внезапно устыдившись, я подступил к ней и взял за руку, желая хоть как-то обозначить свою поддержку, дать понять, что на самом деле мы ее не бросили.

– Спасибо, Олежка, – ее пальцы в ответ сжали мою ладонь, – но не надо. Мы с тобой через многое прошли, но это – не твоя война. Тебе еще Кирюшку растить…

Кира отпустила мою руку и сдернула с шеи треклятый платок. Я услышал, как вдруг прервалось тяжелое взволнованное дыхание Урсулы.

– Вот черт! – прошептала она, а я почувствовал (уроки Александра не пропали втуне), как из моей души вдруг начисто исчез страх.

Я по-прежнему прекрасно осознавал, что вся наша команда стоит на краю неминуемой и неотвратимой гибели, но она более меня не страшила. Ведь все мы рано или поздно умрем, не так ли? Так пусть наша смерть хотя бы окажется не напрасной, пусть она поможет сделать мир лучше и добрее. Неблагодарные потомки наверняка даже не узнают наших имен, ну и пусть. Важны реальные дела, а не почести!

Кира, до сего дня сдерживаемая всаженной ей в шею «страховкой», перестала таиться и обрушила на Алана всю мощь своего медиаторского дара. Подхватив наш общий страх, она обрушила его раскаленный концентрат на того, кто несколько лет держал ее взаперти на далеком острове. Того, кто накинул на нее идеальную убийственную удавку и заставлял плясать под свою дудку. Того, ненависть к которому заставляла биться ее сердце все эти годы.

Алан резко побледнел и попятился, спотыкаясь и опрокидывая кресла.

– Куда же ты, дорогой? – Кира продолжала наступать, раскинув руки в стороны, – Не бойся! Иди ко мне!

Наткнувшись спиной на стену, Алан выбросил вперед руку с пультом как свой последний рубеж обороны.

– Не приближайся! Стой где стоишь! – почти взвизгнул он.

Тем временем пол под нашими ногами начал уже ощутимо вздрагивать, сигнализируя о том, что процесс пошел вразнос, и до взрыва остается совсем немного времени. Но, по-моему, никто этого даже не заметил. Все внимание присутствующих оказалось сосредоточено на паре у противоположной стены.

Перехватив руку Алана, что сжимала смертоносный пульт, Кира подступила к нему вплотную, и в его глазах отразилась бездонная пропасть обуявшего его ужаса.

– Чего же ты испугался, малыш? – она обвила его шею и крепко обняла, – Не волнуйся, я никуда без тебя не уйду.

Пальцы Киры скользнули по запястью Алана и стиснули его сжимавший пульт кулак, а сама она прижалась к нему, продолжая нашептывать.

– Я всегда буду рядом с тобой, до самого конца…

– Кира, нет!!!

Поскольку лифт уже отключился, нам пришлось карабкаться вверх по аварийной лестнице, хватаясь за стены при каждом новом толчке и кашляя от сыплющейся с потолка пыли.

Я нес на руках бездыханную Киру, укрытую моей курткой, а тело Алана взял Егор. Звучали даже предложения бросить его там, в операторской, ибо он сполна получил то, что заслуживал, но Андрей распорядился по-своему. Любви к отеческим гробам никто не отменял, пусть отцов и не выбирают, и они нередко обманывают наши ожидания.

Андрей сжимал в руке рацию, но метры земли над нашими головами блокировали связь, и он никак не мог связаться с подчиненными, чтобы дать и приказ об отходе. Никто ведь не знал, насколько масштабными окажутся разрушения и какую территорию они охватят.

Мой разум, спасаясь от свалившегося на него груза переживаний и скорби, увлеченно сосредотачивался на всевозможных второстепенных деталях, обращая болезненно обостренное внимание на откровенную ерунду.

…и все-таки я запачкался. Теперь мои окровавленные пальцы, припорошенные сверху известковой пылью, выглядели как коричные трубочки под сахарной пудрой…

…ботинки скользили по песку и кускам штукатурки, так что за нужно повнимательней следить за равновесием. Не хотелось бы упасть с таким деликатным грузом на руках…

…мои немеющие руки с каждым лестничным пролетом все громче укоряли меня, что я ошибся, и первое впечатление об исхудалости Киры оказалось обманчивым. Или же я сам не настолько хорош, как мне казалось…

Рация Андрея вдруг захрипела, подав признаки жизни, и он, вскинув ее ко рту, закричал:

– Немедленно отведите всех людей от корпусов Центра! Существует угроза взрыва!

В ответ ему прохрюкали что-то невнятное, и Андрею пришлось повторить свой приказ еще несколько раз, пока мы не поднялись выше, и не наладилась более-менее устойчивая связь.

Выбравшись с лестницы, мы припустили к выходу. Со всех сторон доносился звон бьющегося стекла и вой пожарных сирен. Мы пробегали мимо автоматически распахнувшихся пожарных шкафов, подсвеченных красным, и вспыхивающих зеленых стрелок, указывающих путь эвакуации, а гул и дрожь под нашими ногами продолжали нарастать.

С потолка брызнули струи воды из системы пожаротушения, и покрывавшая нас известка сразу же превратилась в стекающую по щекам серую грязь. В дополнение ко всему погас свет, и видимость упала почти до нуля. Только светлое пятно впереди указывало нам путь в главный холл.

Входные двери ожидаемо отказались перед нами открываться, и Андрей, долго не раздумывая, выхватил пистолет и расстрелял стеклянные панели, мгновенно покрывшиеся матовой паутиной трещин, а затем и вовсе рассыпавшиеся мелким крошевом.

– Вперед! Быстрей! – прикрикнул на нас Овод, как будто это могло как-то дополнительно нас ускорить, – Все здесь? Том? Урсула? Отлично!

В тесных коридорах и на лестничных пролетах нам приходилось семенить гуськом, но теперь, когда мы вырвались на простор, дело пошло существенно бодрей. Наш измазанный в штукатурке грязно-серый отряд направился к посадочной площадке, где нас поджидали несколько прибывших с Андреем бойцов. Все остальные, по-видимому, уже отступили к ограде. Что ж, чем скорей мы все покинем территорию Центра, тем лучше, и в такой ситуации транспортный коптер – наилучший вариант.

Отягощенный своей скорбной ношей я немного поотстал и очень надеялся, что никому не придет в голову, обернувшись и увидев меня позади, останавливаться и уж тем более возвращаться, чтобы мне помочь. Во-первых, я был просто обязан донести свой груз сам, а во-вторых, я не хотел, чтобы кто-то видел мою измученную физиономию и слышал мое захлебывающееся сиплое кряхтение. Все-таки я свои силы явно переоценил.

Я видел, как Овод, подбежав к коптеру, нырнул в кабину, чтобы запустить двигатели. Видел, как Андрей вытащил из салона носилки, чтобы перфект уложил на них тело его отца. Видел, как Том придерживает под локоть уже выдохшуюся Урсулу… Главное не думать о своих проблемах – о ноющей боли в затекших руках и о ногах, которые после подъема по лестницам уже начинали подкашиваться. Осталось совсем немного.

В оставленном нами здании что-то громыхнуло, и на глянцевых панелях коптера впереди я увидел желтые отсветы. Я не стал оборачиваться, чтобы взглянуть – если я сейчас остановлюсь, то потом даже с места сдвинуться не смогу. А вот все остальные буквально застыли, глядя на творящееся за моей спиной. Вот и отлично, тем меньше внимания они уделят моей неуклюжей персоне. Еще пять шагов, четыре, три…

Едва не застонав от боли в мышцах, я осторожно опустил Киру на край посадочной площадки и только потом оглянулся назад.

Что сказать, зрелище действительно заслуживало того, чтобы уделить ему немного своего времени, пусть даже это будут последние мгновения жизни.

Из окон первого и второго этажей тут и там вырывались языки пламени, облизывавшие еще недавно белоснежные стены здания Центра и оставлявшие на нем черные разводы копоти. Но даже не это выступало первым номером огненного шоу. Куда большее впечатление производили полыхающие столбы, бьющие вертикально вверх с крыши главного корпуса и озарявшие мерцающим желтым светом окрестности, не которые уже начинали опускаться вечерние сумерки. До нас долетал низкий пульсирующий гул, словно от пролетающего где-то в облаках тяжелого реактивного лайнера.

– Вентиляционные шахты! – догадался кто-то из техников, – Давление выбило переборки и теперь все вылетает к чертям!

– То есть взрыв отменяется? – уточнил Том.

– Похоже на то. Система вентиляции сработала как предохранительный клапан.

– Ну, слава богу! Хотя бы одной проблемой меньше.

– Но там же остались люди! – крикнул вдруг Андрей, указывая на пожар, – Ребята, которые дежурили на крыше! Почему их не известили?!

Почему не отвели?!

Присмотревшись, я действительно разглядел несколько фигурок, спрятавшихся от огненного фонтана за какой-то надстройкой. Пылающий смерч, плюющийся шматами расплавленного пластика и огрызками раскаленной арматуры, отрезал им все пути к бегству, оттеснив несчастных на самый край крыши и заблокировав их там.

Андрей сорвался с места, намереваясь отправиться на выручку своим соратникам, но успел сделать от силы шага два-три, когда резкий рывок пресек его порыв, да так, что ноги лейтенанта на мгновение оторвались от земли.

– Я вас туда не пущу, – решительно заявил Егор, – Слишком опасно.

– Отпусти меня сейчас же! Я приказываю!

– В ситуации непосредственной угрозы жизни ваши приказы не имеют силы.

– Угомонись, парень! – поддержал перфекта Овод, – Ты подумать сперва не пробовал? Что ты там делать-то собрался? Как ты можешь им помочь?

– Подберем их на коптере! – выплеснул на нас свой энтузиазм Том, – Зависнем рядом, и…

– И что? – устало уточнил Овод, – Дальше-то что? Ты даже не представляешь себе, какие там сейчас восходящие потоки! Нас сразу же засосет в этот вулкан – и все! Никого не спасем, да еще и сами угробимся.

– Но почему они не могут спуститься? – Андрей не находил себе места, – У них там что, даже завалящей веревки не нашлось?! Можно ведь куртки связать, еще что-нибудь придумать!

Веревка! Точно!

Я почувствовал, как на краю моего почти разваливающегося сознания блеснула искорка озарения. Веревка. Что-то длинное и прочное, чтобы дотянуться до…

– Пожарный рукав! – воскликнул я, чуть не подпрыгнув, – Когда мы выбирались, то пробегали мимо пожарных щитов, где лежат рукава! Они достаточно длинные, чтобы спуститься по ним с крыши…

…И был изрядно озадачен, когда никто из окружающих не разделил моего воодушевления. Сперва все печально посмотрели на меня, а потом вновь перевели взгляды на полыхающее здание. Даже сквозь рев пламени и вой раскручивающихся турбин коптера я услышал общий вздох.

– Что?! – всплеснул я руками, – Что не так?!

– Сам посмотри, – Овод кивнул на пожар, – Сама идея-то неплохая, согласен, но до тех шкафов нам теперь никак не добраться.

– Но… почему..?

Мне никто не ответил, и в этом печальном молчании мне вдруг открылось понимание. То самое, которое окрыляет. Которое заставляет людей, перебравших с психоактивными веществами, поверить в свою способность летать и выходить на улицу с балкона десятого этажа.

Все очень просто – я сошел с ума.

Кстати, если задуматься, то такое положение предоставляет целый ряд привилегий, недоступных нормальным людям. Теперь я мог вытворять самые невероятные безумства, и мне бы все сошло с рук. Хотя странно – почему я осознаю свое сумасшествие, если обычно все бывает с точностью до наоборот? Психи же, как правило, как раз себя полагают нормальными, в то время как помешался весь остальной мир. Ну да ладно, доктора в белых халатах и с клизмами наперевес потом непременно разберутся, а сейчас мне надо действовать!

Вскочив на ноги, я выхватил у Тома из рук его куртку, которую он безуспешно пытался очистить от налипшей известки, и, не сбавляя хода, сиганул прямо с площадки в пруд. Думаю, я поступил достаточно убедительно для полноценного помешательства.

Дно оказалось неглубоким и илистым, поэтому я не только намок, но еще и перемазался в грязи и на берег выбрался эдаким болотным чудищем. Не дожидаясь, пока зрителей отпустит охвативший их паралич, я со всех ног помчался к главному корпусу, на ходу обматывая голову мокрой и провонявшей водорослями курткой.

Везет же мне на всякую дурь! Я уже успел побывать и в гуще пожара, и в сердце песчаной бури, и везде, всякий раз мне приходилось что-нибудь нахлобучивать себе на голову. Я, пожалуй, уже профи в этом деле! Лишь бы не развязалось по дороге…

Так, шутки в сторону, теперь надо сосредоточиться на деле.

Я выстроил в своей голове примерную схему холла первого этажа. Если войти через главный вход, а потом двигаться налево и наискосок, то я как раз должен попасть в ведущий к лифтам коридор. Один из пожарных щитов располагался там прямо при входе, я даже помню тот алый квадрат на стене! Будем надеяться, что вся аварийная подсветка там имеет автономное питание, иначе найти нишу со шлангом будет крайне непросто, а то и вовсе невозможно. За стеклами парадного подъезда огня пока не было, только густой дым валил из разбитых Андреем дверей. Если я обернусь достаточно быстро, то проскочу до того, как пламя успеет опомниться.

Мне уже доводилось спасаться из охваченного огнем здания, а потому мой разум буквально разрывали напополам две противоборствующие страсти. Более здравая моя половина взвешенно рассуждала про опасность едкого дыма, и что в огне нет ничего особо страшного, если только на спину тебе не капает горящая пластмасса. Другая же, более эмоциональная, просто заходилась в животном ужасе при виде вырывающихся из окон языков пламени. К счастью, безумие несколько притупляет эмоции и боль, поэтому я даже не затормозил, сделав последний глубокий вдох, пригнувшись пониже и нырнув в дымную пелену.

Разумеется, мой гениальный план, прекрасно выглядевший в теории, немедленно споткнулся о нагромождения обрушившихся сверху потолочных панелей. Я растянулся на полу, из последних сил сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух и не потратить драгоценный воздух. Во избежание новых неожиданностей я предпочел далее не изображать из себя отчаянного гусара и двинулся вперед на четвереньках, отбрасывая в сторону завалы из покореженного алюминиевого профиля и обломков пластика. Сейчас главное – добраться до стены, а там уже рукой подать.

Что удивительно, первый вдох я сделал только после того, как мои пальцы наткнулись на плинтус. Признаться, я не думал, что смогу продержаться так долго. Впрочем, судорожный глоток едкой гари быстро вышиб из меня едва наметившийся энтузиазм. Ощущение до боли напоминало самую первую затяжку сигаретой в далеком детстве. В горло словно загнали горячую пробку, и мне стоило немалых усилий не закашляться. От натянутой на лицо мокрой куртки я все же ожидал большего эффекта.

Ну да ладно, будем дышать тем, что дают. Не угореть бы раньше времени!

Я двинулся вдоль стены, скользя по ней рукой и изредка посматривая вверх в поисках вожделенного красного свечения пожарного щита. Зрение приходилось экономить почти так же, как и дыхание, поскольку всякий раз, когда я приоткрывал глаза, они сразу же начинали слезиться от заполонившего все дыма. Внутренне я завидовал кошкам, крысам и прочему зверью, способному ориентироваться в полной темноте, ощупывая все своими вибриссами. Интересно, как они представляют себе окружающий мир? В виде трехмерной модели..?

Ага! Поворот в коридор! Я почти на месте!

Опасаясь, что подсветка отключилась, и я могу пройти мимо открытой дверцы шкафа, я рискнул подняться на ноги. Голову и плечи тут же обдало волной жара. Внизу, у пола, атмосфера была все же более комфортной. Я помнил, как нас, бежавших по этому коридору несколько минут назад, нещадно поливало из пожарных спринклеров и, честно говоря, надеялся, что они облегчат мне задачу, но увы. То ли запасы воды иссякли, то где-то трубы разошлись, но спасительного душа я не дождался. Ну да ладно, не отступать же из-за такой мелочи, когда я зашел уже так далеко!

Шаг, еще один, еще… Где же этот чертов щит?! А вдруг я ошибся и свернул не в тот проход? Да нет, не может такого быть! Я прекрасно помнил, что никаких других выходов на этой стороне центрального холла не было. Еще шаг… Казалось бы, после наших с Кирой приключений в «Айсберге» я, по идее, должен был заработать целый букет разнообразных фобий. И действительно, моя прежняя акрофилия расселась как утренний туман, и теперь я предпочитал жить в зданиях, насчитывающих не более двух этажей. Но вот к огню, да еще такому опасному и агрессивному, меня, похоже, теперь тянуло только сильней. Уж не пироманьяк ли я часом? Еще шаг… Выберусь отсюда – обязательно навещу психиатра…

Сквозь застилающие взгляд слезы я увидел какое-то красноватое пятно впереди. Есть! Я его нашел!

Вытаскивать смотанный в тугой рулон рукав мне пришлось исключительно на ощупь, причем он оказался довольно увесистым. Не поймите меня неправильно, в любое другое время в хорошую погоду и на свежем воздухе я бы с удовольствием пробежался бы с ним подмышкой в рамках каких-нибудь соревнований спасателей-любителей. Но вот выволакивать его из охваченного самым настоящим, а отнюдь не бутафорским огнем здания, двигаясь ползком и задыхаясь от жгучей гари – совсем другая история.

Сразу же отказавшись от мысли рулон катить, поскольку он бы от этого только размотался, я сбросил его на пол, снова опустился на четвереньки и начал толкать рукав перед собой как большую шайбу.

С некоторым удивлением я увидел впереди красноватое свечение. Странно… Еще один пожарный щит, прямо у входа? Как же я его проглядел? Знал бы – не пришлось тащиться так далеко.

Подтолкнув свою «шайбу» вперед, я продвинулся следом за ней.

Свечение становилось все ярче, а потом вдруг начало расползаться в стороны. Огонь! Пламя ворвалось в главный холл и начало распространяться по потолку! Проклятье!

Я был бы рад ползти быстрее, но я и без того уже выкладывался на максимум. Толкнул – догнал, толкнул – догнал… Мою спину окатило волной жара, и в памяти, как и положено в подобных случаях, начали всплывать воодушевляющие воспоминания о виденных однажды учебных видеороликах, где демонстрировалось развитие пожара. Особо контрастно смотрелись цифры стремительно растущей температуры – 300 градусов, 400 градусов, ну а потом в тестовой лаборатории запылало вообще все.

Давай же, давай! Толкнул – догнал. Так себе воспоминания, конечно, но хуже, если я начну вспоминать лица родных и близких. Вот тогда уж точно – конец. Толкнул – догнал…

Изменившаяся текстура плитки под моими ладонями подсказала, что я уже выбрался в холл. Еще метров десять – и я на свободе..!

Перед моими глазами промелькнуло что-то ярко-желтое, и правую руку обожгло резкой болью. Я вскрикнул и яростно затряс ею, стряхивая упавший на нее горящий кусок пластмассы. Ее брызги полетели в стороны, издавая характерный жужжащий звук. Чуть левее упал еще один ошметок, потом еще… Проклятье! Меня сейчас не только закоптят и зажарят, но еще и глазурью покроют!

Я поднажал, чувствуя, что в глазах у меня все уже начинает плыть и заваливаться набок. Толкнул – догнал… Если я потеряю ориентацию, то могу уйти вообще в противоположную сторону. Нужно ползти на свет! Толкнул – догнал…

Огненная бомбардировка усиливалась, превратившись в какой-то инфернальный град. Я понимал, что рано или поздно это произойдет, и очень скоро первый расплавленный плевок угодил мне по спине. Зашипев сквозь зубы, я продолжил переставлять руки и ноги, но ушел недалеко. Почти одновременно я схлопотал еще одно попадание по правому плечу и тут же наступил левой ладонью в свежую пластиковую кляксу на полу.

Рука соскользнула, и я упал, ударившись носом о свой пожарный рукав. Я закричал, но не от боли, а от злости и отчаяния. Ведь до выхода оставалось совсем немного! Я же почти выбрался! Почти…

Послышался грохот и лязг – по всей видимости остатки горящего потолка решили положить конец моим мучениям. Я зачем-то обхватил шланг рукой и подтянул к себе. Я столько ради него вынес! Не отдавать же его теперь огню?!

Внезапно какая-то сила подхватила меня и подняла в воздух. О! Ангелы, что ли?

– Держитесь! – услышал я над своим ухом хриплый голос Егора, и он буквально швырнул меня вперед.

Продолжая крепко обнимать драгоценный рукав, я выкатился на крыльцо, и меня окатило долгожданной прохладой.

– Эй! Вы как? – перфект присел рядом со мной, – Живы еще?

Вместо ответа я перекатился на спину, протягивая ему свое сокровище.

– Поторопись!

Не задавая лишних вопросов, Егор схватил бухту и помчался с ней к тому крылу здания, где на крыше томились заблокированные бойцы. Немного покряхтев, я поднялся и сел на ступеньки, стягивая с головы намотанную мокрую куртку. Я ничего не хотел пропустить. Картинка перед глазами то и дело начинала сползать в сторону, и мне приходилось трясти головой, чтобы восстановить фокусировку. Как ни крути, а всякой дряни я там надышался от души.

Егор остановился и крикнул, подзывая людей на крыше. По-видимому, ему кто-то ответил, потому что он кивнул, широко размахнулся и швырнул бухту наверх… Интересно, а если бы он не пришел мне на выручку, то что бы я с этим рулоном делал? Я же не перфект, чтобы его вот так просто на третий этаж забросить! Могло получиться неловко…

Спустя несколько секунд конец рукава соскользнул вниз, и вскоре по нему уже спускался первый спасенный боец.

– У нас получилось! – прохрипел я и закашлялся, после чего крикнул уже громче, – У нас получилось!

– Да! – Егор повернулся ко мне и поднял вверх большой палец, – Вы молодец… Эй!