Текст книги "Дело труба. Баку-Тбилиси-Джейхан и казахстанский выбор на Каспии"

Глава тринадцатая
Иран: «вечно запасной» главный вариант

Помимо всех вышерассмотренных относительно ближних (таких как через Россию и Закавказье) и дальних (через Китай, Украину) для каспийской нефти из Казахстана гипотетически есть самый простой и короткий путь экспорта на мировые рынки – через Иран. Однако уже многие годы этот путь из-за геополитических и инфраструктурных проблем является лишь второстепенным для Казахстана. В этой главе мы рассмотрим политические и экономические факторы влияния иранского маршрута на казахстанский экспорт из Каспия.

Итоги второго тура президентских выборов в Иране были объявлены 25 июня 2005 года. Результаты голосования стали сюрпризом для большинства иранских и иностранных наблюдателей. С подавляющим перевесом на выборах победил консерватор – представитель молодого поколения политиков, мэр Тегерана Махмуд Ахмадинеджад. Новый президент Ирана заявил, что его правительство возьмет курс на строительство современного справедливого исламского общества и защиту национальных интересов. По мнению большинства экспертов, выбор иранцами молодого жесткого лидера свидетельствует об ужесточении иранской линии и неготовности иранского народа идти на компромисс с США. Для того чтобы пережить «лихое время», иранцы решили поставить на лидера военного типа и сплотиться вокруг религиозной элиты.

С его приходом к власти Исламская Республика Иран, которая и так славилась строжайшими теократическими порядками, надолго окажется под полным контролем своего духовного лидера аятоллы Али Хаменеи.

Можно ожидать ужесточения позиции Ирана по его ядерной программе и курс на ускоренное перевооружение армии. Причем возможность значительно усилить свои позиции у Ирана пока есть.

Американцы вряд ли примутся за Тегеран, пока не разместят свои военные базы в Азербайджане и Средней Азии и не приведут ситуацию в Ираке и Афганистане к какому-то приемлемому с военной точки зрения положению.

Иранцы уже четко проговорили, что безопасность Ирана важнее формальных обязательств по отказу от развития военных ядерных технологий. Кроме того, Тегеран дал понять, что готов закупать в России в 2–4 раза больше обычных вооружений, если Москва снимет устаревшие ограничения на военно-техническое сотрудничество.

У Ирана есть интересные проекты и в области энергетики. Эта страна готова идти на значительные уступки Казахстану, Азербайджану и Туркмении и ради диверсификации экспортных поставок использовать схему замещения. Тегеран готов строить газопровод в Индию через Пакистан или по дну Аравийского моря, привлекать инвестиции в национальную энергетику. Запуск этих проектов может даже заставить США пересмотреть свою политику в отношении Тегерана, когда американцы поймут, что имеют дело со сплоченной, вооруженной и экономически самостоятельной страной.

Что интересно, еще накануне выборов было несколько очень важных сигналов, свидетельствующих о возможной нормализации отношений между США и Ираном. Если бы эти тенденции окрепли, то для нефтегазовых игроков, включая Казахстан, и инвесторов открылись бы серьезные перспективы участия в весьма привлекательных проектах в самых разных областях – от разведки и добычи сырья до его переработки и транспортировки.

Около полугода назад две американские компании, ChevronTexaco и Castrol, получили разрешение на закупки нефти в Иране. Это притом что в США по-прежнему действуют санкции против Ирана – Executive Orders 12957 и 13059 от 1995 и 1997 годов. В силе остается и так называемый закон д'Амато, не только запрещающий торговые сделки вроде закупок иранской нефти, но и вводящий эмбарго на контракты американских и иностранных фирм в нефтегазовой области Ирана на сумму свыше 20 млн. долларов.

Вашингтону по всем статьям было бы гораздо выгоднее в кратчайшие сроки исключить Иран из списка стран «оси зла» и наладить отношения. Подобное утверждение продиктовано прежде всего реальной ядерной угрозой.

Прямые военные столкновения могут привести регион и мир к катастрофе, так как американским войскам будут противопоставлены не картонные муляжи иракских ракет и неуправляемая армия, а реальное вооружение и войска, чьи солдаты имеют исключительно сильную мотивацию к борьбе.

Налицо попытки наладить некое партнерство в урегулировании иракского кризиса. О возможности сближения сторон свидетельствовало заявление президента Ирана Мохаммада Хатами, размещенное на страницах общеарабской газеты «Аль-Хайат» в феврале 2005 года: «Американские эксперты заявляют, что их страна находится в тяжелом положении и поглощена пучиной проблем в Ираке. Мы готовы помочь им выйти из этого положения». Помощь может оказаться своевременной и реальной, поскольку большая часть иракского населения принадлежит к шиитской ветви ислама, господствующей в соседнем Иране.

И главное – в Тегеране держат открытыми двери для американских нефтяных компаний. Министр нефти Ирана Бижан Намдар-Зангане говорил об этом вполне определенно: «Я и ранее заявлял, что с нашей точки зрения нет никаких проблем. Американские компании могут участвовать не только, например, в освоении месторождения Аза-деган в рамках сотрудничества с японцами, но и в любом тендере, в котором пожелают. У нас нет никаких ограничений в этом вопросе».

С рациональной точки зрения иранцам и американцам по сути нечего делить в районе Персидского залива. Соединенные Штаты стремятся укрепить здесь позиции своих корпораций и гарантировать себе и союзникам бесперебойные поставки нефти, а Ирану нужны иностранные технологии и инвестиции для поддержания и укрепления статуса крупной нефтедобывающей державы. Сигналы сближения сторон пока едва заметны. Однако они существуют, и объективные обстоятельства подталкивают стороны к налаживанию реального сотрудничества в нефтегазовой отрасли.

Что интересно, такое сближение сыграло бы очень сильно на руку как Казахстану, так и международным нефтяным компаниям. В частности, буквально в начале июня компания Total публично заявила, что считает Иран многообещающим маршрутом для транспортировки нефти с казахстанского месторождения Кашаган. Об этом в интервью Reuters 6 июня заявил вице-президент компании по каспийскому направлению Жан-Мишель Сальвадори.

Total впервые поставила на рассмотрение вопрос об иранском маршруте пять лет назад, однако впоследствии сложилось впечатление, что данный план оставлен, особенно на фоне подготовки к эксплуатации нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, долю в котором имеет и французская компания. Между тем, по словам Сальвадо-ри, несмотря на то, что 30 млн. тонн нефти с Кашагана было обещано этому нефтепроводу, разработка иранского маршрута остается на повестке дня и, возможно, даже станет необходимой.

«Мы верим в иранский маршрут, в то, что у него есть потенциал стать важнейшим экономическим каналом для нефти с Кашагана, – сказал Сальвадори. – Мы полагаем, что по ряду причин – как для поддержания конкурентоспособности, так и из-за соображений безопасности – понадобятся несколько альтернативных вариантов».

По словам Сальвадори, объем добычи на Кашагане так велик, что может возникнуть необходимость в дополнительных маршрутах. Несмотря на нерасположенность к Ирану со стороны Вашингтона, многие высокопоставленные лица поддерживают иранский вариант, поскольку через эту страну осуществляются поставки в Персидский залив.

«Мы не хотим осуществлять все поставки в одном направлении, мы бы хотели иметь возможность выбирать между несколькими: это, конечно, Баку – Тбилиси – Джей-хан, будем надеяться, Каспийский трубопроводный консорциум, но мы не хотим ограничиваться одним вариантом», – сказал Сальвадори. Многие другие международные нефтяные компании, включая американские, разделяют точку зрения Total, так как маршрут транспортировки большой нефти через Иран мог бы быть самым рентабельным из всех имеющихся на Каспии.

В Иране хорошо знают, что Казахстан и Россия готовятся развернуть масштабные работы по организации добычи нефти на шельфе Каспия, объемы которой обещают в перспективе превысить 150 млн. твг.

Реально большая добыча нефти начнется на большинстве месторождений не раньше 2007 года, однако способ ее транспортировки предстоит выбирать уже сейчас. И в связи с этим Иран уже на протяжении нескольких лет, как может, готовит свои транспортные мощности для экспорта нефти северных соседей.

Используя непростую ситуацию с экспортными мощностями в России и Казахстане, Иран пытается налаживать прямые связи с добывающими компаниями, предлагая им выгодные условия схем замещения с отгрузкой в Персидском заливе и поставок нефти на переработку.

В течение последних четырех лет в иранский порт Нека на Каспии поступала периодически нефть «ЛУКОЙЛа», «Сиданко», Dragon Oil, Munai Impex и PetroKazakhstan. При этом Иран наращивает мощности терминала в Неке и увеличивает пропускную способность нефтепровода Нека – Тегеран. Перспективные планы Тегерана относительно приема нефти с севера не оставляют сомнений: нынешняя активность может рассматриваться только в контексте борьбы за каспийские транзитные потоки.

Что касается туркменской и казахстанской нефти, то она поступает в Неку уже давно: пробные поставки из Казахстана были осуществлены еще в середине 90-х годов. Правда, из-за угроз со стороны США Казахстану приходилось временно прерывать их.

Пик туркменских поставок пришелся на 2001 год, когда в Иран было отгружено чуть более 650 тыс. тонн. До настоящего времени, однако, из всех туркменских поставщиков с Ираном работает только Dragon Oil, являющаяся оператором проекта разработки месторождения Челекен. В 2001 году Dragon Oil продлила контракт с Ираном на 10 лет. К 2010 году добыча на Челекене вырастет до 3,5 млн. твг, 30% из которых гарантированно будут отгружены в Иран на условиях замещения.

Важно отметить, что в прошлом столетии объемы поставок из обеих республик не превышали 1,5 млн. твг. Все изменилось в 2002 году, когда Казахстан возобновил поставки в Иран из Актау: тогда в Исламскую Республику был отправлен 1 млн. тонн сырья. В 2003 году только Petro-Kazakhstan (бывшая Hurricane), разрабатывающая месторождение Кумколь, поставила в Иран 1,1 млн. тонн. Компания PetroKazakhstan поставляет в Иран нефть по программе «Своп». В соответствии с договором Petro-Kazakhstan должна ежегодно поставлять в Иран около 1 млн. тонн нефти, а взамен получает иранскую легкую нефть в Персидском заливе.

В перспективе тенденция к росту объемов поставок нефти из Казахстана в Иран по идее должна сохраниться, хотя объем поставок нефти PetroKazakhstan на нефтеперерабатывающий завод в Тегеране летом 2004 года по сравнению с весной сократился на 41%. Причиной снижения объема поставок нефти на Тегеранский нефтеперерабатывающий завод стало решение Министерства энергетики и минеральных ресурсов Казахстана, которое, по-видимому, было продиктовано политическими соображениями.

Как сказано выше, для обеспечения бесперебойной отправки танкеров неподалеку от порта Актау в поселке Курык «КазМунайГаз» намерен развивать еще один нефтеперевалочный терминал. Его предполагаемая мощность – 5 млн. твг. Курык будет принимать танкеры грузоподъемностью до 12 тыс. тонн. К новому терминалу планируется подвести нефтепровод длиной 80 км от месторождения Жетыбай.

Еще один фактор, призванный упрочить отношения Ирана с российскими и казахстанскими компаниями, – рост импорта нефтепродуктов. В принципе Иран является традиционным их импортером. В 2003 году, например, Исламская Республика импортировала из России и Казахстана 4,5 млн. тонн нефтепродуктов. В частности, из России поставки осуществлял «ЛУКОЙЛ», отгружая продукцию с Волгоградского нефтеперерабатывающего завода.

Рост объемов импорта нефти с Каспия Иран поддерживает развитием собственной транспортной инфраструктуры. В Неке существенно расширен резервуарный парк: к двум имевшимся на территории порта емкостям было добавлено еще восемь. В результате общая мощность береговых нефтехранилищ в Неке составляет сейчас чуть более 200 тыс. тонн. В дополнение к этому в порту появилась накопительная баржа, способная принять еще 67,5 тыс. тонн нефти. Иран завершает работы по углублению дна у причалов Неки и расширение самого порта – строительство новых причалов. Здесь надо отметить, что дноуглубительные работы приходится форсировать, поскольку в последние годы Нека мелела, что уже создало определенные проблемы для нефтеперевалки. Что касается новых причалов, то их, по оценкам инженеров, можно построить максимум три, предварительно соорудив волноломы. Общие затраты на расширение порта оцениваются в 3,5 млн. долларов.

Работы по наращиванию пропускной способности нефтепровода Нека – Тегеран с 2,5 до 6 млн. твг завершились в 2004 году постройкой четвертой НПС. (Ранее этот трубопровод доставлял нефтепродукты с нефтеперерабатывающего завода Тегерана в северо-восточные провинции страны; теперь их возят по железной дороге.)

Однако показателем в 6 млн. твг планы иранского правительства в отношении нефтепровода Нека – Тегеран не ограничиваются. Заявленная цель – 25–30 млн. твг, причем в Иране рассчитывают достичь ее уже скоро. Будет ли реализован этот план – неизвестно. Но совершенно очевидно, что столь мощная труба не может предназначаться исключительно для транспортировки нефти, поступающей в Неку морским путем, – она видится Тегерану как элемент будущего магистрального нефтепровода.

С этим будущим нефтепроводом картина в целом тоже достаточно прозрачна – речь идет о нефтепроводе Казахстан – Туркмения – Иран, маршрут которого проходит по восточному побережью Каспия. Предварительное технико-экономическое обоснование этого проекта еще в 1999 году было разработано компанией Total, которая, как сказано выше, активно заинтересована в «размораживании» иранского маршрута. Общая протяженность трассы составляет 2410 км (в том числе 660 км по территории Казахстана и 270 км по территории Туркмении). Пропускная способность – от 25 до 50 млн. твг, предварительная стоимость от 2 до 3 млрд. долларов.

Отметим, что хотя изначально проект иранского нефтепровода рассчитывался под нефть казахстанского шельфа, Россия вполне может к нему присоединиться. В пользу этого предположения говорит по крайней мере тот факт, что ряд морских структур Россия и Казахстан будут разрабатывать совместно. Для Ирана же строительство такого нефтепровода крайне привлекательно. Причем собственно доходы от транспортировки и/или своповых операций здесь стоят едва ли не на последнем месте.

Нефтепровод с севера обеспечит гарантированную загрузку трех нефтеперерабатывающих заводов Ирана (в Те-бризе, Тегеране и Араке). Кстати, в настоящее время ведется реконструкция и модернизация Тебризского и Тегеранского заводов. После ее завершения будут наращены мощности по первичной переработке и, по некоторым данным, появится возможность перерабатывать высокосернистую нефть (а нефть Северного Каспия имеет высокое содержание серы). Возможно, реализация данного проекта в перспективе позволила бы Ирану отказаться от импорта нефтепродуктов или хотя бы сократить его объем. Кроме того, нефтепровод Казахстан – Туркмения – Иран облегчил бы Ирану привлечение иностранных инвесторов в местные проекты. Не секрет, что после введения санкций со стороны США Тегеран испытывает с этим серьезные трудности. И самое главное – нефтепровод значительно укрепил бы политические позиции Ирана в Каспийском регионе.

В совокупности все это обеспечит мощный стимул развитию нефтяной промышленности Исламской Республики.

Понятно, официальный Вашингтон пока готов потерять огромную потенциальную прибыль от сотрудничества с Ираном для американских компаний, чем дать окрепнуть тегеранскому режиму от нефтедолларов.

(Отметим, что в совсем недавно санкции в отношении американских и международных компаний, работающих с Ираном, были ужесточены.) Поэтому можно ожидать, что у иранского варианта экспорта нефти Северного Каспия не будет развития в ближайшем будущем.

Тегерану в этих условиях остается только искать союзников и вести «упреждающие» работы по проекту строительства нового нефтепровода. Ведь если вдруг политические условия приблизятся к «разрядке» и дело дойдет до окончательного выбора маршрута, заинтересованные стороны будут оценивать не только политическую, но и коммерческую составляющую каждого из них. Представляется очевидным, что работы по наращиванию пропускной способности нефтепровода Нека – Тегеран и модернизация северных нефтеперерабатывающих заводов Ирана повышают хотя бы гипотетическую конкурентоспособность проекта Казахстан – Туркменистан – Иран.

Впрочем, широко разрекламированное размещение американских (натовских) мобильных сил вдоль нефтепровода Баку– Тбилиси – Джейхан и создание специальной американской «каспийской стражи» для охраны танкерного маршрута из Казахстана в Баку (для неожиданно возникшей нужды противодействовать «переброске террористов, оружия и наркотиков», притом что сухопутные поставки наркотиков из контролируемого США Афганистана только выросли) уже не только вызвало естественное беспокойство других каспийских государств, но и может мобилизовать Иран на новые экономические, политические и военные подозрения против проекта Баку – Тбилиси – Джейхан. Излишне говорить, что, как сообщило в начале августа 2005-го BBC со ссылкой на источники в США, в Азербайджане и Казахстане для «стражи» планируется построить «командно-штабные центры, а также центры по воздушным и морским секретным операциям. В Баку построен морской командно-штабной пункт, который в будущем может быть расширен». По оценке BBC, в ближайшие шесть лет на эти сугубо военные цели США планируют истратить 130 млн. долларов. И это тоже новая статья расходов по проекту Баку – Джейхан.

Глава четырнадцатая
Экология: нерадужная оборотная сторона медали

При рассмотрении возможности расширения деятельности Казахстана и нефтяных компаний на Каспии по добыче, а также по увеличению танкерного и сервисного флотов и возможного строительства транскаспийского трубопровода Актау – Баку мы рассматривали различные проблемы через призму хозяев, заказчиков и инвесторов. Но если взглянуть на эти же проблемы взглядом эколога, сама суть проблем меняется кардинально. В этой главе будут рассмотрены основные аспекты вероятных угроз экологии и последствия для нефтяной индустрии.

Напомним, согласно Государственной программе освоения казахстанского сектора Каспийского моря, утвержденной указом президента Республики Казахстан от 16 мая 2003 года № 1095, к 2015 году планируется довести объем добычи нефти из шельфа моря до 100 млн. тонн в год с развитием остальных направлений нефтяных операций. На акватории казахстанской части Каспийского моря до 2015 года предполагается сооружение 56 платформ и искусственных островов, бурение более 1100 скважин с платформ и искусственных островов, в том числе в 2011– 2015 годах – 759 скважин. На Северном Каспии в настоящее время дислоцируется более 90 судов, использующихся в разведочном бурении ранней нефти. По оценкам нефтедобывающих компаний, в 2005 году количество судов может достигнуть 250. Это еще не предел, если в 2006–2015 годах такими темпами будет расти добыча нефти, то количество судов может достигнуть 700 единиц.

К этому надо добавить, что по дну моря, не тронутому миллионы лет, по донным отложениям, по кормовым базам рыб в настоящем и будущем будут прорыты траншеи для газо– и нефтепроводов с различным диаметром труб и протяженностью 100–1000 километров. Кроме того, разработчики планируют в 2005–2015 годах добыть из шельфа моря 474 млн. тонн нефти и 298 млрд. кубометров газа.

Достигнутый уровень нефтяников (казахстанских и иностранных) на суше – 4–5 кг выбросов загрязняющих веществ на одну тонну добываемой нефти[57]57
  Диаров М.Д. Экологические катастрофы в Каспийском регионе не за горами // www.caspinfo.ru/library/report (март 2004).


[Закрыть].

Конечно, иностранные компании (а вместе с ними правительство Казахстана), собирающиеся делать все это и работать на акватории моря, как всегда, обещают минимальные негативные воздействия на окружающую среду. Но на практике, видимо, получится как всегда, как обычно. Судя по многочисленным докладам, экологическая обстановка на Каспии находится на грани катастрофической по целому ряду критериев – от состояния чистоты воздуха и воды, здоровья популяций редких рыб до уровня моря и состояния здоровья людей в отдельных поселках и целых городах (например, в Актау положение с хроническими заболеваниями, вызванными деятельностью нефтяной индустрии, крайне тревожное).

Однако если мы остановимся даже на самой близко привязанной к вопросу флота и трубопроводов теме чистоты акватории Каспия и рыбной биопродуктивности, то предположения большинства экологов о возможных последствиях отнюдь неутешительны.

Основными источниками поступления загрязняющих веществ в Каспийское море являются вынос с речным стоком; сброс неочищенных промышленных, коммунальных, сельскохозяйственных стоков; судоходство; эксплуатация нефтяных и газовых месторождений; дноуглубительные работы; транспортировка нефти морским путем; аэральное поступление, строительство подводных трубопроводов и, конечно, аварии на трубопроводах, на скважинах и на танкерах с последующими выбросами нефти в воду.

Имеет смысл обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, при разливе на поверхность моря нефти нефтяные углеводороды локализуются в наиболее биологически значимых частях моря – накапливаются в поверхностном эвфтотическом слое, локализуются в переходных зонах вода – атмосфера и вода – донные отложения, тяготеют к окраинным областям. Во-вторых, масштабы экологических последствий аварий трубопроводов, проложенных под водой, в десятки раз выше, чем аналогичных аварий трубопроводов, проложенных на суше, когда в море поступает нефть в значительной степени в «обессиленном» виде. В-третьих, токсичное воздействие нефтяных углеводородов проявляется на всех уровнях биологической иерархии водной среды – на клеточном, организменном, популяционном, биоценотическом, экоси-стемном и имеет долговременный или даже необратимый характер. В-четвертых, экологи не ведут спор о том, сохранится или не сохранится рыба в Каспийском море – наши знания недостаточны. Рыба, безусловно, в каком-то виде сохранится, но это, наверное, будет другая рыба.

Примеров отрицательного воздействия нефтегазодобычи на биопродуктивность в мировой практике предостаточно. И на самом Каспии их хватает.

Азербайджан, к примеру, до второй половины ХХ века в Каспийско-Куринском районе добывал более половины осетровых рыб и черной икры Каспия. Помимо осетровых здесь добывались куринский лосось, минога, шемая... Сегодня здесь добывается только нефть.

Возможно, что завтра так будет не только на азербайджанском, но и на всем шельфе Каспийского моря.

Законодательные ограничения (вплоть до принятия моратория) на ведение разведочных, нефтепромысловых работ и нефтетранспортных операций в районе мелководий и богатых рыбными ресурсами акваторий шельфа существуют в США, Норвегии, Канаде. Однако надежд на то, что аналогичные действия будут предприняты и в отношении Каспийского моря, мало. Неукоснительное выполнение даже существующих внутригосударственных экологических законодательных актов прикаспийских стран фактически нереально; это равносильно полному запрету нефтедобычи в шельфовой зоне Каспийского моря, ибо Каспийское море свой лимит по предельно допустимой концентрации нефтяного загрязнения уже исчерпало. К этому прибавляется и то, что казахстанские чиновники крайне коррумпированы и за взятки неоднократно фальсифицировали результаты экологических проверок.

К тому же по мере ужесточения экологических требований растет себестоимость добытой нефти. От силы, на что могут надеяться экологи, это то, что иностранные нефтяные компании при разработке каспийской нефти будут соблюдать те же экологические нормативы, что и на других морских месторождениях, например североморских.

Однако аварии и залповые выбросы из скважин, а также аварии на танкерах и подводных турбопроводах были и остаются неизбежными спутниками любых нефтяных промыслов, и рекламный оптимизм некоторых зарубежных нефтяных компаний по поводу «исключительной надежности и безопасности» морских нефтегазовых промыслов не согласуется с реальной практикой.

В Северном море и Мексиканском заливе, где, как считается, нефтегазовая индустрия обеспечила выполнение самых жестких экологических и противо-аварийных требований, зафиксировано около тысячи аварий.

Так, в 1979 году из-за аварии на буровой установке Ixtoc-1 в Мексиканский залив поступило до 2 млн. тонн нефти. Подобное вполне реально на Каспийском море при вскрытии зон с аномально высокими давлениями на Северном Каспии (пластовое давление сероводорода на некоторых казахстанских месторождениях достигает тысяч атмосфер) или при разрыве транскаспийского нефтепровода, который может быть проложен по сейсмоопасному району моря, на Южном Каспии. Сами представители многих международных шельфовых компаний, которые занимаются бурением на Северном Каспии, признают предстоящие работы очень сложными и небезопасными. Велика вероятность аварий при танкерных перевозках, осуществляемых на фоне интенсивного судоходства и рыболовства, существует риск утечки нефти из хранилищ и трубопроводов. Вопрос о том, возможны ли аварии на нефтепромыслах Каспия, фактически не стоит – они неизбежны.

Более того, уже на существующих трубопроводах в регионе, которые были вроде бы по заверениям таких компаний как BP, построены с учетом всех международных экологических стандартов, начались проблемы. Как написала 20 июня этого года The Guardian, член парламента Великобритании от лейбористов и бывший министр по вопросам окружающей среды (с 1997 по 2003 годы) Майкл Ми-чер обвинил BP в нарушении прав человека и нанесении ущерба экологии в результате строительства трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан. По его словам, заявление British Peroleum о том, что они «установили новый международный эталонный тест в области прав человека и стандартов окружающей среды» не соответствует действительности. Он предлагает провести немедленную внешнюю ревизию трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан и судебное исследование диспетчерского управления проекта руководителями фонда. Мичер также говорит о необходимости реформы, чтобы многонациональные компании обязались обеспечить социальные, гражданские права и не наносили ущерба окружающей среде. Кроме того, по мнению английского депутата, компании должны юридически нести ответственность за деятельность их филиалов за границей, чтобы жалобщики могли обращаться в британские суды.

Такие предложения сильно испортят жизнь нефтедобытчикам и перевозчикам нефти на Каспии и значительно повысят уровень их затрат. Кроме того, нефтяные компании могут оценить, как экологи начали применять новые технологии воздействия на нефтяных операторов, виновных, по их мнению, в нанесении вреда окружающей среде и людям именно на Каспии на примере Карачаганка.

В конце января 2005 года 27 неправительственных природоохранных организаций из 19 стран Европы, Азии и США обратились к Иену Макдональду, генеральному директору Каспийского трубопроводного консорциума и его акционерам. Экологи просят приостановить прокачку по трубопроводу углеводородов с Карачаганакского газокон-денсатного месторождения из-за негативного воздействия проекта на жителей России и Казахстана.

В обращении говорится: «Десятки тысяч местных жителей страдают из-за вредных выбросов в атмосферу с Кара-чаганакского месторождения». Ответственна компания «Карачаганак Петролеум Оперейтинг» в составе четырех акционеров. Не так давно участник этого обращения – организация Crude Accountability – попросила Международную финансовую корпорацию использовать факт ее займа российскому «ЛУКОЙЛу», входящему в КПОК. У экологов нет отдельных претензий к россиянам, они хотят, чтобы кредитор заставил весь консорциум уделять больше внимания безопасности проекта.

То есть налицо тенденция: не достигая результатов во внутриказахстанских дискуссиях с КПОК, экологи хотят поставить его в неловкое положение перед партнерами, международным деловым сообществом, мировой прессой. Хранители природы переносят политическое противоборство из района добычи на мировую арену. Скорее всего, к таким же мерам давления экологов должны быть готовы и другие нефтяные инвесторы в Казахстане, Каспийском регионе в целом.

Повлияет ли экологический вопрос отрицательно на вопрос строительства подводного трубопровода, сказать с уверенностью невозможно. Опрошенные автором эксперты высказывают противоположные мнения. Так, один высокопоставленный представитель Казахстана в Каспийском трубопроводном консорциуме неофициально заявил, что, по его мнению, Россия «может запросто разыграть экологическую карту и не дать Казахстану построить трубу, если в этом будет для России необходимость». Другой же эксперт, бывший топ-менеджер компании RAMCO, уверен, что экологический вопрос не станет помехой для Казахстана, так как трубопровод может быть проложен далеко от российской части Каспия.

В любом случае, однако, очевидно, что хотя бы на уровне капитальных затрат экологи могут значительно повлиять на проекты. Это было ярко продемонстрировано недавно на морском проекте Сахалин-2. Усилиями экологов Европейский банк реконструкции и развития принял решение отказаться финансировать второй этап проекта Саха-лин-2 из-за проблем с вопросом о воздействии проекта на экологию региона. В результате, по оценкам экспертов, для компаний-разработчиков это сильно повысит расходы на привлечение кредитов и будет стоить дополнительно многие сотни миллионов долларов.