Текст книги "Всё красное"

– Думаю, этим стоит заняться не раньше полудня, – сказала я жёлчно. – Вряд ли он встанет слишком рано.

Около восьми вечера мы добрались до Аллеред. Агнешка спала, Алиция висела на телефоне, что-то выкрикивая по-датски, и энергично отмахивалась от непосредственных собеседников.

– Это какое-то проклятье! – сказала Зося раздражённо. – Что за дурацкое лето! Мало того, что эта девка сюда приблудилась, так ещё и чёртова тётка приезжает! Оказывается, Алиция должна была заказать ей номер в отёле, а теперь нигде нет мест. Тётка уже едет…

Она прервала фразу, вскочила со стула и нервно опорожнила пепельницу.

– Осталось каких-то двадцать минут. Нужно ехать встречать! Что она себе думает?!

– Нигде ничего нет, – пожаловалась Алиция. – Чёртов туристский сезон… Который час? Проклятье, она сейчас будет тут! Придётся ей здесь ночевать.

– Что у неё, больше родственников нет? – рассвирепела Зося. – А Оле и Иенс не могут принять свою тётечку?

– Их, как назло, нет дома. Не могу же я привезти им тётю в качестве новогоднего сюрприза. У нас хоть есть что-нибудь на ужин?

– Продуктов много, что-нибудь придумаем. Не морочь себе голову, дуй на станцию. Павел, и ты с ней, у тётки наверняка полно барахла…

После колебаний, совещаний и безрезультатных поисков ключей от машины Павел с Алицией вылетели наконец диким галопом из дому. Зося рухнула на стул, вскочила с места, принесла себе пепельницу и рухнула снова.

– Ну и отпуск, чтоб ему пусто было! – мрачно сказала она. – А где она, интересно, собирается класть тётку?

Позже оказалось, что именно этот вопрос все время мучил Алицию. Маленькие комнаты были заняты Зосей и Павлом, катафалк – мной, а в лучшем помещении, на самой лучшей кровати сейчас спала Агнешка. Оставался только диван в салоне, что для тёти безусловно не годилось.

Пока тётя была в ванной, мы провели экстренное совещание.

– Пересели Агнешку на диван, – предложила Зося.

– Не выйдет, Агнешка больна, её надо оставить в покое.

– Ну, давай Павла на диван, а тётю – к нему.

– Я лучше положу её в своей комнате, а сама лягу на диване.

– Исключено! Пусть на диване спит Павел, а ты у него!

– Отцепись, не переворачивать же из-за одной ночи все вверх ногами! Диван очень даже удобный.

– Он узкий!

– Павлу не узкий, а мне узкий? Считаешь, что я такая корова?

В конце концов Алиция настояла на своём. Вынесла из своей комнаты две коробки с вещами, сменила постель и прикрыла мусор на столе купоном розового материала.

– С постельным бельём все! – сообщила она. – Я дала ей последнюю смену. Надо срочно постирать – вдруг, не дай бог, ещё кто приедет!

От ужина тётя отказалась. Нам это показалось очень разумным для её 89 лет. Она была невероятно энергичной старушкой. Судорожным галопом обежала все помещения, собирая в кучу вещи, сделала небольшую постирушку, напилась кофе и, наконец, закрыла за собой дверь комнаты Алиции. Некоторое время мы молча отдыхали, сидя на кухне за столом.

– Невероятно, – сказала Зося. – Откуда у неё столько сил?

Алиция подпёрла голову рукой и с тоской посмотрела в окно.

– Все бы ничего, – произнесла она печально. – Узнать бы только, как её зовут…

– Ты же общалась с ней все это время?

– Ну и что? Она рассказала о путешествии. Наверное, у неё склероз – повторяла все по два раза. А может, я показалась ей тупой, и она боялась, что с одного раза не пойму?

– Ей 89 лет. Может, знаешь, какая старше?

– Обоим 89. Они близняшки.

– Близняшки? В таком возрасте?.. – удивился Павел.

– Надо же, не побоялась ехать одна! – восхитилась Зося. – Где она живёт? В Виборге? Ты же должна знать, которая из них живёт в Виборге?

– Обе они там живут…

– Слушай, а может, она вообще одна?..

Неразрешимая проблема тёти поглотила Алицию до такой степени, что с ней ни о чем другом нельзя было говорить.

– Хорошо, что Павел не лёг на диван, – сказала я. – На кой черт уступать кровать, если она на неё даже не сядет? Целую ночь будет искать пропавшее письмо.

– Может, заодно найдёшь письмо от Эдека? – съязвила Зося.

Наутро Павел вскочил первым: возможно, виной тому была Агнешка. Шумом в ванной он разбудил всех нас. Подгоняемые мрачной Алицией, мы нервно готовились обрушить на гостью все польское гостеприимство и хлебосольство.

Торопились мы зря. Завтрак давно стоял на изысканно сервированном столе, а тётя все спала. Алиция ничего трогать не позволяла, и мы печально расползлись по разным углам, чтобы зря не возбуждаться. Павел с Агнешкой слонялись по террасе – Агнешка благодарно опиралась на его руку, – а Зося скрылась в комнате, чтобы не видеть ни завтрака, ни этого безобразия.

Мы с Алицией в это время дня были к еде равнодушны, поэтому спокойно сели за заставленный стол. Чтобы отвлечь её от навязчивой идеи, я рассказала ей о встрече в «Англетере». Это её действительно отвлекло.

– Кстати, ты так и не сказала, с чего ты к нему прицепилась.

Она осторожно стряхнула пепел в единственную пепельницу, которую Зося разрешила нам запачкать, и посмотрела на меня вопросительно. Я заколебалась.

– Понимаешь, он очень важная фигура. Павел видел с ним Эдека. А я знаю… Как бы тебе сказать… Я ничего не знаю.

– Да, ценная информация!

– Я не знаю, и никто точно не знает, но, возможно, один чёрный тип принимает участие в одной несимпатичной афёре. В подробности не вникаю…

– Не может быть! – ядовито прервала Алиция. – Не вникаешь? Что с тобой случилось?

Я придвинула к себе пепельницу и решилась рассказать ей все. Эва же солгала и встретилась со своим Джузеппе. Если солгала раз, могла это сделать и по другим поводам.

Алицию мой рассказ взволновал до такой степени, что она даже захотела есть. Я ещё раньше присмотрела себе бананы, но они, конечно, уже исчезли.

– Не представляю себе Эву преступницей, – начала Алиция, – но если она действительно встречается с этим красавчиком… И если он встречался с Эдеком, и Эдек хотел мне рассказать… Неужели она так испугалась, что всех переубивала?

– Во-первых, не всех, а только Эдека, а потом, после Эдека, она просто обязана была убить тебя, а то, что ты все ещё жива, – твоя личная заслуга. Может, он её шантажирует? А у неё дом, Рой, дети…

– Один ребёнок. И то не от Роя, а от первого мужа… Черт возьми, умерла там эта тётка, что ли? – Алиция вдруг вскочила со стула. – Сколько можно спать? Я умру от голода!

– А ты её разбуди, – посоветовала я без особой уверенности. – Уже одиннадцать. Может, она давно не спит и только из ложкой скромности не выходит?

– Ты что, рехнулась? Какая скромность?

– Кроме того, должна тебе сказать, что остальные уже сожрали все бананы, вылакали молоко и прикончили сыр, который лежал на полке.

– Сыр? Надо же, а я его хотела выбросить… Ну что ж, рискну…

Она уже подняла руку, чтобы постучать, остановилась, приложила ухо к двери, снова подняла руку и снова заколебалась.

– Как же мне к ней, черт возьми, обратиться? На «вы» я с ней или на «ты»? Думала, что она сегодня первая заговорит.

– А ты начни так: доброе утро!..

– Подожди, может, заглянуть в окно?

– Думаешь, лучший способ разбудить пожилую даму – внезапно всунуть голову ей в окно? А если от твоей головы её хватит удар?

Алиция тяжело вздохнула и постучала.

Ответа не было. Алиция постучала чуть громче. Безрезультатно. Постучала в третий раз.

– Слушай, она не глухая? – предположила я. – Ты вчера не заметила?

Алиция с бешенством забормотала что-то себе под нос, снова забарабанила и, выждав мгновение, нажала ручку. Осторожно приоткрыла дверь, заглянула внутрь и застыла в странном поклоне.

– Го-осподи!!! – хрипло застонала она.

Я подбежала, чтобы посмотреть через её плечо, но не успела вовремя затормозить, дала ей пинка, и мы обе рухнули всей тяжестью на дверь, которая с пушечным грохотом ударилась в стену. Стеллаж у стены задрожал, и гипсовый бюст с верхней полки разлетелся вдребезги у наших ног.

– Боже мой! – только и смогла прошептать я.

Тело на кровати представляло страшное зрелище. Голова тёти выглядела ещё хуже, чем бюст на полу, нельзя было разобрать, где лицо, а где затылок. Рядом, на перине, лежал молоток. Я закрыла глаза:

– Все красное…

«Скорая» приехала через пару минут. Врач, тот же, что и в прошлый раз, сделал какие-то таинственные процедуры, после чего тётю осторожно положили на носилки и понесли в санитарную машину.

– Ну что? – спросила я, едва за ними захлопнулись двери.

– Жива, как видишь!

– Она же совершенно изуродована!

– Ничего подобного.

– Как?! А это красное месиво?

– Масочка из клубники.

Я онемела.

– Масочка из клубники… – обречённо повторила Алиция. – Готовый продукт придаёт коже свежесть розы…

Я сделала над собой усилие и обрела голос:

– Какая, к чёртовой матери, масочка? Из скольких клубничек? Из пяти кило?

– Ну, там была и кровь тоже – у неё осколком порезана артерия под глазом.

– Так что же, она не умерла? Должна была умереть от потери крови!..

Пока г-н Мульгор с помощниками ехал из Копенгагена, мы успели наспех проглотить завтрак и убрать со стола. Случай с тётей уже никого не лишил аппетита – видимо, сказывалась привычка.

– Кажется, буду чувствовать себя не в своей тарелке, если поблизости никого не покалечат, – поделилась я с Алицией. – Кстати, тётя спасла тебе жизнь…

– Лучше бы она этого не делала. Что я скажу родственникам? Почему я ей не заказала эту чёртову гостиницу? Там как-то меньше убивают.

– Идиотка! – вмешалась Зося. – Нашла о чем жалеть! Если бы ты заказала гостиницу, то сама лежала бы с разбитой головой!

– Подумаешь!

– Дура, он наверняка заметил в последнюю минуту свою ошибку и притормозил. Тебе бы досталось сильнее.

– Все четверо живы и даже идут на поправку. Какой-то бездарный преступник!

Приехал г-н Мульгор. Было заметно, что и он постепенно привыкает к образу жизни, укоренившемуся в последнее время в Аллеред. С любопытством посмотрел на Алицию, видимо, удивляясь её живучести, спросил об Агнешке и приступил к делу.

– Пани ожидает ещё кого? Какие гости?

– Ради бога, не приглашай больше гостей! – взмолилась Зося.

– Не знаю, – неуверенно ответила Алиция. Я никого не приглашала.

Г-н Мульгор сделал успокаивающий жест.

– Можно приглашать множество. Тут станет дозор. Мой работник будет стеречь безопасность. Нужно было сразу сделать так. Не сделали. Ошибка.

Алиция кинула на него неодобрительный взгляд.

– Пусть сидят, только чтоб мы их не видели.

Каждый день к нам приходил Торстен. (Честно говоря, я так и не смогла понять, чей он сын и какое родство связывает его с Алицией). Он давно уже заинтересовался событиями в Аллеред, но никак не мог закончить какой-то исторический труд. Сейчас наконец у него дошли до нас руки.

После покушения на тётю жизнь в Аллеред стала чрезвычайно оживлённой и разнообразной. Полиция преисполнилась боевым духом. По вечерам вместе с г-ном Мульгором приезжали какие-то высокие чины и пытались объясниться с нами на разных языках. Родственники больше не скрывали неодобрения: польский темперамент польским темпераментом, но покушение на тётю – это уж чересчур.

Казалось совершенно естественным, что от такой жизни Алиция совсем рехнулась. Но, как выяснилось, дело обстояло ещё хуже.

Несколько дней подряд Алиция звонила со службы и узнавала, нет ли писем из Англии. В понедельник и вторник я ей ответила отрицательно, а в среду пришло письмо. Вернувшись вечером домой, она быстро разорвала конверт и, начав читать, побледнела.

– Холера… – прошептала она голосом полузадушенной бешеной фурии. В этот момент в дверь постучала кузинка Грета.

Мы с Зосей сразу поняли, как просто на самом деле стать убийцей. Кузинка Грета чудом не была отправлена в мир иной насильственным способом.

– Что случилось?.. – шёпотом спросила я, строя одновременно приветственные гримасы в адрес кузине Грете.

– Не спрашивай! – прошептала Алиция, с огромным усилием скаля зубы в радостной улыбке. – Может, я уже лопну от злости? Не знаю точно – не дочитала письмо до конца.

– А где у тебя письмо? – насторожилась я.

– Тут… Нет, сейчас… Куда я его положила?

Зося тихо ойкнула. Я подумала, что если и это письмо пропадёт, придётся нам чтение её корреспонденции взять на себя. Кузинка Грета мне никогда особенно не нравилась, а сейчас показалась прямо отвратительной. Лицом она напоминала лошадь, зато фигура была один к одному корова. Производила впечатление могучего столба с огромными лапами, на который водворили конскую челюсть. Отвращение росло во мне как снежный ком.

– Посмотри на неё, – с ненавистью шепнула я Зосе. – Алиция не первой свежести, на ней ужасная юбка, зад обтянут, на брюхе собрано, и что? Рядом с Агнешкой Алиция выглядит последней лахудрой, а с Гретой – нимфой. Как же выглядит Грета?

– Как корова, – коротко ответила Зося. – Оставь её в покое. Ищи письмо.

Я взяла себя в руки и мобилизовалась.

– Подожди, сейчас испробуем дедуктивный метод… Она тут стояла и читала. Эта шлюха постучала. Алиция перестала читать, открыла дверь, глупость какая, нужно было запереть на все засовы… стояла тут же, за мной и ещё держала письмо в руке. Что она сделала потом?

– Не знаю. Я была на кухне. Когда она вышла из передней, письма в руках уже не было. Она к себе не заходила?

Мы закрылись в комнате Алиции. На ночном столике лежала куча рекламных брошюр. Из любопытства к датским товарам мы стали их просматривать и только поэтому наткнулись на письмо.

– Давай я его спрячу, – сказала Зося решительно. – А ты будешь свидетелем.

– Только не клади в доступное для неё место – она его куда-нибудь переложит. Положи в сумку. Или в чемодан. Отдадим ей, когда Грета пойдёт ко всем чертям.

– В чемодан. Посмотри, я кладу за подкладку…

Мы были счастливы и годы собой до самого ухода кузинку Греты, после чего с триумфом вручили Алиции находку.

– Идиотки, – с состраданием сказала она, взяв письмо в руки, – это же письмо от тётки. Не видите, что оно написано по-датски? А то было по-польски, от Бобуся, из Англии. Куда я его, черт возьми, засунула?

Я мрачно на неё посмотрела и снова пошла путём дедукции, который привёл меня к ящику комода. Письмо лежало на самом верху.

– Это? – с беспокойством спросила Зося.

– Это… Да, это.

– Слава богу!

– Читай быстрей! – вмешалась я. – И говори, что случилось.

Мы ни секунды не сомневались, что в письме содержится что-то ужасное. Алиция прочитала, тихо опустила письмо на пол, посидела ещё с минуту и разразилась звуком, какой издаёт локомотив, выпустив пар.

– Этого мне и не хватало, – процедила она с мрачным удовлетворением. – Кругом покой, тоска начала заедать… Ну ничего, теперь будет веселей! Раньше тут только убивали, а теперь ещё откроется бордель. Бобусь пожелал увидеться с Белой Глистой. Лучшего места, чем Аллеред, для этого, конечно, не найти. Меня он даже не спросил. Любовь его распирает! Я думала, хоть эта шлюха не получит паспорта, хотела написать, что это исключено, и вот тебе, пожалуйста! В какое положение он меня ставит?!

Я все поняла. Бобусь, балбес высшего класса, много лет назад нелегально покинул Польшу и осел в Лондоне. Там он женился на милой, кроткой женщине с большим приданым, которой Алиция симпатизировала. Единственное, что Алиция вменяла ей в вину, – это безнадёжное ослепление Бобусем.

Белую же Глисту он пламенно и без взаимности полюбил ещё в юности. Теперь она была женой одного из приятелей Алиции. Когда Белая Глиста узнала, что Бобусь разбогател, роман их извергся, как вулкан. У Белой Глисты хватило мозгов, чтобы не настаивать на разводе, который привёл бы к потере состояния. Она держалась собственного мужа и только время от времени выезжала на Запад на романтические свидания, сохранявшиеся в великой тайне.

Алиция не выносила Белой Глисты, терпеть не могла Бобуся, зато чрезвычайно симпатизировала её мужу и его жене.

Зося прекрасно знала и Бобуся, и мужа Белой Глисты. Знала, как относится к Бобусю Алиция, не подозревала только о старательно скрываемом романе.

– При чем тут любовь? – поразилась она. – Ничего не понимаю. Что за Белая Глиста?

– Жена Славека, – буркнула Алиция. – Двуличная, лицемерная гнида, которая всегда одевалась в белое. Любовь Бобуся.

– Как же так, они со Славеком приятели! Она же говорила, что улаживала с Бобусем их общие дела.

– Общие, точно. Бобуся и Белой Глисты.

Зося была потрясена.

– Не может быть! Ну и сволочь этот Бобусь! А Славек идиот! Ты уверена? Откуда ты знаешь? И они хотят встретиться здесь? Ты их, может, и благословить должна? Но ты же не согласишься?!

– Поздно, – угрюмо сказала Алиция. – Они уже выезжают. Будут здесь завтра, самое позднее – послезавтра.

– Может, с ними ещё что-нибудь случится? – с надеждой сказала Зося. – Предупреждаю, что я из-за Бобуся не уеду! Пусть Агнешка уезжает. Кстати, она ещё долго намерена тут торчать?

– Пока не придут деньги, – ответила Алиция со вздохом. – А где Павел?

– В Копенгагене. Дежурит в «Англетере». Зося его услала подальше от колдовских чар. Где все-таки Агнешка?

– Не знаю, – пожала плечами Алиция. – Я её сегодня не видела. А мой старый халат в красный цветочек тоже никто не видел? Агнешка его надевала после ванны…

Павел вернулся поздно и безо всяких результатов. Он принимал во внимание, что я могла ошибиться и спутать нашего героя с кем-нибудь другим, но в «Англетере» вообще не было никого похожего.

* * *

– Где Агнешка? – спросил за завтраком Павел.

– Почему тебя это интересует? – сразу ощетинилась Зося. – Наверное, спит ещё.

Я почувствовала беспокойство.

– Не нравится мне это. Не хочу преувеличивать, но Владек и Марианн тоже спали, тётя спала, теперь спит Агнешка.

Некоторое время Зося и Павел молча смотрели на меня, потом вскочили и помчались в последнюю комнату. Я догнала их у закрытых дверей.

– Боюсь, – дрожащим голосом сказала Зося. – Может, сначала заглянуть в окно? О боже, боюсь…

После короткого размышления я постучала и решительно распахнула двери: комната была пуста, постель – не смята.

– Можешь открыть глаза, – сказала я Зосе. – Нет её здесь. Похоже, что и не было.

– Слава богу! – выдохнула она с невыразимым облегчением. – Не люблю её, но не настолько. Куда же она подевалась?

– Не знаю. Пошла вчера мыть голову и пропала.

– Не утопилась же в ванне? Я её не видела… Может, позвоним Алиции?

– Она мотается где-то по делам. Оставь её в покое. Узнает, когда вернётся, а до тех пор Агнешка, может, и найдётся.

Мы с Павлом собирались ехать в «Англетер», но Зося категорически воспротивилась. Заявила, что не останется одна в этом кошмарном доме, в котором люди не только падают жертвами от руки коварного убийцы, но и дематериализуются непонятным образом. На всякий случай мы заглянули в сундук, под кровать и шкаф, но нигде не было никаких следов Агнешки.

Позвонила Алиция, сообщила, что Бобусь с Белой Глистой появится сегодня, вероятно, около восьми, и велела нам любыми средствами приготовить приличный ужин, чтобы не скомпрометировать её в глазах этой – очень даже ясно сказала… Мы ей рассказали про Агнешку, и она поручила мне связаться с г-ном Мульгором.

Я честно пыталась это сделать, но безрезультатно.

Потом позвонили ещё несколько человек, оставляя для Алиции разные сообщения на разных языках. Я все добросовестно записала. Зося бешено утюжила выстиранное вчера бельё, непрерывно бормоча что-то себе под нос.

Алиция вернулась около шести, и сразу нашёлся г-н Мульгор. Он позвонил по телефону и вежливо, но твёрдо попросил кого-нибудь пойти осмотреть погреб. Довольно долго доказывали ему, что в доме нет погреба, наконец сошлись на нижней части ателье. Г-н Мульгор настаивал, чтобы мы пошли туда немедленно и сообщили ему о результате.

В ателье, конечно, помчались все, бросив начатый обед. Алиция ещё не зажгла свет, а Павел уже спускался по ступенькам. Вдруг он как-будто врос в землю. Я шла за ним и не предвидела его намерений. В тот момент, когда загорелась лампа, мы летели вниз, прямо в ящик с искусственным удобрением.

Агнешка лежала в углу, прямо возле стола, на котором были разложены репродукции шедевров архитектуры. Стол, стена и все, что находилось рядом, носили следы энергичной деятельности убийцы. Повсюду виднелись брызги крови.

– Цветы красные, – как в бреду бормотал Павел, выкарабкиваясь из ящика с удобрением, – лампа красная, все красное…

– Перестань! – крикнула Зося сверху.

– Пощупай её, может, она тоже жива? – достаточно безнадёжно предложила я.

Алиция поглядела на Агнешку с сомнением.

– Тут и думать нечего. Живые так не выглядят. Но если это опять сотрясение мозга, то её лучше не трогать. Хорошо же я о ней позаботилась…

– Да, – сказала наконец в трубку Алиция. – Есть погреб. То есть Агнешка в погребе. Похоже, что мёртвая, но точно не знаю…

– Ради бога, не пускай сюда Бобуся с Белой Глистой! – взмолилась Зося. – Вышвырни их! Я этого больше не вынесу!

– А мне казалось, что начинаешь привыкать, – съязвила я.

Алиция положила трубку.

– Почему? Если уж пускать кого-нибудь, так именно Бобуся и Белую Глисту.

Через десять минут «Скорая» была уже у нас. Мы во все глаза следили за манипуляциями врача.

– Жива, – сказал он. – Осторожно: сотрясение мозга и большая потеря крови.

Мы дружно признали это чудом. Убийца был так упорен, что в конце концов ему должно было повезти. Со вчерашнего вечера Агнешка могла умереть сто раз и умерла бы, если бы г-н Мульгор вдруг не заинтересовался погребом.

– Я же говорила, что он придурок! – никак не могла успокоиться Алиция. – Что он, раньше не мог позвонить? Идиот!

– Оставь его в покое. Успел же! Ничего с ней не случится.

– Откуда он вообще знал, что её надо искать здесь?

– Ради бога, спроси у врача, куда они её везут! Пусть положат в ту же больницу, что и тётю, а то скоро придётся ездить по всей Дании!..

Долгожданный г-н Мульгор тут же все объяснил. Его человек, сидевший в кустах, видел вечером, как Агнешка вошла в ателье. Внутри зажёгся приглушённый свет, некто вошёл вслед за Агнешкой. Свет сразу погас. Некто вышел и пропал в темноте. Агнешку полицейский узнал по светлому халату. Её долгое отсутствие наблюдателя не обеспокоило – существовал второй вход, через дом, – на всякий случай он сообщил об увиденной сменщику. Весь следующий день сменщик Агнешки не видел, спросить у нас не мог, оставалось только доложить шефу. Узнав, что на Агнешке был халат Алиции, г-н Мульгор кивнул.

– Да, – сказал он. – Особа полагает, что это та дама, идёт за. Дама обозревает картины, очень занята, не оглядывается назад. Особа хватает молот и ударяет. Который час был?

Мы поспешно ответили, что, наверное, около восьми, но оказалось, что г-н Мульгор спрашивал себя. Он посмотрел запись.

– Да, семь минут восьмого.

– А были вчера какие-то гости?

– Нет. Но сегодня будут, – рассеянно ответила Алиция…

Бобусь и Белая Глиста подъехали на такси как раз в тот момент, когда полицейские уезжали.

Первый порыв восторга, который мы испытали, глядя на ужасающе толстую Белую Глисту, схлынул, уступив место сожалению, что они не попали на Владека и Марианн или хотя бы на Казика! Я немедленно повернулась к Павлу:

– Отдай лупу! Где она у тебя?

В глазах Алиции и Зоси читалось одобрение: никаких предосторожностей для Бобуся и Белой Глисты!..

– А… – с интересом протянул г-н Мульгор. – Я вижу, новые гости?

– Да, – радостно кивнула Алиция. – Очень люблю гостей. Заходите, заходите, извините, ради бога, что не смогла вас встретить, сами видите, что тут делается. Шестое покушение в этом месяце. Я так рада, что вы приехали!

Суматоха улеглась уже поздним вечером. Г-н Мульгор уехал, а возмущённые до глубины души Бобусь и Белая Глиста пошли спать. Мы убрали со стола после ужина, бывшего одновременно обедом, и облегчённо вздохнули.

– Зачем ты им сказала, что это уже шестое покушение? – ворчливо спросила Зося. – Свихнулась? Ещё перепугаются!

– Потому что я хорошо воспитана. Если хотят, пусть рискуют. Не маленькие, должны понимать, что делают. Им, видите ли, не понравилось, что вы здесь, – они хотели одиночества! А про то, что я поселила их в одной комнате, вся Европа узнает…

– Значит, быстро удерут, и никто им ничего не успеет сделать, – огорчилась Зося.

– Бобусь, по-моему, не поверил, – утешила я её. – Решил, что мы делаем себе рекламу.

– Вся надежда на то, что всегда был идиотом…

Алиция никак не могла успокоиться:

– На что она похожа? Чудовище! Куча сала! Выглядит на десять лет старше, чем должна.

– Зря радуешься, – охладила я её. – Зато её трудно будет спутать с тобой.

– Тётя тоже на меня не очень похожа, – спокойно ответила Алиция. – Не говоря уж о Владеке и Казике. Не положить ли их на мою кровать? Хотя бы одного?

– Я бы завтра вышла из дома, – размечталась Зося. – Павел с Иоанной пусть едут в отель, ты пойдёшь на службу, а им неплохо было бы прогуляться. Нужно же иногда ему развязывать руки. Печально только, что завтра приходит уборщица.

– Фру Хансен будет здесь только в три часа, а мы уйдём в десять. В конце концов убийца не маленький, найдёт время.

– Лишь бы ему не стукнуло в голову напустить в постель ядовитых змей, – с опаской сказала я. – Очень этого не люблю. Даже если будет метить в Алицию, это свинство расползётся по всему дому. Чертовски трудно будет поймать…

– Все-таки интересно, кто это, – задумчиво сказала Алиция. – По-моему, полиция делает ставку на постороннего. На кого-то, кто был поблизости или, к примеру, сидел в кустах…

– В кустах сидел Казик.

– Вот именно. И мог что-то увидеть.

– Кстати, когда он наконец придёт в себя?

– Ну, конечно! – вдруг оживилась Алиция. – Из-за всего этого я забыла вам сказать, что он уже очухался. И даже разговаривает!

От возмущения мы просто не нашлись что сказать. Все так ждали, когда Казик очнётся: видел убийцу, был нашей главной надеждой!

– Ну знаешь! – воскликнула Зося. – Как ты могла?! Что он говорит?!

– Ну, – поторопил Павел. – Быстрее! Что он видел?

– Не скажу – не хочу выражаться, – ответила Алиция, скривившись. – Видел столько же, сколько и мы. Следил исключительно за Эльжбетой и узнавал её по ногам. Единственное, в чем он уверен, это не она. Её ноги не останавливались возле Эдека и не всаживали в него стилет, насчёт других ног ничего сказать не может.

– Что за кретин! – разочарованно сказал Павел.

– Я бы вообще исключила всякие там ноги, всаживающие стилет, – недовольно заметила я. – Что он, не мог посмотреть на руки?

– Смотрел, смотрел и ничего не видел… – проворчала Зося. – Куриная слепота! Какой от него толк?

– Никакого, – признала Алиция. – Я сама огорчилась. Думала, что теперь смогу наконец послать к черту эти дурацкие поиски. А теперь? Что теперь делать?

– Ну, что-то делать надо…

– Проще всего было бы всех по очереди вывести из игры, – поделилась я. – Думала, вчерашний день что-нибудь решит, но все как сговорились – ни у кого нет алиби. Даже у нас…

Узнав о пропаже Агнешки, г-н Мульгор действительно тщательно проверил, где находился в это время каждый из подозреваемых. Это ему ничего не дало. Эва рано ушла со службы и пропала. Она утверждала, что осматривала разнообразные выставки. Рой нырял где-то на побережье, изучая дно. Скафандр его на самом деле был мокрый, но он мог с таким же успехом намочить его под краном. Аниту в четыре часа дня встретила Алиция. Та спешила на аэродром встречать каких-то иностранных гостей. После этого Аниту уже никто не видел.

У самой Алиции алиби тоже не было – моталась туда-сюда между Копенгагеном и Аллеред.

– По-моему, случай с Агнешкой снимает с тебя всякое подозрение, – заявила я. – Я могла бы понять, что ты убила Эдека, который отравлял тебе жизнь. Отравила Казика, который это видел. В конце концов можно понять даже, что пыталась прикончить Владека с Марианн, а тётку укокошила, чтоб не мучиться, на «вы» с ней или на «ты». Но на кой черт тебе убивать Агнешку?

– Действительно, – согласилась Алиция.

– Так что, уходим завтра из дома?

– Уходим, – решительно заявила Зося.

– А я завтра должна быть в больничной кассе, – вздохнула Алиция. – Потом у Иенса. Сменить масло в автомобиле. Съездить насчёт раздела имущества. Может, меня все-таки уволят?..

Мы с Павлом целый день зря проторчали в «Англетере». Под вечер вернулись в Аллеред, так и не дождавшись чёрного типа.

Все уже были дома. Бобусь и Белая Глиста выглядели прекрасно, но Зося с Алицией не сводили с них полных надежды глаз. И, надо сказать, было на что посмотреть. На Белой Глисте – плотно облегающие брюки и такой же обтягивающий свитерок. Все, вместе взятое, производило впечатление одежды из хорошо надутых автомобильных камер. Павел так на неё насмотрелся, что никак не мог выйти из комнаты. Нам этот вид доставил подлинное наслаждение.

Одновременно с нами пришёл Торстен.

– Проклятье, и он ведь останется, – шепнула мне Зося. – Салат, сыр и паштет можно есть наверняка – их мы привезли из Копенгагена. Салями тоже. И кофе из этой банки. Но с остальным что делать?

– Подсовывать ему только паштет и салат, – решительно заявила я. – Нельзя подставлять его под удар. Датчане тактичны и берут то, что им дают. Убрать подальше банку с солёными огурцами – я их первыми отравила бы для Алиции…

В эту секунду Бобусь как по заказу сказал:

– Алиция, что я вижу? У тебя есть солёные огурцы? Ну ты же не будешь скрягой – угостишь своих приятелей?

Алиция просто захлебнулась от бешенства. Я вполне могла её понять. От таких шуток возмутился бы даже трухлявый пень!

– Дай ему огурцы, – мрачно шепнула я Зосе. Она посмотрела на меня, на Бобуся и заколебалась.

– Ну, Бобусь, перестань, – проворковала Белая Глиста. – Может, Алиция бережёт эти огурцы для себя! Тут так трудно с огурцами!

Глаза Зоси сверкнули. Она начала яростно вынимать огурцы из банки. Выбирала верхние, старательно окуная их в рассол.

Алиция несколько странно проявляла чувство юмора, время от времени разражаясь сатанинским смехом. Торстен внимательно на всех посматривал и иногда что-то записывал. Павел подпирал стенку, периодически меня место так, чтобы не терять из виду Белую Глисту, и был, по-моему, невменяем. Бобусь гулял по комнате, щедро одаривая нас блеском своего интеллекта.

– Боже мой, что творится на письменном столе! Как можно так хранить бумаги! Я бы тебе быстро навёл порядок. Рассортировать, сложить, выкинуть, полчаса – и готово! Завтра займусь этим.

Я подумала, что на этот раз убийца может стать нашим союзником.

– Датские тебе будет особенно легко сортировать! – сказала Алиция, задыхаясь от ехидства.

– Нужно уметь пользоваться словарём. Для этого достаточно и капли ума.

– Нужно ещё иметь эту каплю, – шепнула Зося.

– У вас есть польско-датский словарь? – удивилась я, как могла, невинно.

– У меня есть все словари, – снизошёл Бобусь. – Культурный человек должен уметь справляться с любым языком.

– Ещё нужно быть культурным человеком, – свирепо пробормотала Зося себе под нос.