Текст книги "Всё красное"

– Но ведь тут, пожалуй, нет кулинарных рецептов, – с доброжелательной печалью сказала я. – Здесь в основном документы совсем другого содержания.

Бобусь казался несколько озадаченным. Накрывающая на стол Алиция замерла, в экстазе ожидая продолжения: она знала, к чему я клоню.

– То есть? – высокомерно спросил Бобусь.

– Ведь польско-датского словаря не существует. Есть только идиотские разговорники для туристов, в которых в основном речь идёт о еде. Вам будет довольно трудно ими пользоваться…

Из Алиции вырвалось нечто среднее между кашлем и блаженным воркованием. Бобусь фыркнул и махнул рукой.

– Можно пользоваться английско-датским или немецко-датским словарём, – обиженно изрёк он.

– Ага, – радостно подтвердила Алиция. – Нужно только знать английский или немецкий. Ужин готов, прошу к столу…

Вечер обещал быть прелестным. Дело в том, что Бобусь так и не сумел овладеть ни одним чужим языком. Несмотря на многолетнюю жизнь в Англии, какой-то скрытый дефект ума не позволил ему толком выучить даже английский. Он это старательно скрывал и упорно пытался производить впечатление полиглота.

Перед нами стояла важная задача – охрана Торстена. Алиция, Зося, Павел и я напряжённо смотрели ему в рот, а также на его тарелку. Готовая на все Алиция решительно выдернула у него из рук банку апельсинового джема. Торстен несколько обалдел, бросил на Павла странный взгляд и попытался было открыть рот, но джемом завладела Белая Глиста. Время от времени мы поглядывали на Бобуся и Белую Глисту, ожидая увидеть первые симптомы отравления, но они чувствовали себя превосходно. Бобусь о чем-то болтал, а Белая Глиста кокетничала с Алицией. После ужина они вышли в сад все в том же замечательном состоянии. Мы были возмущены!

– Может быть, он не воспользовался случаем? Что же нам, каждый день уходить из дома?

– Таких даже змеиный яд не возьмёт, – с горечью сказала Зося.

Алиция вдруг вспомнила про масло в автомобиле.

– Завтра утром поменяешь, – предложила я.

– Утром я должна ехать в Виборг. Придётся очень рано вставать. Попробую сегодня – станции техобслуживания ночью не работают.

В дверях коридорчика появился Павел. (После ухода Белой Глисты он стряхнул наваждение и ушёл в свою комнату.) Вид у него был перепуганный.

– Только без паники, – шёпотом сказал он. – В моей комнате вроде бы кто-то лежит.

– Кто лежит? – удивлённо спросила Алиция.

– Не знаю. Видны только ноги.

– Ты свихнулся?

– Павел, если это шутка… – дрожащим голосом начала Зося, но закончить не успела. Отпихивая Павла и налетая друг на друга, мы бросились в его комнату. Какие ещё ноги могли лежать в этом доме?!

На небольшом участке свободного от мебели пола, между фисгармонией и кроватью Павла действительно лежали ноги в рабочих брюках. Остальное терялось под столиком для швейной машинки, накрытым тканью в жёлтый цветочек. Из-под ткани выглядывало что-то красное. Вид был достаточно устрашающий.

– Боже мой! – шепнула Зося.

– Это просто невыносимо! – возмутилась Алиция. – Я по горло сыта ногами. Где остальное?!

– Под столом, – объяснил Павел. – Я вот думаю: может, это не настоящее?..

– Настоящее или не настоящее, нужно его вытащить! Не лежать же ему там вечно!

– Не трогай! – остановила я наклонившуюся к ногам Алицию. – Может, оно живое? Вдруг позвоночник? Потянешь – и все!

– А что делать?

– Вызывай «Скорую», врача, полицию, какого черта ты ждёшь? – крикнула Зося. – Иоанна права, убийца идиот, может, у него опять не вышло?!

– А если это не настоящее?..

Минут пять мы нервно и бестолково обсуждали, искусственные эти ноги или настоящие, и надо ли к искусственным ногам вызывать врача. Наконец Алиция решилась, присела на корточки и потрогала.

– Ноги, – сообщила она. – То есть похожи на настоящие.

«Скорая» приехала через четверть часа. Врач залез под стол с лампой в руке, с минуту там оставался, а когда вылез, попросил помочь осторожно вытащить тело из-под стола.

– Жива, – сказал он удовлетворённо.

– Фру Хансен! – застонала Алиция при виде верхней части.

– Ну, это уж слишком! – возмутилась Зося. – Рехнуться можно! Вместо Бобуся и Белой Глисты эта невинная женщина! Что это за свинья такая! Выродок! И как он мог её с тобой спутать?!

Врач сделал перевязку и поручил нам точно запомнить положение тела и место, куда попали пули: в фру Хансен стреляли. Видимо, врач уже сдружился с г-ном Мульгором и пытался облегчить ему работу. Алиция металась между кухней и коридором, терзаясь беспокойством о фру Хансен и сомнениями, ехать ли менять масло до приезда полиции или после.

Торстен разрешил эту проблему, предложив свои услуги. Алиция с облегчением отдала ему ключи.

Врач решил дождаться полиции, уверяя, что фру Хансен это не повредит, а г-ну Мульгору наверняка поможет. Мы не протестовали.

Через пару минут приехал г-н Мульгор. Он выслушал нас, осмотрел место происшествия и переговорил с врачом.

– Убийца стоял тут, а непредвиденная особа – вот тут.

Он вышел в коридорчик и заглянул в комнату, как бы выступая в роли фру Хансен.

– Убийца нервный. Стрелял два раза.

– Он все делает два раза, – заметил Павел. – Два раза разбивал голову, два раза травил…

Г-н Мульгор с интересом посмотрел на Павла и продолжил:

– Особа падала тут, а убийца валял останки в комнату.

– А какого рожна запихнул её под стол? – полюбопытствовал Павел.

– А куда он должен был её запихнуть? Под кровать? Нет тут свободного места для целого человека…

– Видимо, она действительно застукала его во время поисков, – сказала Алиция.

– Интересно, она его узнала?.. Ну ладно, а что ваш человек? Опять ничего не видел?

Г-н Мульгор таинственно усмехнулся и пригласил нас в комнату. Там он объяснил, что его человек делал снимки. Сидя в зарослях довольно далеко от дома, он фотографировал все, что оказывалось в поле его зрения. Снимки проявят, увеличат и завтра покажут.

– Наконец-то разумная мысль, – похвалила Алиция.

Бобусь и Белая Глиста, видимо, обратили внимание на необычное движение в доме… Они зашли из сада как раз в ту минуту, когда выносили фру Хансен. За носилками несли материю, служившую ей подстилкой. Зрелище было захватывающее: пропитанные кровью лоскуты походили на клочья изуродованного в катастрофе человека.

Бобусь не сумел, как подобает настоящему мужчине, овладеть собой и дико взвизгнул. Звук этот пришёлся на момент полной тишины и был так пронзителен, что все подскочили. Белая Глиста с душераздирающим стоном вцепилась в руку Бобуся. Г-н Мульгор посмотрел на них с интересом.

– Гости хорошо себя чувствуют? – любезно осведомился он.

– Очень хорошо, – с некоторой горечью ответила Зося.

– Чт-то это?.. – произнесла, заикаясь, Белая Глиста и пальцем показала на полицейского в дверях прачечной. – Что это значит?

– Полицейский, – вежливо объяснила я. – А значит это, что в доме новое убийство. На этот раз из огнестрельного оружия.

Я решила не уточнять, что жертва снова вышла из этого переплёта живой.

– Ну знаешь, – фальцетом пропищал Бобусь. – Это ни на что не похоже! Мы приезжаем, а тут на каждом шагу какие-то трупы! У тебя в доме такие запасы или ты их время от времени пополняешь? Могла бы сделать перерыв!

– Думала, это вас позабавит, – ответила Алиция.

Белая Глиста начала вдруг выгибаться в талии и виснуть на Бобусе. Он был на голову ниже её и оказался совершенно придавленным: его возмущение Алицией скоро перешло в придушенное посапывание.

Алиция хладнокровно предложила ему пива. Бобусь разволновался ещё сильней, весь уйдя в заботы о пошатнувшейся нервной системе Белой Глисты. Я с любопытством ждала, что будет дальше.

– Стилетом он пользовался только один раз, – сказал вдруг Павел г-ну Мульгору. – Надо это учесть.

– Травил два раза, – вспомнил г-н Мульгор.

– Коньячку, Кикочке надо коньячку!.. – упорствовал Бобусь.

Алиция вышла на кухню, ожесточённо бормоча:

– Ничего не получат! Закрытая бутылка «Наполеона» стоит в шкафчике. Я её лучше в унитаз вылью, чем открою для этой…

– Если бы предвидеть его действия, можно было бы поставить ловушку, – увлечённо продолжал Павел. – И кого себе выберет… Ну да, ясно, что Алицию. Если бы ещё можно было предвидеть, что сделает Алиция…

– Пойду спать, – решительно сказала Алиция.

Взбешённый Бобусь решил действовать энергично. Он оторвался от Белой Глисты и трусцой побежал к угловому шкафчику.

– Хватит, Алиция! – решительно заявил он на бегу. – Сами справимся!

В треугольном, встроенном в угол комнаты шкафчике, кроме алкоголя, находилось ценнейшее серебро Алиции. Шкаф был заперт на ключ, ключ висел на гвозде сзади, все об этом знали, но никто не осмелился бы открыть его сам, без явного согласия владелицы.

Бобусь снял ключ с гвоздя и воткнул его в замочную скважину. Мы замерли на полуслове, с ужасом глядя на его невероятную наглость. Алиция окаменела. Г-н Мульгор что-то почувствовал и тоже замолчал, внимательно глядя на Бобуся.

Бобусь повернул ключ и открыл шкаф. Ослепляющий блеск, стук, жужжание, крики Белой Глисты и Бобуся – все слилось воедино. Раздался звон разбитого стекла. С минуту мне казалось, что Бобусю взрывом оторвало голову, и она, как снаряд, перелетев через комнату, разбила окно. Но голова по-прежнему торчала на плечах – Бобусь обхватил её руками и застонал. Между пальцами текла кровь. Белая Глиста, увидев это, вскрикнула ещё пронзительней и бросилась на г-на Мульгора, видимо, чтобы укрыться в его объятиях. Но полицейский не предвидел атаки. Сбитый внезапным толчком с ног, он рухнул на стеллаж, где стоял большой магнитофон. От грохота задрожали стены.

Все смешалось. Куда бежать и кого спасать? Бобусь потерял сознание. Опутанный шнурами и проводами г-н Мульгор тщетно пытался освободиться от Белой Глисты. Зося и Алиция кинулись к Бобусю. Павел набросился на разгромленный шкафчик. Я же кинулась за разбившим окно снарядом, видимо, не желая расставаться с мыслью, что это голова Бобуся…

Это был парик! Бобусь отделался содранной на темени кожей и несколькими ожогами. Значительно больше пострадал магнитофон – он разлетелся вдребезги. Г-н Мульгор получил лишь шишку на затылке.

– Ну вот, – философски заметил он, – стреляли два раза.

– Теперь остаётся только стилет, – утешился Павел.

Восторга Алиции не уменьшил даже разбитый магнитофон.

– Ну теперь он не будет рыться в моих вещах, – пробормотала она вполголоса, собирая обломки. – Может, по этому случаю открыть бутылку «Наполеона»?

– Нет, – отрезала Зося. – Только когда они уедут!

Израненный и оскорблённый Бобусь уезжать не собирался, в отличие от смертельно перепуганной Белой Глисты, готовой убраться из этого кошмарного дома хоть сейчас.

– Ты могла бы ему кое-что простить, – сказала я Алиции, помогая свёртывать магнитофонную плёнку. – Все-таки потерял парик и взял на себя очередное покушение. Ты бы так легко не отделалась.

– Разбил окно, сломал магнитофон… У меня уже порядочный список убытков, которые они мне причинили. И разве это его заслуга, что он ростом с сидящего пса? Мне бы куда попало?

– В самую середину лица. Ты вообще была бы уже без головы.

– Надо же, а я и не знала, что он носит парик!..

Наконец приехал специалист, вызванный сразу же после происшествия, и вместе с г-ном Мульгором и дрожащим от любопытства Павлом стал осматривать взорванный шкафчик. Специалист с первого взгляда все понял.

Мы глядели на его руки, колдующие над останками шкафчика, и обдумывали новые факты. Убийца должен был знать, что никто, кроме Алиции, шкафчика не открывает. Это знали только близкие, значит, пора отбросить мысль, что в наши дела вклинился кто-то посторонний. Тут уж убийца действовал наверняка: можно было спать в кровати Алиции и ходить в её тряпках, но открыть заветную дверцу могла только она. Наконец-то он нашёл что-то верное – мы ведь оставили целый день в его распоряжении. Убийца, видимо, не знал Бобуся…

– Алиция, тебе пора спать, – вдруг забеспокоилась Зося. – Уже первый час, утром ехать в Виборг…

– Как же я могу спать, когда в этом доме каждую минуту что-нибудь случается! Может, тут часовая бомба лежит или ещё какое-нибудь свинство?

– Посмотри под своей кроватью и в машине…

– Кстати, где Торстен? – вспомнила Алиция. – Когда он поехал? В девять? Где он столько времени пропадает?

– Дорога в Копенгаген – полчаса, найти станцию обслуживания, подождать, поменять масло…

Специалист по шкафчикам наклонился и шепнул что-то г-ну Мульгору. Тот забеспокоился.

– Автомобиль номер пани какой есть? – обратился он к Алиции.

Алиция поглядела на него, потом на карточку, прицепленную к стеллажу.

– ВМ 18-235. А зачем?.. Что случилось?

Г-н Мульгор поставил номер по-датски и посмотрел на специалиста. Тот взглянул на него. Оба выглядели довольно ошарашенными.

– Нехорошо, – задумчиво сказал г-н Мульгор. – Очень плохо. Великий огонь на автостраде, автомобиль «вольво» ударил в цистерну с бензином, номер есть очень похожий…

– Торстен!.. – вскричала побледневшая Алиция.

Мы мигом сорвались с мест. Третье покушение за один день, это, пожалуй, чересчур! Специалист сказал что-то по-датски, и Алиция окаменела.

– Что он сказал, – заорала Зося, тряся её за плечо. – Что он там говорит?!

– Обугленное тело внутри автомобиля, – перевёл, полный сочувствия, г-н Мульгор.

Через несколько минут мы уже мчались к месту катастрофы в машине г-на Мульгора. На протесты покидаемых Бобуся и Белой Глисты никто не обратил внимания. Бобусь в роли незадачливой жертвы стал для нас неиссякаемым источником радости, уборщица была человеком чужим, но Торстен – близкий, знакомый, милый!.. Его смерть, такая ужасная, – это был уже предел безобразия.

Авария произошла на развилке шоссе. Случайные свидетели дружно подтвердили, что цистерна с бензином, выезжавшая с дороги в Хельсингер, притормозила при виде мчавшегося из Копенгагена «вольво». «Вольво» же, вместо того чтобы обогнуть её, понёсся вперёд и врезался прямо в цистерну. Пожар вспыхнул сразу.

Народ на шоссе ещё толпился, хотя огонь уже погасили – что ж, подобные зрелища бывают не каждый день! На машину Алиции страшно было смотреть. Труп уже погрузили в одну из санитарных машин, к другой было не протолкнуться.

Алиция всю дорогу лязгала зубами, а теперь перестала владеть собой окончательно. Она ревела, вырывалась из объятий Зоси и, совсем одурев, кидалась грудью на толпу у «Скорой», заметно увеличивая и без того немалую суматоху. Зеваки, привлечённые её воплями, отхлынули от второй машины. За их спинами я увидела Торстена, живого, здорового, разве что слегка помятого.

Я локтями растолкала полицейских и настигла скандалившую Алицию.

– Успокойся! Пойдём отсюда! – орала я, пытаясь вывести её из толпы. – Перестань оплакивать чужих, у тебя своих навалом! Торстен жив!!!

Алиция послушалась, бросила с трудом завоёванное место и… увидела Торстена. Торстен кротко позволял себя ощупывать, обцеловывать и тискать, только что-то взволнованно выкрикивал по-датски. Недовольный врач и полиция всеми силами пытались вырвать его у Алиции и запихнуть обратно в санитарную машину. Настоящее чудо, что они не разорвали его надвое! Сцена эта эффектно освещалась понатыканными всюду прожекторами.

– Он говорит, что кондрашка хватила рулевое управление, – уже на обратном пути объяснила нам Алиция. – Водитель – своё, а колёса – своё. Он уже ничего не успел сделать, это было перед самой цистерной, только снял ногу с газа. Очнулся через какие-нибудь полчаса, сейчас совсем хорошо себя чувствует. Но в больницу его все-таки забрали – боятся сотрясения мозга.

– Чей же в таком случае труп?

– Совершенно чужой мужчина. Они встретились на станции техобслуживания, у того сломался автомобиль, и Торстен взялся подвезти его в Аллеред.

– Ужасно! Невинный человек!.. Наверное, ему было предназначено…

– А шофёр цистерны? Он жив?

– Жив, только обожжён, он тоже вылетел на другую сторону. Торстен говорит, что это было сделано специально.

– Возможно. Убийца, пока на тебя охотится, прикончит половину человечества. В конце концов на свете останетесь только ты, он и тараканы.

– Почему тараканы?

– А тараканы останутся даже после термоядерного взрыва. Впрочем, не знаю, может быть, не тараканы, а клопы. Во всяком случае, какие-нибудь несимпатичные твари.

– Интересно, когда он это успел сделать…

– Он такой работящий, что мог бы весь мир перевернуть, если бы очень постарался. Кто из них самый старательный? Не Анита же.

– Не хочу сгущать краски, но, пожалуй, самый работоспособный из них Рой…

До самого дома мы размышляли, когда было проще всего испортить машину Алиции и мог ли это сделать Рой. Алиция оставляла автомобиль где попало, предпочтительно в местах малолюдных и слабоосвещенных. Возможностей было множество, и прийти к какому-нибудь выводу нам так и не удалось.

– Какое счастье, что он застрахован, – вздохнула Алиция. – Кажется, теперь куплю себе наконец новый…

Разбуженный и страшно разобиженный Бобусь не преминул высказать своё мнение о катастрофе.

– Конечно, – процедил он, – если так обходиться с автомобилем, что-нибудь подобное непременно произойдёт! Я это предвидел. Ведь машина в страшном состоянии!

– Ага, – охотно подтвердила я, – совсем сгорела.

Бобусь пожал плечами:

– Сгорела, не сгорела, все равно она уже давно была ни на что не похожа. Алиция ею вообще не умеет пользоваться. Кто-то там что-то поломал!.. Наверняка сама ковырялась и сломала.

– Ага. Регулярно ковыряюсь, – заверила его Алиция, которую чудесное исцеление Торстена и воспоминание о страховке привели в великолепное настроение. – Особенно усердно вывожу из строя руль и тормоза.

– Чтобы с тобой ездить, нужно быть самоубийцей…

– Нужно быть самоубийцей, чтобы жить в этом доме, – с трудом сдерживаясь, пробурчала Зося. – Интересно, когда это наконец до него дойдёт?

– Но ты столько потеряла, дорогая, – пропела Белая Глиста тоном, в котором явственно сквозило удовлетворение, – столько потеряла!..

– Есть ещё большая потеря, – тотчас парировала Алиция и показала на пустое место на стеллаже. – Автомобиль был застрахован, а магнитофон нет.

– Старый хлам, а не магнитофон, – фыркнул Бобусь.

– Некоторые любят старый хлам, – меланхолично сказала я, пытаясь одним глазом смотреть на Бобуся, а другим на Белую Глисту, которая была старше меня на целых два года. Толще же – на двадцать.

– Слушай, я все-таки пойду спать, – сказала Алиция решительно, когда мы наконец остались одни. – Утром надо ехать в Виборг, а сегодня, надеюсь, уже больше ничего не случится…

* * *

Уходя, г-н Мульгор дал понять, что кое-что его удивляет и он хотел бы внести в эти вопросы ясность. Обещал прийти вечером, когда Алиция вернётся из Виборга. Оставшейся без машины Алиции пришлось ехать на автомобиле Оле, так что существовала надежда, что она вернётся вовремя.

Общество Бобуся и Белой Глисты чуть не свело меня с ума. Я решила удрать на целый день в Копенгаген, но жаль было оставлять Зосю с ними наедине.

Зося, чтобы не терять времени даром, стала искать письмо от Эдека.

– Она его не найдёт до судного дня. Оставим ей эти паршивые бумажки и перероем все остальное. Во всяком случае, будем точно знать, где его нет.

Начали с погреба. Под вечер мы были совершенно измотаны и могли выбросить из головы ателье. Кусок за куском и сантиметр за сантиметром пересмотрели весь шкаф Торкилля с рисунками за тридцать пять лет, полки с садовым инвентарём и коробки с тысячью разных вещей. Просеяли искусственные удобрения и чуть не на куски разобрали катафалк. С ужасающей тщательностью проверили каждую штуку постельного белья. Теперь мы могли с чистой совестью присягнуть, что в ателье письма от Эдека нет.

– Если только она не спрятала его под паркетом, – сказала осатаневшая Зося.

Мы приготовили себе вполне заслуженное подкрепление. Бобуся и Белую Глисту на всякий случай решили не кормить.

– Если сожрут что-нибудь неподходящее, пусть сами отвечают. Я не желаю принимать в этом никакого участия. Не знаю, как ты…

– Можешь быть спокойна, я тоже, – ожесточённо закивала Зося.

В тот момент, когда я азартно доказывала, что убийца непременно должен поинтересоваться результатами своих трудов и что первый, кто позвонит, окажется самым подозрительным, явилась Эва. Паштет с салатом тут же застряли у нас в горле.

– Я просто зашла узнать, что слышно, – как-то нервно сказала она. – Случайно оказалась рядом и решила этим воспользоваться. Где Алиция?

В голове у меня промелькнули миллионы разных подозрений.

– Ты на машине? – поинтересовалась я.

– Ах, нет, – ответила Эва. – То есть да. Меня подбросили на машине, но возвращаться буду поездом. Вы не могли бы мне дать капельку кофе?

– Алиции нет, не помню, куда поехала, и не знаю, когда будет, – мрачно сказала Зося. – Кофе я тебе, конечно, дам. Слушай, Иоанна, для них тоже?

Эва вяло реагировала на наши рассказы и каждую минуту смотрела на часы. Белая Глиста при виде её спала с лица, совершенно утратила чувство юмора, быстро забрала кофе и с необычной тщательностью закрыла за собой дверь. Зося почти все время молчала и с неприязнью посматривала на нашу подозрительную гостью.

– Мне пора, – сказала вдруг Эва. – Слушай, Иоанна, ты меня не проводишь?

Я немедленно согласилась.

– Это ужасно, у меня уже нет никаких сил, – говорила Эва. – Не могу от него избавиться! Пришлось зайти к вам, ни за что не хотела ехать на его машине. Таскается за мной всюду! Хоть бы Рой не узнал! Он не поверит, что мне на него плевать, видела же, какой он раскрасавец!..

– Мне такие не нравятся, – осторожно вставила я.

Эва махнула рукой.

– Джузеппе чёрный, а у Роя бзик на этой почве! Он свято верит, что меня волнуют только чёрные! Как я ему объясню, как мы поймём друг друга, этот чёртов язык?!

Ситуация действительно осложнялась тем, что она объяснялась с Роем исключительно на английском. Язык этот ни для неё, ни для него не был родным, и это вызывало различные недоразумения даже в будничных делах. А что уж говорить о таком, из ряда вон выходящем!

– Слушай, ну что мне делать?!

– Категорически отлучить его от груди, – ответила я без колебаний. – Не слишком ли ты с ним мягка?

– Ох, не знаю! Может быть, но я не умею отказывать! Боже, как он меня мучает!

Она была так подавлена, что у меня никак не поворачивался язык спросить, не она ли убила Эдека и покалечила ещё семерых. Я начинала в этом сомневаться: ей без труда можно было приписать убийство в состоянии аффекта, но поверить в её долговременную хладнокровную деятельность я, хоть убей, не могла. Разве что начала, а продолжил её ошалевший от любви милый. Кстати, подумала я, он, наверное, уже вернулся в отель, где дежурит Павел. Наконец-то они встретятся!

– Слушай, а чем он, собственно, занимается, этот твой Джузеппе? – осторожно спросила я. – Кто он?

– Не мой!!! – горестно завопила Эва. – Не мой!!!

– Ладно, не твой? Что он делает?

– Ох, не знаю, мне все равно! Он делец. Какие-то там афёры… Ужасно богат. Но на кой черт мне его деньги!

У меня мелькнула соблазнительная мысль напустить на него Белую Глисту, но я тут же подумала, что после Эвы он на неё, конечно, не клюнет. Надо быть слепым или ненормальным. А жаль.

– Он был в Польше? – коварно продолжала я.

– Не знаю. Может, и был. Ездит по всему свету. Какое мне до этого дело! Не знаю, что мне с ним делать в Дании! Сейчас!

– Пожалуй, тебе в конце концов придётся объяснить все Рою. В крайнем случае Рой даст ему по морде.

– Рой пихнёт меня в его объятия, – прервала Эва. – Чтобы я была с ним счастлива. Он меня любит и из любви ко мне пожертвует собой.

Я задумчиво смотрела на Эву.

– Слушай, я, может быть, ещё к вам заеду, – нервно продолжала она. – Предупреди Алицию как-нибудь подипломатичнее. Он считает, что мне надо чаще приезжать из-за этого убийства. Кстати, ещё кого-нибудь убивали?

Я почувствовала себя слегка шокированной. До чего, однако, оглушает и ослепляет любовь!..

– Не знаю, на ком ты остановилась, кто у тебя там последний?

– По-моему, тётка Торкилля, – неуверенно предположила Эва. – Что-то я об этом слышала…

– Отстаёшь в развитии. Во-первых, тётка тоже выжила…

– Что ты говоришь? В таком возрасте?

– Датские старушки крепкие. Следующие за тётей были Агнешка и фру Хансен, уборщица Алиции. Все больницы напиханы ошибками нашего убийцы. Торстена тоже держат, подозревают сотрясение мозга. Один человек был оскальпирован, и к тому же погиб совершенно чужой, не предусмотренный программой мужчина. Очень активный преступник!

– Ужасно, – рассеянно произнесла Эва. – Ужасно. Кровопролитие в Аллеред. Пора с этим кончать…

Затолкнув её в поезд, я почувствовала себя не в своей тарелке. Она была права: пора с этим кончать! Надо быть полными идиотками, чтобы и дальше допускать убийства!

– Как ты можешь так вежливо разговаривать с преступницей?! – заявила возмущённая Зося, когда я вернулась домой.

У меня не было времени ей ответить: вернулся Павел.

Я жадно набросилась на него:

– Ну что?! Ты его видел?!

– Куда там! Его опять не было.

– Как это не было! Он полтора часа назад поехал! Целый час уже должен быть в отёле! Как ты мог его не видеть?!

– Не было его, честное слово! – защищался перепуганный Павел. – Я с самого утра сидел, голодный, как волк, эти сосиски у меня уже носом выходят! Не видел я никакого чёрного! В конце концов пришлось уйти – портье начал на меня поглядывать.

– Как ты мог! Какое тебе дело до портье?! Нужно было выдержать ещё полчаса! Он должен вернуться!

– И совсем даже не должен! Мог уехать обедать куда-нибудь в город! Мог уехать куда угодно и вернуться в час ночи! Я уже сыт им по горло, непоседа какой-то! Нет ли места, где он бывает почаще?

– Подожди, – сказала я. – Мы идиоты, это факт. Я тебе завтра скажу, где и когда он должен оказаться, но это абсолютная тайна, если не он, с моей стороны будет ужасное свинство.

– Должен быть он, раз я столько времени за ним гоняюсь, – решительно заявил Павел.

Алиция и г-н Мульгор приехали почти одновременно. Алиция пообедала, г-н Мульгор от кофе категорически отказался.

Он любезно сообщил нам последние новости. Рулевое управление машины Алиции было испорчено весьма хитрым способом, который гарантировал, что рано или поздно владелицу машины постигнет удар. Может, убийца и не надеялся, что Алиция умрёт на месте, но попасть в больницу она была обязана. Видимо, он хотел, пока её не будет, разыскать проклятый документ.

– Пани его знает, – сказал г-н Мульгор, обвиняюще ткнув в Алицию указательным пальцем, – пани держит тайну!

– Какую тайну? – заинтересовалась Алиция.

– Этот убийца ищет, он разыскивает. Пани знает, что? Пани знает!

Сбитая с толку, Алиция молча смотрела на г-на Мульгора.

– Пани знает его, кто он есть! Что он желает узнать?! Что он ищет? Я желаю ответа!

– Ничего подобного, совершенно не знаю, что он ищет. В лучшем случае могу догадываться, а мои догадки никого не касаются.

Г-н Мульгор посмотрел на неё неодобрительно.

– Почему пани не давала алкоголь пану поцарапанному? Я понимаю по-польски все. Я слышал. Он желал, пани не давала. Пани ждала, пока он шкаф откроет. Пани знала о взрыве?

Алиция возмущённо отрицала участие в покушении на Бобуся.

– Зачем тогда пани не давала алкоголь пану поцарапанному?

Г-н Мульгор все больше мрачнел.

– Пани собственной особой сделала взрыв? Я желаю ответа!

– Чушь! – раздражённо ответила Алиция. – Делать мне нечего, только портить из-за этого кретина мебель, не говоря уже о стекле и магнитофоне!

– А! – сказал г-н Мульгор, и в глазах его что-то блеснуло. Некоторое время он задумчиво смотрел на взбешённую Алицию, и наконец лицо его прояснилось.

– Я думаю, что понимаю. Ну да… Ладно. Но он разыскивал. Пани знает, что?

Добрые десять минут их беседа звучала очень монотонно.

Отчаявшись что-нибудь выжать из неё, г-н Мульгор достал обещанные снимки. Они уже были показаны многим. Все замеченные на улице возле дома Алиции оказались членами семей соседей, их знакомыми или служащими разнообразных учреждений. На карточках были двое рассыльных из близлежащих магазинов, два почтальона, несколько работников магистрата, приводящих в порядок газоны и живую изгородь.

Только одного человека не узнал никто. Это был какой-то лохматый и бородатый тип среднего роста и средней упитанности, который, по словам постового, без цели крутился возле дома. Немножко походил по одной улице, немножко – по другой, остановился посмотреть, как служащие магистрата обрезают ветки, затем куда-то пропал. Если на карточках и был убийца, то это был он.

– Сними парик, отцепи бороду – и пёс хромой его не узнает, – заволновалась Зося.

– Таких подозрительных нужно сразу задерживать, – наставительно сказал Павел.

– Павел, не вмешивайся!

– Я не вмешиваюсь. Но если бы его сразу задержали, проверили документы и обыскали, теперь и хлопот бы не было. А так снова гоняйся черт знает за кем…

Мы с Алицией молниеносно отреагировали, опасаясь, что он раньше времени выдаст Эву. Павел обиделся и ушёл в сад. Г-н Мульгор вернулся к интересующей его теме.

– Убийца желает пани лишить жизни. Он хаживает вокруг. Он имеет повод. Он разыскивает. Странно. Он убивает множество особ, также разыскивая. Для какого повода он желает пани смерти?

Несмотря на форму, заявление г-на Мульгора звучало вполне разумно. Мы знали, что убийца панически боится письма от Эдека и пытается его найти. Одновременно пытается убить Алицию. Или это письмо написано шифром, понятным только ей, или она действительно что-то знает. Может, даже не отдавая себе в том отчёта…

Я посмотрела на Алицию не менее подозрительно, чем г-н Мульгор.

– Может, тебе попробовать подробно рассказать нам обо всех событиях, которые ты наблюдала последние пять лет, – задумчиво предложила я.

– Прямо сейчас? – ядовито поинтересовалась Алиция. – С подробностями?

– А почему бы нет? Сегодня у нас исключительно спокойный вечер. Никого не убивали, гостей нет. Бобусь и Белая Глиста сидят тихо.

Зося и г-н Мульгор одновременно забеспокоились.

– Простите, – удивился г-н Мульгор. – Белая… что?

– Вообще-то, – оживлённо сказала Зося, – что-то они слишком тихо сидят…

Мы мигом вскочили, старательно скрывая надежду и изображая беспокойство и заботу, и стремительно бросились к дверям, с силой пихнули тяжёлую створку двери, протиснулись…

– О, извините, ради бога!.. – сказала в замешательстве Алиция и поспешно стала отступать.

Бобусь и Белая Глиста ничего не сказали, наверное, потому, что у них перехватило дыхание. Если бы ко мне в такую минуту ввалились четыре особы разного пола, я бы тоже задохнулась…

– О, черт! – смутилась Алиция.

– Похоже, с ними ничего не случилось, – неуверенно произнесла Зося.

– Пожалуй, ничего, – подтвердила я, – разве что сейчас…

– Простите, – вмешался перепуганный г-н Мульгор. – Пани говорила, что? Белая что?