Текст книги "Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места"

Улица вольных каменщиков

Поговаривают, что «масонские» дома обладают какой-то особой аурой. Случайные люди не становятся их владельцами – особняки сами выбирают себе хозяев. Так, вся местность около Мясницких ворот считалась «масонской». Началось все с небезызвестной Меншиковой башни.

Согласно легенде, престижная ныне Мясницкая улица, была прозвана так по имени расположенной поблизости слободы мясников. Многие мясники, чтобы не платить пошлину, предпочитали забивать скот у себя во дворах. Нечистоты из боен и дворов стекали в пруды, которые звались потому «погаными». В народе их считали гиблыми.

Но уже через столетие Мясницкая улица стала считаться самой модной в городе.

Сам царь Петр мчался по ней в Преображенское, в столь любезную его сердцу Немецкую слободу, к возлюбленной Анне Монс, на пышные ассамблеи в Лефортово. Жить на Мясницкой, где происходили любимые царские развлечения вроде маскарадных шествий, гуляний и «огненных потех», считалось тогда очень престижным.

В 1699 году любимец Петра I молодой Алексашка Меншиков становится владельцем большой городской усадьбы, выходившей на Мясницкую улицу. Жить по соседству с Поганой лужей он не захотел и повелел ее вычистить. И мясницкий водоем стал называться Чистыми прудами. Чтобы окончательно очистить это «нехорошее место», князь начал постройку новой церкви.

Возведенная церковь Архангела Гавриила была настолько необычна, что получила в народе прозвище – Меншикова башня, и сразу же обросла всевозможными легендами и преданиями. Согласно легенде, автором проекта новой церкви был сам Петр I, собственноручно исполнивший ее чертеж. Первоначально купол башни венчал огромный шпиль-игла, а на самом его верху была позолоченная фигура Архангела Гавриила с крестом в руке. Ходила легенда, что знаменитый Петропавловский шпиль был всего лишь точной копией московской Меншиковой башни.

Москвичи поговаривали, будто князь Меншиков в гордыне захотел превзойти самого царя Петра. Потому и выстроил у себя на дворе собственную домовую церковь выше главной кремлевской святыни – колокольни Ивана Великого. В народе такие новшества сочли за проявление княжеской гордыни и предсказывали неминуемое возмездие.

Беда грянула в 1723 году. 13 июня священник церкви Архангела Гавриила, отслужив вечерню, присел на паперть передохнуть, но вдруг упал замертво. Когда его тело понесли в храм на отпевание, прямо над церковью внезапно нависла небольшая туча. Трижды прогремел гром, и с последним его ударом молния попала в крест и зажгла купол. Страшный пожар продолжался два часа. На землю рухнули все 50 колоколов, подавив множество людей. Не удалось Меншикову и помолиться в новой церкви. Светлейший князь был назначен губернатором Северной столицы и переселился на невские берега.

Долгое время после пожара церковь стояла разрушенной. В 1787 году церковь восстановил известный московский масон Гавриил Захарьевич Измайлов, живший неподалеку на Мясницкой, прямо напротив почтамта. Для ее перестройки был приглашен знаменитый «вольный каменщик» Василий Баженов. Храм стал на один ярус ниже, без колоколов, без своего знаменитого шпиля, с новым оригинальным завершением в виде винтообразного купола, напоминающего горящую свечку. Кто-то видел в нем золоченый кубок с крестом, кто-то – папскую тиару.

В приходе храма жили главный московский масон, основатель ложи мартинистов, профессор московского университета Шварц, издатель Новиков и 50 студентов открытой масонами Педагогической семинарии. Для них-то Измайлов и восстановил церковь Архангела Гавриила, в которой проводили свои тайные собрания московские масоны. По преданию, от башни к домам видных масонов проложены тайные подземные пути. Этакий масонский лабиринт.

Интерьер получил новую отделку, выполненную с использованием масонских символов и эмблем, латинских надписей. Лепные арочные гирлянды, изображения пеликанов, змеи, стилизованные столбы, изображение летящего орла и круга с изречением «без конца» и так далее.

Была здесь и шестиугольная звезда Звезда Давида, образованная двумя равносторонними треугольниками, обращенными вершинами вверх и вниз. Масонское воспоминание о Мастере, строившем Храм Соломона, и символ гармоничного соединения власти земной и власти небесной. Над престолом, где заседал председатель ложи, или мастер стула, была изображена сияющая дельта, в середине которой было написано имя Иеговы. Мистический смысл этих символов и значение надписей понимали одни лишь масоны.

Все эти надписи и изображения уничтожены в середине XIX века по требованию митрополита Филарета. Изображения и надписи снаружи церкви частично заменили другими – теми, что существуют и ныне, а внутри надписи сбили или закрасили, так что сейчас они едва видны. По слухам, масонские символы на башне закрашивали много раз, таинственные символы мистическим образом появлялись снова и снова. Их стали скоблить, они проявились вновь. В результате на стенах появились выскобленные участки, скромно стилизованные под прямоугольные углубления. Вроде так и было задумано. Однако судьба опять зло пошутила. Продолговатый прямоугольник – символ, обозначающий масонскую ложу, «Соломонов храм».

Спустя столетие после возведения легендарной башни директором московского почтамта Федором Ключаревым была возведена зимняя теплая церковь Св. Феодора Стратилата, освященная в честь его небесного покровителя. Сегодня в ней находится Антиохийское Патриаршее Подворье.

Обе почтамтские церкви не сильно пострадали в 1812 году. По слухам, во всем «виновата» масонская солидарность. Увидев на башне масонские символы, Наполеон приказал поставить рядом с ней караул.

В конце 1730 года усадьба сиятельного князя была пожалована другу Павла I, вице-канцлеру, знаменитому масону А. Б. Куракину. За пристрастие к драгоценным камням народ прозвал его «бриллиантовым князем», а за страсть к ярким нарядам – «павлином». Во время пожара, случившегося на балу, он лишился бриллиантов, сильно обгорел, но спасся благодаря тяжелому, как панцирь, камзолу, окованному золотом. Прославился холостяк Куракин любовными романами с женщинами, родившими ему 70 внебрачных детей.

Из рук «бриллиантового князя» усадьба перешла к Лазарю Лазаряну, получившему в России фамилию Лазарева. Ему и его детям Екатерина II пожаловала потомственное дворянство. Москва обязана этой замечательной семье Лазаревским институтом, в котором известный масон Новиков устроил свою типографию. С именем Лазаревых связана история самого крупного алмаза Российской империи. Фаворит императрицы граф Григорий Орлов приобрел за 400 000 рублей у Ивана Лазарева драгоценный камень весом в 189,62 карата, прозванный за свое сияние «Море света». Сиятельный граф преподнес уникальный камень вместо букета в день рождения императрице Екатерины Великой. С тех пор бриллиант называют «Орлов».

В конце XVIII века Лазарев продал бывший Меншиковский дворец в казну, и вскоре почт-директор Иван Пестель добился размещения в нем Московского Почтамта. Именно здесь в казенной квартире родился его знаменитый сын масон Павел Пестель, ставший одним из главных руководителей декабристов. По свидетельству очевидцев, в каменной толще храма на земле есть небольшая узкая дверь. Через нее можно попасть в таинственный каменный колодец и мрачный подземный ход, по которому стекались на свои тайные собрания мясницкие масоны.

Вся местность около Мясницких ворот была облюбована членами тайного масонского общества. Вдоль улицы по обеим ее сторонам выросли палаты и дворцы Долгоруких, Дмитриевых-Мамоновых, Одоевских, Барятинских, Шуваловых, Пашковых.

На Чистопрудном бульваре, 8 жил Н. М. Походяшин. Его брат, Г. М. Походяшин, под влиянием масонских идей Новикова раздал все свои несметные богатства бедным. Во время голода на деньги этого богача была открыта бесплатная раздача хлеба всем неимущим в Москве. Бывший миллионщик умер от голода, в нищете в старой каморке на чердаке со словами восхваления своему кумиру Новикову.

Общественная активность Н. Новикова со временем стала вызывать раздражение императрицы Екатерины II. За свою жизнь Новиков издал больше книг (по названиям!), чем было издано до него за всю историю государства Российского. Она с подозрением относилась к масонству, называя его «противонелепым обществом». Он был обвинен в корыстолюбии, а также в распространении ереси и печатании книг, подрывающих основы православной церкви. Весной 1792 года Н. Новиков был арестован, привезен в Шлиссельбургскую крепость и приговорен к 15 годам заключения. Книжные магазины и типографии были запечатаны, а на болоте, напротив Кремля, по указу пресвященной императрицы было сожжено 18 666 книг!

При Александре I, который одно время тоже состоял в ложе, масоны в России возродились и достигли небывалого могущества. В их рядах были такие разные люди как реформатор Сперанский, граф Уваров. В 1822 году Александр I ложи запретил, хотя и долго сопротивлялся: «Я сам разделял и поощрял эти иллюзии, потому не мне карать их». Масонов сгубила торопливость – их военное крыло во главе с Павлом Пестелем решило свергнуть царя. Восстание декабристов провалилось. Кстати, судили их тоже масоны – быть может, чтобы скрыть неудобные факты.

С наступлением петровских времен мясники были вытеснены с Мясницкой титулованным дворянством, этот район превратился в аналог нынешней Рублевки.

Вся Москва собиралась здесь, чтобы посмотреть на скандальные и знаменитые своими кощунствами шествия шутейного собора. Бывший дядька Петра Зотов в сане «папы всепьянейшего собора» в бумажной короне на голове ехал на свинье впереди разудалой процессии пьяных гуляк в церковных облачениях. Размахивая кадилами и хоругвями, царские ряженые весело распевали скандальные песни в сопровождении дудочников и скоморохов.

Знатные царедворцы наперегонки заселяли улицу. Вскоре здесь поселились ближайшие сподвижники царя – масоны Борис Шереметев, Феофан Прокопович, родственник Петра I В. Лопухин и Яков Брюс. Многие исследователи уверены, что дом чернокнижника в 30-е годы XVIII века находился на месте современного дома № 13 по Мясницкой улице. Потом владение приобрели братья-масоны Нилусы, которые здесь открыли «семейный клуб» с карточной игрой. Нилусы оказались шулерами и скоро были разоблачены и высланы.

В 1907 году владение переходит к И. Е. Кузнецову, который в 1910 году строит огромный серый дом со скульптурой льва у входа, символизирующего власть и силу. Над северным фасадом – статуя бога торговли Меркурия с кадуцеем, который также любят использовать масоны. Кадуцей, или жезл Меркурия, – прут, обвитый двумя змеями и увенчанный двумя крылышками, как символ морального равновесия и доброго поведения. Кадуцей мог истолковываться и как четыре стихии – прут как земля, крылья как воздух, змеи как огонь и вода.

Соседнее владение (дома 17 и 19) принадлежало в XVIII веке известному масону генерал-лейтенанту Л. Д. Измайлову. Его потехами были: псовая охота, кулачные бои, попойки и гулянья с песнями, плясками и диким неугомонным разгулом, карточная игра.

И в его доме проводили свои собрания вольные каменщики. Один из самых больших залов был обит черной материей, стены расписаны неизвестными письменами и египетскими иероглифами, а по углам установлены два скелета. Даже сруб старого колодца во дворе особняка был выкрашен в черный цвет, внутри колодца просматривались идущие вниз ступени. Поговаривали, что отсюда вел тайный подземный ход к легендарной Меншиковой башне, где тайно собирались окрестные масоны.

При посвящении в ложу посвященного с завязанными глазами, полураздетого, с оголенным плечом и рукою водили по подземельям, заставляя клясться на Библии и мече, окружали остриями мечей, ставили на кабалистический треугольник или ковер, клали в гроб, заставляли пробегать через огонь и. т. д. Ученику сообщался пароль или тайное слово, по которому он узнавал брата-масона.

По слухам, в середине XIX века дом Измайловых купили супруги Кусовниковы. Обнаружив в доме комнату с масонской символикой и скелетом, они были так потрясены, что приказали заколотить все комнаты в доме и стали жить в темной дворницкой отшельниками.

По соседству с бывшим домом Измайлова сейчас находится другая знаменитая постройка – дом-«пагода», с драконами и змеями, стилизованный под китайскую архитектуру, известный как магазин «Чай – кофе». Этот экзотический китайский домик появился здесь благодаря почти анекдотическому случаю. В 1896 году в Москву на коронационные торжества должен был приехать влиятельный китайский сановник Ли Хун Чжану, чрезвычайный посол Китайской империи, с которым все чаеторговцы хотели заключить выгодные контракты о поставке чая в Россию. Хозяева двух конкурирующих чаеторговых фирм, имевших одинаковую фамилию Перловы, одновременно решили предложить ему свое гостеприимство. С. Перлову, пожелавшему во что бы то ни стало опередить соперника, пришла в голову оригинальная идея. Он пригласил модного архитектора К. К. Гиппиуса и придал своему дому вид китайской пагоды. Москвичи были в восторге. Менее всех очаровался Ли Хун Чжан и вместе со всей своей свитой в 40 человек остановился в другом месте у родного племянника.

Как показала жизнь, «неудача» С. Перлова пошла на пользу делу. Он не только возместил все расходы, но и получил хорошую прибыль и великолепную долгоиграющую рекламу своей фирмы. Его дом пережил и конкурентов, и революцию, и стал самым любимым чайным магазином в Москве.

По древней китайской легенде, тысячу лет назад в Китае жил мудрец, который, стремясь к совершенству, умерщвлял свою плоть. Он отрезал от своих глаз веки – они слипались и мешали ему бодрствовать. За такое самоотречение верховное божество наградило его бессмертием, а отрезанные веки превратило в чудодейственную траву, которая могла исцелять телесные и душевные болезни. По-китайски ее называли ча-э.

Вместе с завоеваниями Чингисхана чай перешел за пределы Китая в Азию, потом оказался в Европе. Голландцы, например, не зная, что с ним делать, отправили его в музей редкостей. Англичане сварили из него соус. В Россию чай попал в XVII веке и сразу пришелся по душе. Правда поначалу его использовали только при дворе, как «пользительную траву» – то есть как лекарство.

Напротив бывшей усадьбы Меншикова генерал-поручик И. И. Юшков построил на Мясницкой, 21 дом-дворец с изящной угловой полуротондой, заказав его проект у знаменитого архитектора Василия Баженова. Есть предположение, что генерал заказал проект именно Баженову оттого, что оба они являлись членами одной масонской ложи, и Юшков хотел помочь брату по ложе после неудачи с Царицыном. Баженов впал в немилость у Екатерины II, прознавшей, что архитектор-масон имел тайную встречу с цесаревичем Павлом. Предполагая политические интриги, царица отстранила Баженова от государственной службы.

Современники подтверждают, что Баженов был частым гостем Юшкова, чей дом славился великосветским салоном. Немногие посвященные знали, что наряду с блестящими приемами в доме Юшкова проводились тайные собрания масонской ложи, которые посещали известные масоны: Дмитриев-Мамонов, книгоиздатель Н. И. Новиков, поэт М. М. Херасков, писатель Н. М. Карамзин. Юшков дом был построен по особому проекту согласно масонской символике – в виде рога изобилия. В нем много света, комнат, лестниц, колоннад. Большой круглый зал, расположенный внутри ротонды, покрыт куполом и за счет особой конструкции световых окон весь пропитан светом. Исследователи склонны считать, что это специально отведенное место для масонских собраний и ритуалов. Масонский храм в плане всегда круглый, близок к любимому масонскому символу – улью с пчелами, часто встречающемуся на замшевых фартуках – «запонах», грамотах и печатях.

И. И. Юшков был главным судьей судного приказа, председателем Верховного суда по-нашему. Он жил на широкую ногу, принимал у себя пол-Москвы, что, собственно и положило начало огромным долгам, преследовавших позднее его наследников. Сын генерала Юшкова был известен в Москве необычайным хлебосольством. Однажды он устроил у себя на даче, около Новодевичьего монастыря, трехнедельный бал, вследствие которого остановилась работа на ближайших фабриках, так как рабочие все ночи толпились у юшковской дачи, а монахини вместо заутрени взбирались на монастырские стены – смотреть фейерверки, слушать музыку и цыганское пение.

Вскоре он разорился. Чтобы не закладывать дом, с 1838 года он сдает помещение внаем Московскому художественному обществу на обустройство здесь бесплатных рисовальных классов для талантливых людей из народа, которых отбирали по всей России. Директорами и учителями этого нового заведения были известные в Москве масоны: А. Чертков, М. Орлов (бывший декабрист).

Здесь была воспитана целая плеяда художников, полотна которых и поныне украшают залы Третьяковской галереи: К. Коровин, И. Левитан, А. Рябушкин, А. Архипов, Н. Касаткин, М. Нестеров и другие. После революции училище было преобразовано во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские).

На противоположной стороне улицы «вольных каменщиков» (дом 24) – располагался бывший особняк родственника Петра I, масона В. Лопухина. После его смерти владельцем дома стал барон С. Строганов, а с 1760 года – граф И. Шувалов, также масоны. В 40-е годы XVIII века в этом здании была размещена основанная Строгановым рисовальная школа. После сноса здания, в июне 1905 года, на этом месте было решено построить нарядный доходный дом по проекту архитектора Ф. Шехтеля.

В Москве в начале XIX века главой масонов иллюминатов был француз Перрен, развративший не одно доброе семейство и погубивший многих молодых людей из самых лучших фамилий. Иллюминаты-алхимики умели привлекать к себе людей обольщением разврата и возбуждением страстей. Он жил на Мясницкой. Что происходило за Москвою-рекою, в Кожевниках, в доме Мартынова, куда собирались к нему адепты обоего пола, покрыто тайной. Обличил его один богатый муж-ревнивец, следивший за своей женой. Перрен был обвинен в покровительстве разврата и шулерстве и был с позором выслан со своей разгульной свитой за границу.

Еще один вольный каменщик, майор Барышников, жил по адресу Мясницкая, 42. Дом его был построен архитектором-масоном М. Ф. Казаковым в конце XVIII столетия. Здесь у своего друга Бегичева останавливался А. С. Грибоедов, писал «Горе от ума». К нему в этот дом он заезжал попрощаться по пути, как оказалось, последнему, в Персию, куда направлялся с дипломатической миссией, так трагически для него закончившейся.

В память о выдающемся поэте и дипломате была названа близлежащая улица и установлен памятник у Чистых прудов. Любопытно, что на месте, где сейчас красуется памятник А. С. Грибоедову, в июне 1919 года был установлен памятник анархисту и масону Бакунину. Скульптура Бакунину была исполнена в абстрактно-футуристической манере – так художник пытался выразить мятежный дух «неистового» революционера-анархиста. Когда с памятника сняли только часть лесов, то от кубического «взбесившегося» Бакунина, по свидетельству Луначарского, стали шарахаться лошади московских извозчиков. Очень скоро рабочие написали гневную статью в «Правду» под заголовком «Уберите чучело», а анархисты устроили акцию протеста против «скульптурного издевательства», требуя не оскорблять память их учителя. Моссовет поспешил убрать памятник.

Но больше всех потрясла москвичей «голова Дантона», установленная в феврале 1919 года на площади Революции. Колоссальных размеров, квадратная голова Дантона, сложенная из плоскостей, скорее напоминала монстра и распугивала прохожих, пока Моссовет не снял и это чудовище.

И еще об одном масонском доме, построенном известным французским архитектором Ле Корбюзье в 1928–1933 годах. Это дом № 39 – знаменитое здание Центросоюза (ныне Госкомстат), рассчитанное на 3500 служащих. Все здесь было ново. Вместо лестниц модный архитектор приделал пандусы, предусмотрел гимнастический зал, соорудил «патерностер» и конструктивистский лифт – без дверей. Главным же фасадом развернул свое творение на современный проспект Сахарова (тогда прокладка Новокировского проспекта только планировалась, получилось – в никуда).

Несмотря на внешнюю эффектность, здание нравилось далеко не всем. Многие считали его чужим и сравнивали с тяжелым монстром, нависающим над человеком и пудовыми гирями тянущим его к земле. Другие – с инопланетянином, который сел на беззащитную Москву и уничтожил все, что оказалось на «посадочной площадке».

В 1931 году Ле Корбюзье участвовал в конкурсе на лучший проект Дворца Советов в Москве. Дико, нелепо и неуместно смотрелся его проект на фоне древней Москвы. По конкурсному плану Корбюзье на месте взорванного рукой Кагановича Храма Христа Спасителя под видом Дворца советов должен был построен «масонский паук на 13 сатанинских ногах-коленах».

10 июля 1935 года был принят печально знаменитый Генеральный план социалистической реконструкции Москвы, чтобы воплотить в реальности утопический «Город Солнца» Кампанеллы. На конкурс присылал проект и Ле Корбюзье. Он счел нецелесообразным сохранять старую Москву как не представляющую исторического интереса, предложил полностью ее снести и на «расчищенном» пространстве построить социалистический город из стекла и бетона.

Он предлагал снести всю древнюю Москву, даже Кремль, оставив только одно старое здание – доходный дом страхового общества «Россия» (Сретенский бульвар, 6).

«Великий архитектор» не раз повторял: «Человек идет прямо, потому что у него есть цель, он знает, куда он идет. Осел идет зигзагами, ступает лениво, рассеянно; он петляет, обходя крупные камни, отыскивая тень; стараясь как можно меньше затруднить себя. Планы всех городов нашего континента начертаны ослом. В современном городе должна господствовать прямая линия. Кривая несет ему разорение, парализует жизнь. Кривая улица – это дорога ослов, прямая улица – дорога людей».

Его план предусматривал два способа «расчистки территории»: «терапию» и «хирургию». «Терапия» – снос одной стороны улицы ради ее расширения. Способ был апробирован при расширении улицы Горького. Но этот способ «великий архитектор Вселенной» считает полумерой. Главное – «хирургия»!

Прорубание улиц-просек по живому организму города, как это было апробировано на примере Нового Арбата в Москве, прозванного в народе «Вставной челюстью столицы».

Кстати, прорубание главных улиц-просек радиального характера с излюбленными масонами шестью лучами, как ни странно, почти точно совпадает на плане Корбюзье с генпланом Москвы 1971 г.

«Человек идет прямо». Эта доктрина дорого обошлась москвичам: в тех районах, где планировка осуществлена по его рецептам, человек постоянно чувствует себя неуютно: он постоянно на виду, постоянно продувается ветрами и простужается, в то время, когда в ненавистных «великому» архитектору улицах-коридорах тепло и уютно. Унылый штампованный ландшафт примитивных форм давит на психику и притупляет интеллект.