Текст книги "Любовь – это все!"

Стеклянный поцелуй

В маленький подмосковный городок она приехала поздней весной. Грязный снег, лежавший на обочинах, не хотел таять, а с неба все сыпалась и сыпалась мелкая колючая пороша. Казалось, что этому не будет конца. Жители городка затемно выбегали из подъездов высотных домов. Их сопровождал гул заходивших на посадку лайнеров. Резко накренив самолет на развороте, пилот демонстрировал жителям микрорайона чудеса техники пилотирования. От нее становилось тошно не только пассажирам самолета, но и всем пешеходам на улице.

Люди бежали к громадным белым сугробам. Каждый сугроб встречал своего хозяина унылым холодным молчанием. Запустив двигатели и разогрев сугробы, люди мчались на работу, никого не замечая вокруг себя. И только когда налетали друг на друга, начинали кричать от ненависти и злости. Никто не понимал, откуда происходила агрессия. Лишь она знала разгадку этой тайны: в этом городе давно не было солнца. Ей во что бы то ни стало хотелось найти приветливых и доброжелательных людей. Иначе не было смысла возвращаться обратно на Родину. Живя много лет за границей, она вдруг поняла, что ей опять хочется увидеть русские лица, слышать русскую речь, молиться в своих православных храмах. Раньше она жила и ни о чем не задумывалась. Но как только она уехала из страны, поняла, что без своего народа не проживет.

Утром, собрав свои вещи в сумку, она побежала на остановку, где стоял автобус с открытыми дверьми. Как только, запыхавшись, она подбежала к нему, двери мгновенно захлопнулись, и автобус уехал без нее. Обида душила ее, но она знала, что в этом мире ничего не проходит безнаказанно. Если бы люди это поняли!

Она одиноко бродила по скучным улочкам и, вдоволь надышавшись выхлопными газами, зашла в небольшой магазин.

Каждое утро он просыпался от воплей и визга китайской музыки. Если это вообще можно было назвать музыкой. Родители приводили сюда своих малышей и, бросив монетку, заводили для своих чад эти орущие, мигающие и трясущиеся детские автоматы. Сначала это ему мешало, потом привык. Он тут жил. Его хорошо кормили, ухаживали, хотя никто не спрашивал, нравится ему здесь или нет. Цену он себе знал и свой живот всякой дрянью не набивал. Все было спокойно и красиво до того самого момента, когда он первый раз ее увидел. Он вдруг понял, что весь мир перевернулся и что умрет от тоски по ней. Сердечко его билось так, что перехватывало дыхание. Он глотал ртом воздух, пропускал его через себя и опять хватал губами очередную порцию, задыхаясь от этой жизни. Его регулярно кормили, он отказывался от еды. За ним тщательно ухаживали и следили, но он в этом уже не нуждался. Без нее каждый день становился пыткой. Только эта женщина нравилась ему, только она могла скрасить его теперь уже никчемную жизнь и страшное одиночество. Да, именно одиночество, хотя вокруг него было много таких, как он. Плавая между рифов и затонувших кораблей, он страдал, постоянно вспоминая, как она подошла и посмотрела на него своими изумрудными глазами – этого оказалось достаточно. Шквал энергии обрушился на него, оглушил и бросил к ее ногам. Он рванулся навстречу своей любви, забыв обо всем. Расправил свои плавнички и перышки, закружился в ритуальном брачном танце, приглашая женщину к себе. Она стояла и молча смотрела на него. А он кружился и кружился, выпуская воздушные пузыри, пока не забился в любовном экстазе.

Женщина поманила его рукой, он ринулся к ней, ударившись лбом о стекло, а она прижалась губами к его открытому рту. В этом трогательном поцелуе они замерли лишь на миг, он затрепетал от счастья, а она повернулась и ушла. Каждый день он смотрел на людей, которые толпами шли поглазеть на него, ее среди них не было.

Она уехала из этого города.

Но эта встреча не выходила у нее из головы. «Какой же он красивый, – думала она, – милый, добрый и… страшно дорогой». Выбрав не слишком пасмурный день, сев на электричку, она примчалась в город и зашла в магазин. Нигде не найдя его и обойдя все вокруг, она подняла глаза и увидела красивую темно-серую рыбу, покрытую синими полосками, плавающую на поверхности аквариума кверху брюхом. Его мощные плавники висели, серебристая чешуя померкла и больше не переливалась под ярким светом неоновых ламп. В огромном аквариуме плавало много рыб, но никто ей не обрадовался, не захлопал плавничками и не исполнил брачный танец. С молчаливым безразличием они проплывали мимо.

Орала китайская музыка и падал так надоевший всем снег. Все было как прежде, и ей опять не хватало солнечного тепла.

Можайское чудовище

Наконец в Подмосковье пришло лето. Сразу все забегали, захлопотали. Нужно было посадить огурчики, помидорчики, позаботиться о своей живности, которая бегает во дворе. Эти хлопоты доставляли массу удовольствия как деревенским жителям, так и дачникам. Все было бы прекрасно, да вот беда пришла откуда её совсем не ждали.

Емельяновна жила в деревне Батынки Можайского района, недалеко от водохранилища. Каждое утро она хворостинкой гнала свое маленькое утиное стадо со двора к воде. Вот и сегодня как обычно, пригнав утят к воде, наблюдала за своими любимцами с берега. Вдруг раздался страшный всплеск. В образовавшемся водовороте сначала показалась громадная черная спина, а потом разинутая пасть таких размеров, что большинство утят, взмахнув крылышками, исчезли в ней навсегда.

– Ратуйте, люди добрые! – с испугу закричала Емельяновна первое, что взбрело в голову. На ее призывный крик из кустов вылезло чудовище, страшнее прежнего, – пьяный тракторист Василий.

– Еморлавна? – спросил Василий, икнув. – Ты че так орешь? Людям спать не даешь? Купаться что ль собралась в такую рань?

– Я же не спрашиваю тебя, где ты в такую рань нажрался, – огрызнулась женщина, собирая свое оставшееся утиное стадо. – Это чудовище проглотило моих утяточек.

– Ха-ха, – хохотнул Васька. – Еморлавна! Ты, наверное, тоже пьяная? Откудаво ему взяться в этом болоте?

После этих слов вода забурлила, поднялся фонтан брызг, и чудовище во весь рост предстало перед испуганным Василием.

– А-а-а, – закричала Емельяновна. Схватившись за голову, она бросилась бежать, утята за ней. Василий вмиг протрезвел. Он таращился на воду, но того, кого он увидел, уже не было и в помине.

– «Что это было? – бормотал Васька. – Сколько я выпил?! Но этого не может быть потому, что этого не может быть вообще!!!»

Сытое и довольное чудовище, подняв за собой несколько бурунов, медленно уходило на глубину озера, чтобы отдохнуть от очередной охоты.

С этого времени поползли самые невероятные слухи о том, что на Можайском водохранилище живет чудовище. Оно наводило страх на отдыхающих, топило моторные лодки, пугало всех, кто осмеливался сомневаться в том, что оно существует. Это был ужас похлеще, чем в фильме «Челюсти». Местные, да и приезжие, мужики побаивались рыбачить, особенно поодиночке. Но охота – пуще неволи. И, несмотря на жуткую опасность, азарт гнал их на озеро.

Теперь они свято соблюдали ритуалы на воде. Перво-на-перво, настроить снасть, насадить наживку, прикормить рыбу, а, главное, выпить за успех рыбалки. Бывало, рыболов успевал выпить до первой поклевки столько раз, что засыпал, не дождавшись клёва.

Но Михалыч был истинный рыбак. Конечно, у него имелась малюсенькая двухсотграммовая фляжечка с надписью на боку «Хуже водки – лучше нету!», но это был «НЗ» на непредвиденный случай. А так как, благодаря чудовищу, эти случаи возникали ежедневно, то и «принимать на грудь» приходилось регулярно. Только одно другому не мешало.

Однажды Михалыч поставил снасти недалеко от зарослей осоки. Была уже глубокая осень, и он заходил в воду в хим-защитных резиновых сапогах, которые плавно переходили в штаны, достающие до самого подбородка. В то утро все кружки были перевернуты, а один и вовсе болтался в зарослях. «Так, опять кто-то хулиганил», – подумал рыбак. Поменяв живцов, он стал вытаскивать кружок из зарослей. Но, когда потянул за леску, то почувствовал: на том конце снасти было что-то огромное. Михалыч попытался медленно подтащить улов, но последовал настолько мощный ответный рывок, что выдернул его из химзащитных штанов. А потом такое из воды показалось!.. Рыбак, бросив все, помчался босиком по берегу, то и дело с опаской оглядываясь назад.

С наступлением весны лед на озере начинал таять и трескаться, образуя отдельные ледяные островки. Во многих местах вода прорывалась наружу, грозя весенним паводком. Рыбачить отваживались только самые отчаянные.

Чудовище медленно плыло под тонким слоем льда в поисках добычи.

Вдруг оно заметило на небольшой льдине зелёненького человечка. В прошлом месяце она такого же съела, правда на нем было термобельё, которое она еле переварила. Щука подплыла поближе и узнала в «зелёненьком» своего старого знакомого Михалыча, которого уже не раз таскала за собой по озеру. Похоже, что рыбак её тоже заметил и стал дергать живца, чтобы её раззадорить.

Все произошло молниеносно. Она не успела как следует сообразить, а он уже попался. Опытная в охоте на человечков, щука быстро потащила его в воду.

Страшный рывок – и обе ноги Михалыча оказались в лунках, а намотанная на руку леска продолжала его тащить в третью. Льдина стала медленно набирать скорость.

Рыбаки наблюдали такую картину: Михалыч на льдине в неестественной позе бешено мчался по озеру, матерясь на всю округу. С берега тут же посыпались советы:

– Михалыч, отпусти леску – пропадешь!

– Русские не сдаются, – отвечал рыбак. Он во что бы то ни стало решил на этот раз поймать чудовище. В том, что это было оно, Михалыч нисколько не сомневался.

Пока рыбак катался на льдине, на берегу в спешном порядке решали, как его спасти. Но к тому времени льдина врезалась в осоку и рассыпалась на куски, а Михалыч стоял по горло в ледяной воде и крепко держал в руке оборванный кусок лески.

Подбежавшие рыбаки вытащили его на берег и помогли переодеться в сухое. Нервно глотая водку из крышки от термоса, предложенную ему как успокоительное, под аккомпанемент клацающих зубов, Михалыч, заикаясь, пробормотал:

– Ре-бе-бя-та, это была не рыба. Не-не-не – я буду, если её не поймаю.

Середина января для рыбаков не очень веселая пора. В это время хищник, наглотавшись добычи, уходит в ямы переваривать, а оттуда его не выманишь. Клева нет, морозы крепчают, да и ветруган такой, что не каждый выдержит сидеть на льду. Остаются примерзшие и самые азартные.

Михалыч, встав рано утром, приехал на рыбалку при полном параде. Он ловит живцовых окуньков, бурит во льду лунки и устанавливает жерлицы.

Теперь начинается томительное ожидание поклевки. Вот тут-то рыбачки могут себе позволить пропустить глоточек, другой беленькой для разогрева и рассказать очередную байку про упущенную рыбу.

Немного погодя начался клёв. Флажки сигналили о поклевке, но рыбы не было. Это озорничали молодые щурята. У них хватало сил на то, чтобы дернуть живца, а потом выплюнуть и удрать.

День катился к закату, и вскоре лед опустел. Остались два рыбака: Михалыч и Костя. Вскоре Костя засобирался домой, а Михалыч стал сматывать жерлицы. На подходе к последней взметнулся флажок, сигнализируя поклёвку. «Опять щуренок дуркует», – подумал Михалыч. Однако катушка, замерев на мгновение, начала раскручиваться, набирая обороты. Он решил подсечь встречным движением, но рывок был такой силы, что рука с леской ушла под воду. «Ну, начинается, – подумал рыбак. – Это уже не щурёнок». Михалыч потихоньку подтаскивал рыбу к лунке, но метра за два леска начинала натягиваться. Чтобы не упустить удачу, приходилось отпускать леску. Так повторялось много раз. Наконец, измотав рыбу, Михалыч подтянул её вплотную и тут увидел в обмерзлой лунке огромный глаз. Он смотрел на рыбака не мигая. Видавший виды рыбак оторопел. Теперь стало ясно, кого он поймал. Михалыч оглянулся по сторонам, вокруг не было ни души. Один он эту громадину не вытащит, нужна помощь. Набрав по мобильнику номер Константина, рыбак закричал истошным голосом:

– Быстрее на лед! Я поймал чудовище!

– Михалыч, ты чё, прикалываешься? – Косте явно не хотелось выходить опять на холод.

– Выручай, мне одному не осилить, – только и смог произнести рыбак. Через пять минут Константин был на озере. Просверлив перешеек между двумя лунками и соединив их, рыбаки с помощью багра подтащили щучью голову поближе. Увидев чудовище, Константин пролепетал:

– М-м-м-их-х-х-а-лчыч, бросай всё, не то оно и нас сожрёт!

– Ты что с ума сошел! – закричал рыбак. – Пришел, так помогай!

Схватив с двух сторон за жабры чудовище, они пытались вытащить его из воды. Но не тут-то было. Щука рванула с такой силой, что рыбаки попадали на лёд, но жабры не выпустили. И тут Можайское чудовище, собрав последние силы, ударила хвостом так, что все трое, разлетевшись в разные стороны, оказались на льду. Такой огромной рыбины за свою жизнь ни один из рыбаков не видел. Тащить её на берег уже не было сил. Михалыч завел свой старенький джипок и, рискуя жизнью, поехал по льду за трофеем. На буксире через весь посёлок, под громкое тявканье местных дворняжек, Михалыч наконец приволок Можайское чудовище домой.

Дома на семейном совете не смогли придумать, что делать с чудовищем. Тогда Михалыч обвязал его веревкой и повесил на балконе второго этажа. Благо были большие морозы, и это оказалось пока самым правильным решением.

Рано утром молва обошла весь Можайский район о том, что поймано Можайское чудовище весом в сто килограммов и длиною в два с половиной метра.

В районе Рузы вес увеличился вдвое, а длина – ровно в три раза. В Одинцовском районе чудовище достигло таких габаритов, что писать об этом уже нужно было в прессе. На следующий день утренние сводки новостей пестрели заголовками о поимке Можайского чудовища. Телефон Михалыча раскалился от постоянных звонков корреспондентов газет и просто любопытных. С минуты на минуту обещало нагрянуть телевидение.

Толпы зевак днём и ночью дежурили под балконом, обозревая и фотографируя чудовище. Пришлось выставить охрану во избежание несчастного случая.

В конце недели этот вопрос уже обсуждался на совещании в Управе Горетово было принято решение о выделении Михалычу премии в размере трёх бутылок водки.

Местный яхт-клуб был преобразован в музей «Рыбака Михалыча». На берегу Можайского озера была открыта зона активного отдыха и рыбалки с гостиничным комплексом и многочисленными водными аттракционами.

В выходные дни работала школа юного рыбака. Занятия по спортивной рыбалке проводил сам Михалыч. Каждый раз случался конфуз. Директору школы приходилось останавливать Михалыча, очень подробно и наглядно объяснявшего четвертый пункт начала рыбалки (первые три смотри в первой части).

– Михалыч, это же дети, – ворчал директор.

События развивались настолько бурно, что сельское поселение Горетово, ставшее уже районным центром, начинало задыхаться от наплыва туристов. И в связи с этим на правительственном уровне было принято решение о дальнейшем развитии инфраструктуры национального заповедника «Можайский».

Важным пунктом решения было выделение специального раздела бюджета для продления метро до станции «Чудово озеро». Свою лепту в это дело внёс и мэр Москвы. Он пообещал выложить брусчаткой дорогу от Москвы до Можайска и обратно. ЮНЕСКО выделило специальный грант для ученых научно-исследовательского института Можайского водохранилища. А в деревне Батынки поставили памятник Емельяновне и Ваське, которые держали на вытянутой руке спасенного утенка.

Все считали, что с Можайским чудовищем покончено, но оно само так не считало, уплывая с ухмылкой на глубину водохранилища.

Как лягушонок цаплю с болота прогнал

В самом центре дремучего леса было топкое болото, затянутое тиной и покрытое мохнатыми кочками. В нем жил зеленый лягушонок, и звали его Квакик. Он был страстным путешественником. Сядет на листик кувшинки и плывет от одного берега болота к другому, а если увидит что-нибудь интересное, подгребет лапками, подплывет поближе и посмотрит. Очень любознательный лягушонок! А еще он был романтиком, любил смотреть на небо, в хорошую погоду. Небо, голубое и необъятное, всегда вызывало в нем прилив аппетита: посмотришь вверх, а там мошки летают, жирные такие, и как их только крылья держат? Но поймать их Квакик пока не мог: он был еще мал и неопытен. А лягушонок страсть как любил кушать всяких комариков и мошек. Иногда ему удавалось поймать своим коротким язычком маленькую мошку, случайно севшую на кувшинку. Проглотит ее и глаза от удовольствия закроет: так ему вкусно!

Как-то на болото прилетела стрекоза. У нее были красивые большие крылья, которые трепетали на ветру, громадные зеленые глаза и тоненькие лапки. Она села на длинную камышинку рядом с лягушонком и сказала:

– Привет, пупырышек! Что новенького на болоте? Кем сегодня полакомился?

Квакик очень обиделся, но вида не подал. Он, конечно, не ожидал от такой красавицы подобного к себе обращения, но так как был хорошо воспитан, квакнул вежливо в ответ:

– Ква-ква! Здравствуйте, сударыня.

Стрекоза от волнения захлопала крылышками, а ее глаза засияли изумрудными искорками. Уж очень ей понравилось, как он ее назвал.

– Пупырышек, а где же все твои родственнички, тетушки, дядюшки? Что ж это они за мной не гоняются? Скукотища на вашем болоте, разгуляться негде, тоска зеленая, – сказала стрекоза и передними лапками поправила свои нежные крылышки.

– Наше болото самое лучшее болото в мире! – обиженно сказал Квакик. – А с моей родней Вы будьте поосторожнее. У моего папы такой длинный язык, что он Вас легко поймает.

И пока они так любезно беседовали, солнышко покатилось спать за лес, стало быстро темнеть, на болото опустились сумерки. Лягушонок быстро набрал в рот водички, прополоскал горлышко и запел. Он каждый вечер вместе с другими лягушками пел гимн солнцу. А так как Квакик не имел слуха, ему казалось, что чем громче он квакает, тем лучше песня. Стрекозе это пение страшно не понравилось. Она заморгала глазками, взмахнула крылышками и поднялась в воздух.

– До свидания, сударыня, – пропел лягушонок, – когда я вырасту и стану таким же большим, как мой папа, я Вас обязательно поймаю и съем, – улыбнулся он ей вслед.

– Ой-ля-ля! – хохотнула стрекоза. – Ты не успеешь вырасти, тебя цапля съест, и потом, меня не так-то легко поймать!

– А я постараюсь, – ответил Квакик и… бульк, нырнул в воду.

Он приплыл к коряге, которая лежала на дне болота. Там жила его лягушачья семья.

– Где это ты так долго пропадал? – сонно спросила мама Квакша. А папа Квак ничего не спросил. Он уже крепко спал и так храпел, что на поверхность болота вылетали мелкие пузырьки воздуха. Лягушонок положил зеленую лапку под голову, закрыл глазки и крепко заснул.

Из всей лягушачьей семьи папа Квак просыпался самым первым: нужно было успеть занять кочку повыше, откуда легче ловить жирных мошек. Мелкую мошкару он проглатывал, а больших складывал за щеку, чтобы потом мама Квакша приготовила из них вкусное жаркое. Папа всегда молчал, так как боялся, чтобы какая-нибудь из пойманных мошек не вылетела изо рта.

У Квакика было много маленьких сестренок и братишек, поэтому мама Квакша не ходила на кочку ловить мошек, а сидела дома и воспитывала своих детишек.

Однажды утром мама разбудила Квакика раньше папы. Сегодня у него был особенный день: он шел в лягушачью школу. Лягушонок встал. Умываться ему не нужно было, так как он и так жил в воде, прополоскал горлышко, даже взял две нотки, и они с мамой поплыли в школу. Долго они плыли, наконец, добрались до середины болота, а там на кувшинках уже сидели мамы с такими же лягушатами и рассказывали друг другу последние болотные новости. Ждали старую толстую жабу, которая прожила дольше всех и больше всех знала. Наконец, она приплыла. Все сразу успокоились. Жаба стала учить детишек, как правильно высунуть посильнее язык и поймать жирную мошку. «Фи-и, – подумал Квакик, – уж высовывать язык меня не нужно учить, я и так умею». Ему было скучно сидеть, и он начал баловаться: стал раскачивать кувшинку, на которой сидели лягушата, да так сильно, что самые маленькие попадали в воду. Старая жаба выгнала хулигана из школы. Так Квакик стал неучем. Все его друзья исправно ходили в школу и знали, как правильно себя вести на болоте, а лягушонок целыми днями сидел на кочке, грелся на солнышке и ловил мошек.

И вот однажды на болото прилетела белая цапля. Все лягушата уже хорошо знали, зачем эта птица прилетела. Они моментально нырнули в воду и затихли, только Квакик остался сидеть на кочке. Удивленная цапля близко подошла к лягушонку, наклонила голову и уже раскрыла клюв, чтобы схватить его за лапку и отправить в рот.

– Несравненная госпожа, – обратился к ней Квакик, – Вы не могли бы отойти чуть-чуть в сторонку.

– Это еще зачем? – возмутилась цапля.

– Видите ли, уважаемая, я принимаю солнечные ванны, а Вы мне загораживаете солнце.

Цапля удивилась еще больше, так как она принимала только болотные ванны и о солнечных ничего не слышала.

– А это как? – спросила она.

Лягушонок закатил глазки и начал рассказывать, как правильно загорать. Это было его любимым занятием.

– Загорать нужно утром и вечером, когда солнышко своими лучами нежно гладит тебе спинку. А вот в обед оно раскаляется докрасна, и можно получить удар. И вдобавок еще оно начинает жечь, так, что можно получить ожог первой степени, – взахлеб рассказывал лягушонок.

«Так вот почему все лягушата попрятались, а этот сидит себе спокойненько на кочке и ничего не боится», – подумала цапля. Ей сразу расхотелось есть этого болтуна, ведь у него такой грозный защитник: вдруг и правда получишь от солнца ожог, а потом еще и удар. У нее ведь не лягушачья кожа, а белоснежные перышки, под которыми нежный пушок. Жалко потерять такую красоту из-за какого-то малюсенького лягушонка. «Больше не буду прилетать на это болото, раз здесь такое опасное солнце». Еще немного послушав Квакика, цапля взмахнула крыльями и стала медленно набирать высоту, все выше и выше поднимаясь над болотом, пока не превратилась в маленькую точку.

– Ура, ква-ква! Ура, ква-ква! – закричали лягушки и захлопали в ладоши. – Ты прогнал нашего самого ненасытного врага.

– Да нет, это не я ее прогнал, – скромно улыбнулся лягушонок, – она испугалась солнышка.

Тогда все лягушки уселись на кочки и стали громко петь гимн вечернему солнцу.