Текст книги "Диктатура Евы"

Глава 10
Маленькая личная армия

Утро началось традиционно… с огромного нежелания вставать. Ева даже брыкнулась пару раз, когда Гленна попыталась ее разбудить.

– Еще пять минут!

Она засунула голову под подушку и провалилась в дрему.

Вот куда спешить? «Я, между прочим, после болезни, мне нужно отдыхать, сил набираться, никто не осудит, если посплю еще пару часов», – малодушно мелькнуло на периферии сознания, но мозг уже проснулся и громко орал, что пора вставать, их ждут великие дела!

– Праздник же сегодня, ваша светлость, – тихо уговаривала Гленна издали, явно не рискуя больше подходить ближе.

Удар пяткой у Евы вышел отменный.

– Так, шата Ева, прекращайте это безобразие! – ввинтился в голову незнакомый высокий и надтреснутый голос, напоминающий птичий клекот. – Вас ждут мужчины.

– О, это действительно причина, чтобы проснуться, – недовольно буркнула Ева и открыла глаза.

Напротив кровати стояла дряхлая старуха. Высокая, иссохшая до состояния мумии, с темной морщинистой кожей, женщина смахивала на сказочную ведьму. Крупный нос с горбинкой, строгий взгляд темно-карих глаз и черные волосы без единой седой пряди, уложенные в плюшку на затылке. Она была затянута в строгое темно-серое платье с высоким воротником и смотрела на Еву очень неодобрительно.

– Хозяйке надлежит вставать раньше всех, чтобы лично раздать указания и подготовить крепость к новому дню, – прострекотала она. – Завтрак на столе, я вас жду.

Старуха величаво взмахнула костлявой рукой и вышла из спальни, оставив после себя горький запах и ощущение, что здесь только что был древний вампир.

– Кто это? – поинтересовалась Ева.

– Бабушка его светлости, – покосившись на дверь, шепотом ответила Гленна. – Вдовствующая экс-герцогиня Лунесса Иборг. Они в крепости весь последний год проживают на попечительстве шата Вейна.

– Странно, что я ее вчера не встретила.

– Они редко из своих покоев выходят, – так же шепотом быстро рассказывала Гленна. – Болтают, что она Шатари как-то тростью отстегала. Строгая!

Ева закатила глаза. Она терпеть не могла вот таких старых склочных старух, насмотрелась в свое время на клуб по интересам, собирающийся в беседке под окнами их старого дома. С пяти утра и до одиннадцати вечера…

Но делать нечего, родственников, как говорится, не выбирают, особенно родственников мужа, здесь как повезет.

– А родители Вейна живы? – на чистом автомате спросила она.

– Померли, когда шат наш в орден поступили, говорят, батюшка хозяина неудачно таля призвал, тот и порешил всех. Да только ее светлость Лунесса уверяют, что убили их. Вы не подумайте, я не подслушивала! Просто убиралась в трипте, а они с триптоном разговаривали.

«Жаль, конечно, зато свекрови нет», – цинично подумала Ева, не испытывая на самом деле никакой жалости к незнакомым людям.

Завтрак прошел в полной тишине.

– А теперь, после того как ты показала достойный супруги Вейна характер, я проведу для тебя небольшую экскурсию по крепости. Настоящую экскурсию, – многозначительно выделила голосом первое слово Лунесса.

Не ожидая ответа, она встала и первой направилась к выходу, заинтригованная Ева покорно пошла следом.

Небольшая экскурсия растянулась на несколько часов, и это они прошли только по надземной части крепости. Лунесса не обошла вниманием ни один мало-мальски значимый зал или галерею. Ни один закуток, ни один портрет. Везде кого-то убивали, любили, женили, подписывали договора, сражались на дуэлях и умирали, защищая крепость. У каждого висящего на стене меча, у каждого ржавого доспеха имелась своя история, и, когда парочка в сопровождении молчаливой стражи наконец добралась до подземелья, у Евы ныли ноги и спина.

– Ну, как тебе крепость?

Лунесса получала от экскурсии больше удовольствия, чем Ева, щеки ее порозовели, глаза сияли, словно она приняла ударную дозу витаминов.

Ева тут же принялась горячо благодарить старуху за познавательный рассказ, та от ее слов самодовольно щурилась и поглядывала по сторонам с превосходством служащей Эрмитажа, слушающей трепетный лепет экскурсовода районного краеведческого музея.

– Я вообще-то не любительница подземных залов, там слишком холодно, но в этот раз придется спуститься. Кроме меня, никто не покажет тебе…

Она замолчала, словно прислушиваясь к чему-то.

– Мы можем продолжить завтра, – быстро вставила Ева, которая как раз хотела спуститься, но интуиция кричала, что делать это нужно без надзора старшей родственницы.

– Что же, – глядя на уходящую вниз лестницу, проскрипела старуха. – Мне нужно отдохнуть, после обеда я буду сопровождать тебя на праздник. Не доверяю я этому пройдохе триптону и тебе советую перестать давать ему ложные обещания.

– Я прислушаюсь к вашим советам, – вымученно улыбнулась Ева.

– Вот и молодец, детка, может быть, Марлин был прав и из тебя еще будет толк.

С этими словами она развернулась и скрылась в одном из коридоров, прямая, как палка, и похожая на призрак самой себя.

Ева покачала головой, старуха ее удивила – умна, язвительна и явно понимает больше, чем говорит. Определенно, это знакомство стоит записать в дебет.

Внизу было сухо, прохладно и очень гулко. Длинный, уходящий вдаль каменный коридор освещали факелы, но дыма от них не было. В стене виднелись двери, некоторые оказались заперты на железные засовы, некоторые открыты. От стены отделилась тень и заговорила голосом Итана:

– Шата Ева, желаете поговорить с гонцом?

– Так он же немой.

– Он прекрасно изъясняется языком жестов.

– Что же… – Уж не для этого ли привела ее сюда Лунесса? – Итан, еще мне нужен художник.

И пиарщик, и пара рекламных агентов, и актеры, и бухгалтер…

– Боюсь, в крепости вы его не найдете.

Капитан совершенно не удивился странному вопросу, только слегка приподнял уголки губ.

– Эй, госпожа! – раздался хриплый голос, и в окошке двери, возле которой они стояли, появилось заросшее бородой лицо. – У нас тут и художники, и певцы, и даже пара танцоров сидит. Может, договоримся?

– Кто это? – Ева повернулась к Итану.

– Наемники, те, кто предпочел плен смерти.

– Зачем умирать, когда можно продать наши мечи дороже? – парировали из-за двери. – Мы дрались честно и выиграли бы этот бой, если бы нас не предали.

– Все так говорят, – хмыкнула Ева, просчитывая варианты. Денег на наем не было. Пока не было. Но иметь за спиной боеспособный отряд, который подчиняется только ей, выглядело очень соблазнительно. – Это с них мы хотели брать выкуп?

Итан кивнул. Бородач за дверью на это заявление громко хмыкнул.

– Если только картинками, Мелкий намалюет все, что душе угодно. Хоть углем на стене, хоть портрет в красках. А так, боюсь, ваша светлость, здесь вас ждет неудача. Вряд ли найдется тот, кто захочет выкупить весь отряд, а поодиночке мы не продаемся.

– И много вас?

– Пока девятнадцать.

И что-то в его голосе Еву насторожило.

– Что значит «пока»?

– Двое тяжелораненых, – ответил за бородача Итан и, глянув на герцогиню, хмуро добавил: – Мы их перевязали, а лекарю и своих раненых хватает. Мастер Влас отказался помогать врагам, а наш целитель сам ранен в руку.

– И почему мне вчера об этом никто не сказал?

– Так вы не спрашивали, – пожал плечами Итан. – А среди наших нет совсем тяжелых. Уже нет.

– Умерли? – ахнула Ева.

– Да нет, подняли всех, последнего таля потратили, но подлатали.

Ого, оказывается, тали еще и лечить могут? Черт, как же не хватает знаний! Ева на мгновение замерла, ощущая жалость и глупое бабское желание всех спасти и помочь. Но тем ли она собралась помогать? Свои защищали крепость, а эти пришли незваными, так какое ей до них дело? Разум отвечал, что никакого, а сердце заходилось от сочувствия. Нельзя быть жестоким с теми, кто добровольно сложил оружие. Не в этой ситуации. Да и не Еве их судить, она сама здесь незваная гостья.

– Им можно доверять? – спросила она тихо у капитана.

– Никогда не слышал, чтобы отряд Бурхуна не выполнил контракт.

– Бурхун – это я!

Пленник заинтересованно следил за Евой в маленькое окошко.

– И что означает твое имя?

Ева оттягивала момент принятия решения. Интуиция кричала, что надо хватать мужиков, пока они тепленькие, а паранойя вторила, что наемников легко перекупить, и место за широкой спиной может смениться на нож у горла.

– Бухтит много! – выкрикнул кто-то из камеры.

Только сейчас она поняла, что до сих пор было очень тихо, к их разговору прислушивались все – и охрана, и наемники.

– У меня есть предложение.

Ева подошла ближе к окошку, пытаясь рассмотреть глаза наемника.

– Шата Ева! – Итан легонько отодвинул ее назад. – Не стоит подходить на расстояние вытянутой руки.

Вот зараза! О своей безопасности она думать еще не привыкла, и это упущение.

– Я слушаю, хозяйка.

Ева всеми фибрами души ощутила сгустившееся напряжение, стало так тихо, что она услышала, как где-то наверху в курятнике грозно кукарекал петух.

– Свобода за год службы, – выпалила она быстро. – Службы лично мне. Не моему мужу, не крепости, а мне – шате Еве Ридверт.

Лицо исчезло, зато Ева увидела мелькнувшую в смотровом окошке толстую черную косу. Бурхун советовался с воинами. Молча, разговаривая жестами и взглядами. Как она ни прислушивалась, ничего не услышала, пока в окошке опять не появилась часть лица, заросшая бородой.

– Ваше обеспечение?

– Да.

Ева понимала, что совсем бесплатно не получится, но упустить такой шанс позволить себе не могла. Не в ее характере. Да и понравился ей прямолинейный наемник, и интуиция одобряла, а с паранойей они договорятся. Зато, когда Ева представила рожу триптона, губы сами расползлись в улыбке. Стоять впереди собственной маленькой армии намного приятнее, чем ощущать себя бессильной и зависимой. А деньги она найдет… Черт! Бабушка Вейна! Вот кто ей нужен!

– Мне жизненно необходим вестовой… или как тут они называются. Итан, отправь кого-нибудь к старой герцогине с нижайшей просьбой об аудиенции. Допустим, перед поездкой на праздник. Кстати, а когда он начнется?

– На закате.

Ева кивнула, прикидывая, сколько времени у нее есть, выходило, что не так и много.

– Так что, наемник, каков будет твой положительный ответ?

– Нерушимая клятва на алтаре Господина и годовой контракт.

– Клятва лично мне?

– Да, шата Ева. Хотя, видят боги, никогда еще отряд Бурхуна не служил женщине. Дам интересуют наряды, хозяйство, вышивание, а не наемники. Но я уже слышал о вас, поэтому рискну.

– У тебя просто нет выбора, наемник, – холодно заметила Ева.

Она терпеть не могла гендерные игры. Людей нужно оценивать по поступкам, а не по принадлежности к одному из полов.

Интересно, кто тут такой болтливый? Хотя стражникам делать нечего, вот и точат лясы в охране. А сплетни быстро расползаются, ведь в сущности крепость – это тот же офис, а самыми просвещенными у них всегда были охранники и уборщицы…

– Хочешь мира – готовься к войне.

Ева посмотрела на Итана, тот кивнул.

– Я ему верю.

Но дверь камеры не открыл, пока вдоль стены не выстроился десяток хмурых воинов, вооруженных мечами. Ева увидела среди них знакомого сержанта, он чуть заметно улыбнулся и поклонился, в ответ она приветливо кивнула воину, заступившемуся за нее, когда она только очнулась в этом мире. Добро Ева помнила не хуже, чем зло.

Когда двери камеры распахнулись, она отшатнулась от ударившей в нос вони. Запахи пота, грязных тел, портянок, крови и гнили смешались, вызывая рвотный спазм.

– Капитан, отведи их мыться и стираться. Немедленно! Раненых тащите наверх. Бурхун, как вымоешься, жду!

Ева бегом рванула из подземелья наверх, ее телохранители едва успевали следом.

Выскочив в коридор, она подбежала к открытому окну и, высунувшись наружу, задышала часто и неглубоко.

– Воды, ваша светлость? – участливо спросил один из телохранителей.

Ева замотала головой.

– Не знаю, что на меня нашло. Бывали в моей жизни запахи и похуже, – смущенно пробормотала, а потом ее осенило, что бывали, но не в этом нежном теле. Это тело оказалось совсем не приспособлено к жестокой действительности. «И как ты собираешься раненых смотреть, неженка?»

– Парни, – обратилась она к телохранителям. – А где у нас лазарет?

Глава 11
Тайна подземелий

Лазарет – длинный барак, состоящий из трех комнат, находился рядом с птичьим двором. В одной комнате жил лекарь с семьей, во второй он принимал пациентов, а в третьей, узкой и темной, стояли пять деревянных коек, одна из них была занята бледным худеньким пареньком с абсолютно седыми волосами. Он лежал на спине, глядя в потолок, и даже голову не повернул, когда на соседние кровати сгрузили двух мужчин. Один тихо застонал, второй же был без сознания, окровавленная повязка ярким пятном выделялась на бледном до синевы молодом лице.

– Ваша светлость? – Гленна заглянула в дверь и сморщила носик. – Я уже туточки.

– Принесла?

Служанка молча подала Еве кожаный футляр с честно утащенными из прошлой жизни лекарствами. Может, пригодятся?

– Что у нас тут?

В палату вошел невысокий лысый мужчина в серой хламиде, плотно облегающей толстый живот. Он на ходу обмахнулся сложенными в щепоть пальцами в сторону небольшой статуэтки Сестры Заступницы, приютившейся на трехногом табурете в простенке между двумя узкими окнами. Ева заметила черный перстень на безымянном пальце и золотой кулон в виде птичьей головы, на мгновение выглянувший в разрезе хламиды.

Увидев герцогиню, лекарь удивленно замер, затем недовольно поджал бледные губы и неуклюже поклонился.

– Ваша светлость, если вы занемогли, то следовало послать за мной, а не спускаться сюда.

Тут же кольнуло в висок, и Ева вспомнила, что прежняя хозяйка тела брезговала даже появляться в этой части крепости. Здесь жила обслуга. Странно, что больничку устроили в непосредственной близости от скотного двора. Но оправдываться она не собиралась.

– Теперь отряд Бурхуна служит мне, – указала Ева на раненых. – Отнесись к этому серьезно, мастер?..

– Мастер Ульям, ваша светлость. Этот не жилец. – Лекарь кивнул в сторону того, что был ранен в голову. – Я вытащить его не смогу. Тут нужен или таль, или целитель рангом выше.

– А ты попробуй, – зло предложила Ева.

Что за народ, он даже рану не посмотрел, а уже диагноз ставит!

– У него череп проломан, – тихо заметил один из воинов сопровождения. – Дыра с кулак.

– Но он до сих пор жив, – резко ответила Ева, глядя на лекаря. – Если человек борется, значит, есть шансы. Насколько я знаю, при черепно-мозговой травме дыру заделывают через пятнадцать-двадцать дней, а пластику можно делать через пару месяцев. Можно использовать кости или металл, или золотую пластину.

На нее посмотрели как на сумасшедшую, ну да, здесь не слышали о титановых латках, зато прекрасно лечат при помощи трав, снадобий и тихого незлого слова.

– Если травма небольшая, то почищу и затяну кожу поверх, – недовольно буркнул лекарь. – Вот начитаются юные госпожи сказок, а потом умничают. Как, по-вашему, мне крепить к голове золотую пластину?

– Скобами или клепками. Как искусный столяр соединяет части мебели без гвоздей. Но тренироваться лучше на трупах, конечно, – пристально следя, как с раненого снимают повязки, рассеянно ответила Ева.

– Этому вас тоже в обители учили?

Медики все же во всех мирах одинаковые, не любят, когда рядом кто-то умничает под руку, поэтому Ева решила сменить тему от греха подальше.

– Кто-то еще помогает следить за ранеными?

– Больше некому. Помощник мой вон лежит в полнейшем скудоумии. Целитель погиб, а я что могу? У меня нет силы заклинателя, хотя род мой идет от древних королей.

– А что с мальчиком? – Ева кивнула на пялящегося в потолок седого паренька.

– Таль в него вошел, а как изгнали, то вот такое… дерево!

– Дядька Ульям, не ругайтесь! Мак – он хороший, просто немножко дурачок стал, но вернется наш герцог, поймает таля и его быстро вылечит.

В дверях застыла девочка лет восьми. Голубоглазая, льняные кудри обрамляли веснушчатое личико, вызывая у Евы ассоциацию с подсолнухом. На девочке были широкие серые штаны и длинная рубаха с закатанными рукавами.

– Яська, чем болтать без дела, сбегай позови кузнеца да скажи, чтоб матушка воду несла горячую. Потом сходи к капитану, пусть подойдет, и тетку Варгу покличь.

– А Варгу почто? – насупилась тут же девчонка. – Она же крови боится, может, я лучше мастера Буша позову? У него травки есть!

– Так он в подземелье, наверное.

– Так я знаю, как его найти!

Девочка крутанулась на босых пятках и убежала. Лекарь срезал повязки и склонился над раненым. Завоняло гнилью, но Ева все равно подошла ближе, чтобы лучше видеть. Организм притерпелся к запахам, а память подсунула воспоминание, как у нее на глазах один самоуверенный новичок получил открытый перелом руки. Скажем так, вид тогда был намного страшнее, чем поджившая загноившаяся рана.

– А не так и плохо, скажу я вам, может, и выживет… Гляньте, ваша светлость, вот тут мы гной сейчас уберем, здесь подрежем, кость я вытащу.

– И кожу срежь вокруг раны, видишь, подгнивает, а потом просто соедини края вот тут. А на рану что-то придумаем… позже… И как почистишь рану, займись вторым, здесь я сама закончу.

У парня, скорее всего, просто началось воспаление и общая интоксикация организма. Интересно, они знают здесь об этих понятиях? Ева смотрела, как доктор раскладывает на табурете инструмент, и с удивлением думала, что не такой и отсталый этот мир, как ей казалось. Скальпели, ножницы, зажимы, пинцеты, стеклянные трубочки, склянки с лекарством… Лекарь налил на руки пахнущую спиртом жидкость, растер, щедро плеснул на рану из того же флакона.

– Спирт?

– Перегон.

Ага, аналог нашего самогона, но более чистый. Это хорошо… Это такие возможности открывает…

– Все вон, – скомандовал мастер Ульям. – Шата Ева, вы останетесь?

Ева кивнула, лекарь явно решил отыграться за все, что она сделала и что еще сделает. Но она не против, отчего бы не попробовать? Мама всегда мечтала, чтобы Ева тоже стала врачом, вот и осуществит мечту родителей хотя бы так – на адреналине и ослином упрямстве.

Через пять минут она об этом пожалела, но гордость и самолюбие не давали отступить, а еще внимательный, хотя и слегка расфокусированный взгляд второго раненого, молча ожидающего своей очереди, и циничные комментарии лекаря. Да, все же она права, в любом мире доктор – это диагноз!

– Да ладно, вы только гляньте! Червячок…

– Нет-нет, я уже завтракала, мастер, так что обойдемся без деликатесов!

Ева схватила склянку с местным самогоном и жадно вдохнула, борясь с тошнотой.

– Дальше я сам справлюсь, – сжалился над ней лекарь. – Посидите в уголочке. Жаль парня, все же не жилец он, но зато я попробовал один прием…

Лекарь с азартом начал рассказывать, но Ева его почти не слышала. В голове шумело, в желудке стоял горький ком, а нервы аж звенели от напряжения. Она отошла к окну, чтобы отдышаться, привести мысли в порядок и подумать, что из ее лекарств подойдет здесь и сейчас? Вколоть антибиотик – это обязательно. Люди здесь не приучены к химии, должно сработать. Какую дозу? Как на кобеля дога… должно, по идее, хватить… Рану залить серебром – хуже, чем есть, точно не будет. У лошадей это всегда срабатывало, но сработает ли на открытой ране… А! Была не была, лекарь считает, что парень – труп, так что попробуем, а там как даст бог. А вот второму можно будет и медицинским клеем залить, у него просто бок распорот мечом от подмышки до бедра. Там швы накладывать, гной чистить, дренаж… тоже антибиотик. Можно еще…

Лекарь отошел ко второму мужчине, а Ева открыла «волшебную коробочку» в надежде, что сумеет сделать все незаметно, но не угадала.

– Я не стану сейчас спрашивать, что вы делаете, – тихо произнес лекарь, не поворачивая головы. – Я знаю, что вам покровительствует сам магистр Марлин, но мне бы хотелось получить объяснения. Потом.

– Вы их получите, если раненые выживут, – сухо ответила Ева. – Мое лечение всего лишь дополнение к вашему умению. Нужно заставить больного пить, много пить.

– За это не волнуйтесь, ваша светлость, и за мое молчание тоже не переживайте. Я лично знал королеву и рад видеть ее дочь во всем величии древнего рода.

Упс! Какие неожиданные новости…

– Как и вы, я здесь в ссылке, – грустно закончил лекарь и резко дернул присохшую к ране повязку. – Но я не враг ордену и не враг герцогу Ридверту.

Больше они не разговаривали. Да и мыслей особых не было. Ева анализировала действия лекаря, прикидывала, что из ее запасов можно показать, а что следует придержать, думала, куда перенести госпиталь и как сделать его более современным и функциональным. Перевязка на кровати, когда лекарь стоит согнувшись, а больного приходится держать, в антисанитарных условиях и при скудном освещении, злила до зубовного скрежета. Удивительно, как в таких условиях люди еще и выздоравливали. Это не лазарет, это бомжатник!

– Что нужно людям, чтобы они были счастливы? – Ева машинально гладила раненого по голове, хотя мужчина был раза в три старше ее нынешнего тела. Он сжимал в зубах скрученное в жгут полотенце, но не издавал ни звука, ни когда лекарь ковырял пинцетом в ране и выдавливал из нее гной, ни когда промывал, ни сейчас, когда зашивал длинный рваный порез. – Еда, крыша над головой, работа и нормальный целитель рядом. А что нужно лекарю?

– Чтоб никто не лез, а еще помощник, пара расторопных молодиц для ухода за больными, деньги на закупку нужных трав и снадобий, – буркнул мастер Ульям. – Я говорил шату Вейну, что не стоит полагаться на заклинателей и талей.

– А как тали могут лечить?

– Таль воды может войти в тело и изнутри залечить раны.

– А потом больной станет таким? – Ева кивнула в сторону седого юноши.

– Его подчинил сильный таль разума. Они очень редкие, но обычно не убивают носителя, чаще таятся и медленно пожирают душу. Тогда человек становится…

– Одержимым.

Лекарь оставил дренаж и, аккуратно отрезав нить, опустил иглу в баночку, наполненную розовой жидкостью, затем отошел на шаг, давая место Еве, издали оценивая ее работу. Молча, словно опасался лезть к ней с расспросами.

– В этот раз таль сам ушел, но мальчишка так и не оправился. Триптон несколько раз пытался забрать Мака, но я не отдал. Обойдутся! – с усталой злостью выплюнул он.

Ева не стала уточнять, что именно ждало парня в лабораториях трипты, и так ясно, что ничего хорошего. Она обработала рану и, набрав в шприц очередную дозу антибиотика, отодвинула кусок ткани, закрывающей бедра раненого.

– Помыть бы их, – пробормотала, протирая кожу смоченной в перваче тряпкой.

– Придет матушка Эка, обмоет. – Лекарь задумчиво смотрел на одноразовый шприц, но с умными вопросами не лез. – Жена это моя.

Ева кивнула и аккуратно спрятала свое богатство в шкатулку.

– Потом расскажу, – сказала тихо и кивнула прислушивающемуся к ним раненому. – Выздоравливай, боец, нас ждут великие дела.

Жаль, здесь не понимают смысла этой фразы.

– За жизнь свою должен буду, хозяйка, – сипло пробасил наемник. – Мы долги отдаем сторицей.

– Я запомню.

Ева подошла к окну и раскрыла его, чтобы впустить в помещение хоть немного воздуха. Вроде как и устала, а все равно мозг требовал деятельности.

В дверь стукнули, в палату вбежала довольная Яська и сразу же с порога затараторила:

– Матушка воду греет и несет. Кузнец сказал, позже зайдет, занят дюже. А мастер Буш, как узнал, что здесь сама герцогиня, бегом бежит. Я через узкий лаз проскользнула, поэтому раньше успела. Ой, а тот дядечка помер?

– Живой, но душа где-то бродит, – ответил лекарь.

– Это называется кома, – согласилась с ним Ева. – Хорошо, если выйдет из нее, а если нет, то у мастера Ульяма будет труп с черепно-мозговой травмой для тренировок.

Яська, приоткрыв рот, с восторженным вниманием смотрела на Еву, а та чувствовала себя циничной стервой, но не находила в душе ничего, кроме сожаления и жалости. Она сделала для этого парня все, что могла, теперь нужно заботиться о живых. И так раскрылась по полной, неизвестно еще, как аукнется ей эта самостоятельность. Но отчего-то хотелось верить лекарю. Очень хотелось.

– Дочь? – улыбнулась Яське герцогиня.

– Приблуда, – проворчал мастер. – Обоз проходил через крепость полгода назад, она с ним и прибилась, да так и осталась тут на подхвате. Говорит, что сирота, а я думаю, сбежала из дома, вредина.

– Ничего я не сбегала, – тут же насупилась девочка. – Просто ушла – и все.

– Почему?

– Потому что мамка померла, а отчим другую в дом привел, – зло ответила она и хотела сбежать от неприятных расспросов, да только проход загородил личный секретарь герцога Ридверта.

– Добрый день, шата Ева, – поклонился мастер Буш, никак не реагируя на недовольный взгляд Евы. – Я думал, вы готовитесь к празднику.

«Еще бы, – иронично подумала Ева, – видно, судишь по себе».

Сегодня секретарь был в длинной и свободной розовой рубашке и белоснежных широких штанах, через плечо перекинута холщовая сумка, в которой что-то звенело. И сапоги… Черные. Кожаные. Пыльные. Настолько диссонирующие с остальным безупречным обликом, что Ева удивленно подняла брови.

– Я был в подземелье, – правильно растолковал Буш ее взгляд. – Не успел переобуться, потому что девочка сказала, что следует спешить. Что у нас здесь? – Он начал выставлять на табурет склянки, слушая тихий быстрый рассказ лекаря. – Понял. Попробую найти для него таля. – Он бросил внимательный взгляд на бессознательное тело. – Капли оставлю вашей матушке, Ульям, она знает, как их разводить.

– А вот и сама матушка! – звонко объявила Яська, и Ева поняла, что она здесь уже лишняя.

Худая высокая женщина с узким морщинистым лицом принесла с собой ведро горячей воды и запах трав. Ева кивнула мужчинам и выскользнула за дверь, Яська увязалась за ней.

– А хотите посмотреть на цыплят? Они только вчера вылупились. Желтенькие!

Ева вынырнула из раздумий и окинула взглядом двор. Здание лазарета замыкало квадрат, слева и справа от него стояли хлев и конюшня с загородками, напротив – невысокая деревянная постройка, перед которой паслись куры. А чуть в стороне стоял каменный барак с пятью дверьми. Одна была открыта, и из нее выглядывал босой голозадый малыш лет трех в короткой рубашонке.

– Кто там живет?

– Дык те, кто за скотиной ходит. Кузнец при кузне проживает с семьей, господские слуги – в крепости, воины – на том конце «Великана» в казарме! – Яська махнула рукой в сторону самой высокой башни. – А тут, значит, мы живем.

– А ты с кем?

– А я при лазарете, у меня там есть шкафчик и койка, – гордо ответила девочка. – Я тут все изучила, все ходы и выходы. Я даже к каверне бегала, – шепотом сообщила она. – Мастер Буш ругался… Даже выпороть обещал, да я сбежала. Меня в крепости все знают, и я всех знаю! Мастер говорит, что у меня память гео-гра-фи-ческая, стоит раз увидеть, и я все запоминаю. И лица, и дорогу. А вот буквы плохо учу, – горестно вздохнула она. – Только это не потому, что я глупая, а потому что некогда. Пока кур покормлю, пока с козами вожусь, пока бегаю по поручениям, откуда там времени взяться?

Ева смотрела на беззаботно болтающую девочку, и уходил напряженный горький комок, растворялась тревога и печаль. С Яськи надо брать пример, а не страдать от несовершенства мира. Светлый ребенок, которому в этой жизни досталось больше, чем некоторым взрослым, но она не потеряла веру в людей и умение радоваться мелочам. А ведь какое будущее ее ждет? Подрастет, станет девушкой, начнут к ней клеиться мужики, а там, если ума хватит, замуж выйдет, может, даже за воина… а может, все будет намного страшнее и печальнее.

– А пойдешь ко мне на службу, Яська?

– А кем? – с азартом спросила девочка и энергично потерла конопатый нос. – Ежели горничной, так я не умею, а прачка из меня совсем плохая. У меня руки пока слабые, крутить белье не могу, только если полоскать в ручье что-то небольшое.

– Личной помощницей! – торжественно объявила Ева и протянула малявке руку. – Главной по мелким поручениям.

Яська думала несколько секунд, а потом с важным видом пожала протянутую ладонь. Ева рассмеялась и обняла девочку за плечи, ощущая незнакомое желание обогреть, приласкать и защитить этого ребенка от всего мира. До сих пор такие чувства она испытывала только к котятам, но никогда – к чужим детям. Странное, но приятное чувство. Правильное.

– Ты же умеешь хранить секреты? – Яська энергично кивнула. – Значит, сработаемся. А сейчас первое поручение: приведешь мастера Буша и мастера Ульяма в кабинет герцога, как только они здесь закончат. И скажи, чтобы план крепости прихватили. Кстати, а что ты знаешь о каверне?

Она притихла, боясь спугнуть ребенка и дрожа от предвкушения. Может, это та тайна, которая делает «Великана» лакомым куском?

– Знаю, что она спрятана за стеной и что туда нельзя никому ходить, кроме мастера Буша и нашего шата. А еще… – Девочка понизила голос. – Там что-то воет и горит… аж жуть!

Черт! Вот она, тайна «Одинокого великана»! Что же это может быть?

– Ты меня проводишь туда? По секрету от всех.

– Так вам мастер Буш может показать.

– А я хочу узнать тайные тропы, по которым ты ходишь, мастер ведь обычной дорогой идет, – заговорщицки улыбнулась Ева. – А ты мне покажешь очень секретную дорогу, о которой никому не расскажем. Договорились?

– Это будет наш секрет? – Глаза девочки загорелись азартом и надеждой. – И меня не заругают?

– Обещаю, я никому не расскажу. – Ева осенила себя знаком Трех.